ВНЕШНЯЯ КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА ИРАНА В ЦЕНТРАЛЬНОЙ...

ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И КАВКАЗ Том17Выпуск42014

131

П

РЕЛИГИЯ, КУЛЬТУРА И ОБЩЕСТВО

ВНЕШНЯЯ КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА ИРАНА В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ:

ДЕМОНСТРАЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРАГМАТИЗМАД-р Эдвард УОСТНИДЖ

старший преподаватель кафедры политики и международных отношений факультета общественных наук Открытого университета

(Милтон Кейнс, Великобритания)

А Н Н О Т А Ц И Я

осле распада Советского Союза в 1991 году Центральная Азия приобрела в иранской внешнепо-литической стратегии новую, куда бо-лее важную роль. В исторической гео-графии Ирана этот регион всегда за-нимал немалое место, и персидское культурное влияние ощущается там до сих пор. Выстраивая двусторонние и многосторонние отношения со стра-нами Центральной Азии, Иран стре-мился предъявить себя как сторонника и защитника «статус-кво» — в полную противоположность той революцион-ной риторике, которую любят подчер-кивать западные СМИ при освещении

иранской внешней политики. В статье анализируются попытки Ирана исполь-зовать исторический и культурный престиж, которым он традиционно пользовался в Центральной Азии, что-бы расширить свое экономическое и по-литическое влияние в регионе. Такое стремление отчетливо просматрива-ется на примере усиливающейся ак-тивности Ирана в персоговорящих Таджикистане и Афганистане. Показа-но, как Иран пытался создать себе в регионе имидж прагматичного государ-ства, распространяющего свое влия-ние с помощью собственных культур-ных инструментов.

Том 17 Выпуск 4 2014 ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И КАВКАЗ

132

КЛЮЧЕВЫЕ Иран, внешняя политика, культура, СЛОВА: Центральная Азия.

В в е д е н и е

После распада Советского Союза в 1991 году Центральная Азия приобрела в иранской внешнеполитической стратегии новую, куда более важную роль. В исторической географии Ирана этот регион всегда занимал немалое место: Центральная Азия и Иран буквально про-низаны взаимными культурными связями. В настоящей статье дается краткий обзор внешней культурной политики Ирана в регионе. Тема культурных связей, как будет показано далее, регулярно возникает во внешнеполитических концепциях Ирана в связи с Центральной Азией и в этом смысле определяет важный аспект иранской дипломатии. После 1991 года можно на-блюдать, как Иран постоянно пытается использовать культурную и историческую общность в качестве основы для развития отношений и, не исключено, распространения своего влияния в Центральной Азии. Это стало особенно заметно в период президентства М. Хатами (1997—2005). Тогда иранская внешняя политика, скорее всего, совершила значимый «поворот к куль-туре»: опубликование «Диалога цивилизаций» Хатами определило один из ключевых элемен-тов иранской публичной дипломатии. И хотя при М. Ахмадинежаде во внешней политике вернулись к прежней революционной риторике, акцент на культуре в отношениях с государ-ствами региона никуда не исчез, и «на местах» Иран в данный период фактически не прекра-щал свои культурные инициативы. Это было особенно заметно в попытках Исламской Респу-блики расширять отношения с родственными персоговорящими народами Таджикистана и, в меньшей степени, Афганистана.

В настоящей статье доказывается, что в своих отношениях с регионом Иран в значитель-ной мере принял прагматический курс и будет всячески акцентировать и использовать куль-турные факторы в самом широком смысле слова. Это хорошая иллюстрация того, как во внешней политике Ирана прагматизм пересиливает революционную риторику. В работе представлен краткий обзор культурных инициатив Ирана по отношению к государствам Цен-тральной Азии.

Исторический фон и стратегическая обстановка

Изменение геополитической обстановки на северных границах Ирана после распада Советского Союза означало, что Иран впервые за несколько столетий остался без сухопут-ных границ, которые он имел с Россией / Советским Союзом. Появление независимых ре-спублик Центральной Азии в 1991 году дало Ирану возможность заново познакомиться с регионом, с которым у него когда-то существовали тесные исторические и культурные свя-зи. Связи эти уходят своими корнями еще в шестое столетие до н.э., когда регион находился под властью империи Ахеменидов. Бухара в нынешнем Узбекистане известна как историче-ский центр персидской культуры и литературы, а фарси оставался в Центральной Азии язы-ком литературы, науки и дипломатии и после «тюркификации» региона в X—XI столетиях. Кроме того, в эпоху Сефевидов и позже, при Надир-шахе большие территории на юге Цен-


133

тральной Азии номинально оставались под иранским правлением, хотя по мере расширения Российской империи в XVIII—XIX столетиях это положение постепенно разрушалось. Прежний исторический опыт тесных связей с Центральной Азией сегодня подогревает стремление Ирана «воссоединиться» с регионом, игравшим некогда ключевую роль в его собственной истории.

К моменту провозглашения независимости государств Центральной Азии внешняя по-литика Ирана как раз переживала период замены радикального идеализма прагматическим реализмом. Свидетельство такого прагматизма можно усмотреть и в готовности Ирана счи-таться с озабоченностью Росси после распада Советского Союза — например, в том, что Иран стремился заручиться одобрением Москвы, прежде чем открывать свои консульства в Цен-тральной Азии1. К тому же регион, который 80 лет находился под безраздельным влиянием советского атеизма и чьи лидеры после получения независимости твердо выбрали для новых государств светский курс, был не слишком склонен принимать иранскую идеологию револю-ционного ислама. А те исламские настроения, которые все пробуждались, не делали суннит-скую по преимуществу Центральную Азию восприимчивой к религиозному влиянию шиит-ского Ирана. Да и ваххабитский ислам, исходивший из Саудовской Аравии, в первые годы независимости, как представляется, не встречал особой популярности у исламистов региона2. Поэтому на территориях, где в значительной степени преобладала автократия советского типа, Исламская Республика старалась вместо этого придерживаться прагматического курса, отве-чавшего ее национальным интересам.

Устойчивой чертой иранской внешней политики с начала 1990-х годов была привержен-ность региональному сотрудничеству в рамках таких объединений, как Организация экономи-ческого сотрудничества (ОЭС) и, позже, Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). Демонстрируя приверженность многостороннему формату сотрудничества, что выразилось, в частности, в содействии становлению и развитию ОЭС и в непрекращающихся попытках под-нять свой статус в ШОС от положения наблюдателя до полноправного членства, Иран стре-мится создать себе — по крайней мере, в рамках этих форумов — имидж рационального и надежного актора, строго соблюдающего международные нормы. Это вполне согласовыва-лось с трендом в сторону большего регионализма, характерным для международных отноше-ний в 1990-х годах, и свидетельствует о понимании Ираном того факта, что его национальным интересам, по крайней мере в данном регионе, отвечает развитие нормальных отношений с новыми независимыми государствами и создание атмосферы доверия.

Новые реалии международного положения Ирана, порожденные распадом Советского Союза, отразились и в иранских исследованиях в области внешней политики, увидевших свет в 1990-х и в начале 2000-х годов. А в самом Иране Министерство иностранных дел в 1992 году учредило Центр исследований Центральной Азии и Кавказа, который впоследствии стал из-давать такие журналы, как англоязычная «Амударья» и выходящее на фарси «Motāleʻāt-e āsiā-ye markazi va qafqāz» (Центральноазиатское и кавказское обозрение).

К этому можно добавить активную роль Ирана в усилиях по дипломатическому посред-ничеству во время гражданской войны в Таджикистане, продолжавшейся с 1992 года по 1997 год. Тогда он в сотрудничестве с Россией сыграл ключевую роль в достижении окончательно-го урегулирования3. При этом, несмотря на то что Объединенная таджикская оппозиция имела в значительной степени исламский характер, Иран не поддержал ее, как поддерживал до этого

1 См.: Herzig E. Iran and Central Asia. В кн.: Central Asian Security; The International Context / Ed. by R. Allison, L. Johnson. London: Royal Institute of International Affairs, 2001. P. 171—198.

2 См.: Roy O. The New Central Asia: The Creation of Nations. New York: New York University Press, 2009.3 См.: Parker J.W. Persian Dreams: Moscow and Tehran since the Fall of the Shah. Dulles, Virginia: Potomac Books

Inc., 2009.


134

определенные группы на Ближнем Востоке, а стремился выступить именно посредником в конфликте. Хотя первоначально Иран и демонстрировал таджикской оппозиции определен-ную моральную и словесную поддержку, в его стратегии взяла верх «реальная политика», и Исламская Республика предпочла сохранение автократического статус-кво, позаботившись лишь о нескольких незначительных уступках, вроде гарантии для исламистов определенного количества мест в «каучуковом» парламенте, проштамповывающем решения авторитарной власти, — это было одним из условий окончательного урегулирования. В конце концов Иран пришел к выводу, что поддержка исламистов понизила бы региональную безопасность и угро-жала бы его собственным интересам в регионе.

Иранские инициативы по налаживанию двусторонних культурных связей

в Центральной Азии Важно отметить, что подробно описываемые ниже культурные инициативы реализуются

на межгосударственном уровне, предполагающем участие глав государств и правительств, министров иностранных дел и высокопоставленных дипломатов, хотя и при заметном участии полугосударственных организаций, прежде всего Организации по культуре и исламским свя-зям (ОИКС [ICRO]) — структуры, подведомственной Министерству культуры и исламской ориентации и входящей в «номенклатуру» офиса Высшего руководителя государства4. В каком-то смысле ее можно рассматривать как иранский эквивалент Британского совета или китайской сети Институтов Конфуция, обеспечивающий пропаганду иранской культуры за рубежом.

Как и можно было ожидать в силу культурной и языковой близости двух стран, главным объектом иранских культурных инициатив в регионе стал Таджикистан. Культурные связи между Ираном и Таджикистаном будут детально рассмотрены в следующем разделе, посвя-щенном ирано-таджикским отношениям в сфере культуры. А здесь будут обрисованы в общих чертах важнейшие культурные инициативы Ирана в других республиках Центральной Азии. Соответственно, будут детально описаны в хронологическом порядке важнейшие двусторон-ние встречи и последовавшие за ними культурные инициативы.

ТуркменистанПервые меморандумы о развитии культурных связей между двумя государствами были

подписаны в 1993 году, когда в Ашхабад прибыл первый иранский атташе по культуре, кото-рый впоследствии был включен в штат иранского посольства, открывшегося в Ашхабаде в 1994 году5. Позднее, в 1999 году, ОИКС открыла там собственный культурный центр, посте-пенно расширявший сферу деятельности. С 2002 года там действуют курсы фарси, на которые ежегодно записываются около 1 000 студентов; открыта библиотека и проходят ежегодные

4 См.: Maltzahn N. von. The Syria-Iran Axis: Cultural Diplomacy and International Relations in the Middle East. London, New York: I.B. Tauris, 2013.

5 См. вебсайт ОИКС (Ашхабад) [http://ashgabat.icro.ir/index.aspx?siteid=162&pageid=5120] (на фарси).


135

выставки иранских книг, фильмов и произведений изобразительного искусства6. В марте 2003 года тогдашний президент Туркменистана Сапармурад Ниязов в ходе своего официального визита в Тегеран подписал ряд соглашений, включая соглашение о расширении культурного сотрудничества7. Тогда, комментируя ход визита, иранский политолог и политический деятель Давуд Хермидас Баванд подчеркивал важность этого визита для развития культурных отно-шений. Он отмечал: «Туркменистан чрезвычайно важен для Ирана. Этот визит, вероятно, ста-нет важнейшим звеном в развитии политических и экономических отношений, но прежде все-го культурных связей. Туркменистан принадлежит к ареалу иранской культуры. Из Туркмени-стана нам легче будет выйти на Центрально-Азиатский регион в целом»8.

И хотя в словах Хермидаса Баванда о принадлежности Туркменистана к «ареалу иран-ской культуры» можно усмотреть некоторое подобие культурного шовинизма, они свидетель-ствуют об ощущении глубоко укорененной культурной общности с регионом и потенциале развития культурных отношений как средства для дальнейшего развития более широких свя-зей. В апреле 2005 года в Ашхабаде проходила организованная ОИКС совместно с туркмен-ским Министерством культуры конференция, посвященная памяти персоязычного поэта две-надцатого столетия Анвари, родившегося на территории современного Туркменистана9. Ко-нечно, масштабы этого совместного чествования памяти общего для обоих народов культур-ного деятеля были относительно скромными. Но оно тем не менее демонстрирует возможно-сти использования культуры как дипломатического инструмента, помогающего укрепить от-ношения между двумя государствами. Такого рода культурное проникновение было взаим-ным, как можно заметить на примере посещения вице-президентом Гуманитарной ассоциации туркмен мира Мухаммедом Айдогдыевым в июле 2005 года Гомбеде-Кавуса — иранского города с преобладающим туркменским населением. Тогда Айдогдыева встречал руководитель ОИКС; состоялись и его встречи с местными деятелями туркменской культуры10. Подобная взаимность в культурных начинаниях может показаться весьма странной, учитывая постоян-ные опасения Исламской Республики в связи с возможностью распространения ирредентист-ских настроений среди его этнически гетерогенного населения, если оно будет поддерживать связи с этнически близкими ему соседними государствами. Достаточно напомнить всего два примера: периодически возникающие на протяжении истории волнения среди арабского на-селения Хузистана и сепаратистские требования белуджей в Систане и Белуджистане. А вот туркменское население Ирана никогда в Новейшей истории не проявляло подобных настрое-ний, что отчасти и может объяснить благожелательное отношение к развитию культурных связей между двумя странами.

Махмуд Ахмадинежад посетил Туркменистан в ходе своей первой поездки в Централь-ную Азию в июле 2006 года, включавшей визиты в Туркменистан и Таджикистан. Но культур-ные проблемы не входили в повестку дня этого визита — главное внимание уделялось раз-витию сотрудничества в газовом секторе11. Ахмадинежад наносил визиты в Туркменистан и позднее — в 2007, 2010, 2012 и 2013 годах, подчеркивая, как важно для Ирана поддержание добрых отношений со своим соседом. Хотя и здесь соглашения, подписываемые в ходе визи-тов, носили прежде всего экономический, а не культурный характер.

В феврале 2010 года Иран сумел добавить в свой актив небольшой успех в пиар-кампа-нии, выступив одним из инициаторов принятой ООН резолюции, в которой Навруз признавал-

6 См.: Там же.7 См.: Turkmen President Visits Iran // RFE/RL Newsline, 12 March 2003.8 Там же.9 См.: Diplomat: Iranian Civilization Plays Crucial Role in Global Cultural Development // Islamic Republic News

Agency (IRNA), 22 April 2005.10 См.: Ettelā‘āt-e beynolmelālli (Ettelāʻāt International), 25 July 2005.11 См.: Iran Looks East as Ahmadinejad Heads on Central Asia Tour //Agence France Presse, 23 July 2006.


136

ся международным культурным праздником12. Впоследствии Иран провел первое междуна-родное празднование Навруза, на котором вместе с президентами Таджикистана, Афганистана и Ирака присутствовал преемник Ниязова на посту лидера Туркменистана Г. Бердымухамме-дов13. Бердымухаммедов посетил и второе международное празднование Навруза в Тегеране, а четвертая такая встреча в 2013 году проходила в Ашхабаде, и в ней участвовал Ахмадине-жад14, что содействовало дальнейшему укреплению культурных связей между двумя государ-ствами и, скорее всего, между Ираном и Центральной Азией в целом.

КыргызстанАкцентировать культурные связи Иран стремился и в своих отношениях с Кыргызста-

ном. Первый меморандум о культурном сотрудничестве был подписан еще в 1993 году, хотя до 2010 года Иран не открывал самостоятельного культурного центра в Бишкеке15. В декабре 2003 года тогдашний кыргызский президент А. Акаев возглавил высокопоставленную делега-цию, отправившуюся с государственным визитом в Тегеран. В ходе этого визита наряду с многочисленными документами о расширении торговых отношений был подписан и ряд ком-мюнике, касающихся связей в области культуры и искусства16. Вдобавок к этому в 2002 году в Бишкеке было основано Общество дружбы Кыргызстан — Иран. Целью организации стало содействие с помощью культурных обменов укреплению отношений между двумя странами17. Что касается совместных инициатив, то в феврале 2008 года министр культуры Султан Раев встретился со своим иранским коллегой в Тегеране, чтобы договориться о расширении со-трудничества в сфере образования и культуры и подписать протокол, по которому кыргызским ученым предоставлялся доступ к иранским архивам, появилась возможность взаимного от-крытия архивной информации для специалистов двух стран18. Открытие культурного центра ОИКС в Бишкеке в 2010 году привело к более осязаемым результатам в деле укрепления культурных связей. Например, в декабре 2010 года ОИКС совместно с посольством Таджики-стана в Кыргызстане выступило спонсором перевода рубаи Омара Хаяма на кыргызский и русский языки19. Кроме того, Иранский культурный центр совместно с Обществом дружбы Кыргызстан — Иран ежегодно проводит недели иранских кинофильмов20 и выставки иранских книг, иранского искусства, религиозные фестивали, а также бесплатные курсы фарси21. В 2012 году состоялись новые двусторонние встречи по развитию ирано-кыргызских культурных свя-

12 См.: International Day of Nowruz [http://www.un.org/en/events/nowruzday/].13 См.: Iran Hosts International Nowruz Celebrations // Islamic Republic of Iran Broadcasting (IRIB) [http://english.

irib.ir/analysis/commentaries/item/58119-iran-hosts-international-nowruz-celebrations].14 См.: President Ahmadinejad to Attend Nowruz Festival in Turkmenistan // Press TV (Iran) [http://www.presstv.com/

detail/2013/03/20/294528/iran-pres-to-attend-nowruz-festival/].15 См. вебсайт ОИКС (Бишкек) [http://fa.bishkek.icro.ir/index.aspx?siteid=293&pageid=34615] (на фарси). 16 См.: Kyrgyz President Visits Iran // Xinhua, 22 December 2003.17 Общество дружбы Кыргызстан — Иран организовало встречу с официальными лицами Ирана с целью укре-

пления отношений в области культуры (см., например: Iran, Kyrgyzstan Confer on Expansion of Cultural Ties // Ettelā‘āt-e beynolmelālli (Ettelāʻāt International), 21 January 2010).

18 См.: Kyrgyzstan, Iran Sign Protocol on Archives // BBC Monitoring Central Asia, 25 February 2008.19 См.: Khayyam’s Quatrains to be Published in Kyrgyz and Russian // Islamic Republic of Iran Broadcasting (IRIB),

9 December 2010 [http://english.irib.ir/radioculture/art/persian-literature/item/142824-khayyams-quatrains-to-be-published-in-kyrgyz-and-russian].

20 См.: Iran to Hold Film Week in Kyrgyzstan // Press TV, 31 January 20011 [http://edition.presstv.ir/detail/162816.html].

21 См. вебсайт ОИКС (Бишкек).


137

зей, где подчеркивалось обоюдное стремление к их дальнейшему развитию22. Отношения между двумя странами в сфере культуры продолжают развиваться.

КазахстанКультурная активность в Казахстане традиционно пользовалась у Ирана низким приори-

тетом — основным полем отношений двух стран была не культура, а сотрудничество в не-фтегазовом секторе (в этой сфере стороны достигли некоторых, впрочем довольно скромных, успехов), а время от времени и противоречия из-за разногласий по поводу правового режима Каспийского моря. Первый меморандум о культурном сотрудничестве с Казахстаном был под-писан в 1996 году, и с тех пор ОИКС ежегодно проводил недели культурны Ирана в Казахста-не, представляя иранские кинофильмы, произведения изобразительного искусства и научные исследования23. Кроме того, Центр ОИКС с 2001 года издает книги и журналы на казахском, фарси и русском языках, прежде всего касающиеся иранской культуры, исторических связей Ирана с Центральной Азией и преподавания фарси24.

Руководитель ОИКС М. Араки посещал Казахстан с визитами в апреле 2005 года25 и августе 2006-го — последний визит был составной частью его регионального турне, направ-ленного на расширение иранской культурной деятельности в Центральной Азии. Во время этого турне он подчеркивал необходимость подписать коммюнике о развитии культурных связей26. Позднее ОИКС выступал координатором организации и проведения выставки иран-ской культуры в Астане в конце 2006 года27, а в 2007 году в ходе государственного визита президента Казахстана Н. Назарбаева в Иран министерства культуры двух стран подписали меморандумы о расширении сотрудничества в сфере культурного туризма и о допуске казах-станских ученых к иранской архивной информации28. Усилия по развитию культурных свя-зей, хотя и скромные по масштабам, также были обоюдными. Главной площадкой культур-ных связей стал иранский город Горган, отчасти из-за того, что там традиционно проживает значительная казахская диаспора. В Горгане был создан казахский культурный центр29, а в 2009 году правительство Казахстана открыло в городе консульство30. В Тегеране также дей-ствует Общество ирано-казахстанской дружбы, организованное в 2010 году. Эта организация определяет себя как «неправительственная, неполитическая, некоммерческая» ассоциация, целью которой является укрепление связей между двумя странами в ряде областей31. Обще-ством руководят, в основном, представители иранских деловых и академических кругов. В декабре 2013 года оно организовало конференцию, посвященную ирано-казахстанским куль-турным и цивилизационным связям32.

22 См.: Kyrgyz Academic Figure Urges Promotion of Cultural Interactions with Iran // Fars News Agency, 12 November 2012; Iran, Kyrgyzstan Stress Enhancement of Cultural Ties // Fars News Agency, 5 December 2012.

23 См. вебсайт ОИКС (Алматы) [http://fa.almaty.icro.ir/index.aspx?siteid=203&pageid=26814] (на фарси). 24 См.: Там же.25 См.: Iran, Kazakhstan Stress Expansion of Cultural Ties // Islamic Republic News Agency (IRNA), 7 April 2005.26 См.: ICRO Head Arrives in Kazakhstan // ICRO website, 20 August 2006 [http://en.icro.ir/index.aspx?siteid=257&

pageid=11747&newsview=337911]. 27 См.: Kazakhstan Hosting Iranian Art, Culture Show // Islamic Republic News Agency (IRNA), 24 December, 2006.28 См.: Kazakh, Iranian Leaders Sign Joint Communiqué // BBC Monitoring Central Asia, 15 October 2007.29 См.: Iran, Kazakhstan Stress Expansion of Cultural Ties.30 См.: General Consulate of Kazakhstan Opened in Gorgan // Kazakhstan Today, 20 February 2009 [http://engnews.

gazeta.kz/art.asp?aid=290802]. 31 См. вебсайт Общества дружбы Иран — Казахстан [http://www.irkz.org] (на фарси). 32 См.: Там же.


138

УзбекистанВ Узбекистане Иран не столь активен в распространении своей культуры, как в других

странах Центральной Азии. Возможно, это объясняется не слишком теплыми отношениями между двумя государствами. В Узбекистане присутствие ОИКС ограничено иранским посоль-ством в Ташкенте33, и действует агентство сравнительно сдержанно. Правда, его глава М. Ара-ки все же побывал в Узбекистане в 2006 году в рамках своего турне по странам Центральной Азии, он встречался с деятелями культуры и религиозными деятелями34, но встреч с высоко-поставленными правительственными чиновниками у него не было. Кроме того, в декабре 2013 года глава Общества дружбы Узбекистан — Иран был арестован в Самарканде по обвинению в распространении исходившей из иранского посольства в Узбекистане шиитской религиоз-ной пропаганды35.

Как будет показано в следующем разделе, основное внимание Ирана в Центральной Азии сосредоточено на Таджикистане, а между тем отношения между Узбекистаном и Тад-жикистаном осложнены множеством факторов, в том числе контролем Таджикистана над главными притоками Амударьи — реки, жизненно важной для узбекского хлопководства, и наличием в Узбекистане значительного таджикского меньшинства, проживающего главным образом в исторически персоговорящих Бухаре и Самарканде. Все это, наряду с исторически сложившейся противоположной внешнеполитической ориентацией двух стран, негативно отражается и на отношениях Ирана с Узбекистаном. К тому же активное продвижение ны-нешним узбекским президентом И. Каримовым представления об Узбекистане как главной державе в Центральной Азии и восприятия его страны как преемника империи Тамерлана и хранителя тюркского единства плохо согласуется с всплеском таджикско-иранского куль-турного и политического присутствия в регионе36. Вследствие настороженности Узбекиста-на по отношению к иранскому присутствию в стране деятельность ОИКС там до сих пор была менее заметна, чем в соседних государствах, и ограничивалась по большей части пре-доставлением книг и оборудования узбекским университетам, в которых изучается ирани-стика и фарси37.

Иран, Таджикистан и Персоязычный союз

После обретения независимости Таджикистан принимал иранских президентов восемь раз, а лидер Таджикистана Эмомали Рахмон с 1995 года совершил тринадцать официальных поездок в Тегеран38. Из восьми визитов иранских президентов в Таджикистан после 1997 года шесть совершил Ахмадинежад. Хатами посещал Таджикистан в 2002 и 2004 годах, во время

33 См. вебсайт ОИКС (Ташкент) [http://fa.tashkent.icro.ir/index.aspx?siteid=228&pageid=3476] (на фарси). 34 См.: Iranian Official in Uzbekistan to Hold Talks with Cultural Figures // Islamic Republic News Agency (IRNA),

21 August 2006.35 См.: Samarkand Resident Sentenced for Propagating Shi‘ite Islam // RFE/RL, 21 November 2013 [http://www.rferl.

org/content/uzbek-propagating-islam/25175284.html]. 36 См.: Hunter Sh. Iran’s Foreign Policy in the Post-Soviet Era: Resisting the New International Order. Santa Barbara,

California: Praeger/ABC-CLIO LLC, 2010.37 См. вебсайт ОИКС (Ташкент).38 См.: Там же.


139

этих визитов, а также ответных визитов Э. Рахмона было подписано множество соглашений в сфере культуры. После провозглашения независимости Таджикистана Иран сначала стре-мился расширить свое культурное влияние, стимулируя использование персо-арабского письма среди близкого ему персоговорящего народа. Это, однако, оказалось нелегко: лишь около 1% стопроцентно владеющего кириллической грамотой населения было способно чи-тать арабское письмо39. В первые годы независимости Таджикистана предпринималось еще немало усилий по расширению культурных связей. Иран спонсировал множество публикаций в газетах и академических журналах и открытие книжных магазинов; иранское посольство содействовало восстановлению по всей стране библиотек, содержащих в своих фондах мате-риалы по персидскому языку и литературе, и факультетов, на которых преподавался фарси40. Отдел культуры иранского посольства в Душанбе сыграл важную роль в создании в столице Таджикистана Института по изучению таджикско-персидской культуры, книжного магазина «Алхода» и периодического издания «Пайванд»41.

Первые меморандумы о развитии культурных связей были подписаны в 1993 году, и, как считают в ОИКС, центр в Душанбе стал одним из самых активно работающих культурных учреждений Ирана за границей42. За этими первыми шагами последовали новые соглашения по расширению культурного сотрудничества, подписанные главами обоих государств в ходе обменов визитами, начавшихся с поездки президента Рахмона в Иран в июне 1995 года и про-должившихся во время правления Хатами. Официальный визит последнего в Таджикистан очень помог закрепить наметившиеся культурные связи, дав старт множеству культурных на-чинаний43. Среди них была совместная работа художников и музыкантов, выделение средств на обучение таджикских студентов в Иране, сотрудничество в сфере высшего образования, поддержка проведения конференций, посвященных Рудаки и другим персидским литерато-рам44. Иран делал еще и символические жесты материальной помощи: в 2005 году он взял на себя расходы по проведению свадеб 100 пар, выбранных среди самых бедных семей со всех концов Таджикистана45.

Иран всячески стремился подчеркнуть свое стремление расширять культурные связи во всех областях и подкреплял культурные связи, развивавшиеся с первых месяцев независимо-сти, связями в инвестиционной сфере. Иранские инвестиции в инфраструктурные проекты в Таджикистане подробно описаны в литературе. В 2005 году, к концу периода правления Ха-тами, Иран финансировал строительство туннеля Анзоб (Истиклол) на Памире и гидроэлек-тростанции Сангтуда-2. При этом Иран был единственным государством, согласившимся ин-вестировать средства в гидроэнергетические проекты Таджикистана46: другие зарубежные партнеры Таджикистана, в частности Китай и Россия, занимают более осторожную позицию из-за упоминавшихся выше возражений Узбекистана против развития таджикской гидроэнер-гетики.

39 См.: Atkin M. Tajikistan’s Relations with Iran and Afghanistan. В кн.: The New Geopolitics of Central Asia and its Borderlands / Ed. by A. Banuazizi, M. Weiner. London: I.B. Tauris, 1994. P. 91—117.

40 См.: Mahmoudi M. āsiā markazi va roshd hamkārihāye chand jānebe irān va tājikistān (Центральная Азия и раз-витие многостороннего ирано-таджикского сотрудничества) // Motāleʻāt-e āsiā-ye markazi va qafqāz (Центральноази-атское и кавказское обозрение), 2007, № 58. С. 7—48.

41 См.: Там же.42 См. вебсайт ОИКС (Душанбе) [http://fa.dushanbe.icro.ir/index.aspx?siteid=185&pageid=7672] (на фарси). 43 См.: Mahmoudi M. Op. cit.44 См.: Mowjāni S.A. gozāresh-e safar-e sādegh kharāzi mʻāvan-e vezārat-e khāreji be tājikestān (Визит в Таджикистан

заместителя министра иностранных дел Ирана Карази: отчет) // majleh-ye didgāhā (журнал «Точка зрения»), 2000, № 14. С. 30—33.

45 См.: From Tehran with Love: 100 Weddings in Tajikistan // Agence France Presse, 23 May 2005.46 См.: Абдулло Р. Президенты Ирана и таджикско-иранские отношения // Центральная Азия и Кавказ, 2013, Том

16, Выпуск 3. С. 188—200.


140

Преемник Хатами на посту президента М. Ахмадинежад, вступивший в должность в августе 2005 года, также стремился всемерно использовать бурно развивающиеся связи как фундамент для реализации своей политики. Если в его отношениях с Западом доминировала идеологическая риторика, то подход к Центральной Азии, и в особенности Таджикистану, напротив, был вполне прагматичным: как и Хатами, М. Ахмадинежад стремился использо-вать идею национально-культурной общности как отправную точку для дальнейшего рас-ширения связей со странами ЦА. По мнению Б. Кларка, такой подход вытекал из разделяемой Ахмадинежадом националистической концепции персидской идентичности, которая и опре-деляла политику его правительства по отношению к персоговорящим Афганистану и Таджи-кистану47. В результате за время президентства Ахмадинежада культурно обусловленные внешнеполитические инициативы продолжились и переросли в деловые отношениях с Тад-жикистаном.

Иранские инвестиции в культурные проекты продолжились в июле 2006 года выделени-ем средств на организацию кабинета иранской культуры в университете Назира Хосрова в Таджикистане, ему были подарены книги, компьютеры и научное оборудование48. В том же месяце в Душанбе состоялась первая встреча глав трех персоязычных государств: Ирана, Тад-жикистана и Афганистана49. Правда, почти ничего, кроме громких заявлений о культурной близости трех стран, там не прозвучало, но уже сама встреча показывает, что мысль о более тесных связях, основанных на культурной общности, находит определенный отклик. Впервые идея развития трехстороннего сотрудничества официально обсуждалась на встречах между тогдашним вице-президентом Ирана П. Давуди и премьер-министром Таджикистана А. Аки-ловым на полях саммита ШОС в Москве в 2005 году50. Конечной целью (по крайней мере, для иранской стороны) было учреждение Союза персоязычных государств. Примечательным ре-зультатом встречи 2006 года на высшем уровне было соглашение о формировании «комиссии по культурному сотрудничеству», призванной способствовать более тесным связям. В рамках этого соглашения был учрежден работающий под совместным управлением персоязычный телевизионный канал, который должен вести вещание на три государства51. Свою поддержку установлению более тесных связей между персоязычными государствами выразил и Хаменеи на встрече с таджикским президентом, прибывшим с визитом в Тегеран в 2007 году52. В марте 2008 года три государства договорились о формировании Экономического совета Персоязыч-ного союза53. Трехсторонние встречи по-прежнему происходят каждый год. При этом наи-больший энтузиазм по поводу расширения сотрудничества проявляют Иран и Таджикистан, Афганистан же занимает более сдержанную позицию54. Возможно, установление более тесных связей было бы выгодно всем трем странам как средство борьбы с определенной политической и экономической изоляцией, с которой все они сталкивались в то время. В этом отчасти мож-но увидеть и реакцию на возобновившиеся в то время попытки Турции усилить влияние в регионе. Более активная внешняя политика, которую Турция начала проводить с приходом к

47 См.: Clark B. Iranian Foreign Policy Towards Tajikistan and Afghanistan during the Ahmadinejad Presidency: The Rising Salience of Persian National Identity // Journal of Central Asian & Caucasian Studies, 2012, Vol. 7, Issue 13. P. 73—105.

48 См.: Iranian Embassy Opens Culture Chamber at Tajik University // BBC Monitoring Central Asia, 7 July 2006.49 См.: Iran Seeks to Gain Influence in Central Asia // The Star News Service, 27 July 2006.50 См.: Iranian Influence in Tajikistan, Afghanistan // BBC Monitoring Central Asia, 9 November 2005.51 См.: Afghanistan, Iran and Tajikistan Probe Closer Economic Ties // Eurasia Insight, 6 August 2006 [http://www.

eurasianet.org/departments/insight/articles/eav080706.shtml]. 52 См.: Iran Leader Calls for Expansion of Ties among Persian Speaking Countries // BBC Monitoring Middle East,

8 May 2007.53 См.: Medrea S. Persian-Speaking Union Created by Afghanistan, Iran, Tajikistan // Central Asia-Caucasus Analyst,

April 2008, Vol. 10, No. 7. P. 15—17.54 См.: Afghanistan, Iran and Tajikistan Probe Closer Economic Ties.


141

власти в 2002 году Партии справедливости и развития, включала и расширение культурного влияния55.

Несмотря на все усилия по развитию сотрудничества, реализация совместных культур-ных проектов вроде упомянутого телеканала пока все же остается делом будущего. Частично причина здесь в опасениях Афганистана относительно возможного иранского влияния на политическое и идеологическое содержание программ любого такого канала56. В 2011 году иранский посол в Таджикистане заявил, что Иран целиком готов к сотрудничеству и что в случае необходимости Иран и Таджикистан будут реализовывать проект «сами»57. Однако препятствия к осуществлению проекта сохраняются. Ведь, несмотря на культурную близость трех государств, их ценности, интересы, вкусы и государственная политика различаются58. Например, если на иранском телевидении телеведущие-женщины в обязательном порядке носят хиджаб, то в светском Таджикистане такую практику не сочли бы обязательным требо-ванием. К моменту написания данной статьи программы телеканала так и не начали выходить в эфир.

И хотя на практике мы и здесь видим не столько реальные инициативы, сколько важные декларации, — все же попытки учредить Персоязычный союз ясно говорят о прикладном зна-чении культуры, в данном случае — национально-культурной близости в качестве фундамен-та для выстраивания более тесных отношений. Как отмечает А. Наджибзаде, в инициативах по созданию Персоязычного союза можно усмотреть «одновременно и инструмент усиления иранского влияния, и окно в мир для региона»59. К. Нуржанов особо подчеркивает, что Таджи-кистан испытывает необходимость сбалансировать свою внешнюю политику и приоритеты безопасности, и хотя культурно обусловленный подход мог на первых порах быть ему поле-зен, позиция его продиктована прагматическим реализмом60. Это справедливо и в отношении Ирана: его настойчивые усилия по укреплению связей с Таджикистаном обеспечили ему на-дежный плацдарм в регионе и продемонстрировали наличие у него близкого союзника в ситу-ации, когда направляемые Соединенными Штатами усилия по сдерживанию Ирана ставили страну в изоляцию на международной арене.

Об Ахмадинежаде говорили как об инициаторе «ренессанса общеперсидской близости»61 между Ираном и Таджикистаном (и Афганистаном) и выдвижения этой близости на передний план как инструмента расширения сотрудничества с Таджикистаном в других сферах. Одна-ко вся история предшествовавших инициатив такого рода со времен провозглашения неза-висимости Таджикистана свидетельствует, что курс Ахмадинежада был не стремлением к какой-то новой цели, а скорее продолжением прежних усилий по наращиванию культурного сотрудничества между двумя государствами, хотя и более целенаправленным и скоординиро-ванным. В ситуации, когда Афганистан не проявляет стремления к более тесному и явному союзу между тремя странами, Иран форсирует укрепление связей с Таджикистаном. Преемник Ахмадинежада Х. Рухани говорил о желании углублять отношения между двумя странами62,

55 См.: Габер Е. Политика Турции на Кавказе и в Центральной Азии в постсоветский период // Центральная Азия и Кавказ, 2011, Том 14, Выпуск 3. С. 159—170.

56 Комментарии бывшего ведущего сотрудника телерадиовещательной компании «Радио и телевидение Афга-нистана» по поводу условий соблюдения анонимности см.: Persian Language TV Channel Stalled // Institute for War and Peace Reporting (IWPR), 21 April 2010 [http://iwpr.net/report-news/persian-language-tv-channel-stalled].

57 Report from Iranian station «Radio Khorasan» // BBC Monitoring Central Asia, 24 March 2011.58 См.: Medrea S. Op. cit.59 Naghibzādeh A. Irān, kānoun-e chand zir-e system-e mateghe-ye (Иран в центре региональной субсистемы) //

motāleāt urāsiā-ye markazi (Центральноазиатские исследования), 2009, Том. 2, Выпуск 5. С. 139—152.60 См.: Nourzhanov K. Omnibalancing in Tajikistan’s Foreign Policy: Security-Driven Discourses of Alignment with

Iran // Journal of Balkan and Near Eastern Studies, 2012, Vol. 14, No. 3. P. 363—381.61 Clark B. Op. cit.62 См.: Hassan Rohani Intends to Deepen Relations with Tajikistan // The Times of Central Asia, 24 July 2013.


142

и в печати цитировали слова покидающего свой пост посла Ирана в Таджикистане о том, что культурные связи, по всей вероятности, во время президентства Рухани еще больше расши-рятся63.

Оценка иранской культурной внешней политики

в Центральной АзииПоскольку Иран не в состоянии ни соперничать на равных с другими внерегиональными

акторами в экономической сфере, ни предложить странам региона политическую основу для союза, — ему пришлось выработать по отношению к региону такую стратегию, в которой культурное влияние играло бы самостоятельную роль, отдельную от политического и эконо-мического64. Однако это не означает, что Иран просто играет роль щедрого соседа, бесплатно раздающего книги и финансирующего культурные проекты в качестве жестов доброй воли. Исторические связи рождают мысль о культурном лидерстве Ирана в Центральной Азии, от-ражающуюся в различных его культурных начинаниях; но эти связи укоренены в иранских интересах в регионе. Поэтому, хотя вышесказанное и может свидетельствовать о благотвори-тельной на первый взгляд деятельности Ирана в регионе, нужно отметить, что его деятель-ность в этой сфере сталкивается с определенными проблемами, а порой и порождает их. Бу-дучи прочно стоящим на ногах суверенным государством, Иран в 1990-х годах вполне мог предъявлять права на культурное достояние персоязычного мира и, в меньшей степени, реги-она в целом. Однако издавна страны региона выдвигают свои более твердые притязания на определенные культурные фигуры, особенно в персидской зоне. В частности, можно наблю-дать, как, к большому неудовольствию иранских СМИ, Таджикистан предъявляет права на великого персидского поэта Рудаки, используя это как инструмент для реализации своего про-екта национально-государственного строительства65. Афганистан делает то же самое с фигу-рой Мауланы (Руми).

Прагматизм иранского подхода к Центральной Азии показывает нам иное лицо иранской внешней политики: страна может действовать в полном соответствии с международными нор-мами и играть конструктивную роль. Это явно противоречит сложившемуся восприятию Ира-на как актора с «отклоняющимся поведением» и «возмутителя спокойствия» в международ-ных отношениях и показывает, что подход иранского внешнеполитического руководства многомерен, а само оно способно дифференцировать различные аспекты и направления меж-дународных отношений. Оно отдает себе отчет в том, что Иран может использовать имеющи-еся в его распоряжении культурные инструменты, чтобы таким образом расширить свое вли-яние. Находясь под международными санкциями, Иран счел необходимым поддержать свое положение и даже попытаться укрепить его, опираясь на свое культурное значение. Оно для

63 См.: Safir-e irān dar tājikestān khodāhāfezi kard (Посол Ирана в Таджикистане покидает свой пост) // moassese-ye motāleāt–e irān va eurāsiā (IRAS) (Институт иранских и евразийских исследований), 14 октября 2013 [http://www.iras.ir/vdcipzap.t1azz2bcct.html].

64 См.: Naghibzādeh A. Op. cit.65 Это вызвало острую реакцию Ирана (об этом говорит, например, недовольство иранской государственной

сети Press TV тем, что Би-би-си в своих новостных материалах назвала персидского поэта IX века Рудаки таджикским поэтом) (см.: BBC Distorts Iran’s History, 16 November 2007 [http://www.presstv.ir/Detail.aspx?id=31295&sectionid=351020105]).


143

Ирана не просто воплощение его национальной идентичности и повод гордиться наследием своей цивилизации, но и нечто, что можно использовать как конструктивный ход в междуна-родной дипломатии. Интересно при этом, что из всех стран ЦА слабее всего у Ирана развиты культурные связи с Узбекистаном. Это показывает, как отношения в сфере культуры могут быть заблокированы сложными геополитическими отношениями.

С другой стороны, в том, о чем говорилось выше, можно усмотреть и чисто внешнюю сторону иранской внешней политики — красивый фасад, закрывающий реальные взаимоотно-шения с регионом. Иран стремится подчеркнуть культурную близость и использует свое куль-турно-историческое наследие в регионе, но делает это весьма избирательно. Можно было бы считать, что это просто средство для достижения каких-то реальных осязаемых целей, и усмо-треть в тех или иных акциях его культурной политики попытку открыть путь для расширения сотрудничества в практических областях, более важных с точки зрения национальных интере-сов Исламской Республики. Ведь, хотя в своих попытках выйти из международной изоляции и противостоять давно инициируемым Соединенными Штатами усилиям по его сдерживанию Иран все еще использует многосторонние объединения вроде ОЭС, — возможно, больший успех на этом пути ему приносит развитие двусторонних связей. Здесь главное внимание уде-лялось Таджикистану, параллельно с Афганистаном, и именно там у Ирана имеются самые значительные экономические инвестиции. Тот факт, что эти две страны, самые близкие Ирану по культуре и языку, стали главным объектом его внимания в регионе, никак нельзя считать простым совпадением.

Анализ роли культурных факторов в отношениях Ирана с Центральной Азией проли-вает свет и на значение для его международной дипломатии таких инструментов, как ОИКС. Если публичная дипломатия Ирана в регионе по большей части все еще осуществляется в рамках двусторонних встреч на президентском или министерском уровне, то, как показыва-ет предыдущий анализ, большинство реальных инициатив на местах осуществляется через руководимые ОИКС иранские культурные центры. Как уже отмечалось, эта организация непосредственно подчиняется офису Главы государства и потому играет роль важного ры-чага, с помощью которого это специфическое звено сложной системы власти Исламской Республики осуществляет свое влияние в сфере международной политики. Однако в том, что касается отношений Ирана с ЦА, это не обязательно означает конкуренцию с канцеля-рией президента или Министерством иностранных дел. Напротив, в этом можно видеть при-мер разумного согласования отношений внутри иранской внешнеполитической и диплома-тической машины и подтверждение важной роли культуры в международных отношениях Ирана.

З а к л ю ч е н и е

Конечно, сегодня в регионе не видно большой готовности принимать иранское лидер-ство, и Иран об этом хорошо знает, но обращение к культурным связям и общему наследию все еще может восприниматься как символ другого, более прагматичного стиля иранской ди-пломатии, имеющего мало общего с поддержкой Хезболлы или давней враждебностью с За-падом из-за ядерной проблемы — со всем тем, на чем обычно сосредоточено внимание СМИ. В настоящей статье показано, как в условиях враждебных для Исламской Республики тенден-ций международных отношений и настроения мирового общественного мнения Иран в своей внешней политике в Центральной Азии стремился и стремится придерживаться максимально широкого подхода, используя то, что считает своим главным козырем — культуру. И поддер-жание дружественных отношений с большинством стран Центральной Азии было и остается


144

серьезным дипломатическим успехом для государства, с которым нередко обращаются как с парией. Этот успех мог бы послужить образцом, следуя которому страна в будущем могла бы улучшить отношения и на более проблематичных направлениях. Более того, новейшая робкая тенденция развития отношений между Ираном и Западом, наметившаяся в свете событий на переговорах по ядерной проблеме, также может положительным образом повлиять на позиции Ирана в Центральной Азии. Возможное смягчение санкций вполне может сделать образ Ирана как международного партнера более привлекательным, и если полномасштабная нормализа-ция действительно произойдет, то у Ирана появятся хорошие возможности, чтобы наконец использовать пресловутые преимущества своего географического положения и реализовать функцию важных ворот в регион.

ВНЕШНЯЯ КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА ИРАНА В ЦЕНТРАЛЬНОЙ...

Documents

Transcript of ВНЕШНЯЯ КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА ИРАНА В ЦЕНТРАЛЬНОЙ...