Н.Ю. С ухова

ВЕРТОГРАД НАУК Д У Х О В Н Ы Й

МО С К ВА2007

ПРАВОСЛАВНЫЙ СВЯТО-ТИХОНОВСКИЙ ГУМАНИТАРНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Н. Ю. Сухова

ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

СБОРНИК СТАТЕЙ ПО ИСТОРИИ

ВЫСШЕГО ДУХОВНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ

XIX — начала XX века

Москва

2007

УДК 27 ББК 86.372

С 91

Сухова Н.Ю .С 91 Вертоград наук духовный: сборник статей по исто­

рии высшего духовного образования в России XIX — на­чала XX века. — М., Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2007. — 384 с.

ISBN 978-5-7429-0280-5 УДК 27 ББК 86.372

Корректор Петровский В.Ю. Оригинал-макет Ковалец С.М.

Художественное оформление Бурый И.А.

ИздательствоПравославного Свято-Тихоновского

гуманитарного университета 113184, Москва, Новокузнецкая ул., 23 б

e-mail: izdat@pravslovo.ru

Подписано в печать 2.11.2007 Бумага офсетная. Печать офсетная Формат 60x90/16. Объем 24 печ. л.

Тираж 500 экз. Заказ 405

Отпечатано в типографииПатриаршего издательско-полиграфического центра

г. Сергиев Посад тел.(факс): (495) 721-26-45

ISBN 978-5-7429-0280-5 © Н.Ю. Сухова, текст, 2007© Православный Свято-Тихоновский

гуманитарный университет, редакция, оформление, 2007

«Любомудрствовать о Боге можно не всякому, — да! не вся­кому. Это приобретается недешево и не пресмыкающими­ся по земле! Присовокуплю еще: можно любомудрствовать не всегда, не перед всяким и не всего касаясь, но должно знать: когда, перед кем, и сколько. Любомудрствовать о Боге можно не всем; потому что способны к сему люди, испы­тавшие себя, которые провели жизнь в созерцании, а преж­де всего очистили, по крайней мере очищают, и душу и тело...»

Святитель Григорий Богослов. Слово 27, против евномиан и о богословии первое или предварительное.

ПРЕДИСЛО ВИЕ

Предлагаемый читателю сборник статей посвящен истории ста­новления и развития высшего богословского образования в России, проблемам, возникающим в этом нелегком процессе, и путям их решения.

Богословская наука, духовная школа, религиозное обра­зование, церковно-практические конференции — эти понятия в последние годы не только вошли в жизнь российского обще­ства, но позволили по-новому осмыслить пройденный истори­ческий путь, культурные традиции и наследие, нравственные устои и принципы воспитания, увидеть в истинном свете и вы­работать ценностный подход к современным достижениям науки и проблемам человеческого бытия. Время показало на­сущную необходимость глубокого, серьезного, научного бого­словского знания, причем не только для узкого круга профес­сионалов, а для любого разума, вставшего на путь научного по­знания истины. Эта востребованность оказалась значительнее и основательнее, нежели исторические изменения и влияния той или иной эпохи. Неизбежно и объективно перед новой эпо­хой и новым поколением открылись не только истинные перс­пективы, но и обязанность реализовать дарованную возмож­ность познания, с учетом опыта предшественников. Роль бого­словия в современном мире — в Церкви, межконфессиональных отношениях, науке, государстве, обществе, культуре — возра-

5

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

стает, и это возлагает особую ответственность на богословскую школу. Именно она должна готовить кадры, способные, с од­ной стороны, адекватно интерпретировать учение Церкви на современном языке, с учетом научных, культурных, социальных достижений, с другой стороны, оперативно решать новые про­блемы, требующие научно-богословского исследования, анали­зировать и обобщать полученные результаты в духе церковно­го Предания и целостного догматического учения.

Российская богословская школа имеет немалый опыт, и в своем поиске и совершенствовании она может опираться на традицию. Эта традиция формировалась с первых веков хри­стианства на Руси — в умении принимать, осмыслять и реали­зовывать в церковной жизни христианскую ученость Византии, в дальнейшем — при появлении школ — в выработке адекватных подходов к иноконфессиональному богословию. В XVIII в., в процессе формирования российской научно-образовательной системы, постепенно возникала сеть специальных — «профес­сиональных» — церковных школ, при этом формулировались принципы и методы духовной школы, а также те задачи, кото­рые ставит перед ней Церковь и государство. В XIX в. была сформирована целостная духовно-учебная система, с преем­ством образовательных уровней, перед которой был поставлен ряд церковно-практических задач, а также задача развития бо­гословской науки. Особую роль в этой системе играла ее выс­шая ступень — четыре духовные академии (Санкт-Петербург­ская, Московская, Киевская, Казанская), которые должны были стать одновременно богословскими университетами, педагоги­ческими институтами, высшими пастырскими школами, цент­рами разработки богословской науки, экспертно-научными, учебно-методическими и административными центрами.

Духовные академии прошли непростой путь в своем раз­витии, имели богатый опыт успехов, ошибок и их исправления. Проблемы, возникающие на их пути, отчасти были обусловлены историческими условиями, спецификой пройденного пути, раз­ными влияниями, особенностями российской научно-образова- |с/|ыюй системы. Вставали и проблемы, выявляющиесущност-

б

Предисловие

ные черты духовного образования, научно-богословских иссле­дований, богословской полемики, миссионерской деятельности Церкви. Богословская наука в духовных академиях развивалась непросто, но не бесплодно. Практически каждая область бого­словской науки имела достижения, а в начале XX в. можно было уже констатировать, что она вышла на путь самостоятельного развития, способна оперативно реагировать на возникающие богословские проблемы и решать их на соответствующем на­учном уровне.

Современная наука ушла далеко вперед за прошедшее сто­летие. В научном богословии появились новые направления исследований, возникающие в них проблемы требуют иных подходов, выработки новых научных понятий и методов. Оте­чественная духовная школа, призванная решать одновремен­но сложные научные и церковно-практические задачи, твор­чески участвовать в культурной и социальной деятельности, встала на путь качественного совершенствования, выработки новых образовательных форм. Однако «новый богословский порыв»', к которому призваны студенты и выпускники бого­словских школ, подразумевает реальное понимание проблем, возникавших в «богословских порывах» прошлых лет, и ис­пользование их опыта. Идеи и проекты, составленные нашими предшественниками, указывают направление творческой ра­боты и дают целый спектр разных вариантов, сочетавших мно­говековой опыт отечественного светского и духовного образо­вания с изучением теологии в Европе, универсальность систе­мы гуманитарных знаний со спецификой теологии как науки со своей внутренней структурой и методами, учет социальных и культурных запросов с сохранением сакральной значимости богословия.

' Филарет, митрополит Минский и Слуцкий, Патриарший экзарх всея Белоруссии. Оценка состояния и перспектив развития современ­ного православного богословия / / Труды Богословской конференции Русской Православной Церкви «Православное богословие на пороге третьего тысячелетия». Москва, 7 -9 февраля 2000 г. / / Церковь и время. № 2 (11). 2000. С. 20.

7

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Разумеется, от современной богословской школы тре­буется не только тщательное изучение опыта наших предше­ственников, но творческое соучастие в нем, привнесение ново­го, соответствующего лучшим традициям и отвечающего совре­менным запросам. Живое — а образование и наука есть самое яркое проявление жизни — не должно быть механическим ко­пированием прошлого и в формах, и в методах. Традиции — живая цепь преемства, а право и обязанность преемника — при­внести нечто новое по сравнению с предшественниками, чтобы сделать больше и лучше их и двинуть вперед общую работу. Без такой — творческой — задачи каждого последующего звена в единой цепи не может быть достигнута общая цель. Богатое разнообразие направлений духовно-учебной и богословско- научной деятельности, появившееся в последние годы, побуж­дает как к практическому поиску более совершенных форм и методов, так и к теоретической работе — осмыслению принци­пов богословского познания.

Хронологически статьи сборника охватывают около 110 лет: с начала XIX в., когда высшая духовная школа была выде­лена в особую ступень, со своими задачами и принципами, до 1917-1918 гг., когда на Поместном Соборе был подведен итог 110-летней деятельности академий и на основе накопленного опыта сформулированы идеи, открывающие новые перспекти­вы и требующие опытной проверки. Эту проверку не удалось провести в послесоборные годы, ибо духовные академии дей­ствовали еще несколько лет в тяжелейших условиях, после чего деятельность духовной школы была прервана на несколько де­сятилетий.

Главная задача сборника — показать многообразную и многосложную жизнь высшей духовной школы России в этот период, уделяя внимание преимущественно тем проблемам и идеям, которые актуальны в деятельности современной выс­шей богословской школы.

На протяжении 110 лет деятельности высшей духовной школы шел постоянный поиск оптимальных форм учебной и

8

Предисловие

научной богословской деятельности, учебных планов и про­грамм, принципов и методов исследований. Однако не все про­блемы решались эволюционным путем, и жизнь духовной шко­лы менялась проведением реформ. Именно в периоды подго­товки реформ наиболее четко формулировались проблемы, обнаруженные в жизни академий, систематизировались идеи и составлялись проекты, предлагались перспективные пути развития высшего богословия. В сборник включены статьи, в которых исследуются наиболее важные из реформ духовных академий — реформа 1808-1814 гг., создавшая высшую ду­ховную школу как таковую и поставившая перед ней опре­деленные задачи2, и реформа 1869 г., с которой связывается начало систематического развития в России научного богосло­вия3 4 . С разработкой и проведением каждой из этих реформ свя­зано много проблем, которые требуют тщательного изучения. Эти реформы не только отражали состояние высшей духовной школы XIX в., но выявили некоторые черты духовного образо­вания в целом, которые не только не потеряли актуальность в наши дни, но наиболее значимо начинают заявлять о себе в процессе развития современной духовной школы и ее рефор­мировании.

Одним из наиболее сложных и драматичных периодов в истории высшей духовной школы является начало XX в.1 С одной стороны, общественно-политические и дисциплинар­но-организационные проблемы нашли отзвук в академиях в виде нестроений в студенческой среде, борьбы за автономию преподавательских корпораций. С другой стороны, именно в это время высшая духовная школа достигла состояния опреде­ленной зрелости, как в учебном, так и в научном отношении. Опыт, накопленный за столетие активной деятельности высшей

2 Духовно-учебная реформа 1808-1814 гг. и становление высшей духовной школы в России.

3 Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки в России.

4 Богословское образование в России в начале XX в. — полемика, анализ, синтез.

9

Н. Ю . Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

духовной школы, положительный и отрицательный, требовал анализа, обсуждения и осмысления, выработки новых, более удачных образовательных концепций. Такие обсуждения в на­чале XX в. были проведены несколько раз, причем этот про­цесс сопровождался составлением проектов и аналитических записок, активными дискуссиями, формулировкой идей. Не все идеи были реализованы, большая их часть осталась в виде на­следия, требующего изучения и осмысления современной бо­гословской школой.

Поставленная автором задача потребовала включения в сборник ряда статей, посвященных отдельным сторонам жиз­ни и деятельности академий, преподавательских и студенческих корпораций, а также личностям, оказавшим особое влияние на развитие духовной школы и богословской науки. Основное внимание в этих статьях уделяется вопросам, связанным с учеб­ной и научной деятельностью духовных академий. Все осталь­ные стороны их жизни — организационно-административная, воспитательная, общественная — затрагиваются лишь по мере их связи с этой деятельностью.

Развитие богословской науки ставилось перед высшей духовной школой в качестве непосредственной задачи с само­го начала ее существования, особый акцент на этой задаче был сделан при проведении реформы 1869 г. Однако процесс раз­вития специальных научно-богословских исследований был очень сложен и сопряжен с проблемами, как организационны­ми, так и научно-методическими5. Эти исследования ставили вопросы об области научно-богословских исследований, опре­делении структуры богословского знания и взаимосвязи его отдельных составляющих, о синтезе научно-критических ме­тодов и многовекового опыта церковного богословия, о сочета­нии свободы научного поиска и церковной ответственности исследователей. Деятельность системы научной аттестации, которая неизбежно сопутствовала введению исследований в

5 Научно-богословские исследования в России — проблемы и по­иск (X IX — начало XX в.)

10

Предисловие

организационные рамки, поставила вопрос о критериях оцен­ки научно-богословских достижений. Все эти вопросы, важные, а порой и болезненные для своего времени, встают и на совре­менном этапе развития богословской науки.

Заметным явлением в духовно-академической жизни вто­рой половины XIX — начала XX в., связанным с активным развитием богословских исследований, стали научные коман­дировки преподавателей за границу6. Само научное общение представителей российской духовной школы с иностранными коллегами, изучение иных образовательных традиций, знаком­ство с письменными, церковно-историческими, церковно-архе­ологическими памятниками представляет интерес для иссле­дования. Однако рассмотрение заграничных командировок в контексте активного научного развития духовных академий ставит вопрос: какой конкретный вклад внес этот процесс и насколько значительно было его влияние на развитие отече­ственного богословия и духовной школы? Особую значимость этот вопрос имеет в наши дни, когда расширились возможнос­ти различных контактов российской богословской школы с православными и иноконфессиональными школами.

В конце XIX — начале XX в. особенно актуален был воп­рос об участии преподавателей и выпускников высшей духов­ной школы в совместных научно-гуманитарных исследовани­ях с учеными российских университетов и Академии наук. Одним из ярких примеров такой совместной деятельности была работа в Русском археологическом институте в Константино­поле (РАИК)7. Важным представляется, с одной стороны, оце­нить значение того вклада, который внесла деятельность РАИК в развитие богословской науки и духовной школы, с другой стороны, исследовать сам процесс общей научной богословско-

6 Научные командировки преподавателей духовных академий за границу и их значение для российского образования и науки (вторая половина XIX — начало XX в.)

7 Русский археологический институт в Константинополе и учас­тие высшей духовной школы в его деятельности (1894-1914 гг.)

И

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

гуманитарной деятельности, проблемы и успехи, которые она имела.

Особой, исторически сложившейся, проблемой россий­ского богословия была его длительная оторванность от реаль­ной церковной жизни с ее задачами и проблемами8. Такое по­ложение не позволяло, с одной стороны, применять достиже­ния богословской науки к решению конкретных проблем, с дру­гой стороны, лишало теоретическое богословие движущей силы, стимулирующей его развитие. Поэтому одной из глав­ных задач преподавателей и выпускников духовных академий в конце XIX — начале XX в. было установление взаимосвязи богословской науки с церковной жизнью, формулировка про­блем, возникающих в современной церковной жизни, на языке научного богословия, выработка особых методов для их иссле­дования. В решении этой задачи духовные академии имели определенные успехи, которые требуют не только изучения, но и интерпретации для возможного современного использования.

Одним из интересных и важных явлений в истории рос­сийского православного духовного образования конца XIX — начала XX в. была деятельность студенческих кружков и об­ществ9 . Небезынтересен и сам опыт кружковой деятельности: проблемы, которые их участники пытались решать, связь этой деятельности с учебным процессом, с одной стороны, с обще­церковными и общественными событиями, с другой. В изуче­нии этого явления есть и практический интерес для современ­ной духовной школы: какие формы студенческой самодеятель­ности оказались наиболее приемлемыми и полезными для про­цесса образования и воспитания, решили ли кружковые занятия те задачи, которые перед ними ставили их инициаторы?

Отдельная статья посвящена ученому монашеству — осо­бому разряду иночества, подвизающемуся на учено-учебной

н Практическое богословие в российских духовных академиях — проблема понимания и сложности развития (XIX — начало XX в.)

9 Студенты высшей духовной школы в России — научный поиск и церковный порыв (1890-1900-е гг.)

12

Предисловие

стезе10 11. Деятельность ученых инокой имела большое значение для развития духовного образования и богословской науки в России, но приводила к немалым проблемам, как для духовной школы, ее организации, так и для ученого монашества. С од­ной стороны, духовно-учебная служба постепенно все более отрывала ученых иноков от привычного монастырского образа жизни и сопрягала их монашеский подвиг с дополнительными сложностями. С другой стороны, традиционное назначение чер­ного духовенства на начальственные должности приводило к их частым перемещениям, что серьезно осложняло занятия на­укой каждого ученого инока и не позволяло реализовать на­дежды на «ученые монашеские коллегии», которые неоднок­ратно высказывались при обсуждениях организации научно­богословской деятельности. Проекты по консолидации сил уче­ного иночества и устроении их монастырской жизни составля­ют неотъемлемую часть истории высшей духовной школы, в них же проявились многие важные черты богословского обра­зования в целом.

Богословие в российской образовательной системе в XIX — начале XX в. занимало особое место: с одной стороны, оно имело самостоятельную основу в духовной школе, с другой стороны, неизменно входило в общую государственную образовательную систему в виде особых учебных курсов. Поэтому исследование самостоятельной жизни духовных академий дополнено стать­ей, в которой представлена деятельность университетских ка­федр богословия11. Роль богословия в системе университетских наук, отношения специальных богословских областей — цер­ковной истории, церковного законоведения — с соответствую­щими гуманитарными науками — вопросы, важные для исто­рии духовной школы, но имеющие и особую актуальность на настоящем этапе развития богословского образования. Успехи

10 Ученое монашество в России: научно-богословская деятель­ность и проблема консолидации.

11 Богословские науки в российских университетах — традиция и перспективы.

13

Я . Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

университетских богословских кафедр, проблемы, сопряжен­ные с их деятельностью, пути решения этих проблем позволяют более ясно определить место и роль высшей духовной школы в истории российской науки и образования в целом.

Особая статья посвящена деятельности в области высше­го духовного образования святителя Филарета (Дроздова)12. Трудно назвать личность, столь же значимую для развития рос­сийской духовной школы и научного богословия: идеи святи­теля Филарета во многом определяли пути совершенствования отечественного богословия и в период его активной духовно­учебной деятельности, и в эпоху архиерейской деятельности, остались наследием для потомков, приобретают все большее значение в наши дни. Это наследие исследуется, предложения и проекты святителя Филарета реализуются, они, как и преж­де, являются камертоном для современной духовной школы. Поэтому особенно важным становится изучение того, как сам святитель относился к традиции духовной школы и опыту сво­их предшественников. Как он — выпускник, преподаватель, рек­тор духовной школы — использовал этот опыт, как соотносил с ним введение принципиально новых элементов в учебное дело и научные исследования, в каких случаях допускал реформа- ционные вмешательства в процесс развития духовной школы.

Высшая духовная школа в России была особым феноме­ном, не сводимым ни к учебным проблемам, ни к проводимым реформам, ни к деятельности отдельных, даже великих, лично­стей. Вклад, внесенный духовными академиями в православие, в русскую духовную культуру, в отечественное богословское просвещение, требует комплексных исследований совместны­ми силами представителей богословской и гуманитарных наук и особого осмысления.

12 Святитель Филарет (Дроздов) и высшая духовная школа XIX века: новизна и традиция.

ДУХОВНО-УЧЕБНАЯ РЕФОРМА 1 8 0 8 -1 8 1 4 гг. И СТАНОВЛЕНИЕ ВЫСШЕЙ ДУХОВНОЙ

ШКОЛЫ В РОССИИ

Настоящая статья посвящена начальному моменту в истории высшего духовного образования в России — реформе 1808— 1814 гг., разделившей духовную школу на отдельные ступени и позволившей каждой из этих ступеней сосредоточиться на конкретных задачах, совершенствуясь в их решении. В целом эта реформа оценивалась положительно и ее современниками, и последующими поколениями деятелей духовного образова­ния1 . В историографии роль «александровской» реформы в

1 Письма духовных и светских лиц к митрополиту Московскому Филарету. СПб., 1900. С. 124; Чистович И, А. История Санкт-Петер­бургской духовной академии. СПб., 1857 (далее: Чистович. История СПбДА); Аскоченский В. История Киевской Духовной Академии. Киев, 1863; Певницкий В. О судьбах богословской науки в нашем оте­честве / / ТКДА. 1869. № 11-12. С. 139-219; Прилежаев Е. М. Цар­ствование Александра I в истории русской духовной школы. СПб., 1878; Знаменский П. В. Основные начала духовно-училищной ре­формы в царствование императора Александра I. Казань, 1878; Смир­нов С. К. История Московской Духовной Академия до ее преобра­зования 1814-1870. М., 1879 (далее: Смирнов. История МДА); Бердников И. Краткий очерк учебной и ученой деятельности Казан­ской духовной академии за 50 лет ее существования 1842-1892. Ка­зань, 1892; Титов Ф. И., прот. Преобразования духовных академий в России в XIX веке. Киев, 1906; Его же. Московский митрополит Мака­рий Булгаков: К 25-летию со дня его кончины / / БВ. 1907. № 6. С. 393:

15

истории российской духовной школы и богословской науки также ставится достаточно высоко* 2. Однако более вниматель­ное изучение документов, связанных с разработкой и проведе­нием этой реформы, а также с адаптацией ее результатов в жиз­ни высшей духовной школы, показывает, что ситуация не была столь однозначной. Реформационный процесс начала XIX в., решив многие проблемы, выявил новые, более сложные. Еще более важно то, что проведение этой реформы поставило серь­езные вопросы, связанные с местом духовной школы в жизни Церкви, с научным богословием и его значением в системе наук в целом. Для понимания и изучения этих вопросов требуется обращение к источникам, а также учет особенностей развития российской духовной школы, исторического контекста и по­следствий проведенной реформы.

К началу XIX в. Православная Российская Церковь име­ла сеть духовных школ, включавшую 4 академии, 35 семина­рий и 76 низших училищ, с 29 000 учащихся3. Усилия церков­

____________ Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ___________

Титлинов Б. В. Комитет духовных училищ 1807-1808 гг. и училищ­ные уставы / / ХЧ. 1908. № 3. С. 422-447; Богословский М. Реформа высшей духовной школы при Александре I и основание Московской Духовной Академии. Сергиев Посад, 1917; Кирилл (Гундяев), архиеп. Богословское образование в Петербурге — Петрограде — Ленингра­де: традиция и поиск / / БТ. Юбилейный сборник, поев. 175-летию ПДА. М., 1986; Вениамин (Новак), иером. К 175-летию первого вы­пуска Петербургской Православной Духовной Академии. Актовая речь 10.12.1989 / / ХЧ. 1990. № 1 и др.

2 Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. Париж, 1937. Переизд. Вильнюс, 1991 (далее: Флоровский. Пути русского богосло­вия). С. 128-147; Смолич И. К. История Русской Церкви: 1700-1917. Ч. 1. М., 1996. С. 418-426; Виииенкова Е. А. Духовная школа России первой четверти XIX века. Казань, 1998; Федоров В. А. Духовное об­разование в Русской Православной Церкви в XIX в. / / Педагогика. 2000. № 5. С. 75-83 и др.

!РГИА. Ф. 802. On. 1. Д. 11434. Сведения приведены на 1808 г. — начало духовно-учебной реформы. Академии существовали в Киеве, Москве (статус академий с 1701 г.), Санкт-Петербурге и Казани (ста­тус академий с 1797 г.), но они были собственно высшими школами,

16

Духовно-угебная реформа 1808-1814 гг.

ной и государственной власти, епископата, ревнителей духов­ного образования привели к тому, что практически в каждой из 36 епархий, существовавших к 1808 г., были духовные шко­лы, так или иначе решавшие задачу подготовки приходского духовенства. Эти школы и российское духовное образование в целом за XVIII в. достигли определенных успехов, но их дея­тельность была отягощена многими проблемами, требующими разрешения.

Прежде всего, серьезные проблемы были связаны с духов­но-учебным процессом, что к началу XIX в. ощущалось особен­но остро. Западные школьные традиции, введенные в русское духовное образование в XVII-XVIII вв„ к началу XIX в. уже претерпели неоднократные изменения, но даже после всех об­новлений и усовершенствований они не удовлетворяли совре­менным образовательным запросам. Богословие к этому време­ни понималось как профильный предмет духовной школы, но уровень его преподавания в большинстве духовных школ был невысок. Некоторым школам, преимущественно в центральных епархиях, усилиями ревностных архиереев и талантливых пре­подавателей удавалось усилить богословский класс, и выпуск­ники этих школ вносили свой вклад в духовное просвещение* 1.

ибо имели в своем составе все классы, начиная с младших. Указ 11 января 1798 г. предъявил к академиям определенные требования в учебном и организационном отношении, а также наметил «академи­ческие округа», прикрепляя к академиям семинарии. Но, так как при этом в академиях сохранялся полный состав классов, с соответству­ющими задачами и проблемами, принципиальных изменений прове­сти не удалось. См.: ПСЗ. Т. XXV. № 18726.

1К концу XVIII в. московские школы (Московская академия, Троицкая семинария), Александро-Невская Главная семинария су­мели поставить образование на более высокий уровень: их выпуск­ники составили круг образованного епископата, духовенства и пре­подавателей, способный подходить и к процессу образования твор­чески. Эти центральные школы славились и как педагогические институты, что иногда использовали провинциальные семинарии. Но всего этого было мало, чтобы поднять образование на принципиально новый уровень.

17

Н . Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Но их было немного, и при таком положении все попытки по­высить уровень богословского просвещения в целом имели не­значительные результаты. Рассудочные построения, диалекти­ка и риторический схематизм — обязательные атрибуты сред­невековой школы - к концу XVIII в. уже не составляли основы учебного процесса, но не позволяли сделать новые научные методы определяющими5. Формальное направление обучения, выражавшееся и в составе предметов, и в изучаемых богослов­ских системах, и в методах обучения, становилось серьезным тормозом развития духовной школы. Приоритет философско- словесного направления сформировал в духовной школе осо­бую систему мышления, которую трудно было, с одной стороны, изменить в направлении научно-критическом, с другой сторо­ны, приблизить к реальному церковному служению, предстоя­щему выпускникам. Засилье формальных наук постарались

5 Обновление методического аппарата шло двумя путями: 1) вве­дение элементов исследования в богословские курсы (тщательное изучение Священного Писания, хотя и с использованием латинских пособий или их русских переложений; исторический подход в дог­матическом богословии, в виде свидетельств от древних церковных авторов; постепенный отход от схоластических тонкостей, фиктив­ной аргументации, жестких структур, метода «вопросов» и «ответов», «тезисного» метода; сравнительный анализ мнений разных авторов на те или иные богословские вопросы; чтение и разбор некоторых святоотеческих трудов; чтение и толкование церковных правил, с применением к конкретным ситуациям; замена старых риторических приемов более живыми приемами церковного красноречия); 2) заим­ствование методик обучения у системы народного образования (в 1780-х гг., хотя, по свидетельству историков академий, их введение было формальным и малоэффективным). См.: Макарий (Булгаков), иером. История Киевской Духовной Академии. СПб., 1843. С. 171; Смирнов С. К. История Московской славяно-греко-латинской акаде­мии. М., 1855. С. 314-315; Его же. История Троицкой Лаврской семи­нарии. М., 1867. С. 326-335; Чистович. История СПбДА. С. 76-77; Знаменский П. В. Духовные школы в России до реформы 1808 года. Казань, 1881. Переизд.: СПб., 2001 (далее: Знаменский. Духовные школы до 1808 г.) С. 733-739, 769-775.

18

преодолеть введением в учебные планы духовных школ наук «положительного знания» — истории, физики, географии. От­части это удалось, но привело к двум проблемам: не поставлен­ные в органическую связь с богословием, эти предметы пере­гружали учебные планы, не получив в духовной школе серьез­ной постановки, они не могли давать основательных знаний'1.

Специальное духовное образование XVIII в. не отвечало удовлетворительно запросам, предъявляемым к нему церков­ной жизнью. В духовных школах XVIII в. богословие состав­ляло старший класс, и большинство учащихся не доходило до этого класса, завершая свое образование риторским или фило­софским классом. Таким образом, ставленники на священни­ческие места не получали систематического богословского об­разования.

Латинский язык, сохраняемый в русских академиях и се­минариях в качестве языка преподавания, открывал учащимся доступ к западному богословию и другим наукам, но разделял духовную ученость с церковным приходским служением. Это разделение не позволяло, с одной стороны, строить образова­ние более реально и целенаправленно, с другой стороны, ли­шало духовную ученость живительной «подпитки» реальны­ми церковными проблемами. Латиноязычное богословие, проч­но вошедшее в учебный процесс, задерживало формирование русского богословского понятийного аппарата, создание рус­ской богословской литературы6 7. Духовно-учебный процесс был

6 Науки «положительного знания» должны были преподаваться в Академии, проектируемой Духовным регламентом, но в реальных духовных школах практически отсутствовали (кроме элементарной арифметики). Эти предметы были введены в учебные планы духовных школ в 1763-1765 гг., затем состав их был расширен в 1797-1798 гг. См.: ПСЗ. Т. XVI. № 11718, 12060; Там же. Т. XXV. № 18726. П. 2-6; Знаменский. Духовные школы до 1808 г. С. 447-450, 459-462, 766- 769, 713-718.

7 К началу XIX в. русский язык отчасти завоевал место в духов­ной школе: в классе пиитики изучались некоторые образцы русской поэзии; в классах риторики, философии, богословия на русском языке

Духовно-угебная реформа 1808-1814 гг. _____________

19

н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

слабо оснащен учебными пособиями, отвечающими современ­ному уровню. Так как большая часть богословских источников была недоступна для российских духовно-учебных деятелей, преодолеть зависимость от тех или иных западных авторов было практически невозможно8.

В течение XVIII в. определилась сословная замкнутость духовных школ, имевшая два следствия: состав учащихся ог­раничивался «духовным юношеством», то есть, детьми священ­но- и церковнослужителей, а совершенствование общего обра­зования в духовных школах приходилось осуществлять внут­ренними силами. Высшие классы духовных школ, по крайней мере, наиболее развитых, должны были готовить преподавате­лей по всем предметам, что при низком уровне преподавания

писалась часть упражнений; по-русски шло преподавание части свет­ских предметов; в латинские богословские тексты иногда вставлялись цитаты из Священного Писания на славянском языке; появились бо­гословские курсы на русском языке, применяемые, правда, преиму­щественно в катехизаторских целях. То, что латынь отнимает боль­шую часть учебного времени, отдаляет богословское образование от реальной церковной жизни, понимало и церковное руководство, и епархиальная власть. Но перевести преподавание высших наук (ри­торики, философии, богословия) на русский язык не представлялось возможным: 1) свободное владение латинским языком делает для выпускников духовных школ доступной латиноязычную «ученость» того времени; 2) нет «классических» книг на русском языке соответст­вующего уровня; 3) изучение латыни формирует систематическое мышление, содействует и российскому красноречию. См.: Смирное С. К. История Троицкой Лаврской семинарии. С. 279-280, 310, 340—341; Знаменский. Духовные школы до 1808 г. С. 719-732.

* На протяжении XVIII в. неоднократно менялись главные авто­ры, определявшие преподавание и в духовных школах, и в дальней­шем образовании их выпускников: католическая доминанта менялась на протестантскую (Квенштедт, Герхард, Голлазий, Турретини, Буд- дей и др.), жесткие системы — на более «жизненное» и близкое сердцу изложение богословских истин, с влиянием пиетизма и морализма (Арндт) или на историко-догматический подход (Мосгейм, Бингам). См.: Знаменский. Духовные школы до 1808 г. С. 741-745; Флоровский. Пути русского богословия. С. 82-127.

20

этих наук в духовных школах было весьма сложно. Задача при­готовления учителей делается одной из важнейших в духовно­учебной жизни, заботящей не только епархиальное, но и выс­шее начальство9.

Одной из специфических черт русского богословия было его особое положение в системе отечественной науки. Россий­ская Академия наук и художеств, учрежденная в 1724-1725 гг., не имела богословского отделения и не предпринимала попы­ток установить систематические научные контакты с духовны­ми школами, хотя и ублажала отдельных ее представителей включением в свои ряды. Первый стабильно действующий рос­сийский университет — Московский — не имел теологическо­го факультета. Задача развития научного богословия и подго­товки кадров для научно-богословской деятельности, таким образом, возлагалась исключительно на духовные школы. Но духовные епархиальные школы, озабоченные подготовкой про­свещенного духовенства и духовно-учебных кадров, не могли систематически заниматься научным развитием богословия.

Попытки высшей церковной и гражданской власти цент­рализованно повысить уровень русского духовного образова­ния и богословия — командировки духовных воспитанников в заграничные университеты, проекты включения богословия в университетскую систему или создание особого духовного уни­верситета — были не систематичны и не последовательны10.

Духовно-угебная реформа 1808-1814 гг._______ _ _ ______

9 Смирнов С. К. История Московской славяно-греко-латинской академии. С. 261-269, 373-377; Его же. История Троицкой Лаврской семинарии. С. 450-458, 547-548; Чистович. История СПбДА. С. 8 0 - 84; Знаменский. Духовные школы до 1808 г. С. 665-713.

10 Наиболее значимые из этих попыток: командировка в европей­ские университеты (Оксфорда, Лейдена, Геттингена) 14 представи­телей духовных школ в 1765 г., составление проектов духовных уни­верситетов и университетских богословских факультетов в 1760- 1770-х гг., попытка централизованно ввести методы обучения народ­ных школ и обеспечить духовные школы учебными пособиями в 1785-1788 гг., наконец, попытка централизации духовно-учебной системы в 1797-1798 гг. (т.н. «академическая реформа»). Но обученное

21

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

К началу XIX в. стало ясно, что существенные сдвиги в образовании духовенства и развитие русского богословия воз­можны лишь при условии централизации духовно-учебной системы, а для ее осуществления требовалась радикальная ре­форма. Высказывались и определенные опасения, связанные с централизацией — неизбежная универсализация, потеря ме­стной специфики. Но если для подготовки духовенства и ду­ховно-учебных кадров местная специфика была важна, то бо­гословская наука явно не могла развиваться в тесной епархи­альной сфере. Эта радикальная реформа была проведена в эпоху Александра I. В ее разработке и проведении проявилась особенность положения российской духовной школы: с одной стороны, она входила в общее учебно-научное пространство и должна была отвечать его принципам, с другой стороны, имела особые задачи, что требовало некоторой свободы для их решения, позволяющей строить учебно-воспитательный процесс согласно особым принципам. Специфика богословия как науки в эти годы не была предметом специального обсуж­дения и осмысления, но многими делателями духовной шко­лы имелась в виду.

Общим направлением реформа 1808-1814 гг. соответст­вовала реформе светского образования, проведенной в 1802— 1804 гг. — централизованная система, объединение школ в учеб­ные округа, выделение в учебной системе последовательных и

за границей юношество было «рассеяно» по разным духовным шко­лам, а новых заграничных командировок не последовало; проекты не были реализованы; учебные пособия были разосланы единожды и не везде их смогли использовать; централизация 1790-х гг. на практике не действовала, оставшись «бумажной» реформой. См.: ПСЗ. Т. XXII. № 16421, 16659, 16691; Там же. Т. XXIV. № 18273; Там же. Т. XXV. № 18726; Смирнов С. К. История Московской славяно-греко-латин­ской академии. С. 262-263, 313-315; Чистович. История СПбДА. С. 62-68, 75-97; Макарий (Булгаков), иером. История Киевской Ду­ховной Академии. С. 171; Знаменский. Духовные школы до 1808 г. С. 520-531; Сухова Н. Ю. Высшая духовная школа: проблемы и ре­формы (вторая половина XIX века). М., 2006. С. 42-49 .

22

Духовно-угебная реформа 1808-1814 и.

соподчиненных ступеней". Начало духовно-учебной реформы было положено указом императора от 29 ноября 1807 года о создании особого Комитета об усовершенствовании духовных училищ и обеспечении приходского духовенства (далее Коми­тет)'2. Эти две задачи нельзя было разделить: для того, чтобы выпускники духовной школы могли заниматься духовным про­свещением, их необходимо было обеспечить материально. Со­зыву Комитета предшествовала двухлетняя работа по состав­лению начального проекта реформы викарным епископом Санкт-Петербургской епархии Евгением (Болховитиновым)13. В Комитет вошли митрополит Новгородский и Санкт-Петер­бургский Амвросий (Подобедов), архиепископ Калужский и

"8 сентября 1802 г. было учреждено Министерство народного просвещения — центральный орган управления системой образова­ния. 24 января 1803 г. были утверждены Предварительные правила народного просвещения, явившиеся концепцией целостной системы государственного образования, с преемством его уровней. 5 ноября 1804 г. был утвержден Устав университетов — первый комплексный законодательный акт в сфере высшего образования. Согласно двум последним документам, каждый из российских университетов являл­ся не только высшим учебным заведением со своими задачами, но и центром учебного округа, органом управления для средних и низших учебных заведений округа, то есть назначал и увольнял смотрителей, учителей, представлял на утверждение Министру директоров губер­нских гимназий, направлял инспекторов (визитаторов) из профессо­ров для осмотра училищ (§ 163, 165, 169 Устава1804 г.).

12 В документах того времени называется Комитетом о усовер- шении духовных училищ (РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Журналы Комитета о усовершенствовании Духовных Училищ 1807 и 1808 гг. Л. 1; далее название дела не указывается).

" Проект был составлен по указанию Новгородского и Санкт- Петербургского митрополита Амвросия (Подобедова), с учетом про­ектов, присланных архиереями «академических» городов; представ­лен в 1805 г. императору rj Святейшему Синоду; после этого отзывы напроектбыли получены от Московского митрополита Платона (Лев- шина) и некоторых других архиереев. Их письма с отзывами опубли­кованы: Полетаев Н. И. К истории духовно-учебной реформы 1808- 1814 гг. / / Странник 1889. № 9. С. 65-77.

23

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Боровский Феофилакт (Русанов), статс-секретарь М. М. Сперанский, обер-прокурор Святейшего Сино­да князь А. Н. Голицын, импера­торский духовник протопресвитер Сергий Краснопевков (он участво­вал лишь в первых заседаниях Ко­митета, ибо вскоре умер) и обер- священник военного духовенства Иоанн Державин. Перед Коми­тетом стояли три основные задачи: 1) рассмотрение проекта епископа Евгения; 2) расчет суммы, необхо­димой на его осуществление и на обеспечение жалованием приход­ского духовенства; 3) определение

путей накопления этой суммы14. Плодом полугодовых занятий Комитета, со дня его основания до июня 1808 г., явились ито­говые документы — доклад и «Начертание правил о образо­вании духовных училищ и о содержании духовенства при церквах», — в которых были сформулированы идеи, давшие основание коренному преобразованию всей системы духовного образования в России15.

Митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Амвросий (Подобедов)

14 РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 1 -2 об.15 Вопрос об авторстве основных идей реформы не решен. Текст

итогового доклада был составлен М. М. Сперанским. Проект, пред­ставленный в докладе, значительно отличался от проекта епископа Евгения (в частности, существенно был расширен состав учебных предметов — введена гражданская история, церковные древности, гео­графия, история философии, расширена математика). Высказывалась версия использования в докладе проекта, составленного в 1801-1802 гг. архиепископом Анастасием (Братановским). Некоторые идеи проек­та Комитета в историографии сравнивались не только с проведенной в России в 1804 гг. университетской реформой, но и с Наполеонов­ской образовательной реформой 1806 г., учредившей Universitet de France. См.: Глубоковский Н. Н. Начало организованной духовной школы / / БВ. 1917. Т. I. № 6 -7 . С. 90; Титлинов Б. В. Духовная школа

24

Обер-прокурор Святейшего Обер-священник военногоСинода князь А. Н. Голицын духовенства Иоанн Державин

Анализ проблем духовного образования привел Комитет к установлению двух основных принципов реформы10: 1) орга­низация духовных школ в единую систему, с особым высшим управлением, разделением на несколько соподчиненных сту­пеней, устремленных к главным центрам, и единообразием учебного строя; 2) соответствие всех предметов духовных школ задаче богословского учения — само богословие «во всех его от­делениях»; древняя история, особенно священная и Церкви; лучшие образцы духовной словесности; языки древние, славян­ский и славяно-российский* * 16 17. Было решено оставить в преоб­разованной системе 4 уже сложившихся центра духовно-учеб-

в России в XIX веке. Т. 1. Вильно, 1908 (далее: Титлинов. Духовнаяшкола). С. 31-32; Флоровский. Пути русского богословия. С. 143.

16 В записке, составленной епископом Евгением, в качестве основ­ных были выделены проблемы: отсутствие единства, богословского принципа и систематичности в учебных программах духовных школ, связи семинарий с академиями, исключительное господство латин­ской словесности, ослабляющее знание греческого и латинского язы­ков, недостаток средств. См.: Полетаев Н. И. К истории духовно-учеб­ной реформы 1808-1814 гг. / / Странник. 1889. № 8. С. 517-527.

17 РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 54 об -55 об., 3 -6 об., 7 об.

25

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

ных округов — академии, 36 семинарий (епархиальных учи­лищ), по 10 уездных и 30 приходских училищ в каждой епар­хии, как высшую норму. По размерам материального содер­жания епархии разделялись на три разряда, согласно дорого­визне жизни18.

Комитет настаивал в своем проекте на полной автоном­ности духовно-учебной системы: свое управление, общеобра­зовательная подготовка, система подготовки преподавателей. Приводились аргументы: особые задачи духовной школы, спе­цифика самого «предмета занятий», особенность изучаемых наук, «духовному званию нужных», требующих особого настроя и воспитания; необходимость давать льготное образование де­тям уже сложившегося духовного сословия19. Однако в планы Комитета вовсе не входило усиливать замкнутость духовного сословия: хотя в ведении низших духовных училищ состояли все дети священно- и церковнослужителей и родители обяза­ны были дать им определенный уровень образования, у выпу­скников семинарий и академий была возможность уволиться в гражданскую службу. В заседаниях Комитета особо было от­мечено, что «когда все сие будет устроено к приведению в дей­ство, тогда разрешать детям священно- и церковнослужителей избирать и другие состояния»20. Но таким образом, духовное образование, в отличие от профессионального гражданского образования, опирающегося на общеобразовательные школы Министерства народного просвещения, должно было по-пре­жнему заботиться самостоятельно о подготовке преподавате­лей по всем предметам. Некоторое обоснование этому было: преподаватели, сами получившие образование в духовной шко­ле, могли более глубоко понять задачи и проблемы духовного образования и воплотить это понимание в своей деятельности. Кроме того, даже общее образование в духовных школах долж­но было вырабатывать в учащемся истинное понимание о

18 Там же. Л. 14-14 об.19 РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 55-59.20 Там же. Л. 2.

26

Духовно-угебная реформа 1808-1814 гг.

взаимосвязи богословия с другими науками, а не его секуляри­зованный вариант, перешедший в российские университеты из европейских университетов нового времени.

Одной из главных тем в обсуждениях Комитета была бо­гословская наука. По составленному плану ее развитием дол­жна была заниматься проектируемая высшая духовная школа — четыре духовные академии. Таким образом, духовное обра­зование и богословская «ученость» должны были в академиях неразрывно соединиться21. Попытка соединения в одном уч­реждении научных исследований и подготовки научных кад­ров предпринималась еще в первой половине XVIII в., при уч­реждении Академии наук и художеств. В состав Академии был включен университет, и члены Академии были обязаны препо­давать. Реализация проекта показала его нежизнеспособность: акцент был смещен в сторону науки, а академический универ­ситет действовал слабо и в 1760 г. был окончательно закрыт22. В случае духовных академий в начале XIX в. была надежда на более благоприятный результат: русское духовное юношество показало себя за XVIII в. как наиболее способное к обучению, и уже имелся определенный опыт. При этом административ­ное устроение новых академий должно было представлять син­тез идей университетского Устава 1804 г. и Устава Академии

21 Там же. Л. 59 об.-бО.22 Толстой Д. А. Академический Университет в XVIII в., по руко­

писным документам Архива Академии наук. СПб., 1885. В случае ака­демического университета были обстоятельства, осложнявшие его деятельность: все академики-лекторы были приглашены из-за грани­цы и не владели русским языком, русские же студенты редко могли слушать лекции на иностранных языках. Тем не менее, в Регламенте Академии наук и художеств 1747 г. было отмечено, что «у академи­ков преподавание отнимает время, необходимое им для сочинения», и необходимо разделить академиков на две группы — «особливые ака­демики, которые составляют Академию и никого не обучают, кроме приданных им адъюнктов», и — профессора, на долю которых падает подготовка научной смены. Цит. по: Там же. С. 15. См. также: Пекар­ский П. П. История Императорской академии наук в Петербурге. Т. 1. СПб., 1870.

27

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

наук. Каждая из четырех духовных академий должна была стать академ ией духовны х наук, с активно действующим учебным институтом для подготовки научных кадров и педагогического обеспечения средних профильных школ.

Реформа, официально закрепив соединение богословской науки с духовной школой и относительную самостоятельность последней, утвердила и особое положение российского бого­словия в общ ей системе наук. Это положение не отделяло бо­гословов от общ ей научной среды, но вопрос о месте богосло­вия в системе человеческого знания оставался открытым.

В 1809 г. членами КДУ М. М. Сперанским и архиеписко­пом Ф еофилактом (Русановым) был составлен проект Устава

духовных училищ, включавший в себя общие положения по устрой­ству всей духовно-учебной систе­мы и уставы всех ее ступеней. Пос­ле отработки на практике проект планировали доработать и тогда уже утвердить окончательно. Не­достаток средств, преподаватель­ских и студенческих кадров для но­вых академий определил постепен­ное проведение реформы. Начать решили лишь с одной академии и ее учебного округа — столичной. Первый курс преобразованной по новому Уставу СПбДА учили об­

щими усилиями пять лет, в 1814 г. проект Устава духовных училищ, во всех его частях, подвергся окончательной редакции и 30 августа был утвержден23. В этом же году по новому Уставу был преобразован Московский духовно-учебный округ, с ака­демией, переведенной в Троице-Сергиеву Лавру. В 1817 г. был преобразован Киевский округ, Киевская же академия, сочтен- 21 *

Статс-секретарь М. М. Сперанский

21 Устав Духовных Академий 1814 г. (П С З. Т. XXXII ЫЬ 9^71далее: Устав 1814 г.) Введение.

Духовно-угебная реформа 1808-1814 гг.

ная неготовой к новой деятельно­сти, пребывала два года в семинар­ском статусе и в 1819 г. получила статус академии. В 1818 г. новое устроение получили средние и низ­шие духовные школы Казанского округа, отданные в уп равл ен и е МДА. Окончательно реформа реа­лизовалась лишь в 1842 г. преобра­зованием Казанской академии.

В целом реформа была прове­дена более или менее успешно — централизованная духовно-учеб­ная система была построена. Мож-

Архиепископ Калужским иНО было ОЖИДать, ЧТО п о с т е п е н н о Боровский Феофилакт (Русанов) все ее ступени, в том ч и сл е а к а д е­

мии, будут усп еш н о вы полнять в о зл о ж е н н ы е на н и х за д а ч и . О т ­части это прои сходи ло. Н о д ея т ел ь н о ст ь д у х о в н ы х а к а д е м и й в условиях Устава 1814 г. бы ла с о п р я ж е н а с о м н о г и м и п р о б л е ­мами, которые, с одн ой стороны , п р оя в и л и « т ео р ет и ч н о ст ь » с о ­ставленного Устава, его н еи сп о л н и м о сть в р е а л ь н ы х у с л о в и я х , с другой стороны , поставили об щ и е вопросы о ц ел и и за д а ч а х высшей духовной школы и бого сл о в ск о й науки. Т р и ст арш их класса дореф орм енной ду х о в н о й ш колы , вы дел ен н ы е в о с о б у ю ступень, дали новую сем и н ари ю — ср ед н ю ю ш колу, с о х р а н и в ­шую три двухлетних отделен и я д о р еф о р м ен н о й ш колы — р и ­торика, философ ия, богословие. Д ля св я щ ен н ого сл у ж ен и я тре­бовалось теперь получение сем и н арск ого обр азов ан и я , то есть именно семинарии становились ш колой подготовк и д у х о в е н ­ства — духовной школой в прямом см ы сле слова. Р еф о р м и р о ­ванные духовны е академ ии, по зам ы слам К ом и тета 1808 г., представляли собой соверш енно повое уч реж дение, надстр аи ­ваемое над дореф орм енной ш колой, с особы м и задачами. К о­митет об усоверш енствовании д у х о в н ы х уч и л и щ 1808 г. оп р е­делил «троякий предмет у ст а н о в л ен и я д у х о в н ы х академ ий»:1) «образование дух о в н о го ю нош ества к вы сш им д о л ж н о ст я м » ;

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

2 ) «распространение и поощ рение учености в духовенстве»;3 ) «управление духовных училищ, Академии подчиненных»21. П одготовка учителей — одна из главных проблем духовных школ X V III в. — не была упомянута особо, но Комитет указы­вал, что выпускники академий будут заполнять вакансии про­фессоров, как академий, так и семинарий, то есть профессор­ство входило в число «высших должностей»24 25. Но не это явля­лось главной целью учреждения новых академий. Духовные академии должны были стать одновременно высшими школа­ми духовенства, центрами духовной учености — а это понятие по Уставу 1814 г. шире, чем богословская ученость, — и центра­ми управления духовными школами округа. Идея реформы - сосредоточить все вопросы, связанные с духовным просвещени­ем, в единых центрах — сделала из духовных академий учрежде­ния с очень сложной структурой. Каждой задаче, поставленной

24 «Начертание правил» Комитета об усовершении духовных учи­лищ 1808 г. (П С З. Т. XXX. № 23122). § 79. Эта же «троякая» цель указывалась в преамбуле к проекту Устава 1809 г. и его окончатель­ной редакции 1814 г.

25 РГИА. Ф . 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 7 об. Подготовка к архиерейству, разумеется, не могла быть поставлена в качестве задачи: для этого должны быть соответствующие способности. Историк СПбДА про­тоиерей С. А. Соллертинский называл эту задачу академий «почет­ной», ибо она не могла быть приложима ко всем или даже большей части воспитанников: правомочными занимать высшие должности, как поэтами, не столько делаются — fiunt, сколько рождаются - nascuntur. Духовные школы дали Церкви целый сонм иерархов, пред­ставителей высшего белого духовенства, ректоров духовных школ, - но образование было лишь наиболее прямой и прочной внутренней основой для права их быть начальниками. См.: Соллертинский С. А, прот. Опыт исторической записки о состоянии Санкт-Петербургской Д уховной Академии по случаю столетнего ее юбилея. 1809-1909. СПб., 1910 (далее: Соллертинский, Указ, соч.) С. 5 -6 . В Уставе акаде­мий 1814 г. было записано, что выпускники их предполагаются на служение при первоклассных (магистры) и второклассных (канди­даты и студенты) церквах, третий класс был оставлен на долю выпу­скников семинарий.

зп

Духовно-угебная реформа 1808-1814 гг.

перед академией, соответствовал свой руководящий орган: на­учному центру — Конференция, учебному институту — Внут­реннее академическое правление, центру духовно-учебного ок­руга - Внешнее академическое правление26. Задачи академий и их устройство, установленные Уставом 1814 г., официально сохранялись до новой реформы 1869 г.

Учебный институт, управляемый Внутренним правлени­ем, был при академии, готовил для нее новые научные кадры и использовал для этого обучения наличные силы академии27. Академия в лице Конференции должна была проверять уро­вень образованности студентов института посредством экзаме­нов (испытаний), а в конце обучения констатировать уровень их образования, присуждая ту или иную ученую степень и оп­ределяя на научно-учебную должность в самой академии или в средние школы округа28.

26«Начертание правил» определяло четыре отделения Академии: Институт, состоящий из преподавателей и студентов; центр учености, представленный Конференцией; Внеш нее управление семинариями; Внутреннее управление самой академии (§ 8 0 -1 3 0 ). Проект 1809 г. и Устав 1814 г. упрощают эту структуру, выделяя три части управле­ния, согласно трем задачам академий: 1) внутреннее, т.е. управление самой академией, 2) общее, целью которого является распростране­ние духовного просвещения во всем учебном округе, и 3 ) внешнее, т.е. управление семинариями, подчиненными академии.

27 Начертание правил. § 86: «Профессора определяются и уво л ь­няются по усмотрению Академии...» и пр. В представлении ректора СПбДА епископа Филарета (Дроздова) митрополиту Михаилу (Дес- ницкому) о состоянии Академии в 1818 г.: «Об академическом ин­ституте...» (Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по учебным и церковно-государствен­ным вопросам, изданное под редакцией преосвященного Саввы, ар­хиепископа Тверского и Кашинского: В 5 т. СПб., 1885-1888 (далее: Фшшрет (Дроздов), сет. Собрание мнений). Т. I. С. 365).

"«Начертание правил» для выпускников Академии первого раз­ряда - магистров Академии - предусматривает четыре возможных применения: 1) бакалаврами духовных академий, 2) профессорами семинарий, 3) священниками к первоклассным церквам, 4) увольнение

31

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

К онф еренция замышлялась как особое ученое общество, возглавляем ое епархиальным архиереем. Ее структура была скопирована со структуры действующих академий наук: в него входили члены действительные, почетные и члены-корреспон­денты, Действительные члены делились на внутренних, то есть профессоров академии, и внешних — представителей образо­ванного духовенства округа, «известных со стороны просвеще­ния, трудолюбия и готовности исполнять поручения, на них возлагаемые». Члены-корреспонденты должны были достав­лять Конференции «полезные сведения обо всех открытиях, относящихся к духовной учености»29. Конференции не только отвечали за научный уровень самой академии, но и должны были объединять все ученые силы округа и заботиться как о повышении образованности окружного духовенства, так и во­обще о распространении духовного просвещения30. Но средства

в гражданскую службу. Окончательная редакция Устава 1814 г. пред­полагала для выпускников академий две ученые степени: магистра академии и кандидата, не показавш ие же в богословии довольных успехов должны были выпускаться в звании студента университета (§ 397). В этом параграфе (п. е )) были загадочные слова о возможно­сти давать академическую степень магистра тех общеобязательных наук, по которым студенты, не достигшие отличных успехов в бого­словии, заняли первые места. Однако эту возможность академии прак­тически не использовали. Автору статьи удалось выявить единствен­ный случай присвоения «двойного» магистерского титула: выпускник КДА 1827 г. Ф . С. Шимкевич, проявивший себя еще на студенческой скамье как талантливый филолог, был утвержден в степени «магист­ра богословия и словесных наук». См.: Малышевский И. Историче­ская записка о состоянии Киевской Духовной Академии в истекшее пятидесятилетие / / ТКДА. 1869. № 11-12 (далее: Малышевский. Указ соч.) С. 89.

2Н Устав 1814 г. § 280-308. Конференции старались найти членов- корреспондентов и в среде заграничного духовенства, преимуществен­но из своих выпускников, которые были в курсе новостей европей­ской науки и могли помочь академиям приобретать иностранную научную литературу. См.: РГИА. Ф. 802. Оп. 7. Д. 21804, 21818. 1858 г.; Соллертинский. Указ соч. С. 60. прим. 48.

;W)Cp. с российскими университетами в условиях Устава 1804 г.:

3 2

Духовно-угебная реформа 1808-1814 гг.

к достижению этой цели были ограничены — проведение экза­менов в академиях, возведение в ученые степени и цензура д у ­ховной литературы, издаваемой в округе.

Конференции старались творчески использовать свои воз­можности, исполняя, с одной стороны, «ученые» задания ду­ховной власти, с другой стороны, составляя и реализуя собст­венные научные проекты. Эти проекты были направлены пре­имущественно на перевод и издание трудов святых отцов и древних церковных авторов, в связи с этим велась чрезвычай­но важная для отечественного богословия отработка термино­логического аппарата'*1. Особым направлением была деятель­ность академий по переводу Священного Писания на русский * 11

Петров Ф. А. Формирование системы университетского образования в России: В 4 т. М., 2 0 0 2 -2 0 0 4 . (далее: Петров. Указ, соч.) Т. 1. С. 298-299, 412.

11 В 1821 г. при СПбДА, по предложению ректора архимандрита Григория (Постникова), начал издаваться журнал «Христианское чтение». В 1828 г. святитель Филарет предложил МД А представлять к концу каждого курса в Конференцию переводы с греческого, сде­ланные в течение курса; в 1830-е гг. Синод неоднократно возлагал на СПбДА и МДА поручения по переводу и пересмотру имеющихся пе­реводов святоотеческих творений. В МДА в процессе работы офор­милась мысль об издании непрерывной серии «Творений святых от­цов в русском переводе», и с 1843 г. издание серии началось. Главным отличием от предыдущей переводческой деятельности академий было то, что переводились и издавались не отдельные работы святых от­цов, но полные (из доступных) корпусы сочинений. Не менее важны для богословской науки были «Прибавления» к этой серии, в кото­рых печатались оригинальные труды академических преподавателей научно-богословского характера. В 1857 г. СПбДА, по предложению митрополита Григория (Постникова), был предпринят перевод Ви­зантийских историков VIII - XV вв., мало доступных для ученых ис­следований по редкости изданий ( Корсунский И. К истории изучения греческого языка и его словесности в Московской Духовной Акаде­мии. Сергиев Посад, 1894; Смирнов. История МДА. С. 116—120; Чис­тович И. А. Санкт-Петербургская духовная академия за последние тридцать лет (1858-1888). СПбДА., 1889. С. 68-69; О Р РНБ. Ф. 574.On. 1. Д. 308. Л. 1-13; Там же. Д. 957. Л. 1-38).

33

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

язык и связанные с этим переводом текстологические, фило­логические и библейско-богословские исследования32. Но си­стематических научных исследований Конференции организо­вать не смогли — во-первых, не было опыта, во-вторых, было непонятно, кто и каким образом должен формулировать реаль­ные проблемы церковной жизни на языке научных задач.

Система научной аттестации, которая в «Начертании пра­вил» была заявлена трехступенчатой (доктор, магистр, канди­дат), в окончательном варианте Устава 1814 г. дополнилась сте­пенью действительного студента. Она давалась выпускникам семинарий первого разряда или выпускникам академий, не по­казавшим даже «довольных» успехов в богословии. Степени магистра и кандидата присваивались студентам академий при выпуске, с учетом успехов за все годы обучения и выпускного сочинения. Степень доктора богословия присуждалась по осо­бым случаям, за конкретное богословское сочинение или за выдающиеся успехи в духовном просвещении33. Все степени присуждались Конференциями академий (а выпускникам семинарий — семинарскими Правлениями), две высшие степе­ни — магистра и доктора — утверждались до 1839 г. Комиссией

32 В 1 8 1 6 -1 8 2 4 гг. п ер ев од п р ов оди л ся в рамках Российского Биб­л ей ск ого общ ества , в 1 8 3 0 - 1 8 4 0 - х гг. — си л ам и отдельны х препо­дав ател ей и в ы п уск н и к ов ак адем и й , п р еи м ущ ест в ен н о СПбДА, с 1858 г. начался новы й этап перевода, заверш ивш ийся уж е при новом У ставе в 1876 г. изданием так назы ваемого С инодального перевода. См,: К о р сун ск и й И . Н . Т руды М осковской Д уховн ой Академии по пе­реводу С вящ енного П исания и творений святы х отцов на русский язык (1 8 1 4 -1 8 8 1 гг.) / / П Т С О . 1889. Т. X LIV . Ч. 1. С. 419-587; 1890.Т . X L V . Ч . 2. С. 3 4 1 -4 0 5 ; 1891. Т. X LV II. Ч. 2. С. 4 8 3 -6 1 8 ; Он же. Фи­ларет М осковский в его отнош ениях и деятельности по вопросу о пе- | реводе Б иблии на русский язык. М., 1885; Чистович И. А. История перевода Библии на русский язык. СПб., 1899. Репр.: М., 1997; Аста­ф ьев Н. А . Опыт истории Библии в России в связи с просвещением и нравами. СПб, 1892; А лексеев А . А . Переводы Священного Писания на русский язык / / ЦВ. 2002. № 6 - 7 , 8 —9, 10-11; Тихомиров Б. А- К истории отечественной Библии. М., 2006.

«У став 1814 г. § 3 9 5 -4 2 8 .

34

Духовно-угебная реформа 1808-1814 гг.

духовных училищ (КДУ), после 1839 г. — Святейшим Сино­дом. Сочинения выпускников, предназначенных к степени ма­гистра, были особой заботой Конференций: сначала их читал преподаватель соответствующего предмета, затем представи­тель Конференции, на основании этих отзывов работа обсуж­далась в заседании Конференции. Списки представленных к магистерской степени с самими сочинениями отправлялись в КДУ или в Синод, где происходило утверждение в степенях. Особым этапом было рассмотрение магистерских работ епар­хиальным архиереем: как председатель Конференции, ои мог просто участвовать в общем обсуждении работы, но особенно ревностные к духовному образованию архиереи сами читали все или избранные магистерские работы м.

Ограниченные возможности Конференций не позволили им стать и центрами распространения духовного просвещения в обществе, и духовную науку нередко обвиняли в замкнуто­сти и нежелании заниматься популяризацией богословского знания. Не удалась в задуманном варианте и цензорская роль академий. Духовно-цензорские советы при академиях не дол­жны была копировать светский вариант — замышлялись науч­но-экспертные советы, способные давать компетентные заклю­чения о должном научном уровне и адекватности представляе­мых богословских изданий, а также о соответствии их учению Православной Церкви. Но к такой деятельности академии не *

и Самыми яркими примерами таких ревнителей я в л я л и с ь м итро­полит Московский Филарет (Д р оздов) (на каф едре с 1821 но 1867 гг.) и митрополит Киевский Евгений (Б олхови ти н ов) (н а каф едре с 1822 по 1837 г.), не только лично читавш ие квалификационны е работы вы­пускников своих академий, но и определявш ие их статус и возм ож ­ность публикации. См.: Ф иларет (Д р о л д о в), сет . С обрание мнений. Г. П. С. 142; Смирнов С. К. История М ДА. С. 229 230; М алы ш евский. Укая соч. С. 90-94; Голубинский Г. Е Бос поминания / / П олу н ов Л. К )., Соловьев И. В. Ж изнь и труды ак адем и к а Е. Е. Г о л у б и н ск о го . С. 203-204; 1 орский-П лат онов П. И. Голос старого проф ессора / / А. И. Лебедев. Из истории Вселенских С оборов IV и V веков СП б 2(КИ. С. 305-310, 315-319 .

35

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

были готовы, ее должен был предварять внутренний рост и со­вершенствование, совмещать же то и другое, при профессор­ской занятости и немногочисленном составе корпораций, было практически невозможно. К концу 1850-х гг. духовная цензура как таковая была снята с академий — лишь при Петербургской академии был оставлен Цензурный комитет, преобразованный в общецерковный. Научные издания самих академий, после рассмотрения конференцией, передавались на суд правящего епархиального архиерея35.

Учебный институт при академии замыш лялся второсте­пенным по значимости, главной была наука. Однако насущная задача — подготовка преподавательских кадров для академий и семинарий — являлась главной для первого набора преобра­зованной СПбДА (поэтому в окончательной редакции Устава 1814 г. появился параграф о беспрекословной — «неотказной» - четырехлетней отработке лучш их вы пускников академии на духовно-учебной службе36). Со временем подготовка к духов­но-учебной службе в семинариях закрепилась в качестве не­посредственной задачи академий37. Такие проблемы вставали

35 Правящий архиерей, являясь председателем академической Конференции, имел особое право высказывать свое мнение и о сочи­нениях, представляемых на суд академического Цензурного комитета и о научных сочинениях, предполагаемых академией к изданию. Но степень участия архиерея в этом процессе во многом зависела от лич­ности. Так, святитель Филарет (Дроздов), находясь более сорока лет на Московской кафедре, не всегда участвовал в заседаниях Конфе­ренции, но лично прочитывал все сочинения, рекомендованные к из­данию. См.: Филарет (Дроздов), сет. Собрание мнений. Т. И. С. 415; Там же. Т. IV. С. 540-544; Там же. Т. V. Ч. 1. С. 34-41, 314-321,346- 350. См. также статью настоящего сборника «Святитель Филарет (Дроздов) и высшая духовная школа XIX века: новизна и традиция».

36 Устав 1814 г. Гл. III. § 41.37 По Уставу 1814 г. все студенты были казеннокоштными, что

подразумевало обязанность служить по духовно-учебному ведомству, если их сочтут достойными этого. Первые выпуски преобразованных СПбДА и МДА практически в полном составе были востребованы в самих академиях и преобразуемых семинариях. Вопрос о распреде-

Духовно-угебная реформа 1 808 -1814 гг.

в первой половине XIX в. и в российских университетах, не­смотря на существование Академии наук, и их пытались решать по мере сил™. Но в высшей духовной школе академия и педа-

лении по духовно-учебным местам, как обязанности и праве выпуск­ников академий, вновь встал в 1819-1820 гг., при преобразовании КДА и заполнении вакансий Киевского духовно-учебного округа. Летом 1820 г. святитель Филарет, тогда архиепископ Тверской, как член КДУ предложил систему заполнения духовно-учебных вакансий, главным принципом которой было использование выпускников ака­демий с оптимальным учетом их способностей («с пользою места и с достоинством лиц»). При выпуске Конференция каждой академии рекомендует своих выпускников на учительские вакансии своего ок­руга. Но соответствие внутри округа не всегда достигается. Тогда дол­жен действовать принцип централизации. КДУ, получая от академий сведения о вакантных учительских должностях в их округах и харак­теристики нераспределенных выпускником, должна добиваться «пра­вильного занятия вакансий». Остающиеся и после этого без назначе­ния выпускники академий увольняются в епархиальное ведомство. При этом КДУ должна обязать ревизоров давать полные сведения об учебной деятельности преподавателей, составленных конспектах, ре­зультативности используемых методов — с учетом этого преподава­тели могут перемещаться на другие места, а нерадивые и мало спо­собные даже увольняться. Святитель Филарет предложил составлять сводную таблицу духовно-учебных вакансий по всем округам и регу­лярно обновлять ее, с учетом всех передвижений и распределения новых выпусков. В 1826 г. святитель Филарет предлагает утвердить систему обязательной шсетилстней службы «в пользу духовного зва­ния» всех казеннокоштных выпускников академий и семинарий. При этом акцент делается и на пользе этого правила для самих выпускни­ков: нерешительные за это время либо утвердятся в выборе духовно­го служения, либо оставят его, но уже приобретя опыт практической деятельности. См.: Филарет (Драй)on), earn. Собрание мнений. 'Г. П. С. 59-67; Там же. С. 170.

,мТак, в Петербургском университете, преобразованном в 1819 г. из Главного педагогического института для раздельного решения за­дач подготовки ученых и преподавателей для самого университета и подготовки учителей в гимназии, был создан при университете Пе­дагогический институт или «Второй разряд». См.: Петров. Указ. соч. Т. 2. С. 436; Там же. Т. 3. С. 78- 83.

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

гогический институт слились, наименование «институт» вооб­ще исчезло из академической истории, а академия стала рас­сматриваться прежде всего с «прикладной» точки зрения.

Деятельность академий как центров духовно-учебных ок­ругов имела административное и учебно-воспитательное на­правления. Последнее выражалось в проведении ревизий и составлении программ и учебных руководств для семинарий. Академии были в определенной степени сами заинтересованы в тесном контакте с семинариями своего округа, ибо именно из этих семинарий поступали в академию абитуриенты и в эти семинарии преимущественно распределялись выпускники ака­демии. Влиять на подготовку будущих студентов и наблюдать за деятельностью своих бывших питомцев, анализируя успехи и неудачи — это и было одной из главных идей реформы 1814 г. Но на практике управление семинариями не соответствовало замыслам Устава. Комиссия духовных училищ (КД У ) — цент­ральный орган духовно-учебного управления при Святейшем Синоде — в первые годы реформы была вынуждена руководить преобразованием и деятельностью и академий, и семинарий. Но и при стабильной жизни духовно-учебной системы она не по­зволяла академиям полностью реализовать власть, данную Уставом. Со временем централизация усиливалась, и реальная ситуация все дальше отстояла от замыслов 1808-1814 гг.39 * 1

39 Усилению централизации способствовали следующие факторы:1) заполнять вакансии в духовных школах было удобнее общими си­лами, не ставя жесткого ограничения пределами учебного округа;2 ) составление учебных программ и методических пособий в академи­ях шло довольно медленно, поэтому приходилось создавать специаль­ные комитеты для их разработки при столичной академии. В 1837 г. при СПбДА был образован Комитет для пересмотра учебников ду­ховных академий и семинарий, в 1840 г. его сменил Комитет для рас­смотрения конспектов, действовавший до 1845 г. Состав комитетов менялся (привлекались лучшие академические силы), но во главе всегда стоял ректор СПбДА. См.: РГИА. Ф. 802. Оп. 2.1841 г. Д. 1553; Там же. Оп. 5.1845 г. Д. 6755. Значительное усиление централизации произошло при обер-прокуроре Н. А. Пратасове. В 1839 г. КДУ была

Духовно-угебная реформа 1808 -1814 гг.

В результате семинарии находились под попечением пяти или­стей — епархиальных архиереем, окружных академических правлений, центрального органа духовно-учебного управления при Синоде, обер-прокурора и самого Святейшего Синода. 11о- степенно академические Внешние правления сделались лишь посредствующей инстанцией между семинариями и централь­ным духовно-учебным управлением, не имеющей реальной вла­сти, но отягощенной бумажно-бюрократической деятельно­стью. Академии, с одной стороны, лишались живого общения е семинариями и не могли следить за деятельностью своих вы­пускников и контролировать подготовку будущих студентов. С другой стороны, им было трудно сосредоточиться на своих внутренних проблемах, которых становилось все больше. Кро­ме того, педагогическая задача (т.е. подготовка преподавателей по всем предметам семинарского курса) лишала академии са­мостоятельности в учебных планах и ставила в прикладное положение по отношению к семинариям. Академии должны были дублировать специальное образование по многим направ­лениям — историческому, филологическому, физико-матема­тическому, — а в дальнейшем реагировать и па изменения с е ­минарских программ. Но небогословские пауки не могли раз­виваться в академиях на должном уровне, контакты же с уни­верситетскими преподавателями 61,1ли .эпизодическими'10.

упразднена, академии были подчинены непосредственно ( ’иноду, а для ведения делопроизводства духовно-учебной системы было учреж ­дено Духовно-учебное управление (Д У У ). Эта канцелярия взяла на себя «производства духовно-учебны х дел», которые ранее не выхо­дили за пределы округов. См.: 2 П С З). Т. XIV. № 12070. §§ 3, 4, 5.

10 После 1814 г. все вакантные преподавательские долж ности ака­демии замещали преимущественно своими выпускниками, очень ред­ко приглашая для этого университетских ученых, несмотря на разре­шение Устава. Кроме проблем, связанных с принадлежностью другому ведомству, была еще одна — российским университетам самим не хва­тало в эти годы кандидатов на проф ессуру (к 1867 г. на историко- филологических факультетах шести российских университетов было 34 незамещенных проф ессорск и х каф едр из 66, полож енн ы х по

яо

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Особый интерес представляет учебный план духовных академий и его изменения. В документах, связанных с рефор­мой 1808-1814 гг., специальным предметом занятий духовных академий называлась «ученость, сколь можно более приспособ­ленная к наукам богословским»41, а также присоединяемые к этой «учености» «изящные науки» (belles lettres) — словесность, риторика, философия. Но первый курс СПбДА изучал в рав­ной степени все богословские и общеобразовательные науки, сгруппированные в шесть классов: богословский класс, фило­софский, словесный, исторический, математический и класс языков. Это было точным повторением состава семинарского курса и объяснялось особой задачей преобразовательного пе­риода: подготовка новых преподавателей, способных учить в реформированных школах. «Утомление тела и духа» духовно­го юношества заставило в 1810 г. поставить вопрос об иерар­хии наук в учебном плане академии, и было принято предло­жение профессора И. Фесслера — разделить науки на «корен­ные» и «вспомогательные» и установить для них разное число

штату). Впрочем, в 1843-1853 гг. в СПбДА философию преподавал профессор Санкт-Петербургского университета и директор Ларин- ской гимназии А. А. Фишер, получивший образование в Кремсмюн- стерском иезуитском лицее и Венском университете. С 1858 г. там же преподавал еврейский язык профессор того же университета доктор еврейской словесности Д. В. Хвольсон. В КазДА в 1845 г. преподава­ли арабский с татарским и монгольский с калмыцким языки универ­ситетские профессора А. К. Казем-Бек и А. В. Попов, а естествозна­ние и медицину — профессора П. И. Вагнер и Н. А. Скандовский (он был и врачом Академии), в 1865 г. — славянскую палеографию — про­фессор В. И. Григорович. Иногда у высшего начальства возникало же­лание сделать более эффективным преподавание новых языков в ака­демиях, для этого приглашали «природных иностранцев». В СПбДА в 1844-1857 гг. преподавал французский язык К. де Шамиллон, в 1856 г. английский — Г. Бишону. См.: Знаменский П. В. История Казанской Духовной Академии до ее преобразования (1842-1870): В 3 вып. Ка­зань, 1891-1892. Вып. 2. С. 7-8, 328, 143-159, 383-387; Чистович.

История СПбДА. С. 62.41 РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 54 об.

40

Духовно-угебная реформа 1808-1814 гг.

«классических» часов'12. Была введена первая «специализация»: науки исторические и математические изучались лишь частью студентов, по выбору, как и языки - еврейский, немецкий или французский.

Устав 1814 г. закрепил это решение, относя к наукам, «не­обходимым для всех... студентов»: 1 ) полный курс богословия,2 ) курс теоретической и нравственной философии, 3) курс словесности, 4) библейская, церковная и российская история, 5) древние языки: латинский, греческий, еврейский41. Осталь­ные науки, «предоставляемые собственному студентов выбору», разделялись на два отделения. К первому относились: 1) пол­ный курс теоретической и опытной физики, 2 ) полный курс высшей математики, частной и прикладной, 3) из европейских языков — французский или немецкий. Ко второму: 1) всеоб­щая история и хронология, 2 ) всеобщая статистика и география,3) статистика и география Российского государства, 4) древ­ности греческие, римские и в особенности российские и цер­ковные, 5) из европейских языков — французский или немец­кий44. Этот выбор не составлял специализации как таковой, хотя иногда так назывался в документах. Эго была лишь по­пытка примирить принцип духовной школы подготовку всех преподавателей своими силами — и возникающую вследствие этого многопредметность. Вопрос о полезности каждого из пс- богословских предметов для богословского академического образования не ставился.

«Полный курс богословия», то есть основа и цель всего образования, в 1809 г. не был четко определен. Лекции в преоб­разованной СПбДА читались по конспектам, составляемым ректорами (они же по традиции были профессорами богословия)

«П о просьбе обер-прокурора км. А. Н. Голицына ироф. И. Фес- слер, как человек опытный в духовном образовании германском и австрийском, высказал свое мнение о построенной системе образова­ния и процессе обучения первого курса преобразованной СПбДА (РГИА. Ф. 802. On. 1. Д. 265. Л. 1 -77).

«Устав 1814 г. §377.« Устав 1814 г. §378-380 .

41

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

и бакалаврами богословского класса — по тем разделам, кото­рые выделял им профессор. В 1814 г. работа с конспектами по богословским наукам, предпринятая ректором СПбДА архи­мандритом Филаретом (Дроздовым), дала представление о со­стоянии богословских наук в академиях45 46. В конспектах при­чудливо сочетались старые формальные схемы с элементами научного построения и живого анализа, отсутствовали единая система и терминология, даже внутри одного богословского курса. В обобщающем труде — «Обозрении богословских наук» - архимандрит Филарет рассмотрел «строение видов и частей Богословия» (Architectonica Theologica)™. В едином курсе акаде-

45 Ср. с составом богословских учебных предметов в московских духовных школах конца XVIII в. В особые предметы были выделены: толкование Священного Писания (герменевтика и чтение Библии с толкованием трудных мест), богословский курс, церковная история, введены основы канонического права (чтение Кормчей с толковани­ем к практическому применению, изучение правил Вселенских, По­местных соборов и соборов Русской Православной Церкви, уставов церковных из Пандектов и Духовного регламента), элементы прак­тического богословия («О должностях пресвитеров приходских», практическое применение изучаемых канонических документов, пасхалия, основы гомилетики, с составлением и произнесением про­поведей и внебогослужебных поучений); церковная история. Бого­словский курс состоял обычно из трех частей: 1) введение в богосло­вие (prolegom ena Theologica); 2) догм атическое богословие (dogmaticae Theologiae institutiones); 3) нравственное богословие (institutiones Theologiae moralis). Такой же состав богословского клас­са был закреплен для академий в указе 1798 г. См.: ИР НБУ В. Ф. 312. Д. 461П/175С. Л. 2; Смирнов С. К. История Троицкой Лаврской се­минарии. С. 241-255; ПСЗ. Т. XXV. № 18726. П. 2 -4 .

46 Обозрение богословских наук в отношении преподавания их в высших духовных училищах. СПб., 1814. Работа опубликована так­же: Филарет (Дроздов), сет. Собрание мнений. Т. I. СПб., 1885. С. 123-151. Труд был признан КДУ «полезным для сведения и неко­торого руководства в преподавании православного богословия», ра­зослан во все преобразованные духовные школы Санкт-Петербург­ского и Московского учебных округов. «Обозрение богословских наук» — это учебная программа, состоящая из двух частей. В первой

Духовно-угебная реформа 1808-1814 гг.

мичсского богословия он выде­лил семь разделов: чтение Свя­щенного Писания, богословие толковательное (Hermeneutica), созерцательное (Dogmatica), де­ятельное или нравственное (Practica), обличительное (Pole- mica), собеседовательное (Homi- letica), и правительственное (Jus Canonicum)'17. Церковная исто­рия (общая и русская) объявля­лась наукой богословской, хотя и *

части излагается структура богосло­вия (порядок происхождения того или иного вида богословия и их за­висимость друг от друга) и последо­вательность изучения его частей. Во второй части изложено само содер­жание различных частей богословия, методы и практические указа­ния для их преподавания, указывается вспомогательная литература для изучения каждого вида богословия. См. также статью настояще­го сборника «Святитель Филарет (Дроздов) и высшая духовная шко­ла XIX века: новизна и традиция».

1,7 Архимандрит Филарет выделяет еще богословие пастырское (Theologia Pasteralis), но оно может быть присоединено к богословию деятельному, практическому. Хотя в составе богословия и было выде­лено богословие историческое, включающее богословие пророческое (Theologia Prophetica), преобразовательное (Tupica), символическое (Symbolica), отеческое (Patristica), — первые два раздела относились к толковательному богословию, а последние два - к истории и древ­ностям церковным в классе исторических наук. Архимандрит Фила­рет рассматривает историческое богословие как альтернативное из­ложение слова о Боге и предпочитает в своей системе изложение систематическое — «богословие учительное всеобщее», состоящее из положительного — догматическое и деятельное (нравственное) - и отрицательного (обличительное). Именно таким образом излагалось богословие в духовных школах на протяжении первой половины XIX в. См.: Филарет (Дроздов), сет. Собрание мнений. Т. I. С. 208.

43

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

относилась иногда к историческому классу наук, затем она была выделена в особый класс48 49.

С 1820-х гг., несмотря на указания действующего Устава, началось значительное изменение академических учебных планов: выделение из общего богословского курса самостоя­тельных богословских дисциплин, оформление «церковных» разделов из других классов — словесного, исторического - вве­дение новых предметов. Иногда новые предметы вводились в отдельной академии, по инициативе местного начальства, иног­да централизованно.

Так, ректор КДА архимандрит Иннокентий (Борисов) (1830-1839) предварял чтение лекций по догматическому бого­

словию особым разделом религи- озистики или основного богосло­вия, охватывающего «всю сово­купность богословских предме­тов, гармонично распределяю­щихся в целой богословской си­стеме». Кроме того, архимандрит Иннокентий ввел особые кафед­ры обличительного богословия и экклезиастики49. В дальнейшем он, уже будучи епископом, пред­лагал новую, расширенную, структуру богословского клас­са50 . В СПбДА в 1844 г. была вве­дена «богословская энциклопе-

Иннокентий (Борисов)р ’ дия», представлявшая расши-

4,4 РГИА. Ф. 802. On. 1. Д. 265. Л. 59 об.; ОР РГБ. Ф. 316. П. 68. Д. 83. Л. 37-62 об.

49 В экклезиастике, после основных понятий о Церкви, тракто­валось об ее учении, богослужении и управлении. Первая часть на­зывалась иногда символикой и рассказывала о символах, соборных и отеческих, и символических книгах. См.: Малышевский. Указ соч. С. 95-96.

50 Епископ Иннокентий предлагал «круг богословских наук»:

44

Духовно-угебная реформа 1808-1814 гг.

ренный курс введения в богословие5’. «Церковные древности» были выделены в особый предмет в СПбДА (в 1842 г.) и МДА (в 1844 г.), причем под разными названиями: в СПбДА — учение о богослужении, в МДА — церковная археология51 52.

Централизованное введение новых богословских наук оп­ределялось в большинстве случаев педагогической задачей ака­демий, но при этом имело сложный процесс адаптации в акаде­мическом учебном процессе. В 1839 г. в семинариях было вве­дено преподавание Историке-богословского учения об отцах Церкви — и, побужденный инициативой МДА, Синод указом от 16 июля 1841 г. распорядился ввести патристику и в двух остальных академиях5’. Место патристики в учебных планах ме­нялось, учебные программы были нетверды, не было определено

А. Науки приготовительные: 1) систематическое введение н круг богословских наук, 2) библиология, 3) символика, или введение в уче­ние православной Церкви, 4) патрология, 5) священная герменевти­ка, 6) церковная география и статистика, всеобщая и русская, 7) цер­ковная история, всеобщая и русская; Б. Система богословия: 1) религиозистика (догматика и нравоучение), 2) екклезиастика (литур- гика и право каноническое); В. Науки прикладные: 1) богословие пастырское, включая церковное красноречие, 2) богословие обли­чительное, 3) богословская педагогика. См.: ГАРФ. Ф. 1099. On. 1. Д. 925. Л. 16-16 об.

51 Чистович. История СПбДА. С. 276-277.52 Чистович. История СПбДА. С. 289; Смирнов. История МДА.

С. 43.я Правление СПбДА разделило преподавание патрологии между

двумя бакалаврами греческого языка — священником И. Колоколо- вым и И. Лобовиковым, — но соединение патристики с греческим язы­ком дало основание смотреть на нее лишь как на упражнение в чте­нии греческих святоотеческих текстов. КДА, но примеру МДА, соединила преподавание патристики с герменевтикой. См.: Отзыв святителя Филарета (Дроздова) 1839 г. о конспектах «Богословско- исторического учения об отцах Церкви», предс тавленных тремя академиями (СПбДА, МДА, КДА) / / Филарет (Дро:и)ов), сит. Со­брание мнений. Т. II. С. 456-460; Определение Святейшего Синода от 2-12 августа 1840 г.; ЦИАМ. Ф. 229. Он. 2. Д. 584. Л. 1 2 об.; Са- гарда Н. Лобовиков Иван Иванович, бакалавр Санкт-Петербургской

45

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

даже самостоятельное ее значение как предмета изучения* 54. Лишь к концу 1850-х гг. патристика получила более или менее твердое положение — после составления и издания мону­ментального труда преосвященного Филарета (Гумилевского), который, сделав акцент на историческом изложении, постарал­ся сохранить богословский анализ святоотеческого наследия и целостность творческого наследия каждого отца Церкви55. Од­нако отношение к патристике как повторению разделов церков­ной истории и догматики сохранялось до 1860-х гг.56 Подобные сложности претерпевали и все прочие богословские науки, выделившиеся из единого богословского курса и приобретшие

духовной академии по кафедре патристики (4.09.1841-19.05.1848) / / ХЧ. 1914. № 2 (далее: Сагарда. Указ, соч.) С. 246-273; Малышевский. Указ. соч. С. 99.

54 Бакалавр И. И. Лобовиков считал стимулом и конечной целью патрологических исследований догматический интерес: «анализ со­чинений Отцов должен пополниться и вместе увенчаться синтезом (сводом) их учения. В нем — ближайшая цель Патристики». Архи­епископ Филарет (Гумилевский) представил в 1842 г. свой вариант понимания патристики: «патристика - наука историческая... должна исследовать и жизнь, и сочинения отцов Церкви во всей полноте, со всеми обстоятельствами, входящими в «круг жизни отцов как учите­лей Церкви» и имевшими влияния на их сочинения, при этом зада­ваться и вопросом о подлинности древних сочинений». Цит. по: Са­гарда. Указ. соч. С. 2 5 4 -2 5 5 ; Филарет (Гумилевский), архиеп. Историческое учение об отцах Церкви. Изд. 2-е, испр. и доп. СПб., 1881. Введение. С. XIII, XV. См. также: Сагарда. Указ. соч. С. 246- 273; ЦИАМ. Ф. 229. Оп. 2. Д. 683. Л. 2-4; Никольский Н. К. О препода­вании патристики в Санкт-Петербургской духовной академии / / ХЧ. 1906. № 12. С. 878-888.

55 Филарет (Гумилевский), архиеп. Историческое учение об отцах Церкви. СПб., 1859.

56 Даже в 1863 г. преподавателю словесности Вифанской семина­рии Д. П. Делицыну, ученики которого плохо отвечали при ревизоре протоиерее А. В. Горском, было предложено перейти со словесности на патристику, «как на предмет, требующий меньшей умственной де­ятельности». См.: Потапов В. Н. Письмо к отцу от 7 августа 1863 г / / ЦГИА СПб. Ф. 2162. On. 1. Д. 18. Ч. II. Л. 123 об.

46

Духовно-угебная реформа 1808-1814 гг.

самостоятельность — каноническое право, учение о православ­ном богослужении (церковная археология), пастырское бого­словие, гомилетика. Для их устойчивого учебного существова­ния и научного развития требовалось более четкое осмысление предмета их занятий, внутренней структуры, принципов, мето­дов, связи их содержания с реальной церковной жизнью.

В результате нововведений количес тво изучаемых каждым студентом предметов возросло с 2 1 до 28, сформированных в 8 классах, прежняя целостность и согласованность академиче­ского курса была нарушена57. Это привело к двум серьезным проблемам — нарушению системы и многопредметности. Развивше­еся духовно-академическое бо­гословие своим составом мало на­поминало стройную систему, раз­работанную в 1814 г. святителем Филаретом (Дроздовым). Необхо­дима была новая систематизация,Architectonica Theologica, осмысле­ние разных частей богословия, их связей и соотношения.

Стали высказываться — офи­циально и неофициально — заме­чания о естественном вырождении «богословского энциклопедизма», о поверхностном многознании вы­пускников академий, об отсутст­вии специалистов в той или иной области богословия, о неуме­нии выпускников академий решать конкретные научные и цер­ковно-практические вопросы5”. * *

57 К б классам Устава 1814 г. добавилось еще 2: церковной исто­рии и миссионерских наук. Продолжительность лекций были вынуж­дены сократить с 2-х часов до 1,5, а в 1860-е гг. продолжительность лекций уменьшилась еще на ' / часа.

* Предложения сосредоточить внимание студентов на определенной области богословской науки выдвигал епископ Иннокентий (Борисов)

Епископ Харьковский и Лхгырский Филарет

(Гумилевский)

47

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Предпринимались попытки облегчить учебные планы,

придав им большую цельность. Эти попытки проводились в двух направлениях: 1 ) упразднение предметов, не представля­ющих самостоятельной науки и самостоятельной ценности* 59,2) переведение предметов в разряд «по выбору». Второй путь — введение «параллельных» отделений — был менее болезнен­ным и применялся чаще60. Но отдельные попытки существен­но ситуацию не меняли, курс по-прежнему был перенасыщен, и каждой из наук уделялось слишком мало времени. Бульшая часть нововведенных предметов уже не могла быть безболез­ненно изъята из академического курса, ибо их присутствие в высшем богословском образовании было определено развити­ем богословской науки или церковными задачами духовных академий. Было также ясно, что специалисты с высшим бого­словским образованием должны быть в разных сферах церков­ной жизни, но это должны быть специалисты. Поэтому идея специализации начала рассматриваться именно в направлении приготовления специалистов-богословов. Хотя эпоха «бого­словского энциклопедизма» явно подходила к концу, вопрос об отказе от идеи реформы 1808-1814 гг., о всесторонней «уче­ности» выпускников академий оставался открытым. Многие

еще в 1840-х гг., в конце 1850-х гг. епископ Макарий (Булгаков) писал об этом в Синод, а митрополит Григорий (Постников) — в ответ на воп­рос обер-прокурора А. П. Толстого о желательных преобразованиях в духовной школе. См.: ГАРФ. Ф. 1099. On. 1. Д. 676. Л. 7 об.-8; Там же. Д. 669. Л. 2-4; РГИА. Ф. 1661. On. 1. Д. 705. Л. 29 об.-ЗО.

59 Так, на взгляд авторов предложений, не представляли самосто­ятельной ценности пастырское богословие, гомилетика, патристика. См.: ГАРФ. Ф. 1099. On. 1. Д. 669. Л. 4 -5 ; Там же. Д. 672. Л. 2-3.

60 Во всех академиях предлагался выбор одного из новых языков. Параллельное изучение исторических и физико-математических наук, введенное еще в 1810 г., было отменено в 1842-1844 гг. Но при введе­нии учения о расколе этот метод был применен вновь. Так, в МДА в 1854 г., по ходатайству ректора архимандрита Евгения (Сахарова- Платонова), учение о расколе преподавалось параллельно физико- математическим наукам, в СПбДА в 1861 г. вернулись к варианту 1810 г.

48

Духовно-угебная реформа 1808 1814 гг.

представители епископата, как и практики — преподаватели духовной школы, оставались в твердой уверенности, что реше­ние проблемы м ож но найти, установив определенную иерар­хию наук, подобную преобразованию 1810 г., но более узкую и богословски-конкретную. Речь шла о выделении приоритетных направлений для каждого студента при сохранении полноты общего богословского образования.

Многопредметность была не только образовательной про­блемой, но и научной. Преподавательские штаты па протяже­нии полувека действия Устава 1814 г. практически не менялись (к 18 преподавателям по норме 1814 г. лишь в 1858 г. было до­бавлено еще 2 экстраординарных профессора и 2 бакалавра). Поэтому со временем каждому преподавателю приходилось совмещать по 2-3 предмета, в самых разных наборах'11. Зани­маться научными исследованиями в таких условиях было зат­руднительно, а пытаться встать на уровень современных науч­ных достижений — практически невозможно. Академическая наука не была бесплодна в оригинальных богословских сочи­нениях: среди членов академических корпораций и выпускни­ков академий были ученые, признанные научными кругами вне стен академий. Имелись исследования, которые можно было отнести к лучшим достижениям отечественной, и не только отечественной, науки*’2. Но отставание от западной богословской

fil В записке епископа Иннокентия (Борисова) (прели. 1840 г.) указывается на особую несоразмерность академических штатов для высшей богословской школы: на класс богословских наук, как и на все небогословские классы, положен один профессор (и 3 бакалав­ра), в то время как этот класс требует не менее трех профессорских кафедр (ГАРФ. Ф. 1099. Он. 1. Д. 925. Л. 17 17 об.).

м Например, выпускник МДА 1844 г. архимандрит Амфилохий (Казанский-Сергиевский) — исследователь и издатель греческих и древнеславянских рукописей, с 1863 г. и член-корреспондент Акаде­мии наук по отделению греческой и славянской палеографии; выпу­скник МДА 1826 г. архиепископ Филарет (Гумилевский) — богослов, историк Церкви, агиограф, краевед; выпускник СПбДА 1829 г. епис­коп Порфирий (Успенский) — знаток христианского Востока, соби-

49

науки, несмотря на усилия преподавательских корпораций, не уменьшалось, а, напротив, увеличивалось.

Таким образом, главным результатом реформы 1808- 1814 гг. было построение целостной системы духовного обра­зования, параллельной системе «гражданского» образования, со своим собственным управлением, иерархическим соподчи­нением и строгим преемством четырех ступеней. Разделение духовного образования на ступени давало возможность каж­дой ступени, в том числе и высшей — академиям — сосредото­читься на решении своих особых задач и открывало перспек­тивы научного развития. Духовные академии, в процессе реа­лизации Устава 1814 г., стали стабильными педагогическими институтами духовного ведомства — и это было решением од­ной из дореформенных задач. Сочетание богословского и клас- сически-гуманитарного образования создало особый тип выс­шей духовной школы, хотя с этим сочетанием было связано много проблем. В результате полувекового развития высшей духовной школы в ее учебных планах определилось несколько характерных составляющих: 1) традиционная для российской духовной школы экзегетическая направленность, то есть чте­ние и толкование Священного Писания; 2) особый — сопря­женный с богословием — комплекс философских наук (мета­физика, история философии, логика и психология); 3) пока­завшая свою важность церковно-историческая направленность, причем ориентированная на изучение источников; 4) неразрыв­но связанная с богословским образованием и открывавшая на­учные перспективы система древних языков; 5) филологиче­ская составляющая, выраженная не только в специально-сло­весных дисциплинах, но и в повышенном внимании к самосто­ятельным письменным работам. Само высшее богословское

ратель и исследователь древних рукописей; выпускник КДА 1843 г. архимандрит Антонин (Капустин) — его последователь, созидатель «русской Палестины», историк, археолог; выпускник КазДА 1846 г. Н. И. Ильминский — миссионер, филолог и педагог, знаток мусуль­манства и Востока; выпускник МДА 1850 г. А. Е. Викторов — архео­лог и библиограф - и др.

__________ Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

50

J

Духовно-угебная реформа 1808 1814 гг.

образование имело определенные успехи. Переход преподава­ния на русский язык способствовал развитию русской богослов­ской терминологии и постепенному отходу от схоластических систем. Изучение Священного Писания, систематический пе­ревод на русский язык святоотеческих творений, начавшаяся разработка исторических и литературных источников сформи­ровали особую духовную «ученость», укрепили связь с восточ­но-христианским наследием. Самостоятельные паучко-бого­словские исследования, хотя и не дали ожидаемых результа­тов, все же получили в духовных академиях основание, наме­тились пути их развития, появились идеи, которые требовали апробации.

Несмотря на свою радикальность, реформа 1808 1814 гг. не уничтожила существовавшую до нее духовную школу пре­емство было, более того, достижения дореформенной школы были осмыслены и систематизированы. Реформа лишь отчас­ти решала проблемы духовного образования и только начала развитие богословской науки. При этом перед высшей духов­ной школой встали новые проблемы, требующие уточнения ее задач, нового этапа совершенствования, новых изменений. Но, подняв понимание сущности духовного образования на новый уровень, реформа 1808-1814 гг. позволила деятелям духовной школы не только видеть и формулировать проблемы, обуслов­ленные конкретной ситуацией, но и определять перспективы развития богословской науки и духовного образования. И с учебной, и с научной деятельностью духовных академий были сопряжены серьезные проблемы, но сама формулировка этих проблем и поиск их решения должны были наметить дальней­ший путь. «Энциклопедизм» образования, характерный для академий Устава 1814 г., давал основательность богословской мысли, но не привязывал ее «к чему-либо исключительно»®. Примат учебного процесса над наукой в самих академиях не позволял реализовать изначальные замыслы об академиях,

Певницкий В. Ф. Речь о судьбах богословской науки / / ТКДА. 1869. № 11-12. С. 188.

51

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

и необходимо было заново продумать идею совмещения в еди­ном учреждении духовно-учебного и богословско-ученого цент­ров. Требовал разрешения вопрос о методах богословской науки в целом, о разработке особой методологии исследований в каж­дой ее области, о допустимости перенесения гуманитарных на­учных методов — филологических, словесных, исторических - в соответствующие области богословия. Новые подходы к бо гословскому исследованию и образованию были лишь частны­ми попытками, требующими осмысления, систематизации, обобщения, сравнения с богословско-учебным опытом иных стран и конфессий.

РЕФОРМА ДУХОВНЫХ АКАДЕМИЙ 1869 г. И РАЗВИТИЕ БОГОСЛОВСКОЙ

НАУКИ В РОССИИ

Развитие богословской науки было поставлено перед россий­ской высшей духовной школой в качестве прямой задачи с самого момента ее самостоятельного бытия, то есть с начала XIX в. 1 Однако ограниченность сил, научных средс тв и внут­ренние сложности становления духовно-учебной жизни, с од­ной стороны, недостаток опыта научного общения с россий­ской светской и зарубежной богословской наукой с другой, привели к тому, что эта задача была исполнена лишь отчасти. Богословская наука получила в академиях основание: были начаты изучение и издание богословских, церковно-историче­ских и церковно-канонических источников, разработка россий­ских архивов (центральных, епархиальных, монастырских), систематический перевод святоотеческих трудов, имелись от­дельные успехи и в научно-богословских исследованиях. Выс­шая церковная власть давала корпорациям задания, требую­щие богословских познаний, учреждались научные периоди­ческие издания. Действовала система научной аттестации, ежегодно пополнялись ряды магистров и кандидатов богосло­вия, существовал круг лиц, чьи особые заслуги в духовном про­свещении были увенчаны докторской степенью1 2. Однако уже

1 См. статью настоящего сборника «Духовно-учебная реформа 1808-1814 гг. и становление высшей духовной школы в России».

2 Всего в 1814-1869 гг. в докторское достоинство было возведено 28 лиц (из них 4 получили звание доктора богословия honoris causa).

53

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

в середине XIX в. пришлось констатировать, что академии не имеют ученых-специалистов «по предметам нашего духовно­го образования», выпускники же не могут заниматься систе­матическими научными исследованиями, а «берутся за то, на что случайно наведут обстоятельства»3. Для научного «про­рыва» нужны были особые усилия, которые вылились в но­вую реформу высшей духовной школы, проведенную в 1869 г. Отношение к этой реформе современников было различно - от восторженного до резко-критического. Она имеет неодно­значную оценку в историографии4. Даже в лагере апологетов этой реформы не было и нет единства во взглядах на то, что было главным достижением этого преобразования, какие эле­менты являлись ответом на запросы времени и конкретной ситуации в духовных академиях, а какие внесли принципиаль­ный вклад в организацию духовного образования и богослов­ской науки. Феномен реформы 1869 г. небезынтересен для со­временной высшей духовной школы, вступившей в полосу ре­форм, одной из главных задач которых является создание бла­гоприятных условий для развития богословской науки. Таким образом, аналитическое рассмотрение проблематики, процес­са подготовки и проведения реформы 1869 г., ее итогов, науч­ных плодов и негативных последствий представляет для со­временной богословской науки не только исторический, но и практический интерес.

3ГАРФ. Ф. 1099. On. 1. Д. 676. Л. 7 об.4 Титов Ф. И., прот. Преобразования духовных академий в России

в XIX веке / / ТКДА. 1906. Т. I. № 4, 5; Титлинов Б. В. Духовная шко­ла в России в XIX веке: В 2 т. Т. 2. Вильно, 1909. С .374-421; Флоров­ский Г., прот. Пути русского богословия. Париж, 1937. Переизд. Виль­нюс, 1991 (далее: Флоровский. Указ, соч.) С. 360-364; Римский С. В. Российская Церковь в эпоху Великих реформ. М., 1999. С. 467-518; Смолич И. К. История Русской Церкви: 1700-1917. Ч. 1. М., 1996. С. 460-465 и др.

Доктора богословияДоктора богословия honoris causa

СПбДА М ДА КДА КазДА 17 2 4 14 0 0 0

54

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

Было ли недостаточное развитие богословской науки единственной проблемой высшей духовной школы к середине XIX в.? Духовно-академическая система, созданная реформой 1808-1814 гг., действовала, поставляя кадры на церковное слу­жение в разных областях — приходской, миссионерской, духов­но-педагогической, законоучительской, и, кроме того, «подпи­тывала» сферы гражданского служения. В стенах духовных академий шел стабильный учебный процесс: обновлялись учеб­ные курсы, разрабатывались программы, писались студенче­ские работы, появлялись новые предметы. Однако в недрах этой, казалось бы, достаточно благополучной деятельности можно было уловить некоторые тревожные симптомы, грозя­щие вызвать кризис. Учебный план был отягощен многопред- метностью, в нем отсутствовала систематичность. Новые бого­словские дисциплины, выделившиеся в 1820-1840-е гг. из об­щего богословского курса, не были определены в своем содер­жании и методах. Введенные в учебные планы нсбогословские науки, а также миссионерские предметы не имели твердого положения в высшей духовной школе, не был до конца опреде­лен их статус и значение в духовно-академическом образова­нии. Отсутствовала особая система подготовки кадров, как для академических кафедр, так и для преподавания в семинариях, а традиция перевода преподавателей с предмета на предмет зат­рудняла и последующую их специализацию. Кроме того, ака­демии были отягощены многими задачами, возложенными на них Уставом 1814 г., и на преподавательские плечи, кроме соб­ственно учебно-научного процесса, падало немало иных дел — ревизии семинарий и училищ, составление программ для ду­ховных школ своего округа, подготовка многочисленных отче­тов. Многие положения Устава 1814 г. оказались слишком «те­оретичны» и не могли быть исполнены на практике, оставаясь лишь памятником духовно-учебного поиска. Последующие нововведения часто не вписывались в параграфы Устава и, кон­тролируемые многочисленными положениями и постановле­ниями, входили в противоречие друг с другом, создавая много проблем для академии.

55

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Таким образом, академические корпорации не имели воз­можности сосредоточиться исключительно на научно-богослов ских занятиях. Но к 1850-м гг. многие профессора академий и архиереи, ревнующие о развитии богословской науки, пытались хотя бы определить главные проблемы, которые необходимо было решать. Преподавателям академий — а это были лица, на которых возлагались основные надежды в развитии научного богословия — трудно было стать специалистами в той или иной области богословия, ибо назначение выпускника на кафедру часто проводилось без учета темы его выпускного сочинения и интересов. В дальнейшем проводились частые перемещения с предмета на предмет, а с начала 1840-х гг., при увеличении чис­ла предметов в академиях, на каждого преподавателя возлага­лось 2-3 предмета. Научная деятельность членов академиче­ских корпораций не была организована: в тех или иных общих научных трудах участвовали не все, статьи в научные журналы представляла меньшая часть преподавателей. Недостаточность в специальных богословских исследованиях заявлялась, но кон­кретные научные задачи перед членами корпораций ставились довольно редко. Академии мало контактировали со светскими учеными, редко были членами научных обществ, а в самих ака­демиях таковых не было. Не было традиции регулярных обсуж­дений научных проблем — это проводилось лишь тогда, когда академии выполняли какие-либо конкретные «ученые поруче­ния». Хотя в академиях были достаточно хорошие библиоте­ки, постоянной информации об отечественных и зарубежных научных изданиях в них не поступало, а преподаватели, редко занимаясь специальными исследованиями, также не являлись знатоками современного богословия. Русская богословская тер­минология, хотя стала уже нормой и в научных, и в учебных трудах, была плохо отработана, и к преподавателям, выпуск­никам и студентам духовных академий часто предъявлялись претензии в необоснованном и плохо продуманном употребле­нии иностранных выражений. В отечественное богословие, вследствие его непростого исторического пути, проникло мно­го идей, неприемлемых для православной науки, но для очи-

56

Реформа духовных академии 1869 г. и развитие богословской науки

щеп им от них и более четкого научно-православного отпета на те или иные вопросы требовалась большая работа. Преподава­тельские корпорации академий, хотя и старались по мере сил исправлять недостатки, сами были обрааовапы и воспитаны этой системой, и их знания, умения и опыт были обусловлены ее плюсами и минусами.

Во второй половине 1850-х гг. академические проблемы стали особенно заметны на ф оне общ его интереса в России к научно-образовательным вопросам'"’. Развитие науки как ев­ропейской, так и российской — ставило вопрос о постановке научного богословия на современный уровень. Открытия есте­ственных наук — геологии, сравнительной зоологии, анатомии, психологии, ф изики — посягавш ие на опроверж ение или, но крайней мере, коррекцию сам их основ м ировоззрения, тр е­бовали основательного и также научного ответа богословия. 5 об

5 К середине 1850-х гг. в светской научно-образовательной систе­ме было выявлено много недостатков. Не устраивали действующие Уставы — университетов 1835 г., Академии наук 1836 г., Положениеоб испытаниях на ученые степени 1844 г. Начавшаяся в 1857 г. разра­ботка нового университетского Устава позволила более четко сфор­мулировать проблемы, существовавшие и в административном устро­ении университетов, и в учебном процессе, и в системе подготовки научно-образовательных кадров. На высшую духовную школу зти критические обсуждения светской системы образования и предложе­ния но ее изменению действовали двояко. Во-первых, у светской на­уки и университетского образования, даже в атом «проблемном» со­стоянии, были элементы, небесполезные для науки духовной. В ака­демиях практически отсутствовала система подготовки к преподава­нию. Не было четкого закрепления преподавателей за предметом, были частые перемещения. Система научной аттестации в духовных академиях не представляла стимулирующего средства для научного роста преподавателей, ибо преподавательские должности никак не были связаны со степенями. Не было научных обществ, публичных обсуждений исследований. В учебном процессе была исключительно лекционная система, при отсутствии семинаров. Во-вторых, многие проблемы, обнаруженные в светской системе образования, были ха­рактерны и для духовной, и их обсуждение побуждало и духовно-учеб­ные круги задуматься над решением своих проблем.

57

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

ч

Ученые изыскания гуманитарных наук — истории, словесно­сти, филологии, юриспруденции — исследования которых про­стирались и на церковную сферу (церковная история, церков­ное законоведение, церковная словесность и др.), ставили воп­рос о соотнесении результатов с церковной наукой. Духовной науке следовало либо включаться в этот процесс, непосред­ственно участвуя в проектах по изданию источников, разработ­ке церковных архивов, мероприятиях по спасению памятников церковной старины, либо, если эти исследования не были до­статочно корректными с богословской точки зрения, развивать свой, альтернативный вариант спасения и изучения памятни­ков, описания архивов и т.д. В определенной части общества появился интерес к богословию как таковому. Духовная уче­ность, бывшая доселе по преимуществу сословной обязанно­стью и достоянием, должна была предъявить миру свои науч­ные результаты и занять свое место в научно-образовательной системе и в общественных представлениях.

Но катализатором начала реформы послужила сама об­становка в стране, затронувшая и все стороны церковной жиз­ни. Процесс разработки реформ, начавшийся в первые годы царствования Александра II, не мог оставить в стороне и ду­ховную школу. Разработка нового университетского устава, начавшаяся в 1857 г. и продолжавшаяся до 1863 г., стимулиро­вала обсуждение общих проблем высшего образования, кото­рые стояли и перед духовными академиями6.

6 Наиболее важные проблемы: необходимость специализации за­нятий студентов и выработка условий специализации; соотношение схоластической и «практической» науки, совершенствование инсти­тута научной аттестации; подготовка к профессорским кафедрам (ин­ститут профессорских кандидатов, обучение в европейских универ­ситетах); соотношение фундаментального образования и подготовки студентов к практической деятельности; соотношение правитель­ственных запросов и внутренних проблем университетов; админист­ративные и педагогические отношения с низшими школами (гимна­зиями); права профессорско-преподавательской корпорации в при­нятии решений, касающихся учебной деятельности университетов;

58

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

Отдельные попытки решить назревшие проблемы духов­ной школы локальными мерами не имели успеха7. Был постав­лен вопрос о реформе. Среди архиереев и в академической пре­подавательской среде не было единого мнения о том, насколько радикальны должны быть изменения — реформа или внутрен­ние изменения. Все сходились па необходимости осуществить замыслы Устава 1814 г. о развитии духовных академий как ака­демий духовных наук, то есть создать специальные условия для научно-педагогической специализации членов академических корпораций и формировать из них научно-исследовательские

сословность студенческого состава. См.: Замечания на проект общего Устава Императорских российских университетов: И 2 т. СПб., 1863; Журнал Ученого комитета Главного управления училищ по проекту общего Устава Императорских российских университетов. СПб., 1862. См. также по этому вопросу: Соболева Е. В. Организация науки в по­реформенной России. Л., 1983; Эймонтоаа Р. Г. Русские университе­ты на грани двух эпох. От России крепостной к России капиталисти­ческой. М., 1985; Она же. Русские университеты на путях реформы. Шестидесятые годы века. М., 1993; Сэмюэл Д. Кэссов//. Университет­ский Устав 1863 г.: новая точка зрения / / Великие реформы в России 1856-1874 гг. М„ 1992. С. 317-332.

7 В рамках действующего Устава академии пытались внутренними силами: 1) изменить состав кафедр, предоставляя преподавателям возможность хотя бы относительной специализации и научною роста; 2) привести многопредметный учебный план в большую гармонию, для нормализации занятий студентов; 3) провести внутренние изме­нения учебных программ по отдельным предметам, с целью вместить развивающуюся науку в отведенные Bpe.vieinn.ie рамки; 4) ввести эле­менты богословской специализации для студентов старших курсов, в рамках семестровых и курсовых сочинений или самостоятельных заня­тий по освоению лекционных курсов. См.: Сухова II. К). Высшая духов­ная школа: проблемы и реформы (вторая половина XIX века). М„ 2006 (далее: Сухова. Высшая духовная школа). С. 1 4 0 -\ЛЗ,Чистович И. А. Санкт-Петербургская духовная академия за последние тридцать лег. 1858-1888. СПб., 1889. С. 47, 73; Родосский А. Списки первых XXVII курсов Санкт-Петербургской духовной академии. СПб., 1907. С. XVIII; Горский А. В., прот. Дневник. М., 1885. С. 159; РГИА. Ф. 802. Он. 8. Д. 27444, 27549; OP PI Hi. Ф. 574. On. 1. Д. 1015. Л. 1-4 об.

59

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

сообщества. Но принципиальное различие в проектах состоя­ло в выборе типа учебного процесса. Основных проблем было две: 1) сохранять ли высшую духовную школу закрытого типа или взять курс на сближение с университетами, как по обмену кадрами, так и по методам образования? 2 ) сохранять в учеб­ных планах созданное Уставом 1814 г. сочетание богословской и гуманитарной школы или встать на путь богословской спе­циализации? Духовно-учебная реформа все же была начата, и разработка ее заняла более десяти лет. Начавшись в 1858 г. с опроса епископата8, она продолжилась в работе двух комиссий (1860-1862 гг. и 1866-1867 гг.) по реформе семинарий и ду­ховных училищ, затем — в работе комиссии (1867-1869 гг.) по разработке реформы духовных академий9.

Составленный последней комиссией проект потом обсуж­дался еще трижды — шестью архиереями (в виде личных отзы­вов), самой комиссией в расширенном составе и Святейшим Синодом. Наконец, после переделок, Устав духовных академий был утвержден 30 мая 1869 г. императором.

В этом процессе постепенно определялись наиболее зна­чимые идеи, составившие основу реформы 1869 г. и последую­щей эпохи деятельности духовных академий. В 1865 г. обер-

8 Проблемы духовно-учебной системы, при всех ее обязанностях перед государством и обществом, и их решение были делом внутри- церковным. Решение о преобразовании духовной школы должна была принимать церковная власть, она же должна была определять основ­ные принципы преобразования. Обер-прокурор А. П. Толстой при­нял решение действовать с учетом принципа церковной иерархии, предложив первым высказать мнение о желательных изменениях в духовно-учебной системе архиереям — святителю Филарету (Дроз­дову) и митрополиту Санкт-Петербургскому Григорию (Постнико­ву). Но обер-прокурор вышел к архиереям с рядом конкретных пред­ложений, составленных Духовно-учебным управлением на основании аналитических записок, поступавших в Синод с конца 1830-х гг. См. статью настоящего сборника «Святитель Филарет (Дроздов) и выс­шая духовная школа XIX века: новизна и традиция».

“Подробно об этом см.: Сухова. Высшая духовная школа. С. 112- 229.

60

Реформа духовных академий 1869 г, и развитие богословской науки

прокурором Святейшего Синода стал граф Д. А. Толстой, со­единивший в 1866 г. с этой должностью и должность министра Народного просвещения. Роль обер-прокурора в духовно-учеб­ных делах к этому времени очень возросла. Он соединил идеи и желания, исходившие из духовно-учебных кругов, с власт­ной и финансовой помощью государства, выбрал склонных к реформе членов Святейшего Синода, представителей епархи­ального епископата и духовенства и, опираясь на них, стиму­лировал начало и поэтапное проведение реформы. Энергия гра­фа Д. А. Толстого и его умение выбирать «ключевые» фигуры, с одной стороны, его собственные учебные идеи - с другой, но многом определили подготовку и ход реформы духовных ака­демий10. Главными деятелями реформы стали приветствуемые и поощряемые обер-прокурором архиереи — архиепископы Нектарий (Надеждин) и Макарий (Булгаков) и представите­ли белого духовенства, получившие в это время особые полно­мочия, — протоиереи Иосиф Васильев, первый председатель Учебного комитета* 11, и Иоанн Янышев, ректор СПбДА. Бели первый, несмотря на свое председательство в комиссии по раз­работке проекта духовно-академической реформы, не выска­зал никаких самостоятельных идей и не проявлял в дальней­шем интереса к реализации нового Устава, то трое последних сумели вложить в новый Устав свои представления об органи­зации высшего духовного образования и богословской науки и во многом определить проведение реформы12.

"’Там же. С. 160-165.11 Учебный комитет — новый центральный орган духовно-учеб­

ного управления при Святейшем Синоде, учрежденный в 1867 г. См.: Сухова Н. Ю. История центральных органон управления духовно- учебными заведениями в России 1807-1918 гг. / / В А. 2001. № 6 (66). С. 264-302.

|20 роли архиепископа Нектария в деятельности комитета 1868- 1869 гг.: Катанский А. Л. Воспом инания старого проф ессора (1847-1915) (далее: Катанский. Воспоминания) / / ХЧ. 1916. Т. I. № 1. С. 57; Беляев А. А., прот. Профессор Московской духовной акаде­мии П. С. Казанский и его переписка с архиепископом Костромским

61

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Обсуждения конкретных воп­росов, проходившие на разных эта­пах разработки реформы, вскрыли общие проблемы, которые так и не удалось решить удовлетворитель­но: 1 ) неопределенность главной цели деятельности академий и от­сутствие структурообразующей идеи учебного плана; 2 ) неопреде­ленность внутренней структуры богословия, не позволяющая вы­делить возможные направления богословской специализации;3 ) недостаточную определенность места и значения богословия в си­

стеме наук, приводящую к неопределенности статуса небого­словских наук в высшей духовной школе и богословских наук в университетах.

Процесс составления Устава духовных академий 1869 г. привел к соединению в его окончательном варианте идей из разных проектов и мнений, авторских или коллективных, при­чем неоднократно корректируемых. Однако, несмотря на не­которую несогласованность, нечеткость, очевидные недоработ­ки, единство Уставу придавала сила и новизна основных идеи, которые представляли вполне определенную концепцию выс­шего богословского образования:

1) система специализации преподавателей академий - закрепление за предметами отдельных кафедр, стабильное пребывание преподавателя на кафедре, соответствие между

Обер-прокурор Святейшего Синода граф

Дмитрий Андреевич Толстой

Г '- . ^

Платоном. Письма к архиепископу Платону от 4 апреля и 30 мая 1866 г. / / БВ. 1912. № 4. с . 740; Там же. № 5. С. 129. Архиепископ Макарий и отцы протоиереи были лучшими выпускниками (первый - КДА, оба последних — СПбДА) и зарекомендовали себя еще до нача­ла реформы самостоятельными идеями по совершенствованию бого­словского образования. См.: Сухова. Высшая духовная .„„гота. С. 96, 101, 167-169, 173-175. шк

62

м

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

должностным положением и ученой степенью, стимулирующее научный рост преподавателя в его предмете;

2 ) полноценная система научной аттестации — обязатель­ная публикация и публичная защита магистерских и доктор­ских диссертаций на ученые степени, преобразование маги­стерской богословской степени из учебной в ученую;

3) участие членов профессорско-преподавательской кор­порации в решении вопросов учебного процесса и научного развития академий;

4) институт специальной подготовки профессорско-пре­подавательских кадров — приват-доцентуры, связанная с ней же возможность дополнительного чтения особых разделов основных наук;

5 ) акцент на специализации студентов — двухэтапная спе­циализация: а) специальные отделения на трех первых курсах (богословское, церковно-историческое, церковно-практиче­ское) ’3 при малом числе общ еобязательных предметов

1:5Встает вопрос об оригинальности выделения трех направлений, определивших специальные отделения — богословско-теоретическо­го, церковно-исторического и церковно-практического. Одновремен­но с утверждением нового Устава духовных академий в мае 1869 г. в «Христианском чтении» был опубликован Устав Богословского фа­культета королевского Берлинского университета (S ta tu te» tier theologischen Facultat der Koniglischen Friedrich-Wilhelins-Universitiit zu Berlin. 1838) с комментариями. Автор комментария обращав вин мание на то, что для удобства изучения богословие в Берлинском уни­верситете разделялось на четыре направлении экзегетическое, ис­торическое, систематическое и практическое, но системе Фридриха Шлейермахера, введенной в немецких и других европейских проте­стантских университетах с начала XIX в. Но г руппировка наук в не­мецком варианте не подразумевала ни разделении преподавателей или студентов внутри факультета, ни необязательности изучения какой- то группы предметов для части студентов. Последний вариант Устава 1869 г. в целом следовал делению богословия на четыре направле­ния, но экзегетическое было сделано общеобязательным, а три осталь­ные составили отделения. Таким образом, в отличие от немецкой си­стемы, Устав 1869 г. оставлял в высшем богословском образовании

63

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

(Священное Писание, основное богословие, философские пред­меты, педагогика, один древний и один новый языки); б) осо­бая подготовка к научной и педагогической деятельности на вы­пускном курсе — введение особых практических занятий по конкретной группе предметов, акцентирующих внимание сту­дентов на изучении источников;

6 ) предоставление академиям прав и возможностей для распространения богословского знания и его популяризации - собственная цензура, право учреждения обществ, проведения публичных лекций, разработки и издания источников и т.д.

Новая реформа радикально меняла все стороны жизни духовных академий — учебную, научную, организационно-ад­министративную, экономическую, бытовую - и ее проведение сопровождалось решением множества проблем. Уже в первые пореформенные годы стали проявляться и минусы реформы - ее недостаточная продуманность, механическое перенесение на духовное образование инородных и плохо адаптированных принципов и норм, противоречивость некоторых положений Устава, неготовность духовно-академических корпораций к радикальным изменениям, отсутствие должного руководства в проведении реформы и оперативной корректировки*4. Выс­шая церковная власть официально проверила результаты ре­формы ревизией, проведенной в 1874-1875 гг., по окончании четырехлетнего цикла действия нового Устава, архиепископом Литовским Макарием (Булгаковым). Избрание в качестве ре­визора одного из активных участников подготовки реформы * 14

каждого студента лишь два направления из четырех. Были заимство­ваны из немецкого устава и еще некоторые элементы Устава 1869 г. Таким образом, влияние немецкого университетского богословия на Устав 1869 г. несомненно. См.: Т. С. Богословский факультет Коро­левского Берлинского университета / / ХЧ. 1869. Т. II. № 8. С. 342- 354. По предположению автора настоящей статьи, публикация Уста­ва была подготовлена протоиереем Т. Ф. Серединским, настоятелем посольской церкви в Берлине.

14 Подробно об этом см.: Сухова. Высшая духовная школа. С. 112- 229.

64

к.

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

1869 г. и автора некоторых ее по­ложений многим казалось наруше­нием объективности оценки. Но преосвященный Макарий подошел к ревизии внимательно, посещал лекции, смотрел конспекты, сту­денческие сочинения, настойчиво предлагал преподавателям выска­зывать свои замечания и предложе­ния15. В целом преосвященный ре­визор засвидетельствовал положи­тельные результаты реформыHi.Разумеется, это официальное сви­детельство лишь отчасти отражало реальную картину, проблемы в проведении реформы были, и не заметить их в середине 1870-х гг. было трудно. Архиепископ Макарий сделал ряд критических замечаний и выдвинул пред­ложения по совершенствованию учебного процесса и развитию науки в академиях. Критика относилась преимущественно к занятиям выпускного (4-го) курса: «нежизненность» педагоги­ческой подготовки, ибо проводится она без учета реальных се­минарских программ; представление кандидатских и магистер-

15 ЦГИА СПб. Ф. 277. On. 1. Д. 2784. Л. 1-43; ЦОВ. 1876. № 12. С. 3 -4 ] Катанский. Воспоминания / / ХЧ. 1916. № 2. С. 195-212; Берд­ников И. Краткий очерк учебной и ученой деятельности Казанской духовной академии за 50 лет ее существования 1842-1892. Казань, 1892. С. 12.

|В «Профессоры... большею частью весьма даровитые и достой­ные... обладающие обширными познаниями в области своих наук... Молодые наставники разрабатывают свои предметы с отличным усер­дием... Студенты обнаруживают столько же зрелости мысли, сколько твердости убеждений». Был сделан официальный вывод о «достоин­стве нового Устава духовных академий, твердости в его применении и добрых плодах академической реформы» (Извлечение из Всепод­даннейшего отчета обер-прокурора Святейшего Синода за 1875 год. СПб., 1876. С. 157). См. также. РГИА. Ф. 796. Оп. 156. Д. 710; Там же. Ф. 802. Он. 9. 1874. Д. 18.

Архиепископ Литовский и Виленский Макарий (Булгаков)

65

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

ских диссертаций на темы, мало относящиеся к богословию или слишком близкие к современности; недостаточно вниматель­ное руководство со стороны преподавателей работой студен- тов над кандидатскими сочинениями'7. Кроме того, были вы сказаны замечания в адрес конкретных преподавателей'8.

Предложения архиепископа были таковы: 1) изменить распределение наук по отделениям и еще уменьшить число общеобязательных наук; 2) перераспределить учебные часы, 17 18

v

17 РГИА. Ф .802. Оп. 9. 1874. Д. 18. Л. 3 об., 14, 20 об., 21, ЗЗ-ЗЗоб.Недовольство ревизора вызвали темы по светским наукам, не имею­щие прямой связи с богословием: «Ближний боярин Афанасий Лав­рентьевич Ордын-Нащокин», «Ближний боярин Артамон Сергеевич Матвеев», «Теория Дарвина и ее отнош ение к началам христианской нравственности»; «современные» темы, являющиеся предметом для публицистики, а не для научного исследования: «Обозрение проекта основных положений, выработанных комитетом по преобразованию церковного суда, с точки зрения церковных правил и практических соображений». См.: П ЗС КазДА. 1875. С. 23,69; Терновский С. А. Исто­рическая записка о состоянии Казанской духовной академии после ее преобразования. 1870-1892. Казань, 1892 (далее: Терновский.Уш соч.) С. 218-219.

18 Архиепископ Макарий поставил вопрос об увольнении профес­сора догматического богословия КДА архимандрита Сильвестра (Ма- леванского) по состоянию здоровья (слепота), но академия и члены Синода вступились за о. Сильвестра, а преосвященного Ревизора запо­дозрили в научной ревности к стороннику исторического изложения догматики. Замечания были сделаны: профессору СПбДА М. И. Ка­рийскому (усугубить старание о приготовлении лекций), его колле­гам профессору Н. И. Барсову (преподавать в курсе пастырского бо­гословия и гомилетики не только исторические обзоры сих наук, но и «саму систематизацию») и приват-доценту С. А. Соллертинскому (избегать излишнего употребления иностранных слов и фраз) и пр Профессору СПбДА Н. И. Глориантову было поставлено на вид не­правильное в методическом отношении преподавание латыни (и он покинул академию). Был ускорен уход из ординарных профессоров КДА Н. И. Щеголева, не имеющего докторской степени. См.: РГИА Ф. 802. О п. 9. 1874 г. Д. 18. Л. 2 о б .-З ; Там же. 1875 г. Д. 43- Л. 1-4; Там же. 1876 г. Д. 53; Ж ЗС СПбДА за 1976. С. 38-41.

66

I

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

выделяемые па предметы, увеличив их для преподавания н аи ­более важных и тр удоем к и х наук; 3 ) у с и л и и , п р еп о д а в а н и е классических языков; 4 ) увеличить сум м у, отп уск аем ую на с о ­держание приват-доцентов; 5 ) разреш ить преподавателям «вы ­читывать не все разделы курса с оди н ак овой п одр обн ость ю », а останавливаться на тех, которы е н едостаточ н о разработаны в науке и отражены в учебной л и т ер атур е1”.

Несмотря на благоприятны е отзывы ревизора, is уч ебн ом процессе и в научной деятельности академ ий бы ли серьезн ы е проблемы, которы е стали о с о б е н н о зам етны но п р ош естви и времени.

Введенная новой реф ор м ой сп ец и али зац и я п реп одавате­лей и система отделений активизировали п учебны й проц есс, и научное развитие корпораций. В 1870 1880-х гг. специальны е исследования появились практически во всех обл а стя х б о г о ­словской науки, хотя разного уровня, разной степени са м о ст о ­ятельности. П оявилась в о зм о ж н о с т ь п р ео д о л ет ь при вы ч ку индивидуально-зам кнуты х н ауч н ы х за н я т и й и о б с у ж д а т ь богословские исследования м агистерские и док тор ск и е д и с ­сертации, монографии — на заседан и я х отдел ен и й . П о опы та обсуждений научных проблем преподаватели академий не нме- 19

19Из этих рекомендаций были исполнены лишь три мог к липс.В 1878-1879 гг. было введено обязательное изучение обоих древних языков, причем вследствие поддержки графа /I- Л. Толс тою. С куд­ная «приват-доцентская» сумма 2.000 руб. в год на всех принат-до- центов одной академии (для КДА, М ДЛ и КазДЛ, для столичной было выделено 2.400 руб.) была увеличена всего на 400 руб. в год для каж­дой академии. Синод разрешил преподавателям строить учебные кур­сы во своему усмотрению, холя и заметил, что «допуская похвал/,кое стремление преподавателей духовных академий разраба i ына i 1, науку, представляется целесообразным о б р а т и, их внимание и па подго­товку их слушателей к удовлетворительному преподаванию в сем и­нариях». Первая и третьи не нашли сочувствия в членах Святейшего ('инода. См.: РГИА. Ф.802. Оп. 9. 1874. Д. 18. Л. 4 о б .-5 об., 8 об. 9, 14 об. 15, 23 об.; ПЗС КазДА. 1875. С. 70-71; Извлечение из Всеподдан­нейшего отчета обер-прокурора Святейшего Синода за 1875 год. СПб., 187(1. С. 1Г,7 158.

G7

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Ч

ли, и предоставленные Уставом возможности использовались лишь в малой степени.

Новый Устав предполагал творческую учебную деятель- ность всех членов духовно-академических корпораций. От пре­подавателя даже не требовалось программы перед началом чте­ний, каждый мог сам планировать структуру читаемого им кур­са, последовательность разделов, рассматриваемые источники, рекомендуемые и критикуемые научные сочинения, Новая си­стема настаивала на введении последних достижений научной деятельности в учебный процесс. Конкретных рекомендаций не давалось, каждый мог действовать по своему усмотрению, Поэтому некоторые преподаватели читали по старому принципу, стараясь охватить в той или иной степени все разделы препо­даваемой науки и их определенную последовательность, боль­шинство же пыталось построить курсы по-новому, излагая пре­имущественно те вопросы, которые имели неоднозначную трак­товку в науке. Научно активные преподаватели уделяли значи­тельное внимание темам, которыми занимались в своих иссле­дованиях, принося в жертву полноту и целостность читаемого курса. Историографические и источниковедческие обзоры, уг­лубленное рассмотрение отдельных разделов науки занимало часто все лекционное время. Некоторые разделы богословия были очень слабо разработаны в отечественной науке, обшир­ная западная литература требовала тщательного критического рассмотрения, да и удовлетворяла запросам лишь отчасти. Каж­дому ученому предстояло изучить по своему предмету значи­тельное количество источников, которые стали доступнее в свя­зи с расширением научных связей, командировками в загранич­ные архивы и библиотеки, разработкой отечественных архивов, Введение института приват-доцентов давало возможность под­ключать к этим исследованиям, как и к построению по ним учеб­ных курсов, молодых ученых, выделяя те или иные разделы наук в специальные курсы. Но эта возможность использова­лась очень редко, причем в основном столичной академией2*1. *

2,1 В СПбДА были открыты приват-доцентуры по истории Славян ских Церквей (при кафедре новой истории), по истории Русской Церкви

68

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

Научный подъем в духовн о-ак адем и ческ и х кругах т р у д ­но было ввести в рамки уч ебного процесса, и руководство ака­демий — в частности, протоиерей А. В. Горский, - да и м ногие преподаватели выражали озабоч енность его дестабили зацией , ожидая резкого падения образовательного уровни вы п уск н и ­ков2' . Ситуацию могла снасти самостоятельная работа ст у д ен ­тов с пособиями и учебниками, по не хватало удовлетвор итель­ной литературы, а ещ е бол ее — опыта преподавателей и с т у ­дентов: первые не умели сф орм улировать м етодических указа­ний для руководства к сам остоятельной работе, вторые по ста­рой традиции занимались лиш ь обязательны м и сочинениям и. В дальнейшем эта проблема встала со всей остротой и служ ила укором Уставу 1869 г.22 Н о общ ий научный порыв действовал вдохновляюще на лучш их студен тов 2’ . Был п ещ е один поло- * 21

синодального периода (при кафедре пгю рии Русской Церкви), но византийской истории, церковной статистике и географии (при ка­федре общей гражданской истории), по антропологии (при кафедре философских наук). Эти приват-доцентуры были по большей части недолговечны, для расширения и стабилизации н о ю процесса были слишком скудные возможности, посещ ение лекций таких ирииат-до- центов не было обязательным для студентов, и аудитории часто бы ­вали пустыми. В российских университетах в это время была хорошо разработана система специальных курсов по отдельных/ разделам и вопросам. И среде преподавателей и студентов духовных академий этой системе сочувствовали, по перенесение ее //а духовно-учебную почву ШЛО трудно. См.: Письма студента Университета И. Казанско­го Л. Д. Беляеву / / О Р РП>. Ф. 26. К. 17. Д. 37. Л. 48 -18 об.

21 См.: Беляев А. Д. Дневник за 1876 1878 гг. / / О Р РГ6. Ф. 26. К. 1. Д. 8. Л. 38 об., 51; Каптеров II. Ф. Ректор МДЛ протоиерей Л. В. Горский (из МО//Х личных воспоминаний) (1868 1872) / / У Тро­ицы в Академ////. Юбилейный сбор////к исторических материалов. М., 1914. С. 506-507; Катанский. Воспоминания / / ХЧ. 1916. № 3. С. 285.

“ Свод мнений академий. Комиссия 1882 1883 /т„ Объяснительная записка к п|юекту Устава православных духовных академий 1883 j .

2 OP PUB. ф . 88. О /i. 1. Д. 36. Л. 1 об.; Соколов В. А. Годы сту- Леичеста (далее: Соколов. Указ соч.) / / БВ. 1916. № 3 4. С. 398; № 5. С. 35 36; Катанский. Воспоминания / / ХЧ. 1916. № 3. С. 287 288;

6 9

1

жительный момент: требования Устава к «специальному» пре­подаванию заставляли каждого лектора осмыслять методы сво­его предмета, его место и значение в учебном плане и в бого­

словском образовании в целом. Сложнее было положение об­щ еобязательны х предметов: принадлежа административно к одному из отделений, они не яв л я л и сь его специальными предметами, лишаясь не только внимания студентов и своего от­деления, и других, но и статуса «специального», со всеми твор­ческими упованиями.

Н есм отря на проблемы, большая часть предметов, как богословских, так и небогослов­ских, сумела внести первые ре­зультаты в учебный процесс. Ориентация на научное препо­

давание, соответствующее статусу высшей богословской шко­лы, была дана, хотя при этом возник целый ряд проблем. И формулировка этих проблем представляется еще одним, хотя и менее значимым на первый взгляд, достижением реформы 1869 г. Неопределенность в научно-исследовательской методо­логии побуждала к компетентной адаптации методов, заимство­ванных в гуманитарных науках и иноконфессиональном бого­словии и активной разработке специальных методов в каждой области богословия. Проблема построения учебных курсов по­буждала обсуждать вопрос о соотнесении научного развития предмета с его учебными рамками, введении последних науч­ных достижений в учебные курсы и связанных с этим опасио-

___________Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Ректор МДАпротоиерей Александр Горский

Рубцов М. Василий Васильевич Болотов. Тверь, 1900. С. 49; Б ронзов А. А- Протопресвитер Иоанн Леонтьевич Янышев. СПб., 1911 (далее: Брон­зов. Указ, соч.) С. 7 9 -8 0 .

70

л

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

стях. Н еопределенность состава церковно-практического отде­ления вызывала много нареканий и бурны х обсуж дений, но в этих обсуж дениях был поставлен вопрос о практическом бого­словии в целом, его соотнош ении с научным богословием 21 * * *.

Вопрос о полож ении и значении небогословскнх наук в академиях при действии нового Устава вновь встал, и доволь­но остро. Устав 1869 г., включив в отделения специализации определенные науки, как богословские, так и пебогословские, призвал к синтезу богословского и гумани тарного знания. О б ­щий настрой на специальное развитие всех наук, входящ их в состав академий, подразум евал ату ж е задачу для гуманитар­ных наук. Н о опыт показал недостаточную продуманность сп о­соба осущ ествления этой идеи. Каждый из преподавателей не богословских наук долж ен был решать эту задачу на личном уровне, осмысляя специф ику развития своего предмета в выс­шей богословской ш коле, его отнош ени е к соответствую щ им университетским наукам, а такж е устанавливать контакты и сотрудничество со светскими коллегами. Возникали проблемы с написанием и защ итой работ по небогослонскпм наукам: с одной стороны, их авторы долж ны были учитывать требование Устава — соответствие направлений научной и учебной сп ец и ­ализации, с другой стороны — требования, связанные с бого­словскими учены м и с т еп ен я м и 25. Б ольш инство ф илософ ов,

21 См. статью настоящего сборника «Практическое богословие вроссийских духовных академиях проблема понимании и сложностиразвития (XVIII — начало XX в.)

'а В окончательном варианте Устава 1869 г. академиям давалосьправо присуждения исключительно богословских степеней. Уже в самом конце периода действия Устава 1869 г., в апреле 1884 г., защи­щал докторскую диссертацию доцент СП 6ДА II. А. Скабаланович («Византийское государство и Церковь в XI в. от смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексия I Комнина» (СПб., 1884)). Хотя была заявлена тема «государство и Церковь», на заседании Совета академии был поднят вопрос о возможности допустить работу, по сути историческую, на соискание степени доктора богословия. И. Е. Тро­ицкий, давая отзыв на эту диссертацию, счел долгом особо отметить

71

историков, филологов находили, как советовал Устав, темы «сродные» преподаваемой науке (§ 46), но осмысление самого принципа научно-богословского развития небогословских наук еще предстояло26.

Система научно-богословской аттестации, на которую ре­форма 1869 г. возлагала особые надежды как на стимул науч­ного развития, сама по себе внесла в жизнь академий немало проблем. Степень доктора богословия могла теперь присуж­даться лицам, не имеющим священного сана, за конкретное на­учное исследование. Установленная связь должности ординар­ного профессора с докторской степенью, а экстраординарного профессора и доцента - с магистерской меняла само отноше­ние к высшим ученым богословским степеням (§ 46). Устав пре­дусматривал определенный научный опыт для занятия препо­давательских должностей, а проведение конкретных научных исследований и представление их в виде сочинений на ученые степени ставилось всем преподавателям в прямую обязанность. В трехгодичный срок, отпущенный ординарным профессорам для получения докторской степени, старшие члены преподава­тельских корпораций должны были публично предъявить свои научные достижения. Был разработан особый регламент защи­ты диссертации: «предзащита» — первичное рассмотрение пред­ставленной работы двумя оппонентами, обсуждение в заседа­нии отделения, печатание своеобразных авторефератов — те­зисов, выражающих сущность работы, назначение оппонентов, возражающие диссертанту на защ ите27. Окончательный

_________ Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

«соответствие выбранной диссертантом темы указу Святейшего Си­нода». См.: ЖЗС СПбДА за 1883-1884 уч. г. С. 213-217.

26 За все время действия устава 1869 г. лишь один преподаватель воспользовался § 47 Устава, о получении степени доктора, в одном из русских университетов: профессор КДА Ф. А. Терновский, но он преподавал церковную историю в университете, и историческая сте­пень давала ему профессиональный авторитет.

27 Официальные оппоненты назначались из профессоров и пре­подавателей отделения, случаев приглашения оппонентов из других академий или со стороны не было: акт присуждения степени был

72

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

вариант Устава, оставив за академиями право присуждения лишь богословских степеней, поставил вопрос о диссертациях преподавателей небогословских кафедр: как совмещать совер­шенствования в преподаваемой науке с серьезным специаль­ным научным исследованием на богословскую степень28.

В первые три года действия Устава 1869 г. докторские за­щиты шли очень активно, проявляя отчасти достижения и сла­бости дореформенной науки, отчасти — плюсы и минусы но­вой системы. Первые докторские степени были получены в СПбДА ординарным профессором И. В. Чельцовым и экстра­ординарным профессором И. Ф. Нильским в 1870 г. Диспуты прошли благополучно, журналисты писали, что все было «очень солидно и с эффектной обстановкой»29. Диспуты были важным

автономным. Назначение официальным оппонентом не требовало наличия у этого лица степени такого же ранга, на которую претендо­вал соискатель: экстраординарный профессор или доцент, не имею­щий докторской степени, мог оппонировать на защите докторской диссертации, приват-доцент, не имеющий магистерской степени — на защите магистерской и даже докторской диссертации. Нередко слу­чалось официальное оппонирование научными руководителями сво­их учеников.

2*Об этой проблеме писал в 1869 г. профессор русской истории КазДА П. В. Знаменский ученику и другу Д. Корсакову. См.: ГАРФ. Ф. 109. Оп. 3. Д. 1393. Л. 5 -5 об.

29 Правда, участник первого докторского диспута А. Л. Катанский — один из официальных оппонентов И. В. Чельцова — вспоминал, что долгий затвор духовной науки привел к неумению преподавателей академии держаться в общественных собраниях и вести научный ди ­алог. Речи диссертанта и оппонентов на первом диспуте были мало связаны, ибо каждый говорил свое, заранее заготовленное. Профес­сор И. В. Чельцов представил в качестве докторской диссертации со­чинение «Древние формы символа веры» (СПб., 1869) — уже напеча­танная в «Христианском чтении» (январь-июль 1869 г.) и отдельным изданием часть грандиозного задуманного им труда «Собрание сим­волов и вероизложений Православной Церкви от времен апостоль­ских до наших дней». Профессор И. Ф. Нильский представил к за­щите только что напечатанный им труд «Семейная жизнь в русском расколе» (СПб., 1869). См.: Катанский. Воспоминания / / ХЧ. 1916.

73

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

событием и для академий, и для русской богословской науки: в целом она была признана серьезной, важной и интересной не только для узкого духовно-ученого круга30. В лице профессо­ров И. В. Чельцова и И. Ф. Нильского русское богословие по- лучило первых докторов, не имеющих священного сана. Иног­да на защитах бывали очень горячие дискуссии, позволяющие более четко сформулировать научные проблемы, открывающие новые перспективы исследований, демонстрирующие научную силу или слабость диссертантов и оппонентов, разность во взглядах31. Иногда с этими публичными диспутами были свя­заны и не очень приятные для академий моменты, которые оп­ределялись не столько научными проблемами, сколько внут­ренними отношениями членов корпораций32.

Т. I. № 3. С. 291; Бриллиантов А. Иван Васильевич Чельцов. Биогр. очерк. СПб., 1911. С. 5 -6 . Это отмечали и некоторые газеты; Петер­бургская хроника / / Голос. 1870. № 297. С. 2; Известия и заметки// ПО. 1870. Ноябрь. С. 388-389.

30 «Ученые диспуты в академии привлекли к себе многочислен­ное собрание не только духовных, но и светских лиц разных классов общества. В этом нельзя не видеть утешительного доказательства, что наше общество начинает со вниманием и сочувствием относиться к делам духовной науки, при прежнем строе духовно-учебных заведе­ний совершенно с ним разобщенной» (Извлечении из Всеподданней­шего отчета обер-прокурора Святейшего Синода за 1870 год. СПб., 1871. С. 145). Об интересе к диссертационным диспутам в академиях свидетельствуют и источники личного происхождения — воспоми­нания, дневники, письма. Конечно, круг постоянных посетителей был не столь широк, но московские любители духовной учености приез­жали на эти мероприятия даже в Сергиев Посад. См.:

31 См.: ОР РГБ, Ф. 78. К. 26. Д. 8. Л. 16-16 об.; Там же. К. 27. Д. 15. Л. 28-28 об.; ОР РГБ. Ф. 541. К. 9. Д. 13. Л. 5 об.; Соколов. Указ соч.// БВ. 1916. № 5. С. 33-34; Из писем к родителям студента Московской Академии начала семидесятых годов / / У Троицы в Академии. 1814- 1914. М„ 1914. С. 169.

12 В МДА была неприятная история с диспутом профессора П. С. Ка­занского (1873 г.; «История православного монашества в Египте»): первый раз он был сорван, второй раз состоялся, но дискуссия докто­ранта и оппонента (А. П. Лебедева) проявила не только научное про-

74

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

Применение новых правил к магистерским степеням за­держалось на четыре года — первые магистерские диспуты со­стоялись лишь в 1873 г., на исходе «вводного» периода* **. В 1873 г. состоялось по одному магистерскому диспу ту в СПбДА и КДА, в 1874 г. — еще три: в МДА, КДА и КазДА ’4. В СПбДА выпуск­ник 1873 г. Н. А. Скабаланович в полноте реализовал замысел Устава: в конце четвертого курса представил магистерскую дис­сертацию, построенную на изучении источников, с полноцен­ным историографическим обзором, успешно ее защитил и был оставлен на кафедре новой общей гражданской истории в зва­нии доцента. Это было первое свидетельство жизненности ус­тавных положений о магистерских степенях, что чрезвычайно ободрило корпорацию*5. Другой вариант магистерской

тивостояние подходов к церковной истории, но и сложные отноше­ния в корпорации. См.: Современные известия. 1873. в октября: РГИА. Ф. 802. Оп. 9. 1873 г. Д. 5. Л. 1-7; Лавров-Платонов А. Ф. Письма к Е. Е. Голубинскому от 27 февраля, 28 марта 1873 г. / / ОР Р1Ъ. Ф. 541. К. 9.Д . 13. Л. 14-14 об., 1 8 -18 об.

**Выпускникам 1869 г. (СПбДА и КДА) и 1870 г. (М ДА и Каз­ДА) Святейший Синод разрешил получать ученые степени но пре­жнему Уставу, дав к тому же отсрочку в подаче сочинений до 1872 г. Большая часть выпускников 1869-1870 гг. сумела завершить сочи­нения и получить кандидатскую или магистерскую степень, хотя по­дача сочинений растянулась до 1875 г., а отдельные представители «прежней академической эпохи» подавали сочинения и спустя деся­тилетие. См.: ПЗС КазДА. 1872. С. 168 169; То же. 1875. С. 219 221; Терновский. Указ соч. С. 33.

14 В 1873 г. защитили диссертации: в СПбДА 11. А. Скабаланович «Об Апокризисе Христофора Ф илалета» (С П б., 1873) и н КДА С. А. Терновский «Исследование о подчинении Киевской ми циню лии Московскому патриархату» (Киев, 1872). И 1874 г.: в МДА при­ват-доцент Н. Ф. Каптерев «Светские архиерейские ч и нош тк и в древ­ней Руси» (Сергиев Посад, 1874), в КазДА нриват-доцент II. Л. Ми­лославский «Древнее языческое учение о странствованиях и пересе­лениях душ и следы его в первые века христианства» (Казань, 1874), в КДА приват-доцент Олссницкмй М. А. «Киша Екклезиаст» (Киев, 1873).

,Г|Катанский. Нек поминания / / ХЧ. 1916. № 2. С. 206.

7 5

диссертации представил выпускник КДА 1871 г. С. А. Тернов- ский: практическая работа в Обществе Нестора Летописца и археографической комиссии дала ему возможность опублико­

вать на средства комиссии памятник XVII века «Икона» (Архив Юго-Западной России. Ч. I. Том V), с предисловием, обшир­ным введением и комментариями. Историческое отделение, после некоторых сомнений, дало согласие на его рассмотрение в качестве магистерской диссертации. После публичной защиты искомая степень была присуждена, но работа вызвала дискус­сию о требованиях к магистерским диссертациям36. К магис­терским диспутам готовились очень тщательно, боясь опоро­чить академию и богословскую науку37. Магистерские, как и докторские, диспуты вызывали интерес общества, особенное первые годы действия Устава, исполняя и апологетическую задачу. На первом магистерском диспуте в КазДА в 1874 г. - приват-доцента метафизики П. А. Милославского — как глав­ное достоинство диссертации был отмечен новый метод разра­ботки богословия, способный «влить в богословскую науку дух и жизнь и сообщить ей общечеловеческий интерес»38.

36 Было отрадно, что выпускники академий активно участвуют в разработке источников, практических археологических и археогра­фических трудах, но в диссертации было мало анализа, собственных выводов автора и других привычных элементов научной работы.

37 В МДА первый магистерский диспут — 15 октября 1874 г. - выпал на долю недавнего выпускника, приват-доцента Н. Ф. Каптере- ва. Его сочинение получило положительный отзыв Е. Е. Голубинского, было напечатано, составлены тезисы, речь. Но протоиерей А. В. Гор ский, чрезвычайно волнуясь перед первым «выходом в свет», по ко­торому будут судить и о духовной науке, и «как это новое дело по­ставлено в нашей Академии», — заставлял диспутанта перепроверять все источники, речь и тезисы, исправляя все, что может вызвать не­доумение, непонимание, ненужные вопросы. См.: Каптерев Я. Ф. Рек­тор МДА протоиерей Александр Васильевич Горский (из моих лич­ных воспоминаний) / / У Троицы в Академии. Юбилейный сборник исторических материалов. М., 1914. С. 507-508; К истории первого магистерского диспута в МДА / / БВ. 1915. № Ю -12. С. 396-412.

38 Диссертация: Древнее языческое учение о странствованиях и

__________ Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

76

I

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

Диссертационные диспуты, как докторские, так и магис­терские, на протяжении всей эпохи действия Устава духовных академий 1869 г. привлекали интерес не только высшей цер­ковной иерархии и местного священства, по и представителей светской науки, образованной и простой публики. Публичная защита научных сочинений имела положительные результаты: во-первых, «возбудила замечательную энергию... в духовно-уче­ном сословии», во-вторых, общество перестало упрекать духов­ные школы в замкнутости и считать их гнездом схоластики, в-третьих, присутствие на ученых диспутах представителей раз­ных групп общества не могло не развивать более серьезного и осмысленного отношения к богословским вопросам10. После­днее было особенно важно при отношении к вопросам религии в образованном обществе в 1870- 1880-х гг.

В целом преобразование духовных академий заметно про будило ученую деятельность в преподавателях. Всего за пери од действия Устава 1869 г. во всех духовных академиях было присуждено 39 докторских степеней*0. «Второй волной*

переселениях душ и следы его в первые века христианства. Казань, 1874. Эти слова оппонента профессора В. А. Снегирева оказались очень близки присутствующим и цитировались несколькими журна­лами и газетами. См.: ЦОВ. 1874. № 22. С. 4. См. также: ПЗС КазДА. 1874. С. 12-19.

“ ЦОВ. 1884. № 64. С. 4.40 Всего за период действия Устава 1869 г. в СПбДА было защи­

щено 9 докторских диссертаций, в М ДА - 9 (и еще одна присуждена без публичной защиты), в КДА 10, в КазДА 8 (и еще 2 были при • суждены без публичной защиты).

1870

1871

1872 соГ-»00 1874

1875

1876

1877 оо

00 1879 О0000 1881

1882

1883

1884

СПбДА 2 1 1 0 1 1 0 1 0 0 0 0 0 0 2МДА 0 1 0 8 1 0 1 0 1 1 0 2 ' 0 0 0

КДА 0 0 2 3 0 1 1 2- 0 0 0 1 0 0 0

КазДА 0 0 0 4* 0 0 0 0 2 ' 0 0 2 0 1 11 - в том числе 1 без публичной защиты;

77

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

докторских диссертаций — после 1874 г. — были новые иссле­дования, представлявшие уже результаты деятельности поре­форменных академий41. Работы были разного направления,

2 — в таблице не учтена степень доктора русской истории, полу­ченная в 1877 г. экстраординарным профессором КДА Ф. А. Тернов- ским на историко-филологическом факультете Киевского универси­тета св. Владимира;

3 — в том числе 1 без публичной защиты;4 — в том числе 1 без публичной защиты.Прим. В таблицу под 1884 г. внесены только те степени, которые

были получены по правилам Устава 1869 г. (до 22 апреля 1884 г.)Докторские степени без защиты присуждались по особому хода­

тайству Совета академии и архиерея перед Синодом, причем лицам, не состоящим в корпорации. В 1881 г. МДА таким образом увенчала докторской степенью сербского патриаршего архидиакона Емилиана (Радича) за сочинение «Verfassung der orthodox-serbischen und orthodox-runmnischen Particular-Kirchen un Oesterreich-Ungara. Serbien und Runwiien. I Buch. Die Verfassung der orthodox-serbischen Particular-Kirche von Karlovilz» (Praga, 1880); а КазДА в 1873 г. - сво­его бывшего ординарного профессора Г. С. Саблукова «во внимание к его ученым трудам» и капитальному сочинению «Сличение мухам- меданского учения о именах Божиих с христианским о них учением» (Казань, 1873), а в 1878 г. - епископа Нижегородского Хрисанфа (Ре- тивцева) за его сочинение «Религии древнего мира в их отношении к христианству. В 3-х т.» (Т. I: СПб., 1872; Т. II: Там же, 1875; Т. III: Там же, 1878), первый том которого преосвященный Хрисанф пытался защитить в 1873 г. в СПбДА, но неудачно.

Разумеется, служебный рост не был основным побуждением к занятиям наукой. Но дополнительным стимулом это служило. Экстра­ординарные профессорские места, не требующие докторской степе­ни, были всегда заняты, и у доцентов была единственная возможность продвижения — получение докторской степени. Разница в окладах - 1.200 руб. у доцента и 3.000 руб. у ординарного профессора — играла определенную роль при небогатой жизни преподавателей духовных академий и запрещении Устава 1869 г. исполнять членам корпора­ции какие-либо еще оплачиваемые должности.

41 Из докторских диссертаций этого периода следует отметить: Троицкий И. Е. Изложение веры Церкви Армянской, начертанное Нерсесом, каталикосом Армянским, по требованию боголюбивого

78

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

жанра, но в целом все они свидетельствовали о расширении эру­диции ученых-богословов, самостоятельной работе с источни­ками, попытках применения научно-критических методов, иногда плодотворных, иногда недостаточно компетентных. Ма­гистерские диссертации, ставшие полноценными научными ра­ботами, вызывали серьезные научные дискуссии, иногда откры­вали новое направление в русских богословских исследовани­ях12. Всего за период действия Устава 1869 г. во всех духовных академиях были присуждены 73 магистерские степени11.

государя греков Мануила. СПб., 1875; Катанский А. Л. Догматичес­кое учение о семи церковных таинствах в творениях древнегреческих отцов и писателей Церкви до Оригена включительно. СПб., 1877; Сергий (Спасский), архим. Полный месяцеслов Востока. Т. 1. Восточ­ная Агиология. М., 1875; Иванцов-Платонов А. М., прот. Ереси и рас­колы трех первых веков христианства. Ч. 1. Источники для истории древнейших сект. М., 1877; Лебедев А. П. Вселенские соборы IV и V в. Обзор их догматических деяний в связи с направлениями школ Алек­сандрийской и Антиохийской. М., 1879); Петров / / . И. О происхож­дении и составе славяно-русского печатного пролога. Киев, 1875; Олес- ницкийА.А. Святая Земля. Том I: Иерусалим и его древние памятники. Киев, 1875; Сольский С. М. Сверхъестественный элемент в новозавет­ном откровении по свидетельствам Евангелий и посланий апостола Павла. Киев, 1877; Воронов А. Д. Главнейшие источники для истории св. Кирилла и Мефодия. Киев, 1877; Беляев Н. Я. Римско-католиче­ское учение об удовлетворении Богу со стороны человека. Казань, 1876; Курганов Ф. А. Отношения между церковною и гражданскою властью в Византийской империи в эпоху образования и окончатель­ного установления характера этих взаимоотношений (325-565). Ка­зань, 1880; Бердников И. С. Государственное положение религии в римско-византийской империи. Т. I. Казань, 1881.

п Научную дискуссию в церковной археологии вызвала магистер­ская диссертация Н. А. Покровского «Происхождение древнехри­стианской базилики» (СПб., 1880); в церковной истории — И. С. Паль- мова «Гуситское движение. Вопрос о чаше в гуситском движении» (СПб., 1881) и др.

Всего за период действия Устава 1869 г. в СПбДА было за­щищено 23 магистерские диссертации, в МДА — 21, в КДА — 13 (еще1 степень присуждена без публичной защиты), в КазДА — 13 (еще2 степени без публичной защиты).

79

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Период энергичного становления специальных исследо­ваний имел несомненные результаты: в каждой области бого­словия сформировались определенные направления, иногда противостоявшие друг другу в научных вопросах, происходили научные споры, способствовавшие выработке более адекватных взглядов. Но большая часть научных работ, как и прежде, яв­лялась плодом личных усилий, хотя стимулированных и под­держиваемых новой системой. Для последовательного систе­матического развития богословской науки, с одной стороны, должен был накопиться опыт, позволяющий критически ис- i пользовать сами научные методы, и более значительный запас специальных работ, на которые можно было опираться. С дру­гой стороны, необходима была централизация богословской науки, предоставляющая возможность систематизации прово­димых исследований, регулярных контактов со светской нау­кой, построения перспективных проектов, осуществления бо­лее широкого научного преемства.

Усиленное развитие специальных богословских исследо­ваний выявило немало проблем. Вопрос о соответствии наби-

О ‘ г-ОО 00 1872

1873

1874

1875

1876

1877

1878

1879 оОООО ООоо 1882

1883 0000

СПбДА 0 0 0 1 2 2 0 0 0 6 1 5 1 3 2МДА 0 0 0 0 1 1 0 0 4 4 2 5 1 2 1КДА 0 0 0 1 1 0 1 3 4 0 1 1' 0 2 0КазДА 0 0 0 0 1 0 0 0 2 1 1 2 З 1 2 4 1

1 — без публичной защиты;2 — в том числе 2 без публичной защиты.Прим. В таблицу под 1884 г. внесены только те степени, которые

были получены по правилам Устава 1869 г. (до 22 апреля 1884 г.).Магистерские степени без защиты присуждались по особому хо­

датайству Совета академии и правящего архиерея перед Синодом, по причине невозможности для диссертанта прибыть на диспут (удален­ности от академии, особое служение): в 1881 г. - ректору Зарской се­минарии архимандриту Никодиму Милашу (КДА), в 1882 г. — пре­подавателям Томской ДС И. Яхонтову и Тобольской ДС И. Сырцеву (КазДА). См.: РГИА. Ф. 802. Оп. 9. 1880 г. Д. 58. Л. 1-3; Терновский. Указ соч. С. 107-108.

8 0

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

рающей силу богословской науки православной традиции был непраздным. Особенно болезненно вставал этот вопрос в пер­вые годы действия Устава 1869 г. Разрешение, данное духовным академиям в 1867 г., — выписывать из-за границы научную ли­тературу и периодику без цензуры — существенно расширило горизонт преподавателей академий и пополнило библиотеки современными иноконфессиоиальными исследованиями. Не­обходимость представить докторскую работу в течение грех лет не давала возможности ординарным профессорам тщательно и взвешенно оценивать новые идеи и выводы, как собственные, так и почерпнутые из серьезных западных трудов. Кроме того, научное исследование подразумевало беспристрастность авто­ра и право ставить любые вопросы, если они содействуют выяснению истины, но этим правом надо было учиться поль­зоваться'1'1 .

Эффективным вспомогательным средством для развития богословской науки в условиях Устава 1869 г. стали команди­ровки преподавателей и кандидатов в преподаватели с научной целью за границу и в русские университеты'1'’. Заграничные командировки, потребовавшие живого знания европейских языков, способствовали повышению уровня их преподавания в академиях и, что не менее важно, усилению ревности студен­тов к их изучению. Интерес к научным исследованиям и органи­зации учебно-богословского процесса в православных и ино- конфессиональных христианских духовных школах расширя­ется: журналы духовных академий стараются печатать соответ­ствующие материалы, преподаватели-специалисты составляют аналитические записки™.

Научный уровень духовно-академических исследований был засвидетельствован не только «изнутри», но и «извне», * 45 *

" См. статью настоящего сборника «Научно-богословские иссле­дования в России — проблемы и поиск (XIX — начало XX в.)».

45См. статью настоящего сборника «Научные командировки пре­подавателей духовных академий за границу и их значение для россий­ского образования и науки (вторая половина XIX — начало XX в.)».

4,’ОР PH Б. Ф. 574. On. 1. Д. 260 и др.

81

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

светскими учеными-специалистами47. Способствовали этому признанию профессиональные контакты преподавателей и выпускников духовных академий, преподававших в универси­тетах богословие, церковную историю и церковное законове­дение, участие в обсуждении и решении проблем учебного про­цесса и научного развития48. Перед богословием духовных ака­демий эти контакты поставили дополнительный вопрос - о месте церковной истории и церковного законоведения в бого­словской науке и степени их зависимости от исторических и юридических наук.

По-прежнему проблемой оставалась система подготовки научно-педагогических кадров. Надежды Устава 1869 г. на но­вую преподавательскую смену, подготовленную более профес­сионально, чем дореформенные преподаватели, и способную синтезировать в себе новый настрой на «специальность» и луч­шие традиции alma mater реализовались лишь отчасти. Для

47 Одно из первых свидетельств об уровне ученых-византинистов из духовных академий принадлежало профессору Санкт-Петербург­ского университета В. Г. Васильевскому. Анализируя сочинение про­фессора СПбДА И. Е. Троицкого о патриархе Арсении («Арсений, патриарх Никейский и Константинопольский, и арсениты (из исто­рии Восточной Церкви в XIII веке)». СПб, 1873), он отметил не толь­ко полное соответствие исследования самым высоким критериям, но и определенную закономерность: И. Е. Троицкий являлся представи­телем «новых самостоятельных ученых деятелей, явившихся в послед­нее время в русских духовных академиях», и констатировал их: 1) об­ширную начитанность в византийской литературе духовной и светской, полную преданность интересам науки и уважение к ее тре­бованиям: 2) просвещенный, человечный и широкий взгляд на исто­рию, на задачи Церкви и государства; 3) литературный талант изло­жения. Цит. по: Мир русской византинистики. СПб., 2004. С. 11.

48 В 1871 г. был поставлен вопрос о возможности замещения этих кафедр университетскими выпускниками, были разработаны правила приобретения ученых степеней доктора и магистра церковного права в университетах, но в большинстве случаев все же приглашались пред­ставители академий. См.: См.: Сборник распоряжений по Министер­ству народного просвещения. Т. V. 1871-1873 гг. СПб., 1881. № 268.

82

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

некоторых кандидатов на кафедры удавалось устроить особую подготовку к кафедре, в виде дополнительного обучения в рос­сийских университетах или командировок в заграничные уни­верситеты, но системой обязательной подготовки к профессор­ской деятельности это не стало*’.

Не исполнил во всей полноте возложенных на него надежд и институт приват-доцентов. По замыслу авторов Устава 1869 г. перед приват-доцентурой ставились две задачи — при­готовление профессорской смены и научная разработка конк­ретных разделов особенно трудоемких и обширных предметов. Если вторая задача так или иначе решалась, то школой «про­фессорской выучки» эта система так и не стала. Даже те при­ват-доценты, которым выделялся для чтений раздел науки (или наука, не входившая в штатное расписание), делали это совер­шенно самостоятельно, без какого-либо практического обуче­ния или стажировки. При этом выделяемая на приват-доцен­тов сумма — 2.400 руб. — была слишком мала, чтобы обеспе­чить академиям достаточный «запас» молодых ученых из наи­более талантливых кандидатов. На тех же приват-доцентов, которые попадали на штатные кафедры, падала ноша полной преподавательской нагрузки и ответственности. Как и раньше, спасала добросовестность и трудоспособность лучших выпуск­ников академий — недостатки системы они компенсировали личным рвением50. Но за время действия Устава приват-доцен-

т Специальную подготовку к преподаванию прошли кандидаты на кафедры славянских наречий — в МДА Г. А. Воскресенский, в КДА В. Н. Малинин, в КазДА А. А. Царевский, кандидат на кафедру исто­рии Славянских Церквей в СПбДА И. С. Пальмой и некоторые др. Но это были отдельные случаи — без какой-либо дополнительной подготовки в 1876 г. оказался на кафедре догматического богословия в МДА А. Д. Беляев, на кафедре истории Древней Церкви в СПбДА — В. В. Болотов, на кафедре патристики в КДА — К. Д. Попон (к тому же закончивший церковно-историческое отделение и не слушавший патристики).

’"К началу разработки нового Устава — в 1881 г. — из 25 приват- доцентов во всех четырех академиях штатные кафедры занимали 8.

83

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

тура все больше превращалась из подготовки к преподаватель­ской деятельности в начальную преподавательскую ступень, на которую попадали лучшие выпускники академии до получе­ния магистерской степени* 51.

Но подготовка к научной и преподавательской деятель­ности должна была начинаться, по замыслам составителей Ус­тава 1869 г., еще раньше — на школьной скамье. Для этого было установлено особое положение выпускного курса, с особыми задачами и «нешкольным» режимом. На четвертый курс по за­мыслам Устава 1869 г. возлагались большие надежды - имен­но этот год должен был быть венцом всего нового процесса обу­чения, выявить его достоинства и недостатки. Идеальным результатом четвертого курса был магистр, написавший н

Остальные приват-доценты читали конкретные отделы наук, которые имели штатных преподавателей. Срок доработки магистерской дис­сертации часто затягивался, иногда до 10 лет. Однако случались» противоположные ситуации: в приват-доцентском звании пребывали магистры, ибо не имелось штатных доцентур. Так, например, в КазДА на вакантную кафедру общей церковной истории древней в сентябре 1873 г. был избран по конкурсу магистр КДА С. А. Терновский, но Синод не утвердил избрание совета «за отсутствием штатных доцен­тур в КазДА». Доцентом Терновский стал лишь в 1879 г. См.: ПЗС КазДА: за 1873 г. С. 9 5 -98 , 232-234 , 251, 282, 297; за 1879 г. С. 86-88.

51В 1873 г. во всех академиях были вакантны 17 кафедр (при 116 штатных преподавательских единицах), в 1875 г., при завершении процесса введения Устава, — 14 вакантных кафедр, в 1882 г. до полного штата не доставало 8 ординарных и 1 экстраординарного профессоров, 10 доцентов, 2 лекторов (свободные штатные кафедры были замеще­ны внештатными преподавателями и приват-доцентами). В 1876 г., на годовом акте СПбДА, корпорация выражала сожаление, что «ду­ховные академии доселе не имеют возможности, подобно светским высшим учебным заведениям, оставлять при себе кандидатов на на­ставнические должности, не обязывая их в течение известного вре­мени к лекциям, а предоставляя им все это время для собственного специального изучения избранной науки, под руководством русских и иностранных ученых» (ЦОВ. 1876. № 20. С. 6). Статистика: Извле­чение из Всеподданнейшего отчета обер-прокурора Святейшего Си­нода за 1873 год. С. 98; То же за 1875. С. 160; То же за 1881 г. С. 146.

84

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

защитивший иа публичном диспуте диссертацию, изучивший источники и исследования по избранной группе наук, освоив­ший педагогические приемы и показавший способность препо­давать эти науки в духовных академиях и семинариях на совре­менном научном уровне. Инициатором этого нововведения был протоиерей Иоанн Янышев, считавший эту возможность — сде­лать первое серьезное научное исследование под кровом ака­демии — очень важной для каждого духовного выпускника и для традиций богословия. Он мыслил четвертый курс как за­чаток научно-исследовательских институтов, лабораторий бо­гословской науки, способствующих ее развитию-™. Но реакция преподавателей академий на это нововведение была неодно­значна, к тому же Устав не объяснял, как практически осуще­ствлять одновременное выполнение этих задач, каждая из ко­торых требовала много времени и сил. На протяжении всего времени действия Устава серьезной проблемой оставалось со­вмещение на «специально-практических лекциях» научной и педагогической подготовки — «изучение науки по первым ее источникам и всесторонний научный анализ этих источников», «ознакомление с лучшими иностранными и отечественными сочинениями по той или другой науке» и «знакомство с учеб­никами и учебными пособиями в практических видах ее пре­подавания»™. Четыре года академии отрабатывали групповую * *

"Л Бронзов. Указ соч. С. 8 0 -8 1 . С этим был согласен и академик Ф. И. Буслаев, в 1869 г. один из лучших профессоров М осковского университета. Считая новый Устав духовных академий и целом не­удачным — и жесткое деление на отделения-факультеты, и конкрет­ное распределение наук по отделениям подверглись его строгой кри­тике, - Ф. И. Буслаев надеялся, что «одно только может спасти академии от падения — это специальные классы последнего года». Однако профессор МДА П. С. Казанский, выражая мнение опреде­ленной части корпорации, писал в том же 1869 г.: «У нас думают, что специальные классы предназначены для пьянства окончивших курс». См.: Казанский. Переписка. Письмо от 28 марта 1866 г. / / БВ. 1914. Т. II. № 9. С. 76.

“ РГИА. Ф. 797. Оп. 37. 1 отд. 2 гг. Д. 1. С. 423.

85

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

специализацию и систему магистерских экзаменов, и в 1874 г положением Синода было закреплено 8 специальных групп дм четвертого курса: 1) Священное Писание и древний язык: еврейский — для студентов богословского отделения и грече­ский — для студентов других отделений; 2) богословие основ­ное, догматическое и нравственное; 3) пастырское богословие, гомилетика, литургика и каноническое право; 4) всеобщая цер­ковная история и история Русской Церкви; 5) всеобщая граж­данская и русская история и один из богословских предметов;6) словесность с историей литературы и логика и один из бого­словских предметов; 7) психология, история философии и пе­дагогика и один из богословских предметов; 8) один из древ­них языков и один из богословских предметов54.

Предоставленные специальными занятиями возможности были реализованы лишь отдельными преподавателями55. В МДА в 1876-1877 гг. В. О. Ключевский, имевший опыт уни­верситетских семинаров, постарался перенести эту традицию и на духовно-учебную почву. Но участники являлись на заня­тие неготовыми, замечания их имели «только формальный или диалектический характер», и обсуждение вырождалось в пус­тое словопрение56. Попытку устроения специальных занятий

54 Положение об испытаниях на ученые степени и звание действи­тельного студента в духовных академиях. Казань, 1874.

55 Профессор СПбДА А. Л. Катанский писал в воспоминаниях о специальных занятиях с единственным студентом, выбравшим на чет­вертом курсе 2-ю группу предметов (богословие основное, догмати­ческое и нравственное) — священником Георгием Титовым: занятия доставляли удовлетворение, как профессору, так и студенту. Но это было скорее индивидуальное общение студента с научным руково­дителем. При более широком составе специальных групп такие заня­тия чаще всего терпели fiasco. См.: Катанский. Воспоминания / / ХЧ. 1916. № 3. С. 285; № 4. С. 404-408

56 Главными задачами были: изучение источников по русской ис­тории, обучение элементам научной работы (критическому подходу к источнику, оценке его достоверности, особенностей, формулиров­ке выводов). На заседании предполагалось обсуждение рефератов, составленных по историческим источникам, прения, коррекция со

86

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

предпринял в 1875-1877 гг. ар­химандрит Михаил (Лузин), за­нимавший в МДА кафедру Свя­щенного Писания Нового Заве­та: он привлек студентов к на­учно-переводческому труду1’7.Дело было полезное, но отнима­ло много времени, и продолже­ния не последовало. Ректор и профессор нравственного бого­словия СПбДА протоиерей И. Л. Янышев — инициатор спе­циализации выпускного курса — постарался показать пример по­становки этих занятий. В 1882—1883 уч. г., имея большую груп­пу специализации — более 10 человек — он регулярно прово­дил занятия по двум направлениям: 1) изучение иностранных курсов нравственного богословия, не переведенных на русский язык (каждому студенту поручался какой-либо автор),2) изучение нравственной стороны посланий апостола Павла™. 57

Профессор МДА Васили» Оспиоипч Ключскский

стороны руководителя семинара и выводы. Но у студентов не было привычки готовиться к занятиям, и интерес «очень скоро ослабел, а вместестем заглохли и собрания». См.: Соколов. Указ, с о ч ./ / БВ. 1916. № 3-4. С. 392-393.

57 Верный своему девизу — «Пересаживайте, пересаживайте за­падную науку — католическую и протестантскую — на почву русско­го православия» — архимандрит Михаил организовал коллективный перевод «Введения в Новый Завет» Г. Э. Герике, изданный затем под его редакцией. См.: Муратов М. Д. Из воспоминаний студента Импе­раторской Московской Духовной Академии XXXII курса (1873- 1877) (далее: Муратов. Указ соч.) / / БВ. 1915. Т. III. № 10-12. С. 756.

’"Рефераты читались в аудитории, с подробным разбором и оцен­кой со стороны профессора и студентов. По отзывам участников се­минара, польза была велика: «каждый становился хозяином своего

87

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

В конце эпохи действия Устава 1869 г. некоторые молодые пре­подаватели СПбДА — Н. В. Покровский и другие — начали бо­лее плодотворно использовать специальные занятия и давать i студентам особые задания, включающие элементы научного исследования* 59.

Вопросы возникали и с магистерскими экзаменами - они должны были иметь не школьное, а научно-богословское зна­чение, но у академий не было ни опыта проведения таких экза­менов, ни четкого понимания, как можно проверить ученую «зрелость». Оценка «удовлетворительно» по этому экзамену давала право на искание магистерской степени без нового ис­пытания, что тоже не способствовало усилению ревности при подготовке60. Ректор СПбДА протоиерей Иоанн Янышев пы­тался поставить дело по замыслам Устава и отойти от тради­ционной «школьности», проверяя знание источников и лите­ратуры предмета, в том числе инославной, умение сравнивать идеи разных авторов, направления школ и т.д.61

Проблему составлял и сам процесс написания магистер­ских диссертаций. Требования к ним не были определены в Ус­таве, не было ясно и то, является ли обязательным для студен­тов выпускного курса написание магистерского сочинения, если

предмета», не только получая дополнительные сведения, но и учась критическому подходу, сравнительному анализу. См.: Бронзов. Указ соч. С. 78-79.

59 Отчет студента 4 курса по специальным занятиям по церков­ной археологии под руководством Н. В. Покровского: ОР РНБ. Ф. 574. On. 1. Д. 1046. Л. 1 -2 об.

60 Изначально на магистерских экзаменах ставились обычные оценки, но при достаточном ответе большинство экзаменаторов пред­лагало ставить высший балл. В результате все свелось к двухбалль­ной оценке. Случались и неожиданности: так ректор МДА архиманд­рит Михаил (Лузин), считавший, что «не следует давать магистерства тому, кто не желает быть магистром», в свое недолгое ректорство «про­валил на магистерстве» 13 человек. См.: Терновский. Указ соч. С. 104- 105; Муретов. Указ соч. / / БВ. 1915. Т. III. № 10-12. С. 766; Катан­ский. Воспоминания / / ХЧ. 1916. № 3. С. 286.

61 Бронзов. Указ соч. С. 79-80.

88

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

выпускник не претендует на степень магистра®. Вопросы ноз- никли с выбором тем для магистерских работ: должны ли они обязательно быть связаны с предметом специализации выпу­скного курса, могут ли выбираться темы по общеобразователь­ным предметам, по небогословским наукам, кто должен фор­мулировать темы магистерских работ. Одного года было мало для проведения серьезного исследования и написания работы, и лишь отдельные студенты могли представить в конце учеб­ного года магистерское сочинение. Первые магистерские дис­путы непосредственных выпускников вызвали надежды на ре­ализацию этого уставного положения®. Но и в дальнейшем не каждый год среди выпускников четырех академий была хотя бы одна подготовленная магистерская диссертация: суровые требования, публикация делали сложным ее написание в те­чение годаы. Большинство даже серьезных и не щадящих сил

“ Учебный комитет в 1871 г. сделал мужественное заявление: хотя педагогические занятия имели бы «больше простора», если бы не со­единялись с написанием магистерской диссертации, следует принес­ти эту жертву и ввести в круг занятия выпускного курса занятия дис­сертациями. См.: РГИА. Ф. 802. Оп. 9. 1870 г. Д. 11. Л. 29-31 об.

К| В 1876 г. в КДА удачные защиты магистерских диссертаций двух выпускников этого же года — Н. М. Дроздова и А. II. Красовского вызвали триумфаторе кие настроения. Пресса, сочувствующая Уста­ву 1869 г., констатировала: «новый Устав... успел достаточно привить­ся и уже принести свои плоды... По словам людей компетентных, уро­вень развития и знакомства с науками в среде студентов заметно повысился...». См.: ЦОВ. 1876. № 70. С. 3 -5 .

и Даже усердные студенты, прилагавшие к написанию магистер­ского сочинения все силы, не справлялись с этой работой за год. Из выпуска 1874 г. в МДА первая магистерская диссертация была защи­щена В. А. Соколовым через 7 лет после выпуска, из выпуска 1876 г. - Н. И. Троицким — через два года. М. Д. Мурстов - один из лучших студентов МДА 1877 г. выпуска, будущий профессор Священною Писания Нового Завета, защитил магистерскую диссертацию через 8 лет после выпуска. См.: Соколов. Указ еоч. / / БВ. 1916. № 5. С. 35 36; Катанский. Воспоминания / / ХЧ. 1916. № 3. С. 287-288; Муратов. Указ соч. / / БВ. 1916. Т. III. № 10-12. С. 588-589; Каптерев И. Ф.

89

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

студентов заканчивало работу через несколько лет после окон­чания академии65.

Таким образом, уставные положения, регламентирующие занятия выпускного курса, оказались слишком неопределен­ными, корпорации не были готовы к ним в должной степени, и практическая подготовка на выпускном курсе специалистов - преподавателей и ученых — оказалась на практике мало испол­нимой. Но часть студентов, настроенная на самостоятельную научную деятельность, смогла использовать и предоставленные ; Уставом возможности, и помощь преподавателей «младшим j профессионалам».

Общий научный настрой сказался и на занятиях студен­тов младших курсов. Введение отделенской системы сделало t учебный процесс более осмысленным и целенаправленным, способствовало сближению преподавателей и студентов, сту­денты почувствовали себя не школярами, но «младшими про­фессионалами». Образование в условиях Устава 1869 г. пред­полагало активное участие в нем самих студентов, творческий подход и самостоятельность. Но были серьезные проблемы. Так не удалось наладить систематического научного руководства при написании студентами третьего курса кандидатских сочи­нений, не были сформулированы и критерии, предъявляемые к этим работам66.

Ректор МДА протоиерей А. В. Горский (из моих личных воспомина­ний) (1868-1872) / / У Троицы в Академии. С. 506-507; Беляев А. Д- Дневник за 1878 г. / / ОР РГБ. Ф. 26. К. 1. Д. 8. Л. 100-100 об.

65 В СПбДА, с наибольшим «энтузиазмом» относившейся к защи­там, за десятилетие действия нового Устава — до 1879 г. — было защи­щено всего 5 магистерских диссертаций: в 1873 г. — Н. А. Скабалано­вич, в 1874 г. — И. С. Якимов и А. Ф. Гусев, в 1875 г. — М. В. Си- машкевич и С. В. Кохомский. См.: ЦГИА СПб. Ф. 277. Оп. 4. Д. 11.

66 В СПбДА в конце 1870-х гг. число сочинений на 1-2 курсах, по решению Совета, сократили даже до двух. Но некоторые преподавате­ли, занятые составлением лекций, не успевая проверять сочинения, просили написать «что-нибудь с листик». Студент церковно-практи­ческого отделения СПбДА 1878-1882 гг. вспоминал, что из всех пре­подавателей отделения лишь профессор словесности и русской лите-

9 0

J

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

Библиотеки духовных академий, используя выделенные средства и предоставленные возможности бесцензурной выпис­ки заграничных изданий, пополнились новой богословской научной литературой, появилась возможность работать во вне­шних библиотеках, в архивах. Это порождало в среде студен­тов академий две тенденции: одни использовали возможности и «свободу» последнего учебного года на пользу науке, принося плоды, в виде магистерских работ и последующей деятельно­сти, других «свобода» выпускного курса отвлекала от занятий. В 1881 г. были созданы студенческие библиотеки-читальни'’7.

ратуры В. В. Никольский и профессор истории философии М. И. Ка- ринский руководили студентами при написании сочинений: давали советы, объясняли цели работ, проблемы темы, указывали и даже да­вали литературу. Остальные преподаватели, отдавая науке «день и ночь», работая над лекциями, студентами занимались мало. Одни преподаватели считали главной задачей адекватное изложение лек­ционного материала, другие — максимально широкое использование литературы, третьи — самостоятельную работу с источниками, чет­вертые — умение проводить собственное рассуждение. Но баллы за сочинения ценились выше, чем за устные ответы, Совет М ДА даже установил «точную математическую расценку»: балл, полученный за семестровое сочинение, считался в четыре раза выше балла за уст­ный ответ на экзамене, а за кандидатское сочинение — даже в двенад­цать раз. См.: Зеленецкий А. Воспоминания о С.-Петербургской д у ­ховной академии / / Русская школа. 1902. № 12. (далее: Зеленецкий. Указ, соч.) С. 25-26; Соколов. Указ соч. / / БВ. 1916. № 3 -4 . С. 399; ОР РГБ. Ф. 26. К. 17. Д. 20. Л. 1 о 6 .-2 , 5.

й Выпускник МДА 1874 г. В. А. Соколов, уехав для написания магистерской работы в Москву, смог использовать в Москве доступ к современным богословским изданиям. Выпускник СП бДА 1879 г. В. В. Болотов от написания магистерской работы отвлекался только для походов в библиотеку и чтения богословской литературы и жур­налов. Выпускник СПбДА 1883 г. А. А. Бронзов, упорно работая над магистерской диссертацией, использовал, но советам о. Ректора, все возможности для освоения библиотечных богатств столицы и бур­ный поток современной богословской литературы. См.: Соколов. Указ соч.// БВ. 1916. № 5. С. 35-36; Катанский. Воспоминания / / ХЧ. 1916.№ 3. С. 287-288; РубцовМ. Василий Васильевич Болотов. Тверь, 1900. С. 49; Бронзов. Указ соч. С. 79 -80 .

91

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Устраивались вечера, концерты и спектакли, создавались сту­денческие литературные журналы68.

Устав 1869 г., делая акцент на развитии специальных на­учно-богословских исследований, предоставлял академиям «средства» для этого развития и распространения научных результатов, то есть право открывать публичные лекции и уч­реждать ученые общества, издавать источники христианского вероучения и материалы, «относящиеся к истории и современ- j ному состоянию Церкви» (§170 Устава). Академии использо- ! вали эти возможности. Уже в 1872 г. в Петербурге, по инициа­тиве преподавателей и выпускников СПбДА, был открыт От­дел Общества любителей духовного просвещения, имеющий, кроме общей задачи — применение богословских знаний вы­пускников духовных академий для грамотного разъяснения религиозных вопросов, специальную — богословское обсужде­ние контактов старокатолического движения с Русской Право­славной Церковью69. Специалисты по иноконфессиональному богословию из духовных академий присутствовали на конгрес­сах старокатоликов 1872-1875 гг., их доклады обсуждались в собраниях Отдела, что, в свою очередь, инициировало ряд ак­туальных преподавательских и студенческих исследований и внесло живую струю в научно-богословские исследования.

Наиболее эффективно право учреждения обществ и музеев было использовано в области церковной археологии70.

68 Выпускник СПбДА 1882 г. А. Зеленецкий вспоминал об изда­нии им и его сокурсниками рукописного литературного журнала «Гре­зы юности» — единственного увлечения для той части выпускного курса, который не писал магистерских работ. См.: Зеленецкий. Указ соч. С. 29-30; Бронзов. Указ. соч. С. 80-81

69 В состав Отдела вошли члены корпорации СПбДА: протоиерей И. Л. Янышев, И. Т. Осинин, И. А. Чистович, И. В. Чельцов, М. О. Ко- ялович, А. Л. Катанский, И. Е. Троицкий, позднее — И. Ф. Нильский, Т. В. Барсов, Н. П. Рождественский. См.: Катанский. Воспоминания / / ХЧ. 1916. № 3. С. 301-307.

7,1 На I Археологическом съезде, состоявшемся в марте 1869 г. в Москве, особо была отмечена необходимость развития исследований

92

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

В 1872 г., с разрешения Святейшего Синода, было учреждено Церковно-археологическое общество и музей при КДА71. Но средства Общества были столь малы, что не давали возможно­сти целенаправленно пополнять фонды новыми экспонатами, заказывать копии, слепки, снимки с шедевров древнехристи­анского искусства, устраивать дальние экспедиции и научные командировки. В 1879 г. для «наглядного ознакомления сту­дентов с памятниками церковной древности и сохранения этих памятников в интересах богословской науки» была учреждена Церковно-археологическая коллекция в СПбДА. Бессменным заведующим музея стал Н. В. Покровский, который всеми спо­собами старался сформировать особый тип музея, с учебно-на­учными целями72. Примеру СПбДА последовала Московская

в области церковной археологии. Многие ученые, не принадлежащие к духовно-учебным кругам, понимали важность развития церковной археологии именно в стенах духовных школ: необходимо было утвер­дить науку о церковно-археологических памятниках на богословской почве, определив ее место в богословской науке и разработав особый научный аппарат. См., например: Покровский Н. В. Желательная по­становка церковной археологии в духовных академиях / / ХЧ. 1906. 1 .1. № 3. С. 340-341.

Показательно, что первые четыре археологических съезда состо­ялись в городах, имеющих духовные академии: Москве, Петербурге, Киеве, Казани. Это, несомненно, способствовало и вовлечению уче­ных духовных академий в общенаучные археологические исследова­ния, и более четкой и осознанной формулировке проблем и задач соб­ственно церковной археологии.

71 Общество находилось под главным ведением и покровитель­ством киевского митрополита и председательством ректора академии, состояло из почетных членов, действительных и членов-корреспон- дентов. К 1873 г. всех членов было70, к 1881 г. — 134. Общество зани­малось разработкой материала, поступившего из библиотеки акаде­мии в музей, назначало комиссии для осмотра старинных церквей и монастырей, членами Общества составлялись рефераты, иногда пред­принимались самостоятельные раскопки.

п Протоиерей И. Л. Янышев, осматривая предназначенный к зак­рытию Новгородский земский музей, обнаружил много древних цер­ковных принадлежностей, которые могли бы заложить основание

93

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

академия, организовав в 1880 г. Церковно-археологический музей™. В КазДА разговоры о необходимости устройства при Академии Церковно-археологического музея возникали не однократно, но скудость средств не позволяла этого сделать Музей при КазДА был открыт уже при действии нового Уста­ва 1884 г.

хранилищу древностей в Академии. С другой стороны, мысль о необ­ходимости музея пришла приват-доценту СПбДА Н. В. Покровско­му при его научных занятиях в заграничных музеях. См.; XXXV. Профессор Николай Васильевич Покровский директор Император ского Археологического института. 1874-1909. Краткий очерк уме ной деятельности. СПб., 1909. Автобиография. С. 9. Указом 30 апре­ля 1879 г. Святейший Синод разрешил учреждение коллекции. Об истории организации музея СП бДА см.: РГИА. Ф. 796. Оп. 160. Д. 282; ЦГИА СПб. Ф. 277. On. 1. Д. 2881. Л. 1-13; Там же. Д. 2935; Там же. Д. 2936; Там же. Д. 3012; Там же. Д. 3034; Ж ЗС СПбДА за 1877-1878 уч. г. С. 324-325; То же за 1878-1879 уч. г. С. 89,172-173; Покровский Н. В. 1809-1909. Церковно-археологический музей Санкт- Петербургской духовной академии. 1879-1909 . СПб., 1909; Вздор­нов Г. И. История открытия и изучения русской средневековой живо писи; XIX век. М., 1986. С. 187-188.

В отличие от многих образуемых в это время музеев древностей составляемых из случайных предметов старины, Покровский состав­лял коллекцию по строгим принципам — тематическому и хронологи­ческому, отражающим полноту состава и историю развития христиан­ского искусства на Руси, — ибо преследовал две цели: научную пучебную

7! Извлечение из Всеподданнейшего отчета обер-прокурора Свя­тейшего Синода за 1881 год. СПб., 1882. С. 136-137. Идея обоснова­нии при МДА церковно-археологического музея была впервые вы сказана в 1870 г. Е. Е. Голубинским, в то время экстраординарным профессором академии. Но официально церковно-археологически!' музей при МДА был открыт лишь при содействии митрополита Ма­ковского преосвященного Макария (Булгакова) (1879-1882), ревни теля русской старины.

См.: Голубинский. Воспоминания. С. 206; Лавров-Платонов Л ® Письма к ректору МДА протоиерею А. В. Горскому / / БВ. 1895 Т. III. № 9. С. 366, 371; ЖЗС МДА за 1871 г. Сергиев Посад, 1872 С. 150-151,210. См. также; Голубцов А. П. Церковно-археологически11 музей при МДА / / БВ. 1895. № 4. С. 124-128, 367-368.

9 4

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

Силами ученых духовных академий в эти годы было осу­ществлено или начато несколько значительных научных про­ектов, в которых академии могли реализовать новый иссле­довательский опыт. Был закончен перевод Библии на русский язык: эта работа стимулировала исследования во всех обла­стях библеистики74. В 1876- 1882 гг. преподавателями акаде­мий были составлены специальные объяснения «неудобопо­нятных для читателей-неспециалистов» слов и выражений, встречающихся в книгах Священного Писания Ветхого Заве­та. В 1873 г. СПбДА предприняла перевод на русский язык и издание собрания древних литургий, восточных и западных* 7''’. В КазДА началось научное издание описания рукописей Со­ловецкой библиотеки, находящейся в библиотеке академии. Это стимулировало исследование этих рукописей, результа­том явились диссертации и отдельные научные статьи препо­давателей и студентов Академии™. В КазДА было предпри­

71 «Синтетический» перевод, базирующийся как на еврейском, так и на греческом текстах, требовал четко разработанных прннцшкж выбора того или иного текста в конкретных случаях, основанных на текстологическом, филологическом, богословском анализе1. Но эти принципы не были выработаны, что вызвало серьезные дискуссии в 1860-1870-х гг. и ряд статей, посвященных сравнительному анализу двух текстов: святителя Феофана (Говорова), профессоров Д. А. X воль­това, Н. А. Елеонского, И. С. Якимова (все из СПбДА), Г1. И. Горско­го-Платонова, В. II. Мынщына, И. Н. Корсунского (все МДА). Кроме1 тою, последовал ряд монографий и статей но библейской текстоло­гии, исагогике, экзегетике, истории, археологии, апологетике.

7’ Перевод осуществляется силами профессоров Е. И. Ловягина, Н. И. Глориантова, И. Е. Троицкого; издание взяла на себя редакция ‘Христианского чтения». В течение 1878 -1878 гг. удалось осущ е­ствить 5 выпусков. См.: Собрание древних литургий, восточных и за­падных, в переводе на русский язык: В 5 вып. / Перевод профессоров Н. И. Ловягина, Н. И. Глориантова, И. Е. Троицкого / / СПб., 1874 1878 (в прил. в ХЧ, а также отдельными выпусками)

“Фрагментарные разработки соловецких рукописей в отдельных исследованиях преподавателей и студентов Академии не давали возможности ввести эти рукописи в научный оборот и начать их

95

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

нято еще одно издание — Миссионерский противомусульман- ский сборник* 77.

Активизации научно-переводческой и научно-критиче ской деятельности преподавателей и студентов академий спо­собствовали поручения высшей церковной власти. Академии переводили и разбирали ученые труды, как отечественные, так и иностранные, составляли аналитические разборы тех или иных документов, связанных с богословскими каноническими и церковно-историческими вопросами78. Такие поручения да­вались и до реформы 1869 г., но теперь авторитет духовных академий как научно-экспертных центров заметно повысился.

Устав 1869 г. предоставил духовным академиям право инициативы в деле издания своих трудов, значительную долю самостоятельности и собственную цензуру (§ 177,180), обязав при этом печатать все протоколы заседаний Советов, ежегод ные отчеты, диссертации для получения ученой степени, тези­сы и отзывы к публичным защитам.

систематическое изучение. Корпорация КазДА составляла проекты изучения и издания, но не имела средств. Средства были выделены Святейшим Синодом, по ходатайству архиепископа Макария (Бул­гакова), после ревизии 1874 г. С 1875 г. комиссия из 8 преподавателей Академии, под председательством профессора П. В. Знаменского, за нималась подготовкой полноценного научного издания, в 1882 г. был выпущен первый том, рукописи богословского содержания, к концу 1884 г. — второй, рукописи исторического и канонического содержа­ния. В эти годы многие студенческие диссертации КазДА базирова­лись на изучении соловецких рукописей: более 30 работ за период 1870-1884 гг. См.: ПЗС КазДА за 1875 г. С. 123; См.: Терновский.Укй соч. С. 42-49.

77 Сборники содержали не только исторические, критические, апо логетические, но и методологические сочинения студентов и препода­вателей КазДА, а также переводы лучших сочинений по истории му­сульманства с немецкого, английского, французского, латинского. К концу 1882 г. было издано 16 сборников и несколько работ отдельно См.: ПЗС КазДА за 1872 г. С. 58-59; Терновский. Указ соч С 53-55

7В ЦГИА СПБ. Ф. 277. On. 1. Д. 2786. Л. 1 -6; Там же. Д. 2808. Л. 1' 19; Там же. Д. 2897. Л. 1-14; Там же. Д. ЗОН. Л. 1-24.

9 6

Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки

Таким образом, система специализации преподавателей и соединение преподавания с научной деятельностью показа­ла свою плодотворность. Определенный успех имело научное развитие богословия, проводимое силами преподавателей и выпускников духовных академий. Во всех областях богосло­вия появились специальные работы, построенные на истори­ко-критическом исследовании источников, учитывающие со­временные достижения мировой богословской и гуманитарной науки, содержащие самостоятельные выводы. Уровень лучших из этих работ позволял говорить о становлении русского бого­словия как науки. Научные командировки преподавателей ака­демий за границу стимулировали развитие русского богосло­вия и вводили его в контекст современной науки. Встающие при этом проблемы, необходимость адаптировать церковным сознанием историко-критические методы, активно и не всегда корректно вводимые в богословские исследования, требовали напряженной работы ученых.

Нововведения реформы 1869 г. в учебной области имели меньший успех, хотя нельзя говорить о их бесплодности. Воз­можность серьезных научных занятий, предоставляемая новым Уставом, использовалась лучшими студентами и приносила определенные плоды. «Жесткая» специализация разрешила проблему многопредметности и обеспечила студентам возмож­ность углубленных занятий в определенной области богосло­вия, дала высшему богословскому образованию бблыную конструктивность и направленность. Предоставленная возмож­ность серьезных научных занятий на выпускном курсе и повы­шение научных требований к выпускной работе дали ряд серь­езных магистерских диссертаций и плеяду талантливых бого­словов, внесших вклад в развитие науки. По для большинства студентов ранняя специализация по отделениям привела к од­носторонности образования. Неготовность большинства пре­подавателей к систематическому научному руководству студен­тами при написании научных работ, к разработке и проведе­нию специальных занятий на выпускном курсе но позволяла реализовать заявленные в Уставе идеи в полноге, а иногда и

97

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

дискредитировала их. Свободный режим выпускного курса часто использовался не по предназначению, не давая ожидае­мых результатов. Введенная в академиях специализация не получила практического подкрепления: система распределения на духовно-учебные места, часто не учитывающая специализа цию выпускников, лишала ее смысла.

Несмотря на проблемы, сопряженные с реформой 1869 г, те трудности, с которыми столкнулась богословская наука на новом этапе своего развития, эта реформа имела главный - и несомненный — успех. Этим успехом был новый уровень бого­словской науки, на который она поднималась, те исследования, которые она представляла в разных областях богословия, те новые горизонты, которые она могла увидеть с обретенной вы­соты, и вопросы, которые была способна сформулировать.

БОГОСЛОВСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В РОССИИ В НАЧАЛЕ XX в. -

ПОЛЕМ ИКА, АН АЛИЗ, СИ Н ТЕЗ

В последние годы исследователи неоднократно обращались к истории высшей духовной школы начала XX в.1 Однако вни­мание привлекали преимущественно общественно-политиче­ские и дисциплинарно-организационные проблемы — духовная школа начала XX в. ассоциируется, прежде всего, с нестроени­ями и беспорядками в студенческой среде, борьбой за автоно­мию преподавательских корпораций* 2. В свете этих тенденций

'Петр (Еремеев), иером. Проблемы реформирования высшей духовной школы в России в начале XX в. Дис... канд. богосл. МДА. Сергиев Посад, 1999; Тарасова В. А. Духовные академии в России в конце XIX — нач. XX в. Дисе... канд. ист. наук. М., 2002; Ее же. Выс­шая духовная школа России в конце XIX — начале XX века. М„ 2005; Воробьев И. В. Комиссия для выработки проекта нового устава д у ­ховных академий 1909 г. / / Ярославский педагогический вестник. № 1-2 (38-39); Реформы духовных академий 1905-1911 п . Дисс... канд. ист. наук. М., 2004 и др.

2 Под «автономией», за которую боролась часть преподавателей духовных академий в 1905 г., подразумевалась система положений: выборность ректоров и инспекторов; прямое подчинение академий Синоду, без посредства Учебного комитета; сведение власти епархи­альных архиереев над академиями до уровня попечительного наблю­дения; врано академий не только на присуждение, но и па окончатель­ное утверждение ученых степеней; расширение прав Советов акаде­мий и участие в них не только профессоров, а всех преподавателей. См.: РГИА. Ф. 796. Он. 186. 1 отд., 2сг . Д. 486. Л. 1-1 об.

99

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

рассматриваются и многочисленные обсуждения, дискуссии, соборы и комиссии этих лет. Действительно, эпоха была очень непростой для всей духовной школы и, в частности, для ее выс­шей ступени — академий. Однако было бы несправедливо уде­лять основное внимание дисциплинарно-организационным и общественно-политическим проблемам. К началу XX в. выс­шая духовная школа достигла состояния определенной зрело­сти, как в учебном, так и в научном отношении. Опыт, накоп­ленный за столетие активной деятельности высшей духовной школы, положительный и отрицательный, требовал анализа и осмысления3. Если вторая половина XIX в. была периодом формирования духовно-учебных концепций, выработки мето­дов самостоятельного научно-богословского развития, то на­чало XX в. показало жизненность и плодотворность вырабо­танных методов: русское богословие начало реализовывать на­копленный научный потенциал, представив во всех областях богословия серьезные исследования. Корпорации духовных академий были готовы к активному обсуждению и выработке новых, более удачных, образовательных концепций, но палит­ры мнений и идей были столь разнообразны внутри каждой корпорации, что необходимы были межакадемические обсуж­дения. Такие обсуждения за краткий период в начале XX в. были проведены несколько раз. Академиями составлялись про­екты, комитеты из представителей академий систематизиро­вали и обсуждали эти проекты, вырабатывали новые. Вся эта деятельность сопровождалась активными дискуссиями в пре­подавательской среде, составлением аналитических записок, формулировкой идей. По «идейной производительности» ака­демии не знали доселе такого бурного и плодотворного перио­да. Не все идеи были реализованы, а те, что были введены в жизнь академий, не успели проявить себя во всей полноте вви­ду краткости времени. Поэтому большая часть идей и проектов 1

1 Высшая духовная школа была выделена в особую ступень, со своими специальными задачами, в результате реформы 1808-1814 гг. См. статью настоящего сборника «Духовно-учебная реформа 1808- 1814 гг. и становление высшей духовной школы в России».

1 0 0

Богословское образование в нагале XX в. — полемика, анализ, синтез

осталась в виде наследия, небесполезного и для современной богословской школы.

Объем статьи позволяет лишь кратко рассмотреть основ­ные духовно-учебные и научно-организационные идеи, пред­ложенные в эти годы. Основными источниками исследования служат, прежде всего, материалы обще-академических фору­мов и комиссий — а их в начале XX в. удалось провести пять раз(Предсоборное Присутствие 1906 г., Комиссии при Святей­шем Синоде по разработке нового Устава духовных академий 1909 и 1911 гг., Комиссия академических профессоров 1917 г. и Поместный Собор 1917-1918 г г / ) и проекты, составленные 4

4 Журналы и протоколы заседаний Вы сочайш е учреж денного Предсоборного Присутствия: В 4 т. СПб., 1906 -1907 (далее: Ж урна­лы Предсоборного Присутствия). Журналы заседаний V Отдела, на котором обсуждались проблемы духовного образования, содержатся во 2 т. (1-7 заседания) и 4 т. (8 -3 0 заседания).

Материалы работы Комиссии 1909 г. по составлению проекта нового Устава духовных академий: РГИА. Ф . 797. Оп. 96. Д. 205. Л. 1-78; Там же. Ф. 802. Оп. 10. 1909 г. Д. 21; Там же. Оп. 16. Д. 206. Л. 7-26. Журналы заседаний Комиссии 1909 г. были опубликованы: Журналы учрежденной при Святейшем Синоде Комиссии для выра­ботки проекта нового Устава духовных академий. СПб., 1909 (далее: Журналы 1909 г.)

Определением Святейшего Синода от 5 - 7 апреля 1910 г. новый Устав православных духовных академий был введен в действие с на­чала 1910-1911 уч. г. по частям административной, воспитательной и хозяйственной. В июне 1911 г. была созвана новая Комиссия для выработки проекта Устава семинарий и изменений в учебной части академического Устава. Материалы Комиссии: РГИА. Ф. 802. Оп. 10. 1911 г. Д. 989; Там же. Оп. 16. Д. 208. Журналы этой Комиссии были опубликованы: Журналы образованной при Святейшем Синоде осо­бой Комиссии для выработки проектов Уставов и штатов духовны х средне-учебных заведений и соответствующих изменений в Акаде­мическом Уставе. СПб., 1911.

В мае 1917 г. в Петрограде была создана Комиссия из 12 выбор­ных представителей корпораций духовных академий для составле­ния проекта нового Устава духовных академий. Протоколы этой ко­миссии: РГИА. Ф. 797. Оп. 86. Д. 91. Проект Нормального устава,

101

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Советами академий к Предсоборному Присутствию5. Кроме того, интерес представляют фрагменты Отзывов епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе 1905 г., посвящен­ные духовным академиям6, протоколы заседаний Советов

составленный этой Комиссией: ГАРФ. Ф . 550. On. 1. Д. 181. Л. 1-15. Текст объяснительной записки к проекту: ГАРФ. Ф. 3431. On. 1.Д. 381. Л. 243-250 об. Проект обсуждался в заседаниях Отдела о ду­ховных академиях поместного Собора 1917-1918 гг. Проект Устава православных духовных академий, выработанный в заседаниях От­дела о духовных академиях, и объяснительная записка к нему: ГАРФ, Ф. 3431. On. 1. Д. 381. Л. 228-242, 251-262.

5 Проект Устава духовных академий, составленный Комиссией профессоров МДА. Сергиев Посад. 1906; Проект Устава Православ­ной Духовной Академии, составленный Комиссией профессоров Санкт-Петербургской Духовной Академии, рассмотренный и изме­ненный Советом Академии и объяснительные записки к нему. СПб, 1907 (Далее: Проект СПбДА); Проект временных изменений и до­полнений Устава 1905-1906 гг. (сост. профессорско-преподаватель­ской корпорацией Киевской Духовной Академии) / / ТКДА. 1906. j Кн.1. Прил.; Свод проектов Устава православной духовной академии, составленных комиссиями профессоров Санкт-Петербургской, Ки­евской, Московской и Казанской Духовных Академий. СПб., 1906 (Далее: Свод проектов 1906 г.) Проект КазДА не был напечатан осо­бо, но представлен в Синод и вошел в общий свод.

6 Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной рефор­ме: В 4 т. СПб., 1906. Переизд.: В 2 ч. М., 2004; Сводки отзывов епар хиальных преосвященных по вопросам церковной реформы. СПб, 1906. Отзывы епархиальных архиереев по вопросам, подлежащим рассмотрению грядущего Поместного Всероссийского Собора, были собраны по указу Св. Синода (от 13-27.07.1905; предложение обер- прокурора К. П. Победоносцева Синоду о необходимости рассмотре­ния вопроса о церковной реформе от 28.06.1905). Один из вопросов - о духовном образовании. О проблемах, связанных с высшим духовным образованием, писали преосвященные: митрополит Санкт-Петербур гский Антоний (Вадковский), архиепископ Казанский Димитрий (Самбикин), епископ Саратовский Гермоген (Долганов), епископ Тульский Лаврентий (Некрасов), епископ Волынский Антонин (Храповицкий); к мнению митрополита Антония (Вадковского) были приложены записки профессоров СПбДА Н. Н. Глубоковского и

102

Богословское образование в нахале XX в. — полемика, анализ, синтез

академий, в которых составлялись проекты и обсуждались глав­ные проблемы, а также авторские аналитические записки и частные мнения. Отчасти имело отношение к учебным и науч­ным вопросам совещание по выработке мер для умиротворения духовных академий, состоявшееся в ноябре 1905 г., протоколы его заседаний также должны быть привлечены для полноты картины7. Постараемся в этом обширном корпусе источников выделить основные проблемы, определившие наиболее значи­мые дискуссии, систематизировать предлагаемые решения и провести их сравнительный анализ.

Предыдущая эпоха деятельности духовных академий — процесс разработки и проведения реформ 1869 и 1884 гг. — по­зволила сформулировать несколько ключевых вопросов, опре­деляющих важнейшие черты научно-образовательной концеп­ции8. Взаимосвязь этих вопросов и последовательность их решения имеет различные версии, поэтому представим струк­туру, удобную для нашего рассмотрения.

Первая группа вопросов охватывала область учебную:1) Каковы цель и задачи высшего духовного образования,

к каким поприщам деятельности должны готовить академии своих выпускников? И неизбежный обратный вопрос: исчер-

Н. К. Никольского, а к мнению архиепископа Димитрия (Самбики- на) - профессора КазДА Я. А. Богородского.

Совещание выборных представителей от всех академий (по 3), подлинным председательством обер-прокурора, состоялось 1 1 -1 9 ноября 1905 г. и носило экстремальный характер — Совещ ание «о мероприятиях к восстановлению нормального академического по­рядка». В дальнейшем к совещанию были привлечены архиепископ Финляндский Сергий (С трагородский) и епископ П сковский и Порховский Арсений (Стадницкий). Материалы работы Совещания 1905 г.: РГИА. Ф. 802. Оп. 16. Д. 169. Они были опубликованы: Ж ЗС МДА за 1905 г. Сергиев Посад, 1906. С. 378 -398 . В дневнике участ­ника 5 -8заседаний Совещания епископа Арсения (Стадницкого) есть интересные замечания о работе Совещания и оценка принятых реше­ний (ГАРФ. Ф. 550. On. 1. Д. 514. Л. 8 -2 5 о б .)

"См.: Сухова Н. /О. Высшая духовная школа: проблемы и рефор­мы (вторая половина XIX века). М., 2006.

I1 0 3

*

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

пывает ли наличная высшая духовная школа. — академии - задачи, возлагаемые на высшее богословское образование, или необходимы высшие богословские школы иных типов, замен» ющие академии или существующие параллельно?

2) Каков должен быть состав наук, преподаваемых и и учно разрабатываемых в духовных академиях?

3) Каков должен быть состав богословских наук, состав ляющих фундаментальное (базовое) высшее богословское образование, необходимое для каждого студента? Должны ли все богословские науки быть равноценны по своему значению или должна быть введена их иерархия, выраженная, в частно сти, в количестве выделенных им часов, числе преподавате лей и т.д.?

4) Следует ли вводить в академическое образование спе­циализацию, то есть выделять какие-либо группы наук для изу­чения студентами по выбору? Если да, то каков должен быть принцип выделения направлений специализации, формирова­ния состава предметов в них, каким курсам специализация должна предлагаться?

5) Если в академиях должны быть сохранены общеобра:ю вателъные («светские», небогословские) науки, то какие именно какие из них должны быть общеобязательны, какие — предла­гаться отдельным группам студентов? Должно ли преподавание этих наук в духовных академиях иметь специфику в сравнении со светской высшей школой?

6) В чем заключается методологическая специфика пре­подавания богословия в целом и отдельных его направлении'

Второй областью деятельности, которая самими корпора­циями с конца XIX в. дерзновенно называлась основной дл# высшей духовной школы, была разработка науки. Развитие науки невозможно было определить уставным образом, но чрез­вычайно важен был вопрос организации научной деятельно­сти и ее введения собственно в деятельность академий. Оиы1 XIX в. и те проблемы, с которыми столкнулись ученые-бою словы, привели к выделению и в этой области конкретных вон росов, требующих обсуждения:

1 0 4

Богословское образование в нагале XX в. — полемика, анализ, синтез

1) Структура научного богословия, то есть принцип вы­деления самостоятельных направлений научного развития и их взаимосвязь, а также «внешняя граница» богословия — опре­деление места богословия в системе наук и его отношения с «пограничными» гуманитарными науками.

2) Разработка методологии богословской науки в целом, допустимость включения в нее методов других наук, осмысле­ние специфики методов исследований в конкретных областях научного богословия.

3) Совершенствование системы научно-богословской ат­тестации, выработка критериев и определение статуса научно­богословских исследований; общая тема была отягощена и кон­кретными вопросами — научная аттестация небогословских исследований членов духовно-академических корпораций и публичные защиты научно-богословских диссертаций.

4) Проблема взаимосвязи теоретического богословия и актуальных проблем церковной жизни.

Наконец, третьей группой вопросов, которые неизбежно надо было решать для актуализации учебной и научной дея­тельности академий, были вопросы, связанные с «введением» и эту деятельность студентов. Опыт проведения духовно-учеб­ных реформ XIX в. показал, что без решения :п их вопросов са­мые светлые идеи не могут приносить благих плодов. Этот же опыт позволил выделить наиболее болезненные моменты в зтой области:

1) Как активизировать студенческие знания, то есть орга­низовать систему практических занятий, самостоятельные за­нятия студентов и их контроль, определить количество и зада­чи письменных работ студентов — семестровых сочинений, проповедей, квалификационных работ?

2) Следует ли на старших курсах академии вводить осо­бую систему преподавания, то есть целенаправленно готовить выпускников к дальнейшей деятельности церковной, науч­ной, педагогической?

3) В какой степени должны сами студенты участвовать в формировании своего образования, то есть какова должна быть

I 105

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Г

/ ^

степень их свободы в выборе направления, дополнительна предметов, вспомогательных предметов, семинаров и т.д.?

4) Каким образом должна быть организована подготовка преподавательских и научных кадров для самих академий'; Неудовлетворенность обеими вариантами такой подготовки опробованными во второй половине XIX в. институтом при ват-доцентов и профессорским стипендиатством побуждала обратить особое внимание на эту проблему.

Начальным моментом каждого обсуждения, выявляющим взгляды собеседников, становился вопрос о целях и задачах ака­демий9 . Этот вопрос всегда был проблемным, но последние со­рок лет деятельности академий дали столь богатый опыт успе­хов, неудач и противоречий, что возникала насущная необхо­димость более четко, осмысленно и реально определить, какие из многочисленных обязанностей высшей духовной ш колы являются сущностными, какие — исторически сложившими­ся. Разнообразные задания, которые адресовались духовным; академиям и бывали чрезвычайно сложны для выполнения, ставили вопрос о корректировке типа высшей духовной шко- , лы или, возможно, восполнении этой системы школами иного типа, более адекватно отвечающим тем или иным запросам.

Большая часть проектов, письменных и устных мнений 1905-1918 гг. оставались на точке зрения Уставов второй по­ловины XIX в., выделяя в качестве основной двоякую цель ака­демии — способствовать развитию богословской науки и да- вать высшее богословское образование в духе православия для просвещенного служения Церкви. Однако уточнение приори­тетных направлений «просвещенного служения» — пастырское, духовно-учебное или научное — вызывало полемику.

Главным пафосом 1905-1906 гг. было желание повысить статус научно-богословской задачи академий10. Большая часть

а Этот вопрос определялся в первом параграфе всех Уставов Д' ховных академии, а также в проектах и мнениях, составленных форме устава.

10 В проектах 1905 г. поприща, к которым академии готовят свои-'' выпускников, формулируются сходно - «просвещенное служен^

106

Богословское образование в нагале XX в. — полемика, анализ, синтез

авторов проектов и участников Предсоборного присутствия счита­ла, что это неизбежно связано с бо­лее правильной организацией науч­ной деятельности (научная аттеста­ция, право свободы научного поис­ка) и подготовки студентов к этой деятельности (специализация, при­общение к научной работе). Одна­ко были и более радикальные пред­ложения. Профессор богословия Киевского университета прото­иерей Павел Светлов утверждал полную неспособность академий развивать богословскую науку и осуществлять полноценную подго­товку научно-богословских кадров и настаивал на учреждении богословских факультетов при университетах" . Идея богослов­ских факультетов высказывалась и как альтернативная: профес­сор СПбДА Н. Н. Глубоковский предлагал развивать богосло­вие в качестве полноценной университетской науки, на долю же духовных академий оставить апологетическую задачу1 .Н о наи­более приемлемым оказалось мнение большинства: сохранить исторически сложившийся тип высшего богословского образо­вания, проверенный временем и, при всех недостатках, показав­ший свою жизнеспособность — духовные академии. При этом было высказано настойчивое пожелание: исправить главные не­достатки академий — оторванность от всей совокупности чело­веческих знаний и скованность свободы богословских исследо- *

П|ии|ичто|) ( ПОДЛ Николай I (икаио|юпич Глубоконский

Церкви» (проект Сонета С П бД А ), «просвещ енное служ ение Церкви на пастырском, духовно-учебном и других поприщах» (все остальные проекты). Но делается акцент на научном предназначении академий (Свод проектов 1906 г. § 166 и далее).

’’Журналы Предсоборного Присутствия. Т. 4. С. 53, 58 61.'а Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной ре­

форме. М„ 2004. Ч. 2. С. 3 1 2 -3 1 3 .

107

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

ваний «ввиду практических времен, ных нужд церковного бытия»",

Б олее четко разнообрази, мнений проявилось в работе Ко миссии 1909 г.и Дискуссия велао, по трем вопросам: а) следует ли выделять приготовление к пастыр скому служению как основную» дачу академий? б) возможно ли равноправное сочетание научной и педагогической подготовки? в) как соотносить деятельность академии как ученых центров и как учебник

Волынский И Житомирский заведении? Наиболее жеста» <ф Антоний (Храповицкий) мулировали С В О Ю П О З И Ц И Ю арХИ

епископы Антоний (Храповицкий! и Сергий (Страгородский). Они настаивали на приоритет пастырского устремления для выпускников академий и для

■ »' ’ Оторванность от системы остальных наук приводила к ущерб

ности научного богословия и ошибкам — естественно-научным, фи- лологическим, юридическим — в богословских исследованиях. Ака­демии не могли ввести в свой курс всех светских наук, которые мот понадобиться студентам и преподавателям при разработке тех или иных частей вопроса, изучение же элементов наук проблемы ие ре­шает. В качестве печальных примеров зависимости научных иссле­дований от церковно-практических проблем приводились диссер­тации, имевшие сложности при утверждении в Святейшем Синоде. Н. Ф. Каптерева, Е. П. Аквилонова, Е. Е. Голубинского и т. д. (Жур­налы Предсоборного Присутствия. Т. 4. С. 46).

u В состав комиссии входило пять архиереев: архиепископы Ди­митрий (Ковальницкий), Антоний (Храповицкий), Сергий (Стр№>- родский) и Арсений (Стадницкий) и епископ Феофан (Быстром)

протопресвитер Иоанн Янышев; проф ессора И. Г. Тропики!1 (СПбДА), А. И. Введенский (М ДА), Д. И. Богдашевский (КДА; за­тем его заменил коллега по академии К. Д. Попов), И. С. Бердников

(КазДА), М. А. Остроумов (Харьковский университет); член Гос' дарственного Совета В. К. Саблер и академик А. И. Соболевский.

Богословское образование в нахале XX в. - полемика, анализ, синтез

преподавателей всей духовной школы. При этом они считали се­рьезным недостатком всей преды­дущей истории академий умаление их научно-богословского апачем им из-за повышенного внимания к подготовке педагогических кадров.Мое попытками превратить акаде­мии в научные «лаборатории» вве­дением богословской специализа­ции в учебный процесс они не со­глашались - школа есть школа, а богословие должно научаться во всей полноте1’’. Однако другие чле­ны Комиссии воспротивились та­кой однозначности: академии не должны превратиться в пастырские школы, ибо готовят учите­лей в пастырскую школу ученых богословов"1. 11енпимаппе же к педагогической подготовке студентов поставит их в очень тя­желое положение в дальнейшей духовно-учебной деятельно­сти, что не позволит нолноценноааниматьси и научно-богослов­скими исследованиями. При определении же приорн и том на­учного центра и учебного заведения в одних академических степах привело членов Комиссии 1909 г. к чо1ырем различным формулировкам этого положения17.

"Журналы 1909 г. С. 6 -8 ."’Мнения архиепископов Димитрия ( Копалмншкого) и Арсения

(Стадницкого) (Журналы 1909 г. С. 8- 9).п Профеееор М. А. Остроумов настаивал на важности уь-п ою

учреждения, но считал это включенным в понятие высшего учебною заведения (Журналы 1909 г. С. 10 1 1). 11роюпре< нитер Иоанн Яны­шев в профессора Д. И. Богдашевский, А. И. Инеденский считали, что ученый характер академий требует уставного закрепления, ибо это единственные в Русской Церкви центры разработки богословской науки (Там же. С. 11). Архиепископ Димитрий (Ковальницкий) пред­почитал равно закрепить обе задачи, но мри этом сделан, акцент на руководстве Церкви в этих процессах ( Гам же. (' 11 12).

АрхиепископФинляндский и Пмборккнй

Сергий (Страсородский)

1 0 9

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХСЖнцр,

Интересно, что окончательный вариант УСта зывал на церковно-пастырское служение как ппе ^ Тка­ное поприще служения выпускников академий У1Цест%’ ДЛЯ IlT)0Vuvвариантов служения настаивал на предпочтении СВясана. Но среди задач академии — а их постановка вческом порядке была впервые вынесена в особый ИеРархц.

параграф.первой Устав отмечал высшую ученую разработку богословия «на церковном, строго-православном основании»18.

Итогом обсуждений этой проблемы было мнение членов Комиссии профессоров 1917 г. и Отдела о духовных академи­ях Поместного Собора — академии должны служить Церкви прежде всего «разработкой и преподаванием богословской науки в связи с соприкосновенными отраслями знаний»19. Но следует отметить и то, что в процессе обсуждений 1917- 1918 гг. трижды вставал вопрос об альтернативных типах выс­шей богословской школы. В заседаниях академической Комис­сии 1917 г. был поднят вопрос об учреждении богословских факультетов при университетах20 * *. Был разработан проект

18

1910 нялись.

--------- ---------- .,т 1Q10 г (Далее: Устав1 Устав православных духовных академии ■ . неИЗме-г.) § 1, 2. При редакции Устава в 1911 г. эти параграфы

19 Основные положения, выработанные Отделом ° АУХ° тельН0>> демиях. П. 1 (ГАРФ. Ф. 3431. On. 1. Д. 381. Л. 46). ^ чиакадемий<записке указывалось, что именно выделением научной зада Г ]6еД2как основной, новый Устав должен оппонировать Уставу науч- которого состояла в обострении «до крайности» «антал

ОП.1.Д-38!:ных и воспитательных задач академии» (ГАРФ- Ф 3 ' учено-Учеб'Л. 251-253). Ср.: «Устав, определяющий академию как ное учреждение, решительно ставит на первое место на# высшей богословской школы» (Там же. Д. 382. Л. 59 сТОричес!<|1

20 Комиссия приняла решение не отказываться от rQ тп,1асложившегося самостоятельного гуманитарно-богослов о11сЛ°духовных академий, ибо не было уверенности в сохране овсКцК Фаведного характера и тесной связи университетских бого уцЦВеРкультетов с отечественной Церковью. Э ту мысль подтвер ^ ф . 77

ситетские профессора (мнение проф. И. М. Гревса / /Оп. 86. Д. 91. Л. 78).

110

Ъогосл

полемика, анализ, синтез

богословских институтов, преобразованных из гт™ сов семинарий21. На Поместном Соборе обсуж РШШС КЛаС~ Высшей церковно-богословской школы мстя,,, аЛСЯ Проект

Вопросы о составе академических кафел1 ^ ° " ° ™ a" * содержании образования каждого студента r r S Икаждой учебной концепции и вы зы вали пп ТЭВляли ядроРИ ВСех осуж дени­

ях<Д°Иболее горячую полемику. Вторая половина XIX в. "емонстрировала реализацию двух альтернативных вари-

ПР°ов решения этих вопросов - Уставами духовных академий 1869 г. и 1884 г. С одной стороны, диалог их учебных концеп­ций создавал «поле напряжения», неизбежно определяющее дискуссии, с другой стороны, эти Уставы, при всех своих несо­вершенствах, предоставили «банк идей», с использованием ко­торых можно было строить более удачные духовно-учебные модели. Но к началу XX в. обсуждение проблем, связанных с высшим богословским образованием, испытало и дополни­тельное влияние. Зарубежные научные командировки, иници­ированные реформой 1869 г., позволили многим членам духов­но-академических корпораций познакомиться с европейским богословским образованием, принять участие в учебном про­цессе университетов Германии, Франции, Италии. Это дало новый стимул к оценке успешности и плодотворности россий- Щ)и духовно-учебной системы и отдельных ее элементов, а так-ПонятийЫЛО Перспективы’ выходящие за границы привычных «ого ПИИ Реально опР°бованных вариантов организации учеб- Тах> сое еССа ^ Та двояная палитра проявилась уже в проек- "редсобг Леивых акаДемиями в 1905 г., и их обсуждении на

фном Присутствии.

г 2 9 -47 . См.й Пг- 19Г7-С'10 реформе духовно-учебных заведени

статью настоящего * "

Духовных академиях -оставлен

- начало X X в.)»- п а я - 138. П роект б ыЛ L /С те-ПШ >Ф . ф . 3431. О н. 1. Д- 380- Л- 1 имаНДритом ГурИ_____ _'‘"исковом Феодором (ЦоздеевскиМ) " у х,-----

Пановым). См. статью ннст''а '" '" ’XT'И И1 ■-

j -«nnu-учеоных заведений, ш . , 1У1/ . и . д у - 4 / . см . ■а ака * с^°Рника «Практическое богословие в российских

f*v *II - ,,.... ДеМИях ~ проблема понимания и сложности развития

Нос,

L'• ^м. стап in ' *'......— ......... ~Jt '

,,аУЧно-бс настоящего сборника «Ученое монашество в°словская деятельность и проблема консолидации».

111

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Общей чертой проектов 1905 г. в учебных положениях было развитие или углубление идей Устава 1869 г., как они понимались основной частью корпораций, с исправлением ошибок и недоработок этого Устава. Авторы единодушно на­стаивали на сохранении имеющихся и открытии новых кафедр, предусматривали введение специализации по богословским предметам, делали особый акцент на научной стороне деятель­ности академии. Проявился в проектах и учет ошибок Устава 1869 г. — ущербности общебогословского образования и отсут­ствия структурообразующих идей в составе отделений. В об­щеобязательный курс теперь включались основные богослов­ские науки, а направленность отделений обосновывалась. Нов развитии этих общих идей было некоторое разнообразие.

Так, например, три из четырех академий (СПбДА, КДА и КазДА) вводили по три отделения (в Казанском проекте есть и ' четвертое, миссионерское). Совет СПбДА предлагал богослов­ско-философское, церковно-историческое и словесное отде­ления, с обоснованием — христианство, по мнению авторов, может быть изучаемо с трех сторон: 1) как идея, логически развитая система; 2) как положительный факт, засвидетель­ствованный исторически; 3) как словесное творчество, зафик­сированное в соответствующих памятниках23. Проект КДА предлагал те же отделения — богословско-философское, бого­словско-историческое и богословско-словесное, но при этом делал печальное заключение о невозможности предложить твердые принципы такого деления при единстве богословия. Проект КазДА предлагал церковно-историческую, церковно­практическую, философско-словесную и миссионерскую груп­пы, при этом первые две унаследованы от Устава 1869 г., последняя — от Устава 1884 г., а в третью собраны все небого­словские (философские и словесные) предметы для приготов­ления преподавателей в семинарии.

23 Это обоснование предлагалось в объяснительной записке к про­екту Устава и было озвучено в заседаниях V отдела Предсоборного Присутствия одним из главных составителей проекта проф. И. Г Тро­ицким (Журналы Предсоборного Присутствия. Т. 4. С. 116)

112

Богословское образование в нахале XX в. — полемика, анализ, синтез

Общеобязательный курс, предлагаемый в этих проектах, разнился гораздо сильнее — минимальный в проекте СПбДА и более обширные в проектах КДА и КазДА2''.

Решение проблемы специализации на старших курсах проекты также пытались проводить в общей установке Устава 1869 г., но с творческим подходом. Наиболее разработан этот вопрос был в проекте СПбДА. Все общеобязательные и отделен­ские науки, по мнению Совета столичной академии, должны быть пройдены на первых двух курсах, на последних же двух курсах студенты должны избирать для специального изучения группу однородных наук (куда могут быть включены и обще­обязательные предметы, и «отделенские», и некоторые другие, дополняющие специальное образование). Если на первых двух курсах студенты лишь слушали лекции и писали сочинения, тона последних двух курсах все лекционные курсы сопровож- * 1

21 Совет СПбДА планировал отнести к числу общеобязательных предметов те, что составляют «основу христианского богословия»:1) Священное Писание Ветхого и Нового Завета; 2) «земную жизнь Спасителя»; 3) историю Вселенской Церкви до разделения; 4 ) основ­ное богословие; 5) историю философии. Разумеется, вызывают воп­росы отсутствие в общеобязательном курсе догматического богосло­вия и, напротив, наличие не совсем четко определенной науки «земная жизнь Спасителя».

Совет КДА включал в общ еобязательный курс: 1) Священное Писание Нового Завета, 2) церковную ис торию до разделения Церк­вей, 3) патрологию, 4) догматическое богословие, с историческим из­ложением догматов, 5) нравственное богословие, 6) историю Русской Церкви, 7) церковное право, 8 ) историю философии, 9 ) еврейский язык, 10) один из древних языков и его словесность, 11) один из но­вых языков.

Совет КазДА в этот же курс включал: 1) Священное Писание Вет­хого Завета, 2) Священное Писание Нового Завета, 3) церковную историю до разделения Церквей, 4 ) основное богословие, 5) догма­тическое богословие, 6) нравственное богословие, 7) историю Рус­ской Церкви (большинством 7, при 7 против), 8) церковное право (большинством 8, при 6 против), 9) историю философии, 10) один из древних языков с историей его литературы, 11) один из новых языков (Свод проектов 1906 г. § 107).

И З

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

даются практическими занятиями, на которых студенты под руководством преподавателя должны изучать источники, луч- I шие образцы научных исследований, писать рефераты и док- j лады, делать небольшие самостоятельные исследования25. Для \ восполнения отделенской ущербности студентам каждой щ ! этих групп проект рекомендовал некоторые науки из других ! отделений, которые им могут быть полезны. Проект оговари- j вал право Совета расширять состав наук, изучаемых и научно ! развиваемых в академии, то есть вводить новые академические ; дисциплины, «которые будут способствовать вполне научной постановке изучения предметов». Таким образом, проект Сове­та СПбДА, сохраняя идею Устава 1869 г. о «двойной» - отде­ленско-групповой — специализации, старался поставить акцент на преемстве этих двух этапов, причем с усилением второго, Развивалась и мысль Устава 1869 г. о специально-практических занятиях, отнесенных к групповой специализации.

Интересно, что от СПбДА был представлен и альтерна­тивный проект, основанный на идеях профессора И. С. Паль- мова, к которому присоединился Н. Н. Глубоковский. Авторы, выделяя две беды, которых надо избежать в учебной специаиг зации - преждевременность и непоследовательность, - пред­лагали целую систему воспитания ученого-богослова и его «со­средоточения» или «концентрации» на конкретной научной * 2

25 Проект предлагал примерный состав групп специализации. Для богословско-философского отделения — 4 группы: экзегетического богословия, систематического богословия, практического богословия и философская группа. Для церковно-исторического отделения -2 группы: история Вселенской Церкви (куда включены история Гре­ко-Восточной Церкви по разделении и история Западных Церквей) и история Русской Церкви (с включением истории славянских Церк­вей). Для словесного отделения — 2 группы: словесная и филологиче­ская. Было продумано и то, что для проведения таких практических занятий потребуется бульшее число источников и исследований, - и при отделениях должны быть организованы специальные библиоте­ки, способные удовлетворить всех студентов (Проект СПбДА, При ложение. С. 2-4).

114

Богословское образование в нахале XX в. — полемика, анализ, синтез

теме2'*: 1) богословское самоопределение путем избрания т о т или иного отделенского разряда (на 1-2 курсах); 2) богослов­ское «сосредоточение» на нескольких предметах, сродных меж­ду собой (с 3-го курса); 3) богословская специализация в кан­дидатской работе (на 4-м курсе) (возможна еще одна форма специализации — «госэкзамен»26 27); 4) проверка академической зрелости на магистерском экзамене; 5) ее реализация в магис­терской диссертации; 6) завершение формирования ученого в докторском сочинении.

Более оригинален был проект МДА. Авторы подчеркива­ли, что с главной бедой академического обучения — многопред- метностью — не смогли справиться оба предыдущие Устава — 1869 и 1884 гг. Студенты, изучающие 25 предметов, пишущие 9семестровых и 1 курсовое сочинение за 4 года, не знали ничего основательно и глубоко и, что еще страшнее, не вырабат ывали интерес к новому научному знанию и умение его добывать. Богословская наука и образование развиваются и требуют спе­циалистов, а духовные академии не могут удовлетворить эти запросы. В проекте был предложен способ устранения этой беды путем совмещения идей Устава 1869 г. с традициями немецких университетов. Главными идеями проекта были специализация, динамичность и гибкость образования и активное участие сту­дента в его формировании. Четкая структура из главных бого­словских наук в учебном плане первого курса (пять общеобя­зательных предметов — Священное Писание Ветхого и Нового Заветов, догматическое богословие, древняя церковная история и история философии) позволяла студенту получить общее представление о богословии в целом, сориентироваться в выбо­ре специализации и не рассеяться. Специальное изучение одной из пяти групп предметов (традиционные для немецких универ­ситетов — Священное Писание, систематическое богословие,

26Журналы Предсоборного Присутствия. Т. 4. С. 114, 147 148. Ср.: Глубоковский Н. Н. К вопросу о нуждах духовно-академического образования / / Странник. 1897. № 8. С. 519.

27 Идея проф. И. С. Пальмова, которую авторы проекта предпола­гали разработать полнее.

1 1 5

Н. Ю. Сухова ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

ч

историческое богословие, практическое богословие, и филосо­фия, с учетом российской традиции) предоставляло возмож­ность получить углубленные знания в этой области, освоить ' специальные методы, укрепив через это и общебогословские ' познания. Специализация подразумевала специальные курсы по главному — структурообразующему — групповому предме­ту, а при этом — демонстрацию и специфических методов этой области богословия, и пример научной разработки конкретно­го вопроса. Остальную часть учебного плана студент мог фор­мировать самостоятельно, изучая по своему выбору еще пять предметов, как вспомогательных к его научной работе, так и просто его интересующих. Акцент делался на практических занятиях под руководством профессора (причем в выборе се­минара студенту предоставлялась свобода), проведении неболь­ших исследований по выбранным вопросам, сдаче зачетов по специальным предметам, наконец на написании итоговой на­учной работы. Авторы проекта шли еще дальше, предлагая, со­гласно западной системе, упразднение переводов с курса на курс (после обязательного первого курса), с сохранением лишь обя­занности студента пробыть в академии не менее 4-х лет, сдавая ежегодно не менее 4-х экзаменов и известное число письмен­ных работ и зачетов. Гибкость образования и самостоятельность студентов, по мнению Совета МДА, была тем секретом герман­ских теологических факультетов, которые позволяют им, не­смотря на отсутствие широты в обще-богословском образова­нии, растить специалистов высокого уровня28. Предложение

28 Журналы Предсоборного Присутствия. Т. 4. С. 53-54. Главным идеологом проекта МДА, как нетрудно понять по протоколам Совета, являлся профессор И. В. Попов, побывавший незадолго до этого (в 1902-1903 уч. г.) на стажировке в Германии. Обучение в Берлинском и Мюнхенском университетах, особенно в первом, произвело на него сильное впечатление, хотя он старался критически оценивать и рос­сийскую, и немецкую системы образования. См.: Письмо И. В. Попо­ва к епископу Арсению (Стадницкому) (ГАРФ. ф . 550. On. 1. Д. 400, Л. 3-14) и к С. И. Смирнову (ОР РГБ. Ф. 280. К. 18. Д. 23 Л 11-16 22-23 об.).

1 1 6

Богословское образование в нагале XX в. — полемика, анализ, синтез

МДА об отмене традиционной системы вызвало серьезную критику в V Отделе Предсобор­ного Присутствия. Прозвучали обвинения в потере системы, узости и утилитарности. Обра­зование подразумевает опреде­ленную последовательность из­ложения не только внутри одно­го предмета, но и внутри всей области науки, и высшая школа обязана дать студенту эту пос­ледовательную систему. Прак­тическая же «привязка» выпус­кника к конкретной узкой обла­сти должна достигаться практи­ческими занятиями и семинари- умами (по примеру университе­тов), а не деформацией основы образования. Но в связи с обсуж­дением проекта МДА был поставлен и общий вопрос: что же должна ставить во главу угла высшая богословская школа — научное богословское образование или удовлетворение прак­тической потребности в тех или иных узких специалистах29 ?

Обсуждение этих проектов на Предсоборном Присут­ствии, при всей его активности и определенной результатив­ности, привело и к некоторой растерянности. Желаемая свобода обсуждений была получена, собрались значительные академи­ческие силы, каждый имел возможность высказать свое мне­ние, — и уже трудно было сослаться на то, что удачное решение проблемы не было услышано и очевидные практикам тонко­сти не учтены. Но не было найдено не только общего решения, но и удовлетворительных оснований для его построения. На этих заседаниях не удалось прийти даже к общим принципам

Профессор МДА Иван Васильевич Попои

'Журналы Предсоборного Присутствия. Т. 4. С. 53-54, 151-153и др.

1 1 7

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

структуры учебного плана: какое соотношение должны иметь общеобязательное ядро и специализация, на каких курсах ив какой форме должна вводиться специализация, должна ли быть изменена традиционная для духовной школы — лекционная - форма занятий? Общий вариант учебного плана попытались составить механически, начав формировать общеобязательный богословский курс путем голосования за каждый предмет. Но стало ясно, что таким образом терялось главное — концепту­альность каждого проекта. Более того, новые идеи, высказан­ные в проектах академий, учитывающие ошибки предыдущих Уставов — специальные занятия определенной областью бого­словия при сохранении целостного богословского мировоззре­ния, постепенность в специализации и преемство всех ее эта­пов, специфика постановки небогословских наук в высшей бо­гословской школе, система научного руководства, введение практических занятий и обсуждения студенческих докладов и рефератов — постепенно затерялись в обсуждении статуса кон­кретных предметов академического курса30. Так же были поте­ряны идеи о гибкости академического курса, динамическом погружении каждого студента в богословскую специальность, более активном участии студента в построении своего обра­зования, научных семинарах, большей самостоятельности академий во введении новых предметов, специальных курсов, кафедр, в составлении учебных планов. Таким образом, этот первый межакадемический форум имел два главных достиже­ния: пополнение «банка» духовно-учебных идей и опыт их ши­рокого обсуждения.

Этот набор идей сохранился вплоть до 1917 г., не претер­певая принципиальных изменений. Следует отметить лишь три вклада Комиссии 1909 г., имеющие отношение к позднейшим дискуссиям.

Первым вкладом была поляризация в полемике 1909 г. двух точек зрения на построение учебного курса в академиях. Архиепископы Антоний и Сергий предложили единый для всех

Богословское образование в нахале XX в. — полемика, анализ, синтез

студентов учебный курс и отме­тили его главное достоинство: целостность научного богосло­вия, формирующая четкое и правильно выстроенное бого­словское мировоззрение. Их оп­поненты, к которым относились в той или иной степени боль­шинство членов Комиссии, в том числе архиепископ Арсе­ний (Стадиицкий), видели пер­спективы развития учебного процесса в специализации, предложив ее двухэтапный от­деленско-групповой вариант, с приоритетом практических за­нятий на старших курсах. Инте­ресно, что цель этих противопо­ложных концепций была единой — основательное богословс­кое образование, готовящее выпускников академий к научной работе. Но архиепископы Антоний и Сергий, не сомневаясь в научном предназначении духовных академий, видели в бого­словской специализации раздробление богословия и неизбеж­ное при этом искажение богословского видения. «Возрожде­ние богословских наук у нас возможно только на почве их соединения в едином цикле...»" Таким образом, Комиссия 1909 г. наметила два пути развития высшего богословского об­разования: 1) усиление дифференциации учебных дисциплин и углубление специализации, 2) сохранение целостности учеб­ного курса и введение последних научных достижений в четко очерченных границах.

Второй важной идеей было единое мнение членов Комис­сии 1909 I'. о необходимости иерархии в изучаемых дисцип­линах. Речь шла только о количестве учебных часов, выделя-

" Мнение архиепископа Антония (Журналы 1909 г. С. 185).

119

емых на тот или иной предмет в учебном плане, но и это было важно — уход от традиционного равенства всех предметов учебного плана. Было предложено удвоить часы на науки, тре­бующие усиленной работы с источниками — Священное Пи­сание и патрол огию. Их постановка в академиях должна быть коренным образом изменена — проходить их нужно «не ча- 1 стями, а целиком». Что касается остальных богословских пред- ! метов, то к ним необходим дифференцированный подход: одни ' из них должны сохранить самостоятельное существование, но с меньшим числом часов и кафедр в сравнении с основными науками, другие же, необдуманно выделенные в самостоятель­ные, следует упразднить, возвратив в лоно материнских пред­метов.

Наконец, вкладом Комиссии 1909 г. было решение о вве­дении практических занятий в академиях, хотя с самой систе­мой этих занятий было связано много проблем и критических замечаний.

Официальным результатом работы Комиссии было два проекта: основной, подписанный большинством, и проект ар­хиепископа Сергия, к которому присоединился и архиепископ Антоний32. Синод при окончательной редакции проекта, со­единил оба варианта — комиссии и высокопреосвященного Сергия. При этом были потеряны наиболее яркие идеи, опре­деляющие специфику каждого проекта. Произошло то механи­ческое «усреднение», опасность которого почувствовали уча стники Предсоборного Присутствия и которое не могло быть успешным. Идея богословской специализации, принципиаль­но важная для большинства членов Комиссии 1909 г., была очень ослаблена — групповые наборы (6 в первом варианте 1910 г.) по сравнению с общеобязательным курсом были не­значительны, а некоторые и разнородны (например, русский раскол и сектантство соединены с историей западных испо­веданий, причем возложены на одного преподавателя). ИдеЯ постепенной богословской специализации была отвергнув

за ф . 797. Оп. 96. Д. 205. Л. 20-68.

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

120

Богословское образование в нагале XX в. - полемика, анализ, синтез

Общеобязательный курс был массивен (14 предметов) и неиз­бежно вел к многопредметности*'.

Следующая Комиссия 1911 г., дорабатывающая проект в учебно-научной части, выделила три основные проблемы, ко­торые не удалось разрешить — многопредметность, разделение богословских предметов на обязательные и необязательные, обремененность воспитанников академий учебными занятия­ми. Но в результате, пытаясь решить вторую из зтих проблем, еще три богословских предмета были определены как общеобя­зательные (всего стало 17), что еще более перегрузило учебные планы, а предметы специализации переформированы в 4 груп­пы51 . Проект 1910-1911 гг. вызывал общее недовольство и кри­тиковался.

Все обсуждения 1917 г. «отталкивались» от этого неудач­ного проекта, которому было отказано в самостоятельной це­лостной учебной концепции. Поэтому при разработке учебной части Нормального устава за основу был взят принцип: при всех разногласиях и дискуссиях, идя на определенные компромис­сы, не потерять главных идей, то есть идти не путем усредне­ния, а путем синтеза. Итоговый проект нового Устава1'’, состав­ленный в процессе работы комиссии профессоров 1917 г. и со­борного Отдела о духовных академиях, представлял некоторый вариант такого синтеза всех предыдущих проектов и мнений. Он предлагал устранить многопредметность традиционным уже способом — выделением паук общеобязательных, изучаемых всеми студентами, и формированием пяти специальных групп, с предоставлением выбора студенту (§ 120). Общеобязатель­ный (базовый) курс строился по определенным принципам. В него включались следующие составляющие: 1) те предметы, что называются источником любого богословского видения Священное Писание Ветхого и Нового Завета и патрология;

"Устав 1910 г. § 130, 131.“Устав 1911 г. § 130, 131. Обсуждение вопроса в Комиссии 1911 i

С. 125-137, 162-167, 180- 2 25. Ср.: РГИЛ. Ф. 802. Оп. 16. Д. 206. Л. 1-6.

"ГАРФ. Ф. 550. Он. 1. Д. 181. Л. 1 -15.

121

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

2) богословское образование в тесном смысле слова - ало логетика, догматическое, сравнительное, нравственное бого­словие, история Древней Церкви, история Русской Церкви, церковное право; 3) необходимые орудия богословских иссле­дований — история философии, еврейский, греческий и латин­ский языки; 4) педагогика как наука, тесно связанная с психо логией и необходимая для большинства студентов, которым предстоит педагогическая деятельность на учебном или пастыр ' ском поприще; 5) один из новых языков (§ \22)щ. Состав об щеобязательного курса мало отличался от такового в Уставе 1910 г. и даже 1884 г., что грозило прежней многопредметно стью. Составители проекта понимали эту опасность, но не со чли возможным умалять фундаментальное богословское обра­зование, планируя достигать облегчения более продуманным согласованием самих курсов и даже их частей. Опасность была, как и в любом теоретическом построении, но, как и при состав лении Устава, при его введении надеялись использовать опыт прошлого и перенести акцент на специализацию. Система спец­курсов, семинаров разного уровня, а также непосредственное научное руководство каждого студента преподавателем давали основание надеяться на осуществление желаемого.

Для специализации выделялось пять групп: 1) библей­ская; 2) богословско-философская; 3) церковно-историческая, с разделением на историю Древней Церкви и историю Русской Церкви; 4) словесность и язык в историческом развитии; 5) цер­ковно-практическая* 37 . Для КазДА предполагалась еще шестая

:!В ГАРФ. Ф. 3431. On. 1. Д. 282. Л. 75-77 .37 Первую, библейскую, группу составляли: Священное Писание

Ветхого Завета и ветхозаветное богословие (2 каф.); Священное Пи­сание Нового Завета и новозаветное богословие (2 каф.); библейская история и библейская археология; еврейский и арамейский языки: история и литература иудейства, греческий библейский язык.

Вторую, богословско-философскую, группу составляли: основное богословие; догматическое богословие; нравственное богословие; биб­лейское богословие ветхо- и новозаветное; систематическая филосо­фия и логика; психология; история новой и новейшей философии

1 2 2

Богословское образование в нагале XX в. — полемика, анализ, синтез

группа, для специального изучения мухамеданства и буддо-ла- маизма (две подгруппы), а также языка и быта тех населяю­щих Россию народов, кои исповедают эти религии (§§ 124.125). Новизна состояла в том, что в группы включались и общеобя­зательные предметы, то есть в виде общих курсов они изуча­лись всеми студентами, а в виде специальных курсов, в кото­рых углубленно излагались конкретные разделы и вопросы - частью студентов. Это должно было дать возможность слуша­телям проследить научный метод работы профессора. Предме­ты каждой группы были внутренне связаны друг с другом. Но некоторые науки включались в состав двух групп (библейское богословие — в библейскую и богословско-философскую

Общую часть третьей, церковно-исторической, группы составля­ли: история Древней Церкви до разделения Церквей: церковно-исто­рическая география; история западных исповеданий; всеобщая древ­няя и новая гражданская история с методологией истории; история православного богослужения (историческая литургика); церковная археология и история христианского искусства; история церковной византийской литературы. Внутри группы — две подгруппы. К пер­вой из них были отнесены история греческого Востока после разде­ления церквей, история христианского (негреческого) Востока. Ко второй - история Русской Церкви, русская гражданская история, ис­тория старообрядчества и сектантства, история Славянских Церквей, для КДА - украиноведение (язык и история литературы).

В четвертую группу, словесно-языковую, вошли предметы: пат­рология и история византийской письменности; история проповед­ничества; история западноевропейских литератур; история славяно­русской письменности; история русской литературы; славянская филология (включающая южпо- и западнославянские языки и лите­ратуры); русский и церковно с лавянский язык с палеографией.

Наконец, пятую, церковно-практическую группу, составили: па­стырское богословие (с аскетикой, катехетикой и историей миссий), церковное право, история проповедничества и гомилетики, литурги­ка, церковная археология и история христианского искусства, исто­рия старообрядчества и разбор его учений, история сектантства и раз­бор его учений, история социальных учений, педагогика с методикой преподавания Закона Божия (§ 123) (ГАРФ, Ф. 3431. On. 1. Д. 380. Л. 157-162).

123

группы; церковная археология, история христианского искус­ства, историческая литургика, история старообрядчества - в церковно-историческую и церковно-практическую группы), С одной стороны, они были сочтены необходимыми для фор­мирования специалистов разного профиля. С другой стороны, была надежда — и в заседаниях Отдела она высказывалась нео­днократно — что такой «двойной» подход позволит самим пре- подавателям-специалистам при составлении курсов лекций, при руководстве студентами более четко и полноценно осмыс­лить преподаваемую науку, выработать подходы и методы ее изучения. Специализация должна была определять и сам ха­рактер преподавания групповых предметов, причем по ним должны были читаться и общие курсы, и специальные. Но со­став групп формировался очень тяжело, с бурными дискуссия­ми и многократным внесением изменений. В каждой группе (кроме, может быть, библейской) выделялось несколько на­правлений, требующих особого внимания. Основные сомнения вызывала последняя — церковно-практическая — группа. Раз­витие богословских наук не позволяло готовить специалиста по каноническому праву, церковной археологии и литургике в одном лице, да еще ориентированного на творческое развитие пастырского богословия. Но и специалист по догматическому богословию, патрологии и религиозной философии в одном лице мог упустить специфику каждого направления. Следова­тельно, надо было выделять специальности внутри группы, определяя их специальными курсами, занятиями студентов под руководством преподавателя-специалиста, написанием само­стоятельных работ, темами кандидатского и магистерского ис­следования.

Таким образом, в проекте впервые была проведена идея, в которой совмещались положительные стороны Уставов 1869 и 1884 гг. — специальное углубленное изучение основных бого­словских направлений и полнота фундаментального богослов­ского образования. Такое сочетание, при соответствующей по­становке общих и специальных курсов, должно было способст­вовать правильному научно-богословскому росту. На младших

_____________ Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

124

Богословское образование в нахале XX в. - полемика, анализ, синтез

курсах предполагалось формировать богословский кругозор и мышление, давать понятие о структуре научного богословия и достаточно широкие богословские знания, учить работать с основными источниками. Специальное, углубленное изучение основных и дополнительных предметов на старших курсах и самостоятельная работа под руководством преподавателя долж­ны были готовить специалистов, владеющих методологией и орудиями богословского исследования, умеющих самостоя­тельно анализировать, обобщать и систематизировать результа­ты научно-богословского исследования, делать выводы, оцени­вать место и значение конкретного исследования в контексте современной богословской науки и вводить полученные резуль­таты в этот контекст. Но неизбежная дифференциация внутри группы ставила вопрос об осмыслении принципов специали­зации на новом уровне и доработке заявленной системы. Спе­циализация последней группы — церковно-практической — кроме «полицентричности» вызывала еще одно сомнение: в совместимости «церковно-практического богословия» как направления специфического и требующего особых усилий с полноценным научным развитием таких наук, как канониче­ское право, литургика и церковная археология1К.

Особо было отмечено то, что единство учебных планов сохранялось лишь в общих и существенных чертах, право же детальной разработки, с приспособлением к местным условиям, предоставлялось каждой академии с учетом их исторически сложившегося типа*9.

Следует особо отметить отношение к светским наукам, вырабатываемое в этих дискуссиях. В целом большинство уча­стников обсуждений и авторов проектов и мнений предлагали сохранить все гуманитарные науки в академиях, даже расши­рить их состав. Но мотивировка присутствия этих наук в ака­демиях повторяла таковую 18б()-х гг.: одни авторы считали, что * 14

‘Ч'м. статью настоящего сборника «Практическое богословие в российских духовных академиях — проблема понимания и сложности развития (XVIII — начало XX в.)»

14 ГАРФ. Ф, 3131. On. 1. Д. .380. /I. 163.

125

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Ч

>

это обусловлено традиционной задачей академий как педа­гогических институтов, другие настаивали на том, что при­кладное значение академий не может быть определяющим, но может быть единственное обоснование для введения науки в академический курс — полезность для высшего богословского образования. Первое мнение ставило академические курсы в определенную зависимость от состава семинарских предметов, по которым требуются преподаватели. Второе мнение давало академиям независимость в формировании своего курса, но ста­вило новый вопрос: какие же науки полезны для высшего бо­гословского образования или отдельных его областей? Было выделено три направления, требующих особого попечения: древние языки, без которых невозможно научное изучение бо­гословия (была подчеркнута необходимость изучения начал сравнительного языкознания40); естественно-научная апологе­тика и науки, с нею связанные; предметы, ориентирующие сту­дентов в жизни современного общества (литературные и соци­альные).

Радикальное неприятие всего, что выходит за рамки бого­словия, предлагал лишь архиепископ Антоний в заседаниях Комиссии 1909 г. — он допускал лишь русскую литературу для сведений о русском обществе и философию для тренировки ума. Отчасти его поддержал архиепископ Сергий, предложив­ший для общеобразовательных наук оставить лишь три кафед­ры — историю философии, в «дань почтенным традициям на­шей духовной школы», еврейский язык и классические языки со сравнительным языкознанием41. Преосвященный Сергий отнюдь не считал, что гражданская история или словесные на­уки не нужны православному богослову — напротив, он видел столь же необходимыми и юридические науки, и естественные, и социальные. Но все факультеты невозможно вместить в одну духовную академию, и их преподавание неизбежно будет фраг-

40 Проект КДА и отдельное мнение профессора СПбДА А. И. Брил­лиантова (Журналы Предсоборного Присутствия. Т. 4. С. 144).

41 Журналы 1909 г. С. 7 -8 , 144-147, 185.

1 2 6

Богословское образование в нагале XX в. — полемика, анализ, синтез

ментарным и элементарным, а следовательно, не даст той пользы, для которой вводится. Таким образом, для сохранения небогословских наук в духовных академиях нужна была новая аргументация, учитывающая опыт развития духовной школы и уровень развития науки. В 1906 г. Н. Н. Глубоковский сфор­мулировал более сильное утверждение: полезны и даже необ­ходимы богословские научные исследования в небогословских науках — это обогатит и богословие, дав новые методы, и гума­нитарные науки, высветив иной подход, богословский взгляд даст новые открытия и решение проблем'12.

Но в дискуссиях 1917 г. рассуждения о небогословских науках построились, выявив те же традиционные направления:1) вывести большую часть из академического курса, приблизив академии по составу наук к богословскому факультету; 2) оста­вив, предоставить свободному выбору студентов (определив необходимое число или жесткий состав групп); 3) исходя из приоритета научного богословского образования, соединить с каждым направлением специализации необходимые для него гуманитарные науки. Ввиду заявленной важности научной за­дачи академий, последний вариант принимался большинством. Конечно, часть философских наук и древние языки, по их осо­бому значению для богословия, получали особый статус.

Таким образом, проблема небогословских наук в высшей богословской школе оставалась, но приобрела иное .значение, будучи переведена из сферы учебной в научную. Перспективы ее плодотворного решения имели научное значение для бого­словия — предложение Н. Н. Глубоковского свидетельствова­ло об этом.

Вопрос об отношениях богословия с другими сферами знания, проявлявшийся в проблеме небогословских наук в ака­демиях, имел и другую сторону — определение места богосло­вия в системе наук. Этот вопрос общенаучного характера для российской научно-образовательной системы имел свою осо­бенность — самостоятельное развитие богословской науки в *

w Журналы Предсоборного Присутствия. Т. 4. С. 114, 102 166.

127

i

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

стенах духовной школы ставило перед необходимостью на каж­дом новом этапе развития осмыслять ситуацию и обращать осо­бое внимание на включение богословских научных сил в те или иные проекты. Поэтому совместные исследования ученых-бо- гословов и историков, филологов, философов давали почву для таких обсуждений43. Вопрос ставился и более конкретно ~ о введении богословия в состав университетских факультетов. Обсуждение этого вопроса было проведено и на Предсоборном Присутствии, и в Комиссии профессоров 1917 г., но к измене­ниям не привело44.

Гораздо плодотворнее было обсуждение вопроса о внут­ренней структуре богословского знания и взаимосвязи его от­дельных составляющих, а также об отражении этой структуры в образовании — составе кафедр, дисциплин учебного плана, на направлениях специализации студентов. Акцент, сделанный еще в 1869 г. на специализации преподавателей и неразрывной связи их научной и учебной деятельности, казалось бы, позво­лил отойти от модели педагогического института и ориентиро­ваться на систему богословской науки. Но наука развивалась, выделялись новые направления, менялись приоритеты - бур­ное развитие исторической литургики, византинистики, слави­стики, церковной археологии в конце XIX — начале XX в. это продемонстрировало. Образование было системой более косной и не могло оперативно реагировать на изменения в науке - ни в составе кафедр, ни в изменениях учебных планов. Эта про­блема — связи учебного процесса с наукой — была общей для всего высшего образования, но ситуация в духовных академи­ях осложнялась скудостью кадровой и финансовой. В каждой академии по большей части наук был лишь один специалист, редко — два, а получить деньги на открытие новой кафедры из духовно-учебных капиталов или епархиальных средств было

43См. статью данного сборника «Русский археологический инсти­тут в Константинополе и участие высшей духовной школы в его дея­тельности (1894-1914 гг.)».

44 См. статью данного сборника «Богословские науки в россий­ских университетах — традиция и перспективы».

128

Богословское образование в нагале XX в. ~ полемика, анализ, синтез

крайне сложно. В истории духовных академий до XX в. были редкие случаи таких успехов. Поэтому стимулировать разви­тие новых научных направлений или особых разделов внутри той или иной науки в такой жесткой системе было тяжело. Ситуация не облегчилась и в начале XX в., но определенная тенденция к «оживлению» была заметна. Так, СПбДЛ в 1902 г. поставила вопрос об открытии новой кафедры — истории Гру­зинской Церкви, в 1903 г. — истории Греко-Восточной Церкви от разделения Церквей'1'5, МДА в 1904 г. составила проект об открытии кафедры по изучению и полемике с сектантством, КДА неоднократно поднимала вопрос об учреждении кафедры истории Западно-Русской Церкви. На Предсоборном Присут­ствии, в заседаниях Комиссии 1909 г. и на Поместном Соборе был представлен целый ряд проектов нрофессоров-специалис- тов с обоснованием необходимости развивать в виде самостоя­тельной кафедры и учебной дисциплины то или иное направ­ление. Отчасти эти предложения были учтены в Уставе 1910- 1911 гг. и в проекте Нормального Устава'115, но проблема оста­валась — академии должны были иметь возможность оператив­ного расширения если не состава кафедр, то штатов в периоды действия одного Устава. 15

15 РГИА. Ф. 802. Оп. 10. 1902 г. Д. 77. Л. 1 — 13. См. также: мнение профессоров СПбДА но истории Церкви А. И. Бриллиантова и цер­ковной археологии и литургики Н. В. Покровского по вопросу о вклю­чении истории Грузинской Церкви и истории восточных христианских общин в число дисциплин, изучаемых в духовных академиях / / ЖЗС СПбДА за 1901-1902 уч. г. СПб., 1902. С. 296 -299, 300 304 гоотв.

1,1 Укажем лишь то, что было реализовано: но Уставу 1911 г. но всех академиях была введена история Греко-Восточной Церкви со времени отпадения Западной Церкви от Вселенской до настоящего времени; в КДА, МДА и КазДА — в связи с историей Славянских церк­вей и Румынской, а в СПбДА — в связи с историей Церквей Грузин­ской и Армянской и других Восточных 11ерквей; в СПбДА была введе­на еще история Славянских Церквей, а в КДА - история Западно­русской Церкви. Во всех академиях была введена история и обличение русского сектантства, получили самостоятельные кафедры лигургика и церковная археология (Устав 1911 г. § 130, 131).

1 2 9

Не менее сложными в дискуссиях начала XX в. были об суждения вопросов, связанных с организацией научной дея­тельности в самих академиях, хотя здесь, казалось бы, было больше единства — с научной устремленностью высшей духов­ной школы были согласны практически все члены препода­вательских корпораций. Развитие богословской науки, появ­ление специальных исследований в разных ее областях было одним из главных достижений академий в XIX в. Но это разви­тие поставило много новых проблем, требующих своего разре­шения. Конкретные вопросы в этой области вызывали горячую полемику.

В уставных положениях не было места методическим воп­росам, но на Предсоборном Присутствии эта тема была затро­нута. Вопрос встал особенно остро в связи с проектом о. Павла Светлова о введении богословия в универсум наук и «однород­ности» богословия со всеми остальными науками. Но вести такие обсуждения на должном уровне российские богословы еще не научились, поэтому вопрос об интеграции в научную систему свелся к обсуждению организационного момента, про­блема корреляции с другими областями науки — к проблеме освоения достижений, а не методического взаимообогащения, проблема научности богословия как такового — к проблеме сво­боды научного исследования. Вопрос о методологии конкрет­ных наук вставал и при обсуждении специализации: могут ли разноситься по разным отделениям сравнительное богословие и история западных исповеданий, метафизика и история фило­софии и др., по принципу деления систематических и истори­ческих методов исследования'17 ? На обсуждение методических проблем выводил и вопрос о названиях некоторых дисциплин: историческое учение об отцах Церкви, введенное в 1840-х гг., патристика, патрология, история древней христианской лите­ратуры — что точнее отражает суть предмета и как это должно сказаться на методах исследования и преподавания'18 ? 47 48

____________ Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

47Журналы Предсоборного Присутствия. Т. 4. С. 138.48Там же. С. 140-142.

1 3 0

Богословское образование в нахале XX в. — полемика, анализ, синтез

В 1909 г. была вновь сформулирована проблема русского богословия как науки и предмета преподавания — слабая раз­работка методологического аспекта. При обсуждении опре­делилось противостояние двух точек зрения на разработку бо­гословской методологии. Большинство членов Комиссии, со­гласные с проектом внутренней богословской специализации, предлагали использовать сродство определенных областей бо­гословия с другими науками. Это давало возможность форми­ровать, например, церковно-исторические методы исследова­ния, взяв за основу принципиальные положения методологии исторической науки; а в исследованиях памятников церковной словесности применять, с соответствующей переработкой, фи­лологические научно-исследовательские методы. Их оппонен­ты, прежде всего, архиепископы Антоний (Храповицкий) и Сергий (Страгородский), считали, что специфика богословия как науки не позволяет обращаться к методологии других наук, но требует полной самостоятельности. Решение всех научных и методологических проблем необходимо искать именно в бо­гословской области, в ее неделимом единстве. Однако обсуж­дение методологических проблем никак не проявилось в окон­чательном варианте Устава — лишь к педагогике была добав­лена «дидактика с методологией наук в средних учебных заве­дениях». О методологии научного богословия в комментариях к Уставу ничего не говорилось.

В 1917 г. проблема была вновь заявлена к обсуждению, особенно остро — в связи с первенством научной задачи в ака­демиях. Была отмечена главная проблема — методы, приме­няемые отдельными исследователями-богословами, мало об­суждаются и обобщаются, поэтому остаются в значительной степени их личным достижением и достоянием, распростра­няемым в лучшем случае на их учеников. Были намечены три главные перспективные тенденции: 1) интеграция, причем не только организационная, но и научно-методическая, в систему науки; критическое освоение разработанных в гуманитарных науках методов и подходов; 2) критический анализ и освоение методов иноконфессиональной богословской науки; 3) осмыс-

131

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНмц

ление результатов и методов, выработанных российской йсловской наукой за прошедшее время, их критическая * °Г°систематизация. Главной целью методических устпв».^еНКа'должно быть разработка методической системы богоглп

^словскойнауки в целом и специфические методы каждой ее области П этом система должна быть «открытой», то есть способной вклю чать новые методы. Но это упование было главным итогом очень слабо реализованным.

Естественный интерес составителей проектов и участни­ков обсуждений вызвал институт научно-богословской аттес­тации. Проблемы, возникающие в конце XIX — начале XX в. с присуждением ученых степеней за богословские сочинения, побуждали академические Советы совершенствовать и саму систему их получения. Так, в проектах 1905 г. для получения магистерской степени все единогласно требовали напечатания и публичной защиты, но были колебания с определением кру­га присутствующих: от самого широкого, в понимании Устава 1869 г., до самого узкого, то есть членов Совета. Совет СПбДА предлагал ввести особый магистерский экзамен, специально разработав для него требования, остальные же проекты пред­лагали ограничиться вариантом Устава 1884 г.: академическим выпускникам с отличными и очень хорошими результатами давать «магистрантство», то есть право защищать магистерскую диссертацию без устных испытаний, не удовлетворивших же этому требованию подвергать устному испытанию49 • Доктор ская диссертация, по мнению всех проектов, кроме проекта ДА, также должна публично защищаться (СПбДА огрш*и^ вала круг присутствующих членами Совета, остальные про ты никак это не оговаривали): это положение Устава было признано полезным для науки. Правда, все проекть варивали традиционную возможность присуждения ст ^ доктора и по инициативе Совета, без публичной зашить^^ цам, известным своими учеными трудами, но особо отме в названии: доктор honoris causa, почетный доктор акаД

'Свод проектов 1906 г. § 142.

ровЫМтельного

50Советам академий как

ровано

5 ЫМ было положение о передаче права оконча-И О суж дения всех ученых степеней академическим

П Таким образом Советы отстаивали компетентность научных богословских школ, богословия как на-

иссертаций - как научных исследований, к которым УКИ’ ** нимы соответствующие критерии и которые требуют ПРИМючительно научной оценки. Но следует заметить, что это Исложение было не пожеланием, а констатацией факта: право окончательного утверждения в ученых степенях уже было да-

Советам Временными правилами 1905 г.51 В проектах Советов предлагалось также распространить

дифференциацию ученых степеней и на магистерский уровень: магистр и доктор богословия (СПбДА, МДА, КДА, КазДА), церковной истории (СПбДА, МДА, КДА, КазДА), церковного права (МДА, КДА, КазДА), философии (МДА, КДА, КазДА), гражданской истории (КазДА), филологии (КазДА), востоко­ведения (КазДА), словесных наук (СПбДА), философских наук (СПбДА). В этом Советы видели констатацию развития спе­циальных областей богословской науки.

Дальнейшие обсуждения немного добавили в теоретиче­ское совершенствование системы научной аттестации. Наиболее ярким вкладом был проект об учреждение при Святейшем Си­ноде Академии богословских наук или Учено-богословского л - 13- Разработанный Комиссией 1909 г/’2 Это учреждение мог- g Р п° мнению некоторых членов Комиссии, исполнять и роль

шои научно-богословской аттестационной комиссии ’’, бого аК НИ стРанно> проблема совмещения теоретического ^ ° ВИЯ’ Т0 есть научных исследований, и практического

5о7-7" ------------- ---- -ГИрВод проектов 1906 г. § 143

^ Сп. 166. 1 отд., 2 ст. Д. 486. Л. 1-1 об.1 Эта " Л Г' Приложение. С. 1-7.

Р° лема обсуждалась в духовно-учебных кулуарах с

^ нагале XX в. - полемика, анализ, синтез

!«70-х „ _________ ___________И- Н. Гду^10 ОТкРь,то была заявлена в середине 1890-х гг., в статье р0сУ о ну^ КОВСКОГО- См.: Глубоковский Н. Н. / Вафинский / / . / К вон- ^7-№> я ЯУх°вно-академического образования / / Странник.

' ' С- 519-540.

132 133

богословия, то есть задач реальной церковной жизни (миссия, борьба с сектантством, популяризация богословского знания, катехизация и т.д.), так горячо обсуждаемая в дискуссиях Со­ветов 1890-х гг., в кулуарах, личной переписке, при комменти­ровании конкретных ситуаций, не получила плодотворного обсуждения на межакадемических форумах. Единственным вкладом, который эти дискуссии внесли в практическое бого­словие, была общая мысль и убеждение, что сама жизнь Церк­ви представляет предмет, чрезвычайно важный для богослов­ских исследований.

Кроме того, был вклад практический — и Предсоборное Присутствие, и Поместный Собор при обсуждении разных про­блем церковной жизни опирались на профессоров-специали- стов из духовных академий. И это было свидетельством того, что проблемы церковной жизни являются предметом попече­ния духовных академий, а практическое богословие — не про­сто приложением или отдельными заданиями церковной вла­сти, но неотъемлемой частью богословской науки.

Проблемы активизации знаний, получаемых студентами в академиях, и соучастия студентов в формировании своего образования были в числе основных в дискуссиях 1905-1918 п. С одной стороны, почву для обсуждения давало противостоя­ние Уставов 1869 и 1884 гг. в этих вопросах. С другой стороны, давало себя знать постепенное изменение отношения к высше­му богословскому образованию вообще, а также обострение внимания к этим вопросам под влиянием времени. Уже в про­ектах и дискуссиях 1905-1906 гг. были сформулированы две главные идеи, разделяемые всеми авторами и участниками:

1) Необходимость практических занятий студентов, на которых должны, с одной стороны, изучаться источники, клас­сические научные исследования, методы исследования, с дру­гой стороны, делаться самостоятельные доклады, обсуждаться, т.е. получаемые знания должны активизироваться.

2) Необходимость более тесного руководства студентам'1 со стороны преподавателей, как на младших, так и на старший курсах. Лишь это внушало надежды на разрешение мной'*

_____________ Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

1 3 4

Богословское образование в нагале XX в. - полемика, анализ, синтез

проблем, сформулированных в последние десятилетия. Непос­редственное научное руководство должно было: а) усовершен­ствовать процесс написания студентами первых самостоятель­ных работ; б) поставить самостоятельные занятия студентов под контроль преподавателей, не дисциплинарный, но научный;в) установить тесный контакт преподавателей со студентами, способствовать авторитетному влиянию первых на последних.

Все проекты 1905 г., несмотря на введение новой формы активизации студенческих знаний — практических занятий, как на старших, так и на младших курсах54, считали необходимым сохранить и традиционную академическую форму работы сту­дентов - семестровые сочинения. Однако высказывалось пожелание сократить их число (до двух), в надежде на более серьезные работы. Предлагалось построить возрастающую систему самостоятельных работ — простые сочинения на 1-2 курсах, «одну или несколько научных работ на избранные... темы по своей специальности» на третьем курсе, наконец, вы­пускная диссертация на четвертом курсе. Не прошли даром многолетние размышления о разумности предлагаемых студен­там тем, которые велись как в рамках Устава 1869 г., так и в 1890-е гг. — все проекты настаивали на утверждении тем, даже для семестровых сочинений, Советом или, по крайней мере, собранием отделения.

Рассуждения о практических занятиях повторились и в 1909 г., нотам не было достигнуто единства. Практические заня­тия, введенные Уставом 1910 г. по всем преподаваемым предме­там (из 5 положенных часов 3 полагалось на лекции и 2 на прак­тические занятия), были определенным совершенствованием традиционного духовно-академического процесса55. Устав ука­зывал, что должны делать студенты на практических замятиях

г" Все проекты, видя в этом одну из проблем академического обра­зования, даже оговаривают особо обязанность всех штатных препода­вателей (и в особых примечаниях — и приват-доцентов) - «руково­дить студентов в их специальных занятиях» (Свод проектов 1906 г.§84)

“ Устав 1910 г. § 85, 156.

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

и на что может употребить занятия преподаватель, но эти ком­ментарии повторяли уже много раз высказанные пожелания об изучении источников науки и учебных пособий, разборе важ­нейших сочинений из литературы предмета, знакомстве с учеб­никами и учебными пособиями семинарского курса и т.д. По кафедре пастырского богословия и гомилетики, кроме изуче­ния и разбора важнейших патрологических и гомилетических произведений, студенты занимались практическим проповедо­ванием, упражнялись в произнесении заранее приготовленных проповедей «на память» и экспромтов. Это было возвратом к традиции митрополита Платона (Левшина), хотя, конечно, не бесполезной. Определенный интерес студентов к практическим занятиям был, преподаватели старались вырабатывать конкрет­ные формы, набираясь опыта по ходу дела. Отмечалась несом ценная польза от практических занятий: «приближение студен­тов к основам науки», «ученое любопытство», возбуждаемое чтением рефератов, ответственность, возлагаемая на каждого студента. Выражались надежды на то, что именно практические занятия будут той живой струей, «которая может смыть сред­невековую схоластику, тяжелым бременем давящую нашу бо­гословскую науку доселе»56. Однако они не достигали во всей полноте поставленной цели: это отмечали сами преподавате­ли, их проводящие. Назывались два основных недостатка - сама организация занятий и перегруженность студентов. Со­гласно Уставу, все студенты участвовали во всех практических занятиях по всем предметам, и профессору приходилось зани­маться одновременно с целым курсом студентов, более ста че­ловек. В результате каждому студенту уделялось мало време­ни, и практические занятия мало чем отличались от лекций. Как показал опыт, аудитория на практических занятиях не должна превышать 20-30 человек, иначе они перестают быть

56 Журналы образованной при Святейшем Синоде особой Комис­сии для выработки проектов Уставов и штатов духовных средне-учеб­ных заведений и соответствующих изменений в Академическом Уставе. СПб., 1911. С. 132, 181-182.

1 3 6

Богословское образование в нахале XX в. полемика, анализ, синтез

эффективными. Участие в практических занятиях по всем пред­метам перегружало студентов, от которых требовалось, кроме того, написание трех сочинений за год. Поэтому требовать от них активного участия в занятиях было невозможно. Кроме того, сократилось количество свободного времени студентов, которое они использовали ранее на чтение книг.57 *.

Проект Нормального устава 1917 г. учитывал этот пози­тивный и негативный опыт. Он предполагал на группах практи­ческие занятия и по общим курсам, и по спецкурсам общеобяза­тельных предметов, и по групповым предметам (§ 121). В связи с общими курсами студенты должны были знакомиться на практических занятиях с ученой и учебной литературой, с це­лью выработки навыка к чтению и усвоению серьезных книг, умения разбираться в методах и тенденциях крупных научных исследований. В связи со специальными курсами практические занятия предполагали большую самодеятельность со стороны студентов: изучение и анализ источников, подготовку письмен­ных и устных ответов на поставленные профессором вопросы™.

Третные и курсовые сочинения, как единственное сред­ство к воспитанию самостоятельной работы, необходимо удер­жать; но, как требующих большого времени и сил, сократить число третных сочинений с 9 до 6 и поставить их в связь с прак­тическими занятиями, что может достигаться следующим:1) третные сочинения, при их расширении на практических за­нятиях, могут перерастать в семестровое сочинение; 2) трет­ные сочинения могут быть разбираемы и защищаемы во время практических занятий, что послужит основанием к зачетам;3) отдельные трактаты, разбираемые на практическом занятии, могут быть связаны между собой и друг друга дополнять - сле­довательно, подача сочинений может быть не связана с опреде­ленным сроком для всех студентов.

’7 Устав 1911 г. § 85, 156.wОбъяснительная записка к Уставу православных духовных

академий, выработанному Комиссией делегатов от всех академий 10 мая - 5 июня 1917 г. (ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. Д. 381. Л. 247).

137

УА

Особым попечением преподавателей было выпускное со­чинение студентов. Все проекты 1905 г. подчеркивали его важ­ность. Проблемы, возникающие с магистерскими диссертаци­ями при Уставе 1869 г., участившиеся случаи неподачи в срок кандидатских сочинений при Уставе 1884 г. заставляли заду­маться на эту тему. Судьба большинства академических выпу­скников, попадающих в провинциальные семинарии с бедны­ми библиотеками, не позволяла надеяться на их дальнейшую активную научную работу. Но в выпускном сочинении они могли проявить все полученные знания и умения и сделать свой вклад в отечественное богословие. Надо было предоставить им эту возможность и наилучшим образом организовать их дея­тельность. Не менее важно было получить своевременно пер­вую ученую степень для тех лучших, которые останутся препо­давать в академии: первые годы преподавательской деятельно­сти отнимали много времени. Но лишь КазДА предлагала уве­личить срок написания выпускного сочинения до полутора лет, остальные проекты Советов считали достаточным максималь­но освободить для этого выпускной курс (наиболее радикаль­но МДА — только спецкурс по предмету специализации) и под­готовить студентов к сознательному написанию этого сочине­ния всей предыдущей специализацией. В обоих проектах СПбДА специальные занятия последних двух курсов в широ­ком смысле были ориентированы на подготовку к написанию выпускной работы. Дальнейшие комиссии повторяли те же идеи, настаивая лишь на творческом подходе к этому деланию как преподавателей-руководителей, так и студентов.

Действительно, контакт преподавателей и студентов был одним из нелегких вопросов в жизни духовных академий. Он коррелировал с вопросом о степени свободы студентов в форми­ровании своего образования, который в обсуждениях 1905 г. оказался одним из важнейших59. В вопросе «свободы обра­зования» было выделено две проблемы, отмеченные еще при

59 Вопрос отягощался борьбой студентов за свои «права»: свое­коштным студентам жить на квартирах, иметь особую студенческую библиотеку и читальню и заведовать ими самим студентам, вступать

_____________ Я . Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

138

Богословское образование в нагале XX в. — полемика, анализ, синтез

разработке Устава 1869 г.: 1) В какой степени может студент участвовать в формировании состава изучаемых наук? 2) Ка­кова должна быть доля времени, выделяемого студенту для самостоятельных занятий и каким образом должны быть на­правляемы и контролируемы эти занятия со стороны препода­вателей? Большинство преподавателей в начале XX в. считало соучастие в построении своей научной специализации необхо­димым для каждого студента, но оставался вопрос: как ее орга­низовать, избежав узости и произвола, обусловленных неопыт­ностью студентов? Для высшего образования и научного роста необходима значительная доля самостоятельных занятий, но как их направить, избежав школьного примитивного контро­ля? Оба вопроса приводили к выводу: необходим более тесный научный контакт преподавателей со студентами. Устав 1869 г. переносил решение этой задачи на отделения, Устав 1884 г. предлагал такое «водительство» лишь профессорским стипен­диатам. Проекты 1906 г. предполагают осуществить это путем введения семинаров и побуждения преподавателей к более основательному руководству выпускными работами студентов.

В 1909 г. мысль об участии студента в формировании об­разования была уточнена: степень свободы познающего о по­строении своего образования должна учитывать постепенно возрастающую самостоятельность мышления и появляющие­ся научные интересы, но не должна упразднять системы, опре­деляемой целями и задачами школы, и должна курироваться непосредственным научным руководством со стороны прено- давателя-специалиста.

в брак до окончания курса, иметь свою организацию и право сходок, собственный товарищеский суд для решения личных отношений меж­д у студентами, своих представителей для переговоров с Правлением и Советом, участвовать в выработке правил общежительной дисцип­лины и частной жизни студентов. Все эти студенческие стремления, поддерживаемые в разной степени частью профессоров, также нашли отражение в проектах (§ 121, 136, 150, 154-156 Свода проектов 1906' г.). Но здесь идет речь о соучастии студентов в формировании состава изучаемых предметов и самостоятельных занятиях но освоению наук.

139

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Наконец, не мог не вызвать размышления членов кор­пораций и вопрос о подготовке смены академическим про­фессорам. Ни один из вариантов, опробованных историей высшей духовной школы — бакалавры Устава 1814 г., приват- доценты Устава 1869 г., профессорские стипендиаты Устава 1884 г. — не был признан в свое время удачным™. В 1905г. многим казалось разумным возобновить приват-доцентуру,не исчерпавшую своих резервов: это давало дополнительную воз­можность расширения системы специальных курсов, на ко­торую возлагались большие надежды* 61. Их оппоненты оста­вались верными системе профессорского стипендиатства, но считали необходимым ее усовершенствовать. Н. Н. Глубокое- ский предлагал синтезировать эти две формы: наиболее ус­пешных и профессионально нужных академиям (вакантные или перспективные кафедры) стипендиатов оставлять после стипендиатской выучки на практическую приват-доцентскую стажировку.

Институт приват-доцентуры признавался полезным и в 1917 г., при этом было предложено расширить эту систему, не связывая непосредственно с вакантными кафедрами, но расши­ряя академические штаты молодыми исследователями. Акаде­мии, таким образом, получали бы штат молодых преподавате­лей (это было особенно важно для реализации системы прак­тических занятий и специальных курсов), молодой же человек не забрасывал книги, находился под влиянием научных суж­дений и получал практические навыки преподавания. Это под­готавливало бы достойных заместителей профессорских вакан­сий, создавало творческую научную атмосферу в академии и положительно влияло на студентов.

н1) Журналы Предсоборного Присутствия. Т. 4. С. 177-200.61 Свод проектов 1906 г. § 75-77. Приват-доценты, как и при Уставе

1869 г., могут занимать и штатные кафедры, с возложением соответ­ствующих прав и обязанностей (§ 18), для допущения к чтению лек­ций прочитать две пробные лекции в присутствии Совета и студен­тов, в кандидаты богословия — представить еще диссертацию pro venia legendi.

140

i

Богословское образование в нагале XX в. —- полемика, анализ, синтез

Таким образом, дискуссии первых десятилетий XX в. по духовно-учебным и научно-богословским проблемам были очень активны, напряженны и в определенном смысле плодо­творны. С одной стороны, был осуществлен синтез опыта, на­копленного высшей духовной школой за 110 лет, хотя иногда синтез подменялся механическим соединением высказанных ранее идей, без критической оценки. С другой стороны, была попытка решить актуальные проблемы, поставленные перед духовной школой определенной временной обстановкой (воп­росы «настоящего дня»). Эпоха ставила эти вопросы очень энергично, и не было времени для оценки их значимости, по­этому иногда ответ на эти вопросы включался в набор положе­ний, не обусловленных временем. Но высшая духовная школа, несмотря на некоторую увлеченность настроениями времени, актуализировала и в этих решениях свой многолетний опыт, и дала пример его преломления на конкретную церковно-обще­ственную ситуацию. Наконец, в дискуссиях начала XX в. были высказаны новые идеи, нацеленные на перспективу и требую­щие опытной проверки. Составленный в эти годы «банк идей» так или иначе, непосредственно или конструктивно, может быть использован современной высшей богословской школой.

Следует иметь в виду изменение ситуации. Организаци­онно-административные вопросы, связанные с деятельностью высших духовных школ, приходится решать по-иному, учиты­вая современные отношения Церкви и государства, обществен­ные настроения. Претерпело изменение поприще служения выпускников высшей духовной школы: кроме основных - па­стырского, духовно-педагогического, научно-богословского делания, появилось много других сфер, требующих высших богословских знаний. Но проблемы, связанные с учебной и на­учной сторонами жизни высшей богословской школы, вопро­сы о ее месте в церковной жизни и обязанностях перед Церко­вью, об отношениях со светской наукой невозможно решать без учета исторического пути российской духовной школы, а также многолетнего опыта, удачного и неудачного. Для всестороннего обсуждения и взвешенного решения этих сложных вопросов

141

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

необходим круг компетентных собеседников, способных ана­литически осмыслять сущностные вопросы богословского об­разования и науки. Современный опыт не столь велик, поэто­му привлечение лучших идей предшественников как никогда актуально. Многие идеи, высказанные в начале XX в., относят­ся как раз к этому полезному и очень актуальному наследию.

НАУЧНО-БОГОСЛОВСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В РОССИИ - ПРОБЛЕМЫ И ПОИСК

(XIX — начало XX в.)

Богословие существовало и развивалось в Русской Православ­ной Церкви с первых лет ее бытия, то есть - с первых веков христианства на Руси. Богословская реакция на проблемы, воз­никающие в церковной жизни, интеллектуальное осмысление живого церковного опыта давало и вполне конкретные плоды — трактаты, рассуждения и сочинения иных жанров, и вносило вклад в формирование традиции церковного богословия в целом1. Но систематическое развитие богословия, выработка

1 Можно выделить два основных пути развития русского богосло­вия: усвоение догматических, канонических и нравственных основ христианства и богословский ответ на актуальные проблемы, возни­кающие в церковной жизни (борьба с остатками язычества и ереся­ми, полемика с католичеством и протестантизмом, канонические и литургические вопросы, нравственные проблемы). Первый путь, наи­более значимый в первые века христианства на Руси, дал «Слово о законе, Моисеем данном, и о благодати и истине, Иисусом Христом бывших» митрополита Илариона (X I в.), «Послание пресвитеру Фоме» митрополита Климента Смолятича (XII в.), проповеди и сло­ва епископа Кирилла Туровского (XII в.), «вопрошания» диакона Кирика Новгородца (XII в.) и др., а в более поздние времена сочине­ния святителя Петра Могилы, «Слово о Царствии Небесном и о сла­ве святых» инока Антония Подольского, «Венец веры кафолической» Симеона Полоцкого (XVII в.) (несмотря на богословские проблемы, связанные с некоторыми из этих сочинений) и др. Второй путь, полу-

1

143

4

методов, формирование исследовательских традиций есте­ственно связывалось с богословским образованием. В русской истории богословское образование исторически оказалось свя­зано с духовными школами, усиленное развитие которых было начато в XVIII в. При структуризации духовно-учебной систе­мы, проведенной в России в начале XIX в. (1808-1814 гг.), была выделена в особую ступень высшая духовная школа (четыре академии), перед которой и была поставлена, среди прочих, конкретная задача — развитие наук, связанных с «духовным служением». Однако на деле процесс развития науки в духов­ных академиях шел очень медленно. Множество задач, возло­женных на академии — учебный процесс, цензура богословской и духовно-нравственной литературы, административное и учеб­но-методическое руководство духовными семинариями2 - не позволяли заняться впрямую разработкой науки. Возникали проблемы и более высокого уровня. Они стали заметны, когда богословские лекции в академиях начали читать по-новому: постепенно преодолевалась схоластическая отвлеченность и в изложение вводились исторический и критический элементы. К этому процессу отчасти привлекались и студенты. Привыч­ные отвлеченно-формальные темы текущих и курсовых сочи­нений сменялись иными, представлявшими больший церков­но-исторический или церковно-практический интерес2. Но

_____________Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

чивший преимущество в последующие века, дал поучения и слова митрополита Кирилла и епископа Серапиона Владимирского (XIII в.), «Просветителя» преподобного Иосифа Волоцкого, полемические и нравоучительные трактаты преподобного Максима Грека, «Истины показание, к вопросившим о новом учении» преподобного Зиновия Отенского (XVI в.), созданные в полемике с протестантами аноним­ные трактаты «Об образах, о кресте, хвале Божьей хвале и молитвах святых и о иных артикулах веры Христовой» (XVII в.), «Изложение» Ивана Наседки, «Акос», «Показание истины», «Диалоги грека учите­ля с некоторым иезуитом» и «Мечец духовный» братьев Лихудов (XVII в.) и др.

2 РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. 1814 г. Л. 7 об.-10 об., 14-17,:1Так, в КДА уже с середины 1820-х гг. давались темы для курсо­

вых сочинений по истории киевских монастырей и церквей, по изу-

144

Наугно-богословские исследования — проблемы и поиск (XIX — наг. XX в.)

появление элементов критического анализа в научных сочине­ниях преподавателей и студентов вызывало неоднозначную реакцию начальства* 4. Уже в 1825 г., после высказанных пре­тензий в адрес направления преподавания и выпускных работ в академиях, была применена первая мера порицания: ни один из выпускников этого года не получил в тот год магистерской ученой степени5. Членам преподавательских корпораций тогда

чению и описанию древних актов, особенно связанных с историей самой академии, по истории русского и православного в целом бого­словия («О судьбах богословских наук в России от начала в ней хри­стианства до нашего времени» выпускника 1827 г. Ф. С. Шимксиича, «О символических книгах Восточной Православной Церкви» выпу­скника того же года В. П. Чеховича)). В 1830-е гг. во всех академиях все большее место получают исследования по конкретным вопросам истории Церкви, истории богослужения, догматического и сравни­тельного богословия: «Святой равноапостольный Константин и сто эпоха в истории Церкви», «О времени крещения святой княгини Оль­ги», «Кто был первый митрополит Киевский», «Историческое обо­зрение богослужебных книг Греко-Российской Церкви», «О перво­начальном переводе Священного Писания на славянский язык», «О римской литургии», «Историко-критическое обозрение учения Рим­ской Церкви о главенстве папы», «О благодати по учению святых от­цов подвижников» и др.

4Так, ректора КДА архимандрита Иннокентия (Борисова) подо­зревали в вольномыслии и сочувствии к «неологизму». См.: Малы­шевский И. Историческая записка о состоянии Киевской Духовной Академии в истекшее пятидесятилетие (далее: Малышевский. Указ, соч.) / / ТКДА. 1869. № 11-12. С. 94-98 . Ср.: Очерк жизни святителя Иннокентия / / Святитель Иннокентий Херсонский (академик Бо­рисов). Избранные сочинения. СПб., 2006. Приложение. С. 495-497.

5 Конкретных претензий не предъявлялось, но было выражено недовольство общим ходом преподавания в академиях. Такое отно­шение к новопреобразованным академиям отчасти было обусловле­но участием преподавателей СПбДА и МДА в переводе Священного Писания на русский язык, который проводился иод эгидой Российс­кого Библейского общества (РБО ). И сам перевод, и вся деятельность РБО вызывала в эти годы критику со стороны некоторых представи­телей церковной власти, и эта критика распространилась на акаде­мии. См.: ЦГИАУ. Ф. 711. Оп. 3. Д. 23. Л. 1-2 об.

L 145

4

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

же было строго указано: в учебном процессе — по классу бого­словия, герменевтики, церковного красноречия и философии - вернуться к старым «классическим» книгам, а собственные на­учные изыскания обнародовать, лишь убедившись в их надеж­ности и «безопасности»6. В 1830-1850-х гг. духовные академии и академическое богословие неоднократно подвергались обви­нениям в либерализме, «неологизме», протестантизме, что от­ражалось и на отношении к профессорам академий и их вы­пускникам, и на судьбе богословских сочинений7. Разумеется, эта критика не была следствием необоснованных интриг.

6 Распоряжение Комиссии духовных училищ (КДУ) 1825 г. объяс­няли влиянием митрополита Евгения (Болховитинова), который пре­бывал тогда в Петербурге и 25 февраля 1825 г. был сделан членом КДУ, и сочувствием к этим идеям столичного митрополита Серафи­ма (Глаголевского). См.: Малышевский. Указ. соч. С. 90-92. Ср.: Фло­ровский Г., прот. Пути русского богословия. Париж, 1937. Переизд. Вильнюс, 1991. (далее: Флоровский. Указ, соч.) С. 142, 165, 173. По словам святителя Филарета, в 1825 г. «начался обратный ход, от об­щевразумительного учения к схоластицизму». Это вызвало «в учи­лищах неблагоприятное для учения уныние и недоумение о том, чем недовольно начальство, и чего оно желает от училищ». Ректор СПбДА архимандрит Григорий (Постников) счел необходимым, в качестве оправдательного документа, напечатать лучшие диссертации выпу­скников VI курса. См.: Собрание мнений и отзывов Филарета, мит­рополита Московского и Коломенского, по учебным и церковно-го­сударственным вопросам, изданное под редакцией преосвященного Саввы, архиепископа Тверского и Кашинского: В 5 т. СПб., 1885-1888 (далее: Филарет (Дроздов), сет. Собрание мнений). Т. II. С. 209-210; Письмо архимандрита Григория святителю Филарету (Дроздову) от 30 августа 1825 г. //П исьм а духовных и светских лиц к митрополиту Московскому Филарету. Изд. А. Н. Львова. СПб., 1900. С. 85; Неко­торые упражнения студентов Санкт-Петербургской Духовной Ака­демии шестого учебного курса. В 4-х частях. СПб., 1825. Символично было в этой апологии сочинение одного из студентов, И. Сиротин- ского, на тему: «Когда и для чего нужен свет разума по отношению к религии». См.: Указ. сб. Ч. IV. С. 273—311.

7 Был уволен в 1835 г. с обвинением «в неправославном направле­нии» профессор СПбДА протоиерей Герасим Павский (магистр

146

Цаугио-богословские исследования — проблемы и поиск (XIX - наг. XX в.)

В целом в период действия Устава 1808-1814 гг. удалось заложить основы богословской науки, и это открывало перс- пективы ее дальнейшего развития. К середине XIX в. новые проблемы одолевали все ступени духовной школы: сказались недостаточно продуманные принципы проведенной реформы, изменились ситуация и требования, предъявляемые к духов­ной школе, внутреннее развитие духовного образования поста­вило новые вопросы. Одной из главных проблем, на решение которой была направлена новая реформа, была скудость в спе­циальных богословских исследованиях. Развитие богословской науки было настоятельно необходимо и для Церкви, и для об­щества, и для российской науки в целом. Духовная ученость, бывшая доселе по преимуществу сословной обязанностью и достоянием, должна была принять на себя полноту ответствен­ности и за адекватное научно-богословское решение возника­ющих проблем церковной жизни, и за богословско-катехизи­ческое воспитание общества. В середине 1850-х гг., когда на просвещения и науку было обращено особое внимание, вновь был поставлен вопрос о систематическом развитии богослов­ских исследований и о месте и значении богословия в развив­шейся и усложнившейся системе наук.

Проблемы были связаны и с влиянием критической бого­

СПбДА выпуска 1814 г.), была осуждена за «протестантские тенден­ции» «Церковная история» бакалавра СПбДА С. И. Краспоцвстова (магистр СПбДА выпуска 1829 г.), покинул СПбДА протоиерей Ф. Ф. Сидонский (магистр СПбДА выпуска 1829 г.), пытавшийся - удачно или нет — провести в своем курсе новую идею «генетическо­го» построения догматического богословия. Обвинения преследова­ли академии и в дальнейшем: в столичных высших церковных кругах в 1850-х гг. усматривали те же тенденции в лекциях пи истории Церк­ви профессора МДА А. В. Горского (магистр МДА выпуска 1832 г.), к его большому огорчению.

В 1837 г. вышло постановление Синода, предостерегающее от «ху­дого направления» в преподавании всеобщей истории в академиях: односторонней критики, произвольного философствования, полити­ческого направления. См.: Дьяконов К..П. Духовные школы в царство­вание Николая 1. Сергиев Посад, 1907. С. 284-285.

147

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

словской науки, уходящей в своем критицизме далеко от цер­ковной традиции и вступавшей в противоречие со Священным

Преданием8. Тяжелое положение к середине XIX в. православ­ной богословской науки в целом и отсутствие серьезных ис­следований по конкретным вопросам не позволяли ни оценить допустимость идей, методов и выводов, ни, тем более, противо­поставить недопустимым взглядам компетентную православ­ную позицию. Ситуацию обостряли активизировавшиеся в кон­це 1850-х гг. контакты Русской Православной Церкви с иными христианскими конфессиями. Интерес, который проявляли их представители к русскому православию, требовал, с одной сто­роны, богословской точности и осмысления конфессиональных особенностей православия, с другой стороны, более четкого понимания догматических, исторических, канонических, цер­ковно-организационных особенностей других конфессий.

Но российская богословская наука не имела достаточно­го опыта, чтобы самостоятельно «переводить» эту востребован­ность на язык науки, то есть, исходя из актуальных проблем церковной жизни, оперативно формулировать конкретные за­дачи для научных исследований. Слабо работали на начальном этапе и внутренние силы развития, а научный интерес не мог самостоятельно открывать исследовательские перспективы. Таким образом, развитие богословской науки следовало сти­мулировать искусственно, прилагая особые усилия и выраба­тывая специальные методы.

Преподавательские корпорации, анализируя путь, прой­денный отечественной духовной школой, приходили к печаль­

8 В данном контексте имеется в виду не научно-критические мето­ды, которые богословие использует как всякая наука, но направление, возникшее в среде протестантских ученых в XIX в., ставящее под со­мнение не только датировки священных книг и их традиционную ат­рибуцию, но и богодухновенность Библии, предлагавшее пересмот­реть основополагающие моменты истории христианской Церкви. Это направление, внесшее определенные новые методы и идеи, в дальней­шем используемые православным и католическим богословием, часто руководствовалось антицерковными и нехристианскими принципами

148

Наугно-богословские исследования — проблемы и поиск (XIX — наг. XX в.)

ным выводам. «Увлекшись полемикой с западными вероиспо­веданиями, — полемикой, имевшей в свое время самое жизнен­ное значение», высшая духовная школа распространила этот «демонстративный метод со всем его многосложным механиз­мом логических определений, подразделений, доводов и ир.» и на внутреннее, научное развитие и уяснение истин веры'. Но цель научного богословия — в разъяснении внутреннего смыс­ла и значения Божественного Откровения во всех его аспектах и проявлениях. Кроме того, новое время, с его новыми требо­ваниями и новыми запросами по отношению к науке во всех ее отраслях, уже не довольствуется простым внешним сопостав­лением фактов и логически-формальными доводами. Новый подход к науке, в том числе к богословской, требует критиче­ского анализа, проникающего вглубь предмета, тщательного и основательного изучения первоисточников.

Новый Устав духовных академий, утвержденный в 1869 г., ставил развитие науки в центр духовно-академической жизни. С одной стороны, был сделан акцент на специализации пре­подавателей по кафедрам, студентов по отделениям и группам наук. С другой стороны, академиям была предоставлена воз­можность стимулировать развитие науки и распространять ее достижения. Одним из таких стимулов было жесткое соедине­ние преподавательских должностей с учеными степенями: ор­динарный профессор должен был иметь степень доктора бого­словия, экстраординарный профессор и доцент — степень ма­гистра богословия. При этом богословская наука выводилась из затвора: представленные на соискание ученой степени док­тора и магистра диссертации после одобрения Советом акаде­мии должны были непременно печататься и публично защи­щаться. Профессора, занимавшие ординарные кафедры на мо­мент введения Устава, должны были в трехлетний срок пред­ставить сочинения на соискание докторских степеней. Прочие * Ч.

''Рождественский В. Об изучении Священного Писания в виду современных потребностей жизни и богословской науки//ХЧ. 1869.Ч. II. № 11. С. 786.

149

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

преподаватели, не имевшие степени магистра богословия, обя­зывались в такой же срок представить магистерские диссерта­ции'0. Таким образом, Устав побуждал членов духовно-акаде­мических корпораций не только усилить научную деятельность, но в скором времени представить на аттестацию ее конкретные результаты. Конечно, провести серьезное исследование за два- три года было практически невозможно. Надежды возлагались на то, что старшие преподаватели академий занимались науч­ными исследованиями в академическом затворе, и теперь оста­ется лишь предъявить результаты. Кое-какие результаты были, но некоторые из них вызывали сомнения в своей адекватности и требовали проверки. Но времени на осмысление и проверку не оставалось, и приходилось предъявлять рабочие выводы, которые, естественно, могли содержать ошибки. Первые после- реформенные годы подтвердили эту опасность.

В ноябре 1872 г. в Совет КДА была представлена диссерта­ция ректора Академии архимандрита Филарета (Филаретова) «Происхождение книги Иова»" . Совет признал диссертацию достойной степени доктора богословия, однако митрополит Киевский Арсений (Москвин), не отрицая научного достоин­ства работы в филологическом отношении, счел тон и выводы автора не соответствующими богодухновенному характеру Священного Писания. Необоснованным показалось изменение датировки книги, употребление слов и выражений, «неприлич­ных и несвойственных боговдохновенному характеру» обсуж­даемой книги — «комбинация, адвокатура, драма, прогресс, ре­льеф», манера «изображать исторические факты». Были и бо­лее существенные претензии: увлечение автора открытиями «отрицательной германской школы» библеистики, не предавав­шей большого значения древним преданиям — иудейскому и христианскому. Все это, по мнению преосвященного Арсения, 10 *

10 Устав духовных академий, Высочайше утвержденный 30 апреля 1869 г. § 46-48, 144-147, 169-171, 177-180.

" Сочинение было опубликовано в академическом журнале: ТКДА. 1872. № 3, 5, 8, 9 и отдельно.

1 5 0

Наугно-богословские исследования — проблемы и поиск (XIX — наг. XX в.)

привело диссертанта к противо­речиям с православным взгля­дом. Как пример подобного про­тиворечия, преосвященный Ар­сений указывал на неверный перевод классического места (Иов 19.25-27): архимандрит Филарет, вслед за новыми за­падными экзегетами, понимал эти стихи как ожидание Иова «во плоти» увидеть Бога защит­ника на земле (когда Он «на земле явится»), а не в традици­ях древней Церкви, как прояв­ление веры Иова в воскресение плоти и будущую жизнь (когда «восторжествует над тлением»). Митрополит Арсений предла­гал удостоить ректора Академии степени доктора богословия, но не допускать до публичной защиты, которая послужит со­блазном для людей малосведущих и молодых ученых12. Свя­тейший Синод поручил архимандриту Филарету переработать диссертацию, однако диссертация так и не была защищена".

В конце 1872 г. с подобной сложностью встретилась и сто­личная академия. Ректор протоиерей Иоанн Леонтьевич Яны­шев представил докторскую диссертацию «Состояние учения о совести, свободе и благодати и попытки к разъяснению згою

12 В качестве подобного неверного отношения к обсуждаемой ра­боте преосвященный Арсений приводил отзыв доцента А. А. Олес- ницкого, рекомендующий молодым ученым-богословам выбранный архимандритом Филаретом метод исследования (ПЗС КДА за 1873 1874 уч. г. Киев, 1874. С. 214-227).

"Указ Святейшего Синода от 12 января 1874 г. Архимандрит Филарет, а с июля 1874 г. епископ Уманский, викарий Киевской епар­хии, пытался написать новое сочинение на докторскую степень «Происхождение книги Екклезиаст» (ТКДА. 1874. № 10; 1875. № 4, 5), но оно не было окончено.

Митрополит Киевский и Галицкий Арсений ( М о с к в и н )

Он «устоит над прахом», или

151

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

учения», состоявшую в критическом разборе определений этих понятий у преподобного Иоанна Дамаскина, в патриарших гра­мотах, «Православном исповедании» митрополита Петра Мо гилы, Катехизисе, а также в современных догматических руно водствах. Автор приходил к печальному выводу — «достаточ­но определенного учения» эти книги не содержат, - и пытался составить новые определения. Критический вывод работы и «несовпадение» основных мыслей диссертации с существу­ющими воззрениями Православной Церкви относительно сим­волических книг вызвали смущение членов богословского отделения14. Совет СПбДА, ссылаясь на недостаточную ком­петентность для решения вопроса о символических книгах Пра­вославной Церкви, представил сочинение о. Ректора на рас­смотрение Синода. Сочинение было послано на экспертизу в МДА, после чего отклонено15.

Докторская диссертация ректора Петербургской семина­рии архимандрита Хрисанфа (Ретивцева) — 1-й том «Истории древних религий», — представленная в начале 1873 г., хотя и была рекомендована к публичной защите, но подверглась стро­гой критике рецензента. Преподаватель основного богословия доцент Н. П. Рождественский, не отрицая достоинств сочине­ния и блестящего изложения, находил в работе слишком силь­ную зависимость от западных сочинений, представлявших

14 Участник описываемых событий профессор А. Л. Катанский в своих воспоминаниях замечал, что все идеи протоиерея Иоанна, как богословские, так и учебные, непросто воспринимались старыми чле­нами академической корпорации, ибо были новы и неожиданны (Ка­танский А. Л. Воспоминания старого профессора (1847-1915) (далее: Катанский. Воспоминания) / / ХЧ. 1916. № 3, С. 297-299).

,5ОР РГБ. Ф. 78. К. 12. Д. 32. Л. 1 -7 . В 1888 г. учеником протоиерея И. Л. Янышева профессором КазДА А. Ф. Гусевым были изданы со­хранившиеся лекции о. Иоанна по нравственному богословию «Пра­вославное христианское учение о нравственности», куда вошла ос­новная часть диссертации, существенно переработанная. В 1899 i протоиерей Иоанн был удостоен за этот труд докторской степени, по правилам Устава 1884 г., то есть без публичной защиты.

152

Наугно-богословские исследования — проблемы и поиск (XIX - наг. XX в.)

нетрадиционный взгляд на развитие религий и место христиан­ства в этом процессе. Столичный митрополит Исидор (Николь­ский) счел, что критические замечания в адрес богословского сочинения ректора семинарии, высказанные публично, диск­редитируют академическую науку, и защита была отменена. Архимандрит Хрисанф получил докторскую степень лишь че­рез пять лет, в 1878 г., уже будучи епископом Нижегородским"’.

Весной 1873 г. в КазДА воз­никла еще одна проблема, связан­ная с научными исследованиями.Докторское сочинение профессора П. В. Знаменского «Приходское духовенство в России со времени реформы Петра», одобренное Со­ветом академии, вызвало недоволь­ство архиепископа Казанского Ан­тония (Амфитеатрова). Преосвя­щенный Антоний не приветствовал новый метод церковно-историчес­кого исследования, примененный автором: полное беспристрастие в изложении фактов, почерпнутых из источников. И хотя профессор II. В. Знаменский был допу­щен к докторскому диспуту и утвержден в степени доктора бого­словия* 17, вопрос был поставлен так: допустимо ли критическое исследование проблемных сторон церковной жизни без осо­бых - апологетических — пояснений?

Отверженные диссертации 1872 1873 i t . вызнали в ака­демических и околоакадемических кругах дискуссию о требо­ваниях, предъявляемых к сочинениям, представляемым на выс­шую богословскую степень, и о богословской науке в целом. Эта дискуссия позволила сформулировать несколько вопросов,

" По представлению КазДА, за все три тома «Истории древних религий» (Катанский. Воспоминания / / ХЧ. 1916. № 3. С. 299 300).

17 ПЗС КазДА за 1873 г. Казань, 1874. С. 16-17, 73-85, 135-146, 196.

1534

связанных с научно-богословскими исследованиями. 1) Опре­деление поприща богословской науки: какие темы могут и должны предлагаться для научно-богословского изучения?2) Выбор методов богословских исследований: любые ли мето­ды, выработанные гуманитарной наукой, могут применяться в богословском исследовании, а если снять ограничение с их при­менения, то как должны интерпретироваться полученные ре­зультаты? 3) Вопрос о степени научной беспристрастности и научного критицизма. 4) Популяризация научно-богословских исследований: должны ли все их результаты печататься и за­щищаться публично, или же требуется некоторая «дисципли­на аркана» (disciplina arcana), оберегающая неподготовленных лиц от возможного соблазна? Последний вопрос вызывал наи­более горячие споры в контексте обсуждения публичных за­щит богословских диссертаций. Противники публичных защит, ссылаясь на опыт Древней Церкви, разделявшей учение огла­сительное, начальное, и тайноводственное, сокровенное, пред­лагали разделить популярные лекции и научное изучение бо­гословских и церковно-исторических проблем.

С особой значимостью все эти вопросы вставали при оцен­ке богословских диссертаций, ибо утверждение их авторов в ученой богословской степени высшей церковной властью при­давало выводам особый авторитет. Исследователи-богословы пытались сформулировать позицию богословской науки. Лю­бая наука, в том числе богословская, лишь ищет истину, откры­вая ее в каждом, даже самом добросовестном, исследовании лишь отчасти. Поэтому следует признать за научным богосло­вием право на более или менее удачные опыты18. Не следует однозначно отрицать и неожиданные результаты, противоре­чащие традиционным взглядам, ибо есть область неизменных догматических и коренных нравственных истин, а есть сопри­косновенная с ней, допускающая изменения во времени область древних взглядов исторического, археологического, экзеге­тического, канонического характера. Именно эта проблемная

,кЦОВ. 1874. № 16. С. 1-3.

_____________H. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

154

Наугно-богословские исследования - проблемы и поиск (XIX - наг. XX в.)

область, где Церковь встречается с историко-культурной реаль­ностью, является сферой научно-богословских исследований. И в этой области существует авторитет Церкви, ее духовный опыт, вескость древних утверждений, но в этой области воз­можны критический подход, корректировка взглядов и поло­жений. Богословие, изучая Божественное Откровение в мире, в исторических условиях его проявления и относительными силами человеческими, выражает познаваемое в научных ка­тегориях, поэтому имеет все научные права и обязанности.

Однако вопрос о соответствии академической науки пра­вославной традиции был очень непрост. Русская богословская наука формировалась под сильным влиянием западной богослов­ской литературы, что наложило определенный отпечаток не толь­ко на терминологию и формы изложения, но и внесло некото­рые элементы, несвойственные восточной богословской тради­ции. Но многие вопросы и не могли быть просто и непосредствен­но проверены древней богословской традицией, ибо были сфор­мулированы в более поздние времена. Научное исследование подразумевало беспристрастность автора и право ставить любые вопросы, если они содействуют выяснению истины, но этим нра­вом надо было учиться пользоваться. Методы современной цер­ковной науки постепенно вырабатывались, но очень непросто.

Перед богословской наукой стояла еще одна проблема - умение применять научные достижения при решении актуаль­ных проблем церковной жизни. Иногда это пожелание форму­лировалось и в более «жесткой» форме: занятия «чистой», от­влеченной наукой не приносят пользы Церкви. При проведе­нии новой реформы высшей духовной школы в 1884 г.|!' были сформулированы главные принципы развития богословия: со­четание научности с церковно-практической направленностью, преодоление секулярной настроенности и возвращение духов­ной школе традиций истинно церковной школы. Но примене­ние этих принципов на практике было не столь просто. 11

11 Устав православных духовных академий, Высочайше утверж­денный 20 апреля 1884 г. / / 3 ПСЗ. Т. IV. № 2160.

155

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

В 1885-1886 гг. с большим трудом прошло утверждение в Святейшем Синоде магистерской диссертации выпускника КазДАА. И. Алмазова «История и чино- последование крещения и миропо­мазания», написанной под руко­водством Н. Ф. Красносельцева. Смущали некоторые неожиданные выводы работы, ломавшие привыч­ные взгляды на историю этих та­инств20 . Неудачей окончились две попытки экстраординарного про­фессора МДА Н. Ф. Каптерева за­щитить докторскую диссертацию, связанную с исследованием древ­

них форм перстосложения21. Труды Каптерева были призна­ваемы Советом МДА достойными докторской степени, но по­лучали отрицательный отзыв в Святейшем Синоде22. Наконец,

Профессор МДА Николай Федорович Каптерев

20 А. И. Алмазов, в те годы преподаватель Симбирской ДС, писал 20 марта 1886 г.: «Через два месяца будет год, как я защитил сочине­ние... синодского решения о моем труде все нет, как нет... Прихожу к тому несомненному заключению, что тут проволочка недаром, По всей вероятности, направление моего исследования не подходит к духу настоящего времени... Я писал так, как говорит мне историческая правда, а не как требовали житейские выгоды». Диссертант и его ру­ководитель просили о ходатайстве члена Учебного комитета И. В. По­мяловского, что, возможно, отчасти способствовало успеху (ОР РНБ Ф. 608. On. 1. Д. 513. Л. 20-22; Там же. Д. 892. Л. 5-6 об.)

21 Характер отношений России к православному Востоку в XVI- XVII столетиях. М., 1885; Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов. М., 1887. См. положительные ре­цензии на последнюю работу: РМ. 1888. Кн. 2. Отд. 3. С. 71-74; ИВ 1888. № 6. С. 701-704. За последнее сочинение Каптереву была при­суждена малая Уваровская премия, по отзыву П. В. Знаменского (ЖМНП. С. 260. 1888. Ноябрь. Отд. 4. С. 2-10).

22 Ситуация была усугублена полемикой между Н. Ф. Каптеревым

1 5 6

Ноугно-богословские исследования — проблемы и поиск (XIX наг. XX в.)

третья диссертация Н. Ф. Каитере- ва была удостоена в 1891 г. степе­ни доктора церковной истории21.

16 августа 1888 г. Святейшим Синодом был издан указ, подтвер­ждающий духовным цензурным комитетам и Советам духовных академий, чтобы в разрешаемых ими к печатанию книгах и ученых исследованиях, имеющих отноше­ние к расколу, не содержалось «не­правильных мнений и ошибочных суждений»21. Но проблемы имели отношение не только к старообряд­ческой теме. В феврале 1889 г. ука­зом Синода в Советы академий были разосланы «Правила для рассмотрения сочинений, представляемых на соискание уче­ных богословских степеней»2,5.

Митрополит Санкт- Петербургский и Новгородский

Исидор (Никольский)

и Н. И. Субботиным. Последний в своем журнале «Братское слово» и вличных письмах к К. П. Победоносцеву и архиепископу Серг ию (Ля­пидевскому) указывал на церковно-практическую опасность сочинений Н. Ф. Каптерева: недоумение, которое они порождают и православном народе, и использование их старообрялиами в полемике с православ­ными (Братское слово. 1887. Т. 1. С. 468-475, 710; Субботин //. И. Пе­реписка профессора Н. И. Субботина, преимущественно неизданная, как материал для истории раскола и отношения к нему православия (1865-1904 гг.) Изд., ввел, и комм, В. С. Маркова / / Чтения в Обще- стве истории и древностей российских. 1915. Кн. 1 (252). С. 479 48.')).

г'КаптеревН. Ф. Сношения Иерусалимского матриарха Лоснфся с русским правительством 1669-1707 it . М., 1891.

^Основанием для указа послужило заявление съезда иротиворас- кольнических миссионеров 1887 г. в Москве о том, что идеи, высказы­ваемые в ученых сочинениях последних лет, используются (шсколыш­ками для своих целей, против православной ис тины и ее защитников. Имелись в виду, в числе прочих, сочинения Н. Ф. Каптерева.

“ Правила были составлены в Учебном комитете и утверждены Синодом, но традиционно связываются с именем обер-прокурора

1 5 7

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Обер-прокурор Святейшего Синода Константин Петрович

Победоносцев

«Правила» обращали внима­ние на недостатки богословских диссертаций, и выдвигали два тре­бования: 1) верность православию и 2) соответствие темы и содержа­ния искомой степени. Верность православию должна быть засвиде­тельствована отсутствием каких- либо «смущений» для православ­ного читателя* 26, а также такой пол­нотой и определенностью изложе­ния, «при которой не оставалось бы сомнения в истинности православ­ного учения», и точностью выраже­ний, «которые устраняли бы вся­кий повод к ложным вопросам»27. Тема и содержание должны были

К. П. Победоносцева. Действительно, главные идеи «Правил» созвуч­ны линии К. П. Победоносцева, но следует иметь в виду, что и многие члены Синода, в том числе первенствующий член Синода митропо­лит Исидор (Никольский), высказывали в эти годы такие же опасе­ния относительно некоторых тенденций в богословской науке. См. в журналах и протоколах заседаний Советов, например: Журналы за­седаний Совета СПбДА за 1888-1889 уч. г. СПб., 1894. С. 123-130; отдельное издание: Правила для рассмотрения сочинений, представ­ляемых на соискание ученых богословских степеней. СПб., 1889; ЦГИА СПб. Ф. 277. On. 1. Д. 3237. Л. 1 -8).

26 То есть сочинения должны быть «согласны с духом и учением православной Церкви», не иметь неправильных взглядов на «проис­хождение, характер и значение тех или других церковных учрежде­ний и памятников, преданий, обычаев»; не отрицать, «хотя бы и с ви­димостью научных оснований», тех событий, к которым «церковное предание и народное верование» привыкли относиться как к досто­верным; рассматривать события священной истории и действия свя­щенных лиц с должным благоговением и т.д. См.: Журналы заседа­ний Совета СПбДА за 1888-1889 уч. г. СПб., 1894. С. 126, 127,128.

27 Ж ЗС СПбДА за 1888-1889 уч. г. СПб., 1894. С. 125.

1 5 8

Наугно-богословские исследования — проблемы и поиск (XIX - наг. XX в.)

отвечать богословской ученой степени, то есть разрабатывать вопросы богословские, а не имеющие лишь «отдаленное отно­шение к богословию», использовать соответствующие методы и делать богословские выводы. При этом указывалось, что це­лью ограничений не является стеснение «ученой изыскательно- сти» академий в богословии или общеобразовательных науках: все благонамеренные труды будут ценимы по достоинству.

«Правила» не содержали ничего принципиально нового", но подтверждали существование двух серьезных проблем в об­ласти научно-богословских исследований: определение самой области богословских исследований и соотнесение свободы научных исследований и церковной ответственности автора.

Ученые духовных академий по-разному оценили Прави­ла 1889 г. Одни увидели в этом губительное для науки стесне­ние свободы исследований и узаконенную подчиненность ин­тересов богословской науки сиюминутным интересам совре­менной церковной жизни и опасности «смутить невежество»". 28

28 Проблемы с богословскими диссертациями возникали и в 1870-х гг., а архиепископ Макарий (Булгаков) в ревизорском отчете в 1875 г. обращал внимание на «гуманитарность» тем диссертаций на богословские степени. См.: РГИА. Ф.802. Оп. 9. 1874. Д. 18. Л. 14, 20 об.; Протоколы заседаний Совета КазДА за 1875 г. Казань, 1875. С. 23,69; Терновский С. А. Историческая записка о состоянии Казан­ской духовной академии после ее преобразования. 1870-1892. Казань, 1892. С. 218-219.

в Высказывались опасения, что такие ограничения приведут к тому, что всякий, кто хочет получить ученую степень, будет стараться взять для исследования «безопасную» тему, избежать сомнительных частных мнений, смелых гипотез, неосторожных выражений. Отече­ственная богословская наука будет загромождена «периферийными» работами - биографиями церковных деятелей, изданиями актов, до­кументов и историко-археологическими исследованиями. Основные богословские темы, важнейшие и более тонкие, в которых, но их но­визне и неразработанности, естественны перечисленные промахи, будут вечной terra incognita. В дальнейшем эта точка зрения выска­зывалась в заседаниях V отдела Предсоборного Присутствия. См.: Журналы Предсоборного Присутствия. Т. IV. С. 45-47; Лебедев А. П. Слепые вожди. М„ 1907. С. 43-46 .

1 5 9

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Другие отнеслись к изданному документу с пониманием: цер­ковная ответственность иерархии дает им возможность пред видеть опасность там, где ее не видит увлеченный своими ис­следованиями и промежуточными научными результатами ис­следователь. Третьих отмеченные «Правилами» проблемы под­вигли на размышления: 1) как разделить собственно научное исследование, обязанное быть свободным и бескомпромиссным, и церковно-апологетическую деятельность? 2) следует ли на­учным исследованиям придавать статус «незаслуженной ими общецерковной силы»30? «Правила» 1889 г., назвав проблемы, их не разрешили: и после 1889 г. коллизии возникали вновь.

В 1894 г. возникли проблемы с магистерской диссертацией и.д. доцента СПбДА Е. П. Аквилонова, посвященной поиску «научного определения» Церкви31. В работе автор ставил под сомнение полноценность катехизического определения Церкви

30 Глубоковский Н. Н. [Вафинский Н .] К вопросу о нуждах духов­но-академического образования / / Странник. 1897. № 8. (далее: Во- финский Н. Указ соч.) С. 532. Через 10 лет Н. Н. Глубоковский оцени­вал Правила 1889 г. более резко, называя их «пагубным ярмом» для развития богословской науки (Глубоковский Н. Н. По вопросам ду­ховной школы (средней и высшей) и об Учебном комитете при Свя­тейшем Синоде. СПб., 1907. С. 139). Но в дальнейшем профессор от­носился к ограничительным мерам церковной власти с большим пониманием.

31 Аквилонов Е. П. Церковь, научные определения Церкви и апос­тольское учение о ней как Теле Христовом. СПб., 1894. См. об этой диссертации и ее дальнейшей судьбе: Магистерский коллоквиум в Санкт-Петербургской Духовной Академии и доклад доцента Евгения Аквилонова. СПб., 1894. С. 10-12, 15-16; Катанский. Воспоминания / / ХЧ. 1916, № 5 -6 . С. 513-515; Беляев А Д. Дневник за 1895 г. / / ОР РГБ. Ф. 26. К. 2. Д. 3. Л. 2 2 -22 об.; Флоровский. Указ. соч. С. 419-421; Воронов Л., прот. Догматическое богословие. С. 109-118; Владимир (Сабодан), митр. Экклезиология в отечественном богословии. Киев, 1997. С. 203-228. Кроме того, см.; Сухова Н. Ю. Становление и разви­тие богословской науки в России: проблемы и пути их решения (вто­рая половина XIX — начало XX в.) / / Материалы Ежегодной Бого словской конференции Православного Свято-Тихоновского гумани­тарного университета 2007 г. М., 2007. С.

160

как «общества верующих» и пред­лагал новое определение Церкви ■—«всмысле Богочеловеческого орга­низма истинной жизни», что, по его мнению, есть выражение апостоль­ского учения о Церкви как теле Христовом (Еф. 1,22-23), как наи­более точного, полноценного, осно­ванного на библейском тексте.Е. II. Аквилонов не был утвержден Святейшим Синодом в искомой степени, и в качестве обоснования был приведен ряд замечании: укло­нение от традиционного право- славно-богословского воззрения на Церковь, рационализм, использо­вание неоправданно усложненных богословских категорий. Коллеги Е. П. Аквилонова но академии признавали, что диссертация имела слабые места, сама тема - «научные определения Церкви» — была не совсем корректно сформулирована, а заявленная цель — дать научное определе­ние Церкви, взамен катехизическому — не была достигнута. 11о в процессе обсуждения вновь был поставлен общий вопрос: допустима ли попытка пересмотра традиционных богословских определений, и является ли это предметом занятий богослов­ской науки*2 ?

Эта ситуация, усугубленная некоторыми другими событи­ями, вызвала новое определение Святейшего Синода о диссер­тациях-на богословские ученые степени. Определение содер­жало три основных положения: 1) следует проводить исследо­вания, основываясь на Священном Писании и святоотеческом

12 Е. П. Аквилонов к 1896 г. значительно переделал работу, с бо- •кч'точным названием и жанром — «Новозаветное учение о Церкви. Опыт догматико-экзегетического исследования» ~ и стал магистром 1:1499 г. Но вопрос о постановке гем для богословских исследований и определении границ самих исследований оставался актуальным.

Нвугно-богословские исследования — проблемы и поиск (XIX — наг. XX в.)

Профессор СПбДА священник Евгений Петрович Аквилонов

161

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

учении, а не подвергать рациональному рассмотрению предме­ты веры, основываясь на ученых взглядах протестантов; 2) пи­сать чистым литературным русским языком, не злоупотребляя иностранной терминологией; 3) цитаты из святоотеческих тво­рений приводить по подлинникам или русским переводам, а не «из немецких книг». Члены корпораций духовных академий, соглашаясь с правильностью последних двух требований, ста­вили под сомнение первое; насколько возможно научное иссле­дование без рациональных рассуждений и каким образом без этого раскрывать предметы веры, если не сводить раскрытие к схоластическому обычаю ограничивать работу подбором биб­лейских и святоотеческих цитат33.

Определение 1895 г., как и «Правила» 1889 г., не сняло проблем, связанных с научно-богословскими исследованиями и их научной аттестацией. Богословская наука продолжала раз­виваться, новые исследования ставили новые вопросы и вызы­вали дискуссии. В 1897 г. профессор Священного Писания СПбДА Н. Н. Глубоковский попытался выделить и сформули­ровать «болевую точку» системы научно-богословской аттес­тации3* . Если научные сочинения — лишь ступеньки лестни­цы, ведущей к познанию истины, и выражают истину далеко не совершенно, то не следует им придавать «общеобязательной авторитетности». Утверждение же докторских и магистерских степеней Святейшим Синодом, по мнению профессора Глубо- ковского, налагает на эти научные труды печать высшей обяза­тельности в глазах читателей. В этом автор видит две проблемы для богословской науки; тормозится здоровая научная критика исследований, «освященных» печатью синодского признания, и закрывается путь новым исследованиям, не претендующим на подобное совершенство. Н. Н. Глубоковский предлагал

Определение Святейшего Синода от 16 января — 3 февраля 1895 г. (№ 112) «о сочинениях на ученые богословские степени» (Цир­куляр Учебного комитета. 1895. № 15. С. 3-4; РГИА. Ф. 802. Оп. 9. 1895 г. Д. 8. Л. 2-3; Беляев А. Д. Дневник за 1895 г. / / ОР РГБ. Ф. 26. К. 2.Д. 3. Л. 21 об.)

:и Вафинский Н. Указ. соч. / / Странник. 1897. № 8. С. 519-540.

1 6 2

Наугно-богословские исследования — проблемы и поиск (XIX — наг. XX в.)

восстановить истинную иерархию научных и общецерковных ценно­стей: ответственность за научную оценку работы полностью передать академиям, право же утверждения в кандидатских и магистерских степенях передать епархиальному преосвященному, а относительно докторских степеней предоставить ему право, в случае несогласия с Советом, выходить на благоусмот­рение Синода1'5. Н. Н. Глубоков­ский касался и второго больного вопроса - определения поприща научно-богословских исследова­ний - и настаивал: специальные богословские исследования в тра­диционно-гуманитарной области обогатят гуманитарные науки, дадут более адекватные ответы на те или иные научные вопро­сы®. Идеи профессора Глубоковского были спорны. Автор и заявлял их в качестве частных мнений, требующих подробного обсуждения.

Через два года коллега Н. Н. Глубоковского по академии профессор церковной истории В. В. Болотов высказал свою точку зрения на значимость и статус научно-богословских ис­следований. При публикации своих знаменитых «Тезисов о

:й Причем в этом вопросе он видит соответствие своих мыслей и ♦Правилам» 1889 г.: «не стеснять ученую изыскательность духовных академий и не поставлять каких-либо преград благонамеренным ис­следованиям в области богословской науки или в предметах общего образования» (Правила 1889 г. С. 8).

‘' Таким образом, желательно осуществление на практике § 170 Устава 1869 г. и § 168 Устава 1884 г., разрешающих академиям искать способы «к возвышению уровня» не только всех областей богосло­вия, но «равно и прочих наук с тех сторон, которыми они соприкаса­ются с христианством и богословской ученостию».

Профессор СПбДА Николай Никанорович Глубоковский

1 6 3

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Felioque» он предлагал «тройную градацию» богословских утверж­дений: догмат, теологумен (Qeolo- уобцеуоу) и частное богословское мнение. Первые принимаются со- борно и общеобязательны для бо­гословских воззрений всех членов Церкви; вторые высказываются одним лицом, но обладающим осо­бым авторитетом для Церкви (свя­тые отцы и учители Церкви), тре­тьи формулируются частными ли­цами, которые «не более как толь­ко богословы» (курсив В. В. Боло­това)37. Поэтому в выборе своих мнений богослов свободен, но не безусловно — эти мнения не долж­

ны входить в противоречие с догматами. Частные же богослов­ские мнения могут критиковаться и отвергаться, что подразу­мевает научное исследование и поиск истины относительны­ми силами человеческими, а в исследовательской практике это означает не только возможность, но и неизбежность научно­богословской полемики, критической оценки всех результатов и достижений.

Итогом этих дискуссий и размышлений ученых-богосло- вов над результатами своей научной деятельности и самим ис­следовательским процессом было выделение основных про­блем, требующих осмысления и работы: 1) определение места богословия в системе наук, границ богословской науки и ее внутренней структуры; 2) разработка методологии богослов­ской науки в целом, допустимость включения в нее методов других наук, осмысление специфики методов исследований в 17

Профессор СПбДА Василий Васильевич Болотов

17 Болотов В. В. Тезисы о Filioque / / Бриллиантов А. И. К вопросу о философии Эригены и др. Труды по истории Древней Церкви. СПб, 2006. С. 336-343.

164

Наугно-богословские исследования — проблемы и поиск (XIX - наг. XX в.)

конкретных областях научного богословия; 3) совершенство­вание системы научно-богословской аттестации, выработка критериев и определение статуса научно-богословских иссле­дований; 4) взаимосвязь теоретического богословия и актуаль­ных проблем церковной жизни.

Высшая церковная власть, в свою очередь, оценивала пути и перспективы развития богословских исследований. Указы Синода, обращавшие внимание на те или иные проблемы бого­словской науки, издавались весьма часто. Но они добавляли мало нового и в осмысление проблем научно-богословских ис­следований, и в установившийся процесс их аттестации, а были скорее дисциплинарно-регламентирующими ш.

Определенная новизна появилась в начале XX в. Церков­но-общественный подъем этих лет привел к постановке новых вопросов в церковной жизни, и богословие неизбежно должно было включить эти вопросы в свою палитру w. Во-первых, мно­гие проблемы церковной жизни требовали оценки с догматиче­ской, канонической, церковно-исторической, историко-литур­гической точек зрения. Во-вторых, сама церковная жизнь с ее новыми проблемами, вопросами, чертами и тенденциями тре­бовала богословского исследования, анализа и осмысления. Это было тем требованием, которое всегда предъявлялось Церко­вью к своей науке — богословие должно постоянно развивать­ся и быть готовым дать ответ на тот или иной вопрос, вырабо­тать церковно-богословскую позицию по той или иной теме.

Это привело к трем выводам. 1) Тематика богословских исследований должна быть расширена, и на нее не должны на­кладываться искусственные ограничения, обусловленные кос­венными соображениями о «небогословских» или слишком * *

Указы Святейшего Синода: о правилах выбора тем лля сочи­нений, представляемых на соискание ученых степеней, от 11 мая 1899 г.; о порядке представления сочинений на соискание ученых сте­пеней от 5 мая 1900 г.

* 0 проблемах высшей духовной школы см. статью настоящего сЦшика «Богословское образование в России в начале XX в. - борь­ба идей».

165

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

«современных» вопросах. Тесное взаимодействие богословия с другими науками — как гуманитарными, так и естественны­ми — должно быть всячески развиваемо. Это ведет, с одной стороны, к взаимообогащению открытиями и результатами ис­следований, методами и приемами исследований, научными взглядами и суждениями. С другой стороны, лишь это позво­ляет найти ответы на многие вопросы, как частной личности, так и человеческого рода в целом, рассмотреть с богословских позиций социальную и гуманитарную тематику. Наконец, лишь в таком взаимодействии могут быть уточнены место, значение и специфика каждой области науки, в том числе и богословия, в системе наук. 2) Н еобходимо оперативное введение актуальных проблем церковной жизни, вопросов, возникающих в межконфессиональных богословских диалогах, в миссионер­ской деятельности в процессе научно-богословских исследова­ний. Только это позволит компетентно использовать для ре­шения этих вопросов многовековой опыт церковной науки и дать своевременное и обоснованное решение. С другой сторо­ны, это позволит богословской науке получать живительную «подпитку» для своего развития. 3) Фрагментарные исследо­вания, усилия одиночек способствуют развитию науки, но не могут обусловить ее нормального систематического развития. Для этого нужна последовательная, централизованная, отчасти планируемая научная богословская работа, направленная на развитие всех областей богословия и учитывающая единство и целостность богословской науки. Лишь при таком подходе воз­можно выделение средств и сил на развитие приоритетных на­правлений богословской науки, введение современных мето­дов, систематические контакты и научное взаимодействие с за­рубежной богословской и гуманитарной наукой, разработка и реализация значительных научных проектов, организация на­учных экспедиций.

Некоторые изменения произошли и в системе научно-бо­гословской аттестации. В конце 1905 г., учитывая экстремаль­ную ситуация в духовно-учебной системе, Святейший Синод ввел для духовных академий Временные правила, корректиру-

166

Наугно-богословские исследования — проблемы и поиск (XIX - наг. XX в.)

ющие действующий Устав'10 11. Несмотря на общую политизиро­ванность правил, они содержали пункт, имеющий отношение к научным исследованиям: Советам академий предоставлялось право не только присуждения, но и окончательного утвержде­ния в ученых богословских степенях. Но правила, не оправдав себя, были отменены в 1909 г., и система научной аттестации приняла свой старый вид.

В 1909 г., в заседаниях комиссии, созданной при Святей­шем Синоде для разработки проекта нового Устава духовных академий, вопрос о централизации научно-богословской дея­тельности был поставлен с особой остротой41. Члены комис­сии выдвинули предложение об учреждении при Святейшем Синоде Академии богословских наук или Учено-богословско­го Совета, и даже разработали проект его Устава12. Это учреж­дение могло бы, по мнению некоторых членов Комиссии, ис­полнять и роль Высшей научно-богословской аттестационной комиссии41. При обсуждении проекта проявились вновь

10 Определение Святейшего Синода за № 6081 от 26 ноября 1905 г. (РГИА. Ф. 796. Оп. 186. 1 отд., 2 ст. Д. 486. Л. 1 1 об.)

41 Это было обусловлено, с одной стороной, общими выводами о необходимости систематического развития богословской науки. С другой стороны, эпоха частичной «децентрализации*, определен­ная Временными правилами, привела к опасным явлениям, которые были обнаружены при ревизии 1908 г. и насторожили и преосвящен­ных ревизоров, и высшую церковную власть.

12 Журналы учрежденной при Святейшем Синоде Комиссии для выработки проекта нового Устава духовных академий. СПб., 1909. С. 12; Приложение. С. 1-7.

11 Эта проблема — отсутствие особого органа при Святейшем Синоде, занимающегося вопросами богословской науки обсужда­лась в духовно-учебных кулуарах и особых комитетах при Святей­шем Синоде с 1860-х гг. Составлялись проекты Ученою совета или Ученого комитета, подобно Ученому комитету при Министерстве народною Просвещения. Тогда же было высказано сомнение: можно ли считать Совет, даже состоящий из «лиц, особенно знаменитых ду- ховною ученостию*, более компетентным решать вопросы церковной науки, нежели «высший собор иерархов»? (Проекты преобразования

167

i

специфические проблемы богословской науки, сформулиро­ванные в 1870-1890-е гг. Будет ли проектируемый орган иметь право принятия окончательного решения о присуждении уче­ных степеней, о верности и полноценности решения богослов­ских проблем? Если да — то кто компетентен это решать - уче­ные, архиереи? В проекте, составленном в результате обсужде­ния, Совету отводилась лишь совещательная роль при Синоде, хотя и с весомым списком полномочий* 44. Но проектируемый Ученый Совет так и не получил реального существования.

Следует отметить, что работа этой Комиссии 1909 г. была очень сложной — практически каждый вопрос вызывал дискус­сию, при этом единые решения чаще всего найти не удавалось. Однако единственное, в чем все члены Комиссии сходились - это важность для академий их научно-богословской задачи. Поэтому Устав духовных академий, введенный в 1910-1911 гг.,

центрального управления духовными училищами, оставшиеся от 1862 года / / Приб ЦВед. 1908. № 2. С. 68-81; Гиляров-Платонов НЛ. Проект преобразования центрального духовно-учебного управления (ок. 1866 г.) (О Р РНБ. Ф. 847 (Н . В. Шаховской). On. 1. Д. 309. Л. 9)).

44 В проекте предполагалась работа Совета по четырем основным направлениям: 1) руководство длительными систематическими уче­ными работами (переводами и толкованиями Священного Писания, творений святых отцов и учителей Церкви, богослужебных книг, ис­точников церковного права и т.д.) (п. 2 а); 2) рассмотрение недоумен­ных актуальных церковно-практических вопросов, требующих науч­но-богословской компетенции (п. 2 б); 3) рассмотрение научно-бого­словских сочинений, как представляемых на премии и конкурсы, так и привлекших особое внимание церковной власти, а также диссерта­ций на ученые богословские степени (п. 2 в, г, д); 4) обсуждение важ­нейших вопросов, касающихся высшего богословского образования (п. 2 е, ж). Кроме того, Ученый Совет, по мнению Комиссии, должен был иметь право самостоятельной постановки вопросов для своих занятий и занятий духовных академий, имеющих важное теоретиче­ское и практическое значение для Церкви, богословской науки и ду­ховного просвещения (п. 4) (Проект положения об Ученом Совете при Святейшем Синоде / / Журналы учрежденной при Святейшем Синоде Комиссии для выработки проекта нового Устава духовных академий. СПб., 1909. Приложение. С. 5 -6 ).

_____________ Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

168

Наугно-богословские исследования — проблемы и поиск (XIX - наг. XX в.)

вменял академиям в обязанность, прежде всего, высшую уче­ную разработку богословия на церковном, строго-православ­ном основании'15.

Изменения духовно-академических Уставов, Правила 1889 г. и дальнейшие их интерпретации не повлияли негатив­ным образом на научную результативность духовных академий. Творческий подъем, начавшийся в середине XIX в., продолжал давать результаты, а приобретаемый опыт позволял совершен­ствовать процесс научных исследований. Это сказывалось и на увеличении числа диссертационных работ, представляемых на ученые богословские степени™. Возникающие в процессе на­учно-богословских исследований сложности, связанные с адап-

43Устав православных духовных академий 1910 г. СГ16., 1910. § 2.46 Статистические данные, в той или иной степени отражающие

результативность богословской науки, подтверждают это. Число док­торских и магистерских богословских степеней, присужденных Со­ветами духовных академий за 15 лет действия Уставов 1869 и 1884 гг. (1869-1884 гг. и 1891-1905 гг.), свидетельствует даже в пользу Уста­ва 1884 г.Академия СПбДА МДА

доктор. магистер. доктор. магистер.дисс. дисс. дисс. дисс.

Устав 1869 г. (1869-1884 гг.)

9 23 10 21

Устав 1884 г. (1891-1905 гг.)

16 28 19 48

Академия КДА КазДА

доктор.дисс.

магистер.дисс.

доктор.дисс.

магистер.дисс.

Устав 1869 г. (1869-1884 гг.)

10 14 К) 15

Устав 1884 г. (1891-1905 гг.)

8 23 19 51

1 6 9

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

тацией научно-критических методов, иноконфессиональных заимствований, преодолевались по мере сил. Расширившиеся контакты с западным богословием наметили возможные пути их творческого и более плодотворного использования — кри­тическое осмысление опыта и традиций богословия Востока и Запада. Богословы-исследователи, в молодые годы выступав­шие с радикальными проектами, по мере научного и духовного роста видели большую глубину проблемы и приходили к вы­водам о необходимости более трезвых обсуждений и взвешен­ных решений. Духовные академии являлись «учреждениями конфессиональными, а — значит — должны были возвещать и оправдывать свое исповедание... сообразоваться с принципи­альным положением в своей научной работе... быть мудрыми в выборе самих тем... иметь и хранить достаточное самоограни­чение»* 47. Богословие проблематично, ибо и развивается как реакция на проблемы, возникающие в человеческой интерпре­тации истин Божественного Откровения или в церковной жиз­ни. Богословие полемично, ибо совершенствуется в условиях сосуществования и дискуссий разных богословских концепций и школ. Богословие критично, ибо призвано критически оцени­вать существующие и возникающие в церковной жизни частные предания и традиции с точки зрения Предания обще-церков­ного, Священного. Но этот общий критерий должен прелом­ляться на конкретные ситуации и вопросы, выражаться в крити­ческой оценке фактов, источников, гипотез, уже устоявшихся воззрений. Это обязанность церковного богослова, и компро-

Прим. 1884 г. до введения нового Устава (15 августа) относится к периоду действия Устава 1869 г. Второй период выбран из соображе­ний корректности сравнения: в первые годы действия Устава 1884 г. защищались диссертации, подготовленные при Уставе 1869 г., а с на­чала 1906 г. действовали Временные правил, согласно которым Сове­ты академий имели право окончательного присуждения всех ученых степеней.

47 Глубоковский Н. Н. Санкт-Петербургская Духовная Академия во времена студенчества там патриарха Варнавы / / ЦИВ. 1999. № 2- 3. С. 232-236.

170

миссы в этом вопросе наносят вред Церкви. При этом сочета­ние исследовательской ответственности и свободы научного поиска с верностью церковной традиции — не непреодолимая проблема, а собственно задача богословия, труд. Научная бого­словская деятельность, призванная участвовать в изучении конкретных фактов и свидетельств исторической жизни Церк­ви, сохраняя научную свободу, сама должна быть выверена Преданием, как живой реальностью Откровения в Духе Святом.

Наугно-богословские исследования — проблемы и поиск (XIX - наг. XX в.)

НАУЧНЫЕ КОМАНДИРОВКИ РОССИЙСКИХ БОГОСЛОВОВ ЗА ГРАНИЦУ

И ИХ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ РОССИЙСКОГО ДУХОВНОГО ОБРАЗОВАНИЯ И БОГОСЛОВСКОЙ НАУКИ

(вторая половина XIX - начало XX в.)

Активное развитие богословской науки в российских духовных академиях началось в середине XIX в. Поощрение и даже настой­чивое побуждение к этому развитию было одной из главных черт Устава духовных академий, введенного в 1869-1870 гг.1 Ставя развитие богословской науки духовным академиям в не­посредственную обязанность, Устав 1869 г. предоставлял им и определенные возможности, способствующие этому развитию. Одним из таких средств были научные командировки препода­вателей и кандидатов на преподавательские кафедры за границу и в российские университеты. Действительно, с этого времени такие командировки стали заметным явлением в духовно-ака­демической жизни. Они были разными по продолжительности, направлениям, одни из них совершались по заданию Советов академии и с конкретной целью, другие инициировались сами­ми преподавателями, с обоснованием необходимости посеще­ния тех или иных научно-образовательных мест, библиотек, архивохранилищ. Совершались и самостоятельные поездки преподавателей за границу — с паломнической или экскурси­онной целью, но для служителей науки они всегда были не праздными, но связанными с их научными интересами. То, что любое расширение поприща исследования, научное общение,

1 См. статью настоящего сборника «Реформа духовных академий 1869 г. и развитие богословской науки в России».

1 7 2

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

изучение иных образовательных традиций, знакомство с пись­менными, церковно-историческими, церковно-археологически­ми памятниками было и есть полезно для научных занятий — не вызывает сомнения. Но, рассматривая поездки за границу в контексте научного порыва духовных академий, следует поста­вить вопрос: какое значение имело это мероприятие для реа­лизации порыва, какой конкретный вклад они внесли в разви­тие богословской науки и духовного образования в России?

Постараемся в этом небольшом исследовании оценить значение процесса заграничных командировок для духовно­академической науки. Для этого выделим приоритетные на­правления и маршруты поездок за границу представителей духовной школы, наиболее важные и плодотворные из них, име­ющие «ключевое» значение для научно-образовательного про­цесса, проанализируем задачи командировок и степень их ис­полнения. Комплекс источников состоит из двух частей: доку­ментов, связанных с организацией и осуществлением поездок (прошения на поездки, планы с описанием задач и маршрутов, протоколы обсуждений этих вопросов Советами академий, разрешительные указы Синода, задания командируемым от Со­ветов и отчеты первых об исполнении этих заданий и т.д.), и «плодов» командировок в виде научных статей, исследований, а также документов, фиксирующих реальное воплощение по­лученных знаний в деятельности преподавателей и ученых (на­пример, проекты по реорганизации учебного процесса или его отдельных элементов).

Но для того, чтобы определить, насколько заграничные командировки 1870-1910-х гг. были новым явлением для выс­шей духовной школы, а также понять проблемы, которые были сопряжены с их орг анизацией и плодотворным использовани­ем, следует предварить само исследование историческим экс­курсом. Поездки молодых представителей российских духов­ных школ в Европу с научно-образовательными целям и случа­лись и раньше. В конце XVII - начале XVIII в. обучение мало- российского юношества философии и богословию в западных университетах и коллегиях было заметным и важным явлением

173

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

в истории русского богословия. В это время основным направ­лением «учебной миграции» служили Польша и Южная Евро­па, прежде всего Италия. Католические и униатские коллегии Польши — Львова, Ольмюца, Вильны, силезского Нейссе, а также коллегия святителя Афанасия в Риме охотно принима­ли малороссийское юношество, хотя и при условии перехода в униатство2 3. Митрополит Петр Могила, реформировав Киев­скую школу в 1632-1634 гг., заграничные командировки луч­ших воспитанников принял за один из неизбежных образова­тельных принципов. Образовательная система католических коллегий, перенесенная в киевскую школу в 1630-е гг., фило­софские и богословские системы, положенные в основу учеб­ных курсов, вырабатывали в учащихся определенное мировоз­зрение, структуру знания, методологию. Этой подготовкой они вполне благополучно вписывались в лучшие католические школы и могли, поступая в старшие классы, использовать уже имеющиеся познания, понятийный аппарат, привычную тер­минологию. С другой стороны, западно-русские школы, пере­нимая многовековой опыт католической системы образования, не могли в короткие сроки ни достигнуть уровня лучших школ запада, ни, тем более, адаптировать в должной степени эту сис­тему к русским условиям и православному церковному опыту богословия. Поэтому в «классических» католических школах киевские выпускники могли значительно повысить уровень своего знания, хотя русскому богословию пришлось за это рас­плачиваться многолетним влиянием католических терминов, понятий, идей. Московская Богоявленская школа братьев Ли- худов, принявшая «еллинское» направление образования, так­же не отрицала «западного» довершения образования своих лучших воспитанников1. Со второй четверти XVIII в. приори­

2 О заграничных коллегиях и академиях, как местах высшего обра­зования для киевских и вообще южно- и западно-русских ученых / / ТКДА. 1896. С. 167. По ходатайству униатского Киевского митропо­лита папа Григорий XIII (1572-1585) учредил в коллегии святителя Афанасия четыре казенные стипендии для русских юношей-униатов.

3 Так, например, будущий архимандрит Палладий (Роговский),

174

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

тетным направлением заграничных учебных путешествий ста­ла Северная Европа — Германия, Голландия, отчасти Англия (университеты Галле, Лейпцига, Кенигсберга, Лейдена)1. Осо­бой популярностью пользовался университет города Галле, с традицией школы А. Г. Франке на богословском факультете* * * * 5.

один из первых учеников Лихудов, проучившись у них два года (16851687), затем более десяти лет (1687-1698) жил за границей «ради лучшего учения философии и богословия»: год в Вильие в иезуит­ской школе, год в Нейссе, год в Ольмюце, наконец, семь лет - в зна­менитой коллегии святителя Афанасия в Риме. Архимандрит Палла­дий получил в заграничных школах ученую степень доктора филосо­фии и богословия. Его судьба осложнилась тем, что, отправившись за границу иеродиаконом, в Риме он принял священство от греческого униатского митрополита Онуфрия. Тем не менее, впоследствии (в 1700 г.) он стал ректором Московской славяно-греко-латннской ака­демии. См.: Никольский М. Русские выходцы из заграничных школ в XVII столетии / / ПО. 1863. № 10. С. 162-193; Смирнов С. К. История Московской Славяно-греко-латинской академии. М„ 185.'). С. 30. До­кументы, засвидетельствовавшие его покаяние — челобитная и испо­ведание веры, составленные Палладием (Рогоноговским) по требо­ванию патриарха Адриана, были опубликованы II. И. Новиковым: Древняя российская вивлиофика. Ч. 18. С. 148-197.

^Хотя среди посланцев были юноши духовного сословия, а также' молодые представители малороссийского дворянства, связанные род­ственными узами с духовенством, они в основном обучались не на богословских факультетах, а на философских, медицинских, юриди­ческих. На фоне общего потока российских студентов, отправлявших­ся на заграничное обучение в XVIII в., его богословская составляю­щая выглядит очень скромно: около 10% в XVIII веке (48 из 471), немногим более 3 % (10 из 303) — в первой половине XIX и. «Велико­россы» и «малороссы», обучавшиеся на немецких (югославских фа­культетах, составили за весь XVIII в. всею 20 человек (А н д р еевЛ . К). Русские студенты в немецких университетах XVIII - первой поло­вины XIX века. М., 2005. (далее: А н д р е ев . Указ, соч.) С. 51, 52).

’Франке Август Герман (Francke) (1663- 1727) - немецкий бого­слов и педагог; представитель миетистического богословия. Препо­давая в Лейпцигском университете, собрал кружок магистров (collegium ptiilobiblicum) для основательного изучения Священною Писания в оригинале, а также классических языков, преподавал

175

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

С 1722 г. в Галле на богословском факультете учился племян­ник Новгородского архиепископа Феодосия (Яновского) Афа­насий Яновский. В 1729-1735 гг. здесь же учился Симеон То- дорский, будущий архиепископ Симон6. Случались загранич-

педагогику и дидактику в школах Гамбурга, герменевтику в Авгус- тинской церкви в Эрфурте; с 1692 г. был профессором греческого н восточных языков во вновь учреждавшемся Галльском университете и священником в Глауха, подле Галле. Основатель известных школ: Педагогиума (Pfldagogium) и Латинской школы (Lateinschule) для подготовки в университет, Восточной коллегии (Collegium orientale) для приготовления профессоров восточных языков и миссионеров. В последней преподавались языки; халдейский, сирийский, арабский, раввинский, талмудический, эфиопский и, в случае возможности, ар­мянский, персидский, китайский, турецкий, новогреческий, польский, русский, французский, итальянский и английский. Греческий и ев­рейский языки учили практическим методом, на оригинальных тек­стах Священного Писания. А. Г. Франке имел особую связь с Росси­ей, состоял в переписке с государственными и церковными деятелями, в том числе, с архиепископом Феофаном (Прокоповичем), покрови­тельствовал российским юношам, учившимся в Германии, пытался содействовать становлению образования в России. В 1699 г. профес­сор А. Г. Франке предложил учредить постоянно действующую рус­скую семинарию в Галле (проект не был реализован); в 1701 г. послал в Россию «для учения школьного греческого, латинского, немецкого, еврейского языков» своего ученика магистра философии И. В. Пау- са, который в 1703-1707 гг. преподавал в московской Gymnasium Petrinum (школа переводчиков), основанной пастором Эрнстом Глю­ком; в 1707 г. Франке послал в Россию еще троих учителей для той же школы. См.: Белокуров С. А., Зерцалов А. Н. О немецких школах в Москве в первой четверти XVIII в. / / ЧОИДР. 1907. Кн. 1. С. 38; Вин­тер Э. И. В. Паус о своей деятельности в качестве филолога и исто­рика / / XVIII век. Т. 4. Л., 1959. С. 313-322.

к Симон (Тодорский Симеон) (1700-1754), архиепископ Псковс­кий и Нарвский. Учился в Киевской академии в 1718—1727 гг., в 1727- 1738 гг. учился и работал в Европе, в том числе, в 1729-1735 гг. - на богословском факультете университета в г. Галле (на содержании Киевского митрополита Рафаила). Преподаватель греческого, древ­нееврейского и немецкого языков в Киевской академии. В 1740 г. по­стрижен в монашество. Сумел поставить на новый уровень препода-

176

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

ные поездки духовного юношества и во времена Екатерины II, причем была попытка придать заграничным поездкам духовно­го юношества направленный характер. В 1765-1775 гг. прави­тельством была организована поездка 15 представителей духов­ной школы в Оксфорд, Геттинген и Лейден для познания «наук и восточных языков, не выключая и богословия»7. Идея подго­товки кандидатов на духовно-учебные кафедры за границей и

ванне древних языков в Киевской академии. Через своих учеников (ученых иноков Иакова (Блонницкого), Варлаама (Ляшевского), Ге­деона (Сломинского), принявших в 1840-х гг. активное участие в ра­боте над новым переводом славянской Библии) оказал влияние на развитие русской библеистики, внеся в переводческую и исследова­тельскую традиции научно-филологические элементы.

7Чистович И. А. История Санкт-Петербургской духовной акаде­мии. СПб., 1857. С. 6 2 -6 3 . Для поездки были отобраны студенты Московской академии, Петербургской Александро-Невской, Троиц­кой, Новгородской и Тверской семинарий. С целью использования заграничных знаний для повышения учебно-богословского уровни был разработан проект Богословского факультета мри Московском университете — по образцу заграничных, но под особым управлением Синода и личным покровительством императрицы. Но проект не ре­ализовался, а заграничных выучеников Святейший Синод распреде­лил по учительским должностям в Московский кадетский корпус, Московскую академию, Петербургскую и Новгородскую семинарии. Они принесли пользу отечеству и духовному образованию, хотя, рас­сеянные по разным школам, не смогли принципиально изменит/, сис­тему преподавания и сделать российское духовное образование на­учно-богословским. См. также: Знаменский //. В. Духовные ///колы в России до реформы 1808 года. Казань, 1881. Псреизд.: СПб., 2001.С. 520-523.

Некоторые выпускники Александро-Невской семинарии имели возможность пополнить систематическое богословское образование, служа при заграничных посольских церквах в Берлине, Копенгагене идр. В псаломщики к этим церквам назначались студенты средних классов (грамматики, риторики и философии) Александро-Невской семинарии, хорошо знающие иностранные языки и имеющие репута­цию «честного поведения». См.: Чистович И. А. История Санкт-Пе­тербургской духовной академии. СПб., 1857. С. 54-56.

177

Ф

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

в дальнейшем не оставляла правительство. В 1777 г., при со­ставлении проекта Богословского факультета, было указано избирать в профессора лиц, завершивших образование за гра­ницей, хотя осуществления не последовало8. В 1787 г. Высо­чайший указ позволил Киевской академии «посылать по рас­смотрению Киевского митрополита студентов в иностранные университеты» для приобретения лучших знаний в науках». На основании указа митрополит Самуил (Миславский) в том же году послал двух студентов в Слуцкий реформатский конвент для совершенствования в новых языках, и двух — в польский Виленский университет, с общим указанием «приготовления к учительству»9.

Во времена Александра I, несмотря на преобразование духовной школы и явную нужду в образованных богословских кадрах, академии командировками в заграничные университе­ты не воспользовались, хотя российские университеты этим средством не пренебрегали10. В эпоху Николая I духовно-ака-

8 Чистович И. А. История СПбДА. СПб., 1857. С. 66-67. См. так­же: Проект богословского факультета при Екатерине II / / Вестник Европы. 1873. Т. VI (XLIV ). № 11. С. 300-317.

9 Аскоченский В. И. Киев с древнейшим его училищем — акаде­мий. Киев, 1856. Т. И. С. 344, 346.

10 Университетский Устав 1804 г. предусматривал для оставлен­ных при университете для приготовления к профессорскому званию» стажировку в лучших университетах Западной Европы. В смету уни­верситетских расходов даже вводилась специальная ежегодная сум­ма — 2.000 руб. — на командировки за границу сроком на два года двух лучших адъюнктов или магистров, «из россиян, отличившихся своими талантами». Совет университета должен был давать коман­дируемым письменное задание, а они обязывались представлять в Совет регулярные отчеты о своих занятиях. При подготовке к преобра­зованию столичного главного педагогического института в универ­ситет (оно совершилосьлишьв 1819 г.) в 1808 г. в европейские универ­ситеты были отправлены 12 лучших выпускников, предназначенных к занятию мест профессоров и адъюнктов «в предполагаемом Санкт- Петербургском университете». См.: О лицах, командированных Ми­нистерством народного просвещения за границу для приготовления

J178

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

демические кадры были привлечены к образовательным кон­тактам с Европой, но, к сожалению, не для богословских целей". Многие члены корпораций духовных академий к 1840-м гг. ощущали необходимость повышения уровня обра­зовательного процесса, применения методов научных исследо­ваний, при этом трезво понимали, что своими внутренними си­лами этого повышения достичь практически невозможно. Од­нако практических мер по непосредственной связи с мировым богословием не предпринималось. Эта печальная пассивность была обусловлена двумя основными причинами: нехваткой денег - затянувшаяся духовно-учебная реформа не только «съела» все отпущенные на нее средства, но потребовала но­вых вложений, — и надеждой на самостоятельное развитие пра­вославного богословия. Использование европейских ипокон- фессиональных богословских трудов подразумевалось, но в контексте православной церковной жизни. Преподаватели

к званию профессоров и преподавтелей с 1808 но 1800 год / / Десяти­летие Министерства народного просвещения. 1833 1843 гг. СПб., 1864, С. 1-2; Петров Ф. А. Формирование системы университетского образования в России: В 4 т. М., 2002-2004 (далее: Петров. Указ, соч.) Т. 1.С. 157, 235-236, 261-262.

"В 1827 г., по предложению М. М. Сперанского, были отобраны по три лучших студента из СПбДА и МДА, для обучения юриспру­денции, с целью дальнейшего использования в государственной служ­бе. В 1829 г. был второй «призыв» — пять воспитанников духовных академий. Все они прошли обучение при 11 отделении Собственной Е. И. В. Канцелярии и в Санкт-Петербургском университете, затем были командированы в Берлинский университет, где в течение трех лет под руководством Савиньи занимались энциклопедией и фило­софией права, историей и теорией государственно/ о нрава, нравами римским, германским, прусским и европейским международным. Но возвращении из-за границы они были допущены к экзамену прямо на степень доктора нрава. Но эти питомцы духовных академий, не посрамив чести духовной школы, были потеряны для богословской науки. См.: Письма Знаменского В. П„ Благовещенского А. А. и Не­волина К. А. к протоиерею Ф. А. Голубинскому / / БВ. 1914. № 10/11.( ' . 276 - 313.

1 7 9

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

духовных академий вынуждены были использовать эти тру­ды, но часто с опозданием на целую эпоху, что приводило к парадоксальному явлению: зависимости от богословской науки прошлой эпохи и «выпадению» из современного ее контекста12. Возможность познакомиться с последними достижениями ев­ропейской богословской и гуманитарной науки, а также позна­комиться непосредственно с источниками богословской науки предоставлялась по-прежнему лишь тем выпускникам акаде­мий, которые направлялись на служение священниками и псаломщ иками в посольские церкви или миссионерами13.

12 Иностранные пособия и монографии использовались либо в подлиннике, либо в переводе, либо в пересказе. В курсах Священно­го Писания использовались не только в качестве классических книг, но и для подготовки лекций: «W altheri officina biblica. Carpzovii introduction in lectionem Novi Testamenti, cum supplementis Hoffman- ni», чаще всего в переводе преосвященного Амвросия (Подобедова) (М., 1799); «Buddei Isagoge Historico-Theologica» (Lipsiae, 1724);пере­воды и пересказы «Institutiones hermeneuticae sacrae» Якова Рамбахия (1723; 2-е изд.: 1738) («Сокращенные правила Священной Герменев­тики по методу Рамбаха» Е. А. Болховитинова, будущего митрополи­та Евгения (1792-1794); «Ио. Иакова Рамвахия правила священной герменевтики, разными примечаниями и обильнейшими библейски­ми примерами изъясненныя. Перевод с латинского» или в докторской диссертации архимандрита И оанна (Доброзракова) «Delineatio hermeneutiticae sacrae» (1825)). По догматическому богословию дол­го использовались старые книги и курсы лекций: Буддея («Institu­tiones theologiae dogmaticae» (Leipzig, 1728)), лекции преосвященно­го Ф еофана (Прокоповича), доработанные и изданные преосвящен­ным Георгием (Конисским) (Лейпциг, 1782, 1792), архимандрита Макария (Петровича) («Догматическая богословия» (1763), «Право­славное учение» (СПб., 1783)), преосвященного Феофилакта (Гор­ского) («Orthodoxae orientalis ecclesiae dogmata seu doctrina Christiana de credendis et agendis» (Лейпциг, 1784, СПб., 1818)). По нравствен­ному богословию (деятельному): Буддея («Institutiones theologiae moralis» (Leipzig, 1711) и «Historia critica theologiae dogmaticae el moralis» (Frankfurt, 1725). Поэтому самостоятельные лекционные курсы были чрезвычайно важны.

13 Так в 1843 г. был послан на Восток, в Палестину и Сирию,

180

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

Некоторые из этих лиц не только использовали предоставляв­шуюся им возможность, но и пытались обратить внимание ду­ховно-учебного начальства на этот путь приобщения к евро­пейской богословской науке1'1.

При министре Народного просвещения н президенте Ака­демии наук графе С. С. Уварове (1833-1843) традиция коман­дирования молодых людей за границу стала играть значитель­ную роль в реализации проектов подготовки профессорских *

выпускник СПбДА архимандрит Порфирий (Успенский). Полугодо­вым пребыванием в Иерусалиме и двухлетним путешествием по Афо­ну, Египту и Синаю с целью изучения состояния православных мо­настырей не ограничилось знакомство о. Порфирия с православным Востоком. Он стал начальником первой русской духовной миссии и Иерусалиме, с февраля 1848 г. по май 1854 г., до начала Крымской войны. Следует отметить, что и дальнейшие духовные миссии в Па­лестине возглавляли преимущественно выпускники духовных акаде­мий: выпускник СПбДА 1847 г. доктор богословия ошском Кирилл (Наумов) (1858-1864), выпускник КДА 1843 г. архимандрит Анто­нин (Капустин) (1865-1894), кандидат СПбДА 1896 г. архимандрит Александр (Головин) (1899-1903) и кандидат МДА 1902 г. архиман­дрит Леонид (Сенцов) (1903-1918). Выпускники духовных академий привлекались и к деятельности в Пекинской духовной мисс ии (РГИА. Ф. 802. Оп. 2.Д. 228. Л. 1-6; ЦГИА СПб. Ф. 277. Он. 1.Д. 2434. Л. I 45). Было еще место служения, предоставляющее доступ к библиоте­кам, архивохранилищам и церковно-археологическим памятникам Востока — при посольской церкви в Константинополе.

и Именно в эти годы представитель образованного «заграннчно го» духовенства, выпускник СПбДА протоиерей Иоанн Базаров ука­зал на необходимость заполнять псаломнические вакансии при заг­раничных русских церквах выпускниками духовных академий, причем с постановкой перед ними конкретной задачи дальнейшего самообразования в богословской науке (Намров И. И., прот. Воспо­минания / / PC. 1901. № 4. С. 62-65; Там же. № 9. С. 533). Лта идея была принята, и первые магистры и кандидаты академий, попавшие заграницу с таким заданием, подтвердили полезность начинания. Примером могут служить выпускник 1861 г. Михаил Горчаков бу­дущий профессор университета. См.: Отправление воспитанников МДА за границу / / ПО. VIII. 1862. № 6. С. 70-72.

181

с

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

кадров15. В начале 1850-хгг.совер­шается единственная в эти годы по­пытка приобщения к командиро­вочному процессу духовных школ. Направленный в 1848 г. в Санкт- Петербург для проверки переводов на татарском языке богослужебных книг бакалавр турецко-татарского языка КазДА Н. И. Ильминский был командирован на Восток, при­чем с определенной целью: подго­товиться к преподаванию на проек­тируемом в это время в КазДА про- тивомусульманском отделении.

Профессор КазДА Нмолай Трехлетнее путешествие (1851-Иванович Ильминский 1854 гг.) по Турции, Сирии и Егип­

ту — Константинополь, Дамаск, Каир — позволили Ильминскому изучить арабский, турецкий и персидский языки, а также получить обширные сведения по всем сторонам жизни мусульман16. Поездка дала больше, чем

15 Андреев. Указ, соч.; Петров. Указ. соч. Т. 3: Университетская профессура и подготовка Устава 1835 года. М., 2003. С. 211; Шевчен­ко М. М. Конец одного Величия. Власть, образование и печатное сло­во в Императорской России на пороге Освободительных реформ. М, 2003. С. 74. «Занавес», возникший в ответ на европейские события 1848-1849 гг., осложнил ситуацию с заграничными командировками. 14 марта 1848 г. С. С. Уваров издал официальный циркуляр, запре­щавший командировки за границу в рамках ведомства Министерства народного просвещения. Тем не менее, и в эти годы командировки с учебно-научными целями осуществлялись, и довольно активно.

16 РГИА. Ф. 802. Оп. 5. Д. 13584, 13820. Была выделена немалая по тем временам сумма (3.000 руб.), большую часть которой Н. И. Иль­минский потратил на книги и ценные памятники, переданные в даль­нейшем в библиотеку КазДА. См. также: Витевский В. N. Л. И. Иль­минский. Директор Казанской Учительской семинарии. Казань, 1892 С. 7-8; Колчерин А. С. Н. И. Ильминский. Директор Казанской Ино­родческой Учительской семинарии / / ПС. 2002. № 1. С. 54.

182

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

от нее ждали: перед командированным ставили задачу обратить особое внимание на «слабые стороны ислама», он же, обратив внимание и на сильные стороны и поняв, что примитивная кри­тика приводит лишь к дискредитации христианства, разрабо­тал самостоятельную коппеипию работы с мусульманским на­селением. Во вновь открытом в 1854 г. при КазДА н|ютинему­сульманском миссионерском отделении Н. И. Ильминскому было поручено преподавание арабского и турецкого языков и других предметов, связанных с данным направлением. Мисси­онерские отделения были преобразованы в 1858 г. в кафедры, н последующие годы положение этих кафедр претерпевало нема­ло сложностей. Но знания Н. И. Ильмииского и нестандартные методы, применяемые им в научной, учебной и практической деятельности, имели несомненный успех и позволили ему стать выдающимся миссионером и просветителем Поволжья.

В начале 1860-х гг. и университетской системе подготов­ка профессорских кадров за границей приобретает системати­ческий характер17. Некоторым выпускникам и молодым пре­подавателям духовных академий, лично известным мредет,жи­телям Министерства народного просвещения, было предложе­но пройти такую стажировку за границей с целью дальнейшего использования их в университетской системе образовании. Так,

17 Новый Устав российских университетов разрабатывался в 1857-1863 гг. В 1862 г. было начато осуществление проекта мини­стра Народного мроснстении Л. В. Головнина для подготовки к профессорским кафедрам значительное число молодых ученых было отправлено за г раницу (к копну 1862 г. но официальным данным за границу было отправлено 46 человек). Руководство ими поручено Н. И. Пирогову, имевшему личный опыт обучении за границей. Iliijm гон сумел построить стабильную систему, учитывающую специфику специализации самих кандидате»), запросы пославшею их универси­тета, научно-образовательный уровень европейских унингргим-юи и профессионализм их профессоров специалистон. См.: Обзор деятель­ности Министерства народного просвещения в 1862, 1863. 1864 гг. СПб., 1865. С. 81; Журналы Ученою комитета во Ус таву университе­тов и замечания иностранных педагогов. СПб., 1862; Соболева Ь. Н. Организация науки в пореформенной России. Л., 1988. С. 218 224.

Н. Ю, Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

например, были привлечены к этой системе выпускники МДА Н. К. Соколов и П. М. Хупотский18. Но духовно-учебная сис­тема, отделенная от министерской системы и отягощенная сво­ими особыми задачами, не могла столь быстро адаптироваться к новым условиям и применить новые идеи к своим нуждам, Проблема — недостаточное развитие богословской науки и от­сутствие специальных исследований практически во всех ее областях — была сформулирована, но четкой концепции по исправлению этих недостатков выработано не было19, Кроме того, утечка кадров из духовно-учебной системы ставила более актуальные задачи — заполнение вакантных мест в академиях и семинариях. Поэтому систематическое развитие науки, од­ним из звеньев которого могли бы стать научные командиров­ки, оставляли на перспективу.

18 Интересны письма из-за границы (из Геттингена) 1865-1867 гг. бывшего бакалавра МДА П. М. Хупотского (первый магистр МДА 1860 г. выпуска) своему коллеге по академии В. Н. Потапову (ЦГИА СПб. Ф. 2162. On. 1. Д. 21. Л. 6 об.-7 об., 28 об. и др.) Ср.: Отчеты П. М. Хупотского об обучении за границей / / ЖМНП. 1866. Ч. 130 Отд. III. С. 1-15.

19 В ноябре 1865 г. святитель Филарет (Дроздов), в письме к обер- прокурору графу Д. А. Толстому о преподавании богословия в уни­верситетах, высказывает свое мнение о заграничных командировках выпускников духовных академий. По мнению святителя, такие поез­дки полезны для тех, кто «основательным и твердым знанием воору­жен против лжеучений и сможет свое отечественное образование уси­лить «чрез соприкосновение с сферами иностранной учености» - «обходяй страны умножит хитрость (Сир. 34: 10)». При этом в каче­стве положительных примеров указываются протоиереи И. В, Васи­льев, Е, И. Попов и И. Л. Янышев (выпускники СПбДА и настоятели русских посольских церквей в Париже, Лондоне и Висбадене соот­ветственно). Однако святитель предостерегает против увлечения та­кими командировками, ибо для тех, кто не утвержден «в знании и опытности», поездки могут стать небезопасными. См.: Собрание мне­ний и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенско­го, по учебным и церковно-государственным вопросам, изданное под редакцией преосвященного Саввы, архиепископа Тверского и Кашин­ского: В 5 т. СПб., 1885-1888. Т. V. Ч. 2. С. 782-784.

184

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

Таким образом, заграничные командировки духовно-ака­демических представителей начала 1870-х гг. не были прин­ципиально новым явлением. Но до 1870-х гг. такие коман­дировки либо переводили выпускников духовных академий в другие сферы деятельности, либо носили фрагментарный, эпизодический характер и — кроме, может быть, командиров­ки Н. И. Ильминского — не могли оказать заметного влияния на развитие богословской науки и духовного образования. Для плодотворного проведения таких поездок нужна была систе­ма, которая, с одной стороны, ставила бы конкретные задачи, предъявляла определенные запросы к контактам с зарубежным богословием, с другой стороны, была способна использовать их результаты для повышения научно-учебного уровня. Новый Устав духовных академий 1869 г. наметил такую систему, но это был лишь проект, не продуманный в деталях и не прорабо­танный в практическом отношении. Элементы надо было про­думать самим академиям, а механизм организации командиро­вок отработать на практике. Но самым важным и самым труд­ным было построение системы полноценного и плодотворного использования результатов.

Первой попыталась реализо­вать предоставленные возможно­сти МДА. Весной 1872 г. профес­сор кафедры Истории Русской Церкви Е. Е. Голубинский послал прошение об отпуске обер-проку­рору графу Д. А. Толстому, с объяс­нением причины — необходимости познакомиться с памятниками стран, тесно связанных с русским православием (южных славян и греков), и с современным состо­янием исторической жизни Пра­вославных Церквей для заверше­ния курса Русской церковной ис­тории и исследования о церковном

Профессор МДА Евгений Ексшпеенич Голубинский

1 8 5

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

просвещении у греков в X III-X IX вв. На запрос обер-прокуро­ра ректор академии протоиерей А. В. Горский дал высокую оценку научной деятельности профессора Голубинского и под­твердил желательность путешествия. Совет присоединился к ходатайству. Несмотря на поддержку и ходатайство Совета, Е. Е. Голубинскому пришлось потратить немало собственных усилий для реализации данного разрешения, в частности, на получение пособия20. Поездка была удачной и плодотворной: профессор не только закончил свое исследование и внес новые элементы в курс лекций, но и приобрел для академической библиотеки ряд редких изданий и рукописей21. Сам Е. Е. Голу­бинский, оценивая главные достижения своей заграничной ко­мандировки для развития науки, выделял два главных момен­та: 1) возможность собственными глазами исследователя уви­деть древние памятники зодчества, 2) практически исследовать «церковную жизнь и церковные нравы и обычаи» народов, цер­ковной историей которых он занимается22.

В том же 1872 г. КДА ходатайствовала о разрешении лет­ней поездки за границу профессора по кафедре истории Древ­ней Церкви Ф. А. Терновского. Путешествие было кратким, но очень насыщенным и целенаправленным — познакомиться с

20 Голубинский Е. Е. Воспоминания / / Полунов А. Ю., Соловьев И. В. Жизнь и труды академика Е. Е. Голубинского. М., 1998 (далее: Голу­бинский. Воспоминания). С. 207-208. См. также: письма профессораА. Ф. Лаврова к Е. Е. Голубинскому: ОР РГБ. Ф. 541. К, 9. Д. 13. Л. 7,9.

21 ЖЗС МДА за 1872 г. Сергиев Посад, 1873. С. 13-17. Отчет о заграничном путешествии (с конца мая 1872 г., полтора года) в Гре­цию и Славянские православные земли, для ближайшего ознакомле­ния с внутренним бытом современной и памятниками исторической церковной жизни / / ЖЗС МДА за 1874 г. Сергиев Посад, 1875. С. 8- 21. См. также: Голубинский Е. Е. Очерк истории просвещения у греков со времени взятия Константинополя турками до настоящего столе­тия: I. Школы. П. Писатели. М., 1872 (Отт. из: ПО. 1872. № 5. С. 699- 730; № 6. С. 818-841; № 7. С. 35-58). См. также письма Е. Е. Голубин­ского протоиерею А. В. Горскому: Полунов А. Ю., Соловьев И. В. Жизнь и труды академика Е. Е. Голубинского. М., 1998. С. 239-251;

22 Голубинский. Воспоминания. С. 209.

186

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

церковными древностями в афонских монастырях и музеях Западной Европы (Дрезден, Берлин). Оно имело немалое зна­чение для развития церковной археологии в духовных ака­демиях, ибо профессор Терновский, познакомившись с «му­зейным оснащением» Берлинского университета, по приезде поставил вопрос о необходимости учреждения Церковно-архе­ологического общества и музея и при КДА2!.

Но эти поездки, имеющие не­сомненную пользу, не представля­ли собой системы, направленной на повышение уровня преподавания и научно-богословских исследова­ний, на подготовку ученых нового поколения и более высокого уров­ня. В1873 г. со стороны двух акаде­мий - МДА и КДА — была пред­принята попытка использовать заг­раничные командировки в универ­ситетских традициях как средство для подготовки к профессорским кафедрам. Необходимость в этом была очень острая и конкретная:Устав 1869 г. учредил в духовных д ,1рофтор 1 ,

Александрович Воскресенский *

а Терновский Ф. Собрания церковных древностей на Афоне, н Дрездене и в Берлине / / ТКДА. 1872. № 12. С.417-418. Советом КДА был составлен проект и подано ходатайство в Синод. Указом Синода от 18 октября 1872 г. музей и общество начали свое официальное существование, хотя митрополит Киевский Арсений (Москвин) нс сочувствовал этой идее, как отвлекающей преподавателей от непо­средственной деятельности — учебного процесса. Но активную деятельность и музея, и общества смог наладить только профессор И. И. Петров См.: Петров Н. Тридцатилетие Церковно-историческо­го и археологического общества при Киевской духовной академии / / ТКДА. 1903. № 1. С. 134-151; Бродович И. Тридцатилетие Церковно­археологического музея при Киевской духовной академии / / I КДА. 1903. № 2. С. 231-253.

1 8 7

_____________ Я . Ю . С у х о в а . ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

академиях новые кафедры — русского языка и славянских на­речий, и их замещение для всех академий составило немалую трудность24. В 1871 г. МДА решила подготовить собственного кандидата: студент выпускного курса Г. А. Воскресенский был отправлен в столичный университет для специального теоре­тического изучения славянских наречий, а в ноябре 1873 г. - за гран и ц у25. КДА, после неудачных попыток привлечь к

24 Затруднения не могли быть разрешены силами духовных ака­демий. С П бДА удалось найти подходящую кандидатуру сперва в лице университетского кандидата А. С. Будиловича, затем профессораВ. И. Ламанского. КазДА приглашала университетских преподавате­лей М. П. Петровского, затем И. А. Снегирева и И. А. Будуэна-де- Куртенэ, но частая смена преподавателей славянских наречий в са­мом Казанском университете, их отлучки за границу с ученой целью, несовпадение учебных семестров в академиях с университетским учебным ритмом делали решение ненадежным. Ситуация осложня­лась тем, что и в университетах в эти годы была проблема со специа­листами по языкознанию, в частности, славянскому. Новые кафедры сравнительного языкознания, учрежденные по университетскому Уставу 1863 г., пустовали довольно долго и начали замещаться только к самому концу 1860-х — началу 1870-х годов.

25 Г. А. Воскресенский учился в заграничных университетах и изу­чал языки и памятники на практике в Праге, Белграде, Загребе, Вене около полутора лет (с ноября 1873 г. по апрель 1875 г.) В 1875 г. он вернулся в М ДА и, по защите диссертации pro venia legendi «О серб­ском национальном эпосе», занял кафедру. В дальнейшем Г. А. В о с­кресенский подтвердил свою научную и педагогическую состоятель­ность, став одним из лучших специалистов в славянской библеисти- ке (маг. дисс. «Древний славянский перевод Апостола и его судьбы до XV века. Опыт исследования языка и текста славянского перевода Апостола по рукописям X I1-X V вв.» (М., 1879); докт. дисс. «Харак­теристические труды 4-х редакций славянского перевода Евангелия от Марка по 112 рукописям Евангелия X I-X V I вв.».(М., 1896) и «Древне-славянское Евангелие. Евангелие от Марка по основным спискам 4-х редакций рукописного славянского евангельского тек­ста с разночтениями их 108 рукописей Евангелия XI-XVI вв.» (Сер­гиев Посад, 1894) и др.) См.: Ж ЗС МДА за 1874 г. Сергиев Посад. 1875. С. 54-55; ЦГИАУ. Ф. 711. Оп. 3. Д. 802. Л. 1-14; Там же. Д. 1020

91 8 8

Командировки п реп о д а ва т ел ей дух, академ и й за границу и их знагение

преподаванию университетских кандидатов, последовала ато­му примеру: в 1873 г. студент 3 курса КДА В. Н. Малинин был отправлен в Санкт-Петербургский университет, а в 1875 г. - аа границу26.

За 15 лет действия Устава 1869 г. все четыре академии пользовались предоставленными возможностями, хотя и не так часто. Интересна научная палитра командируемых и на­правления их поездок — профессор еврейского языка и биб­лейской археологии КДА А. А. Олесницкий (Палестина, 1873 1874 уч. г.), профессор новой гражданской истории МДА Д. Ф. Касицын (Германия и Италия, 1874 1875 уч. г.), доцент по кафедре метафизики КазДА Г1. А. Милославский (Германия, 1874—1875уч. г.), доцент по кафедре Священного Писания Вет­хого Завета СПбДА И. С. Якимов (Германия, 1876 1877 уч. г.), приват-доцент по кафедре церковной археологии и литургики СПбДА Н. В. Покровский (Германия, Франция, Италия, Авст­рия, Чехия, 1876-1877 уч. г.), доцент КазДА по кафедре цер­ковной археологии и литургики Н. Ф. Красноссльцсв (Пирона. 1881-1882 уч. г.)27 Как видно из приведенного списка, можно * 2

Л. 3-5; Там же. Д. 1136. Л. 3-8; Ж ЗС КДА за 1877 г. С. 126; Извлечение из Всеподданнейшего отчета обер-прокурора Святейшего Синода гра­фа Д. Толстого по ведомству Православного исповедании за 1875 г. СПб., 1876. С. 158-159.

2li После годовой заграничной стажировки В. А. Малинин нериул- ся в КДА, занял кафедру. В дальнейшем стал серьезным исследовате­лем древнерусхких источников (маг. дисс. «Исследование Златост- руя по рукописи XII в. Императорской публичной библиотеки» (Киев, 1878); докт. дисс. В. Н. Малинин «Старен Елеазарова монастыря Филофей и его послание» (Киев, 1901)). В. Н. Малинин тесно сотруд­ничал с университетскими коллегами, и в 1901 г. историко-филоло­гический факультет Санкт-Петербургского университета присудил ему степень доктора русской словесности. См.: Извлечение из Все­подданнейшего отчета обер-прокурора Святейшею Синода графа Д. Толстого по ведомству Православного исповедания за 1875 год. СПб., 1876. С. 158-159; ЦГИАУ. Ф. 711. Он. 3. Д. 2595.

*7РГИА. Ф. 802. Он. 9. 1871 г. Д. 53; ЦГИАУ. Ф. 711. Он. 3. Д. 1020. Л. 1 -2 об.; ЖЗС МДА за 1877г. С. 24 25; (ICC КазДА за 1875 г.

189

Я . Ю . С у х о в а . В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У Х О В Н Ы Й

выделить два основные направления: в Европу, преимуществен­но в Германию и Италию, или на христианский Восток, Балка­ны и в славянские земли — Палестину, Грецию, Афон. В Европу, для работы в лучших библиотеках и слушания лекций в уни­верситетах, полезно было отправиться практически всем ака­демическим преподавателям, но особенно тем, чьи науки име­ли преимущественное развитие на Западе — библеистика, цер­ковная история, археология, патрология, философия. Второе направление в эти годы только намечается, определяется и

двойной интерес к этому направлению: научно-педагогический, преимущественно преподавателей-специалистов по библей­ской археологии, библейской истории, церковной археологии и литургике, патрологии, а также общее для всех представителей духовных академий благочестивое паломническое желание - посетить святыни христианской древности. Научные командиров­ки давались, по ходатайству Совета, с благословения Синода, обычно на год, в исключительных случаях, когда от этого зави­села подготовка преподавателя по новой кафедре, — на два, - и осуществлялись на средства из духовно-учебного капитала28. Иногда выделялись, по ходатайствам Советов, особые суммы - на приобретение во время командировок ценных источников, рукописей, книг, фотографических снимков и моделей с древ­нехристианских памятников29.

С. 54-60; Ж ЗС СПбДА за 1876-1877 уч. г. С. 116-130; ЖЗС СПбДА за 1879-1880 уч. г. С. 145; РГИА. Ф. 802. Оп. 9. 1876 г. Д. 52; ПСС КазДА за 1881 г. С. 13, 355.

2К Командированному выплачивалось его обычное академическое жалованье, с некоторой добавочной суммой (от 300 до 1.000 руб., в зависимости от жалования, так, чтобы в сумме было не менее 1.500 руб. на год). Кандидатам в преподаватели выделялось пособие в те же 1.500 руб. на год.

29 Особенно плодотворными были в этом отношении поездки эк­страординарного профессора МДА Е. Е. Голубинского и доцента Каз­ДА Н. Ф. Красносельцева. Н. Ф. Красносельцев еще накануне своей командировки входил в Совет КазДА с предложением об устроении при Академии церковно-археологического музея, необходимого для

1 9 0

Командировки п р еп о д а ва т ел ей дух , а к а д ем и й з а гр а н и ц у и их зн а ген и е

Особо следует отметить ко­мандировки церковных археологов илитургистов — Н. В. Покровско- гоиН. Ф. Красносельцева. Церков­ная археология в 1860-е гг. в Рос­сии начала бурно развиваться. Ар­хеологические съезды, устраивае­мые, начиная с 1869 г., регулярно, раз в три года, общие комиссии по сохранению и описанию памятни­ков, экспедиции по отысканию ис­точников соединили усилия свет­ской и церковной науки. Особые надежды, возлагаемые даже свет­скими учеными на развитие церков- гг . ......................НОЙ археологии В стенах духовной Васильевич Покронский школы, требовали адекватного от­вета: построения системы подготовки научных и преподава­тельских кадров, способных соединить знания историко-архе­ологические и богословские10. Но в академиях эта наука лишь при Уставе 1869 г. получила особую кафедру, да и то в соеди­нении с литургикой, и выработать новое направление, да еще стоящее на уровне мирового развития этой науки, уже серьез­но и давно развиваемой в Европе, было очень непросто. Ко­мандировка Н. В. Покровского 1876 1877 гг. в европейские *

полноценного изучения студентами церковной археологии, и свои приобретения рассматривал как основу музейной коллекции (IICC КазДА за 1881 г. С. 355).

"Об особой надежде на развитие этих наук в духовных в/колах говорилось на I Археологическом съезде: профессор Ф. И. Буслаев ходатайствовал о выделении для церковной археологии особых пре­подавателей в академиях. Профессор МДА II. С. Казанский на это заметил, что «археология — наука для людей богатых или, но край­ней мере, достаточных» (Цит. по: Покровский Н. В. Желательная по­становка церковной археологии в духовных академиях / / ХЧ. 1906.Т. I. № 3. С. 840-341).

191

Н . Ю . С у х о в а . В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У Х О В Н Ы Й

Профессор КазДА Николай Фомич Красносельцев

университеты и музеи стала «ключевым» событием в исто­рии отечественной церковной археологии. Она помогла Н. В. Покровскому выработать новое направление в препо­давании, выработать свой осо­бый — литургический — метод в исследовании памятников церковной древности, в учеб­ный курс были введены изучен­

ные в лучших европейских музеях древнехристианские памят­ники, элементы наук, отсутствующих в академическом образо­вании, но необходимых для полноценных занятий археологией. Практические выводы о пользе музеев христианских древно­стей при учебных заведениях послужили начальным моментом организации Церковно-археологического музея в СПбДА. Он был учрежден в 1879 г. и в некотором смысле последовал тради­ции КДА, однако его фонды формировались по определенной системе — Н. В. Покровским была разработана целая концеп­ция музеев при высших учебных заведениях31. Аналогичное

31 Мысль о необходимости музея в СПбДА пришла примерно в одно время Н. В. Покровскому, при его научных занятиях в загра­ничных музеях, и ректору академии протоиерею И. Л. Янышеву, обна­ружившему при осмотре предназначенного к закрытию Новгородско­го земского музея много древних церковных принадлежностей. Сперва была учреждена Церковно-археологическая коллекция, для «наглядного ознакомления студентов с памятниками церковной древ­ности и сохранения этих памятников в интересах богословской на­уки», вскоре она превратилась в музей. Бессменным заведующим музея стал Н. В. Покровский. В отличие от многих образуемых в это время музеев древностей, составляемых из случайных предметов ста­рины, Покровский составлял коллекцию по строгим принципам - тематическому и хронологическому, отражающим полноту состава и историю развития христианского искусства на Руси, — ибо преследо­вал две цели: научную и учебную. См.: XXXV. Профессор Николай Васильевич Покровский директор Императорского Археологического

192

Командировки преподават елей дух, академ ий за границу и их знагение

значение имела командировка Н. Ф. Красносельцева для раз­вития церковной археологии и литургики в КазДА’2.

В эпоху действия Устава духовных академий 1869 г. было предпринято еще две попытки использовать европейскую на­уку для подготовки к кафедрам — в 1878-1880 гг. централи­зованная кампания по повышению уровня преподавания классических языков, а в 1882-1884 гг. — единичная, но весьма плодотворная и важная, магистра СПбДА И. С. Пальмова, для приготовления к проектируемой кафедре Истории сла­вянских Церквей. Первая была обусловлена общим «классиче­ским» пафосом конца 1870-х гг. ’’ В 1877 г. Синод согласился

института. 1874-1909. Краткий очерк ученой деятельности. СПб., 1909. Автобиография. С. 9. Указом 30 апреля 1879 г. Святейший Синод разрешил учреждение коллекции. Об истории организации музея СПбДА см.: РГИА. Ф. 796. Оп. 160. Д. 282; ЦГИА СПб. Ф. 277. On. 1. Д. 2881. Л. 1-13; Там же. Д. 2935; Там же. Д. 2936; Там же. Д. 3012; Там же. Д. 3034; Ж ЗС СПбДА за 1877-1878 уч. г. С. 324-325; То же за 1878-1879 уч. г. С. 89, 172-173; Покровский Н. В. 1809-1909. Цер­ковно-археологический музей Санкт-Петербургской духовной акаде­мии. 1879-1909. СПб., 1909; Вздорнов Г. И. История открытия и изуче­ния русской средневековой живописи: XIX век. М., 1986. С. 187 188.

:’2 Профессор И. С. Бердников в отзыве на отчет Красносельцева отметил: «Было бы желательно, чтобы подобные путешествия с уче­ной целью людей, преданных науке и умеющих взяться за дело, по­вторялись почаще и чтобы дело собирания и разработки рукописно­го церковно-исторического и археологического материала, храняще­гося в западных и восточных заграничных библиотеках, доселе почти нетронутое русскими учеными, было поставлено одною из прямых задач высшей православной богословской науки и велось системати­чески» (ПСС КазДА за 1884 г. С. 206). Хотя в КазДА скудость средств позволяла открыть Церковно-археологический музей только при дей­ствии нового Устава 1884 г., памятники, фотографии, слепки, привезенные Н. Ф. Красносельпевым из своей командировки, легли в основу его коллекции.

“Министр Народного просвещения и обер-прокурор в одном лице граф Д. А. Толстой был последовательным сторонником усиления «классического» элемента во всех системах преподавания. В период разработки духовно-учебных Уставов ему пришлось смириться на

193

Я . Ю . Сухова. В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У Х О В Н Ы Й

с доводами обер-прокурора и Учебного комитета о необходи­мости усилить преподавание клас- сических языков в академиях, В 1878 г. оба древних языка были сделаны обязательными для изуче­ния каждым студентом, а для уси­ления преподавания необходимо было назначение по древним язы­кам приват-доцентов, в помощь ос­новным преподавателям, а также повышения уровня основных пре- подавателей-классицистов* 34. Это мероприятие дало основание по­слать в Европу: доцента МДА по латинскому языку П. И. Цветкова

(Германия и Италия, 1878-1879 уч. г.), приват-доцентов СПбДА по кафедрам греческого и латинского языков Я. Смирнова и А. Садова (Берлин, дважды, 1878-1880 гг.), доцента латинско­го языка КДА Н. М. Дроздова (Берлин, 1880-1881 уч. г.). Эти командировки позволили не только повысить уровень препо­давания классических языков, но и ввести в учебный процесс современные достижения в области языкознания и источни­коведческой работы с древними текстами35.

Профессор МДА Петр Иванович Цветков

умаление часов по древним языкам в духовных академиях, ввиду многопредметности и учебных перегрузок. Однако семинарский уро­вень знаний по греческому и латинскому языкам, несмотря на уси­лия Устава 1867 г., был низок для самостоятельной работы с бого­словскими текстами, на что сетовали и сами преподаватели академий.

34 Указ Святейшего Синода от 21 апреля 1878 г. за № 1153.; ОР РГБ. Ф. 767. К. 2. Д. 29. Л. 1-2; РГИА. Ф. 802. Оп. 9. 1878 г. Д. 31. Л. 1-15; Там же. 1878 г. Д. 38. Л. 1-3; Там же. 1879 г. Д. 6. Л. 1-2; ЦГИА СПб. Ф. 277. On. 1. Д. 2811. Л. 1-10; Там же. Д. 2868. Л. 1-4; Извлечение из отчета обер-прокурора за 1881 год. СПб., 1882. С. 150.

:,s ЦГИА СПб. Ф. 277. On. 1. Д. 2867; Там же. Д. 2877; Там же. Д. 2898; Там же. Д. 2909; Там же. Д. 3007; Ж ЗС СПбДА за 1880- 1881 уч. г. С. 13-18, 143-155, 149-155.

194

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

Командировка же И. С. Пальмова — выпускника СПбДА, только что защитившего магистерскую диссертацию '" — была уникальной: она предпринималась с конкретной целью — под­готовки кандидата на проектируемую кафедру истории Сла­вянских Церквей, продолжалась два года и положила основа­ние церковно-исторической славистике в российских духовных академиях. Инициаторами этой поездки были профессора И. Е. Троицкий, М. О. Коялович и В. И. Ламанский, при орга­низации этой командировки и в переписке, ее сопровождаю­щей, были сформулированы и высказаны определенные идеи и даже концепции по значению европейской науки для россий­ского богословия. В 1882-1884 гг. И. С. Пальмов занимался в архивах и библиотеках Львова, Праги, Бауцена, Терн гута, Бел­града, Вены, Загреба, Лайбаха, Болгарии, Константинополя, Афона, Афин, о. Патмоса и Румынии'7. Результатом было от­крытие при кафедре новой общей церковной истории приват- доцентуры по истории славянских церквей и начало развития исторической славистики в академиях'".

Наконец, ряд командировок членов корпорации СПбДА — протоиерея Иоанна Янышева и профессора И. Т. Осипипа - был связан с присутствием на старокатолических конференци­ях, проходящих в 1871-1875 гг. в Мюнхене, Кельне, Бонне. Непосредственной организацией, посылающей их на конферен- * 17

)(’Гуситское движение. Вопрос о чаше в гуситском движении. СПб,, 1881.

17 Отчет об этих занятиях был издан: Из путешествия по греко- славянским землям. СПб., 1890.

:и В дальнейшем И. С. Пальмов стал лучшим специалистом в ака­демиях по истории Славянских Церквей (докт. дисс. «Чешские бра­тья в своих конфессиях до начала сближения их с протестантами в конце первой четверти XVI столетия. Т. I. Вып. 1: Главнейшие источ­ники и важнейшие пособия. Вып. 2: Приложения Confessiones fidei fratrum Bohemorum» (Прага, 1904) и др.) См.: ОР РНБ. Ф. 574. Он. 1.Д. 735. Л. 1 -6; Там же. Д . 798. Л. 1 -37 . См. также письмо В. В. Болото­ва к И. Е. Пальмову: Болотов В. В. Неизданное письмо И. С. Нальмо- ву / Подгот. и публ. Л. А. Герд / / ХЧ. 2000. № 19. С. 39-81 (архивный вариант: ОР РНБ. Ф. 558. Д. 166. Л. 1-23).

195

Н. Ю. Сухова. В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У Х О В Н Ы Й

ции, был Петербургский отдел Общества любителей духовного просвещения, но его работа, обсуждения, богословское осмыс­ление проблем диалога Русской Православной Церкви со ста- рокатоликами были так тесно связаны с академией, что эти по­ездки можно занести «в актив» высшей духовной школы39.

Интересно отметить еще одно явление, которое, хотя было и не так заметно на общем фоне духовно-академической жиз­ни, но подчеркивало важность поездок на христианский Вос­ток, к православным святыням — паломничества. В 1870 г. рек­тор КДА архимандрит Филарет (Филаретов) — библеист, по­святивший свои научные занятия изучению Священного Пи­сания Ветхого Завета, — посетил Святую Землю. Эта поездка внесла научный вклад в русское богословие: архимандрит Ан­тонин предпринял вместе с архимандритом Филаретом поезд­ку на Синай, где составил уже упомянутый каталог рукописей обители40. Это была первая паломническая поездка предста­вителя академических корпораций в Палестину. В дальнейшем такие поездки случались неоднократно, причем инициативу преподавателей поддержали студенты академий. Так, студен­ты Киевской академии в 1870-1880-х гг. совершили несколько паломничеств на Афон41. Наиболее ярко отразились в истории духовной школы две поездки студента КДА (летом 1883 г. и летом 1884 г.) Авксентия Стадницкого, в будущем известного

39 См. отчеты об этих командировках: Янышев И. Л. Отчет о Кельн­ском конгрессе / / Сборник протоколов Общества любителей духовно­го просвещения за 1872 г.; Он же. Отчет о Боннской конференции / / Сборник протоколов Общества Любителей Духовного Просвещения за 1874-1875 гг.

40 Об этом путешествии: [Филарет (Филаретов), архим.] Из за­писок синайского богомольца. Киев, 1873.

41 Первое прошение о разрешении заграничного паломничества по святым местам Афона, Синая и Иерусалима было подано в мае 1870 г. студентами третьего курса иеродиаконом Анатолием [Тиха- ем; идентификация фамилии моя — С. Н.] и Сергеем Терновским (ЦГИАУ. Ф. 711. Оп. 3. Д. 852. Л. 7—9, 12). В дальнейшем путе- шенствия предпринимались студентами КДА неоднократно: Там же. Д. 1561. Л. 1-6; Там же. Д. 1788. Л. 1 -6 об.

196

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

церковного деятеля, священномученика митрополита Арсения. Эти путешествия и переживания молодого богослова при по­сещении святынь монашеской республики были им описаны в очерке и опубликованы'12.

Оба последующих Устава духовных академий — 1884 г. к 1910-1911 гг. - подтвердили все права академий, связанные с развитием богословской науки, в том числе возможность ез­дить в командировки с научной целью. Академии, с большей или меньшей ревностью, пользовались этим правом, что слу­жило серьезным стимулом развития и научных исследований, и учебного процесса. Командировки за границу стали даже чаще, ибо преподаватели-специалисты приобретали коллек­тивный опыт по их организации, появлялись «накатанные» маршруты, связи с зарубежными учеными и архивами11. При­обретали опыт и Советы, ходатайствующие перед Синодом, а иногда и имеющие непосредственный интерес к организуемым командировкам. Цели и задачи, а также маршруты командиро­вок преподавателей определялись чаще всего самостоятельно, хотя члены Совета при рассмотрении ходатайства могли поре­комендовать корректировку маршрута, расширение или конк­ретизацию задач, исходя из своего знакомства с зарубежной наукой, учеными, книгохранилищами и музеями, из личного опыта. Задание и маршрут для кандидатов на преподаватель­ские кафедры и профессорских стипендиатов составлялись Советом или руководителем стипендиата, с утверждением Совета. Но при отправлении всем командируемым давалась от Совета «инструкция» с примерным маршрутом и три задания:1) научное: ознакомиться с основными направлениями препо­даваемого им предмета в западной науке, 2) методологическое: уяснить положение этой науки среди других богословских наук, * *

и ЦГИАУ. Ф. 711. Он. 3. Д. 1561. Л. 1-6; ГЛРФ. ф. 550. Он I.Д. 510, Л. 2-6, 34-38, 49 об.-53 об. См. также: Стадницкий А. Г. Днев­ник студента-паломника на Афон. Киев, 1886.

'"Частыми стали посещения немецких университетов Берли­на, Лейпцига и Мюнхена, итальянских музеев, архивохранилищ и библиотек Афона, Афин, Иерусалима и Синая.

197

ГН . Ю . С у х о в а . В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У Х О В Н Ы Й

}

внутреннюю структуру, изучаемые вопросы, применяемые ме­тоды и т.д., 3) источниковедческое и историографическое: ознакомиться с доступными источниками и лучшими пособи­ями, составить каталог и по возвращении рекомендовать ака­демической библиотеке.

В этом отношении интересно мнение о заграничных ко­мандировках профессора СПбДА В. В. Болотова. Сам он не был любителем путешествий и не признавал общекультурных и общепознавательных мероприятий, как непозволительной тра­ты времени и сил для ученого-слециалиста. Заграничная «ссыл­ка» — отрыв от библиотеки и трудовой кельи — по его мнению, могла быть оправдана только великой пользой для академии. Поэтому надо выбирать в европейских университетах только лучших ученых, непревзойденных специалистов в своем деле, и задания командируемым формулировать очень конкретно и продуманно. Сам В. В. Болотов дважды принимал активное участие в формулировке заданий или «курировании» загранич­ных научных поездок. Первый раз — в 1882-1884 гг., в письмах к И. С. Пальмову, путешествующему с научной целью по сла­вянским странам. В. В. Болотов был оппонентом на магистер­ском диспуте И. С. Пальмова, передавал ему просьбы И. Е. Тро­ицкого и не мог отстраниться от научной деятельности своего ближайшего коллеги и личного друга. В этих письмах В. В. Бо­лотов, во-первых, укорял своего младшего коллегу (И. С. Паль­мов был на два года и на два курса младше В. В. Болотова) в том, что он в своей командировке слишком много времени уде­лял светскому общению, «славянофильским» беседам, которые лишь «болтовня приятного с самым бесполезным», вместо того, чтобы сосредоточиться на изучении памятников и источников, на науке в тесном смысле слова — «Geschichte der Altslavischen Kirchen»44. Во-вторых, он призывал выбирать те города и уни­верситеты, которые имеют научные традиции и серьезный

44 «...Вместо непорочной архивной пыли (о которой Вы упомяну­ли только вскользь) — благоухание гостиных; вместо гробового мол­чания архивов — бестолковый гвай оваций» (ОР РНБ. Ф. 558, On. 1. Д. 166. Л. 2 -2 об.)

198

настрой: так, Варшаву он считал «бестолковою (с почтенными, впрочем, исключениями)», а Германию — научным миром, который может обогатить как в отношении источников и научных книг, так и в отношении методологии — умение рабо­тать с источниками, внимание к тексту, палеографическая подготовка, знание рукописного материала, просто работо­способность'15 .

Второй раз В. В. Болотов попытался инициировать поез­дку за границу А. П. Рождественского — выпускника СПбДА 1890 г., рассматриваемого в качестве кандидата на замещение кафедры Священного Писания Ветхого Завета. В. В. Болотов настаивал на том, что это как раз тот случай, когда своими си­лами - доморощенных ориенталистов — обойтись невозмож­но, учиться еврейскому и другим семитским языкам нужно филологически в строгом смысле слова и только у лучшего

15 «...Их библиотеки и университеты, их манускрипты и палимп­сесты, их иезуиты и sanmaurini, их Дю-Канжи и Монфоконы, их Мппп и болландисты, их Ассемани и мхитаристы, их Geld и Verlej'cri.i...» (ОР РНБ. Ф. 558. On. 1. Д. 166. Л. 9 об.-10). (Прим.: Sanmatinni (млн риниане, мавринцы, мавристы) — ученая конгрегация католических монахов-бенедиктинцев во Франции, созданная и 1618 г., сделавшая большой вклад в развитие палеографии как науки, издавшая многие святоотеческие тексты. Дюканж Шарль (1610-1668) французский ученый, византинист, лингвист, автор сочинений по истории Визан­тии и Франции, издатель греческих и латинских текстов но истории средневековья. Болландисты — фламандские монахи иезуитского ордена, во главе которых стоял Иоанн Болланд (+ 1665 г.), издавшие «Acta Sanctorum» в 63-х томах (начато в XVII в.). Асеемапм Иоеиф- Симон (1687-1768) — хранитель рукописей Ватиканской библиоте­ки, автор трудов Bibliotheca orientalis Clement ino-Vaticana. T. 1 -4 Roma, 1719-1728; Bibliotheca juris orientalis cammici et civilis. Т Л - 4 . Roma, 1762-1764. Мхитаристы — католический орден, основанный Мхитаром Севастийским (1676-1749) с целью сохранения памяти ков древней армянской письменности и поднятия культурного уровня армянского народа; основанный ими в 1717г. монастырь на о. сн. Лаза­ря близ Венеции стал центром перевода, изучения и издания памят­ников армянской церковной истории, литературы, трудов во оогосло- ник) и толкованию Священного Писания).

Командировки п р еп о д а ва т ел ей дух , академий за границу и их знагение

Н. Ю. Сухова. В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У Х О В Н Ы Й

специалиста в Европе, востоковеда и библеиста, знатока язы­ков и выдающегося методолога — профессора Геттингенского университета де Лагарда46 47. В этом В. В. Болотов убеждал и са­мого А. П. Рождественского, указывая на то, что экзегету не до­статочно такого «утилитарного» знания восточных языков и уровня работы с текстами, какими обладает сам В. В. Болотов17, К сожалению, эта поездка так и не была осуществлена, ибо про­фессор Пауль де Лагард скончался в том же 1891 г.

В командировках 1880-1910-х гг. по-прежнему наиболее значимы были два направления — на Запад, в европейские университеты и музеи, и на Восток, к святым местам, в поиске источников и взыскании благодатной помощи. Постараемся провести систематизацию этих поездок и отметить наиболее важные.

Из «западных» командировок можно выделить три основ­ные целевые группы. Первую группу составляли командиров­ки преподавателей тех наук, которые имели в европейских уни­верситетах высокий уровень научного развития и значимых представителей. Задачей таких поездок было слушание лекций и участие в работе научных семинаров. Философские, фило­логические и церковно-исторические школы Германии и отча­сти Франции притягивали в эти годы специалистов и жажду­щих знания. Особый подъем испытывала в эти годы экспери­ментальная психология, и преподаватели кафедр психологии

46 «Едва ли нужно даже и указывать, как важно для будущего экзегета прослушать курс такой еврейской грамматики... которая является курсом психологии семитов» (О Р РНБ, Ф. 88. On. 1. Д. 118. Л. 3); «Широкая начитанность проф. Де Лагарде в столь разных ли­тературах, как сирская и арабская, дающая ему умение различать меж­ду формами эпохи процветания и формами периода увядания языка, проницательность, с которой он в массе лингвистического материала выслеживает железную последовательность, с которой работает за­кон перебоя звуков, и, наконец, его прирожденная страсть к лекси­кографии — все это делает его школу... как нельзя более полезной для будущего экзегета» (Там же. Л. 4 -4 об.).

47 ОР РНБ. Ф. 88. On. 1. Д. 267. Л. 2-4 .

200

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

и философии духовных академий были не чужды этого поры­ва. Они ехали преимущественно в Лейпциг, в знаменитый ин­ститут экспериментальной психологии профессора Вильгель­ма Вундта, в Геттинген, в школу профессора Георга Мюллера, в Берлин, слушать Генриха Эббингауза (до 1894 г.), и в Сор­бонну, слушать Теодюля Рябо4*. Философы посещали также лекции Эдуарда Целлера в Берлине и Жана Нуррисона в Па­риже49. На семинарах этих знаменитых ученых встречались

“ Вундт (Wundt) Вильгельм (1 8 3 2 -1 9 2 0 ) — немецкий психолог, физиолог и философ. Профессор физиологии в Гейдельберге (1874), профессор философии в Лейпцигском университете (1875). Основал первую в мире лабораторию экспериментальной психологии (1879, Лейпциг), где изучались ощущения, время реакции, образование ас­социаций, внимание, чувства. Основатель первого в мире журнала по экспериментальной психологии «P hilosophischen Forschungen» (1883).

Мюллер (МьНег) Георг Элиас (1 8 5 0 -1 9 3 4 ) — немецкий психо­лог, один из основателей экспериментальной психологии. Профес­сор Гёттингенского университета (1881).

Эббингауз (Ebbinghaus) Генрих (1850-1909) — немецкий психо­лог, представитель ассоциативной психологии, один из основателей экспериментальной психологии. Доцент Берлинского университета (1880), адъюнкт-профессор Берлинского университета (1886), про­фессор университета в Бреславле (Вроцлаве) (1894), профессор Гал­льского университета (1905). Один из основателей журнала «Zeitsch- rift fur Psychologie und Physiologie der Sinnesorgane».

pH6o(Ribo) Теодюль Арман (1839-1916) — французский психо­лог. Профессор Сорбонны (1885) и Коллеж де Франс (1888), где был директором первой французской психологической лаборатории (1889). Основатель и редактор первого во Франции психологического журнала «Revue philosophique». Председатель 1-го Международного психологического конгресса (Париж, 1889).

“ Целлер (Zeller) Эдуард (1814-1908) — немецкий философ, бо­гослов. Приват-доцент богословского факультета в Тюбингене (1840), профессор богословия в Бернском университете, профессор филосо­фии в Марбургском университете (1849), в Гейдельберге (1862), в Берлинском ) 1872). Как богослов принадлежал к Тюбингенской шко­ле, издатель «Theologische Jahrbbcher». Начинатель истории филосо­фии как самостоятельной дисциплины.

201

Я . Ю . С у х о в а . В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К ДУХОВНЫ Й

представители всех стран, обсуждались проблемные вопросы и новые методы. Из философов, после первой поездки приват- доцента КазДА П. А. Милославского в 1874-1875 гг., дважды ездил в Германию доцент, а затем профессор метафизики и ло­гики МДА А. И. Введенский (в 1891-1892 и 1897-1898 гг.), в начале XX в. в командировки отправлялись приват-доцент МДА по кафедре истории философии П. В. Тихомиров (1903- 1904 уч. г.), профессорский стипендиат той же кафедры П. В. Не чаев (1908-1909 уч. г.), доцент кафедры логики и метафизики СПбДА В. А. Беляев (1909-1910 гг.)* 50. Повышение уровняло экспериментальной психологии началось с поездки приват- доцента СПбДА В. С. Серебренникова (1892-1893 уч. г.), затем традицию продолжили профессор кафедры психологии МДА П. П. Соколов (1906-1907 уч. г.) и доцент кафедры психоло­гии КДА И. П. Четвериков (1906-1908 гг.)51. Эти поездки имели очень большое значение для изменения научной палитры в ака­демиях — экспериментальная психология стала одной из наибо­лее популярных наук в студенческой среде. Этому способство­вал и общий подъем интереса к экспериментальной психологии в России, но от преподавателей требовалась компетентность, умение объяснить студентам суть новых идей и концепций, ввести стихийный интерес в конкретные аудиторные формы и возглавить движение. Конечно, далее составления рефератов и их обсуждения студенты не шли, но интерес был несомненен52.

Нуррисон (Nourrisson) Жан Феликс (1825—?) — французский философ, член Академии нравственных и политических наук в Па­риже.

50 Ж ЗС М ДА за 1894 г. С. 22-23; То же за 1903 г. С. 88-92; То же за 1904 г. С. 319-326; То же за 1910 г. С. 68; ЦГИА СПБ. Ф. 277. On. I. Д. 3647. Л. 1 -6 .

51 Ж ЗС М ДА за 1906 г.; Ж ЗС КДА за 1905-1906 уч. г. (в извлече­нии). С. 360; Ж ЗС КДА за 1908-1909 уч. г. С. 2; ЦГИА СПБ. Ф. 277. On. 1. Д. 3647. Л. 1 -6 . См. также: [Серебренников В. С.] Отчет доцента академии В. С. Серебренникова об ученых занятиях его за границей в течение 1892/93 учебного года / / ХЧ. 1895. № 3-4. С. 113— 128.

52 Организовывались студенческие психологические общества,

горячо обсуждались проблемы современной психологической науки

202

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

Филологические и церковно-исторические школы пред­ставляли интерес преимущественно для бибде истов, патроло­гов и историков Церкви. Но командировки богословов-сисци- алистов по этим направлениям системой не стали. В 1889 г. профессор Священного Писания Ветхого Завета II. A. Юнге- ровездил с ученой целью в Германию, слушал лекции профессо­ров Берлинского и Лейпцигского университетов'’1, а к 1891 г. не удалась планируемая командировка A. II. Рождественского и все. После кончины профессора 11. А. де Лагарда в Гетгинге­не школу ветхозаветной библеис- тики возглавил Адольф Ральфе.Но попыток отправиться на стажи­ровку в Берлин российские библе- исты более нс предпринимали.Однако контакты с духовными академиями профессор Ральфе на­ладил сам, пригласив в 1910 г. про­фессора русского и церковносла­вянского языков и истории рус­ской литературы СПбДА И. Е. Ев­сеева, как лучшего специалиста в славянской библеистике, участии вать в критическом издании ЕХХ Sepluaginta — Unternehmen зна­менитом библиологическом пред­приятии Геттингенского Королев­ского общества наук’1. Из патрологов в командировку за гра­ницу съездил доцент МДА по кафедре патристики И. П. Попов (1901-1902 уч. г.), посетив Берлинский и Мюнхенский унииср- * *

Мцофсп <>i> МДЛ И и.ш Bill и м.пип Попон

Наиболее яркими примерами служат Философское общество в МДА и Психологическое общество в СПбДА. См. статью настоящего сбор­ника «Студенты высшей духовной школы в Роггии научный поиск и церковный порыв (1 8 9 0 1900 -е гг.)».

ЯПСС КазДА за 1897 г. С. 247.и См.: Евсеев И. Е. Р ук оп и сн ое предание славянской Библии / /

ХЧ. 1911. № 4. С. 4 3 5 -450; № 5 6. С. 044 000 (отд. над.: Cl/б., 1911).

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

ситеты. Следует особо отметить, что И. В. Попов использовал командировку для повышения профессионального уровня не только как патролог, но и как методолог. Одним из плодов его поездки был внелекционный семинар для желающих студен­тов (чтение и разбор наиболее важных и сложных святоотече­ских творений), другим — проект радикального преобразования духовно-академического процесса55. Но все же в этой области возможности стажировки были использованы слабо.

Вторую группу «западных» путешественников составля­ли те преподаватели, для которых сама Западная Европа, с ее историей и современностью, была предметом исследования - историки западных исповеданий, новой гражданской истории.

Здесь каждая академия имела свою традицию. В МДА, после первой такой командировки «по местам научных занятий» профессора Д. Ф. Касицина, был долгий пере­рыв. Только в начале XX в. коллеги по академии повторили его опыт: во Францию съездил профессор гражданской истории И. Д. Андре­ев (1903 г.), в Германию, Францию, Бельгию и Австрию - для изу­чения памятников средневековой старины и современного устроения католических монастырей - про-

Иван Дмитриевич Андреев ФеССор ИСТОрИИ И обличения ЗЗПад-ных исповеданий А. П. Орлов

(1 909 -1910 уч. г .)56 Все они, кроме изучения собственно памятников и сбора фактов, усердно работали в богатых

55 Идеи И. В. Попова были положены в основу проекта Устава духовных академий, составленного Советом МДА к Предсоборному Присутствию, на котором И. В. Попов излагал преимущества своей концепции. См. статью настоящего сборника «Богословское образо­вание в России в начале XX в. — полемика, анализ, синтез».

56 ЖЗС МДА за 1903 г. С. 92; ЖЗС за 1910 г. С. 311-318.

2 0 4

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

библиотеках Германии и Франции. В КазДА активным путе­шественником был доцент, а затем профессор истории запад­ных исповеданий В. А. Керенский. Первая его командировка состоялась в 1897 г, после этого он предпринимал поездки раз­ной продолжительности в 1899, 1902, 1904, 1911-1913 гг., при­чем это были и исследовательские экспедиции, и стажировки в университетах, и работа в библиотеках, с целью обновления курса лекций, и, наконец, профессиональные командировки на старокатолические съезды57.

Следует отметить, что участие в международных съездах в конце XIX — начале XX в. стало хотя и не частой, но крайне важной чертой жизни духовных школ. Отметим только два харак­терных примера. В 1900 г. профес­сора МДА по кафедре сравнитель­ного богословия С. С. Глаголева пригласили в качестве вице-прези­дента на Всемирный конгресс ре­лигий в Париж, что свидетельство­вало о признании достойного уров­ня российской науки58. В 1904 г. в духовные академии поступило приглашение прислать своих пред­ставителей на V Международный психологический съезд. И, хотя Советы академий назначили пред­ставителей, Святейший Синод не дал благословения на поездкуобстановка в психологических научных кругах, как показалось Церковной власти, приняла направление, несовместимое с за­дачами духовной школы59. Эго еще раз подчеркнуло непрос­тую задачу — сочетание новых направлений и науке, иногда

'7ПСС КазДА за 1897 г. С. 17; ИСС КазДА за 1911 г. С 70, 159 ,(Ю; ИСС КазДА за 1913 г. С. 90.

'"ЖЗС МДА за 1900 г. С. 14.'"ЖЗС МДА за 1905 г. С. 19, 29.

205

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

весьма спорных, посягающих на основы православного миро­воззрения, с научно-церковной позицией.

Наконец, в Западную Европу ехали исследователи древ­ней Церкви и церковных древностей. Памятники церковной старины, хранящиеся в музеях Европы, составляли предмет изучения церковных археологов. После «судьбоносных» экс­педиций Н. В. Покровского и Н. Ф. Красносельцева, существен­но повлиявших на судьбу духовно-академической церковной археологии, такие поездки предпринимались еще несколько раз. В 1888-1889 гг. ездил еще раз в европейские музеи и библио­теки Н. В. Покровский, постаравшийся использовать в этой командировке свой опыт и высокий профессионализм60. А пос­ле введения нового Устава духовных академий 1910-1911 гг, выделившего церковную археологию в отдельную кафедру, была предпринята целая кампания по подготовке молодых пре- подавателей-специалистов: в 1912-1913 уч. г. исследовал му­зеи и хранилища Франции, Германии, Италии и. д. доцента СПбДА Н. В. Малицкий, а в 1913-1914 уч. г. и в 1915 г. - до­цент МДА Н. Д. Протасов61.

Еще более заметным, важным и живительным для духов­но-академической науки в эти годы становится «восточное» направление научных командировок, с целью поиска, изучения, описания источников. Этих поездок значительно больше, чем «западных», они предпринимаются и по направлению Советов, и по личной инициативе преподавателей-специалистов, и на деньги, выделяемые духовным ведомством, и на средства са­мих членов корпораций. Общая характерная черта «восточных» поездок — их практическое направление, либо поиск и изуче­ние источников, либо внедрение в культурный контекст изу­чаемых народов. Здесь можно выделить две группы, но не по тематическому, а по географическому принципу.

Первое — в страны древнего Православия, в Палестину,

,ЮЖ ЗС СПбДА за 1888-1889 уч. г. С. 176-180; ЖЗС СПбДА за 1888-1889 уч. г. С. 130-136.

61 Ж ЗС СПбДА за 1911-1912 уч. г. С. 142; ЖЗС МДА за 1914 г. С. 11-14.

206

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

на Афон, в Грецию. В этом потоке можно выделить поездки с научными целями и паломнические путешествия. Но следует заметить, что и научные поездки были связаны с благоговей­ным поклонением святыням, а паломнические путешествия истинных ученых неизбежно подразумевали и научный инте­рес. Отметим самые важные из этих экспедиций.

Четыре раза в Палестину и прилегающие к ней области был командируем для научных исследований профессор биб­лейской археологии КДА А. А. Олесницкий: кроме 1873-1874, еще в 1886, 1889 и 1891 гг. В последний раз он участвовал в раскопках памятников Заиорданья. Его научный авторитет был признан Академией наук и Императорским Православным Палестинским обществом — и его приглашали в качестве специ­алиста-консультанта для проведения раскопок в Святой Земле62.

Дважды ездил в Палестину профессор КазДА 11. Ф. Крас- носельцев: в 1885 г. паломническая поездка привела его к от­крытию богатств Патриаршей библиотеки, в 1888 г. было со­вершено уже упомянутое описание славянских рукописей это­го собрания6*. В 1886 г. предпринял паломническую поездку в Святую Землю профессор КДА по кафедре библейской исто­рии Ф. Я. Покровский6,1. В 1888 г. профессор КазДА но кафед­ре Священного Писания Ветхого Завета II. А. 1011 repo в также предпринял поездку с ученой целью в Палестину, причем ука­зал на профессиональную необходимость изучения святых мест для специалиста его профиля66. * У

и ЦГИАУ. Ф. 711. Он. 3. Д. 1999. J\. 1 8; ЖЗС КДА на 1886 г. С. 200; Годичный акт КДА за 1889 г. С. 34.

1,1 Красносельцев Н. Ф. Богослужение Иерусалимс кой Церкви н конце IV в. Казань, 1888; Он же. Славянские рукописи Патриаршей библиотеки в Иерусалиме. Казань, 1889 (отд. отт. из: ПС. 1888. № 12. С. 1-32).

'лПокровский Ф.Я. Путешествие в Снятую Землю//'ГКДА. 1887.У I. С. 404-424; Т. II. С. 3-37, 95-114, 275-293, 563-599; Т. Ш. С. 430-455; Т. IV. С. 309-314, 411-422; 1888. Т. I. С. 316 351, 450 492; Т. И. С. 644-680; Т. IV. С. 248 285; 1889. Т, I. С. 243-281.

65 Терновский С. А. Историческая записка о состоянии Казанской

207

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

В 1893 г. профессор библейской археологии и еврейского языка КазДА С. А. Терновский был командирован в Палести­ну на целый год. Интересно, что это полностью изменило мне­ние профессора о преподаваемой им науке. Первоначально про­фессор Терновский понимал библейскую археологию как на­уку исключительно книжную, основанную на текстах Библии как единственном источнике, а свою задачу видел прежде всего в ознакомлении своих слушателей со строем жизни и бытом еврейского народа по священным книгам. Попав в Святую Зем­лю, он установил научный контакт с архитектором Конрадом Шиком, автором всемирно известной реконструкции ветхоза­ветного Храма. Кабинетный ученый увидел реальную землю, на которой происходили священные события и которая может дать дополнительное свидетельство об этих событиях. Резуль­татом стал главный труд профессора Терновского - перерабо­танный систематический курс лекций по библейской археоло­гии и мастерски разработанная система «священной геогра­фии»* 66. МДА командировала в 1899 г. на год для приготовле­ния к кафедре библейской истории профессорского стипенди­ата Ивана Петровых, будущего митрополита Иосифа67. Опыт МДА — приготовление к преподаванию по кафедре, связанной с библейской реальностью, в библейских местах — переняла КазДА. В 1908 г. доцент Е. Я. Полянский, назначенный на ка­федру библейской археологии и еврейского языка, был коман-

духовной академии после ее преобразования. 1870-1892. Казань, 1892, С. 293.

66 Библейская археология. Вып. I, II. М., 1891-1896. Другие его труды: Иудеи рассеяния и их религиозная пропаганда. Очерк из исто­рии приготовления рода человеческого к пришествию Спасителя // ПС. 1881. Т. 1; Патриарх Иерусалимский в древнее время. Казань, 1886; Праздник кущей у евреев. Казань, 1890; Сборник статей по Вет­хому Завету. Казань, 1898; О значении имени «Иерусалим». Казань, 1907; Различные названия Иерусалима в Библии / / ПС. 1912. № 6; Топография Иерусалима библейских времен / / Там же. 1912. № 12; Внешние условия жизни в Палестине. Саратов, 1914; Изъяснение не­которых псалмов. Казань, 1915.

67 ЖЗС МДА за 1890 г. С. 171-203.

2 0 8

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

дирован в Палестину на год**. Действующий профессор кафед­ры - С. А. Терновский — составил развернутое обоснование необходимости этой командировки, ссылаясь на свой опыт пре­подавания и посещения Святой Земли как места библейских событий. В 1910 г. в Палестину отправился профессор истории Древней Церкви В. И. Протопопов — исследовать памятники первых веков христианства'19.

Девять раз совершал экспедиции по поиску и описанию древних литургических рукописей в библиотеках и хранили­щах Православного Востока профессор церковной археологии и литургики КДА А. А. Дмитриев­ский: летом 1886 г., с июля 1887 г. по 1 сентября 1888 г., в 1889 г.,1891 г., 1893 г., 1896 г., 1897 г.,1898 г„ 1903 г. Он исследовал ли­тургические памятники архивов и библиотек Афона, Иерусалима,Синая, Афин, Фессалоник, Смир­ны, Патмоса, Халки, Трапезунда, библиотек Италии, Франции, Гер­мании. Исследованные им рукопи­си евхологиев, типиков, орологиев исчислялись сотнями. Четкий план работы, согласно которому он про­водил исследование, был уникален для высшей духовной школы тех лег и открывал новую эпоху в ие- ,Г J Профессор КДА Алексойторико-литургических исследова- Афанасьевич Дмитриеиский

ниях, несмотря па то, что в те годыв этой области вообще был подъем. Одним n;i плодов его поез­док стало уникальное научно-аналитическое описание огром-

1ЛПСС КазДА за 1908 г. С. 14-15, 136.1,11 ПСС КазДА за 1910 г. С. 53, 232 -233. Деятельно» i ь профессора

Протопопова была удостоена грамоты Иерусалимскою Патриарха и Золотого Креста и Животворящею Дрена (ПСС КазДА :ia 1912 г.С. 153).

2 0 9

А

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

ного количества рукописей, другим — методологическая сис­тема, разработанная профессором Дмитриевским для исследо­вания рукописей и ставшая значительным вкладом не только в отечественную, но и в мировую историческую литургику70,

Неоднократно ездил на Православный Восток - и в ко­мандировки, и по собственному почину — профессор СПбДА И. И. Соколов. Византинист, знаток истории православного монашества, профессор Соколов в результате своих поисков убедился в необходимости заняться исследованием источни­ков позднего периода Византийской Империи (XI-XIV вв), призывал учредить в академиях специальные кафедры - Ис­тории православной Греко-Восточной Церкви от разделения Церквей до настоящего времени, чтобы «смотреть на Право­славный Восток не сквозь тусклые и фальшивые западные очки, а изучать предмет самостоятельно, беспристрастно, при свете и на основании архивных данных»71. При этом И. И. Соколов считал чрезвычайно важным изучать и современную жизнь Православных Поместных Церквей, их церковно-канонические особенности, богослужебный строй72.

70 Дмитриевский А. А. Путешествие по Востоку и его научные ре­зультаты. Киев, 1890; он же. Современное богослужение на Право­славном Востоке. Вып. 1. Киев, 1891; он же. Древнеиудейская синаго­га и ее богослужебные формы в отношении к древнехристианскому храму и его богослужебным формам. Казань, 1893; он же. Патмосские очерки. Из поездки на остров Патмос летом 1891 г. Киев, 1894; он же. Евхологион IV века Сарапиона, епископа Тмуитского. Киев, 1894; он же. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока. Т. I. Киев, 1895; Т. II. Там же, 1901; он же. Православное русское паломничество на Запад (в Бар-град и Рим) и его насущные нужды. Киев, 1897.

71 Журналы Предсоборного Присутствия. Т. 4. Прил. к. журналу № 25. С. 5.

72 См. его труды по этой теме: Соколов И. И. Очерки истории Пра вославной Греко-Восточной Церкви в XIX в. СПб., 1901; Он же. Цер- ковно-религиозная и общественно-бытовая жизнь на православном греческом Востоке в XIX в. СПб., 1902; он же. Константинопольская Церковь в XIX в. Т. 1. СПб., 1904 (докторская диссертация).

210

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

Доцент КДА по кафедре гомилетики священник Николай Гроссу поддержал это стремление — сближение с братскими православными народами: летом 1909 г. он предпринял путе­шествие по Востоку с профессиональной целью — не только изучить памятники древне-христианского проповедничества, хранящиеся в архивах и библиотеках, но и «ознакомиться с постановкой церковной проповеди в Православных I Церквах»™.

Интересно, что в эти же страны преподаватели академий ездили для изучения не только древних христианских святынь и памятников, но и ислама. В 1897 и 1909-1910 гг. КазДА от­правляла на Ближний Восток практиканта арабского языка и выходца из Сирии П. К. Жузе. Местный житель, получивший высшее богословское образование, поставил перед собой задачу не только новыми глазами посмотреть на положение христиан в Палестине, но и «найти в церковных книгохранилищах древ­ние источники» по истории ислама, еще не введенные в науч­ный оборот. Кроме того, эти командировки имели вполне ре­альные учебные плоды — русско-арабский словарь и учебник русского языка для арабов, представлявшие собой заме гное явление в российской арабистике™. В 1909 г. КазДА отправила на два года в Сирию, Палестину, Египет, Джсзду (Аравия) эк­страординарного профессора М. А. Машанона - для изучения арабского языка и богословской мухаммеданской литературы* 74 75 * 77.

Активизировались в конце XIX — начале XX в. и палом­нические путешествия. Из паломничеств в Святую Землю от­метим лишь необычное и значимое — группы преподавателей и студентов МДА под руководством ректора епископа Волоко­ламского Арсения (Стадницкого), совершенное летом 1900 г.76

пЖСС КДА за 1908-1909 уч. г. (в извлечении). С. 305.74 ПСС КазДА за 1911 г. С. 40. См.: Жузе II. К. Учебник русского

языка для арабов: В 2 ч. Казань, 1901-1902; он же. Полный русско- арабский словарь: В 2 т. Казань, 1903 1904. результатом торой ко­мандировки стали очерки по исследованию ислама и сю ис точников.

75 ПСС КазДА за 1909 г. С. 35.7,1 См. отчет о поездке, редактированный самим владыкой Арсе­

нием: В стране священных воспоминаний. Описание путешествия в

211

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Опыт группового паломничества был повторен преподавателями и студентами КДА в 1911 г. во главе с профессором священником Алек­сандром Глаголевым* 77.

Всегда был притягателен для российских богословов Афон - и как место поклонения святыням, приобщения к духовному опыту древних и современных подвижни­ков веры, и как сокровищница ис­точников богословской науки. Од­ним из частых посетителей мона­стырских библиотек Афона был А. А. Дмитриевский — и найденные там рукописи позволили решить многие научные загадки, воспол­

нив литургическую церковную историю. В начале XX в. путе­шествия на Афон совершали многие преподаватели академий. Одним из наиболее плодотворных и в исследовательском от­ношении, и в отношении налаживания связей с представите­лями православного монашества Святой горы было путеше­ствие доцента МДА иеромонаха Пантелеймона (Успенского)78.

Профессор КДА протоиерей Александр Глаголев

Святую Землю, совершенного летом 1900 г. преосвященным Арсени­ем, епископом Волоколамским, Ректором Московской Духовной Ака­демии, в сопровождении некоторых профессоров и студентов. М, 1902 (отт. из БВ). См. также описание паломничества в Дневнике еписко­па Арсения (ГАРФ. Ф. 550. On. 1. Д. 511. Л. 53 об.-62).

77 Первая паломническая экскурсия студентов Императорской Киевской духовной академии в Святую Землю летом 1911 г. / Сост. Карнеев С. Е. под ред. проф. свящ. А. А. Глаголева. Киев, 1911. Пере- изд.: По святым местам от Киева до Иерусалима. Киев, 2005.

78ОР РГБ. Ф. 770. К. 2. Д. 14. Л. 1-52; Там же. К. 3. Д. 1-3,5,6. См. также: Пантелеймон [ Успенский], иером. Из записок путешественника по Афону (К вопросу об изучении творений преподобного Симеона Нового Богослова) / / БВ. 1915. № 1. С. 87-121.

212

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

В 1902 г. в командировках на Православный Восток появ­ляется новый организационный элемент — возможность от­правлять своих представителей, преимущественно профессор­ских стипендиатов, в качестве стажеров в Русский Археологи­ческий институт в Константинополь. И, хотя на общем фоне «восточных» командировок это было не так заметно, опыт вклю­чения духовных академий в общенаучный процесс был очень важен™.

Второе «восточное» направление, менее заметное, но име­ющее большое значение для развития миссионерских наук п духовных академиях, прежде всего, Казанской — на нехри­стианский Восток, для практики в языках, изучения религиоз­ных и бытовых особенностей просвещаемых народов. В 1911- 1912 гг. профессорский стипендиат при кафедре Истории и об­личения ламайства иеромонах Амфилохий (Скворцов) отпра­вился с научной целью в Монголию и Забайкалье”0. Это было очень важно как для развития научной миссиологии, так и «буд­дистского» направления востоковедения — к этому времени уже сложилось ясное представление, что исследованиями в этой 79 *

79См. статью настоящего сборника «Русский археологический институт в Константинополе и участие высшей духовной школы в его деятельности (1894-1914 гг.)»

*°ПСС КазДА за 1911 г. С. 147. О. Амфилохий к этому времени уже имел глубокие знания по буддизму и изучил в совершенстве мон­гольский язык и, насколько возможно, религиозные и бытовые осо­бенности, имел и опыт жизни среди степных народен - в 1909 1910 уч, г. (будучи студентом выпускного курса КазДА) он был команди­рован в Астраханскую степь для изучения калмыцкого языка и дея­тельности в Православной миссии среди калмыков; активно участво­вал в миссионерских съездах, на которых обсуждались вопросы перевода Священного Писания и богослужебных текстов на языки народов восточных окраин; его кандидатская диссертация «Религи­озно-нравственные переводы на калмыцкий язык как сродства мис­сионерского воздействия» была удостоена премии митрополи та Иоси­фа; в 1910-1911 уч. г. он слушал лекции па Восточном факультете Санкт-Петербургского университета, чтобы изучить монгольский язык до свободной) понимания священных рукописей ламаизма.

области должны заниматься лица, имеющие высшее богослов­ское образование. Опыт был удачным, и в 1912 г. иеромонах Амфилохий, уже в статусе и.д. доцента, был командирован по тому же направлению на два года, для научного изучения буд­дизма81 . Это направление духовно-академической науки име­ло перспективы.

К этому же направлению можно отнести миссионерские экспедиции, в которых выпускники академий принимали все более активное участие. В конце XIX — начале XX в., когда вне­шние миссии Православной Российской Церкви набрали силу, очень важно было «оснастить» их богословски образованными кадрами, Старая Китайская, Японская, Иерусалимская, а с 1898 г. Корейская (Сеульская) и Урмийская миссии пополня­ют свои ряды магистрами и кандидатами богословия. Появле­ние в стенах академий ревнителей этого служения было одной из характерных черт церковного подъема 1890-1900-х гг.82

В октябре 1912 г. академиям было предложено ежегодно отправлять одного из выпускников каждой академии для про­должения образования в Практическую восточную академию при Обществе Востоковедения в Петербурге. Академия гото­вила кадры для дипломатической, консультативной, торговой, военной деятельности в восточных странах и на восточных окраинах Российской империи — здесь были лучшие спе­циалисты-востоковеды и знатоки китайского, монгольского,

_____________ Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

81 Указ Святейшего Синода от 30 апреля 1912 г. См. также: про­шение о. Амфилохия о разрешении остаться в Монголии на 1913- 1914 уч. г., с обоснованием научной необходимости, и разрешение Синода (ПСС КазДА за 1913 г. С. 9, 84). По возвращении из Монго­лии о. Амфилохий продолжил преподавание, одновременно был по­мощником директора Историко-этнографического музея в Казани, ко­торому преподнес в дар богатую коллекцию редких предметов буддистского и ламаистского культов (более ста предметов).

82 ЦГИА СПб. Ф. 277. On. 1. Д. 3065. Л. 1-6; Там же. Д. 3173. Л. 1- 5 об.; Там же. Д. 3189. Л. 1 -6 об.; ЦГИАУ. Ф. 711. Оп. 3. 1767. Л. 1-4; Там же. Д. 1844. Л. 1 -4 об.; Там же. Д. 2117. Л. Л. 1-2; Там же. Д. 2192. Л. 1 -8 об.; Там же. Д. 2464. Л. 1 -3 и др.

1

214

Командировки преподавателей дух, академий за границу и их знагение

японского, персидского, среднеазиатского (тюркскою) языков. Наиболее актуально это предложение было для КазДА, и Со­вет этой академии решил направлять в академию тех выпуск­ников, которые предназначаются к служению в восточных ок­раинных епархиях, духовных миссиях или специализируются по миссионерским кафедрам академии8*. Таким образом, мис­сионерская деятельность могла получить серьезное научное ос­нование, но эта система не успела реализоваться в задуманной полноте.

Все «восточные» поездки были разными и по задачам, и по итогам. Но их общим результатом стал значительный подъем библейско- и церковно-археологической, церковно-историче­ской, литургической и миссионерской науки в духовных ака­демиях.

Отметим еще несколько следствий «командировочного» явления для развития учебного процесса и инициативы препо­давательских корпораций. Заграничные командировки требо­вали «живого» знания языков. Слабость выпускников духов­ных академий в разговорных европейских языках на рубеже XIX-XX вв. стала заметна и мешала благополучному обуче­нию за границей. Поэтому в январе 1900 г. Совет КазДА, а за ним и Советы других академий приняли постановление о по­вышении значения баллов, полученных абитуриен тами па всту­пительных экзаменах по новым языкам8*.

Многие члены преподавательских корпораций испытыва­ли необходимость в летние вакационные месяцы поработать в заграничных библиотеках, более богатых, нежели российские. Для получения материальной помощи от духовного ведомства нужно было веское обоснование, подкрашенное ходатайством Совета. Поэтому в начале XX в. стали распространены крат­ковременные поездки за свой счет. В КДА эта традиция была наиболее основательна, и для подкрепления путешественников в 1908 г. там был даже учрежден особый фонд пи средства, * 215

'"ПСС КазДА за 1912 г. С. 36, 219-220. “ ПСС КазДА за 1900 г. С. 8 -9 .

215

Н . Ю . Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

пожертвованные по завещанию профессорами А. А. и М. А. Оле- сницкими*5.

Таким образом, заграничные командировки представите­лей духовных академий были чрезвычайно интересным явле­нием в истории российской богословской науки и важной ве­хой в развитии высшей духовной школы. Контакты с зарубеж­ными коллегами, временное участие преподавателей духовных академий в учебном процессе европейских университетов по­зволили ввести и в научно-богословские исследования, и в ду­ховно-учебный процесс новые методы, воспринять новые идеи и новые научные направления. В периоды реорганизации рос­сийской учебно-богословской системы знакомство членов пре­подавательских корпораций с иными моделями богословского образования давало возможность нестандартно решать постав­ленные задачи, вносить в традицию свежую струю. Реальная работа с источниками, расширение базы исследований, разра­ботка методологии привели не только к активизации собствен­но российской богословской науки, но и к выходу некоторых ее областей на мировой уровень. Несколько раз с помощью за­рубежных командировок удавалось подготовить кандидатов на «проблемные» духовно-академические кафедры и тем самым сделать «рывок» в той или иной области богословия. Не менее важен был «негативный» вклад этих командировок. Члены ака­демических корпораций получили возможность трезво оценить свой научный уровень, более четко выделить «болевые» точки, сделать определенные выводы и предложить более или менее удачное использование мирового учебно-богословского опыта для решения этих проблем. И, хотя значение этих выводов и реакция на критический элемент была неоднозначна, несомнен­но, это способствовало росту и совершенствованию российской высшей духовной школы.

Кг,Ж ЗС КДА за 1908-2909 уч. г. (в извлечении). С. 4-5.

РУССКИЙ АРХЕОЛОГИЧЕСКИЙ И Н С Т И Т У Т В КОНСТАНТИНОПОЛЕ И УЧАСТИЕ

ВЫСШЕЙ ДУХОВНОЙ Ш КОЛЫ В ЕГО Д ЕЯТЕЛЬН О СТИ

(1 8 9 4 -1 9 1 4 гг.)

Данная статья посвящена деятельности выпускников и препо­давателей духовных академий в Русском археологическом ин­ституте в Константинополе (РАИК). Интерес исследователей последних лет неоднократно обращался к документам Р А И К '. Довольно подробно исследована история основания институ­та, проблемы, которые возникали в его деятельности. Обраще­но внимание на основные направления его деятельности — со­бирание письменных, нумизматических и художественных ис­точников, организация экспедиций для изучения и описания древних церквей и монастырей, работа в архивах и библиоте­ках, создание ценной библиотеки, музея, коллекции фотогра­фий. Оценены по достоинству научные достижения и роль в развитии византинистики, церковной археологии главных де­ятелей РАИК. Описаны сохранившиеся архивные документы, 1

1Августин (Никитин), архим. Русский Археологический Инсти­тут в Константинополе / / БТ. № 27. М., 1986. С. 2 66 -293 (далее: Ав- tустин (Никитин), архим. Указ, соч.); Ершов С. А., Пятницкий 10. А., Юзбашян К. Н.. Русский археологический институт н Константино­поле (к 90-летию со дня основания) / / Палестинский сборник. 1987. Ныи. 29 (92); Басаргина Е. Ю. Русский археологический институт в Константинополе: архивные фонды / / Архивы русских византини­стов в Санкт-Петербурге / Под ред. И. П. Медведева. СПб., 1995.С.62-92; Ее же. Русский Археологический Институт в Константино­поле: очерки истории. СПб., 1999 (далее: Басаргина. Указ, соч.)

217

Я . Ю . Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

отражающие работу института. Но есть одна тема, которая тре­бует дополнительного исследования — вклад в деятельность РА И К преподавателей и выпускников высшей духовной шко­лы. Исследователи останавливались кратко на этом вопросе, но это не было предметом специального изучения2. И дело не только в том, что список имен представителей духовных ака­демий, работавших в РАИК, может быть уточнен и расширен1. Важным представляется оценить и значение того вклада, кото­рый внесла деятельность РАИК в развитие богословской на­уки и духовной школы. А такая постановка темы требует и рас­ш ирения источникового комплекса: если предыдущие иссле­дователи брали за основу печатный орган РАИК («Известия РА И К ») и архивный фонд института, то мы постараемся при­влечь документы, связанные с деятельностью самих духовных академий.

Одной из главных задач российской богословской науки в конце XIX в. была задача ее полноценной интеграции в об­щее научное пространство России. Задача эта была поставле­на как извне, так и изнутри. С одной стороны, богословие долж но было занять должное место в универсуме наук и ак­тивно вклю читься в исследования, совместные с гуманитар­ными науками. Общие пожелания к такому синтезу подкреп­лялись конкретными научными запросами, то есть пробле­мами, которые возникали в гуманитарных исследованиях и требовали компетентного богословского анализа. С другой стороны, в изучении богословских вопросов часто была необ­ходима не просто общая гуманитарная научная эрудиция, которой обладали и выпускники духовных академий, но глу­бокие профессиональные знания и методы лучших специали­стов — историков, филологов.

2 Август ин (Никитин), архим. Указ. соч. С. 285-286; Басаргина. Указ. соч. С. 130.

О. Августин называет шестерых посланцев духовных академий в РА И К (Указ. соч. С. 285-286); Е. Ю. Басаргина — девятерых (Указ, соч. С. 130); автору настоящей статье удалось восстановить список из одиннадцати посланцев.

2 1 8

Русский археологигеский институт в Константинополе

Почему этот вопрос — полноценной интеграции богосло­вия в научное пространство — вообще вставал в православной России XIX в., для которой христианство не просто сыграло важную роль в развитии государственности, культуры, общ е­ства, но явилось собственно той силой, идеей и духовной осно­вой, которая определила и создала Русь, русский народ, рус­скую культуру? Основных причин, которые требовали особо­го внимания к этому вопросу, было две. Первой причиной была специфика исторического пути богословской науки в России'1. Развитие научного богословия в России связывалось преиму­щественно с духовной школой, ее преподавателями и выпуск­никами, а духовная школа в России имела отдельную структу­ру и находилась в ведении Святейшего Синода, а не М инистер­ства народного просвещения. Хотя замкнутость духовной шко­лы во второй половине XIX в. была преодолена как принцип, практическое «отстояние» отчасти сохранялось5. Поэтому, *

*В первой половине XVIII в., когда в России закладывалось ос­нование новой научно-образовательной системы, богословие заняло в этой системе неординарное положение. Академия наук и художеств, учрежденная в 1724 г., не имела богословского отделения, а Москов­ский университет, образованный в 1755 г., не включил в свою структу­ру богословский факультет, хотя, конечно, в университет был опре­делен преподаватель Закона Божия. Разумеется, это не означало, что теология исключена из палитры научных направлений, поддержива­емых государством, а было обосновано конкретной ситуацией — осно­ву корпорации Академии наук на раннем этапе составляли иностран­ные иноконфессиональные профессора. Российское правительство, понимая необходимость такой зависимости на начальном этапе, но желая оградить православное богословское образование от инослав- ных влияний, предпочло стимулировать его самостоятельное разви­тие, под попечением Православной Церкви. Поэтому на этом этапе государственная власть решила поощрять учреждение особых духов­ных школ и развитие в них всех наук, как богословских, так и «сопри­косновенных» с ними. Но ситуация затянулась, палитра «академи­ческих» наук так и не включила теологии.

’В 1860-е гг. духовная школа была отчасти «встроена» в общую гистему образования: Устав российских университетов 1863 г. разре­шил поступление выпускников духовных семинарий на общих осно-

2 1 9

н е с м о т р я н а п о л н о е п р и зн а н и е общ ей научной ™

н ы м о б щ е ст в о м а в тор и тета и ссл ед о в а тел ей -б о т * " с т и ж е н и й и у ч е н ы х ст еп ен ей , увенчание н а и б о л Т Г * '' " "

р а б о т н а у ч н ы м и п р ем и я м и , во второй половине XIX Г * * 1 ст а в л е н в о п р о с о б о л е е акти вном участии ученых-бо о б щ е н а у ч н ы х п р оек тах . ГОслововв

Д р у г о й п р и ч и н о й бы ла сп ец и ф и к а богословия как т т

Н е с м о т р я н а у н и в ер са л ь н о ст ь систем ы гуманитарных знаний и с о о т в е т с т в и е б о г о с л о в и я общ и м научным критериям - на­л и ч и е н а у ч н ы х зад ач , ак си ом ати к и , перспектив, собственной стр ук т ур ы , п р и н ц и п о в развития , методов и логики исследова­н и й , — п р и р еш ен и и н ек отор ы х богословских научных проблем вставал в о п р о с о со х р а н ен и и сакральной значимости богосло­в и я . Э т о т а с п е к т отк р ы в ал н овы е горизонты не только для б о г о с л о в и я в т е с н о м см ы сл е слова, но и для всего универсума ч е л о в е ч е с к о г о зн а н и я . О д н а к о подобн ы е вопросы требовали

о с о б о г о о б с у ж д е н и я .О д н о й и з н а и б о л е е персп ек ти вн ы х областей науки для

о б с у ж д е н и я э т и х в о п р о с о в и п лодотворного сотрудничес^

б о г о сл о в о в , и стор и к ов , археологов , филологов, юрис в и зан ти н и сти к а . К р ом е того, им енно византинистика Р _

л я л а о со б ы й научны й и н тер ес для России, прИН*В гие Чер- сл а в и е от В и за н ти й ск о й Ц еркви и унаследовавше

[ В и за н т и й ск о й и м п ерии . „ моЖНо от-Р о с с и й с к а я в и зан ти н и сти к а , начало кот Р ^ х1х в.

:сти к п ервы м векам хр и сти ан ств а на см0трЯ на «Р"~тела н ем а л ы е и н ауч н ы е усп ехи . рИ^ g й западн°и *г

^ ______ зтпяние достижен |ПЯтав1В‘я

,дыхД

е д ш е ст в у ю щ и е труды v y ~ ....... - „ nHPDOB, пал * 990

' 1 Г

1ел а н ем а л ы е и н ауч н ы е у — - — ий западн«й1ч н о е д л я Р о с с и и и сп о л ь зо в а н и е д о с „ я, впи«»'

:«, с л о ж и л а с ь о с о б а я ш кола * *

(•|Ы .(И

И, с л о ж и л а с ь о с о б а я ш кола и церковНь. „е д ш ест в у ю щ и е труды р усск и х у палом»"X п у т е ш е с т в е н н и к о в и к ол л ек “ t византие»с с и о н е р о в , опы т о тн о ш ен и и Рос

гиях с гимназистами, а Устав « и х гим«а>“"„„„мать в их стены выпускников клас веских средних школ, равных им но с

Русский а р х ео л о ги геск и й и н ст и т ут а К о н ст а н т и н о п о л е

в еск ой культуры с г р е ч е с к о й . Гледует отметить, что д у х о в н ы е академии с д е л а л и д о с т о й н ы й „клад в н а у ч н о е р а з в и т и е в и - чантинистики как в л и ц е т е о р е ­тиков- исследователей - ц ер к о в ­ных и стор и к ов , к а н о н и с т о в , литургистов, гом илетов , ц ер к о в ­ных археологов, так и в л и ц е с в о ­их в ы п у с к н и к о в -м и с с и о н е р о в . И. Е. Троицкий, Ф . А. К урганов, Ф. А. Терновский, А. П. Л еб ед ев , В. В. Болотов, Н. А. С к а б а л а н о ­вич, И. И. С околов и д р у г и е у ч е ­ные высш ей д у х о в н о й ш к ол ы были авторитетны в кругу сп ец и -

Е т к к о н По|>ф п|)|ш ( У с п е н с к и й )

алистов по Византии, з о л о т ы м и камнями в основании этой науки легли труды еп и ск оп а П орф и р и я (У сп ен ск о г о ) и ар ­химандрита А нтонина (К а п у ст и н а ).

___к 1 8 8 0 -1 8 9 0 -м гг. стало очевидно и то, что усилий от­дел ь н ы х уч ены х, зан им аю щ ихся и с с л е д о в а н и я м и и ст о р и ч еск и х , литературны х, канонических, архе­ологических, худож ественны х па­мятников Византии недостаточно. Требовалось создание спецпа. п.по- го византологичеч ко) о направле-

... . <Ка„у1.Т1Ж)

ним в Российской Академии наук, кафедр византиииетики в универ­ситетах и духовны х академиях. Это о т м еч а л о сь на т о р ж еств ен н ы х празднованиях и научных заседа­ниях, посвященных ю билеям 1000-летию просвещ ения славян (1885 ), 900-летию крещения Руси (1888), 1000-летию со для кончины

990 221

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

патриарха Ф отия (1891)6. Для полноценного научного разви­тия требовался и непосредственный выход на сохранившиеся источники, то есть научная база на территории бывшей Визан­тийской империи.

Идея систематизации и организации деятельности россий­ских археологов на Востоке «витала в воздухе». Археологиче­ские институты на Востоке, в непосредственной близости от источников древней Византии, имели практически все страны, претендующие на научное развитие археологии7. Тем более это было важно для российских византинистов, ставивших «клю­чевым звеном» исследования стремление «отыскивать самую почву, то есть, открывать источники, их инвентаризировать и классифицировать, — расчищать ее, то есть, собирать материал и подвергать его критическому исследованию, восстанавливать факты»8. Но у России такого научного центра не было, и един­ственную помощь в организации исследований могли оказать

6 На праздновании 900-летия Крещения Руси Ф. И. Успенский вы­сказал надежду, что в будущем «будут открыты в университетах и ака­демиях кафедры по Византии, будут действовать ученые общества, за­нятые византиноведением, в журналах будут печататься статьи по византийской истории и литературе» (ИРАИК. Т. I. Одесса, 1896. С. 8).

7 Итальянский Францисканский центр и французская Библей­ская и археологическая школа в Иерусалиме (Ecole Biblique et Archeologique Francaise de Jerusalem) составили костяк католической археологии в Святой Земле. Протестантские группировки в Палес­тине составили английский Ф онд исследований Палестины (Palestine Exploration Fund), созданный в 1865 г. в Лондоне, и американские центры, несколько попыток создать которые предпринимались с 1840- х гг. (American Oriental Society, 1842; American Palestine Exploration Society, 1870). В Афинах ведущими археологическими учреждения­ми были немецкий А рхеологический институт (Deutsche» Archaologische Institut in Athen) и Французский археологический институт.

8 Цитата из неопубликованной монографии И. М. Гревса о В. Г. Ва­сильевском (П Ф А РАН. Ф. 726. On. 1. Д. 22 а. Л. 308). Цит. по: Медве­дев И. П. Некоторые размышления о судьбах русского византинове­дения / / Исторические записки. 3 (121). М: Наука, 2000. С. 31.

222

Русский археологигеский институт в Константинополе

лишь Иерусалимская Духовная Миссия и Императорское Пра­вославное Палестинское общество (ИППО). Но эти учрежде­ния имели, прежде всего, другие задачи и не могли заниматься непосредственно систематическим развитием научных иссле­дований. В 1887 г. группой профессоров Новороссийского уни­верситета — Ф. И. Успенским, Н. П. Кондаковым, А. И. Кир­пичниковым — был составлен проект Археологического инсти­тута, причем в качестве места учреждения был выбран Констан­тинополь9 * . Идея научного укоренения в Стамбуле совпадала с политическими интересами России в этом регионе, а ее реали­зация укрепила бы авторитет отечественной науки и государ­ства на Востоке. Поэтому проект был активно поддержан рус­ским послом в Стамбуле А. И. Нелидовым. На этом начальном этапе к делу был привлечен И. Е. Троицкий, авторитетный в научных кругах, являвшийся одновременно профессором и СПбДА, и столичного университета. Именно ему было пору­чено сформировать экспертную группу из ведущих византини­стов России и дать отзыв на предложенный проект'0. Сомне­ния в целесообразности учреждения далекого института были в разных кругах. Так, например, обер-прокурор Святейшего Синода К. П. Победоносцев отнесся к идее с сомнением, при­водя три аргумента: это отвлечет из России квалифицирован­ные ученые силы, которых и так немного; в неблагоприятном окружении стамбульского общества незначительные силы

“Специальная комиссия в дальнейшем решала вопрос — Констан­тинополь или Афины, об этом же велась дискуссия на VIII Археологи­ческом съезде в Москве в 1890 г. Появился и альтернативный проект профессора-классика Санкт-Петербургского университета В. И. Мо­дестова, об учреждении Археологического института в Риме. См.: Басаргина Указ. соч. С. 26-30.

"'Письмо министра Народного просвещения И. Д. Деляиова И. Е. Троицкому от 20 декабря 1888 г. (О Р РНБ. Ф. 790 (не разоб­ран)). Упоминает об этом письме и описатель фонда И. Е. Троицко­го: Герд Л. А. И. Е. Троицкий: по страницам архива ученого / / Мир русской византинистики. Материалы архивов Санкт-Петербурга. СПб., 2004 (далее: Герд. Указ, соч.) С. 17.

2 2 3

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

российских ученых не смогут по­ставить научные исследования на должном уровне; сумма, которую можно выделить на институт, столь ничтожна, что «на нее нельзя уст­роить учреждение», а лучше эти деньги употребить «на солидные экспедиции археологов»11. Но чле­ны Синода, напротив, поддержали проект, как и министры народного просвещения (И. Д. Делянов) и Иностранных дел (Н. К. Гире). Было решено ежегодно посылать в РАИК по одному, как минимум, молодому сотруднику от Мини­стерства народного просвещения и от Синода — на два года. Таким образом, исследования в Констан­

тинополе изначально проектировались как совместная деятель­ность университетских и духовно-академических ученых. Про­ект потребовал длительного этапа обсуждений, повторную экспертизу в 1891-1894 гг., но в конце концов, после семи­летних обсуждений, был поддержан. Во время этих обсужде­ний И. Е. Троицкий старался предусмотреть не только вклю­чение ученых-богословов в программу планируемых исследо­ваний в Константинополе и стажировку в нем кандидатов и магистров духовных академий, но и полноценное использова­ние этих возможностей для развития богословской науки11 12.

Интересно, что в феврале 1894 г., когда проект РАИК вы­ходил на финишный этап обсуждений, константинопольский

11 Отчет РАИК за 1909 г. / / ИРАИК. Т. XII. С. 246. См. также письма И. Е. Троицкого к К. П. Победоносцеву об организации РАИК: ЦГИА СПБ. Ф. 2182. On. 1. Д. 161.

12 Записка И. Е. Троицкого «Заметка о проектах Устава и Штата Императорского Русского Археологического института в Константи­нополе» (ОР РНБ. Ф. 790 (не разобран)). Ср.: Герд. Указ. соч. С. 17.

Профессор СПбДА и Санкт-Петербургского

университета И. Е. Троицкий

2 2 4

Русский археологигеский институт в Константинополе

византинист Г. П. Бегл ери в письме к И. Е. Троицкому не толь­ко подчеркивал важность этого учреждения, но и высказывал свое мнение о желаемой личности директора. По его мнению, директором должен был стать «исключительно один из профес­соров Духовной какой-нибудь академии», в качестве самой подходящей кандидатуры назывался Н. В. Покровский. При этом Г. П. Беглери приводил два главных аргумента в пользу такого выбора: научный — хорошее знакомство с церковной историей и христианскими древностями, ибо именно это со­ставляет главный предмет изысканий предполагаемого инсти­тута, и политический — более миролюбивое отношение турков к представителю духовной науки, нежели к лицу более офи­циальному, дипломатическому13. В мае 1894 г. Устав и штаты Института были наконец утверждены Александром III, а 26 фев­раля 1895 г. настоятель посольской церкви в Константинополе архимандрит Борис (Плотников) отслужил торжественный молебен, и состоялось открытие РАИК.

Первым и бессменным дирек­тором РАИК стал Ф. И. Успенский - выпускник Костромской ДС, но поступивший по ее окончании не в духовную академию, а в столичный университет. К началу 1890-х гг. это был один из известнейших ви­зантинистов, так что выбор был вполне обоснован. Тем более,Ф. И. Успенский был одним из инициаторов и, пожалуй, самым преданным реализатором идеи РАИК. Структура Института была * 12

Директор Русского археологического института

в Константинополе Ф. И. Успенский

'* Письма Г. П. Беглери к И. Е. Троицкому — полученное им12 марта 1893 г. и датированное 21 февраля 1894 г. / / Россия и Право­славный Восток. Константинопольский Патриархат в конце XIX в. Письма Г. П. Беглери к проф. И. Е. Троицкому (1878-1898 гг.) Изд. Л. А. Герд. СПб., 2003. С. 252, 296.

2 2 5

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

типичной для гуманитарных учреждений тех лет. Штатных со­трудников было только двое, директор и ученый секретарь (с 1900 г.— два ученых секретаря). Личный состав Института включал в себя почетных членов, членов и членов-сотрудни- ков, которые принимали участие в деятельности Института без оплаты (gratis). В число временных сотрудников должны были входить также молодые ученые-стипендиаты, командирован­ные для научных занятий Министерством народного просве­щения и Синодом. Среди всех категорий членов РАИК были преподаватели и выпускники духовных академий: почетные члены — ректоры академий епископы Арсений (Стадницкий), Сергий (Страгородский), Алексий (Молчанов), Евдоким (Ме­щерский) и профессора Н. Ф. Красносельцев (в то время уже профессор Новороссийского университета), Н. В. Покровский, И. И. М алышевский, Е. Е. Голубинский, Н. Ф. Каптерев, Ф. В. Курганов, Н. И. Петров; действительные члены - про­фессора В. В. Болотов, И. С. Пальмов, А. А. Дмитриевский, И. Д. Андреев, а также выпускники академий и настоятели по­сольской церкви в Константинополе — архимандрит Борис (Плотников), священник Сергий Орлов, архимандрит Ювена­лий; член-сотрудник Н. Л. Туницкий.

Исследования велись Археологическим институтом не только в самом Стамбуле и на территориях Малой Азии, но и в уже освободившихся молодых славянских странах. Почти еже­годно издавались «Известия РАИК» — вышло 16 томов на про­тяжении 1896-1913 года. Была собрана богатейшая библиоте­ка, коллекция древних рукописей и археологических находок, включающая художественные и нумизматические материалы. В 1911 г. в Институте было организовано Славянское отделе­ние, задачей которого стало изучение южнославянской исто­рии. Благодаря славянской ориентации в научной работе РАИК успешно проходило установление научных контактов с болгар­скими учеными.

Были налажены связи РАИК с преподавателями россий­ских духовных академий, причем помощь была двусторонней: сотрудники РАИК помогали в получении копий с рукописей,

226

Русский археологигеский институт в Константинополе

хранящихся в библиотеках Константинополя, а профессора предоставляли необходимые консультации по богословским и церковно-научным вопросам, жертвовали книги1,1. Был взаи­мообмен периодическими изданиями.

Хотя РАИК просуществовал недолго, всего 20 лет, он внес весьма существенный вклад в византиноведение и добился всеобщего признания. Однако со своей второй — педагогиче­ской — задачей институт справлялся хуже. Уже в 1900 г. ди­ректором РАИК Ф. И. Успенским было констатировано, что эта сторона деятельности «не организована на прочных основа­ниях», а без этого следует считать работу института «наполо­вину не достигающей предположительной цели»|Г>. Институт, призванный стать базой для подготовки кандидатов на соот­ветствующие профессорские кафедры российских университе­тов и духовных академий, археологической школой, с такой ролью явно не справляется. За шесть лет его деятельности был подготовлен лишь один такой кандидат Санкт-Петербургско­го университета, правда, очень достойный, будущий замечатель­ный византинист — А. А. Васильев. Причины были понятны: в институте постоянно присутствовал лишь Ф. И. Успенский, остальные ученые приезжали на время, для проведения собст­венных исследований. Поэтому в РАИК была научная атмосфе­ра, проводились семинары, читались отдельные краткие курсы, но организовать для стажеров систематические занятия и даже методическое руководство их исследованиями было практиче­ски невозможно. К тому же в институт могли направляться мо­лодые ученые разных специализаций, а сам Ф. И. Успенский признавался, что не может компетентно руководить ни архео­логами, ни церковными искусствоведами. Поэтому следовало * 15

м Наиболее активно сотрудничали с РАИК, кроме И. Е. Троицко­го, профессора СПбДА И. С. Пальмов, Н. В. Покровский, в дальней­шем - А. И. Бриллиантов, Н. Н. Глубоковский, И. Е. Евсеев; профес­сора МДА Е. Е. Голубинский и Н. Ф. Каптерев; профессора КДА А. А. Дмитриевский и Н. И. Петров; профессор КааДА Ф. В. Курганов.

15Записка Ф. И. Успенского (РГИА. Ф. 757. Оп. 1. Д. 22. Л. 3-4). Цит. по; Басаргина. Указ. соч. С. 129.

2 2 7

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

пересмотреть начальную концепцию и рассматривать РАИК не как учебный институт, а как научную базу, с прекрасной биб­лиотекой и музеем, с возможностью участвовать в экспедици­ях и раскопках, организовывать и самостоятельные поездки по странам Востока. Тем не менее, даже в таком значении РАИК мог служить местом подготовки профессоров, в том числе для духовных академий, и Ф. И. Успенский изложил свой проект оживления связей РА И К и духовной школы в записке от 22 марта 1901 г. на имя митрополита Санкт-Петербургского Ан­тония (Вадковского)16.

Указом от 5 мая того же года Святейший Синод предло­жил Советам духовных академий высказаться по поводу этого предложения и разработать систему занятий «духовных сти­пендиатов» при РАИК. Следовало учесть возможности инсти­тута, интересы самих академий и богословской науки17. Сове­ты обсуждали вопрос с большой заинтересованностью, причем в разных академиях особое рвение проявили профессора раз­ных специализаций. Так в СПбДА очень заинтересовался воз­можностью отправления выпускников в Константинополь про­фессор церковной археологии и литургики Н. В. Покровский (И. Е. Троицкий и В. В. Болотов к этому времени скончались)18, в МДА — канонист Н. А. Заозерский19. Были высказаны и не­которые сомнения в полезности отправления профессорских стипендиатов — вчерашних выпускников. Более полезным ка­зался другой вариант — создать специальный денежный фонд и предоставлять возможность оплачиваемых командировок в Константинополь преподавателям, уже определившимся со

,6ЦИАМ. Ф. 229. Оп. 3. Д. 287. Л. 2 -3 об.17 ЦИАМ. Ф. 229. Оп. 3. Д. 287. Л. 1; ЦГИАУ. Ф. 711. Оп. 3.

Д. 2578. Л. 1.18 В комиссию по обсуждению вопроса о командировках в РАИК

в СПбДА были включены также Н. А. Скабаланович, И. С. Пальмов,

И. Г. Троицкий и А. И. Бриллиантов, но Н. В. Покровский был наи­более увлечен возможностью командировок на христианский Восток

См.: Ж ЗС СПбДА за 1901 — 1902 уч. г. (в извлечении). С. 281-284.19 ЦИАМ. Ф. 229. Оп. 3. Д. 287. Л. 4 -6 ,

2 2 8

Русский археологигеский институт в Константинополе

своими научными и педагогиче­скими интересами и способными использовать посещение христиан­ского Востока более плодотвор­но20. Практически все академии высказали пожелание отправлять на Восток ежегодно по одному представителю каждой академии, ибо эти командировки были бы полезны преподавателям многих кафедр: церковной истории, цер­ковной археологии и литургики, древней и новой гражданской ис­тории, канонического права, патри­стики, греческого языка, русской церковной и гражданской истории, Священного Писания21. Но Свя-

Профгпор МД Л II. Л. Заожргкив

тейший Синод указал на ограниченность средств. Предложе­ния академий были собраны, систематизированы, и указомСинода от 28 сентября 1902 г. всем академиям но очереди (в уже традиционном порядке, установленном в начале XIX н. СПбДА, МДА, КДА, КазДА) было разрешено отправлять сво­их представителей в Константинополь для научных занятий при Археологическом институте22. Таким образом, каждая ака­демия получала возможность отправить своего кандидата лишь один раз в четыре года. Это было явно недостаточно для разви­тия специальных систематических исследований в области ви­зантин истики и связанных с ней научных направлений в каж­дой академии. Однако посылка стипендиатов была призвана решить, прежде всего, задачу подготовки кандидатов для замеще­ния определенных кафедр, а таковые, разумеется, и не освобож­дались быстрее. Хотя РАИК не имел разработанной системы и

2,1 Записка профессора кафедры Истории Древней Церкви МДА А. А. Спасского (ЦИАМ. Ф. 229. Он. 3. Д. 287. Л. 7 8 об.)

21 Там же. Л. 4.22 ЦГИАУ. Ф. 711. Оп. 3. Д. 2631. Л. 1.

Н . Ю . С у х о в а . В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У Х О В Н Ы Й

методической основы для педагогической подготовки, но не­посредственное знакомство с источниками науки, несомненно, было очень полезным и могло существенно повысить уровень кандидата. А так как в духовных академиях, как и во всех выс­ших учебных заведениях, подготовка к преподаванию должна была совмещаться с личным научным ростом кандидата и кон кретно с подготовкой его магистерской диссертации, то откры­вавшиеся в РАИК возможности предоставляли неоценимую помощь. Но здесь таилась та же проблема высшей духовной школы, которая вставала и в системе профессорского стипен- диатства в целом. В каждой академии был лишь один (за ред­ким исключением — два) специалиста по каждой богословской науке. Большая часть стипендиатов не могла быть оставлена при академиях, а отправлялась по истечении стипендиатского года в распоряжение Учебного комитета при Святейшем Си­ноде и распределялась в семинарии или училища, причем не всегда на предметы, близкие к области специализации. Таким образом, углубление в область своих занятий, научный рост не были востребованы на преподавательской стезе. Научные же занятия в провинциальных учебных заведениях часто были практически невозможны. Таким образом, система подготов­ки квалифицированных научных кадров не могла быть пост­роена во всей полноте, и стажировка стипендиатов могла ока­зать решающее значение лишь для отдельных ученых.

Всего за десять лет (1903-1913 гг.) в РАИКе удалось по­заниматься одиннадцати представителям духовного ведомства (четырем представителям МДА, четырем — СПбДА, двум - КДА и одному — КазДА). Большая часть этих посланцев были профессорскими стипендиатами или бывшими профессорски­ми стипендиатами (ибо возможность послать выпускника ака­демии в РАИК не всегда совпадала по времени с годом его сти- пендиатства), причем иногда соответствие темы кандидатского сочинения научной сфере РАИК способствовало включению выпускника в число профессорских стипендиатов, даже вопре­ки месту в разрядном списке. Среди одиннадцати было два «во­лонтера», то есть не командированных духовным ведомством,

230

а приобщившихся к РАИК но собственной ревности. Jin были два выпускника МДА, преподававших в Русском коммерческом училище в Константинополе: А. К. Мишин (занимался п РАИК первым, в 1902 -1903 уч. г.) и П. С. Златоустов (занимался в РАИК в 1905 1906 уч. г.)*1.Оба, кроме заманчивой близости уникального научного центра, имели и непосредственный ис­следовательский интерес к занятиям в РАИК: Л. К. Мишин писал в 1901 г. кандидатское сочинение И. В, Моному но ка­федре патрологии «Догматическое учение Вигеиии Кесарий­ского», а П. С. Златоустов в 1905 г. кандидатское сочините И. Д. Андрееву (официально преподававшему но кафедре но­вой гражданской истории, но в области научных интересом тя­готевшему к визинтинистике) «Законодательная деятельность Исаврийского дома». В отзывах на эти работы рецензенты от­метили особую научную ревность авторов, которая могла по­лучить реализацию и удовлетворение в занятиях при РАИК7*. А. К. Мишин за стипендиатский год (1901 1902 уч. г.) сумел 71

Русский археологигеский институт в Константинополе

71 Мишин Александр Константинович (20.02.1876 01 03.1943), выпускник Воронежской ДС (1897). МАЛ (1901), окончил 2-м по списку кандидатом-магистрантом, профессорский стиненлиат (1901 1902). В 1902 -1903 уч. г. преподаватель в Русском коммерческом учи­лище в Константинополе и волонтер мри Русском Археологическом институте. В дальнейшем (в 1901 г.) избирался cobitom МДА на ка­федру гомилетики, но не был утвержден митрополитом московским. В 1904 1910 гг. преподавал церковную историю и философ киг пред­меты в Воронежской ДС, математику в Воронежском РЖУ, граждан­скую историю в реальном училище. В 1910 1911 гг. и. д. доцента МДА по кафедре обшей гражданской истории Открытой по Уставу 1911 г), до 1918 г. преподавал там же французский язык. В 1912 1918 гг. пре­подавал историю в гимназиях Сергиева 11осада, в 1918-1933 гг. там же в средней школе, затем переехал в Москву, в Норонеж. 27.07.1941 арестован, приговорен к 10 годам, выслан в Сибирь. Скончался нм- н ре пос. Баим (Кемеровская обл.)

Златоустов Павел Сергеевич выпускник Кострома - 9(1901) и МДА (1905).

'Отзыв зкетраорд. проф. И. В. Попова па кандидатское сочи ill-пие А. К. Мишина / / Журналы заседаний Совета МДА за 1901 г.

значительно повысить уровень своей диссертации, а также изу­чить все доступные в России источники, церковно-историче­ские и патрологические сочинения, относящиеся к Византии IV в. Несомненно, что и работа в коммерческом училище вы­биралась обоими выпускниками преимущественно по его ме­стонахождению. Про А. К. Мишина, предварившего по време­ни официальных посланцев духовного ведомства, известно, что он старательно изучал в течение года первоисточники по цер­ковной истории и прослушал курс палеографии, обрабатывал свое сочинение, готовясь к магистерской защите, но работа так и не была завершена. Однако никакой системы в занятиях этих волонтеров не было, и, кроме предоставления рекомендации, академия никак не участвовала в их стажировке.

Однако остальные девять выпускников духовных акаде мий были официальными посланниками духовного ведомства, снабженными не только стипендиями, но и определенным за­данием на год — программой занятий. Первым был профессор­ский стипендиат СПбДА И. А. Карабинов, командированный в РА И К на 1903-1904 уч. г. Талантливый литургист, он уже в своем кандидатском сочинении «Постная Триодь, ее состав и происхождение», написанном под руководством Н. В. Покров­ского по кафедре церковной археологии и литургики, проявил не только научно-аналитические способности, но и особую ис­торико-литургическую интуицию и чуткость к источникам2’, Во время своей стажировки И. А. Карабинов не только выпол­нил план стипендиатских занятий по изучению греческих ли­тургических рукописей, составленный им вместе со своим ру­ководителем Н. В. Покровским, но и засвидетельствовал свою особую ревность и творческий подход к научной работе. Он тщательно изучил рукописный фонд библиотеки Иерусалим- * 25

Сергиев Посад, 1902. С. 125-130; Отзыв зкстраорд. проф. И. Андрее­ва на канд. соч.П. С. Златоустова / / Журналы заседаний Совета МДА за 1905 г. Сергиев Посад, 1905. С. 175-178.

25 Отзыв орд. проф. Н. В. Покровского на кандидатское сочине­ние И. А. Карабинова / / Журналы заседаний Совета СПбДА за 1902' 1903 уч. г. (в извлечении). СПб., 1903. С. 300.

_________________ н . Ю . С у х о в а . В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К ДУХОВНЫЙ

2 3 9

Русский археологигеский институт в Константинополе

скоро подворья в Константинополе.По собственной инициативе и при со­действии руководства РАИК он со­вершил путешествие в Палестину, по­сетив Иерусалим, Голгофу, Вифлеем, ездил на Синай и на Афон28. Этот год имел большое значение и для даль­нейшей судьбы И. А. Карабинова, и для всей литургической науки в Рос­сии. Уже магистерская диссертация И. А, Карабинова (доработанное и расширенное кандидатское сочине­ние) внесла серьезный вклад в исто­рико-литургические исследования, а дальнейшие его работы открыли пер­спективы, представляющие немалый интерес и в наши дни* 27.

Наследующий 1904-1905 уч. г. в Константинополь был отправлен помощник секретаря Совета МДА магистрант 1901 г. М. И. Бе- неманский28. Хотя он не был профессорским стипендиатом, но представил в Совет академии конкретный проект своих занятий

“ Отчет РАИК за 1903 г. / / ИРАИК. Т. IX. Вып. 3. София, 1904. С. 425.

27 Карабинов И. А. Постная Триодь. Исторический обзор ее пла­на, состава, редакций и славянских переводов. СПб., 1910; Его же. Евхаристическая молитва (анафора). СПб., 1908; Его же. Святая Чаша наЛитургии Преждеосвященных Даров / / ХЧ. 1915. № 6, 7; Его же. Студийский типик в связи с вопросом о реформе нашего богослужеб­ного Устава//ХЧ. 1915. № 9 .

2К Бенеманский Михаил Ильич (04.11.1877—после 1923)), окон- чилТверскую ДС (1897), МДА (1901) 4-м по списку кандидатом-ма- гистрантом. Распределен классным надзирателем Александро-Не­вского духовного училищ а, но с 02.03.1902 перебрался в МДА, помощником секретаря Совета академии. В дальнейшем работал в Казанском университете, был редактором «Известий общества ар­хеологии, истории и этнографии при Императорском Казанском

Профессорский стипендиат СПбДА И. А. Карабинов

2 3 3

Н . Ю . С у х о в а . В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У ХО ВН Ы Й

в РАИК. М. И. Бенеманский специализировался по церковному праву, писал в свое время кандидатское сочинение Н. А. За- озерскому « О И Т Т Т Т 1 Т Т П 1 Т П Т ] императора Василия Македо­нянина» и получил высокую оценку, причем была отмечена даже излишняя увлеченность автора предметом исследования, вносящая в исследование некоторую дисгармонию* 29. Непосред­ственно перед отправлением в РАИК М. И. Бенеманский по­дал магистерское сочинение, получил принципиальное одоб­рение от рецензентов — Н. А. Заозерского и И. Д. Андреева, а также ряд советов, которые надеялся выполнить при открыв­шейся возможности30. М. И. Бенеманский, изучив все доступ­ные греческие источники канонического права, сумел значи­тельно повысить уровень своего исследования. Кроме того, именно в эти годы он наметил дальнейшее направление своих исследований — выявление роли и степени влияния византий­ских законодательных сводов на русское церковное и светское законодательство, исследование происхождения тех или дру­гих институтов нашего национального права31.

В 1905-1906 уч. г. настала очередь КДА посылать своего представителя в Константинополь, и им оказался и. д. доцента

университете». В 1920-е гг. был секретарем президиума коллегии Тат- наркомпроса.

29 Отзыв орд. проф. Н. Заозерского на кандидатское сочинение Бенеманского / / Ж ЗС М ДА за 1901 г. С. 76-80

30 Магистерская диссертация Бенеманского — « О Г П Т Т 1 111 П Л Г императора Василия Македонянина. Его происхождение, характери­стика и значение в церковном праве. Выпуск первый» (Сергиев По­сад, 1906). Отзывы: Н. А. Заозерского / / Ж ЗС МДА за 1904 г. С. 194- 198; И. Д. Андреева / / Там же. С. 198-202.

31 Отчет М. И. Бенеманского о его работе в РАИК: ЖЗС МДА за 1905 год. Сергиев Посад, 1906. С. 401-423; Отчет РАИК за 1904 г.// ИРАИК. Т. XIII. София, 1905. С. 312. Продолжение магистерского исследования составило следующую значительную монографию М. Бе­неманского, в которой он прослеживает влияние греческого Прохи- рона в разных областях отечественного права с древнейшего времени до XIX в.: Закон градский. М., 1917.

234

Русский археологигеский институт в Константинополе

иеромонах Анатолий (Грисюк)32. Его стипендиатский год также окончился, но он был оставлен в академии преподавателем по ка­федре Общей церковной истории, и знакомство с источниками по ис­тории Церкви как древнего, так и византийского периода была ему профессионально необходима33. Немалую помощь о. Анатолий мог

32 Анатолий (Грисюк Андрей Гри­горьевич) (1880-1938), епископ Чи­стопольский, викарий Казанской епархии и ректор КазДА. Окончил Кременецкое ДУ (1894), Волынскую ДС (1900), КДА (1904). В 1903 г. по­стрижен в монашество, в 1904 г. руко­положен в сан иеромонаха. С июня 1905 г. исполнял должность доцента в словия, доцент; архимандрит; с 1912 г. экстраординарный профессор. С июня 1912 г. инспектор и профессор кафедры Истории Древней Церкви в МДА; с мая 1913 г. ректор КазДА. В июне 1913 г. хиротони­сан во епископа Чистопольского, викария Казанской епархии. Руко­водил КазДА даже после ее официального закрытия, вплоть до марта 1921 г., был арестован и осужден на год принудительных работ. В даль­нейшем епископ Самарский и Ставропольский (1922-1923), архи­епископ Одесский (1928) и член Временного Синода при Заместите­ле Патриаршего Местоблюстителя митрополите Сергии (Страгород- ском). С 1932 г. митрополит, в 1934-1935 гг. исполнял должность временно управляющего Харьковской епархией, с 1936 г. вновь в Одессе. В августе 1936 г. арестован, осужден по статье 54-10 («систе­матическая контрреволюционная работа») и приговорен к пяти го­дам в исправительном трудлагере и отправлен в Ухт-Печорскин.В 1997 г. причислен к лику местночтимых святых Украинской Пра­вославной Церкви, на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 2000 г. включен в Собор новомученикон и испонелппков Рос­сийских для общецерковного почитания.

«ЦГИАУ. Ф. 711. Оп. 3. Д. 2837. Л. 1-2 об.

Профессор КДА иеромонах Анатолий (Грисюк)

КДА. С 1911 г. магистр бото-

2 3 5

Я . Ю . Сухова. В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У Х О В Н Ы Й

получить от этой стажировки и для доработки своей магистер­ской диссертации «Исторический очерк сирийского монашества до половины VI века», он постарался освоить сирийский язык, познакомиться с разными версиями жития преподобного Симе­она Столпника и других подвижников. Иеромонаху Анатолию удалось осуществить путешествие на Афон, в Сирию и Пале­стину, ознакомиться на месте со многими письменными памят­никами, церковными древностями, а также с самим продолже­нием древней монашеской традиции в обителях Востока34.

Первый круг «посланцев» в РА И К заверш ила в 1906-1907 уч. г. КазДА в лице своего и.д. до­цента по кафедре гомилетики и ис­тории проповедничества А. Ф. Пре­ображенского35 . Он был выпуск- ником академии 1898 г., только что защитившим магистерскую диссертацию «Григорий V, патри­арх Константинопольский. Обзор его жизни и деятельности»36. Ака­демия была намерена использо­вать командировку как возмож­ность подготовки новых кандида­тов на кафедры, но соответствую­

щей кандидатуры из профессорских стипендиатов не было * 33

И. д. доцента КазДА А. Ф. Преображенский

м Отчет РАИК за 1906 г. / / ИРАИК. Т. XIV. Вып. 2-3. София. 1907. С. 127. Магистерская диссертация была защищена о. Анатоли­ем в 1911 г.: Анатолий (Грисюк), иером. Исторический очерк сирий­ского монашества до половины VI века. Киев, 1911.

33 Преображенский Алексей Феоктистович (1875-1920) — выпуск­ник Ярославской ДС (1894), КазДА (1898), преподаватель по кафед­ре гомилетики. В дальнейшем профессор богословия в Саратовском университете (1 910 -1918 ) и Мариинского института, протоиерей (1912). Надворный советник (1907). Член Собора 1917 г.

'“ПСС КазДА за 1906 г. Казань, 1906. С. 184-185, 220; То же и 1907 г. С. 21.

236

найдено’7. А. Ф. Преображенский же сумел разработать опре­деленный план своей стажировки на Востоке, учитывающий как его личные научные интересы, так и более широкие инте­ресы своего предмета преподавания. Он поработал в библиоте­ке Иерусалимского подворья, собрал интересные документы по новейшей истории греческого патриархата и, как и его предше­ственники, совершил поездку в Грецию и на Афон.

Но первый круг духовных стипендиатов РАИК, в кото­ром поучаствовали все академии, начал и окончил эту «правиль­ную» систему. В дальнейшем в РАИК были отправлены еще четыре стипендиата: в 1908-1909 уч. г. — профессорский сти­пендиат МДА по кафедре церковной археологии и литургики Н. К. Махаев; в 1911-1912 уч. г. — два профессорских стипен­диата СПбДА, по кафедре Истории Греко-Восточной Церкви со времени отпадения Западной Церкви от Восточной до на­стоящего времени А. Г. Степанов и по кафедре церковного нра­ва А. Н. Акимов; в 1913-1914 уч. г. — профессорский стипен­диат КДА по кафедре церковного права А. Д. Дмитрев’А Ни

"Директор РАИК Ф. И. Успенский предлагал в своей записке 1901 г. в качестве возможного кандидата для командировки в РАИК «лично известного» ему выпускника КазДА 1900 г. Федора Павлови­ча Успенского (первый магистр своего курса, профессорский стипен­диат 1900-1901 уч. г.), который мог бы использовать стажировку с большой пользой. Но посылать в командировку выпускника шестн- летней давности, уж е не связанного с академией, было сложно, по­этому выбирать пришлось из преподавателей академии. См.: ЦИАМ.Ф. 229. Оп. 3. Д. 287. Л. 2 -2 об.

,в Выбор посланцев проводился, исходя из их специализации, а не «законного» профессорского стнпендиатства двух первых по ус­пехам выпускников. Так, Н. К. Махаев был 6-м по спис ку, но первый по баллам — священник Павел Флоренский — был оставлен препо­давателем по кафедре философии, а двое следующих — II. В. Нечаев и С, И. Голощапов, оставленные стипендиатами, выбрали кафедры философии и догматического богословия соответственно (причем первый был отправлен на год в Берлин). Хотя непосредственная тема кандидатского сочинения Н. К. Махасва — «Литургическая деятель­ность Геннадия, архиепископа Новгородского» — не требовала и ре-

Русский археологигеский институт в Константинополе________

2 3 7

Н. Ю- Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

одному из них не удалось доработать магистерское сочинение, никто не занял и кафедры в академии. Но послание в РАИК сразу двух стипендиатов столичной академии, причем специа­лизирую щ ихся по одному научному направлению, проявило тенденцию, наметившуюся в СПбДА и распространившуюся о той или иной степени на все академии — интерес к позневизан- тийскому периоду (IX -X V вв.). В 1903 г. корпорация СПАДА добилась открытия новой кафедры — истории Греко-Восточ­ной Церкви со времени отделения Западной Церкви от Все ленской39. Занял ее И. И. Соколов — выпускник КазДА,уже известный византинист, автор многих трудов и теоретик ни зантинистического и неоэллинистического направлений в цер­ковно-исторической науке40. Новый Устав духовных академий 1910 г. ввел кафедру истории Греко-Восточной Церкви во всех академиях, но столичная академия, благодаря историческому первенству, а более того — тесному контакту с петербургской средой византинистов, лидировала41. И. И. Соколову удалось

бы вания в К онстантинополе, но в целом для богослова, специализи­рую щ егося по литургике, эта поездка могла дать много.

М ахаев Н иколай Константинович ( | 1966) — выпускник Москов­ск ой Д С (1 9 0 4 ), М Д А (1 9 0 8 ). С 1910 г. преподавал русский язык и литературу, педагогику, ф илософ ию в Витебской ДС, затем в школах С евастополя и Керчи. В последние годы жизни исследовал и редак­тировал рукописи архиепископа Л уки (Войно-Ясенецкого).

!Ч РГ И А . Ф . 802. Оп. 10. 1902 г. Д. 77. Л. 1 -13 . См. также: Мнение проф ессоров С П бД А по истории Церкви А. И. Бриллиантова и цер­ковной археологии и литургики Н. В. Покровского по этому вопросу / / Ж З С С П бД А за 1 9 0 1 -1 9 0 2 уч. г. СПб., 1902. С. 296-299, 300-301 соотв.

40И . И. С околов постарался обосновать необходимость учрежде­ния во всех академиях особой кафедры «История Православной Гре­ко-В осточной Церкви от разделения Церквей до настоящего време­ни» на П р е д с о б о р н о м П р и су т ств и и в 1906 г. См.: Журналы и протоколы заседаний Высочайше учрежденного Предсоборного При­сутствия. Т. IV. СП б., 1907. Приложения. С. 1-11.

41 П оследняя версия Устава, принятая в 1911 г., соединяла на од­ной кафедре в КДА, М Д А и КазДА историю Греко-Восточной Церкви

2 3 8

Русский археологигеский институт в Константинополе

обосновать п о сл а н и е и И Л И К д в у х ст и п ен д и а то в но своем у направлению, причем оди н ил них был оставлен сверхш татным стипендиатом12. П ок азател ьн о задан и е, составленное И. И. С о­коловым для св ои х п и том ц ев - кром е непосредствен ной рабо­ты с источниками и л и т е р а т у р о й по тем е исследовани и, они должны были изучить византийскую историоф нф ию XIII XV ни., наняться греческой п а л ео гр а ф и ей , новогреческ им литератур­ным и разговорны м я зы к о м 1*.

Кроме того, сл ед у е т отм ети ть ком андировку Л. Д . Д м и т­рова. состоявш ую п р еи м у щ ест в ен н о в разработке его гемы о

коронации в и за н т и й с к и х н а еи л ев ео в . В отзы в е проф ессора Ф. И. М ищ енко на отчет итого сти п ен ди ата отмечены главные достоинства ком анди ровок в Р А И К дл я богословск ой науки и духовной школы: с о б с т в е н н о а р х ео л о ги ч еск и е находки, пре­

красная библиотека с и зд а н и я м и , тр у д н о доступны м и или нов (('недоступными в Р о сси и , худож еств ен н ы й , нумизматический

и фотографический м атер и ал , в озм ож н ость поездок в другие регионы Востока. О тм еч ен о и ещ е одн о , нем аловаж ное для м о­

лодых представителей д у х о в н о й школы тех лет: естественное, рабочее включение в научны е о б су ж д ен и я , общ ение с п род ста- кителями см еж ны х научны х о б л а стей , расш и рени е научного кругозора и научны х « за п р о с о в » 11. В частности, у А. Д. Д м и т­

рова после посещ ения Р А И К возник п.таи исследований в б и б ­лиотеках и архивах В атикана.

( историей славянских Церквей и Румынской, а в СПбДА < п< т рией Церквей Грузинской и Армянской и других Восточных (Устав православных духовных академий 1911 г. § 191).

«Ж ЗС СПбДА за 1911 1912 уч. г. СПб., 1912. С. 81 82. Гемы кандидатских работ: А ф анасия Никитича Акимова «Состояние Византийской Церкви но второй половине ХП века (1143 1180)* ( « 1 H.IHW профессоров И. С. Пальмона и И. И. Соколова / / ЖЗС’( 116ДА за 1910 1911 уч. г. СПб.. 1911. С. 348 351, 351 352 соотв); Александра Герасимовича Степанова <-Марк Евгению митрополит Гфесгкий. Исторический очерк».

11 ЖЗС СПбДА за 1911 - 1 9 1 2 .уч. i ( 116., 1912. ( . I 1Ь 117.ЖЗС КДА за 1913 1914 уч. г. (в извлечении). Киев, 1914.

С 682 G84.

239

1

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

В 1912-1913 уч. г. был использован еще один вариант по­мощи РАИК высшей духовной школе и богословской науке. И. д. доцента МДА по кафедре патрологии иеромонах Панте­леймон (Успенский) отправился с научной целью на Афон. Как в организации этой командировки, так и при ее осуществлении были использованы связи РАИК с афонскими обителями и сведения о библиотеках и конкретных рукописях115.

Последним представителем высшей духовной школы в РАИК был студент уже ПгДА А. И. Иванов, работавший над темой «Кирилл I Лукарис, Патриарх Константинопольский»16. Серьезная работа по теме, необходимость исследования редких источников, наконец, археологические интересы молодого ис­следователя побудили руководство академии послать в Кон­стантинополь в 1914 г. не выпускника или преподавателя, а сту­дента последнего курса. Это могла быть одна из самых удачных 45 46

45 Пантелеймон ( Успенский), иером. Отчет о командировке на Афон в 1 9 1 2 -1 9 1 3 уч. г. / / О Р РГБ. Ф . 770. К. 2. Д. 14. Л. 1-52. См. также грамоты, выданные о. П антелеймону на осмотр монастырей, библи­отек и архивов Афона (Там же. К. 3. Д. 1 -3 ) и его переписку с иеро­монахами афонского русского Пантелеймонова монастыря (Там же. Д. 5, 6).

46 Иванов Алексей Иванович (12.05.1890-03.10.1976) - выпуск­ник Владимирской Д С (1 9 1 1 ), П гДА (1915); профессорский стипен­диат (1 9 1 5 -1 9 1 6 ) . Параллельно окончил Петроградскую духовную академию и П етроградский историко-археологический институт (1917). В дальнейшем преподавал историю в различных светских ву­зах, был доцентом, проф ессором . В 1 9 1 9 -1 9 3 0 гг. был директором Владимирского областного государственного музея, заведующим по­дотделом искусств Владимирского горисполкома, председателем об­ластной комиссии по охране памятников искусства и старины. В1951- 1956 гг. преподавал византологию и греческий язык в возрожденной М осковской ДА, доцент; в 1 9 5 6 -1 9 6 1 гг. — византологию и общую церковную историю в Ленинградской ДА, был ученым секретарем Совета ЛДА. Магистр богословия (1956; «Критические издания гре­ческого Н ового Завета и общ епринятый Православной Церковью текст»); доктор церковной истории (1960; «История Византийской Церкви (от Константина Великого до отпадения Западной Церкви от Вселенской). Т. I. Ч. 1, 2»),

2 4 0

Русский археологигеский институт в Константинополе

командировок духовных воспитанников, ибо А. И. Иванов на­чал работать под непосредственным руководством Ф. И. Ус­пенского, и это давало помощь, необходимую для системати­ческой работы. Но начавшаяся первая мировая война прерва­ла и эту работу, и саму деятельность РАИК. Он был спешно эвакуирован в Петроград, и работы так и не были возобновлены.

Однако сотрудники РАИК во главе с Ф. И. Успенским еще раз проявили себя в восточном регионе, проведя в 1916-1017 гг. две экспедиции в Трапезунд, занятый тогда русскими войска­ми. В составе последней экспедиции был и профессор церков­ной археологии МДА Н. Д. Протасов — он занимался изучени­ем архитектуры и живописи древних церквей47.

Таким образом, РАИК представляет собой интересный пример совместной научно-образовательной деятельности, пре­имущественно в области византинистики, ученых Император­ской Академии наук, российских университетов и православ­ных духовных академий. Несмотря на краткость периода сво­ей деятельности, Археологический институт показал свою жиз­неспособность как научно-исследовательский центр, форпост и база российской науки на Востоке, расширяющая перспекти­вы исследований по научным направлениям, представляющим особое значение для богословия. Включение в программу ис­следований ученых-богословов имело большое значение и для развития византинистики, ибо многие «византинистские» темы прямо, и практически все — косвенно — требовали учета бого­словского аспекта.

Однако проект РАИК не был реализован во всей полно­те, и за 20 лет своей деятельности институт не успел испол­нить все поставленные задачи и реализовать все открывающи­еся перспективы ни в научно-исследовательском, ни в педаго­гическом отношении. Одной из таких перспективных задач, которая лишь начала выполняться, являлось вовлечение в

"ИРАН. 1918. Сер. VI. № 5. С. 207-238; Басаргина И. Ю. Истори­ко-археологическая экспедиция в Трапезунд (1916) / / Вспомогатель­ные исторические дисциплины. 1991. Т. XXIII. С. 295-306.

2 4 1

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

деятельность РАИК научно-богословских сил. Анализ доку­ментов, отражающих участие преподавателей и выпускников духовных академий в работе РАИК, а также плодов этой рабо­ты — научных исследований и собранных материалов -позво­ляет сделать определенные выводы. РАИК предоставлял воз­можность работы представителям духовных академий, но про­грамма конкретных исследований не была достаточно четко разработана, хотя в духовных академиях были специалисты по научным направлениям, реализуемым в РАИК. Византинисты, церковные историки, канонисты, литургисты духовных акаде­мий лишь в отдельных случаях использовали возможности, предоставляемые РАИК, и это было преимущественно резуль­татом личных усилий, а не систематической работой. Не были в должной степени богословской наукой использованы и воз­можности РАИК по организации исследований в других реги­онах Востока, как технические, так и научные, налаженные институтом связи.

Что касается вклада РАИК в развитие духовной школы, то есть, стажировки выпускников духовных академий и подго­товки к профессорским кафедрам по соответствующим специ­альностям, то и в этом потенциал не был реализован полностью. Разумеется, для всех выпускников академий, прошедших науч­ную стажировку в РАИК, она принесла пользу — расширение кругозора, научная атмосфера, богатая библиотека и музей древностей. Были и более значительные успехи - реальная подготовка выпускника академии к кафедре, оказавшая благо­творное влияние на его профессиональный рост. Но в налажи­вании такой подготовки как системы необходимо было прило­жить особые усилия, продумать ее теоретически и организо­вать практически. В первые годы тесной связи академий с РАИК (1903-1907) казалось, что такая система начала нала­живаться. Но в дальнейшем это не было продолжено с долж­ной основательностью, возможности РАИК не учитывались при определении направлений специализации студентов духов­ных академий, не всегда соблюдалась даже регулярность их ста­жировки в РАИК. Поэтому и эти перспективы, которые РАИК

2 4 2

Русский археологигеский институт в Константинополе

мог предоставить высшей богословской школе, были исполь­зованы лишь фрагментарно и частично.

Конечно, деятельность РАИК была окончена насильствен­но и, возможно, научно-учебные связи высшей духовной шко­лы с институтом в дальнейшем расширились бы и системати­зировались. Тем более следует иметь в виду удачный и неудач­ный опыт наших предшественников в настоящее время, когда вновь появляются российские научные базы в восточном реги­оне — активно действует Императорское Православное Палес­тинское общество, открылись реальные перспективы возобнов­ления деятельности РАИК, а совместная деятельность светской и церковной науки уже засвидетельствовала свою жизненность и плодотворность.

ПРАКТИЧЕСКОЕ БОГОСЛОВИЕ В РОССИЙСКИХ ДУХОВНЫХ АКАДЕМИЯХ - ПРОБЛЕМА

ПОНИМАНИЯ И СЛОЖНОСТИ РАЗВИТИЯ

(XIX — начало XX в.)

В последние годы в российских высших богословских школах появилось особое направление специализации — практическое богословие. Предмет занятий, состав дисциплин, объем этого направления в учебном и научном отношении понимается не­однозначно. По-разному трактуется отношение практического богословия с пастырским и нравственным богословием, с мис- сиологией, диаконией, христианской педагогикой, психологи­ей и психиатрией. Еще большее разнообразие в трактовке са­мого понятия «практическое богословие» или «практическая теология», научно-исследовательских методах, учебных прин­ципах и программах. Попытки обратиться к практике богослов­ских школ Православных Поместных Церквей или иноконфес- сиональных высших учебных заведений расширяют опыт со­временной российской духовной школы и предлагают опреде­ленные пути решения, позволяют воспользоваться научными исследованиями и учебными наработками, расширить методи­ческую палитру. Однако и история отечественного духовного образования имеет достаточно богатый опыт размышлений и поисков в этой области, более или менее удачных попыток по осмыслению понятия «практическое богословие», определению его специфики, состава и принципов.

Изучение проблем практического богословия в XIX - на­чале XX в. следует предварить историческим экскурсом. Вплоть

2 4 4

Практигеское богословие в российских духовных академиях

до XVIII в. понятие «практическое богословие» как таковое не появлялось в контексте российского церковного образования. Однако интуитивно оно присутствовало в школах при церквах и монастырях, в духовных училищах, учреждаемых архиерея- ми-ревнителями, как практическая подготовка к приходскому пастырскому служению, хотя в очень скромном объеме «причет­нического курса» — славянский язык, богослужебные книги, элементы Устава, литургическая практика. Единственное рас­ширение этого скромного набора можно найти в братских школах Западной Руси в XVII в. — сложные условия межкоифессиональ- ной полемики побуждали руководителей этих школ включать в учебные планы элементы полемического богословия, уделяя осо­бое внимание проповеди, делая акцент на изучении, обсуждении и практическом освоении конфессиональных особенностей — догматических, канонических, литургических.

Активное развитие духовного образования, начавшееся в России в XVIII в. должно было рано или поздно поставить воп­рос о более тесной связи учебного курса и практической цер­ковной жизни. Однако введение в образовательную систему принципов, выработанных Киево-Могилянской коллегией на основе западной школьной традиции, ориентация на западные пособия, далекие от актуальных проблем российской жизни и от самой церковной реальности, латинский язык, формадьная система постижения богословских истин надолго затормозили этот процесс. Подготовка студентов к приходскому служению и решению актуальных проблем церковной жизни трудно было совместить с латинизированным и закованным в строгие схо­ластические рамки учебным богословием. Церковная жизнь не получала богословского осмысления, возникающие и ней про­блемы не формулировались и, тем более, не решались на долж­ном научном уровне, а само богословие оказалось лишенным питательной поддержки — церковной реальности и движущей силы - необходимости решать проблемы, возникающие в этой реальности.

Во второй половине XVIII в. многие . ф л ж реи предпри­нимали попытки разрешить эту проблему. К этому побуждало

245

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Митрополит Московский и Калужский Платон (Левшин)

и то, что епархиальные школы по­степенно становились духовными в прямом смысле слова, то есть, ориентировались на подготовку священнических кадров для своей епархии. Но прямая ориентация на церковное служение не позволяла сохранить богословскую ученость. Латинский язык и освоение «схо­ластической классики» служили «выходом» в мировое научное про­странство, потерять который было бы губительно для Русской Право­славной Церкви и ее зачинающей­ся богословской науки. Поэтому для сочетания двух задач - науч­

но-образовательной и церковно-практической — требовались архипастырская чуткость, церковная мудрость и немалое пре­подавательское искусство. Наиболее показателен в этот пери­од опыт митрополита Московского Платона (Левшина). Он решал проблему двумя способами: 1) введением в учебные пла­ны своих епархиальных школ — Московской славяно-греко­латинской академии и Троицкой семинарии — особых элемен­тов, непосредственно связанных с предстоящим пастырским служением выпускников (чтение Кормчей с толкованием к практическому применению, «О должностях пресвитеров при­ходских», пасхалия, основы гомилетики); 2) практическим пре­ломлением привычных предметов богословского курса (толко­вание трудных мест Священного Писания и применение их к составлению проповедей, этика, церковная история). Одной из «находок» преосвященного Платона была гомилетическая си­стема, главные принципы которой были изложены в предисло­вии к собранию его проповедей. Все студенты старшего бого­словского класса должны были составлять проповеди и произ­носить их в семинарском или академическом храме, и в течение обучения в этом классе посвящались в стихарь.

246

Практигеасое богословие в российских духовных академиях

В начале XIX в. было решено привести в единую систему разнообразие епархиального духовно-учебного опыта. Строгая централизация и универсализация умалили значение архиерей­ского творчества и поиска, но поставили более сложную задачу: сделать все российское духовное образование одновременно и научно-богословским, отвечающим современному уровню ду­ховной «учености», и практически-полезным, способным обес­печить Русскую Церковь пастырями, подготовленными к свое­му служению и решению связанных с ним проблем. Святитель Филарет (Дроздов), явившийся одной из «ключевых фигур на последнем этапе разработки и проведения этой реформы (1808— 1814 гг.), видел ее главное значение именно в том, что было «вве­дено преподавание деятельной богословии; таким образом, бого­словское учение сделалось ближе к употреблению в жизни»1. Как отражалась «деятельная богословия» (Practica) на учебных планах духовной школы? Сам святитель Филарет, составляя в 1814 г. структуру духовно-учебного богословского курса ■ (Architectonica Theologica), выделял деятельное богословие (Practica) в качестве одной из составляющих, но понимал под ним нравственное богословие, то есть практическое применение христианских догматов в жизни человека, но отнюдь не практи­ческую деятельность* 2. Заметим, что в качестве особых разделов в обще-богословском курсе присутствовали и обличительное богословие (Polemica), и собеседовательное (Homiletica), и пра­вительственное (Jus Canonicum). Святитель Филарет выде­лял еще богословие пастырское (Theologia Pasteralis), но оно,

' Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Москов­ского и Коломенского, по учебным и церковно-государственным воп­росам, изданное под редакцией преосвященного Саввы, архиеписко­па Тверского и Кашинского: В 5 т. СПб., 1885 1888 (далее: Сет. Филарет (Дроздов). Собрание мнений. Т. И. С. 208.

2Деятельное Богословие (Practica), являясь одной из частей Учи­тельного Богословия, обращается к воле, «дабы повреждение се ис­править» (Обозрение богословских наук в отношении преподавания их в высших духовных училищах / / Сет. Филарет (Дроздов). Собра­ние мнений. Т. I. С. 208).

24 7

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

по его мнению, могло быть присоединено к богословию деятель­ному, практическому. Конечно, эта богословская система была более отражением старой традиции XVIII в., хотя и осмыслен­ной во взаимосвязи ее составляющих. Сама деятельность новой преобразованной школы должна была указать перспективы раз­вития и изменения богословского курса. Интересно, что прин­ципы составления учебных планов были едиными и для выс­шей духовной школы — академий, перед которыми ставились научная и кадрово-педагогическая задачи, и для средней - се­минарий, которые готовили к практическому пастырскому слу­жению, то есть были духовной школой по назначению. Как «раз­вести». на практике учебные планы этих двух ступеней и укре­пить «практичность» семинарий «научностью» академий — было непонятно. Опыт должен был подсказать и решение этой про­блемы, и уточнить понятие «практического богословия», его церковные задачи и место в духовно-учебной системе.

В 1820-1840-х гг. главной чертой развития духовной шко­лы было уточнение структуры собственно богословского обра­зования — выделение составляющих из общего богословского курса и оформление их в особые дисциплины, включение в их состав новых разделов, в том числе, заимствованных из небо­гословских наук, разработка методов изучения и преподавания новых богословских предметов. Одной из наиболее значимых тенденций этого процесса явилось оформление предметов, свя­занных с пастырским служением. Чаще всего инициатива ис­ходила от средней школы — специальная подготовка пастырей требовала самостоятельного значения в богословском образо­вании, а следовательно, пересмотра старой системы и преодо­ления привычных границ. Новые предметы требовали препо­давателей, а педагогическая обязанность высшей духовной школы подразумевала введение этих предметов и в учебные планы академий. Но, попадая в недра высшей духовной школы, каждая дисциплина для подтверждения права на самостоятель­ное существование должна была осмыслить свою теоретиче­скую особенность, то есть предмет изучения, цель и задачи, ис­точники и методы.

2 4 8

Практигеское богословие в российских духовных академиях

Пастырское богословие в традиции духовных школ XVIII в. было представлено отдельными наставлениями пастырю в про­хождении его обязанностей, более или менее успешно гото­вящими к приходскому служению. С другой стороны, опреде­ленные теоретические положения, имеющие отношение к пас­тырству, входили в нравственное богословие. Выделившись в особый предмет, пастырское богословие долго сохраняло не­посредственную зависимость от обеих традиций, склоняясь у разных преподавателей то в одну, то в другую крайность*. Ни один из этих вариантов не давал оснований для самостоятель­ного научного развития пастырского богословия, тем более часть вопросов, касающихся пастырского служения, были взяты на себя новыми предметами — наукой о православном богослу­жении и гомилетикой. Еще более сузило, казалось бы, область пастырского богословия проектируемое, а затем и реальное введение педагогики: «практический элемент» пастырского богословия, который в основном замечали и ценили, предлага­лось присоединить к педагогике в виде особого раздела «пас­тырской педагогики». Этот вопрос требовал дополнительного осмысления богословия пастырского служения.

Гомилетика, или Церковное проповедничество, с одной стороны, определялось совокупностью правил церковной про­поведи для будущего пастыря, с другой стороны, опиралось на курс церковной словесности'1. Однако в 1830-1840-е гг. появи- * 3

3 Пастырское богословие понималось как «систематическое изло­жение правил и наставлений, руководствующих к тому, как успеш­нейшим образом проходить пастырское служение в Церкви Христо­вой и через него святейшую религию христианскую употребить во спасение людей» (Антоний (Амфитеатров), архим. Пастырское бо­гословие. Киев, 1851. С. 3) или как «систематическое изложение нрав­ственных обязанностей пастыря Церкви» (Кирилл (Наумов), архим. Пастырское богословие. СПб., 1853. С. 2).

3 Гомилетика называлась «наукой прикладной, наставляющей пастыря на его поприще церковного проповедничества — совокупно­стью правил касательно церковного собеседования вообще и частных видов (форм) его в особенности» (Макарий (Булгаков), архим. Вве­дение в православное богословие. СПб., 1847. С. 3).

249

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

лись попытки дать этому предмету совершенно новый и впол­не самостоятельный характер. Так, профессор КДА Я. К. Ам­фитеатров (1829-1848) попытался читать курс церковного красноречия в историческом аспекте: как проповедь открыва­ется в Библии, у великих учителей Церкви, в непрестанном учительстве Церкви, в богослужебной ее жизни5. Но, несмот­ря на историческую последовательность изложения, велось оно в старых традициях схоластического схематизма, и теоретиче­ские конструкции — принципиальные законы искусства пропо­ведничества — брали верх над жизненностью проповеди. Офор- мление гомилетики как особой богословской науки совпало с

^ “ ’оживлением в 1840-х гг. в академиях самой проповеди6. ь Каноническое право, или церковное законоведение, выде­

лившееся в 1840 г. из общего курса богословия без значитель­ных споров, сразу вышло за границы простого толкования Кормчей и завоевало статус самостоятельной науки. Но с этой наукой был сопряжен очень непростой вопрос, отчасти связан­ный с церковным служением: должна ли эта наука иметь ха­рактер более богословский или юридический. Академические канонисты понимали свой предмет в смысле богословской на­уки, «церковного законоведения». Однако некоторые исследо­ватели задавались вопросом: в качестве «общества, организо­ванного канонически и юридически», Церковь становится юри­дическим институтом, в таком случае церковное право стано­вится наукой юридической, изучающей в юридической стороне церковного строя не jus divinum, но jus humanum, учитываю­щей всю юридическую специфику и логику, но теряющей само-

/Т; бытность7. Но и у сторонников церковно-богословской точки» .

5 Амфитеатров Я. К. Чтения о церковной словесности: В 2 ч. Киев, 1847. Ср. программа курса церковного красноречия в СПбДА (ЦГИА СПб. Ф. 277. Оп. 1.Д . 1712).

вВсе преподаватели духовных академий — не только духовенство, но и миряне — произносили проповеди в городских храмах. Так, чле­ны корпорации СПбДА в 1840-1850-х гг. читали проповеди в Казан­ском соборе (ЦГИА СПб. Ф. 277. On. 1. Д. 2186. Л. 1-12).

1 «Церковное право есть богословие, раскрытое в законах и законо-

2 5 0

Практигеское богословие в российских духовных академиях

зрения были разногласия — должен ли учебный курс канони­ческого права сохранить практические элементы.

Таким образом, в эти годы «практическое богословие» ста­ло подразумевать в контексте высшей духовной школы не прак­тическую подготовку к пастырству, почти механически присо­единяемую к теоретическому богословскому курсу, но набор дисциплин, равноправно включаемых в общую палитру бого­словского образования, имеющих такие же задачи — полноцен­ного научного развития и подготовки преподавателей в семина­рии, но и те же проблемы, связанные с этим развитием. Причем последняя из указанных задач — педагогическая — в данном случае усложнялась, ибо выпускники академий, как потенци­альные преподаватели «пастырских» предметов в семинариях, после изучения этих предметов в недрах академий должны были преподавать их будущим пастырям-практикам.

Новое звучание термин «практическое богословие» при­обрел в «реалистические» 1850-е гг. С особой остротой был поставлен вопрос о «практических» задачах академий: должно ли богословское академическое знание иметь прикладное зна­чение, отвечая насущным проблемам церковной жизни? Важно, что этот вопрос был поставлен не графом Пратасовым, увле­ченным приданием духовному образованию реальности и трез­вости, но ученым епископатом. Принципиальным расширением академического поприща стало введение в начале 1850-х гг. миссионерских предметов”. Введение этих дисциплин прово- * *

правильных, особенно обрядовых и таинственных, действиях, состав­ляющих видимую жизнь Церкви», — писал один из первых препода­вателей этой науки в МДА, иеромонах Гавриил (Воскресенский) (Гав­риш (Воскресенский), архим. П онятие о церковном праве и его история. М., 1844. С. 4). «Юридического» направления придерживался профессор КДА П. А. Лашкарев, позднее — выпускник СПбДА 1861 г.М. И. Горчаков. Ср.: Иоанн (Соколов), архим. Опыт курса церковного законоведения. СПб., 1851.

* Главным инициатором стал магистр первого курса преобразо­ванной СПбДА Григорий (Постников), в те годы уже архиепископ Казанский и Свияжский. Мысль о целенаправленном использовании

2 5 1

Я, Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

дилось с практической целью — подготовка миссионеров-прак- тиков, но с хорошим богословским уровнем.

«М иссионерская кампания» началась в 1853-1854 уч. г. со средней духовной школы, причем после обсуждения было решено ввести в семинариях Казанского учебного округа мисси­онерские предметы, направленные на деятельность в восточных регионах (противомусульманские и противобуддистские), а в ос­тальных округах — учение о русском расколе* 9. В академиях до 1853 г. элементы учения о расколе включались в курс обличи­тельного богословия. Но миссиология требовала преподавате­лей и лиц, компетентных в высшем богословии. Был разработан проект особого миссионерского института, который планиро­валось учредить близ Петербурга или Новгорода, но средств для этого не нашли, и было решено учредить при СПбДА осо­бое миссионерское отделение «для приготовления воспитан­ников на дело с раскольниками»10 11. В это отделение были поме­щены 20 священников из епархий, имеющих старообрядческие проблемы, с целью подготовки для полемики с расколом11. Од­нако само устроение требовало большей стабильности и осно­вательности, и в 1855 г. учение о расколе, в полном его составе, вошло в общий курс академического преподавания, а в 1857 г. в академиях были открыты кафедры учения о русском расколе

выпускников духовных школ в миссионерской деятельности не была нова: это осуществлялось и на практике, составлялись по этому вопро­су и особые проекты, правда, лицами недостаточно сведущими. См, например, проект члена совета Министерства внутренних дел Ф. Л. Пе­реверзева: РГИА. Ф. 1661. On. 1. Д. 708.

9 В курсе предполагалось преподавать: а) историю русского рас­кола; б) современную статистику русского раскола; в) обозрение со­чинений, написанных как раскольниками, так и против них; г) поло­жительное опровержение раскольнического учения; д) практическое наставление миссионерам для их будущего служения.

1(1 ЦГИА СПб. Ф. 277. On. 1. Д. 2323. Л. 1; Там же. Д. 2435. Л. 1-4; Там же. Д. 2489. Л. 1 -3 об. Ср. Родосский А. Списки первых XXVII курсов С.-Петербургской духовной академии. СПб., 1907. С. LXIH.

11 Лекции на этом отделении читали: сам архиепископ Григорий, находящийся в то время в столице, — о способах опровержения разных

2 5 2

Практигеское богословие в российских духовных академиях

(но без расширения штата преподавателей). Предмет был но­вым, заявлен как «практический», но в понимании принципов его преподавания были существенные разногласия. Одни пре­подаватели считали, что «практичность» новой дисциплины состоит в изложении набора полемических правил, другие пред­лагали практически «внедриться» в старообрядческое учение, то есть, критически разбирать как источники — раскольничьи книги, так и сочинения, написанные о расколе12 *.

В КазДА элементы особой миссионерской направленно­сти были введены еще с момента ее преобразования в 1842 г.: основу составляло преподавание «инородческих» языков, свя­занных с мусульманством — татарского и арабского, и с буд­дизмом - монгольского и калмыцкого11. В 1854 г., в связи с общим «миссионерским» подъемом в академиях, в КазДА было организовано четыре миссионерских отделения: противорас- кольничий, противомусульманский, противобуддистский и черемисско-чувашский. Последний был закрыт через два года, как мало нужный, а три первых набрали силу. В каждом из них, кроме соответствующих языков, было введено преподавание миссионерской педагогики, этнографических подробностей, связанных с теми или иными верованиями, и полемики против этих верований14. Поступать в них могли студенты как высше­го, так и низшего отделений, имеющие желание по окончании

раскольничьих толков; ректор академии епископ Макарий (Булга­ков) - по истории раскола; и молодой бакалавр иеромонах Никанор (Бровкович) — по опровержению раскольничьих заблуждений.

|2Так читал курс в МДА экстраординарный профессор Н. П. Гиля­ров-Платонов. См.: Голубинский Е. Е. Воспоминания / / Полунов А. Ю., Соловьев И. В. Жизнь и труды академика Е. Е. Голубинского. С. 181 — 182; ОР РНБ. Ф. 847. Оп. 1.Д. 532. Л. 1-5; ЦГИА СПб. Ф .2162. On. 1. Д. 17. Л. 72 об.

пЗнаменский П. В. История КазДА. Т. 2. С. 8 -9 . Заметим, что это создавало дополнительные сложности для КазДА: по штату в ней было положено лишь 14 преподавателей, в то время как в остальных, «стар­ших», академиях — по 18.

и РГИА. Ф. 796. Оп. 141. Д. 1042. Л. 41-44.

2 5 3

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

академии быть миссионерами или преподавателями по мисси­онерским предметам в семинариях.

Миссионерские предметы, введенные с практической це­лью, некоторое время сохраняли такую направленность. Одна­ко по прошествии нескольких лет встал вопрос и об их «науч­но-правовом оформлении» в рамках духовно-академического курса. Либо миссиология — и «старообрядческая», и «восточ­ная» — должна была показать свои научные перспективы, либо миссионерские предметы оставались в статусе временно-ути­литарных, и их присутствие в учебных планах высшей школы всегда могло быть поставлено под сомнение.

Таким образом, к концу 1850-х гг. в духовных академиях сформировалось два блока предметов, так или иначе связан­ных с церковно-практической деятельностью — пастырско-при­ходской и обличительно-миссионерский. Все эти науки имели несомненное практическое значение, но в стенах духовных ака­демий этот аспект рассматривался как прикладной. Даже если дисциплина изначально вводилась с практической или педаго­гической целью, она должна была выявить свое научное значе­ние (в понимании первой половины XIX в.), и лишь это укоре­няло ее в недрах высшей духовной школы. Научное изложение мыслилось лишь в двух вариантах — систематическое и исто­рическое. Но была опасность, что, попадая в разряд теорети­ческих дисциплин, они потеряют практическую значимость, и этот аспект будет принципиально отвержен в понимании выс­шего богословия.

Эпоха бурных изменений конца 1850 — начала 1860-х гг. побуждала искать новые формы просветительской деятельно­сти академий — богословствования вне школьных стен. Как преподавательские, так и студенческие корпорации стремились к практической церковной деятельности, к применению бого­словских знаний. В 1859 г. СПбДА выразила желание открыть у себя публичные лекцииПредусматривалось два варианта: 15

15 Это было ответом на воскресные проповеди монаха-доминикан- ца Сойара, которые новизной тем и талантливым словом привлекали массу публики, в том числе образованной.

2 5 4

Практигеское богословие в российских духовных академиях

либо сделать обычные академические лекции открытыми для всех желающих, либо проводить в академии силами профес­сорско-преподавательской корпорации особые публичные бе­седы. В том же году студенты МДА, под влиянием широкого обсуждения вопроса о значении воскресных школ в нравствен­ном и духовном воспитании народа, хотели открыть при акаде­мии такую школу для мещанских детей Сергиева Посада. Од­нако расширение внеакадемической просветительской деятель­ности как преподавателей, так и студентов не было признано полезным. В частности, воспротивился этому святитель Фи­ларет (Дроздов). Допускать посторонних на ординарные ака­демические лекции — неприлично для академии и даже вред­но, ибо будет отвлекать внимание наставников и студентов, особые же публичные беседы будут отнимать у них время, на­нося ущерб существенным их обязанностям. Заниматься шко­лами для народа должны приходские священники, но никак не студенты академий, ибо лучше употребить время «для усиле­ния своего знания латинской и греческой словесности»16.

Святитель приводил и более вескую причину опасений: церковная школа, принимая на себя несвойственные ей формы деятельности и дискуссии, рискует быть неуспешной на чужом поприще17. Это противление, казалось, не отвечало общему настрою тех лет: вывести богословскую науку из затвора, дать ответ на богословские вопрошания общества, продемонстри­ровать светской науке достойный уровень науки богословской, наконец, побороть многолетнюю застенчивость и молчаливость преподавателей и выпускников духовной школы, их отстранен­ность от образованного общества. Но академии, по мнению свя­тителя Филарета, особое богатство Церкви — они призваны решать богословские проблемы, встающие в церковной жизни. Для сего они должны жить углубленно и сосредоточенно, толь­ко тогда они смогут служить опорой в решении насущных цер­ковных проблем — организации миссии, просвещения народа,

Сет. Филарет (Дроздов). Собрание мнений. Т. IV. С. 575.17 РГИА. Ф. 832. On. 1. Д. 91. Л. 3 -5 об.

2 5 5

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

приходской жизни. Не следует подменять задачи высшего бо­гословия внешними, прикладными. Однако следует отметить, что сам святитель Ф иларет давал церковно-практические и богословские ответы на все вопросы, возникающие в жизни Церкви. Это указывало путь и для пестуемой им школы - бо­гословского исследования и осмысления актуальных проблем, возникающих в церковной жизни, на основе фундаментального научного знания.

Новая реформа духовных академий 1869 г. ввела в духов­ных академиях «отделенскую» систему, причем одним из трех отделений было церковно-практическое. Предложение о вве­дении этого отделения исходило от архиепископа Макария (Булгакова), который предлагал в своем проекте «пастырскую» направленность — четыре составляющие (охватывающие три стороны пастырской деятельности — учительство, богослуже­ние, управление — и дающие богословскую основу для этого служения): 1) пастырское богословие; 2) науки о церковном проповедничестве (гомилетика, история духовной словеснос­ти, общая словесность, как наука вспомогательная); 3) науки о церковном богослужении (церковная археология, православ­ная литургика, литургика неправославных церквей и обществ);4) науки о церковном управлении (церковное право)18. В окон­чательном варианте Устава эта идея была «размыта», и в цер­ковно-практическом отделении более четко выделялось два на­правления: пастырско-практическое (пастырское богословие, гомилетика и история проповедничества, литургика, церков­ное право) и словесное (теория словесности и история русской литературы, с обзором важнейших иностранных литератур, русский язык и славянские наречия)19. Нельзя не обратить вни­мание на то, что этот состав перекликался с учебно-богословской

18 РГИА. Ф. 797. Оп. 37. Отд. 1. Ст. 2. Д. 1. Л. 451-452.19 Устав 1869 г. § 114. Нравственное богословие по традиции со­

единялось с теоретическим богословием, а не с «практическим» па­стырством, поэтому его оставили в теоретическом богословском от­делении (Там же. § 112).

2 5 6

Практигеское богословие в российских духовных академиях

традицией немецких университетов20 21. В этой традиции прак­тическое богословие понималось как одна из частей богослов­ского курса, в дополнение к систематической и исторической, без выделения каких-то особых функций этой части и специ­фики в подходах и методах.

Логика была и в окончательном варианте церковно-прак­тического отделения: гомилетика должна подкрепляться общей словесностью, пастырь должен знать идеи, которые черпает об­щество из современной литературы, русская традиция наиболее адекватно отражена в русской литературе. Но словесное направ­ление этого отделения более всего пользовалось популярностью среди студентов вследствие бурного развития в 1870-х гг. жур­налистики, как духовной, так и светской, что придавало сло­весному направлению самостоятельную значимость/'.Двой- ственность церковно-практического отделения стала объектом критики уже при введении Устава 1869 г., в дальнейшем она усилилась. Призыв к развитию специальных научных исследо­ваний, введение исторического аспекта в исследования и пре­подавание, расширение Источниковой базы, акцент на приме­нении научно-критических методов существенно повлияли на

20 В период разработки Устава 1869 г. обсуждалась немецкая сис­тема богословского образования, выделяющая практическое богосло­вие в качестве одной из четырех частей учебного курса. В состав прак­тического богословия Устав Богословского факультета Берлинского университета включал: практическое богословие общее, катехетику, литургику, гомилетику, пастырское богословие и церковное право (С. Т. Богословский факультет Королевского Берлинского универ­ситета// ХЧ. 1869. Т. И. № 8. С. 343, 345, 349).

21 Зеленецкий А. Воспоминания о Санкт-Петербургской духовной академии / / РШ. 1902. № 12. С. 25-30. Церковная журналистика не рассматривалась в те годы как возможное церковное служение вы­пускника академии, к которому может готовить церковно-практиче­ское отделение. Кроме того, студенты, увлекшись литературными ис­следованиями, иногда смотрели на богословие не как на основную цель образования, а как на необходимый «элемент», который надо было как-то совместить со своими научными увлечениями. См.: Там же. С. 27-28.

2 5 7

О . Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

научное развитие канонического права, церковной археологии, литургики. Это кардинально изменило взгляд и на учебную постановку этих предметов, что, несмотря на положительный эффект, не способствовало решению вопроса о «практической» подготовке пастырей. Хаким образом, проблема применения научных достижений к решению актуальных вопросов церков­но-приходской жизни отошла на второй план в сравнении с призывом к развитию специальных научных исследований.

Интересна судьба миссионер­ских дисциплин в этой реформе. «Полемика с русским расколом» сумела найти научную основу, встав на исторический путь и по­пав, таким образом, в церковно-ис­торическое отделение. КазДА с трудом удалось сохранить мисси­онерские кафедры (противому- сульманскую и противобуддист- скую), но в ущербном положении: на местные епархиальные средства, вне основной структуры трех отде­лений. Это сильно умалило их зна­чимость и на некоторое время ли­шило возможности искать особые подходы в их преподавании и на­

учном развитии, а также осмыслять их в свете «практического богословия». На таких же правах МДА ввела кафедру естест­венно-научной апологетики, и с теми же проблемами: единст­венный в высшей духовной школе представитель этой науки - профессор Д. Ф. Голубинский — не мог серьезно развивать ни научные, ни практические методы апологетики22.

22 Об истории учреждения кафедры естественно-научной апологе­тики подробнее см.: РГИА. Ф. 796. Оп. 151. Д. 912. 1870 г. Л. 1-3; Там же. Ф. 802. Оп. 9. 1870 г. Д. 56. Л. 1-7; ОР РГБ. Ф. 7 6 / I. П. 14. Д. 13. Л. 13 об., 14, 38-38 об., 39; Там же. Д. 14. Л. 18, 19 об., 26, 34 об., 38 об.; Там же. Д. 15. Л. 28 об., 29, 33 об.; Там же. Ф. 78. К. 31. Д. 9. Л. 1-8.

258

Профессор МДА Д. Ф. Голубинский

Л

Практигеское богословие в российских духовных академиях

Устав 1869 г. предложил еще один вариант понимания «практического богословия». Особые «специально-практиче­ские» занятия, которые вводились для выпускного курса и долж­ны были готовить одновременно и к научной работе, и к препо­даванию, трактовались в документах тех лет как «практическое применение теоретических знаний» или прямо как «практиче­ское богословие». Этим применением было чтение и анализ источников, умение критически осмыслять историографию, компетентно работать в архивах и библиотеках, наконец, реа­лизовывать полученные знания в проведении специальных ис­следований по конкретным вопросам и составлении лекций21.

Однако и этот вариант церковно-практического направ­ления в богословской науке продержался недолго, ибо отделе­ния были отменены уже через 15 лет новым Уставом духовных академий 1884 г. Предметы, связанные с пастырским служени­ем (нравственное и пастырское богословие, каноническое пра­во, гомилетика), были включены в учебные планы в статусе общеобязательных. При этом пастырское богословие соединя­лось в одну кафедру с педагогикой, гомилетика и нравственное богословие получили отдельные кафедры* 24. Но при разработке и проведении этой реформы обращалось внимание на необхо­димость изменить подход к преподаванию предметов, связан­ных с пастырским служением, усилив акцент на практической подготовке к служению. Существенно улучшилась ситуация с миссионерскими науками в КазДА — они составили особую группу специализации. Это не только утвердило их положение в академии, но и открыло возможность их осмысления и спе­циальной разработки.

Но главным вкладом новой эпохи в развитие «практиче­ского богословия» был ее особый «церковно-практический» на­строй. Пафос вовлечения духовных школ, в том числе, высших, в практическую церковную деятельность постепенно изменил и отношение к некоторым предметам, и их преподавание, и дал

и РГИА. Ф. 797. Оп. 37. 1 огд. 2 ст. Д. 1. Л. 423.г' Устав 1869 г. Прил. к § 117.

2 5 9

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

новый поворот в осмыслении «практического богословия» как такового. Наиболее ярко это проявилось на примере кафедр по истории и обличению русского раскола. Особое внимание к этому предмету определилось уже тем, что в 1881-1887 гг. осо­бые «противораскольнически-противосектантские» кафедры были учреждены в духовных семинариях «с целью приготов­ления священнослужителей, способных бороться с расколом и охранять православных от увлечения им»25. Необходимы были преподаватели, причем не просто богословски грамотные, но обладающие специальными знаниями и методикой, академи­ческие выпускники. Епархиальные архиереи неоднократно за­являли о проблемах, связанных с противораскольнической по­лемикой, с плохой изученностью вероучений и традиций сект, действующих в той или иной епархии26. В 1885 г., на архиерей-

25 В 1870-х гг. архиереи епархий, зараженных расколом, пред­принимали попытки введения учения о расколе в семинарское пре­подавание на епархиальные средства. Так был введен этот предмет в 1873 г. в Казанской семинарии архиепископом Антонием (Амфите­атровым). Но преподавание «вне Устава» было необязательным для учащихся и имело нетвердую постановку. В 1881 г. в 7 семинариях - Московской, Саратовской, Архангельской, Казанской, Вифанской, Калужской и Нижегородской — были учреждены на местные епархи­альные средства и сделаны общеобязательными для учащихся кафед­ры по истории и обличению русского раскола и существующих в епар­хиях сект. Наконец определением Святейшего Синода от 28.07.1886 во всех духовных семинариях учреждались самостоятельные штат­ные кафедры истории и обличения раскола и сектантства. Исполнить определение предполагалось за три года, причем с начала 1886- 1887 уч. г. такие кафедры открывались в 20 семинариях. Это делало необходимым и особую подготовку преподавателей по этим кафед­рам в академиях. К новоучрежденным кафедрам присоединялось пре­подавание сравнительного богословия. См.: Извлечение из отчета обер-прокурора за 1881 г. С. 152; Извлечение из отчета обер-проку­рора за 1886 г. СПб., 1888. С. 143-147. См. также: ОР РГБ. Ф. 23. К. 1. Д. 10. Л. 1-1 об.

2,1 Большое внимание уделял этому вопросу обер-прокурор К. П. По­бедоносцев, горячо приветствующий разработки в области полемики раскола. Свидетельством этого является переписка К. П. Победонос-

2 6 0

Практигеское богословие в российских духовных академиях

ском съезде в Казани, было признано полезным учреждение особых должностей епархиальных миссионеров27 *. И на эти должности епархиальных миссионеров стали определять ака­демических выпускников — прямо со школьной скамьи. В не­которых епархиях миссионерские обязанности стали возлагать на преподавателя истории и обличения раскола местной семи­нарии, то есть тех же выпускников академий. Да и гем, кто с принятием священного сана занимал должности законоучите­лей светских учебных заведений, наблюдателей церковно-при­ходских школ, места простых приходских священников, часто требовались специальные знания, связанные с расколом. На­конец, предмет истории и обличения русского раскола был сде­лан в 1897 г. общеобязательным2”. Аргумент был приведен «па­стырский» — эти знания необходимы каждому священнику, окончившему академический курс.

Преподаватели истории и обличения раскола пытались сочетать в своих учебных пособиях исторический материал,

цена с профсссором-расколоведом МДА Н. И. Субботиным. См.: Суб­ботин Н. И. Переписка профессора Н. И. Субботина, преимуществен­но неизданная, как материал для истории раскола и отношения к нему православия (1865-1904 гг.) Изд., введ. и комм. В. С. М аркова// ЧО- ИДР. 1915. Кн. 1 (252).

27Определением Святейшего С и н о д а o i 18 марта 1886 г. такие должности были учреждены, содержание и количество их устанавли­валось местным архиереем (Всеподданнейший отчет обер-прокуро­ра Святейшего Синода К. Победоносцева но ведомству Православ­ною исповедания за 1886 год. СПб., 1888. С. 74-82). Средства искали в епархии: архиерей обращался к настоятелям «достаточных» мона­стырей и церквей с призывом о пожертвованиях в пользу содержа­ния миссионеров и устроения миссионерских библиотек. В зависи­мости от болезненности раскольнических и сектантских вопросов в епархии и от собранных средств учреждалось от 1 до 3 миссионер­ских должностей и устанавливалось им содержание: например, в Ни­жегородской епархии - 2, в Тобольской — 3.

2"Указ Святейшего Синода от 4 января 1897 с., но ходатайству Совета МДА и Московского митрополита Сергия (Ляпидевского) (Oner обер-прокурора за 1896 и 1897 гг. С. 188- 189).

2 6 1

Н. Ю. Сухова. В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У Х О В Н Ы Й

теоретические выводы и богослов­ское осмысление раскола, практи­ческие наблюдения. Творчески и ревностно к этому вопросу подхо­дили профессор МДА Н. И. Суббо­тин и профессор КазДА Н. И. Ива­новский. Н. И. Субботин делал акцент на работе студентов с источ­никами по истории старообрядче­ства, при этом в учебный процесс вводились неизвестные доселе ста­рообрядческие документы и тек­сты, найденные самим профессо­ром29. Н. И. Ивановский, кроме того, активно изучал старообряд­чество в реальной жизни, иногда при влекая к этой практике и

29 Н. И. Субботин собрал целый комплекс источников, ранее не­известных, причем получал их разными путями, иногда от бывших старообрядцев. Им изданы: Материалы для истории раскола за пер­вое время его существования: В 6 т. М., 1875-1887; Переписка рас­кольнических деятелей. Материалы для истории белокриницкого священства: В 3 вып. М., 1887-1899. Научные сочинения Н. И. Суббо­тина также основаны на анализе значительной Источниковой базы, хотя к его исследованиям часто предъявлялись претензии в необъек­тивности, к выводам — в недостаточной научности. См.: Субботин Н. И, Раскол как орудие враждебных России партий. М., 1867; Его же. Но­вый раскол в расколе. М., 1867; Его же. Русская старообрядческая литература за границей / / РВ. 1868. № 7, 8; Его же. Происхождение ныне существующей у старообрядцев так называемой Австрийской или Белокриницкой иерархии. М., 1874 (докт. дисс.); Его же. Свиде­тельства древлеписьменных и древлепечатных книг о правильном начертании и произношении достопокланяемого имени Христа Спа­сителя Иисус. М., 1884; Его же. История Белокриницкой иерархии: В 2 т. М., 1874-1897 и др. Кроме того, профессор учредил в Москве Брат­ство св. митрополита Петра и журнал «Братское слово» (1875-1876, 1883-1899, 1906-1917), направленные на полемику с расколом.

Профессор МДА Николай Иванович Субботин

262

Практигеское богословие в российских духовных академиях

студентов30. Но полноценно включить все три составляющие учения о расколе — историческую, теоретическую и практиче­скую - в учебную деятельность студентов было гораздо слож­нее. Призывы высшей церковной власти — сделать предмет более практическим, чтобы студенты получили умение актуа­лизировать знания в реальных условиях, навыки полемики с раскольниками и сектантами — исполнить было очень сложно. Для этого необходима была организация особой практики, а это не совмещалось с учебной нагрузкой студентов академий. И в высших церковных инстанциях, и в академических кругах раз­вернулась дискуссия: разумно ли привлекать студентов к прак­тической церковной деятельности на академической скамье, или сохранять их время и рвение исключительно для учебно­научных занятий. В качестве предмета для научных занятий - написания кандидатских и магистерских диссертаций — учение о расколе студенты выбирали не так часто. Скудость этих ра­бот не позволяла построить систему освоения и введения в на­учный оборот выпускниками академий местных материалов по расколу, хотя отдельные успехи в этом направлении были. Тем важнее казалось профессорам распределение таких воспитан­ников на места преподавателей раскола в семинарии. К сожале­нию, распределение, проводимое централизовано, редко учиты­вало подобные аргументы31. Но из студентов, имеющих интерес

30 Практика у профессора Ивановского была, ибо, кроме бесед с раскольниками, которые он вел с 1871 г., с 1880-х гг. он предприни­мал регулярные поездки в Саратов, Нижний Новгород, Петербург для собеседований и более глубокого изучения особенностей раско­ла в разных местностях. Результатом было самое современное и пол­ное пособие по старообрядческому расколу и русским сектам, состав­ленное профессором: Ивановский Н. И. Руководство но истории и обличению старообрядческого раскола. Ч. I. История раскола. Казань,1886; 2 изд. 1887; Ч. II и III: Обличение раскола с присовокуплением сведений о сектах рационалистических и мистических. Казани, 1887;2 изд. 1888.

11 Так в 1893 г. оказался преподавателем науки о рус ском расколе в Тульской ДС профессорский стипендиат СПбДА А. И. бриллиантов, занимавшийся в свой стипендиатский год историей древней Церкви и

263

Н. Ю. Сухова. В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У Х О В Н Ы Й

и склонность к практической церковной деятельности, даже при этих условиях удавалось вырастить специалистов32.

писавший магистерскую работу «Влияние восточного богословия на западное в произведениях Иоанна Скота Эригены» (СПб., 1898). С преподаванием совмещались обязанности епархиального миссионе­ра, и А. И. Бриллиантову, более склонному к библиотечной работе и не имевшего реального опыта полемики, пришлось заниматься рассле­дованием дела об отправлении молитвословия и треб раскольниками поморского согласия, разоблачением тайных сектантов скопческого направления, налаживанием православной пропаганды, собеседовани­ями со старообрядцами (ОР РНБ. Ф. 102. On. 1. Д. 8, 9, 99).

Профессор МДА Н. И. Субботин сетовал К. П. Победоносцеву, основываясь на конкретных примерах, о том, что на кафедры по уче­нию о расколе распределяют студентов, «не занимавшихся этим пред­метом, не расположенных, да и не способных им заниматься». Он пред­лагал назначать на эти специфические кафедры «писавших кандидат­ские диссертации на темы о расколе» и тем проявивших интерес к проблеме. См.: Письма от 24.10.1883 и 05.11.1883 / / Субботин Н. И. Переписка профессора Н. И. Субботина, преимущественно неиздан­ная, как материал для истории раскола и отношения к нему право­славия (1865-1904 гг.) Изд., введ. и комм. В.С. Маркова / / ЧОИДР. 1915. Кн. 1 (252). С. 347, 348.

32 Примером может служить выпускник и профессорский стипен­диат СПбДА И. Т. Никифоровский — знаток старообрядчества, ус­певший, несмотря на раннюю кончину ( t 1895), досконально иссле­довать новый толк, появившийся в Самарской епархии. См.: Ники­форовский И. Т. К истории Славяно-Беловодской иерархии. Самара, 1891; Его же. Разбор ответов, данных беспоповцами пригорода Белого Яра на предложенные им вопросы, и ответ на двенадцать их вопросов. Самара, 1893. Такие же надежды возлагал профессор МДА Н И. Суб­ботин на одного из лучших студентов 1889 г. выпуска — И. В. Арсень­ева, писавшего кандидатское сочинение «по расколу»: О равночест­ном почитании Святого Креста четвероконечного и осьмиконечного (опубликована: М., 1889). Но уже магистерскую диссертацию свя­щенник Иоанн Арсеньев писал по западным исповеданиям: «Ультра- монтанское движение в XIX столетии до Ватиканского собора (1869- 1870 г.) включительно» (Харьков, 1895). См. письма Н. И. Субботи­на К. П. Победоносцеву об Арсеньеве: Субботин Н. И. Переписка профессора Н. И. Субботина, преимущественно неизданная, как

2 6 4

j

Практигеское богословие в российских духовных академиях

О «сектантском» дополнении к кафедрам по расколу в официальных документах говорилось очень неопределенно — «сведения о сектах рационалистических и мистических». Се­рьезных научных исследований по русским сектам было мало, и подразумевалось, что преподаватель, пополняя свои знания непосредственной практикой, сумеет выбрать наиболее важные сведения, подвергнуть их систематизации, анализу и составить учебный курс. Но специалисты по расколу не всегда являлись самостоятельными исследователями и в области сектантства, и эта часть курса читалась чаще всего кратко и неглубоко. В 1887 г., на съезде противораскольнических миссионеров в Мо­скве, была отмечена слабость преподавания учения о русских сектах в духовных академиях и семинариях. Это, по мнению участников съезда, могло привести к угрожающей ситуации: русские сектанты, поддерживаемые «заграничными миссионер­скими обществами» и находящие подспорье в религиозно ос­лабленной части русского общества, активизировались. При этом их враждебное отношение распространялось не только на Православную Российскую Церковь, но и на Русского Госуда­ря и весь строй русской общественной ж и з н и 33. 2 0 сентября 1889 г. состоялось определение Святейшего Синода: для про­тивостояния этому страшному злу необходимо обличение этих еретиков ввести в круг предметов, преподаваемых в духовных академиях34 . Но отдельной кафедры по изучению сект при дей­ствии Устава 1884 г. так и не было введено. Кампанию по учреж­дению такой кафедры на епархиальные средства вела МДА в 1904-1905 гг., но результата эта кампания не имела35. Отдельные

материал для истории раскола и отнош ения к нему православия (1865-1904 гг.) Изд., введ. и комм. В. С. Маркова / / ЧОИДР. 1915. Кн. 1 (252). С. 514-516 .

"ЦГИА СПб. Ф. 277. On. 1. Д. 3172. Л. 1-7; ЦГИАУ. Ф. 711. Оп. 3. Д. 1897. Л. 1-4 об.

и Среди наиболее опасных и активных сект назывались: суббот­ники, хлысты, скопцы, духоборцы, молокане, баптисты и штундисты. См.: ЖСС СПбДА за 1889-1890 уч. г. СПб., 1890. С. 91-93.

"ЦИАМ. Ф. 229. Оп. 3. Д. 315. Л. 1 -5 об.; ЖСС МДА за 1904 г.

265

Н. Ю . С у х о в а . В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У Х О В Н Ы Й

исследования феномена русского сектантства проводились - в частности, в МДА это направление развивал и. д. доцента по кафедре греческого языка Д. Г. Коновалов, - но и с ними воз­никали проблемы)В. Лишь Уставом 1911 г. во всех академиях была введена История и обличение русского сектантства, при­чем в качестве общеобязательного предмета37.

Введенная Уставом 1884 г. миссионерская группа пред­метов имела в КазДА определенный успех. Проблемы мусуль­манства и буддизма были актуальны в поволжских и сибирских епархиях, это делало востребованными и научные исследова­ния в этих направлениях, и выпускников, обладающих специ­альными знаниями и методами по этим предметам. Студенты КазДА охотно выбирали специально-миссионерскую группу предметов и соответствующие темы для курсовых работ. Не­которые сочинения представляли собой исследования очень добросовестные и глубокие, несколько раз переиздавались и были востребованы как учеными-востоковедами, так и прак- тиками-миссионерами18. В 1889 г. при КазДА, по ходатайству * 36

Сергиев Посад, 1905. С. 357-369; То же за 1905 г. Сергиев Посад, 1906. С. 20.

36 ЖСС МДА за 1905 г. Сергиев Посад, 1906. С. 333-334 и др. Ре­зультатом исследований Д. Г. Коновалова была его магистерская дис­сертация «Религиозный экстаз в русском мистическом сектантстве. Ч. I. Вып. I. Физические явления в картине сектантского экстаза» (Сергиев Посад, 1908). Диссертация была удостоена Советом МДА степени магистра богословия (24 октября 1908 г.), но указом Святей­шего Синода от 16 июня 1909 г. это решение было отменено. Основа­нием был отрицательный отзыв на диссертацию рецензента от Сино­да — архиепископа Волынского Антония (Храповицкого), в котором указывалось, что работа «не имеет богословского характера», а также не приемлема для «православно-богословской науки» и не соответ­ствует «задачам духовно-академического образования». См.: ЖЗС МДА МДА за 1909 г. Сергиев Посад, 1910. С. 230-233, 416-444.

,7 Устав православных духовных академий 1911 г. § 130.:iK На некоторых курсах доходило до 12 студентов, пишущих выпу­

скное сочинение по миссионерским предметам. Темы кандидатских диссертаций, написанных на миссионерские темы в 1884-1892 гг.

266

Практигеское богословие в российских духовных академиях

архиепископа Павла (Лебедева), с разрешения Святейшего Синода, были учреждены сокращенные двухгодичные миссио­нерские курсы, как по татарскому, так и по монгольскому отде­лу®. Аргументация была достаточно естественной: КазДА, в условиях нового Устава, почувствовала себя ответственной за развитие миссии в Поволжье, причем не только теоретическое, но и практическое. В то же время не все из кандидатов, присы­лаемых преосвященными епархий, в которых находится му­сульманское и языческое население, для основательной подго­товки к миссионерству, способны получать высшее богослов­ское образование. Курсы могли бы разрешить эту проблему. К тому же, занятия на этих курсах могли бы посещать миссионе­ры-практики, проезжающие через Казань к месту назначения или специально приезжающие в Казань для получения сове­тов по миссионерским делам, а также священники инородче­ских приходов Казанской епархии10.

С конца 1880-х гг. практический настрой, инициируемый «сверху», дополнился живым ответом «снизу», хотя и не со­всем согласованным с первым — внеучебной просветительской и проповеднической деятельностью студентов. Студенты при­нимали участие в народных чтениях и внебогослужебных со­беседованиях в городских церквах или местах общественных собраний11. Создавались кружки религиозно-нравственного 30

(Терновский С. А. Историческая записка о состоянии Казанской ду­ховной академии после ее преобразования. 1870 1892. Казань. 1892 (далее: Терновский. Указ, соч.) С. 326-327).

39 Отчет о состоянии КазДА за 1888-1889 уч. г. С. 31 39.30 Часть предметов слушателям курсов преподавалась вместе со

студентами академии, но были и специальные предметы - этногра­фия и история распространения христианства, общий филологиче­ский обзор языков. Курсы функционировали довольно стабильно и признавались учреждением весьма полезным, хотя учащихся там было немного. За 5-летний период курсы окончили: в 1891 г. - 5 слушате­лей, в 1892 г. - 11, в 1893 г. - 7, в 1894 г. - 14, в 1895 г. - 4 (Тернов- гкий. Указ. соч. С. 253-255, 3 4 0 -3 4 2 ; Отчет обор-щюкурора за 1894 и 1895 соды. СПб., 1898. С. 308).

См. статью настоящего сборника «Студенты высшей духовной

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

просвещения, проповеднические. Желание студентов практи­чески приготовиться к тем проблемам, которые встретят их по выходе из академии, определяли их рвение к практической цер­ковной деятельности.

Отзывы о просветительской и социальной деятельности студентов убеждали в ее полезности как для «практического богословия» самих студентов, так и для просветительской мис­сии Церкви. Однако в академической среде были различные мнения по этому вопросу — вопрос о разумности такого прак­тического аспекта в богословском образовании многими чле­нами корпораций подвергался сомнению.

При разработке нового Устава духовных академий в 1909 г. был поставлен вопрос о более последовательной подготовке студентов академий к главному церковному служению, кото­рое дано в удел духовной школе — пастырству. Вопрос вызвал горячую дискуссию: следует ли специально готовить студен­тов академий к священству и настойчиво призывать их, как будущих семинарских преподавателей, к принятию сана? Пре­освященные Антоний (Храповицкий) и Сергий (Страгород- ский) считали, что сомнения в этом вопросе выражали неопре­деленность принципов, которой страдала духовная школа. Под­готовка к пастырству должна стать структурообразующей идеей высшего духовного образования и практическим применени­ем теоретического богословия к жизни Церкви. Представляя пастырство лишь одним из возможных выходов для своих вы­пускников, академии изменяли, по мнению преосвященных, своей главной задаче и лишали богословие его итоговой — прак­тической — составляющей. А это обуславливало слабость в ис­полнении и других задач — педагогической и научно-богослов­ской* 42 . Однако другие члены Комиссии воспротивились такой

школы в России — научный поиск и церковный порыв (1890- 1900-е гг.)».

42 Могут ли научить и вооружить будущих пастырей те, кто сам уклонился от пастырства по нежеланию или боязни? Могут ли зани­маться разработкой церковной науки те, кто не пожелал взять на свои плечи предлагаемого креста священства? Вывод: первый параграф

2 6 8

Практигеское богословие в российских духовных академиях

однозначности. Академии — не пастырские школы, как семина­рии, а должны заниматься научным изучением богословия. И хотя, конечно, желательно, чтобы питомцы академий стреми­лись служить Церкви в священном сане, и служение, и практи­ческое применение богословских знаний не столь однозначно'*1.

Новый Устав 1910-1911 гг. был попыткой компромисса этих точек зрения, но неудачной. Общеобязательный статус нравственного богословия, пастырского богословия с аске- тикой, гомилетики и церковного права подтверждался, но без каких-то особых акцентов или ремарок. Хотя Устав вводил практические занятия, которые должны были сопровождать все лекционные курсы, и особо указывал на необходимость состав­ления и аналитического разбора проповедей на занятиях по го­милетике, это не выходило принципиально за прежние поня­тия и подходы к практическому богословию.

Гораздо важнее были обсуждения самой проблемы - ис­следования практической жизни Церкви — в преподаватель­ских кругах. Церковно-общественный подъем начала XX в. при­вел к постановке новых вопросов в церковной жизни, и богосло­вие неизбежно должно было включить эти вопросы в свою па­литру'14 . С одной стороны, было заметно оживление церковной жизни, обсуждались вопросы активизации приходской деятель­ности, близости пастыря и паствы, социального служения, про­свещения. С другой стороны, в бурных событиях 1905-1906 гг. так или иначе оказались задействованы не только отдельные члены Церкви, но и церковные институты, в частности, духов­ные школы. Эти действия, а также реакция церковной власти на них обнажили многие проблемы, которые требовали осмы­сления и оценки с догматической, канонической, церковно- * 4

Устава необходимо должен четко формулировать мысль о приготов­лении на служение Церкви преимущественно в священном сане ("Жур­налы 1909 г. С. 6 -8 ).

4'Журналы 1909 г. С. 8 -9 .4'10 проблемах высшей духовной школы см. статью настоящего

сборника «Богословское образование в России в начале XX в. — по­лемика, анализ, синтез».

2 6 9

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

исторической, историко-литургической точек зрения. Возник­ла необходимость богословского исследования самой церков­ной жизни с ее новыми проблемами, вопросами, чертами и тен­денциями. Но при этом исследования должны были сохранять жизненность — «практичность», то есть: а) в формулировке самих проблем и задач исследований должны участвовать те, кто имеет личный опыт или близко знает исследуемую сторо­ну церковной жизни или форму церковного служения (пастыр­скую, просветительскую, миссионерскую, социальную); б) ре­зультаты исследований не должны оставаться исключительно достоянием научных обсуждений, аудиторий и архивов, а вво­диться в жизнь, способствуя решению тех проблем, из которых они исходили. Это было тем требованием, которое всегда

> предъявлялось Церковью к своей науке — богословие должно постоянно развиваться и быть готовым дать ответ на тот или иной вопрос, выработать церковно-богословскую позицию по той или иной теме. То есть практическое богословие получало несомненный научный статус, свои научные задачи, источни­ки и методы исследования, но они имели особенность - взаи­мосвязь теоретического богословия, с его историческим и сис­тематическим подходами, концептуальной основой и специаль­ными исследованиями по конкретным вопросам, и реальной современной жизни Церкви, с ее актуальными проблемами. Темы, связанные с проблемами современной церковной жиз­ни и духовного служения, стали предлагаться для исследова- ния студентам45. Таким образом, в контексте высшей духовной

45 Например: выпускные сочинения студентов СПбДА «Христи­анское мировоззрение и научный социализм в России (историко-фи­лософский очерк отношений между ними со 2-й половины XIX века до настоящего времени)» (1908 г.) (О Р РНБ. Ф. 574. Оп. 2. Д. 144); «Пастырско-проповеднические перспективы в современной обстановке церковно-общественной жизни» (1918 г.) (ЦГИА СПб. Ф. 277. Оп. 2. Д. 135); студентов МДА «Церковно-приходская благотворительность: исторический очерк и современное состояние)» (1905 г.) (ОР РГБ. Ф. 172. К. 182. Д. 5, 6); «Современность в проповеди (теоретико-кри­тическое исследование до нынешнего дня)» (1905 г.) (Там же. К. 187.

270

Практигеское богословие в российских духовных академиях

школы начало формироваться новое понимание «практическо­го богословия», с одной стороны, синтезирующее весь преды­дущий опыт, с другой стороны, ставящее перед необходимостью разработки особых подходов, методов исследований.

На фоне этих обсуждений и интересных находок трактов­ка практического богословия в проекте последнего Устава ду­ховных академий, разработанного в 1917-1918 гг., кажется ша­гом назад. Сама учебная концепция этого проекта была синте­зом всех прошлых Уставов — она сочетала общеобязательный курс, причем построенный по определенным принципам, и пять направлений специализации, в виде групп предметов. Одним из таких направлений была церковно-практическая группа, состоящая из: пастырского богословия (с аскетикой, катехети- кой и историей миссий), церковного права, истории проповед­ничества и гомилетики, литургики, церковной археологии и истории христианского искусства, истории старообрядчества и разбора его учений, истории сектантства и разбора его уче­ний, истории социальных учений, педагогики с методикой пре­подавания Закона Божия™. Само понимание «практического богословия», постепенно формируемое, но к 1917 г. уже заяв­ленное, с трудом совмещалось в единой специализации с полно­ценным научным развитием таких наук, как церковное право, литургика, церковная археология, а также научным изучением истории и учения старообрядчества. Каких-либо указаний и

Д. 1); «Современные гадания о грядущих судьбах человечества и их оценка в связи с общим вопросом о смысле истории» (1905 г.) (Там же. К. 204. Д. 7); «Пасторологический анализ русской изящной лите­ратуры последнего десятилетия» (1913 г.) (Там же. К. 203. Д. 5) и др.

'"‘Проект Устава православных духовных академий 1917-1918 i t . § 123 (ГАРФ. Ф. 3431. On. 1. Д. 382. Л. 77-78). Ср.: обсуждение воп­роса о церковно-практической группе на заседаниях комиссии про­фессоров духовных академий в мае — июне 1917 г. (РГИА. Ф. 797. On. 86. Д. 91. Л. 47-49). Для КазДА предполагалось еще одна группа, для специального изучения мухамеданства и буддо-ламаизма (две под­группы), а также языка и быта тех населяющих Россию народов, кото­рые исповедуют эти религии (ГАРФ. Ф. 3431. Ом. 1. Д. 382. Л. 78 79).

2 7 1

OB,рассуждений по поводу особой постановки этих практик, связанных с их учебным освоением и п р и Г ^ ^ научных достижений богословия к жизни Церкви п р о е е т Т ^ ва не содержал, не успели этот вопрос полноценно обсуд ^ на заседаниях Отдела о духовных академиях Поместного с ” бора. Однако эта ущербность отчасти восполнялась обсужде­ниями актуальных проблем церковной жизни и их связи с бо­гословской наукой. Такие обсуждения проходили не только в рамках Отдела о духовных академиях, но также Отделов о бла- гоустроении прихода, о единоверии и старообрядчестве, о мис­сиях, о богослужении и других и на пленарных заседаниях Собора. Профессора духовных академий - специалисты в обла­сти догматики, церковной истории, канонического права, ли­тургики, истории старообрядчества, миссии — не только дава­ли компетентные справки из области своих научных занятий, но и в оперативном режиме вырабатывали «технику» примене­ния этих знаний к решению обсуждаемых проблем. Эти обсуж­дения, несомненно, также можно считать вкладом в развитие «практического богословия» Русской Православной Церкви.

Следует отметить еще один учебный проект 1917 г., име­ющий определенное отношение к развитию практического бого­словия — проект богословского института47. Авторы проекта

предлагали преобразовать в такие институты старшие 272

------------------ н - Ю - СУХОва• ВЕРТОГРАД Н А У К д у х о р и ч п

ПЯТЫЙ

и шестой — классы семинарии. Учебные планы проектируемых институтов мало отличались от семинарских: сохранялисьти все богословские предметы семинарского курса, с до ав

ем патрологии, истории христианского искусства и нео ной заменой «Практического руководства для пастырей предмета исключительно практического и не прон общей идеей, на «церковное право». Вводились также ты, ориентирующие студентов на знание современн ства — «обзор социальных учений», с элементами пол аКцеН'экономии, и «история русской философской мысли -том на ее современном состоянии. Однако главная

---------------------------------------------- - П г 1917. С. 2 9 '47'47 О реформе духовно-учебных заведении, п •>

богословских институтов была в подготовке студентов к ^рковной жизни и активной деятельности. Недостаток дейст

ppntmuzecKoe богословие в российских духовных академиях

вующих семинарий авторы проекта видели в оторванности отжизни отвлеченности преподаваемых наук и изоляции от живых церковных дел. Нельзя создать замкнутых лабораторий для изготовления пастырей. Наилучшей средой, созидающей пастыр­скую настроенность, является христианская семья — «домаш­няя церковь», церковная общественность, приход с его задачами и проблемами, просветительской и социальной деятельностью. Церковное воспитание проект видел не в строгой регламента­ции жизни, свойственной старым семинариям, но в активном участии в богослужении, проповеди в приходских храмах, веде­нии религиозно-нравственных бесед; участии в благотворитель­ных и просветительских организациях и братствах; поездках в места, зараженные расколом и сектами, под руководством мест­ных миссионеров; паломничестве к святыням и пр. Вся эта прак­тическая деятельность должна была осмысляться с богословской точки зрения и исследоваться с целью ее совершенствования. Однако этому проекту, как и проекту традиционных духовных академий, не суждено было реализоваться.

Таким образом , практическое богословие в истории рос­сийской духовной ш колы им ело непростой путь и, как кажет - Ся> не успело выработать четкую постановку, учебную и науч- нУк> концепцию, методы исследования и обучения. Однако оп Р^Деленная палитра п ри нцип ов и реш ений была составлена.

°*н о выделить некоторы е из них: не ^ Практическое богословие ставит своей задачей приме

ие богословских знаний к конкретным проблемам церков Нои жизни.

ком ^ Практическое богословие долж но не только давать ре цИа Д,а ии По применению этих знаний, но вырабатывать с Пени НЬ1С Mero7lHKn — «технику» — их практического при Ных v В КонкРетных ситуациях, с учетом специфики WP

яРеждений, регионов, местных и временных про )ЛС 'в ом Рактическое богословие должно действовать и в J

правлении, то есть исследовать явления совреме

272 273

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

церковной жизни и формулировать возникающие в этой жиз­ни проблемы на языке научного богословия, для решения их в рамках теоретического богословия.

4) Для исследования современной церковной жизни прак­тическое богословие должно вырабатывать особые методы ис­следования, использовать достижения и методы других наук, занимающихся проблемами современности.

5) Особое внимание практического богословия должно обращаться на комплекс наук, связанных с церковным служе­нием — пастырским, миссионерским, проповедническим, ибо даже их учебная постановка должна учитывать их особую - практическую — направленность.

6) Наконец, практическое богословие должно быть тесно связано с церковной практикой как таковой, то есть активным участием исследователей, преподавателей, студентов в реаль­ном церковном служении.

Российская духовная школа не успела реализовать эти планы, но был намечен путь — последовательная реализация и синтез этих положений.

СТУДЕНТЫ ВЫ СШ ЕЙ ДУХОВНОЙ школы В РО ССИ И - НАУЧНЫ Й поиск

И Ц ЕРКО ВН Ы Й ПОРЫВ (1 8 9 0 -1 9 0 0 -е гг.)

Настоящая статья посвящена исследованию одного из инте­ресных явлений в истории российского православного духов­ного образования: организации и деятельности студенческих кружков и обществ в конце XIX — начале XX в. В течение по­лутора десятилетий (с середины 1890-х до 1910 г.) во всех че­тырех академиях было учреждено более десяти кружков и об­ществ разной направленности. В одних случаях инициатива их учреждения принадлежала студентам, но возглавлялась представителями духовно-академических корпораций, в дру­гих случаях активной силой являлись сами преподаватели-эн­тузиасты. Желание студентов и преподавателей расширить круг своих занятий, наложить на себя лишние обязанности и ответственность вызывает удивление, ибо духовные академии осуществляли один из самых трудоемких процессов высшего образования, и перегруженность преподавательских и студен­ческих корпораций духовных академий к концу XIX в. была «притчей во языцех»1. Небезынтересен и сам опыт кружковой

1 Многопредметность, сочетание в учебных планах богословско­го и гуманитарного образования, новизна многих из преподаваемых предметов, труднодоступность источников, слабо разработанная ме­тодология требовали больших усилий и от учащих, и от учащихся.Все эти проблемы проявлялись с самого начала бытия высшей ду­ховной школы, оставались они вполне актуальны и к концу XIX и.

2 7 5

Я . Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

деятельности. Какие проблемы ее участники пытались решить таким путем, какие интересы удовлетворить? Было ли это яв­ление связано с внутренним учебным процессом или вызвано какими-то церковными или общественными причинами, вне­шними по отношению к духовной школе? Какие формы сту­денческой самодеятельности оказались наиболее приемлемы­ми для высшей духовной школы? Решили ли кружковые за­нятия те задачи, которые перед ними ставили их инициаторы? Наконец, как относились к этим занятиям представители цер­ковной власти, епархиальные архиереи, было ли единство в отношении к этому явлению в преподавательской среде? Все эти вопросы требуют специального исследования. Однако их изучение помогает не только лучше представить состояние высшей духовной школы и «академического» студенчества в определенный исторический период, но глубже понять неко­торые сущностные черты духовного образования и развития богословской науки.

«Кружковой» порыв 1890-1900-х гг. был, как казалось, совершенно новым явлением для высшей духовной школы, доселе редко отходившей от данных высшей властью уставных положений. Однако история духовных академий уже имела подобный прецедент, хотя и задолго до исследуемого периода. Этот уникальный опыт принадлежал студентам первого курса преобразованной по новому Уставу МДА2. Организованный ими в 1816 г. кружок «Ученые беседы» действовал недолго: как только студенты этого курса стали преподавателями, у них появилось профессиональное поприще для актуализации по­лученных знаний, а последующие курсы преемниками в этом деле не стали. Но деятельность этого кружка - обсуждение ре­фератов, составленных по проблемным темам богословской науки, - стала примером проявления самостоятельного твор-

2Голубинский Ф. Л., прот. «История общества, составившагося под названием «Ученых бесед» в Московской Духовной Академии 1816 года марта дня» / / У Троицы в Академии. 1814-1914. Юбилейный сборник исторических материалов. М., 1914. С. 1-9. См. также: РГИА ф . 796. Оп. 205. Д. 367.

2 7 6

Студенты высшей духовной школы - наугный поиск и церковный порыв

чества юношества, призванного к постижению самых высоких истин человеческого знания.

В дальнейшей истории академий был еще пример внеучеб- ной деятельности подобного рода, уже в условиях нового Ус­тава духовных академий, принятого в 1869 г. В Уставе огова­ривалось право академий «учреждать ученые общества», а к деятельности обществ в учебном заведении могли привлекать­ся и студенты*. Ректор СПбДА протоиерей Иоанн Янышев попытался устроить в СПбДА такое общество: по субботам после всенощной желающие студенты и преподаватели соби­рались в аудитории и читали рефераты, «кто о чем хотел»'* 1. Рефераты посвящались актуальным вопросам научного бого­словия и церковной жизни.

Но оба эти прецедента были особыми случаями, обуслов­ленными энтузиазмом конкретных личностей, и не создали тра­диции. Кружковая деятельность 1890-1900-х гг., хотя и опира­лась на инициативу отдельных лиц, представляла собой не осо­бые случаи, а некоторое явление. Поэтому для определения

Сказанная цель обществ: изучение и издание источников хрис­тианского вероучения, памятников и материалов, относящихся к ис­тории и современному состоянию Церкви, обзор произведений оте­чественной и иностранной литературы, изыскание способов к «воз­вышению уровня всех богословских наук» и наук, соприкосновенных с богословием и т.д. См.: Устав духовных академий, Высочайше ут­вержденный 30 мая 1869 г. Гл. XIV: О средствах к совершенствова­нию и распространению богословских знаний. § 170-171. Западное богословское образование практиковало такую форму обучения: в Уставе теологического факультета Берлинс кого университета огова­ривалась деятельность «богословских обществ» из профессора и сту­дентов, для катехетических, гомилетических, археологических упраж­нений, богословских сочинений и богословских состязаний (ХЧ. 1869.Ч. И. № 8. С. 345).

1 «Общество» протоиерея Иоанна студенты вспоминали с боль­шой благодарностью, как нечто «новое и небывалое» в духовно-учеб­ной системе (Бронзов А. А. Протопресвитер Иоанн Леонтьевич Яны­шев. СПб., 1911. С. 69-70). Но распространения это начинание при Уставе 1869 г. не получило.

2 7 7

1

Н. Ю. С у х о в а . ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

причин этого явления необходимо проанализировать ситуацию внутри и вне академий.

Одной из характерных черт жизни высшей духовной шко­лы в 1880-1890-е гг. были нестроения в студенческой среде. Процесс расцерковления, неповиновения, беспорядков в начале 1880-х гг. охватил студенческую среду российских университе­тов и институтов5. Эта волна захлестнула и духовные академии, несмотря на их еще сохранявшуюся, хотя и ослабленную к это­му времени, обособленность. Попытки духовно-учебного на­чальства наладить дисциплину, .i также меры, предпринятые новым обер-прокурором К. П. Победоносцевым, вызывали об­ратную реакцию, и в конце 1883 — начале 1884 г. по академиям прокатилась волна нестроений6. В КДА один из студентов был

5 Юхнева Н. В. Студенческое движение в Петербургском универ­ситете и первые демонстрации 1901 г. / / Очерки по истории Ленинг­радского университета. Т. 1. Л., 1962. С. 129-139; Жуйкова Р. Г. Рево­люционное студенческое движение в Петербурге в 80-х гг. XIX в. (1881-1887 гг.). Автореферат дис... к. и. н. Л., 1965; Она же. Револю­ционные студенческие кружки Санкт-Петербургского университета 80-х годов XIX века / / Очерки по истории Ленинградского универ­ситета. Т. 2. Л., 1968. С. 41-51; Из истории революционного движе­ния учащихся в России в 80-х годах XIX в. / Публ. А. Н. Катренко / / Сов. архивы. 1983. № 6. С. 31-35; Щетинина Г. И. Студенчество и революционное движение в России, последняя четверть XIX в. / АН СССР. Ин-т истории СССР. М., 1987.

6 К. П. Победоносцев видел наиболее действенную меру борьбы с беспорядками в запрещении своекоштным студентам жить на «воль­ных» квартирах, за исключением родительского дома. По его предло­жению Святейший Синод 6 /15 июля 1883 г. принял соответствую­щий указ. Первое применение этого указа последовало в августе того же 1883 г., при образовании новых курсов. Указом Синода от 3 нояб­ря 1883 г. Советы академий обязывались на заключительных страни­цах годичных отчетов «О состоянии академии» сообщать о поведе­нии студентов и деятельности инспекции. В 1884 г. Святейший Синод неоднократно указывал на необходимость улучшения религиозно- нравственного воспитания студентов духовно-учебных заведений, в том числе и академий. См.: РГИА. Ф. 796. Оп. 205. Д. 451. Л. 305; Там же. Д. 452. Л. 420-421; Там же. Ф. 684. On. 1. Д. 34. Л. 2; ОР РНБ Ф. 608. On. 1. Д. 1117. Л. 23 23 об.

278

Студенты высшей духовной школы — наугный поиск и церковный порыв

арестован за хранение революционных сочинении и бомбы, предоставление ночлега членам террористической фракции, в марте 1884 г. студентами этой академии была организована демонстрация, неспокойная обстановка была в МДА7. Состав студентов духовных академий попытались усовершенствовать количественно и качественно: более строго стали подходить к выбору семинаристов, посылаемых в академии, ректорам ака­демий было указано входить в конфиденциальные сношении с семинарским начальством для выяснения благонадежности ко

лонтеровк. Церковным руководством принимались меры, на­правленные на ограждение духовных академий от внешнею влияния, но они не имели заметного успеха. Со второй поло­нимы 1880-х гг. часть студентов духовных академий стала ак­тивнее реагировать на нарастающие нестроения в обществе, волнения следовали за университетскими, хотя в менее сильной форме. Приходилось принимать радикальные моры. Синод издал ряд указов с запрещениями разной степени тяжести".

'Студент 3 курса КДА К. Дашкевич; пыла выявлена п о связь г киевской организацией «Народной ноли». См.; ЦГИАУ. Ф 711 Он. 3. Д. 1592. Л. 1-8; ЦИАМ. Ф. 229. Он. 3. Д. 191. Л. \ 7

"Обзор деятельности Ведомства православною исповедания ,ы время царствования императора Александра III. СПб., 1901. С. 158 167. Волонтеры выпускники семинарий, поступающие в академию нс по назначению семинарского начальства, а но собственной инициа­тиве. Разрешение на такой вариант поступления всем выпускникам духовных семинарий 1-го разряда было дано Уставом духовных семи­нарий 1867 г. (§ 13) и Уставом духовных академий 1869 г. (§ 123 128).

'Определение Святейшего Синода за № 2572 от 25 ноября - 10 декабря 1886 г. запрещало любые отлучки студентов из учебных заведений, в том числе и из академий вне вакаций, <>■ бою разрешения инс пекции. Указ Синода от 15 декабря того же года за № 22 воспрещал воспитанникам духовно-учебных заведений иметь огнестрельное оружие, а указ от 23 декабря за № 25 принимать уча­стие во всех чествованиях общественных деятелей, имеющих публич­ный характер. Иниду нес троений 1886 1887 гг. 22 июня 1888 г. Свя­зей bj и й Синод издал новый указ; нарушителей предлагалос ь лишать отпусков, самовольно уходящих из академий н а....и, - исключать.

279

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

В августе 1888 г. дела об исключении студентов из академий и увольнении по прошениям были переданы из Советов, в состав которых входили все профессора академий, в Правления10 11. Эта мера повышала личную ответственность руководства академий, но отстраняла большую часть преподавателей, причем не толь­ко молодых, но и опытных, от влияния на судьбу нарушителей и возмутителей спокойствия. Однако скоро стало ясно, что от­странение преподавателей от воспитания студентов действует губительно: наказания и усиление инспекторского надзора побуждали студентов искать связей с современной жизнью и осмыслять возникавшие проблемы, и в этом их никто не мог скорректировать.

С конца 1880-х гг. обвинение в недостатках воспитания студентов духовных академий было перенесено на всех членов корпораций: занимаясь наукой, они не думают о том, чем жи­вут студенты, не имеют на них нравственного влияния". Несо­ответствие настроений студентов духу церковной школы и занятиям богословской наукой волновало и профессорско-пре­подавательские корпорации, но они видели выход в сближе­нии со студентами на почве интересов науки и усилении

10 Указ Святейшего Синода, Высочайше утвержденный 31 августа 1888 г. В указе приводился аргумент: в состав Советов входят профес­сора, не имеющие непосредственного отношения к вопросам воспи­тательного характера, но своим большинством могущие стеснять дей­ствия непосредственных начальников — ректора и инспектора. См.: ЦГИА СПб. Ф. 277. On. 1. Д. 3031. Л . 1 -11; Там же. Д. 3032. Л. 1 -3 об.; РГИА. Ф. 802. Оп. 9 .1888 г. Д. 9. Л. 1-4; ЦИАМ. Ф. 229. Оп. 3. Д. 191. Л. 1 -3 об.; Обзор деятельности Ведомства православного исповеда­ния за время царствования Александра III. СПб., 1901. С. 563-564.

11 В августе 1892 г. К. П. Победоносцев сетовал в письме к архи­епископу Амвросию (Ключареву): «Беда нам от академистов. Увы! Ныне профессора ставят себя так, что читают лишь свои лекции, и то не все внимательно, с мыслью о слушателях, а большею частью с мыс­лью о своей науке, коей якобы служат. До общего направления, до духа нравственного - нет им дела. Отсюда и нравственные нестрое­ния в академиях, и непомерное развитие глупой гордости в ее питом­цах...» (ОР РГБ. Ф. 230. П. 9804. Д. 10. Л. 6 -6 об.).

2 8 0

Студенты высшей духовной школы — наугный поиск и церковный порыв

научного и нравственного влияния на студентов. Эти сообра­жения побуждали некоторых преподавателей поддерживать организацию студенческих кружков и обществ — научных, а не общественно-политических.

Но воспитательной причиной, конечно, нельзя полностью объяснить творческий порыв. Кружковая деятельность долж­на была восполнить пробел, возникший на месте вводимых Ус­тавом 1869 г., но отмененных реформой 1884 г. учебных прак­тических занятий. Хотя опыт этих занятий в эпоху действия Устава 1869 г. был признан в целом неудачным, их отмена яви­лась неудовлетворительным решением. Творческие силы сту­дентов и желание обсуждать изучаемые вопросы не находили выхода. Знакомство с опытом заграничных университетов - а преподаватели духовных академий, начиная с 1869 г., имели такую возможность - подтверждало необходимость проведе­ния практических занятий. Без чтения и анализа источников, разбора проблемных вопросов - в аудитории, под руководством преподавателя-специалиста, — невозможен плодотворный учебный процесс, особенно в такой сложной области науки, как богословие. При обсуждении в 1895-1896 гг. проектов новой духовно-учебной реформы, так и не состоявшейся, преподава­тельские корпорации настойчиво предлагали ввести практиче­ские учебные занятия в той или иной форме12. Когда стало ясно, что официального централизованного введения практических занятий не последует, некоторые члены корпораций духовных академий решили взять инициативу в свои руки и воспользо­ваться разрешением действующего Устава учреждать ученые общества и применять другие способы «к возвышению уров­ня» богословской науки12.

Третьей причиной «кружкового» явления была попытка приобщить студентов академий к церковно-практической

12 Сухова Н. Ю. Несостоявшаяся духовно-учебная реформа 1890-х годов / / Сборник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. II: История: История Русской Православной Церкви. Вып. 3 (20). М„ 2006. С. 7-26.

"Устав 1884 г. § 163-164.

281

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

деятельности. В Уставе духовных академий, введенном в 1884 г., был поставлен акцент на подготовке студентов духов­ных академий к церковно-практическому служению. Но в ка­ких формах эта подготовка должна осуществляться, указано не было. Чтения лекций по дисциплинам, имеющим отноше­ние к пастырскому служению — пастырскому богословию, го­милетике, литургике, истории и полемике с расколом и сек­тами - явно было недостаточно. Надо было вырабатывать умение применять эти знания практически, решая с помощью полученных знаний актуальные проблемы церковной жизни, иметь опыт не только участия, но и организации приходской жизни, навыки в церковно-просветительской и церковно-со­циальной деятельности. С середины 1896 г. часть препода­вателей пыталась искать выход в усилении практической со­ставляющей богословского образования, то есть привлечении студентов к реальной церковно-просветительской, церковно­социальной и миссионерской деятельности в форме кружков и обществ.

Наконец, побудительным мотивом для организации вне­плановых студенческих занятий послужило повышение церков­но-общественной активности в конце XIX — начале XX в. С особой значимостью встал вопрос: в какой степени студен­там высшей духовной школы необходимо знать умонастроения общества, духовные искания, новые веяния в литературе, бу­доражащие умы. Студенты не были ограждены от этого про­цесса непроницаемой стеной, особенно после того, как в духов­ных академиях были разрешены студенческие библиотеки. Но надо ли придавать этому процессу познания общественных ин­тересов систематическую и официальную форму, ставить под руководство преподавателей? Члены профессорско-преподава­тельских корпораций неоднозначно отвечали на этот вопрос. Одни считали, что студентов следует ограждать от влияния расцерковленного общества, настраивая исключительно на тра­диционный духовно-учебный процесс. Другие преподаватели считали необходимым для будущих пастырей и богословов знать все эти проблемы и учиться вырабатывать решения в

2 8 2

Студенты высшей духовной школы - наугный поиск и церковный порыв

трудных ситуациях, не убегая от проблем, а работая над воцер- ковлением общественной инициативы и .

Таким образом, «кружковое» явление было закономерным явлением духовно-академической жизни конца XIX - начала XX в. Преподавательские корпорации чувствовали насущную необходимость ввести новые формы учебной деятельности, активизирующие студентов в интеллектуальном отношении. Многие преподаватели, как и церковная власть, видели един­ственный путь правильного развития высшей духовной шко­лы в усилении церковно-практической деятельности студен­тов. Как представители церковной власти, так и большая часть преподавателей, хотя и относились настороженно к обществен­но-дисциплинарному возбуждению студентов, видели един­ственный выход во введении этого возбуждения в правильное русло, возглавляемое преподавателями академий и контроли­руемое церковной властью.

Организуемые в конце 1890 — начале 1900-х гг. студен­ческие кружки и общества имели разное направление, отлича-

ы Епископ Антоний (Храповицкий), будучи ректором КазДА, писал в 1896 г. о необходимости приближения академий к реальной церковно-общественной жизни, привлечения как профессоров, гак и студентов «к участию в обще-церковной жизни». При этом «пропо­ведь слова Божия должна была быть... живою общественною речью». Некоторые преподаватели академий призывали к еще более активно­му знакомству студентов с реальной жизнью и «нравственными нуж­дами общества», предоставлению им возможности «самодеятельною практического участия... в церковном учительстве и церковной жиз­ни». Отрыв академий от образованного общества оценивался, как беда обеих сторон: «не хотим знать иного мира, в котором живет интел­лигенция...» «Необходимо православному богослову... чутко вслуши­ваться в запросы времени... глубоко, напряженно-пристально вдумы­ваться в особенности духовных интересов, которыми живет современ­ное общество». См.: Антоний (Храповицкий), еп. В защиту наших академий / / ПС. 1896. № И . С. 16, 39; О специализации духовных академий / / ВиР. 1897. Т. 1. Ч. 1. С. 432; Светлов П. Я., свищ. Образо­ванное общество и современное богословие / / БВ. 1901. № 11. С. 524; Введенский А. И. Запросы времени / / Там же. 1903. № 10. С. 243.

2 8 3

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Профессор СПбДА Виталий Степанович Серебренников

лись по форме и уровню. Можно выделить три направления в этом процессе.

Кружки и общества первого вида учреждались с целью актуа­лизации знаний, полученных в лек­ционных учебных курсах. Это бы­ли практические занятия, хотя не введенные в строгие учебные рам­ки и охватывающие только ревни­телей того или иного предмета. Ос­нову составляло чтение и обсужде­ние источников или интересных и спорных научных исследований. За пример были взяты подобные занятия на теологических и фило­софских факультетах немецких университетов. Наиболее значи­мыми были подобные занятия по психологии под руководством В. С. Серебренникова в СПбДА и по философии под руководством П. В. Тихомирова в МДА,;\

15 Командировки с научной целью в европейские университеты побуди­ли некоторых преподавателей акаде­мий сопровождать и свои лекционные курсы факультативным чтением и ана­лизом источников для желающих сту­дентов. Для этого испрашивалось со­гласие ректора. И. д. доцента СПбДА В. С. Серебренников проводил в 1894- 1898 гг. с желающими студентами за­

нятия по экспериментальной психологии. Он взял за образец семи­нар Вильгельма Вундта в институте психологии при Лейпцигском университете, в работе которого сам В. С. Серебренников участвовал в 1892-1893 гг. во время стажировки в Германии. С 1904 г. попытался

Профессор МДА Павел Васильевич Тихомиров

284

А

Студенты высшей духовной школы — наугный поиск и церковный порыв

Второй формой было состав­ление и обсуждение рефератов по злободневным вопросам богосло­вия и наук, соприкосновенных с богословием (психология, филосо­фия, литература), а также по про­блемам церковной и общественной жизни. В КазДА в 1897-1898 уч. г. был организован студенческий Философский кружок под руко­водством профессора метафизикиВ. И. Несмелова и профессора ло­гики и психологии А. Н. Потехина.В КДА в 1898 г. был учрежден про­поведнический кружок, участники которого, кроме практической де­ятельности — составления и произнесения проповедей, занима­лись разработкой теоретических вопросов в области гомиле­тики. Руководил кружком по просьбе студентов и. д. доцента священник Николай Гроссу. В МДА в 1899 г. был организован Философский кружок, вскоре переименованный в Общество; мысль о его создании родилась у студентов и нашла поддержку и.д. доцента психологии П. П. Соколова и и. д. доцента но ка­федре истории философии П. В. Тихомирова. В 1900 г. в СПбДА было организовано студенческое Психологическое общество,

Ректор СП6ДА епископ Сергий (Страгородским)

вести регулярные занятия по философии профессор МДА П. В. Ти­хомиров. Он же сформулировал обоснование такого порыва: «Созна­ние пользы этого дела [практических занятий — С. H.J и наблюдение тех завидных результатов, какие оно дает у немецких профессоров, преисполнило меня желанием и решительностью завести и при своей кафедре такое же чтение и обсуждение философских отрывков. С разрешения Преосвященного Ректора это и сделано мною в насто­ящем учебном году - пока для желающих только студентов 3 курса, а впоследствии по указаниям опыта можно будет это дело и расширить, как по количеству читаемого материала, так и по составу участников» (ЖЗС МДА за 1904 г. Сергиев Посад, 1904. С. 349).

2 8 5

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

по инициативе самих студентов, но под руководством профессора пси­хологии В. С. Серебренникова. Че­рез год в СПбДА было организова­но и студенческое Литературное общество под руководством доцен­та Д. И. Абрамовича, занимавшего в Академии кафедру русского и церковно-славянского языков и истории русской литературы. В 1903-1904 гг. в КДА были органи­зованы еще два кружка — Бого­словско-философский и Златоус­товский, а в начале 1907 г. в МДА, по инициативе студентов 4-го кур­са и с согласия и. д. доцента по ка­федре русского и церковно-славян­

ского языков и истории русской литературы Н. Л. Туницкого, был учрежден Литературный кружок. В состав каждого круж­ка входило от 40 до 150 человек (с членами-соревнователями), хотя действенных участников, делаю­щих доклады, было существенно меньше — от 15 до 40. При разра­ботке уставов использовались пра­вила подобных студенческих уч­реждений при германских и фран­цузских университетах, а также уникальный опыт кружка «Ученые беседы». Во главе обществ стояли ректоры (в СПбДА епископ Сер­гий (Страгородский), в МДА епис­коп Арсений (Стадницкий)), кружками руководили преподава­тели-инициаторы или те, кто согла­сился принять на себя руководство

2 8 6

Студенты высшей духовной школы — наугный поиск и церковный порыв

по просьбе студентов. Н аиболее активными участниками студенческой общ ественно-кружковой деятельности были преподаватели: в СПбДА протоиерей Сергий Соллертинский, В. В. Успенский, А. В. Карташев, В. С. Серебренников, Д. И. Аб­рамович, И. Г. Троицкий, Д. П. Миртов; в МДА П. П. Соколов, П. В. Тихомиров, И. В. Попов, Н. Л. Туницкий; в КДА священ­ник Николай Гроссу, В. 3. Завитневич, В. И. Экземплярский, Д. И. Богдашевский, иеромонах Анатолий (Грисюк); в КазДАB. И. Несмелов, А. Н. Потехин16.

Деятельность кружков и обществ стала очень ярким явле­нием в студенческой жизни — даже те, кто планировал писать выпускную работу по другим кафедрам и темам, с увлечением составляли рефераты и участвовали в заседаниях. Это, в свою очередь, вырабатывало в студентах качества, необходимые для научной работы — аналитическое чтение научных трактатов, в том числе иностранных авторов, критический разбор спорных идей, корректная полемика, оперативная реакция на формули­руемые теории и положения. Некоторые общества, ощутив не­достаток специальной литературы, ходатайствовали — и успеш­но — о расширении фондов академических фундаментальных

,г’См.: РГИА. Ф . 796. Оп. 205. Д. 367; Там же. Ф. 802. Оп. 16.Д. 190. Л. 2 -6 , 7 -8 , 61-64; Арсений (Стадницкий), митр. Дневник за 1897 г. / / ГАРФ. Ф. 550. On. 1. Д. 511. Л. 66-67, 69 об., 70, 72; Из академической жизни / / БВ. 1900. Т. I. № 2. С. 338-345; Отчет о дея­тельности студенческого философско-психологического кружка за 1899-1900 и 1900-1901 учебные годы / / БВ. 1902. Т. I. № 2. С. 411- 430; Отчет о деятельности студенческого философско-психологиче­ского кружка за 1901 -1902 учебный год / / БВ. 1903. Т. II. № 6.C. 322-327; О деятельности студенческого Психологического обще­ства в СПбДА / / ЦГИА СПб. Ф. 277. On. 1. Д. 3460. Л. 1-3; Матери­алы, относящиеся к деятельности этого же общества / / ОР РНБ.Ф. 574. On. 1. Д. 970. Л. 1-31; Студенческое Психологическое общест­во при Санкт-Петербургской духовной академии / / ЦВ. 1903. № 14.С. 440-442; А. А. Студенческое Психологическое общество / / ХЧ. 1903. Ч. II. № 5. С. 811-815; Отчет о состоянии СПбДА за 1902 г. (в извлечении). СПб., 1903. С. 520-521; Отчего состоянии КДА за 1909— 1910 уч. г. Киев, 1910. С. 37-38 , 74-75.

2 8 7

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

библиотек, а иногда и о создании специальной библиотеки об­щества, с правом выписывать зарубежную периодику и новей­шие исследования западных и отечественных ученых17. Была заметна определенная динамика в развитии самих кружков и обществ: так, участники Психологического общества СПбДА с удовлетворением констатировали в начале третьего года своей деятельности, что «из психологического семинариума оно об­ращается в ученое философско-психологическое общество»18. Дерзновение студентов не столь высоко оценивалось препода­вателями — вкладов в науку от деятельности студенческих об­ществ не ждали, но отработка элементов научной работы, как и сама научная устремленность, были чрезвычайно важны для духовно-академического процесса. Определенным вкладом в культурное развитие студентов были литературные и музы­кальные вечера, организуемые самими студентами и дозволяе­мые начальством19.

Наконец, в конце 1880-х гг. появилась и еще одна — тре­тья — форма внеучебной деятельности студентов — участие в церковно-практической жизни: проповедь, просветительская деятельность, катехизация, миссия, собеседования со старооб­рядцами и т. д. Нельзя сказать, что это была совершенно новая форма деятельности для высшей духовной школы. Существо­вала традиция еще со времен митрополита Платона — привле­чение к проповеди преподавателей и студентов. Но в середине XIX в. святитель Филарет высказал мнение: активное привле­чение к церковно-практической деятельности преподавателей

17 Отчет о состоянии СПбДА за 1902 год (в извлечении). СПб., 1903. С. 521; А. А. Студенческое Психологическое общество / / ХЧ. 1903. Ч. И. № 5. С. 812.

18 ХЧ. 1903. Ч. И. № 5. С. 814.1!| Наиболее активны в организации культурного отдыха были

студенты СПбДА и МДА. См. программы литературных и музыкаль­ных вечеров в СПбДА в 1896-1905 гг. (О Р РНБ. Ф. 574. On. 1. Д. 966. Л. 1-11; Там же. Д. 967. Л. 1-7); записки ректора МДА епископа Ар­сения (Стадницкого) о музыкально-литературных вечерах в акаде­мии (ГАРФ. Ф. 550. Д. 511. Л. 51-52 об., 71 об.).

2 8 8

Студенты высшей духовной школы — наугный поиск и церковный порыв

и студентов может понизить уровень научных занятий, пере­ключить внимание на иное поприще. Церковно-практические дела следует возлагать на выпускников академий. Таковым примером было Общество любителей духовного просвещения, учрежденное по ходатайству самого святителя перед Синодом. Но изменилось время, и для новой эпохи предлагались некото­рые новые решения.

Первые опыты участия сту­дентов во внебогослужебных собе­седованиях были проведены в СПбДА еще в 1888 г., после беспо­рядков 1887 г., по инициативе рек­тора академии епископа Антония (Вадковского). В МДА в 1892 г. по инициативе ректора, архимандри­та Антония (Храповицкого), был создан кружок религиозно-нрав­ственного просвещения, но это были отдельные опыты. После 1896 г. процесс начал развиваться активнее. В 1898 г., по инициативе ректора епископа Арсения (Стад- ницкого) и с благословения митро­полита Владимира (Богоявленско­го), была возобновлена студенческая просветительская деятель­ность в МДА: собеседования с народом после воскресных и праздничных богослужений в храме академии, народные чте­ния религиозно-нравственного содержания со студенческим пением духовных и патриотических песен, церковно-истори­ческие и литературно-нравоучительные чтения для детей. СПбДА, КДА и КазДА поддержали пример. Студенты участво­вали в церковной практике достаточно активно: так, например, в СПбДА в 1898-1899 гг. в рядах проповедников было 90 сту­дентов, при 176 в составе всех четырех курсов, в 1904 г. — око­ло 100. В других академиях число проповедников было мень­ше — около 20 в каждой, но проповедники работали активно,

МитрополитМосковский и Коломенский Владимир (Богоявленский)

2 8 9

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Ректор МДА архимандрит Антоний (Храповицкий)

Ректор МДА епископ Арсений (Стадницкий)

произнося до 10 проповедей в год. В народных чтениях принимало участие значительное число сту­дентов: например, в МДА — до 74. С интересом относилась к студен­ческому проповедничеству и бесе­дам и аудитория: так, в храме МДА на внебогослужебных беседах бы­вало до 1 200 человек, что для Сер­гиева Посада было немалым чис­лом. Поприще студенческой цер­ковно-просветительской деятель­ности расширялось, при этом адми- нистрация некоторых заводов, фабрик и мануфактур, стремясь от­влечь рабочих от порочного прове­дения досуга, сама приглашала сту-

i центов20. В 1895-1896 гг. студенты СПбДА начали особое издание «Народная Академия», для публи­кации проповедей и отрывков из сочинений современных и древних церковных писателей. Но уровень проповедей студентов у некоторых преподавателей вызывал неудов­летворенность. С 1897 г. студенты всех академий проповедовали не только в храмах духовных акаде­мий, но и в городских, вели регу­лярные внебогослужебные собесе­дования в школах и столовых при заводах, фабриках, в ночлежных

20 В 1890-х гг. студенты-проповедники СПбДА охватывали своим вниманием главные фабрики столицы (Тортона, братьев Варгуновых, Штиглица, Чугунный завод), ночлежки и тюрьмы, рабочие столовые и больницы.

2 9 0

Студенты высшей духовной школы - наугный поиск и церковный порыв

домах, преподавали в воскресных школах. При МДА активно действовала с 1899 г. детская церковно-приходская школа, в которой преподавали выпускники МДА и студенты старших курсов, а законоучителями были студенты в священном сане. С 1900 г. по инициативе ректора епископа Арсения (Стадниц- кого) была открыта и воскресная школа для взрослых, через два года соответствующая по программам одноклассной и дву­классной церковно-приходским школам21.

Еще одно направление церковно-практической деятель­ности, к которому предлагалось привлечь студентов духовных академий — миссия среди раскольников и сектантов. Отдель­ные эксперименты привлечения студентов к реальной полеми­ке со старообрядцами и сектантами проводились. В 1886 г. в СПбДА была проведена серия публичных собеседований со старообрядцами в присутствии профессоров и студентов. В этом же году в Москве был проведен диалог с московскими старо­обрядцами в храме Московской ДС, куда были приглашены преподаватели и студенты МДА. Профессор КазДА Н. И. Ива­новский неоднократно приглашал на свои собеседования с рас­кольниками желающих студентов22. Но это были фрагментар­ные опыты, не имеющие церковно-практического значения.В 1885 г., на архиерейском съезде в Казани, было признано по­лезным учреждение особых должностей епархиальных мисси­онеров, причем было высказано пожелание определять на эти должности выпускников духовных академий. Участники Пер­вого миссионерского съезда, который состоялся в Москве в 1887 г., подтвердили желательность привлечения к миссии сре­ди старообрядцев и сектантов лиц с высшим богословским об­разованием2* . Во исполнение решений этих съездов Святейший

21 РГИА. Ф. 802. Оп. 16. Д. 190. Л. 9-60 об.; ЦГИА СПб. Ф. 277. Ом. 1.Д. 3457. Л. 1-2 об.; Отчет обер-прокурора за 1899 год. СПб., 1902. С.181;То же за 1903 и 1904 годы. СПб., 1909. С. 208-211; Рункевич С.Г. Сту­денты-проповедники. СПб., 1892; Евдоким, еп. Доброе прошлое Мос­ковской Духовной Академии. Сергиев Посад, 1915. С. 31-44.

22 Отчет обер-прокурора за 1886 год. СПб., 1888. С. 83-84, 86 87.21 ЦГИАУ. Ф. 711. Оп. 3. Д. 1897. Л. 1-4.

291

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Синод ввел должности епархиальных миссионеров, причем преимущество при определении на эти должности имели выпу­скники духовных академий. Но отсутствие практического опы­та не давало возможности этим выпускникам быстро ориенти­роваться в конкретной ситуации и применять на практике свои богословские познания. Новое поприще требовало особой под­готовки, но в какой форме вести эту подготовку и как вводить новые занятия в напряженные учебные планы академий - было непонятно. Частное решение этого вопроса предложила Казан­ская епархия, открыв в 1889 г. при КазДА двухгодичные мис­сионерские курсы для лиц, имеющих практический опыт мис- сионеской деятельности. На Втором московском миссионерс­ком съезде в 1891 г. было высказано пожелание - шире при­влекать к практической миссионерской деятельности не только выпускников, но и студентов духовных академий. Вопрос под­вергся длительному обсуждению в Синоде и в Учебном коми­тете, наконец указ Святейшего Синода 1892 г. подтвердил это пожелание и возложил его исполнение на епархиальных архи­ереев. Но вовлечение студентов в практическую миссионерскую деятельность требовало специальных усилий, организационных и методических, а заниматься этим было некому. Кроме того, начальство и большинство преподавателей академий считали, что высшее богословское образование требует полного сосре­доточения, и все силы студентов должны быть направлены на учебный процесс и научную деятельность. Поэтому миссионер­ская деятельность студентов в систему не превратилась, а осу­ществлялась лишь фрагментарно, в особых случаях. Так, в 1893-1894 гг., в связи с усилением деятельности секты паш- ковцев в столице, силами приходского духовенства и студен­тов СПбДА были проведены тематические собеседования с раз­бором заблуждений сектантов24.

Но в 1897 г., на Третьем миссионерском съезде в Казани, вопрос о систематическом привлечении духовной школы к цер-

24 Орнатский Ф.Н., прот. Ответ на Пашковские вопросы. СПб., 1893.

292

Студенты высшей духовной школы — наугный поиск и церковный порыв

ковно-практической деятельности был поставлен вновь. С од­ной стороны, в обстановке обострения не только политической борьбы, но и деятельности различных сект, миссионерское дело нуждалось в свежих силах, подготовленных теоретически и практически. Предполагалось создание на заводах и фабриках воскресных школ для обучения рабочих и их семей основам пра­вославия и антисектантских миссионерских центров, и студен­ты духовных школ могли бы помочь в этом деле. С другой сто­роны, занятие студентов реальным церковным делом должно было нормализовать ситуацию в академиях и семинариях25 *. Циркулярный указ Святейшего Синода 15 декабря 1900 г. «По вопросу о мерах к улучшению пастырско-миссионерской подго­товки воспитанников духовных академий и семинарий» пытался выстроить систему: 1) участие студентов в богослужении и про­поведи слова Божия в приходских храмах и в собеседованиях с раскольниками в духовно-учебных заведениях; 2) более осно­вательное введение в учебный процесс чтения святоотеческого наследия, особенно полезного для миссионерской деятельности;3) организация поездок преподавателей кафедр истории и об­личения раскола в места, зараженные расколом и сектантством, для практического ознакомления с их особенностями2'*. В перс-

25 По ходатайству Совета МДА и Московского митрополита Сер­гия (Ляпидевского), указом Святейшего Синода от 4 января 1897 г. история и обличение русского раскола, а также изучение и разбор за­падных исповеданий были сделаны общеобязательными предметами, причем не только для МДА, но и для всех остальных академий. В обя­занность преподавателям истории и обличения раскола вменялось и знакомство студентов с основными сведениями по русскому сектант­ству. Отчасти это решало проблему теоретической подготовки всех студентов академий к миссионерской деятельности в среде старооб­рядцев и сектантов, но мало содействовало приобретению практиче­ского опыта. См.: Отчет обер-прокурора за 1896 и 1897 годы. СПб., 1899. С. 188-189; Отчет о состоянии МДА за 1896-1897 уч. г. С. 12; ЦИАМ. Ф. 229. Оп. 3. Д. 249. Л. 2-4 .

ж Циркулярные указы Святейшего Правительствующего Синода 1867-1900 гг. Собр. А. Завьялов. СПб., 1901. С. 102- 104; ЦГИАУ.Ф. 711. Оп.З. Д. 2575. Л. 1-1 об.

2 9 3

Н. Ю. С у х о в а . ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

пективе предполагалось привлечение студентов к таким поез­дкам, в виде практик, но на добровольной основе. Эта деятель­ность также попадала в разряд «кружковой».

Таким образом, организация и деятельность студенческих научных кружков и обществ свидетельствовали о желании и

способности студентов обсуждать богословские и философские воп­росы, работать дополнительно с источниками и литературой. Отзы­вы о просветительской и социаль­ной деятельности студентов убеж­дали, что она не бесполезна, как для самих студентов, так и для просве­тительской миссии Церкви. Но оценка «кружкового» процесса не была однозначной. Критические замечания в адрес студенческих кружков и обществ высказывались представителями высшей церков­ной власти. Некоторые архиереи относились к самому явлению кружков положительно, но опаса­лись обсуждения в студенческой среде злободневных тем, а также

«ухода» от собственно научно-богословских занятий, потере не только рабочего настроя, но и интереса к созерцательному бо­гословию. Так, митрополит Санкт-Петербургский Антоний (Вадковский) в 1900-1903 гг. благословлял деятельность сту­денческих обществ в СПбДА, но в 1905 г., в изменившейся ситу­ации, счел это вредным27. Часть этих замечаний имела основа­ние: деятельность кружков повышала возбуждение студентов, активное участие в городской жизни вовлекало их в опасные контакты, увлечение практической деятельностью рассеивало

27 Отчет о состоянии СПбДА за 1902 год (в извлечении). СПб., 1903. С. 521.

1

/

Митрополит Санкт- Петербургский и Ладожский

Антоний (Вадковский)

2 9 4

Студенты высшей духовной школы — наугный поиск и церковный порыв

внимание. Было и опасение, что настроения, охватывающие общество и обсуждаемые в кружках, определят направление умственной деятельности студентов академий. Кроме того, на­стороженное отношение к некоторым новым тенденциям в бо­гословской науке вызывало желание ограничить неформаль­ные контакты профессоров духовных академий со студентами.

Деятельность студенческих кружков разной направленно­сти породила дискуссию и в корпорациях духовных академий. Если одни преподаватели были готовы руководить студента­ми в этой деятельности, считая ее положительным содействи­ем учебному процессу и стараясь использовать в интересах этого процесса, то другие были недовольны отвлечением сту­денческого внимания от плановых учебных занятий. Были раз­личные мнения и по поводу просветительской деятельности студентов28. После событий 1905-1906 гг., когда реакция выс­шей духовной школы на внешние события выявила внутрен­нее неблагополучие, доселе прикровенное, взгляды на прив­лечение студентов к церковно-практической и общественной

28 Так, в МДА неоднозначную реакцию вызывала деятельность философского студенческого кружка. Руководители кружка — и. д. до­цента П. П. Соколов и П. В. Тихомиров — считали его деятельность значительным подспорьем учебному процессу, многие же члены кор­порации критиковали своих молодых коллег, видя в работе кружка ненужное возбуждение молодых умов и препятствие планомерным и традиционным самостоятельным занятиям студентов. Ректор акаде­мии епископ Арсений (Стадницкий), регулярно участвуя в заседани­ях, занимал взвешенную позицию: «учреждение жизненно... вполне отвечает потребностям той среды, среди которой оно возникло». Он считал, что задача кружка «благопотребная и благовременная», ибо один из главных недостатков высшей духовной школы то, что она не приучает студентов «к самостоятельному мышлению», а заставляет «жить чужим умом», не позволяет «указать отношения нашей узкой специальности к общему кругу знаний» и не способствует «выработке истинного миросозерцания». Однако он предостерегал руководите­лей, что неправильный подход к обсуждению важных вопросов мо­жет принести вред, разжигая «и без того излишнее самомнение моло­дежи». См.: ГАРФ. Ф. 550. On. 1. Д. 511. Л, 66-67, 74 об.

295

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

деятельности окончательно поляризовались. Сторонники го процесса считали, что оторванность студентов от реальной церковной жизни с ее проблемами, недостаток опыта приводят к неумению верно оценить то или иное общественное явление применить богословские знания к решению проблемы и выб­рать верную — церковную — линию поведения. Поэтому надо придать всей просветительской и церковно-общественной деятельности студентов более серьезную и систематическую форму29. Их оппоненты, напротив, в увлечении студентов внеш­ней деятельностью видели главную беду последних лет и из­мену доброй традиции высшей духовной школы. Уврачевание этого недуга они предлагали искать в восстановлении приори­тетов, традиционных для высшей школы, сосредотачивая вни­мание студентов на учебно-научных занятиях. Единство этих противоположных точек зрения было в одном: кружки, даже при более стабильной их организации, не могли заменить сис­тематических занятий, как научных, так и церковно-практиче­ских. А школа должна давать систему, учить думать и действо­вать, разрабатывать методологию.

Завершением этой краткой эпохи студенческих кружков послужили архиерейская ревизия всех четырех духовных ака демий 1908 г. и последующие ей разработка и введение нового

Устава30. Отзывы ревизоров были критическими, и главной

29’ В МДА в 1906 г. было предложено создать студенче ^ ^ ч11. тырско-просветительское братство, в котором нашли место внания студентов, выработанные в 1890-1900-х гг. Ьрат еЛЬСкий своем составе: Проповеднический, Попечительный, ЗДаЯби6ли°' отделы, Отдел по организации народных чтений, бесплат ^ тека для жителей Посада, приют-школа для бедных детей гйев кым, еп. Доброе прошлое Московской Духовной Академи ^ ^ Ду Посад, 1915. С. 294-298; Голубцов С. А., протодиак. М°^К£ р0метог°: ховная Академия в эпоху революций. М., 1999. С. 133 , А Г .6 Д - 190- Христианин. 1907. № 1. С. 215-219; РГИА. Ф- 802. Оп. др.Л. 9-60 об., 65-66; ЦИАМ. Ф. 229. Оп. 3. Д. 611, 834, 890, в

30 Ревизию, согласно решению Святейшего Синода, „ д ^мигР1111СПбДА и МДА — архиепископ Херсонский и Одесским

„ ~ Лчупеной школы - наугный поиск и церковный порывСкудея*» высшеиоу---------------------- . --------------------

----ной беспорядка, по мнению преосвященных ревизоров,

^ g ременные правила духовных академий, введенные в кон- ^1905 - начале 1906 г.31 Временные правила были отменены,

определение Синода содержало еще несколько положений, более частных32. Каждый из ревизоров составил список нару­шений - учебных, воспитательных и дисциплинарных, допус­каемых преподавателями и студентами академий. В результа­те ряду преподавателей было предложено подать заявления об увольнении, а действия их подвергнуты критике. Среди уволь­

няемых были некоторые энтузиас- ^ты - руководители кружков (про­фессор русского и церковно-сла­вянского языков и истории русской литературы СПбДА Д. И. Абрамо­вич, профессор логики и психоло­гии КазДА А. Н. Потехин), и по по­воду самого «кружкового» явления было сделано п редуп реж ден и е:«Академическое начальство долж­но сохранять за собою общ ее на­блюдение за кружками, утверждать выборных, поручать руководство каждым одному из преподавателей.

РУжки, несоответствую щ ие по своему характеру задачам школы, профессор епбдл

ДОЛЖНЫ быть разрешаемы»33. Дмитрий Ившюичч Абрамович

статью нас тоягцего сборника «Богословское образов;- -мнтез».

анис в

в начале XX в. - полемика, анализ, сии г .,а № 8943.России а * <qn9 г. за •--------- „ „т 18 июня >9 • р. 2192 Определение Святейшего Синод еВ ЦосаД.например: Ж ЗС М ДА за 1909 г. ^ л 55.

23°- См. также: Ф. 797. Он- 78. 1 отд- 2 с ‘’ЖЗС МДА за 1909 г. С. 2 2 4 -2 2 5 .

2 9 6297

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Таким образом, хотя кружки не запрещались, но общий настрой уже не вызывал энтузиазма к их учреждению ни у ггреподава- телей, ни у студентов. Кроме того, как оказалось, ревизоры сде­лали из своих наблюдений более жесткие выводы о деятельно­сти некоторых кружков. Это проявилось в процессе разработ­ки нового Устава духовных академий.

Комиссия, составлявшая проект нового Устава, включа­ла в свой состав всех преосвященных, проводивших ревизию 1908 г., а также профессоров — выборных представителей всех академий. Вопрос о практических занятиях в академиях выз­вал дискуссию, в которой так и не удалось прийти к единому мнению34. С тем, что практические занятия нужны и «кружко­вой» порыв это продемонстрировал — были согласны все, но задачи и организация таких занятий представлялась членам Ко­миссии по-разному. Архиепископ Арсений (Стадницкий) и группа профессоров настойчиво предлагали ввести в академиях специальные занятия для студентов двух старших курсов по избранным ими группам наук35. Кроме главных аргументов - необходимости работать с источниками, читать богословские тексты под руководством преподавателя, обсуждать научные проблемы — приводилось два положительных исторических примера: «специально-практические» занятия, вводимые Ус­тавом духовных академий 1869 г., и горячее желание студентов и многих преподавателей академий работать в таких семинарах, проявившееся в кружковой деятельности36. При этом кружки,

34 Журналы 1909 г. С. 194-210. Особое мнение членов подкомис­сии: Там же. Приложение. С. 7-12 .

35 В подкомиссию вошли, кроме архиепископа Арсения, профес­сора И. С. Бердников (КазДА), А. И. Введенский (МДА), М. А. Ост­роумов (Харьковский университет) и Д. И. Богдашевский (а затем сменивший его К. Д. Попов — КДА). В мнении о введении практичес­ких занятий с подкомиссией был полностью согласен и профессор СПбДА И. Г. Троицкий.

зв Члены подкомиссии считали, что следует лишь учесть ошибки и недостатки Устава 1869 г., не давшие проявиться всем достоинствам практических занятий — неопределенность задач, плохую организа-

298

Студенты высшей духовной школы — наугный поиск и церковный порыв

по мнению членов подкомиссии, проявили энтузиазм препо­давателей и студентов, но были явно несовершенной формой учебной деятельности. Главные их недостатки: 1) это образо­вательно-просветительские содружества «при академии», а не в недрах ее; 2) они, при всей их полезности, отвлекают сту­дентов от прямой цели — систематического богословского по­знания; 3) организация и церемониал кружков дает повод их участникам считать себя общественными просветителями и учеными людьми, предлагающими в виде рефератов «плоды своих ученых домыслов», что ведет молодые умы к самооболь­щению37 .

Архиепископ Антоний (Храповицкий) считал, что идея особых занятий с «авторской» постановкой «неудобоисполни­ма», ибо «требует особого подъема духа и энергии, как со сто­роны профессоров, так и со стороны студентов». Но у профес­соров нет сил на это после обычных лекций, а у студентов нет желания, их и на обычные лекции «не заманишь». Кружковое явление он объяснял мертвенностью учебного процесса в ака­демиях, приводящей к столь странным эксцессам. Архиепископ Антоний предлагал устроить практические занятия в виде до­полнений к лекциям — чтение и разбор семестровых сочине­ний. При этом будет отрабатываться система совместной рабо­ты студентов и преподавателей, что явится началом научного руководства38.

Архиепископ Сергий (Страгородский) придерживался традиционного мнения о том, что практические занятия пере­грузят студентов, поэтому в учебный план надо ввести занятия только по трем главным предметам, требующим особого вни­мания к текстам — Священному Писанию, патрологии и пас­тырскому богословию, а по всем остальным дисциплинам до­пустить внелекционные занятия для желающих, но поставить

цию, неготовность академических преподавателей к осуществлению этих замыслов.

"Журналы 1909 г. Приложение. С. 8-9.’"Журналы 1909 г. С. 194-195, 204-205.

2 9 9

я . Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

их под строгий контроль преподавателей39. При этом если по первым двум выделенным наукам внимание на практических занятиях надо обращать на чтение и разбор источников, то по пастырскому богословию должны быть проводимы занятия двух видов: а) составление, произнесение и разбор проповедей; б) составление рефератов по проблемным вопросам пастырской деятельности, их аудиторное чтение и обсуждение40.

Но самую резкую оценку кружкового явления дал пред­седатель Комиссии 1909 г. архиепископ Димитрий (Ковальниц- кий). Он очень подробно разбирал уставы психологических и литературных студенческих кружков и некоторые темы докла­дов и рефератов, изученные им при ревизии СПбДА и МДА. Вывод был негативным: это, «под вывеской науки, не собрания научные, а партийные кружковые сборища, свою безобразную шумиху направляющие к освобождению от доброго авторитет­ного влияния академий». Кружки, как и все прочие самообра­зования студентов — а кружковое «бюро» предоставляет пре­подавателям лишь фиктивное руководство — по мнению пре­освященного Димитрия, должны быть в академиях вовсе отме­нены. К практическим занятиям, введенным в учебный план и поставленным под строгий контроль преподавателей, преосвя­щенный относился также настороженно: 1) опыт 1869 г. «спе­циально-практических» занятий выпускного курса дал негатив­ные результаты — профессора ничего дельного на этих заняти­ях не предложили, а для студентов это был год лени, безделья, скуки; 2) предлагаемые подкомиссией специальные занятия напоминают студенческие образовательно-просветительские общества и кружки, скомпрометировавшие себя; 3) сомните­лен сам смысл введения особых специально-практических за­нятий по группам. При этом преосвященный Димитрий пред­лагал свой вариант — регулярные семинары, начинающиеся с первого курса и сопровождающие все лекционные курсы41.

:*9 Там же. С. 204,210.40 РГИА. Ф. 797. Оп. 96. Д. 205. Л. 52-52 об.41 Там же. С. 195-202, 203, 207-209.

300

Студенты высшей духовной школы — наугный поиск и церковный порыв

Именно такой вариант и вошел в окончательный вариант Ус­тава. Следует отметить, что в проекте, составленном Комиссией 1909 г., есть параграф, строго воспрещающий проявление сту­денческой «кружковой» инициативы: «все студенческие обще­ства и кружки для самообразования и со своими уставами и самостоятельной организацией совсем отменяются»42. В окон­чательный вариант Устава этот параграф не вошел.

Новый Устав духовных академий, введенный в 1910 г„ отчасти восполнял эти потери. Согласно этому документу, в учебные планы духовных академий вводились практические занятия по большей части богословских и гуманитарных пред­метов43 . На них студенты под руководством преподавателей должны были изучать источники и учебные пособия, делать «разбор важнейших сочинений из литературы предмета», зна­комиться с «учебниками и учебными пособиями к преподава­нию известных наук в семинарии». Предполагался и разбор третных сочинений студентов, с обсуждением и комментария­ми преподавателя. Всем преподавателям ставилось в обязан­ность предоставить в начале учебного года в Совет академии не только годичную программу теоретических лекций, но и «со­ображения о предполагаемом ходе практических занятий»44. На практических занятиях по кафедре пастырского богословия и гомилетики — а им Устав уделял повышенное внимание - сту­денты должны были, кроме того, составлять проповеди, учить­ся произносить «заранее приготовленные проповеди на память» и «экспромты».

Комиссия по корректировке Устава, собранная в 1911 г., особо рассматривала вопрос о практических занятиях. С одной стороны, был отмечен их положительный эффект - студенты проявили интерес, мысль их занята делом, а не общественны­ми «смущениями», наконец-то появилась надежда на оконча- * 11

« § 156 (РГИ А . Ф . 797. Оп. 96. Д . 205. Л. 51).11 Устав 1910 г. § 156.^Объяснительная записка к Проекту Устава духовных академий

1910 г . / / ЦВед. 1910. № 18 (1 мая). С. 137-138 .

3 0 1

Н. Ю . С у х о в а . В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У Х О В Н Ы Й

тельное преодоление «средневековой схоластики», но и пробле­мы — у каждого студента слишком много практических заня­тий, а на практических занятиях слишком много студентов. Но высказанное предложение — разделить студентов для посеще­ния практических занятий, обязав каждого посещать лишь часть из них — не было принято45. Система осталась прежней: все студенты должны были работать на практических занятиях по всем предметам учебного плана.

Введение практических занятий было шагом вперед в раз­витии высшей духовной школы, отчасти это было и ответом на «кружковой» порыв 1890-1900-х гг., но всех проблем не реши­ло. Сама организация занятий критиковалась и в дальнейшем. Как показал опыт, участие в занятиях всего курса в 70-100 че­ловек, без разбиения на группы, лишало смысла саму идею практического занятия. Перегрузки студентов не давали воз­можности серьезно и глубоко работать ни на одном из практи­ческих занятий по задуманной схеме — изучать источники, де­лать доклады. А это приводило к тому, что интерес студента к тому или иному предмету не мог быть полноценно реализован, специфические методы исследования в той или иной области богословия на таких занятиях не могли быть изучаемы, а учас­тие в семинарах не помогало подготовиться к специализации и серьезной научной работе. Но после введения практических занятий поощрять «кружковое» явление уже никто из препо­давателей не решался, даже если считал официальную систему неудачной и сожалел об окончании «харизматического» пери­ода. Ошибки Устава 1910-1911 гг. в организации учебных прак­тических занятий попытались учесть при составлении проекта нового Устава духовных академий в 1917-1918 гг., но этому проекту не суждено было реализоваться.

Несмотря на свою непродолжительность и незначитель­ные успехи на фоне многолетней истории высшей духовной

45 П редлож ение было высказано архиепископом Сергием (Стра- гор одск и м ) — председателем К ом и ссии 1911 г. (Ж урналы 1911 г. С. 1 8 1 -1 8 2 ) .

302

Студенты высшей духовной школы — наугный поиск и церковный порыв

школы, «кружковой» порыв дал интересный опыт. Этот опыт представляется весьма полезным на настоящем этапе развития высшей богословской школы в России, когда идет творческий поиск новых форм, методов, жанров, когда перед препода­вательскими и студенческими корпорациями стоит насущная задача стать современными учебно-научными и экспертно­практическими центрами, способными, с одной стороны, пол­ноценно развивать научное богословие, с другой стороны, ока­зывать компетентную помощь в решении церковно-практиче­ских задач.

УЧЕНОЕ МОНАШ ЕСТВО В РОССИИ: НАУЧНО-БОГОСЛОВСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

И ПРОБЛЕМА КОНСОЛИДАЦИИ

Статья посвящена особой группе российских богословов и ду­ховно-учебных деятелей, внесшей немалый вклад в развитие духовной школы и богословской науки — ученому монашеству. Тема слишком обширна и не нова в историографии, как отече­ственной, так и зарубежной. Поэтому в статье будет подверг­нут исследованию конкретный вопрос — выработка особых форм организации иноков, получивших высшее духовное об­разование и подвизающихся на научно-богословском поприще. Вопрос проблематичен — горячие дискуссии, разгоревшиеся в начале XX в., свидетельствуют о его непростом прошлом. Не всегда просто решается этот вопрос и в настоящий период - активного развития духовного образования и разработки но­вых форм научно-богословской деятельности. Но проблема имеет глубокие исторические корни, поэтому основной части доклада предшествует обширное введение.

Формирование ученого монашества, как особого разряда иночества, началось в России в X V II-X VIII вв. Естественно, и до этого времени история знала монашествующих, занимаю­щихся созданием богословских трудов, несмотря на характер­ную особенность русской религиозной мысли: решать богослов­ские проблемы не в научных трактатах и богословских систе­мах, а в многообразии церковной жизни. Церковно-писатель­ская традиция и была по преимуществу связана с монашеским

3 0 4

Угеное монашество в России

званием: от митрополита Илариона (XI в.) и митрополита Кли­мента Смолятича ( f после 1164) до преподобного Иосифа Во- лоцкого ( | 1515) и преподобного Максима Грека ( | 1555). С первых веков христианства на Руси именно при монастырях учреждались школы более или менее высокого уровня. Тем не менее, систематическая богословская наука появилась лишь с развитием систематического духовного образования.

Зарождение такого образова­ния связано с развитием западно- русских братств и ими учреждае­мых школ, так или иначе тяготею­щих к монастырям. Определенное влияние на ф ормирование этой традиции оказал пример католи­ческих школ, преимущ ественно иезуитских, с которыми братским богословам приходилось вести по­лемику. Наиболее ярким примером православной реализации этой традиции может служить Киевская братская школа, неразрывно свя­занная с Киевским Братским мона­стырем. Монашество, подвизающе­еся на учено-учебной стезе, являлось одновременно братией монастыря. Эта традиция была закреплена при преобразова­нии Киево-братской школы в коллегию в 1633-1634 гг. митро­политом Петром (Могилой)1. При этом стало еще более заметно

1 П ослуш ания вы п уск н и к ов Б ратской школы, поступавш их и Киево-Печерскую лавру, бы ли оп редел енн ы м образом связаны со знаниями, полученны ми в проц ессе обучения: издательская и цензор­ская деятельность. П ечерскими архимандритами нередко становились выпускники и бы вш ие ректоры К иевской коллегии: Иннокентий (Ги- зель) (ректор 1 6 4 6 -1 6 5 0 гг.; архим андрит 1 6 5 6 -1 6 8 3 гг.); Варлаам (Ясинский) (р ек т о р 1 6 6 6 - 1 6 7 3 гг.; ар хи м ан дри т 1 6 8 4 -1 6 9 0 гг.); Иоасаф (К роковский) (ректор 1 6 8 9 -1 6 9 0 , 1 6 9 3 -1 6 9 7 гг.; архиманд­рит 1697-17093 гг.). П ри этом 8 из 16 Киево-Братского монастыря

С вят ит ель Петр (Могила), митрополит Киевский

305

Н. Ю. С у х о в а . В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У Х О В Н Ы Й

влияние католических школ, с их монашеским устроением, че­рез которые прошли многие преподаватели Киевской колле­гии. Просветительские успехи иезуитских и базилианских мо­настырских школ, возникших на территории Западной Руси, усиливали это влияние. Но следует отметить, что и представи­тели восточного богословия, попадавшие в западно-русские пределы, были учеными монахами. Однако, оторванные от сво­их обителей, они были вынуждены вырабатывать особые тради­ции — мигрирующего, а не монастырского, ученого монашества. Так традиция — с одной стороны, развития богословского об­разования силами монашества, с другой стороны, специфиче­ской монастырской жизни этого монашества — закрепляется, по крайней мере, в Западной Руси.

В конце XVII в. эта традиция переносится и в великорус­ские пределы. С одной стороны, приглашаемые государствен­ным и церковным правительством киевские ученые иноки по­селяются при монастырях. Примером могут служить школа при московском Андреевском монастыре, школа при Спасском мо­настыре. С другой стороны, представители греческой учености, вносившие вклад в формирование русского богословия, вполне естественно, поддерживали эту традицию.

В начале XVIII века новые духовные школы, возникаю­щие в епархиях, помещались преимущественно в монастырях.

были выходцами из лаврской братии. См.: Петров Н. И. Киевская ака­демия во второй половине X V II в. Киев, 1895. С. 130 -1 3 1 ; Голубев С. Т. Память митрополита Петра М огилы в К иевской Академии 31 декаб­ря 1754 г. / / ТК ДА . 1910. № 12. С. 6 2 8 -6 2 9 ; Титов Ф. И„ прот. К ис­тории Киевской духовной академии в X V II-X V III ст. Вып. 3: Воспи­танники А кадемии на сл уж бе в К иево-П еч ер ской лавре в связи с биографией С оф рония Тернавиоота / / Т К ДА . 1911. № 1. С. 63-80: № 2. С. 1 9 6 -2 3 3 ; № 6. С. 2 2 9 -2 5 6 ; № 12. С. 6 4 0 -6 7 9 ; Сенченко Н. И., Тер-Гршорян-Демъянюк Н. Э. К иево-М огилянская академия: Исто­рия К иево-братской школы. Киев, 1998; Киево-Могилянськаакадем1я в iM eH ax. X V II-X V III ст. Кипв, 2001; Ксиамлик С. Р. Киево-Печерсь- ка лавра: свИ православноп духовносН i культури (X V II-X V III ст.) Кшв, 2005. С. 1 0 0 -1 1 9 .

306

Угеное монашество в России

Это объяснялось не только бытовыми проблемами помеще­ния, трапеза, но и устойчивой традицией: монастырская аскеза как нельзя более способствует постижению высших наук и, тем более, богословия. Хотя были и исключения: школа архиепи­скопа Феофана (Прокоповича) в Петербурге на Карповке. Цер­ковно-государственные документы тех лет - Духовный регла­мент, «Объявление о монашестве» 1724 г. — закрепляли опыт богословско-монашеской деятельности и даже настаивали на его канонизации2. По мнению авторов этих документов, п рос­сийском монашестве следовало провести жесткую дифферен­циацию: ббльшая часть монастырей должна быть вписана в общую социально-благотворительную деятельность, меныпая же часть имела бы право и обязанность заниматься богослов­ской наукой, переводами, проповедью. Это главное послушание братии таких обителей, и его добросовестное исполнение разре­шило бы сразу несколько проблем Русской Церкви: монашест­во, тяготеющее к учености и писательской деятельности, могло быть собрано воедино и не смущать прочую братию, а богослов­ская наука и епископат получали бы хорошо подготовленные кадры. Разумеется, не все воспитанники духовных ж кол при монастырях принимали пустриг, но лучшие студенты, тем бо­лее, оставляемые преподавателями при школах, практически все были монахами. Но это были монахи монастырские, хотя и занимались преимущественно духовно-учебной деятельностью. Были и иные, не менее интересные примеры, актуализирующие

2 Духовный регламент, тщанием и повелением Всепресветлейше го, Державнейш его Государя Петра Первого, императора и самодер­жца всероссийского, по соизволению и приговору Всероссийского духовного чина и Правительствующ его Сената в царствующем Сан- ктпетербурге в лето от Рож дества Христова 1721 сочиненный. СПб., 1722. Часть вторая. О епископах. § 9, § 11; Там же. Домы училищные. § 1-10. С. 38, 4 9 -5 5 ; О бъявление о монашестве. Указ от 31 января 1724 г. / / П олное собрание законов. Собрание первое. Т. VII. № 4450. Совместное авторство обоих документов - царя и епископа Феофа­на - подразумевает согласие обоих с основными идеями этих доку­ментов.

3 0 7

н. ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

идею сочетания монашества и бо­гословской учености: монашеское братство, организованное и воспи­танное преподобным Паисием (Ве- личковским). Сочетание личных иноческих подвигов, общежития, духовничества и в то же время пе­реводческой богословской дея­тельности дало не только преце­дент, но и традицию, определив­шую дальнейшие пути русского монашества.

В конце XVIII в. была пред­принята еще одна попытка органи­зовать ученое монашеское сообще­ство, в виде «соборных иеромона­

хов»3. «Соборные» должны были упражняться в переводах, сочинениях, проповеди слова Божия, в преподавании наук по академиям и семинариям. В том месте, где они состоят собор­ными, они должны отправлять «собором своим службу Божию» в назначенные им дни4.

Определенным рубежом в истории ученого монашества стала реформа духовной школы начала XIX в. (1808-1814 гг.)5 Она заметно сместила акценты в самих принципах духовного

Преподобный Паисий (Величковский)

3 В Вы сочайш ем ук азе от 18 декабря 1797 г. «О просвещении и благонравии духовн ого чина» говорится об учреж дении вакансий «со­борн ого духовенства» при трех Лаврах (в 1798 г. к ним была присое­ди нен а четвертая — Т роице-С ергиева), ставропигиальном московском Д он ск ом м онасты ре (п о 10), церкви З и м н его дворца, Успенском и Б лаговещ енском соборах (п о 6 ). Если обы чному иеромонаху пола­галось содерж ан и е 24 р. в год, то соборном у — 150 р. в год. См.: ПСЗ. Т. X X IV . № 18273; Там же. Т. X X V . № 18797.

4 В «первейш ие» Господские праздники, в дни рождения, тезои­м енитства и коронования. См.: П С З. Т. X X IV . № 18273.

5 См. статью настоящ его сборника «Д уховно-учебная реформа 1 8 0 8 -1 8 1 4 гг. и становление высшей духовной школы в России».

3 0 8

Угеное монашество в России

образования, в частности, выделила его высшую ступень в от­дельную школу — духовные академии — с особыми задачами. Академии должны были стать одновременно богословскими университетами, духовно-педагогическими институтами, науч­но-экспертными центрами, а для их выпускников образование становилось главным делом жизни. Централизованное распре­деление выпускников академий по духовно-учебным местам и преподавательская деятельность вырывали этих избранников из семейных кланов, а часто забрасывали довольно далеко от родных мест. При этом выпускники, принимавшие монашество, становились наиболее «подвижной» частью «академистов», ибо традиция — а не Устав — именно на них возлагала начальствен­ные должности — инспекторов и ректоров семинарий и акаде­мий6. Восхождение по этой духовно-учебной начальственной лестнице делало ученое монашество странниками по разным епархиям, причем смена места происходила иногда довольно быстро: год-два — и повышение, с перемещением в новую се­минарию или академию. Именно в эти годы окончательно фор­мируется новый тип «ученого монаха», чаще всего лишенною постоянной обители, а в некоторых случаях вовсе обреченного проводить всю жизнь вне монастырского режима.

Разработка новой реформы высшей духовной школы в конце 1850 — начале 1860-х гг.7 показала, что большая часть

6 В период дей ст в и я У става 1814 г. монашествующие, преподаю­щие в академиях, п р о д о л ж а л и назначаться соборными иеромонаха­ми, причем часто в оби тел и , находивш иеся в другом городе. Так, на­пример, в 1841 г. бакалавр М Д А иеромонах Евгений (Сахаров-Пла­тонов), будущ ий еп и ск оп С им бирский и Сызранский, был назначен соборным иером онахом А лександро-Н евской Лавры. Разумеется, слу­жить в этой оби тели он не мог, но трижды в год исправно получал из Канцелярии А л е к са н д р о -Н е в с к о й Лавры полож енное жалованье (правда, оклад к этом у врем ени был снижем до 43 р. в год). См.: ЦИАМ.Ф. 229. Оп. 4. Д . 5063 . Л . 5, 8, 11.

7 Первые ш аги по п одготовк е новой реформы духовных школ начались в 1 8 5 7 -1 8 5 8 гг., затем над составлением проекта реформы средней и низш ей д ухов н ой школы работали две комиссии, в 1860- 1862 гг. и в 1 8 6 6 - 1 8 6 7 гг., а над составлением проекта реформы

3 0 9

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

епископата именно с ученым монашеством связывает основ­ные надежды на развитие богословской науки. И это несмотря на то, что именно в 1860-е гг. белое духовенство получает дос­туп к начальственным должностям в духовной школе, а прове­денные реформы закрепляют эти частные случаи. Московский Святитель Филарет (Дроздов), Петербургский митрополит Григорий (Постников), Киевский митрополит Арсений (Мос­квин), Казанский архиепископ Антоний (Амфитеатров) в сво­их духовно-академических проектах этих лет полагали, что беда русского богословия — в неправильном, хотя и неизбежном, церковном использовании ученых иноков8. Они при исполне­нии своих начальственных должностей рассеиваются по стра­не, и из них невозможно создать ученые сообщества, а каждый представитель ученого монашества сам по себе лишается воз­можности углубленно заняться научно-богословскими иссле­дованиями. В результате Русская Церковь не может в полной мере использовать преимущество, которое отличает ученых монахов от их семейных коллег и которое давно заметило и учло католичество: возможность беззаветно и аскетично работать на благо духовной науки. То, что ученое монашество использова­ли преимущественно на начальственных должностях в духов­ных школах, создавало еще одну проблему, которая иногда при­водила к корпорационным конфликтам. Молодые иноки, не­давно окончившие академию и не имевшие духовно-учебного и жизненного опыта, ставились руководителями над своими бывшими учителями и должны были принимать решения в непростых духовно-учебных, административно-организацион­ных и нравственно-воспитательных ситуациях. Святитель Филарет указывал одну из главных задач духовного начальст­ва: постараться найти пути организации выпускников академий

духовн ы х академий — комиссия 1 8 6 7 -1 8 6 9 гг. Н овы е Уставы духов­ны х сем инарий и училищ бы ли введены в 1867 г., новый Устав ду­ховн ы х академий — в 1869 г.

8 Г А РФ . Ф . 1099. On. 1. Д . 676. Л. 8 - 8 об.; РГИА. Ф . 1661. On. 1. Д. 705 . Л. 2 9 -3 0 ; РГИ А . Ф . 797 . Оп. 3 7 .1 отд., 2 ст. Д . 1. Л. 172 -180 об., Л . 2 4 6 -2 8 4 об.; Там же. Л. 1 8 2 -2 1 4 об.

3 1 0

Угеное монашество в России

из монашествующих в ученые коллегии, которые главным сво­им подвигом ставили бы подвиг научно-богословский9.

Но монашеский постриг принимало все меньшее число выпускников академий, и в корпорации самих академий в 1870-х гг. входило не более чем 2 -3 преподавателя монашеского звания. Поэтому вопрос об организации этих сил в особые уче­ные коллегии не был актуален. Ситуация начала меняться в се­редине 1880-х гг. Особенно это было заметно в столичной Ака­демии, в которой на протяж ении 20 лет, при ректорстве протоиерея Иоанна Леонтьевича Янышева, не было ни одного студенческого пострига, а с 1884 г. они совершались ежегод­но 10 *. В КазДА первый постриг после долгого перерыва был со­вершен в 1890 г.п Общий церковно-аскетический настрой вы­являл новых подвижников учено-богословского монашеского подвига, а эти подвижники, в свою очередь, усиливали этот настрой. Архимандрит, в дальнейшем митрополит, Антоний (Вадковский) показал пример организации дружины ученого иночества, которую составили его ученики и последователи.

9 Святитель Ф и л ар ет (Д р о зд о в ) высказывал это пожелание в за­писке 1858 г.: задерж ивать уч ен ое монаш ество при духовных акаде­миях для занятий наукой, а особен н о способны х и ревностных «ос­тавлять при академии навсегда для трудов ученых» (РГИА. Ф. 1661. On. 1. Д. 708. Л. 29 о б .-З О ).

10 П ротоиерей И оанн Л еонтьевич Янышев был ректором Санкт- Петербургской духов н ой академии с 29.11.1866 по 19.10.1883. Он не был сторонником ранних постригов, считая, что молодой человек дол­жен сначала определиться в своем жизненном нуги, успеть написан, первую научную работу — вы пускное сочинение в академии, — а за­тем решать свою судьбу. Н а ректорской должности его сменил епис­коп Ладожский А рсений (Б рянцев), но инициатором и вдохновите­лем в о з р о ж д е н и я с т у д е н ч е с к о г о м онаш ества был и нспектор Академии, архимандрит А нтоний (Вадковский), с 03.05.1887 епископ Выборгский, а в 1 5 .04 .1887-24 .10 .1892 ректор Санкт-Петербургской духовной академии.

" Письмо ректора К азД А протоиерея Александра Владимирско­го архимандриту Б орису (П лотникову) от 14 ноября 1890 г. (О Р РНБ.Ф. 91. Оп. 1 . Д. 198. Л. 23 об .)

3 1 1

J L ] 0 . Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУх т т ЧГт

Для этих последователей поп пивших ряды ученого монашестГ а затем и ученого епископата Михаила (Грибановского) и Анто ния (Храповицкого) - и для их учеников вновь стал актуален воп­рос не только об объединении сво­их научных сил, но и о создании наиболее адекватных форм для этой деятельности. И если на на­чальном — студенческом — этапе желание ученого монашеского со- работничества определялось пре­имущественно дружескими чув­ствами, то в дальнейшем наиболее последовательны е становились идеологами ученого иноческого со­дружества. Так, преосвященный

Антоний (Храповицкий) в зрелые годы постарался осмыслить этот юношеский порыв и сделать выводы12. Его размышления имели и заметный практический успех: в пору ректорства епис­копа Антония в Казанской духовной академии было заложено основание удивительному иноческому братству преподавате лей и студентов. В этом братстве гармонично сочетались ДУ ховный подвиг и научный подъем: благодаря влиянию пре освященного Ректора, с одной стороны, духовному окормлени® академических иноков старцем Гавриилом Седмиозернои

12 А р х и м а н д р и т А н т о н и й (Х р а п о в и ц к и й ) (с 0 7 .0 9 .1 8 9 7 епИС^ Ч еб о к са р ск и й , а с 0 1 .0 3 .1 8 9 9 Ч и с т о п о л ь с к и й ) п о сл е инспекторе

б ы л РеК °К азан ск ой (19-1

ЕпископТаврический и Симферопольский

Михаил (Грибановский)

д о л ж н о с т и в С а н к т -П ет ер б у р гск о й д у х о в н о й академ ии , ) 005- р ом М оск о в ск о й ( 1 9 .1 2 .1 8 9 0 -1 9 .0 7 .1 8 9 5 ) и К азан ск ой (19 .0 ■

академии сМ)1 4 .0 7 .1 9 0 0 ) д у х о в н ы х ак адем и й . И м ен н о в п о сл ед н ей а удал ось воплотить св ои и д еи н а и б о л ее осн овател ьн о. аа

1,1 С тарец С ед м и о зер н о й пусты ни К азанской епархии схиарх^ ^ др и т Гавриил (в м и р у Гавриил Ф ед о р о в и ч Зы рянов , д о принят мы 5 .1 0 .1 8 9 2 — и ер ом он ах Т и х о н ) д у х о в н о окорм лял многих

пустыни, с другой11. Однако следует отметить и то, что пре­освященный Антоний (Храповицкий) был сторонником имен­но братско-академического варианта организации ученого монашества, но не жесткой фиксации этого братства в инсти­туционно-монастырском варианте. Последнее он считал нере­альным, поэтому и не обсуждаемым^.

Академическим инокам, многие из которых стали архи­ереями и приняли вскоре мученический крест - иеромонахи Иувеналий (Масловский), Амфилохий (Скворцов), Афанасий (Малинин), Евсевий (Рождественский), Варсонофий (Лузин), Софроний (Сретенский), Иона (Покровский), Викентий (Бу­ланов) — в определенной степени удалось реализовать идею ученой монашеской коллегии. Их аскетический путь, послуша­ние определялись служением Богу на ниве церковного бого­словия, но и само изучаемое богословие, святоотеческое насле­дие становилось камертоном духовного возрастания. Стены академии стали стенами святой обители, преданность науке и Церкви создавало духовную питательную среду и особый на­строй, преодолевающий казенные требования, уставные огра­ничения, сложившиеся стереотипы «ученого монашества».

О дним из ярких и деятельных представителей ученою иноческого братства Казанской духовной академии был иеро­монах, архимандрит, а с 1909 г. ректор Московской духовной академии и епископ Волоколамский Феодор (Поздеевский) .

Давателей и студен тов К азанской духовной академии. Особенно эта Духовная связь уси л и л ась в годы ректорства архимандрита (с вис копа) Антония (Х р ап ов и ц к ого), всячески способствовавшею .пому и имев Но в этом видевш его путь возрож дения духовности академии и о со ­бенно - уч ен ого иночества. Вплоть до своей кончины ( f 24.09.1.Л .>) старец Гавриил не терял со своими чадами, мносие из к о т р ы х с >а.in «астоятелям и м онасты р ей и архиереями, духовной и молитвеннойсвязи.18891 А н т он и й (Х р а п о в и ц к и й ), архим . О б ученом монашестве. СПб.,

,Г‘ А рхим андрит, а с 21 .08 .1909 епископ Волоколамский, Ф еодор ^ о з д е е в с к и й ) бы л р ек тор ом М осковской ду х о в н о й академ ии с

9 °8 .1 9 0 9 по 01 .05 .1917 .

______________Угеное монашество в России

3123 13

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Духовный сын старца Гавриила, творческий последователь идей архиепископа Антония (Храповицкого), строгий аскет, знаток святоотеческого богословия и канонического права епи­скоп Феодор (Поздеевский) пытался реализовать свои идеи в Московской академии. Не все удавалось — были успехи и по­нимание, были неудачи и обиды членов преподавательской корпорации. Возможно, владыке Феодору не хватало той на­дежной духовной поддержки, которую имели казанские иноки в лице старца Гавриила, возможно, окружающая обстановка обострила те проблемы, которые могли быть уврачеваны в бо­лее спокойные времена. Но восемь лет ректорства епископа Феодора в Московской академии для него и его единомышлен­ников были периодом формирования определенной концепции: для плодотворной научно-богословской и духовно-учебной деятельности ученого монашества нужны особые формы его организации. Весна 1917 г., изменившая многие стороны рос­сийской церковной жизни, обострила этот процесс: владыка Феодор был удален из Академии с помещением на должность наместника московского Данилова монастыря с правами насто­ятеля. Но это не поколебало, а утвердило его в главной духов­но-учебной идее.

В июле 1917 г. в Троице-Сергиевой лавре состоялся Все­российский съезд ученого монашества. Проблемы этой части российского иночества были столь специфичны, что и обсуж­дать их решили отдельно от проблем монастырского монаше­ства16 . Председателем съезда был Московский архиепископ Тихон (Беллавин), но реально деятельность съезда возглавили епископ Феодор (Поздеевский) и инспектор Казанской акаде­мии архимандрит Гурий (Степанов). Основная тема съезда бы­ла сформулирована достаточно определенно: духовно-учебное, ученое и просветительское служение российского ученого мо­нашества; консолидация сил с целью более успешного решения

1Н В сер осси й ск и й съ езд ученого м онаш ества п роходи л в Троице- С ер ги ев о й л авр е 7 - 1 4 и ю л я 1 9 1 7 г., с ъ е зд м о н а ш ест в а м уж ски х м онасты рей — там же, 1 6 - 2 3 июля. См.: Ц ерковны е ведом ости. 1917. № 2 2 - 2 3 . С. 1 4 6 -1 4 7 .

314

Угеное монашество в России

Епископ Волоколамский Феодор (П оздеевский)

Архимандрит Гурий (Степанов)

этих задач. Один из вопросов, поставленных на обсуждение, был вопрос о создании особого объединения ученых иноков, зак­лючавшего консолидированные силы во вполне конкретные формы, с определенной структурой, внутренними связями, нор­мированными правами, обязанностями. Идеи, прозвучавшие на съезде, легли в основу двух проектов — Иноческого всероссий­ского церковно-просветительского братства и Высшей церков­ной богословской школы, то есть особой монашеской академии, которую предполагалось учредить на основе одной из имею­щихся духовных академий17 * * * * * 23. Оба предполагаемых учреждения должны были базироваться в монастырях, с одной стороны,

17 Всероссийский съезд ученого монашества (7-14 июля 1917 г.)М., 1917. Работа съезда, кроме того, довольно подробно освещалась вмосковских церковных периодических органах: ВЦОВ. 1917. № 68, 70-76, 80; БВ. 1917. № 6 -7 . С. 143-144. Итоги и некоторые решения съезда ученого монашества были обсуждены на последующем емусъезде представителей монастырей и опубликованы в материалахпоследнего: Постановления Всероссийского съезда представителейот монастырей, бывшего в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре с 16 по23 июля 1917 г. М., 1917.

3 1 5

реализуя тем самым древнюю идею особых «ученых стырен, с другой стороны, обеспечивая ученом»™,? мо"а' можность полноценной монастырской жизни, n™ ” ” ® качестве специальных монастырей для ученого монашек? ‘ братства были предложены Александро-Невская лавва п'" кровский монастырь в Москве, Ново-Иерусалимскй - , о московье, Григориево-Бизюков - в Херсонской епарх™ Князь-Владимирским - в Иркутске18. Конкретный выбор

-------------------------- н а у к д у х о в н ы й Угеное монашество в России

ини­циаторов проекта монашеской академии, возглавляемых епис­копом Ф еодором (П оздеевским) и архимандритом Гурием (Степановым), пал на Московскую духовную академию.

Но эти два предложения вызвали разную реакцию членов съезда. Идея учреждения Всероссийского церковно-просвети­тельского братства практически всеми учеными иноками была воспринята положительно. Дух монашеского братства, в кото­ром новоначальный инок мог бы возрастать и воспитываться, опираясь на опыт монашеской жизни и духовного служения, а

через это — и на опыт Церкви, святых отцов, учителей и под­вижников, был необходим — это осознавал каждый, подвизаю­щийся на ученой службе. Но в прениях по вопросу о м онаш е­

ской академии члены съезда разделились на два течения. Одно, включавшее большинство членов съезда (31 голос), п о д д ер ж а ­

ло идею учреждения новой академии — монашеской19. ДрУгое 18 19 * *

18 В Ц О В . 1 9 1 7 . № 7 0 . С . 4 . й19 Д о п о л н и т е л ь н ы м а р г у м е н т о м в п о л ь зу п ер едач и Московско^

а к а д е м и и в р у к и у ч е н о г о м о н а ш е ст в а д л я м н о ги х сторонников а ^ м н е н и я б ы л о ж е л а н и е о гр а д и т ь ч и ст о т у « п р а в о с л а в н о -б о г о с л о т ^

н а у к и от т о й о п а с н о с т и , к о т о р а я ей у гр о ж а ет при р еф ор м е ан а н а ч а л а х а в т о н о м н о с т и » (В Ц О В . 191 7 . № 75. С. 2 ). Временнь в и л а д л я д у х о в н ы х а к а д ем и й , в н о ся щ и е в ак адем и ч еск ую ж ^ ин0да ц и п ы а в т о н о м и и , б ы л и в в ед ен ы о п р е д е л е н и е м С вятеиш д . 78-

о т 2 4 - 2 7 м ар та 1 9 1 7 г. за № 1 7 9 6 (Р Г И А . Ф . 8 °2 -О " с • ^ т уд0В- Л . 3 - 8 ) . О п ы т д е й с т в и я п о д о б н ы х ж е правил в 1 Уио н0 прил е т в о р я л м н о г и х ч л ен ов д у х о в н о -а к а д е м и ч е ск и х кори р авидам и э т о м бы л а о п р е д ел ен н а я т ен д ен ц и я ставить в укор эт богосл00' б о л е е о б щ и е п р о б л ем ы вы сш его д у х о в н о го обр азован

ск о й н аук и .

3 1 6

чение оппонирующее первому (19 голосов), предлагало ог- ничиться существующими академиями: с одной стороны,

среди современного ученого монашества нельзя найти долж­ного числа богословов для кадрового обеспечения такой ака­д е м и и 2 0 , с другой стороны, вообще замыкание богословской науки в рамках тесного круга монашествующих лиц крайне не­полезно как для богословской науки, так и для самого инсти­тута ученого иночества. Вырази­телями второго течения явились и. д. ректора МДА архимандрит Иларион (Т роицкий) и игумен Варфоломей (Ремов)21. Съезд по­ручил (большинством в 40 голо­сов) епископу Феодору и архиман­дриту Гурию разработать проекты Всероссийского церковно-просве­тительского братства и Высшей церковной богословской школы с монашеским направлением и пред­ставить на рассмотрение грядуще­го Поместного Собора Православ­ной Российской Церкви.

Священный Собор Право­славной Российской Церкви 1917—1918 гг. явился своеобразным под- ВеДением итогов синодального периодаМого- но, без сомнения, периода наибольшей зрелости и само­сознания Русской Церкви. На Соборе обсуждались конкретные

ЕпископИларион (Троицкий)

- во многом критикуе-

Так, в 1914 г. среди преподавателей всех четырех духовных акаде- ин бьию только 19 монахов, включая четырех ректоров-епископов.

. Архимандрит Иларион и игумен Варфоломей сделали даже осо е заявление, в котором подчеркивали опасность подобною о юсо >

„ НИя <<м°нашеской» богословской науки, особенно в современном стоявнн когда <<ученое монашество... не близко к богословской на- е’ а часто, к сожалению, относится к ней без должного уважения» ЦОв- 1917. № 76. С. 3. Ср.: БВ. 1917. № 6-7. С. 143-144).

317

А

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

проблемы, стоящ ие перед Российской Церковью в начале XX в., но при решении этих проблем использовался весь цер­ковный опыт, накопленный за столетия. В полной мере это от­носилось и к идее консолидации сил ученого монашества, его связи с определенными монастырями и правильно устроенной уставной монастырской жизнью. Проекты Всероссийского цер­ковно-просветительского братства и Высшей церковно-бого­словской школы, составленные епископом Феодором (Позде- евским) и архимандритом Гурием (Степановым), обсуждались в соборном Отделе о монастырях и монашествующих в тече­ние I сессии и первой половины II сессии. В результате первый проект — Всероссийского церковно-просветительского брат­ства — был включен в общий доклад Отдела о монастырях и монашествующих в качестве особой главы «Иноческое все­российское церковно-просветительское братство»22 23, а второй проект — Высшей церковно-богословской школы — 2 апреля 1918 г. был подан Святейшему патриарху Тихону, а 10 (23) ап­реля передан на рассмотрение в Отделы о духовных академиях и о монастырях и монашествующих22.

Доклад Отдела о монастырях и монашествующих обсуж­дался постатейно на пленарных заседаниях Собора на протя­жении большей части III сессии: начали его читать на 135 засе­дании (14 (27) июля), а принято постановление было лишь на

22 Доклад Отдела о монастырях и монашествующих представлял собой проект одноименного определения Собора. Определение было принято Собором 31 Августа (13 Сентября) 1918 г. и опубликовано: Собрание определений и постановлений. М., 1918, изд. Соборного Совета, прил. к «Деяниям» 2-е. Т. 4. С. 3 1 -43 . Проблемам ученого монашества было посвящено две главы определения: гл. XIV «Об ученом монашестве» (§ 90-101 в проекте определения, §83-90 в окон­чательной редакции) и гл. XV «Иноческое Всероссийское Церковно- Просветительское Братство» (§ 102-107 в проекте определения, § 91- 97 в окончательной редакции). Эти главы обсуждались на 140-141 пленарных заседаниях (26 и 27 июля (8 и 9 августа». См.: ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1.Д . 143. Л. 54-119; Там же. Д. 144. Л. 118-187.

23 Выписка из протокола Соборного Совета от 10 (23) апреля 1918 г. за № 86 ст. И (ГАРФ. Ф. 3431. On. 1. Д. 383. Л. 1, 6).

3 1 8

Угеное монашество в России

164 заседании (31 августа (13 сентября) 1918 г.) Немало спо­ров вызвали вопросы, связанные с ученым иночеством. Само право выпускников духовных академий, принимающих пост­риг, но не живших в монастырях, причислять себя к монаше­ству вызывало сомнение, ибо «в реальности ученый монах не может исполнять обетов», а проект братства ученых иноков лишь заявляет внешнюю связь ученого монаха с монастырем2/|. Некоторых членов Собора смущали ранние студенческие по­стриги, оторванность учащихся иноков от монастыря, права, которые получали ученые монахи* 25. Но защитники традиции ученого монашества уверяли, что монашеские постриги студен­тов духовных академий совершаются лишь по благословению старцев: ни один студент Московской духовной академии не может быть пострижен без благословения старца Зосимовой пустыни Алексия (Соловьева), в Казанской 15 лет не постри­гали без благословения схиархимандрита Гавриила (Зыряно­ва), а после его кончины сносились по этим вопросам со стар­цами Оптиной пустыни26. Но некоторые члены Собора, имев­шие личный опыт подвизания в монастыре, хотя и поддержива­ли проект, но предлагали наложить на студентов, изъявивших желание принять постриг, обязанность двухлетнего прожива­ния в строгой обители27.

Но главным камнем преткновения стало проектируемое Иноческое всероссийское церковно-просветительское братство. Епископ Феодор (Поздеевский), оглашавший проект, настаивал на необходимости организации ученого иночества: если церков­ная власть выделяет ученое монашество в особый класс и счита­ет это полезным для определенных целей, то необходимо создать

м Мнение члена Собора Н. Д. Кузнецова (ГАРФ. Ф. 3431. On. 1.Д. 143. Л. 96; Там же. Д. 144. Л. 129-130).

25 Члены Собора епископ Симон (Шлеев), протоиерей Ф. Д. Фи- лоненко, И. П. Николин, Г. А. Ольховский, П. Я. Руднев (ГАРФ.Ф. 3431. On. 1. Д. 144. Л. 120-128, 134).

25 ГАРФ. Ф. 3431. On. 1. Д. 144. Л. 151.27 Мнение наместника Троице-Сергиевой Лавры архимандрита

Кронида (Любимова) (ГАРФ. Ф. 3431. On. 1. Д. 144. Л. 99).

3 1 9

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

условия и для этого разряда монашествующих. К этой организа­ции выдвигается два главных требования: возможность испол­нять монашеские обеты и консолидация сил, благоприятствую­щая самой научно-богословской работе28. По мысли авторов проекта, такой организацией должно быть объединение ученых монахов, ставящее одною из своих главнейших задач разработ­ку высших богословских вопросов, а также осуществляющее религиозно-просветительскую и благотворительную деятель­ность, имеющее печатные органы и типографию. Особое подраз­деление Братства должно было заниматься сохранением и изу­чением церковных древностей. Братство должно было иметь несколько монастырей, в которых бы подвизались или с кото­рыми были связаны члены Братства и на базе которых эти зада­чи могли бы осуществляться29 30. Оппонентов проекта насторажи­вало столь явное и принципиальное обособление ученого мона­шества, грандиозность поставленных перед ним научных задач. И. В. Попов предлагал своему бывшему ректору обратить вни­мание на альтернативный проект, разработанный профессором Б. А. Тураевым, — особого ученого монастыря, во главе которо­го должен быть поставлен инок, известный своими «ценными научными трудами и имеющий вкус к науке». Особенность это­го проекта состояла в том, что на первых порах в монастырь пред­лагалось помещать и мирян, известных в науке, из духовных ака­демий и даже из университетов — иначе монастырь так и не ста­нет ученым20. Но в целом большинство членов собора признава­ли, с одной стороны, полезность единения ученых иноков для более плодотворного служения Церкви, с другой стороны, необ­ходимость их связи с определенным монастырем, полнотой и регулярностью исполнения монастырского устава. Поэтому в результате обсуждения было решено признать предложения Отдела о монастырях и монашествующих в отношении органи­зации ученого иночества разумными и полезными31.

28 ГАРФ. Ф. 3431. On. 1. Д. 144. Л. 105.29 Там же. Л. 165-166.30 Там же. Л. 169-170.31 Там же. Л. 180-182.

3 2 0

Угеное монашество в России

Проект Высшей церковно-богословской школы обсуждал­ся в Отделе о духовных академиях в течение 7 заседаний'2. Основной тезис авторов проекта был сформулирован довольно жестко: имеющиеся академии не выполняют своего назначения, ибо они: 1) однотипны, 2) плохо осуществляют определенные им задачи (пастырская подготовка, подготовка к учительству, к миссионерству), 3) не вполне отвечают и требованию науч­ной разработки православного богословия на строго церковной почве. Именно теперь, в момент серьезных изменений в цер­ковной жизни, открылись, по мнению авторов, возможности для принципиального улучшения самого типа высшей богослов­ской школы. В качестве альтернативы предлагался проект мона­шеской академии. Ее особенности заключались, прежде всего, в изменении учебного плана:

§ усиление изучения Священного Писания и патрологии;§ напротив, уменьшение доли богословских предметов (в

тесном смысле слова) — основное, догматическое, нравствен­ное, сравнительное богословие сводились в единый курс «сис­тематического богословия»;

§ введение агиологии;§ выведение из курса всех общеобразовательных наук,

кроме философии;§ преподавание философии лишь в соприкосновении с

православием (например, вместо психологии — основы право­славно-религиозного опыта);

§ уменьшение часов, отведенных на изучение древних язы­ков.

Но главное преимущество новой школы — в постановке воспитательной части и условиях жизни: тесная связь учащих­ся с обителью, в которой будет помещаться школа. Таким об­разом, во главу ставились идея пастырства и идея монашества, в его религиозно-просветительском служении.

Л2 3 0 -3 7 заседания Отдела о духовных академиях (с 20 июня (3 июля) по 2 (15) августа 1918 г.) См.: ГАРФ. Ф. 3431. On. 1. Д. 380. Л. 108-138.

321

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Проект Высшей церковно-богословской школы подверг­ся в заседаниях академического Отдела серьезной критике. Несправедливой казалась жесткая оценка существующих ака­демий, воспитавших все же достойных архипастырей, пасты­рей и иноков, в том числе и авторов проекта. Но главное — кри­тиковались учебно-научные изменения. В проекте проводится идея сокращения академического курса до состояния богослов­ского факультета, но неудачно: без серьезной историко-фило­логической подготовки невозможно глубокое научное разви­тие богословия, без основательных знаний в древних языках - работа с первоисточниками. Как именно авторы планируют развивать богословскую науку в строго церковном духе — из проекта не было ясно.

Первый вариант отзыва Отдела, составленный профессо­ром Петроградской духовной академии Б. В. Титлиновым, был, как и можно было ожидать, резко отрицательным33. Но боль­шая часть Отдела о духовных академиях не была согласна с таким заключением. Окончательный вариант отзыва был бо­лее мягок и доброжелателен. Высшая церковно-богословская школа не признавалась за новый тип школы, но Отдел ничего не имел против ее создания34. 14 (27) декабря 1918 г. состоя­лось определение Высшего Церковного Управления: одобрить в принципе проект Высшей церковно-богословской школы, поручив авторам его доработать; но принять содержание этой высшей школы на счет центральной церковной казны лишь тогда, когда для этого явятся благоприятные условия35.

Следует заметить, что идеи, положенные в основу проек­та Высшей церковно-богословской школы, в определенной сте­пени отражали тенденцию эпохи. В активных духовно-учебных дискуссиях начала XX в. можно выделить две крайние тенден­ции: 1) желание удалить духовные школы от развращающего влияния эпохи и поместить их под монастырскую сень, в спо-

33 ГАРФ. Ф. 3431. On. 1. Д. 380. Л. 124-125.34 Там же. Д. 383. Л. 9 -20 .35 РГИА. Ф. 831. On. 1. Д. 21. Л. 149-149 об.

J3 2 2

Угеное монашество в России

койную молитвенную обстановку, наиболее соответствующую формированию будущих пастырей; 2) напротив, приблизить духовные школы к реальной церковной действительности, на практике учить будущих пастырей понимать актуальные про­блемы их паствы, уметь ориентироваться в настроениях и ду­ховных запросах общества. Таким образом, проект монашеской академии отражал первую тенденцию и в этом был созвучен многим другим духовно-учебным проектам начала XX в. С дру­гой стороны, этот проект отражал многолетние чаяния русско­го ученого монашества на консолидацию сил, с целью наибо­лее эффективного развития богословской науки, — и надежды святителей XIX в. на создание «ученых корпораций из мона­шествующих».

Оба проекта — Иноческого всероссийского церковно-про­светительского братства и Высшей церковно-богословской школы — не были реализованы и не получили практической проверки. Тем не менее, некоторые элементы проектов были использованы преосвященным Феодором (Поздеевским) в де­ятельности «Даниловской академии» при Свято-Даниловом монастыре в 1920-е гг.

В заключение скажем несколько слов о значении идей, положенных в основу проектов Иноческого всероссийского церковно-просветительского братства и Высшей церковно-бо­гословской школы. Проблемы, которые пытались решить ав­торы проектов, и идеи, высказанные ими на этом пути, пред­ставляются и ныне актуальными.

Организация научной деятельности монашествующих, получивших высшее богословское образование, является не­маловажной задачей современной духовно-учебной системы. Немногие монастыри могут полноценно использовать на благо Церкви знания и способности своих насельников, получивших высшее духовное образование и ревнующих о развитии бого­словской науки. Церковная же наука, вступив ныне в эпоху своего активного развития, нуждается в служителях и, может быть, особенно в тех, кто, не будучи связан семейными, слу­жебными, общественными обязательствами, может аскетично

3 2 3

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

посвятить себя этому служению. Некоторые положения, заяв­ленные авторами проекта Иноческого всероссийского церков­но-просветительского братства, осуществляются монастырями: при многих обителях есть издательские центры, учебные заве­дения и курсы разных уровней, просветительские центры. Но для систематического развития высшего богословия, составле­ния учебных руководств, переводов и научно-критических из­даний святоотеческих творений и других древних церковно­исторических, канонических, литургических источников нужна более широкая консолидация сил ученого монашества, создание специальных научно-богословских исследовательских центров, координация их сил. Это одна из актуальных задач Русской Православной Церкви, и использование идей наших предшест­венников расширяет круг компетентных собеседников, откры­вает более широкие перспективы и предостерегает от ошибок.

Что же касается монашеской академии, то центральная идея проекта — отделение учебной деятельности ученого мо­нашества ото всей остальной духовно-учебной системы — вряд ли может стать плодотворной и жизненной в современной ду­ховно-учебной системе. Напротив, плоды приносит консоли­дация ученых сил монашества, белого духовенства, мирян с богословским и гуманитарным образованием на духовно-учеб­ном поприще. Эта консолидация вносит «закваску» в современ­ный мир, секуляризованный и рассеянный, имеет немалое зна­чение и для духовно-учебной системы, неизбежно перенима­ющей не только научные методы, но и определенный уклад образования, далеко отошедшего от Церкви. Тем не менее, от­дельные идеи проекта преосвященного Феодора и архиманд­рита Гурия — акцент на единой богослужебной жизни учащих и учащихся высшей духовной школы, усиление агиографиче­ской составляющей учебных планов — являются вполне жиз­ненными и в дискуссиях начала XXI в. Важна трезвая оценка современной духовной школой идей, проектов и стремлений делателей прошлой эпохи — что было частным мнением и мо­жет иметь альтернативные решения, что неизбежно сопряже­но с научно-богословским деланием. Введенное в самый центр

3 2 4

Угеное монашество в России

церковной жизни властной рукой Петра, российское ученое монашество, преодолевая сложности, решая проблемы или сми­ренно неся их на своих плечах, стремилось реализовывать в своей жизни традицию святых ученых иноков древней Церкви — святителей Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, преподобных Максима Исповедника, Иоанна Дамас- кина, Феодора Студита. Дальнейший крестный путь лучших представителей российского ученого монашества показал, что их делание не было самоцелью, не было самоутешением, но было жертвенным служением, дающим, с одной стороны, впол­не конкретные научные ответы на богословские проблемы, с другой стороны — свидетельство преданности Христу в ответ на вопрошание мира.

БОГОСЛОВСКИЕ НАУКИ В РО С СИ Й С КИ Х УНИВЕРСИТЕТАХ

ТРАДИ Ц И Я И ПЕРСПЕКТИВЫ

Российская наука и образование имеют специфические черты, которые требуют подробного изучения и осмысления, ибо лишь ото позволит сохранить сущностную основу национальной на­учно-образовательной системы и культуры, правильно исполь­зовать важнейшие достижения и находки, учесть ошибки, уви­деть и реализовать новые перспективы. Исторический путь российской системы просвещения был непрост: получив нача­ло от византийской учености и испытывая на разных этапах западное влияние, адаптируя национальным сознанием и син­тезируя лучшие идеи, она вырабатывала собственную тради­цию. Эта традиция не только давала замечательные плоды во всех областях человеческого знания и культуры, но оказаласьнастолько стойкой и жизнеспособной, что позволяла опираться

на пес даже в самые тяжелые периоды отечественной MCT0 Одной из характерных черт российских науки и образован является особое положение в них богословия. С одной ш.1. богословское знание развивалось и изучалось в Д У %Q. учебной системе. С др угой стороны , богословие неиЗМб еМу,* V , » , v - - г ,

дпло II II общую государственную образовательнуюучебные планы и средней школы, Да

высшем школы — университетов,причем было включено вющеп общие образование, и высшей школы — уп»~-,специальных институтов (филологических, педагогическимедицинских, лесных, военных и т.д.). Богатое разно о Р 1

форм богословско-учебной и богословско-научной деятельно­сти, появившееся в последние годы, побуждает как к усердно­му осмыслению опыта наших предшественников, так и к поис­ку более совершенных форм и методов богословского позна­ния. Как в том, так и в другом отечественное просвещение - и духовное, и светское — имеет немалый опыт. Как и в нашей со­временной практике, в предшествующую эпоху не только шел постоянный поиск оптимальных форм духовно-учебной и бо­гословско-учебной деятельности, но определялся состав и уро­вень учебных курсов, причем как для богословских специали­заций, так и для богословских курсов, включаемых в учебные планы других специальностей. Какие элементы богословских наук они должны включать, какие вопросы и проблемы затра­гивать, в какой степени эти курсы должны быть научными, сле­дует ли при составлении этих курсов учитывать специализа­цию слушателей? Как из этих вопросов и элементов составить целостное мировоззрение будущего ученого, преподавателя, образованной части российского общества, как разрешать воп­росы ищущего разума и дать ему непоколебимое основание для будущего поиска, научного и нравственного? Как должно стро­иться религиозно-нравственное воспитание этой особой кате­гории людей — не детей, не «простецов», но ищущих истину, вставших на путь разумного, научно-критического, рациональ- Ног° ее познания? Немалые сложности и для наших предше­ственников составлял подбор преподавателей богословия в вьгешие учебные заведения, компетентных как в богословских НаУках, так и в профессиональной направленности ВУЗа, ав­торитетных в среде преподавателей и студентов, способных

орчески подходить к преподавательской деятельности, опс- ТьТ- н ° Реагировать на запросы своих слушателей, перераба- кдВаТЬ ^Чеб)Ные курсы и искать новые методы, быть верным (1. ^еРтоном Для формирующегося мировоззрения будущей (| 10 ~°бразо ва тел ыю й элиты? Все эти вопросы и проблемы„го— СовРеменными и как никогда актуальны для нынеш­не И/ Тапа Российской системы образования. Недоучитывая и

пользуя в должной мере опыт наших предшественников и

Богословские науки в университетах традиция и перспективы

3 2 6 327

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

коллег, мы рискуем не только начать изобретать заново вело­сипед, но и — что гораздо опаснее — внести в отверзающиеся двери не свет, озаряющий и оживотворяющий, а лишь отблеск, не высочайшее и живейшее из знаний, способное придать це­лостность всем наукам и предметам, но мертвый слепок, пред­ставляющий лишь археологическую ценность.

Действительно, Православной Церкви принадлежит безус­ловное первенство в деле русской образованности, и до XVIII в. образовательный процесс в России был единым, как в школах и училищах при монастырях и церквах, в братских школах Запад­ной Руси, так и в первых школах более высокого уровня — Киев­ской и Московской Славяно-греко-латинской академии, в кото­рых последовательная чреда классов венчалась богословием. Пер­спективные проекты развития образовательной системы начала XVIII в. рассматривали два основных варианта: I) европейский вариант университета с тремя факультетами — богословским, медицинским и юридическим (проект 1710-х гг. Г. В. Лейбница, составленный по просьбе Петра I)* 1; 2) универсальное учебное заведение, включающее как богословие, так и все прочие науки в единый образовательный процесс (анонимный проект отече­ственного автора 1715 г., считавший оптимальным помещение подобной школы — «Академии политики» — под монастырский кров и попечительство духовных лиц)2. Этот же вариант пред­лагал и Духовный регламент 1721 г.: Академию, дающую серьез­ное образование, как богословское, так и общее3.

’ Петров Ф. А. Формирование системы университетского обра­зования в России. Т. 1: Российские университеты и устав 1804 года. М., 2002. С. 343-344. Прим. 5. См. также: Геръе В. И. Отношение Лей­бница к России и Петру Великому. СПб., 1871.

2 Петров Ф. А. Указ соч. С. 342. Прим. 5. См. также: Рождествен­ский С. В. Очерки по истории систем народного просвещения в Рос­сии в XVII-XIX веках. Т. I. СПб., 1912.

1 Духовный регламент. Часть вторая. Домы училищные. Первое издание: СПб., 1722. С. 45-68. Академия должна иметь ученый харак­тер, искусных и «остроумных» учителей, давать широкое образова­ние, как богословское, так и общее (курсив мой — С.Н.).

328

Богословские науки в университетах — традиция и перспективы

Впервой половине XVIII в. в России было заложено осно­вание научно-образовательной системы. Может показаться странным, что Академия наук и художеств, учрежденная it 1724 г., не имела богословского отделения, а Московский университет, образованный в 1755 г., не включил в свою структуру богослов­ский факультет, хотя, конечно, в университет был определен преподаватель Закона Божия'1. Но это не было изменением оте­чественной образовательной традиции. Напротив, именно в это время государственная власть обращала особое внимание на развитие научного и учебного богословия. Но основу корпора­ций Академии наук и университета на раннем этапе составля­ли иностранные иноконфессиональные профессора. Российское правительство, понимая необходимость такой зависимости на начальном этапе, но желая оградить православное богословское образование от инославных влияний, предпочло стимулировать его самостоятельное развитие под попечением Православной ЦерквиГ). Поэтому на этом этапе государственная власть решила

1Это кажется странным и потому, что при составлении проекта Академии наук и художеств в 1724 г. ориентировались на Парижскую академию наук (Проект положения об учреждении Академии наук и художеств (22 января 1724 г.): «И понеже сие учреждение такой Ака­демии, которая в Париже обретается, подобна есть...*), в составе ко­торой была теология. При составлении проекта Московского универ­ситета в 1755 г. — на европейскую модель Университета, также имеющего в своем составе теологический факультет. «Проэкт о Уч­реждении М осковского Университета* комментирует .тго отхож­дение от стандарта: «...§ 4. Хотя во всяком Университете кроме фило­софских наук и юриспруденции должно такожде предлагаемы быть богословские знания, однако попечение о богословии справедливо оставляется Святейшему Синоду*

’Современная историография отказывается от с та|юй версии ате­истических взглядов М. В. Ломоносова и других лиц, составлявших проект Московского университета, и приводит иной аргумент: «Рус­ская Православная Церковь традиционно имела собственную сеть духовных учебных заведений, в том числе и высших* (Петров Ф. Л. Указ соч. С. 115). С этим можно отчасти согласиться, но в 1720-е и ., как и в более поздний период, шел поиск оптимальных моделей духов-

3 2 9

поощрять учреждение особых духовны* m школах не только богословских, но и о б ^ Г ^ 6 В наук. Однако вопрос об отношении богословия к ? 3°Вательных месте и значении его в системе просвещения ТпебУГИМ"аУ'!а"’ ления и уточнения. К его обсуждению п р ед п ол аг^ Т " °С“ЫС' в дальнейшем, на более высоком уровне развития образоюГ”ной системы и накопив опыт в построении самостоятельны!богословских учебных курсов. тельных

В 1760-1780-е гг., как казалось, такой момент настал Об Щий образовательный порыв, стимулируемый государственной властью, ставил вопрос о гармонизации всех областей знания. Р оссийская духовная ш кола приобрела некоторый опыт, ее вы пускники, среди которых были архиереи и преподаватели духовных школ, были готовы к новому этапу совершенствова­ни я духовно-учебной системы, ее преобразованию. Наконец, тесный контакт с Европой требовал определенности в системе просвещения, более четкой ее структуризации. Было составле­но несколько проектов гармонизации университ ет ской идеи и богословского образования: 1) учредить свой особый - Духов­н ы й — университет, под управлением Святейшего Синода (либо с традиционной последовательно-восходящей чредой классов, венчаемой богословским, либо с параллельными факультета ми, один из которых — богословский)* 6 *; 2) ввести богословы. четвертым факультетом в общую семью университетских

ной школы, поэтому традиция могла получить новую сос ^ вЛи- Но желания полностью вывести богословский факульте власТЬ. яния церковной власти не высказывала и государствен! иссией

t проекте, разработанном в б Петр0'Иннокентия (Нечаева) и Гаврии

5 Первый вариантв с о с т а в е а р х и е п и с к о п о в И н н о к е н т и я (Н е ч а е в /

ва) и иером онаха П латона Со” , Рождестве■некий С.

реждения университетов дтшм^ороссиискогоктн^^ !^.де-uin/i j *“ *■— г

н о м Г Н. Т е п л о в ы м п о п о р у ч е н и ю гетм ан а

В К иевском ось“ ф ак ул ьтета .

АкадемияВ ТОМ 40

е в о - Б р а т с к о м м о н а ст ы р е ,

.„у г Философией, медициной и юриспруденцией, с обще- иверситетским подчинением , о) устроить особый богослов­

ский факульт ет при университете, но находящийся в совмест­ном ведении университета и Святейшего Синода6. Ни один из этих проектов не был реализован в полноте, но теоретические наработки были обсуждены, а их основные идеи не раз исполь­зовались в дальнейшем и в истории богословского образова­ния, и при составлении новых университетских уставов.

До конца XVIII в. богословие не составляло в Московском уни­верситете предмета специализа­ции, но перед законоучителем уни­верситета протоиереем Петром Алексеевым — выпускником Сла­вяно-греко-латинской академии, одним из наиболее образованных московских священников — были поставлены обширные задачи: со­четать богословское просвещение

р у о п о вские науки в университетах - традиция и перспективы

Законоучитель Московского университета протоиерей Петр Алексеев

П

богословский, под совместным куратор­ством гетмана и митрополита Киев­ского. Похожий проект высшего учи­лища был составлен и сменившим гет-^ана П. А. Р у м я н ц ев ы м . См.: К иевская старина. 1896. № 12. С. 389

90. Петров Н. И. К и ев ск а я ак адем и я в царствование Екатщ

(1 7 6 2 -1 7 9 6 ) / / Т К Д А . 1906 . № 7. С. 4 8 7 -4 8 8 .Такая ст р ук т ур а п р едл агается в проекте проф ессора права

к°вского у н и в ер си т ет а Ф . Г. Д и л ьтея . См.: М атериалы для истории Учебных р еф ор м в Р о сс и и в X V I I I - X I X вв. Сост.: Рождественским .

б, 1910. Т. 1. С. 3 0 - 3 9 . А налогичная структура российского уни- Рситета предлагалась его коллегам и — проф ессорам и А. . (

И. М. Ш аден ом и д р уги м и в «М нении об учреж дении и ( Д УНивеРс итета и ги м н ази и в М оскве», составленном в д

5 г- по ук азан и ю Екатерины И. См.: П ет ров Ф. A. ,IcMCllK L в М оск овск ом универ си тете. М., 1997. С. 4 •

Проект п р и в о д и т с я : Ч ист ович И . А . И с т о р и я Санкт-Пет УР К° И Духовной академии. СПб., 1857. С. 6 6 -6 7 . См. также: Проскг

330 3 3 1

Н. Ю. Сухова. В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У Х О В Н Ы Й

своих питомцев с наставлением их в благочестии, формирова­ние правильного мировоззрения с изучением церковной куль­туры, российской и общехристианской* 9. При этом не только сам протоиерей Петр, но и руководство университета рассмат­ривали богословское образование как органичную часть науч­ного образования, а основы вероучения считали непременным компонентом истинного просвещения. Но университет мужал, дифф еренциация факультетов усиливалась, и один законоучи­тель не мог охватить своим вниманием всех преподавателей и студентов, с их вопросами и интересами. Проповедническая деятельность священников университетской церкви система­тического богословского знания дать, конечно, не могла, хотя в университетский храм ставились священники ученые, способ­ные понять духовные запросы и нравственные проблемы деяте­лей науки и учащейся молодежи10. Эта ситуация обсуждалась,

богословского факультета при Екатерине II / / BE. 1873. Т. VI (XLIV). № 11. С. 300-317: Титплинов Б . В . Гавриил Петров, митрополит Нов­городский и Санкт-Петербургский. Его жизнь и деятельность, в свя­зи с церковными делами того времени. Пг., 1916. С. 766-779.

9 Протоиерей Петр Алексеев был почитаемый проповедник и сти­хотворец, занимался разбором и описанием Синодальной библио­теки. Составил и издал для своих университетских слушателей два словаря — «Церковный словарь или истолкование речений древних, також иноязычных, без перевода положенных, в Священном Пи­сании и других церковных книгах» и «Словарь еретиков и расколь­ников», составил «Историю Греко-Российской Церкви». Он первый познакомил любителей старины с переводом Библии, сделанным Франциском Скориной и поместил в трудах Вольного российского собрания описание книги Апостол, переведенного Скориной в 1525 г. См. также: А л е к с е е в . П . А . Речь о достоинстве и Пользе кате­хизиса. М., 1756.

10 В июле 1757 г. Московской Синодальной конторой Универси­тету были переданы находящиеся близ храм Параскевы Пятницы и Воскресенская церковь. В 1784 г. архиепископом Московским Пла­тоном (Левшиным) Университету была передана церковь св. Диони­сия Ареопагита, для построения на ее месте нового университетского храма. 5 апреля 1791 г. митрополит Платон освятил церковь во имя св. мученицы Татианы в левом флигеле нового здания Университета

332

Богословские науки в университетах — традиция и перспективы

и перспектива была усмотрена в расширении богословского знания в университете, причем как в университете в целом, так и в образовании каждого студента.

В начале XIX в. в России была наконец создана универси­тетская система. Были основаны Харьковский (1803) и Казан­ский (1804) университеты, кроме того, в систему были включе­ны Дерптский (1802) и Виленский (1803). Первый универси­тетский Устав 1804 г. вводил в состав отделения нравственных и политических наук две богословские кафедры: 1) догматиче­ского и нравоучительного богословия и 2) толкования Священ­ного Писания и церковной истории11. Для этих кафедр несколь­ко лет не могли найти достойных преподавателей, ибо задачи, поставленные перед ними, были очень сложны, и для их реше­ния требовались неординарные личности* 11 12. 30 января 1819 г. по инициативе главы Двойного министерства князя А. Н. Го­лицына Главное правление училищ срочно заместило кафедры Богословия, чтобы «каждому человеку преподать начала истин­ного Богопознания и христианского учения, необходимые в жизни»13. Предложенные программы включали догматическое и нравственное богословие, священную и церковную историю. Это был тот минимум, который был признан необходимым для каждого выпускника университета, независимо от выбранной

на Моховой. Настоятелями университетской Татианинской церкви в XVIII в. были: выпускник Киевской академии иеромонах Виктор (1791-1794), выпускники Московской академии иеромонах Евграф (1794-1798) и протоиерей Феодор Алексеев (1798-1812).

11 Уставы Императорских Московского, Харьковского и Каван­ского Университетов 1804 г. §24 / / Сборник постановлений но МНИ. СПб.,1875. Т. 1:1802-1825. Ст. 299. Университеты Виленский и Дерп­тский имели свои уставы, причем протестантский Дерптский универ­ситет имел особый богословский факультет.

12 Это, в частности, б ы л о отмечено в 1819 г. ревизором Каванско­го университета М. Л. Магницким как один из самых серьезных не­достатков.

11 Ш евы рев С. П. История Императорского Московского универ­ситета. Репринт: М., 1998. С. 428.

333

Н. Ю. Сухова. В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У Х О В Н Ы Й

сферы познания и последующей деятельности. В столичный университет, преобразованный в 1819 г. из Главного Педагоги­ческого института, был определен профессором богословия ма-

? гистр СПбДА священник Герасим Павский, в Московский универси­тет — его же однокурсник магистр свящ енник Григорий Левицкий. В Харьковский университет был назначен свящ енник Александр М огилевский. В Казанский уни­верситет усилиями М. Л. Магниц­кого, назначенного попечителем учебного округа, были приняты два священника: архимандрит Феофан (А лександров) преподавателем догматического и нравственного богословия, и протоиерей Алек-

Профессор богословия Санкт- сандр Нечаев духовником и ис-Петербургского университетапротоиерей Герасим Павский ПравлЯЮЩИМ ДОЛЖ НОСТЬ аДЪЮНКТ-

профессора по библейско-церков­ной истории. Профессора богословия и настоятели универси­тетской церкви оказывались одновременно подчиненными двух ведомств: Святейшего Синода и Министерства народного про­свещения. Такое двойственное положение ставило перед свя- щенниками-преподавателями одновременно задачи пастырей и интеллектуалов. И, следует отметить, представители богослов­ской науки исполняли эти задачи достаточно успешной

Новый университетский Устав 1835 г. определял для бо­гословских наук одну кафедру, причем делал ее межфакуль­

и Так, о. Герасим Павский смог возбудить во многих студентах сто­личного университета церковную ревность, а его научные труды - «Филологические наблюдения над составом русского языка» и «Ма­териалы для объяснения русских коренных слов посредством инопле­менных» (первый опыт русского этимологического словаря) - полу­чили высокую оценку профессионалов, в том числе тогдашнегоректора университета и известного литератора П. А. Плетнева.

334

Богословские науки в университетах — традиция и перспективы

тетской15. В этом был резон. Межфакультетский статус ставил профессора богословия в равное отношение к студентам пра­вославного исповедания всех факультетов. В состав богослов­ского университетского курса было включено все богословие, элементы церковной истории, общей и русской, а для студен­тов юридического факультета — еще и элементы церковного законоведения. С 1850 г. на профессора богословия была воз­ложена также задача преподавания логики и психологии"1. Эта перегруженность создавала немалые сложности, и многое за­висело от личности профессора богословия, его талантов и учености. Вызывали уважение и интерес слушателей лекции священника Иоанна Янышева в Санкт-Петербургском уни­верситете, протоиерея Николая Сергиевского в Московском, архимандрита Гавриила (Воскресенского) в Казанском. Ма­гистр КазДА протоиерей Александр Владимирский, занимав­ший в 1850-1871 гг. кафедру богословия Казанского универ­ситета и бывший настоятелем университетского храма, в даль­нейшем (в 1865 г.) был избран деканом историко-филологи­ческого факультета.

Конец 1850 — начало 1860-х гг. принесли много нового в русское просвещение: пробуждение самосознания русского общества, общий интерес к образованию, становление русской науки. Все это побудило повысить значение богословия в струк­туре университетского знания. С одной стороны, духовный и

'’Общий устав Императорских Российских Университетов. 1835 г. §14 / / Сборник постановлений по МНП. СПб., 1875. Т.2: 1825-1855. Отделение 1. 1825-1839. Ст. 972.

"'В 1849 г., при министре Народного просвещения кн. II. А. Шн- ринском-Шихматове, в российских университетах были упразднены особые философские кафедры, и преподавание умаленного курса ф и ­лософии (лишь логика и психология) было возложено на профессора богословия. Таким образом, профессор богословия в 1850 I860 гг. пре­подавал одновременно в зачатке четыре науки; дог матическое и нрав­ственное богословие, церковную историю, элементы канонического права и общий курс философии. См.: Сборник постановлений по Ми­нистерству народного просвещения. Т. 2. Отд. 2. Стб. 343.

3 3 5

Н . Ю . С у х о в а . В Е Р Т О Г Р А Д Н А У К Д У Х О В Н Ы Й

богословский интерес должен быть укоренен в правильном, системном знании, основанном на лучших достижениях хрис­тианской науки и культуры, а не питаться случайными, ущерб­ными, сектантскими учениями. С другой стороны, внимание общества к богословской науке побуждало искать наилучшие формы ее развития.

При обсуждении проекта нового университетского Устава в 1862 г. был высказан ряд мнений по изменению положения богословия в университетах17. Особенно горячо обсуждалось распределение кафедр богословских наук по факультетам, а также состав и уровень учебных курсов по богословским на­укам.

Впервые было четко выделено три уровня богословия как предмета преподавания:

1) религиозного, нравственного, культурного фундамен­та системы человеческого знания в целом;

2) изучение специальных областей гуманитарных наук: церковной истории, церковной словесности, церковного пра­ва, религиозной философии;

3) наконец, богословие как самостоятельная область на­уки, со своей структурой, принципами и методами.

Первый уровень — основа человеческого знания — необ­ходим в любой образовательной системе, в университетах же

17 В процессе разработки нового Устава российских универси­тетов, принятого 18 июня 1863 г., было составлено несколько проектов: в 1858 г. Советом профессоров столичного университета, в 1862-1863 гг. тремя комиссиями: под руководством Е. Ф. фон Брадке, А. Д. Воро­нова, гр. А. Г. Строганова. Вопросы, связанные с преподаванием бого­словия, рассматривались в основном в рамках последней комиссии. На проект устава было получено 63 мнения университетских сове­тов, 38 мнений светских и духовных лиц. В частности, на текст Устава дали свои замечания и предложения церковные деятели: митрополит Московский Филарет (Дроздов), архиепископ Черниговский Фила­рет (Гумилевский), епископ Харьковский Макарий (Булгаков), епи­скоп Смоленский Антоний (Амфитеатров), ректор Московской духовной академии архимандрит Савва (Тихомиров), духовенство Киевской епархии.

J 336

Богословские науки в университетах — традиция и перспективы

он приобретал особое значение —средоточия и мировоззрен­ческой централизации специализированных факультетов. Но большая часть участников дискуссии считала, что обязатель­ность богословского курса в университете должна быть не тре­бованием, а желаемым конечным результатом. С большой за­интересованностью обсуждался и вопрос о цели богословской кафедры в университете. Одни призывали профессоров бого­словия сосредоточиться на нравственно-воспитательном воз­действии на студентов. Другие считали, что преимуществен­ное значение в высших учебных заведениях имеет наука, и при­сутствие богословия в университетах должно определяться этим главным критерием. Наука есть стремление к истине, ко­торое не может определяться утилитарными соображениями, не может удовлетвориться и ограниченным, замкнутым полем исследования. Каждая сфера познания дает определенную кар­тину бытия, работает с относительными критериями истинно­сти. Предпринимается попытка из конкретного и относитель­ного восстановить, реконструировать само абсолютное. Но как это можно сделать без априорного ориентира? Ведь относитель­ное приобретает основу своего бытия в абсолютном. Лишь бо­гословие — при всех его внутренних проблемах научного поис­ка - исходит не из частного, а из абсолютного, ищет действи­тельно объективный критерий и ориентирует в истинной ре­альности. При этом богословие может выражать познаваемое в научных категориях и быть понято другими науками, ибо оно исследует абсолютный объект в исторических условиях его проявления и относительными силами человеческими. Поэто­му правильное образование в любой области знания невозмож­но без богословской ориентации, а ее отсутствие ведет к ущер­бному представлению о мире и не позволяет верно определить место изучаемой науки в универсуме человеческого знания18.

18 Так, преподаватель СПбДА А. И. Поповицкий не сомневался в недостаточности гимназического богословского курса и в незрелости самих гимназистов, которые «по самому возрасту своему не в состоя­нии понимать широкого научного развития религиозных истин», Он считал богословский курс необходимым для полноты и основатель-

3 37

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

П ри этом богословская ориентация не является некоторым «прокрустовым ложем» для научных выводов и ограничением для свободы научного поиска. Напротив, она делает науку та­ковой в самом высоком значении, ибо вместо ограниченных и относительны х человеческих критериев обуславливает науч­ный поиск лиш ь одним — стремлением к истине.

В окончательном варианте университетского Устава 1863 г. была оставлена кафедра богословия межфакультетского зна­чения и введено преподавание церковной истории и церковного законоведения на соответствующих факультетах19. Богослов­ская наука получала в университете трех преподавателей вме­сто одного. Это позволило углубить богословские учебные курсы и сделало возможным научное изучение специальных вопросов церковной истории и церковного права. Особые тре­бования предъявлялись к преподавателям на эти кафедры. Они замещ ались преимущественно магистрами и докторами бого­словия, а после 1884 г., когда докторская богословская степень была дифференцирована — также докторами церковной исто­рии и церковного законоведения20. Требовалось, конечно, и понимание специфики факультета. Поэтому идеальным вари­антом было сочетание обеих составляющих — богословия и

ности образования, ссылаясь на пример Запада, где «люди истинно просвещенные образованы всесторонне», ибо «научно религиозноеоб- разование шире нашего, и оно глубоко проникло в сознание ученых». При этом Поповицкий считал, что чрезмерный упор на нравствен­н у ю пользу религиозного образования «подрывает окончательно авто­ритет богословской науки в глазах молодого поколения и заставляет его смотреть подозрительно на науку, из которой хотят сделать како­го-то докучливого наставника, или, что ещё хуже, полицейского аген­та». См.: Приложение III к Журналу № 10 заседания от 29.09.1862 г. Ученого Комитета Главного Правления Училищ Министерства На­родного просвещения по проекту Общего Устава Императорских Рос­сийских университетов. СПб, 1862. С.353-358.

19 Общий устав Императорских Российских Университетов. 1863 г. / / Сборник постановлений по МНП. СПб., 1876. Т. 3. 1855-1864. Ст. 1042-1043, 1045.

20 Устав 1884 г. § 141-142.

3 3 8

Богословские науки в университетах — традиция и перспективы

истории, филологии, юриспруден­ции. Таким условиям могли удов­летворить лишь отдельные лица.Так выпускник и магистр СПбДА (1865) М. И. Горчаков получил магистерскую степень ю ридиче­ского факультета столичного уни­верситета и аполным правом занял там кафедру церковного законове­дения. В дальнейшем он, уже про­тоиерей, получил и две докторские степени: доктора государственного права (1871) и доктора богословия (в КДА, 1881)21. В 1872 г. кафедры церковного законоведени я, а в 1893 г. и кафедры церковной исто­рии получили право замещ ения своими выпускниками, но при условии сдачи дополнительно­го экзамена по богословию. В столичном университете уже в 1873 г. был оставлен для подготовки к кафедре ее же выпуск­ник Н. С. Суворов, в будущем известный канонист. В дальней­шем эти кафедры замещались как выпускниками духовных ака­демий, так и выпускниками университетов. Это предоставило дополнительную возможность, с одной стороны, теснее вклю­чить церковную тематику в университетские курсы, с другой стороны — выработать и обсудить разные подходы к изучению

Профессорцерковного законоведения

Санкт-Петербургского университета протоиерей

Михаил Иванович Горчаков

21 Степень магистра богословия М . И . Горчакову была присужде­на за сочинение «О церковных историках первых восьми веков хрис­тианства»; степень магистра государственного — за диссертацию «Монастырский приказ (1649-1725 гг.). Опыт историко-политиче­ского исследования» (СПб., 1868). Степень доктора государственно­го права он получил за работу «О земельных владениях всероссий­ских митрополитов, патриархов и Святейшего Синода» (СПб., 1871); степень доктора б о г о с л о в и я — за диссертацию «О тайне супружества. Происхождение, историко-юридическое значение и каноническое достоинство 50-й главы печатной Кормчей» (СПб., 1880).

339

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Профессор церковной истории Московского университета Алексей Петрович Лебедев

этих предметов. Но и после этого на кафедры приглашались преиму­щественно выпускники духовных академий. Так, в 1895 г. в Москов­ском университете почившего протоиерея Александра Иванцова- Платонова сменил на кафедре цер­ковной истории профессор МДА А. П. Лебедев. В 1900 г. такую же кафедру в Казанском университе­те занял после Ф. А. Курганова вы­пускник СПбДА К. В. Харлампо- вич. Ученая богословская степень была гарантией профессиональной компетентности претендента, но вопрос о критериях, предъявляе­мых к кандидатам на гуманитарно­

богословские кафедры, оставался актуальным. Интересен был в этом отношении опыт канониста и византиниста В. Н. Бене- шевича, выпускника университета.

Для межфакультетской кафедры богословия, освобожден­ной от церковной истории и церковного права, стал особенно актуален вопрос о содержании курса. Был проведен своеобраз­ный форум профессоров университетских богословских ка­федр: профессор богословия Московского университета про­тоиерей Н. А. Сергиевский посетил российские университеты, совещаясь с коллегами по кафедре, при этом сообщая им уже высказанные соображения. Мнения, аналитические записки и перспективные проекты были собраны, систематизированы, и на основе этих материалов был сформулирован ряд предло­жений. К отчету протоиерея Н. А. Сергиевского прилагались мнения опрошенных профессоров: протоиерея Н. Фаворова (Киевский университет), протоиерея М. Павловского (Ново­российский университет), протоиерея В. Добротворского (Харьковский университет), священника А. Владимирова (Ка­занский университет), протоиерея В. Полисадова (Санкт-

3 4 0

Богословские науки в университетах - традиция и перспективы

Петербургский университет), с аргументами авторов22 23. Главным пожеланием профессоров было: принять меры для повышения статуса и уровня богословской науки в университетах, чтобы «она... являлась в гармонии с... прочими научными истинами»24 25. Были и конкретные предложения: 1) по содержанию учебной программы: ввести в университетский курс, кроме догматиче­ского и нравственного богословия, изучение Священного Писа­ния (священную библиологию) и христианскую апологетику, причем с акцентом на последних составляющих21; 2) по орга­низации университетских кафедр богословских наук: из всех профессоров богословских наук образовать в каждом универ­ситете особый «комитет», близкий по правам к факультету21;

22 Командировка протоиерея Н. А. Сергиевского была предпри­нята по поручению министра Народного просвещения А. В. Головни­на. Для него и был составлен отчет, который, тем не менее, был опуб­ликован для широкого обсуждения: ПО. 1865. № 10. С. 186-200; приложение с записками шести профессоров: Там же. С. 200-216.

23 Там же. С. 191-192.21 Это предложение было обосновано, во-первых, тем, что в уни­

верситете, в окружении всех наук, апологетику развивать удобнее. Во- вторых, студентам университетов интереснее и полезнее слушать лек­ции по апологетике, нежели по догматике. Наконец, после исключения из духовных академий в 1869 г. физико-математических наук ответ­ственность за развитие научно-богословской апологетики возлагалось преимущественно на университетских профессоров богословия. Ес­тественно-научная апологетика в академиях, представленная одним профессором Д. Ф. Голубинским, не могла претендовать на серьез­ное научное развитие. Протоиерей Н. А. Фаворов предложил конк­ретные рекомендации к составлению программы по курсу «Богослов­ской Апологетики». См.: ПО. 1865. № 10. С. 189-193.

25 Это предложение вызвало особое одобрение святителя Фи­ларета (Дроздова) как средство сохранения богословской направ­ленности кафедр церковной истории и церковного законоведения. Святитель настаивал на том, чтобы преподаватели от их предметов приглашались непременно из выпускников духовных академий — магистров, которые либо уже поработали на духовно-учебных долж­ностях, получили опыт и «одобрены начальством», либо состоят на священном служении, но не оставили «ученых занятий». См.:

3 4 1

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

3) по повышению уровня университетских преподавателей бо­гословия: ввести для них регулярные поездки за границу с уче­ными целями20.

Деятельность протоиерея Сергиевского вызвала дискус­сию в образованном обществе. В контексте дискуссии был вновь поставлен вопрос о богословских факультетах и высказаны со­мнения: 1) нужны ли такие факультеты при существовании духовных академий? 2) каково назначение их выпускников?3) насколько готовы сами университеты, с точки зрения и нрав­ственной, и научной, для образования в своих недрах богослов­ских факультетов?* * 26 27

Не вызывала сомнения нравственная и мировоззренческая роль богословия в университетах. Но задача эта должна была решаться с учетом непрерывно повышавшегося уровня науки, активизировавшегося общественного мнения и настойчивых запросов к глобальным вопросам. Для этого этапа в универси­тетских кругах были характерны дискуссии на темы: «Что долж­но быть мерилом гармонии — сама ли религиозная истина или прочие науки?», «Что такое сама наука богословская, каково ее соотношение с другими сферами человеческого знания?».

В дальнейшем высказывались новые предложения по рас­ширению преподавания богословских наук в университетах. Среди этих предложений можно выделить два основных: 1) полностью преобразовать духовные академии в богословские университетские факультеты (наиболее радикальным сторон­ником этого мнения был профессор богословия Киевского уни­верситета протоиерей Павел Светлов); 2) научно развивать богословие в университетах, на долю же специальной высшей богословской школы — духовных академий — оставить аполо­гетическую задачу, подготовку клира и рассмотрение специаль­ных научно-богословских вопросов, связанных с решением

Филарет (Дроздов), сет. Собрание мнений. Т. V. Ч. 2. С. 780-783; Тамже. 801-806 .

26 ПО. 1865. № 10. С. 195-199^27 ХЧ. 1866. Ч. I. № 2. С. 141-191.

342

Богословские науки в университетах — традиция и перспективы

актуальных церковных проблем (такой вариант предлагал, на­пример, профессор СПбДА Н. Н. Глубоковский)^. Но эти про­екты по понятным причинам не успели внимательно обсудить, и они пополнили банк идей об устроении высшего богослов­ского образования.

Таким образом, богословское образование для наших предшественников было одновременно полноценной реально­стью и напряженным творческим поиском. Время показало насущную необходимость глубокого, серьезного, научного бо­гословского знания, причем не только для узкого круга про­фессионалов, а для любого разума, вставшего на путь научного познания истины. Эта востребованность оказалась значитель­нее и основательнее, нежели исторические изменения и влия­ния той или иной эпохи. Неизбежно и объективно перед новой эпохой и новым поколением открылись не только истинные перспективы, но и обязанность реализовать дарованную воз­можность познания, с учетом опыта предшественников.

Конечно, современная ситуация создает организационные и психологические сложности, которых не знали дореволюци­онные богословы и дореволюционные университеты. Четко и стабильно действующая научно-образовательная богословская система, институт научно-богословской аттестации, место бо­гословской специализации в университетах и богословия в уни­версуме наук, роль богословского элемента в образовании по другим специальностям — вопросы, требующие в этих услови­ях повышенного внимания и самого компетентного и разносто­роннего обсуждения.

Развитие науки, приведшее к более сильной се дифферен­циации, оправдывает, казалось бы, узкую специализацию и спе­цифику методов каждой. Однако именно на этом этапе как ни­когда становится ясна важность богословского знания, его многофункциональность, полнота и значение вхождения в

жЖурналы Предсоборного Присутствия. СПб., 1906-1907. Т. 4.С. 53, 58-61; Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церков­ной реформе. М., 2004. Ч. 2. С. 312-313.

3 4 3

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

научно-образовательный универсум. Изменилась структура бо­гословской науки, ее приоритетные направления потребовали привлечения специалистов из других областей знания. Гума­нитарные исследования подразумевают все большую богослов­скую эрудицию и не могут обойтись без участия профессио­нальной богословской науки. Естественные науки, поставив вопросы, относящиеся к основам мироздания, неизбежно об­ращаются к богословскому осмыслению бытия. Общество осоз­нает, что автономная, секулярная культура не жизнеспособна в оторванности от породившей ее духовности. Все большее чис­ло служений, сфер деятельности требуют богословской эруди­ции, компетентности. Роль богословия в современном мире возрастает, что требует не только тщательного изучения опыта наших предшественников, но творческое соучастие в нем, при­внесение нового, соответствующего лучшим традициям и от­вечающего современным запросам. Живое — а образование и наука есть самое яркое проявление жизни — не должно быть просто механическим копированием прошлого. Традиция - это не сохранение мертвой окаменелости и в формах, и в методе, такое понимание традиции ведет к торможению, если не к пре­кращению органического роста. Традиции — живая цепь пре­емства. А право и обязанность преемника — привнести нечто новое по сравнению с предшественниками, чтобы сделать боль­ше и лучше их и двинуть вперед общую работу. Без такой - творческой — задачи каждого последующего звена в единой цепи не может быть достигнута общая цель. Именно это явля­ется истинным преемством. А идеи и проекты, составленные нашими предшественниками, указывают направление творче­ской работы и дают целый спектр разных вариантов, сочетав­ших многовековой опыт отечественного светского и духовного образования с изучением теологии в Европе, универсальность системы гуманитарных знаний со спецификой теологии как науки, со своей внутренней структурой и методами, учет соци­альных и культурных запросов с сохранением сакральной зна­чимости богословия.

СВЯТИТЕЛЬ ФИЛАРЕТ (ДРОЗДОВ)И ВЫСШ АЯ ДУХОВНАЯ ШКОЛА XIX ВЕКА:

НОВИЗНА И ТРАДИЦИЯ

«...Благочестие не есть отрицание наук и знаний: нам имен­но говорят, и говорят от лица Самого Бога, что благочестие есть премудрость, а премудрость есть мать, воспитатель­ница, покровительница истинных знаний и полезных наук...»

Святитель Филарет (Дроздов). Слово в храме Святыя Му­ченицы Татианы при Императорском московском уни­верситете (1850 год)

Роль святителя Филарета в духовно-учебной и научно-бого­словской области значительна, как, может быть, ни одного дру­гого русского богослова и святителя. «В истории русского бо­гословия в новое время Филарет Московский был первым, для кого богословие стало вновь задачею жизни, непреложной сте­пенью духовного подвига и делания» ' . Ив историографии про­шлых лет, и в современных исследованиях духовно-учебной и научно-богословской деятельности святителя Филарета уделя­ется значительное внимание* 2. Но этот обширный комплекс

■ Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. Париж, 1937. Лереизд. Вильнюс, 1991. С. 176.

2 Корсунский И. Н. О подвигах Филарета, митрополита Москов­ского, в деле перевода Библии на русский язык / / Сборник, издан­ный Обществом любителей духовного просвещения но случаю сто­летия со дня рождения Филарета. М., 1883. Т. 1. С. 215-266; Судьбы

345

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

исследований не исчерпывает тему, напротив, ставит новые вопросы и показывает глубину содержащихся в ней проблем. В данной статье внимание будет обращено на методологиче­скую сторону — отношение святителя Филарета к духовно­учебной традиции и к тем новым идеям, которые вызревали в недрах самой духовной школы или вносились извне. Активная деятельность святителя — сначала как преподавателя и ректора академии, затем как архиерея и ревизора духовных школ - простирается от одной духовно-учебной реформы, 1809— 1814 гг., до другой, 1867-1869 гг., которая началась в последние годы его земной жизни. Но дело не только в продолжительно­сти его служения и активной позиции в деле образования и бо­гословской науки. Одна из печальных черт русского духовного образования и богословской науки, отчасти обусловленная осо­бенностями исторического пути — слабое использование опы­та, причем как опыта предшественников, так и деятелей насто­ящего. Сам процесс накопления опыта происходил чрезвычай­но медленно и проблематично: конкретные явления и события не получали верной оценки, частное не отделялось от общего, в конкретике не просматривались закономерности и принципи­альные проблемы. Еще труднее было научиться оперативно использовать этот опыт и осмысленно опираться на традицию: либо традиция понималась как узда, не позволяющая вводить

катехизисов Филарета, митрополита Московского / / Русский вест­ник. 1883. № 1; Городков А. А. Догматическое богословие Филарета, митрополита Московского. Казань, 1887; Флоровский Г., прот. Указ, соч. С. 145-146, 153-156, 166-233; Цыпин В., прот. Митрополит Фи­ларет и Московские духовные школы / / ЖМП. 1997. № 7. С. 55-65; Хондзинский П„ иер. О богословии святителя Филарета, митрополита М осковского / / Святитель Филарет (Дроздов). Избранные труды, письма, воспоминания. М., 2003. С. 56-86; Гаврюшин Н. К. У истоков русской духовно-академической философии: святитель Филарет (Д роздов) между Кантом и Фесслером / / Вопросы философии. 2003. N° 2. С. 131-139; Мелькав А. С. Митрополит Филарет и Московские Духовные школы / / Сборник материалов по итогам научно-исследо­вательской деятельности молодых ученых в областях гуманитарных, естественных и технических наук в 2003 году. М„ 2004 и др.

346

А

, . I Филарет (Дроздов) и высшая дух. школа XIX в.: новизна и традиция

принципиально новые элементы в учебный процесс и научные исследования, либо, напротив, новизна была столь заманчива, что все прошлое казалось лишь тормозом и лишним грузом, который надо отринуть. Святитель Филарет являет собой как раз пример аналитического и творческого подхода к опыту и традиции, особенно ценного для настоящего времени. Многие проблемы, которых касался святитель в духовно-учебной и научно-богословской сфере, встают и ныне, в нашей возрож­дающейся и развивающейся богословской научно-образова­тельной системе. Поэтому рассмотрение их сейчас как нельзя более актуально.

В данной статье обратимся лишь к трем моментам: 1) по­ниманию святителем Филаретом цели, задач и структуры выс­шего богословского образования, 2) отношению святителя к методам научного богословия, 3) отношению святителя к ре­формам духовной школы.

1. Святитель Филарет о цели, задачах и структуре выс­шего богословского образования. Святитель Филарет являлся одной из ключевых фигур духовно-учебной реформы эпохи Александра I и сделал очень много для ее правильного пони­мания и проведения3. Преобразование духовно-учебной сис­темы, начатое в 1808 г., было делом новым, как по изменению структуры духовно-учебной системы — она разделялась на от­дельные ступени и на духовно-учебные округа, - так и по задачам, которые ставились перед духовными школами. Пре­образованная духовно-учебная система, по замыслу авторов ре­формы, должна была в короткие сроки обеспечить Русскую Церковь образованными священническими кадрами, а ее выс­шая ступень — академии — стать стабильными педагогически­ми институтами духовного ведомства, административными, учебно-методическими и духовно-научными центрами округов, экспертно-богословскими и цензорскими комиссиями.

'О реформе 1808-1814 гг. см. статью настоящего сборника «Ду­ховно-учебная реформа 1808-1814 гг. и становление высшей духов­ной школы в России».

3 4 7

1

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Д ля духовных академий проблемы, связанные с проведе­нием реформы, отягощались новизной самого типа школы - их «надстроенность» над старой духовной школой вырывала из контекста и опыта XV III в. и заставляла корректировать задачи и вырабатывать новые принципы в процессе самой де­ятельности. Главное понятие, поставленное во главу угла ака­демической деятельности — духовная ученость (eruditio) - было весьма неопределенным4. Сами идеологи реформы точ­но не знали, что должна представлять эта ученость, не могли определить область ее занятий, тем более указать пути ее до­стижения. Было ясно лишь то, что основу этой «учености» со­ставляет богословие, но ограничивается ли этим круг духов­ных наук? Если же в духовной школе и после преобразования будут присутствовать науки небогословские, то каков должен быть их статус и подлежат ли они научной разработке? За новизну понятий и неопределенность идей пришлось распла­чиваться: 1) непомерно тяжелыми учебными программами, в которые старались включить максимум знаний по всем препо­даваемым предметам; 2) спецификой «духовного преподава­ния», понимаемой то в духе мистицизма, то, напротив, в духе светского универсализма; 3) зависимостью от иноконфессио- нальных научных и учебных систем, языка, терминологии, традиций, 4) опытами — не всегда безопасными и удачными - привлечения студентов академий к переводам, общению с пред­ставителями иных конфессий, первым попыткам научной дея­тельности.

Святитель Филарет (Дроздов) не имел отношения к раз­работке проекта духовно-учебной реформы, составленного в 1808 г., попав в столичный духовно-учебный круговорот в на­чале 1809 г. Но именно он имел в этой реформе «ключевое» значение, ибо не только довел начатую реформу до конца, но придал ей некоторые новые черты, уточнил смысл заявленных принципов, наполнил содержанием сконструированные фор­мы. Его вклад в редакцию Уставов духовных школ 1814 г. и их

4 РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 1 об.

3 4 8

Сет. Филарет (Дроздов) и высшая дух. школа XIX в.: новизна и традиция

реализацию был столь значителен, что саму реформу 1808- 1814 гг. часто называли и называют «филаретовской».

Пробыв менее года в должности преподавателя филосо­фии и инспектора столичной семинарии, иеромонах Филарет в феврале 1810 г. был перемещен в СПбДА — первую, преобра­зованную по новому Уставу - бакалавром богословия'’. Ему предлагалось сосредоточиться на преподавании церковной истории. Предмет был проблемным: и по разнообразию со­держания — в него входила и библейская история, и церковная история в современном смысле, - и по «граничному» положе­нию — поручалась она бакалавру богословских наук, но не все­гда просто отделялась от класса исторических наук, - и по от­сутствию пособий, годных в качестве «классических».

Вскоре дело осложнилось включением в состав церковной истории церковных древностей'1. В краткие сроки иеромонахом 5 6

5 Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Москов­ского и Коломенского, по учебным и церковно-государственным воп­росам, изданное под редакцией преосвященного Саввы, архиеписко­па Тверского и Кашинского: В 5 т. СПб., 1885-1888 (Далее: Филарет (Дроздов), сет. Собрание мнений). Т. I. С. 24-26.

6 Под «церковными древностями» понимались церковные памят­ники в широком смысле слова, то есть все, что имело отношение к жизни Церкви, но вышло из употребления или существовало в из­мененном виде (в том числе археологические памятники, предметы церковного искусства, обряды и элементы богослужения). О начале XIX в. на Западе изучение этих памятников велось довольно актив­но, как в среде католических, так и протестантских ученых. Но в на­учном отношении эта область исследований не была четко определе­на: ни в отношении круга изучаемых источников и их хронологиче­ских границ, ни в отношении методов, понятий и подходов. Не было даже четкого названия («христианские древности», «церковные древ­ности», «христианская археология», «церковная археология»). В Рос­сии были собиратели церковных памятников, а в конце XVIII в. даже появились описания святынь и церковных памятников в виде путе­водителей по русским городам ( Максимович Л. А. Путеводитель к древностям и достопамятностям Московским: В 4 ч. М., 1792-1793; Ильинский Н. С. Историческое описание города Пскова и его древ­нейших пригородов. СПб., 1795 и др.). Шагом вперед стали работы

349

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Филаретом была составлена учебная программа по церковной истории и церковным древностям, с необходимыми коммента­риями7 . Это была первая отечественная учебная программа по церковным древностям, при этом их соединение в одну кафед­ру с церковной историей определило и значение предмета, и метод изложения — исторический. По крайней мере, иеромонах Филарет формулировал в своей программе: «сии предметы гра­ничат с церковною историей, но, проходя широким путем, она не имеет времени сходить на сии стези»8.

епископа Евгения (Болховитинова) «Исторические разговоры о древ­ностях Великого Н овгорода» (М ., 1808) и архимандрита Амвросия (Орнатского) «Сокровище российских древностей» (журн. Н. И. Но­викова (1770), опубл. без указ, авт.; факс. изд. М., 1986). Одной из первых попыток написать церковно-археологический обзор стала работа Г. Успенского «Опыт повествования о древностях русских» (Харьков, 1811). Н о научных подходов к изучению этих памятников выработано не было, тем более, трудно было изучать недоступные в России христианские памятники ранних веков. В 1809 г., по предло­жению М. М. Сперанского, на кафедру еврейского языка был пригла­шен из Львова известный профессор Игнац-Аврелий Фесслер. Зна­ток восточных языков, философии, ветхозаветной герменевтики, при этом человек сложной судьбы: в его жизни были орден капуцинов, католичество, лютеранство, масонство. Профессор Фесслер, по демон­страции своей учености, получил для преподавания, в придачу к ев­рейскому языку, и церковные древности, а также кафедру филосо­фии. Однако весной 1810 г. конспекты профессора Фесслера, прове­ренные Комиссией духовных училищ, получили жесткую критику члена Комиссии архиепископа Феофилакта (Русанова). Профессор Ф есслер был обвинен в рационализме, пантеизме, идеализме, мисти­цизме и — одновременно — атеизме (в его лекциях было обнаружено высказывание, что Иисус Христос есть не более как величайший фи­лософ). В конспекте иностранного знатока по древностям Восточной Церкви было отмечено, что православное богослужение состоит из двух элементов — поэтического и драматического. После таких заяв­лений предмет требовал особенно тщательного продумывания при полном отсутствии опыта его преподавания. См.: Горский А. В., прот. Дневник. М., 1885. С. 91-92 .

7 Филарет (Дроздов), сет. Собрание мнений. Т. I. С. 26-36.кТам же. С. 30.

350

Сет. Филарет (Дроздов) и высшая дух. школа XIX в.: новизна и традиция

Эта работа имела еще одно — более важное — следствие. Неопределенность структуры духовного образования и места в ней каждого предмета побудила иеромонаха Филарета заду­маться не только над местом и значением преподаваемой им науки в богословском образовании, но и о соотношении раз­ных составляющих этого образования, о месте и значении бо­гословских и небогословских наук в духовной школе.

К этим же размышлениям побудило святителя еще одно событие 1810 г. — разработка и введение первой академической «специализации». Она состояла в разделении преподаваемых предметов на основные, «коренные», и второстепенные, вспо­могательные, и разделении последних на две группы, предо­ставляемые выбору студентов — историческую и физико-ма­тематическую. В этом процессе иеромонах Филарет отстоял статус церковной истории как науки основной, «коренной», хотя изначально ее собирались определить в науки вспомога­тельные для богословия9. В официальные документы вошло обоснование, выдвинутое святителем: «история церковная при­надлежит непосредственно к наукам богословским»"'.

Через два года архимандрит Филарет был поставлен перед необходимостью определить богословскую составляющую высшего духовного образования. В 1812 г. он стал ректором СПбДА, профессором класса богословских наук и активным деятелем — сначала неофициальным, а затем и официальным — Комиссии духовных училищ (далее — КДУ). Он получил уни­кальную возможность, с одной стороны, участвовать в обсуж­дении и решении духовно-учебных дел на высшем уровне, с другой стороны, реализовывать эти решения в деятельности своей Академии, видеть практические плоды и промахи, анали­зировать их и использовать этот опыт при новых обсуждениях. Ни структура, ни содержание, ни, тем более, методология оте­чественного богословия не были в те годы достаточно опреде­лены, и среди членов КДУ и преподавательской корпорации 11

11 РГИА. Ф. 802. On. 1. Д. 265. 1810 г. Л. 34 об., 38, 59-60 об. "'Там же. Л. 59 об.

3 5 1

н . Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

СПбДА проявилось серьезное различие в понимании того, что есть богословская наука и высшее духовное образование. По­этому взгляды ректора единственной академии, действующей по новому Уставу, имели особое значение, как и его умение, оперативно решая возникающие ситуации, замечать проявле­ние общих проблем духовной школы.

На исходе обучения первого курса преобразованной СПбДА (в 1814 г.) святитель Филарет попытался сформули­ровать для себя и для окончательного варианта Устава духов­ных училищ некоторые принципы духовного образования и богословской науки, как он понимал их на тот момент. Отчасти эти взгляды легли в основу его сочинения «Обозрение бого­словских наук в отношении преподавания их в высших духов­ных училищах»11, отчасти отразились в окончательной редак­ции Устава. Выделим несколько главных положений.

1) Главная цель духовных академий, при всем обилии и разнообразии решаемых ими задач, — высшее богословское обра­зование. А это значит, что несомненен примат наук богослов- 11

11 Обозрение богословских наук в отношении преподавания их в высших духовных училищах. СПб. , 1814. Работа опубликована так­же: Филарет (Дроздов), сет. Собрание мнений. Т. I. С. 123-151.

Это и было тем конспектом по богословским наукам, который должен был представить в КДУ архимандрит Филарет как ректор и профессор Академии. Труд был признан КДУ «полезным для сведе­ния и некоторого руководства в преподавании православного бого­словия в духовных училищах вообще», отпечатан в шестистах экзем­плярах и разослан во все преобразованны е духовные школы Санкт-Петербургского и Московского учебных округов. «Обозрение богословских наук» — это учебная программа, состоящая из двух ча­стей. В первой части излагается структура богословия (порядок про­исхождения того или иного вида богословия и их зависимость друг от друга) и последовательность изучения его частей. Во второй части изложено само содержание различных частей богословия, методы и практические указания для их преподавания и изучения, указывает­ся вспомогательная литература для изучения каждого вида богосло­вия (интересно, что среди указанной литературы первое место зани­мает иностранная, затем — святоотеческие труды и наконец русская).

352

Сет. Филарет (Дроздов) и высшая дух. школа XIX в.: новизна и традиция

ских. Такое утверждение уже прозвучало в 1810 г., при разде­лении наук на коренные и вспомогательные, однако реализо­вать на практике это утверждение было трудно, ибо духовные академии вынуждены были стать высшим педагогическим ин­ститутом по широкому спектру наук. Обучать первый курс пре­образованной Петербургской академии были приглашены луч­шие специалисты в своих областях. Естественно, они старались передать студентам интерес и любовь к своему предмету и по­казать его важность, красоту, и, главное, подготовить про­фессоров по нему. Недаром профессор математики академикС. Е. Гурьев отказался сокращать часы по математике, аргумен­тируя это тем, что наука сложная, и если он взялся подготовить профессоров по ней, то он не может приносить такие жертвы12. Студенты благодарно ответили на старание профессоров, ув­леченно занимаясь не только богословием, но и другими на­уками академического курса.

Интересно и другое: в проекте Устава духовных училищ была упомянута возможность давать академическую степень магистра не только богословия, но тех из общеобязательных наук, по которым студенты, не достигшие отличных успехов в богословии, заняли первые места. Это магистерство ниже, чем богословское, но все же — магистерство (§ 397, п. е). Подобная широта была связана с начальной идеей об Академии наук «ду­ховному званию нужных», высказанной в проекте реформы. Однако святитель Филарет при выпуске первого академиче­ского курса строго установил: не показавшие в богословии до­вольных успехов, даже при отличных результатах по прочим наукам, не должны получать не только степени магистра, но и кандидата богословия, а выпускаться в звании действительно­го студента. Студенты, непомерно увлекшиеся математикой, были выпущены из академии в звании студента, без всякой

12 РГИА. Ф. 802. On. 1. Д. 265. Л. 62-63 об. Гурьев Семен Емелья­нович (1766-1813) — русский математик и механик, академик Петер­бургской АН (1798), Российской АН (1800). Труды по геометрии, математическому анализу, механике.

3 5 3

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

{

ученой степени'3. «Бесстепенной исход» для «чересчур усерд­ных математиков» означал, что они неверно поняли задачу сво­его учения. Святитель Филарет всегда совершенно определен­но выражал студентам свой взгляд на задачи академического образования: «нужно единство и усиление направления, соот­ветственного их назначению и достоинству академии»13 14, а на­значение это — духовное служение и богословская образован­ность. Все прочие науки академического курса должны быть поставлены так, чтобы и студентам ясна была их вспомогатель­ная роль: либо эти науки лишь оснащают орудиями для бого­словского познания (языкознание, словесность, гражданская история), либо дают «естественное познание о Боге», которым следует утверждать веру в свет Откровения, помня при этом, что это лишь «светильник при солнце» Откровенного Богосло­вия15. Таким образом, каждый студент должен был понимать, что он получает по преимуществу богословское образование, но при этом быть готовым преподавать, причем на хорошем уровне, любые науки духовно-учебного курса, в том числе и математику, и словесность, и гражданскую историю. Но такая гармония давалась с трудом, и проблема небогословских пред­метов в высшей духовной школе становится актуальной на бли­жайшее столетие.

13 Эти 11 «оставленных в звании студента» вообще не приводятся в списке выпускников у И. А. Чистовича, но в архивных документах они есть: РГИА. Ф. 802. On. 1. Д. 1171. 1814 г. Об отчете Комитета для испытания студентов и о разрядном списке первого выпуска Акаде­мии. Приводит их и историк СПбДА: Родосский А. Списки первых XXVII курсов Санкт-Петербургской духовной академии. СПб., 1907. С. X X X III-X X X IV . Но усердие этих выпускников не прошло бесслед­но: один из них — А. Е. Покровский — был затем, правда, недолго, профессором математики в МДА, другой — Я. Магницкий — стал из­вестным автором учебников по арифметике.

14 Речь святителя Филарета приведена у И. А. Чистовича: Чис­тович И. А. Санкт-Петербургская духовная академия за последние тридцать лет. 1858-1888. СПб., 1889. С. 25-26.

15 Обозрение богословских наук в отношении преподавания их в высших духовных училищах. С П б ., 1814. С. 2.

3 5 4

Сет. Филарет (Дроздов) и высшая дух. школа XIX в.: новизна и традиция

Заметим, что святитель Филарет отнюдь не умалял зна­чения преподаваемых в академии словесности или математи­ки. Напротив, часто в ревизорских отчетах святитель отмечал, как лучших, профессоров и бакалавров именно этих наук"’. Но они должны были правильно понимать задачи высшей бого­словской школы, главная из которых — ее целостность и еди­ная устремленность к вершинам богословского ведения.

Учебный курс при окончательной редакции Устава в 1814 г. был сокращен до четырех лет и получил более четкую структу­ру: два двухгодичных курса, первый — философский - по пре­имуществу был ориентирован на общее образование, второй был богословским. Некоторые историки академий видели в этом влияние древних богословских училищ: первый круг обу­чения — огласительный, общий, второй — для посвященных — ведет познающего к глубинным тайнам богословского знания16 17 *. Эта разделенность философского и богословского курсов отста­ивалась как наилучшая ректором МДА протоиереем Алексан­дром Горским и при обсуждениях проекта Устава 1869 г.1* Но постановка занятий в философском классе вызывала вопрос: должно ли превратить его лишь в педагогический класс по небо­гословским предметам или ставить более серьезную задачу — самостоятельного развития наук на уровне высшего учебного заведения. Первое было недостаточно для академических наук, второе плохо вписывалось в академический режим. Кроме того, при развитии богословия возникли новые проблемы: бого­словские науки — сложные и основные для духовного образо-

16 В отчете о каждой ревизии МДА, проводимой каждые /та года, и почти всегда — архимандритом, епископом Филаретом — отмеча­ются с самых лучших сторон преподаватель философии протоиерей Ф. А. Голубинский и преподаватель математики протоиерей П. С. Де- лицын. См.: Филарет (Дроздов), сет. Собрание мнений. Т. II. С. 54- 55; Т. III. С. 418-419 и др.

17 Соллертинский С. А. , прот. Опыт исторической записки о со­стоянии Санкт-Петербургской Духовной Академии по случаю сто­летнего ее юбилея. 1809-1909. СПб., 1910. С. 6.

w Горский А. В., прот. Дневник. С. 185.

355

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

вания — «не умещались» в одном отделении. Особенно это ста­ло зам етно при диф ф еренциации богословского курса и вы делении в виде особых предметов канонического права, патристики, пастырского богословия, гомилетики, развитии церковной истории19. В младшем же отделении студенты ув­лекались высотами философии, изяществом словесности или глубинами математики, иногда в ущерб своему основному пред­назначению20 .

2) Формирование структуры богословского курса. В «Обо­зрении богословских наук» святитель Филарет (в 1814 г. - архимандрит) рассматривал старые богословские системы, изу­чаемые в дореформенных академиях, и «строение видов и час­тей Богословия» (Architectonica Theologica). Система святи­теля Ф иларета практически не отличалась от богословских курсов, предложенных Комитетом 1807-1808 гг. или проектом Устава духовных академий, составленным М. М. Сперанским в 1809 г.21 Это естественно, ибо такую структуру имели курсы

19 Перенасыщенность старшего — богословского — отделения по­буждала руководство академий, начиная с в 1850-х гг., переносить тот или иной богословский предмет в младшее отделение («Введение в богословие», «Патристику»), См.: Чистович И. А. Санкт-Петербургс­кая духовная академия за последние тридцать лет. 1858-1888. СПб., 1889. С. 47, 73; Родосский А. Списки первых XXVII курсов С.-Петер­бургской духовной академии. СПб., 1907. С. XVIII.

20 Если при этом они были успешны в старшем отделении в бого­словских науках и сохраняли правильный взгляд на истинные зада­чи духовного образования, их углубленные познания в небогослов­ских науках использовали, определяя на соответствующие предметы в академии или семинарии. Если же увлечение заходило чересчур далеко и нарушало иерархию наук, установленную в духовной шко­ле, с этим боролись: беседами, объяснениями, а к не освоившим на должном уровне богословские науки применяли метод 1814 г. — вы­пускали из академии в звании действительного студента.

21 Начертание правил о поправлении духовных училищ. § 83. «Учение богословское во всех его отделениях» состояло из догмати­ческого, нравственного и полемического богословия, герменевтики и гомилетики, канонического и церковного права Греко-Российской Церкви. См.: РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 1. Л. 55.

3 5 6

Сет. Филарет (Дроздов) и высшая дух. школа XIX в.: новизна и традиция

богословия лучших российских духовных школ к началу XIX в. Однако святитель Филарет постарался проанализировать эту структуру (Architectonica Theologica), показать логику выде­ления отдельных частей, их взаимосвязь, намечая тем самым пути дальнейшего изучения и развития богословской науки.

В едином курсе академического богословия святитель Фи­ларет выделяет семь разделов: чтение Священного Писания, бо­гословие толковательное (Herm eneutica), созерцательное (Dogmatica), деятельное или нравственное (Practica), обличи­тельное (Polemica), собеседовательное (Homiletica), и прави­тельственное (Jus Canonicum)22. Святитель Филарет рассмат­ривает историческое богословие как альтернативное изложение слова о Боге, но сам предпочитает изложение систематическое. В дальнейшем в духовных академиях историческое изложение получило большую признательность. Выделим основные поло­жения системы преподавания, предложенной в «Обозрении».

а) Важность чтения Священного Писания и понимания его истинного смысла, по оригинальному изложению и лучшим изъяснениям святых отцов. Поэтому: Священное Писание

22 Совершительное богословие разделяется на толковательное, составительное и применительное. Составительное богословие может следовать или хронологическому порядку, излагая, каким образом открывалось единое слово о Боге (богословие историческое), тогда его можно разделить на богословие пророческое, преобразовательное, символическое и отеческое; или излагать истинное слово о Боге «в разделении и союзе частных истин» (богословие учительное всеоб­щее). Святитель Филарет берет за основу изложения богословие учи­тельное всеобщее, то есть не исторический, а систематический вари­ант, и разделяет Богословие учительное всеобщее на Положительное (Theologia Positiva) и Отрицательное, или Обличительное (Negativa, alias Polemica). Положительно слово о Боге обращено к уму и к воле, этому соответствует Богословие Созерцательное (Dogmatica) и Дея­тельное (Practica). Богословие применительное имеет в виду обще­ство богопочитателей, как учеников, как членов единого тела Церк­ви, как духовную паству — этим занимается Богословие собеседова­тельное (Homiletica), правительственное, или право каноническое (Jus Canonicum) и Богословие пастырское (Theologia Pasteralis).

3 5 7

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

должно преподаваться на протяжении всех четырех академи­ческих лет, и читать следует подлинники, то есть еврейский и греческий тексты.

б) Догматическое богословие — положительное — долж­но быть главной наукой. Полемическая часть, хотя и нужна сту­дентам, не должна обращать на себя преимущественного вни­мания: «Слово Божие не состоит в прениях и умствованиях человеческих».

в) Нравственная часть — деятельное богословие, — напро­тив, должна сколь можно более быть усилена, в том числе и в практическом направлении: составлении студентами рассуж­дений на данные им темы.

г) Каноническое право Православной Церкви требует осо­бого внимания, причем не только практического, но и теорети­ческого, ибо менее всего разработано23.

д) Еще раз подчеркнута принадлежность церковной исто­рии и церковной словесности к богословским наукам.

Заметим, что богословие отеческое (Patristica) даже свя­титель Филарет, при всем понимании значения святоотеческого наследия и уважении к нему, не включает в общий курс Бого­словия в качестве самостоятельной составляющей: это лишь один из разделов церковных древностей. Эта традиция очень долго препятствовала твердой постановке патрологии в русских духовных школах, даже при выделении ее в особый предмет.

3) Наконец, святитель Филарет дает несколько правил построения обучения в высшей духовной школе:

а) образ преподавания должен быть не только излагатель- ный, но и собеседовательный,

б) слушающих следует вводить самих в исследование и суждение вопроса прежде «открытия» верного мнения,

в) «неослабно» требовать на уроках отчетов, причем тре­бовать не просто ответа на вопрос, но показывать отношение этого вопроса к «целости науки»,

2:1 Устав духовных училищ 1809 г. Часть I. § 137-142: РГИА. ф . 802. Оп. 16. Д. 1. Л. 6 3 -64 об.

3 5 8

Сет. Филарет (Дроздов) и высшая дух. школа XIX в.: новизна и традиция

г) и главное — предаться самому истине всем духом и жиз­нью, взывая во всяком недоумении и познании к Духу Истины21.

Святитель Филарет, оценивая значение Устава 1814 г. для русского богословского образования, через 13 лет после его окончательного утверждения, выделял основное отличие до- и послереформенного его состояния: «Богословия была препо­даваема только догматическая, по методе слишком школьной. Отсюда знание слишком сухое и холодное, недостаток деятель­ной назидательности, принужденный тон и бесплодность по­учений... При преобразовании 1814 г. введено преподавание де­ятельной богословии; таким образом, богословское учение сделалось ближе к употреблению в жизни»24 25 26. Как понимал свя­титель «деятельную богословию» — об этом еще будет сказано.

2. Святитель Филарет о методах тучного и учебного бо­гословия. В области методической творчество академических богословов в первой половине XIX в. было направлено, во-пер­вых, на преодоление прямой зависимости от западного — ино- конфессионального — богословия; во-вторых, на придание бо­гословию «жизненности» и доступности, то есть на освобож­дение схоластических уз. Такие попытки предпринимались и богословами XVIII в. — так, митрополит Платон (Левшин) в своей «Сокращенной богословии» сделал шаг к доступности, но пришлось пожертвовать научностью211. О «научности»

24 Филарет (Дроздов), сет. Собрание мнений. Т. I. С. 150-151.25 Там же. Т. II. С. 208.26 Платон (Левшин), митр. Православное учение, или сокращен­

ная христианская Богословия, с прибавлением молитв и рассужде­ния о Мелхиседеке. СПб, 1765. Митрополит Платой составил эту «Богословию», будучи законоучителем наследника Павла Петрови­ча в 1763-1765 гг. В дальнейшем он рекомендован свой труд в каче­стве основы богословских лекций в Троицкой семинарии и Москов­ской академии, но с двумя оговорками: 1) «Богословия» должна быть переведена на латинский язык, дабы студенты не отпадали от между­народного богословского языка науки; 2) преподаватель богословия должен добавлять к этой основе «то, что за нужное для студентов по­чтено будет», то есть расширять и углублять те или иные разделы.См.: ИР НБУВ. Ф. 312. Д. 461П/175С. Л. 2.

3 5 9

Н. Ю . С ухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

богословия говорили много, но единого представления об этом не бы ло — кто-то связывал ее со старым западным богослови­ем, кто-то пытался встать на почву науки «настоящей», вводя историко-критические и филолого-критические методы.

Взгляды святителя Ф иларета в этих вопросах были не так просты. С одной стороны, он трезво сознавал необходимость исп ользован и я западны х богословских учебников и ученых сочинений и в своем «Обозрении богословских наук» рекомен­довал по каждой части богословия католические и протестант­ские сочинения. Святитель понимал также, что труды русских богословов начального периода неизбежно будут представлять собой лиш ь переосмысление трудов западных ученых в право­славном духе. Знаменитое «Начертание церковно-библейской и стори и »27, составленное святителем Филаретом еще в быт­ность его ректором СПбДА, обвиняли в сильной зависимости от церковно-исторического сочинения лютеранского богослова Буддеуса (или Буддея)28, называли даже кратким его пересказом.

27 Н ачертание церковно-библейской истории, в пользу юношества, обучаю щ егося в духовны х училищах. Издание второе, исправленное. С П б., 1819.

28 П о словам Н. И. Барсова, «Библейская история» святителя Ф иларета есть почти перевод, слегка обработанный, «Historia eccle- siastica V eteris Testam enti (H alae Magdeburgicae, 1709, 1715, 1720)» Б уддея. А. Смирнов, настаивая на самостоятельной научной значи­м ости труда святителя Филарета, считал, что переделка была более серьезной: два больш их тома Ветхозаветной истории Буддея были переделаны в небольш ую книгу, вместившую всю Ветхозаветную ис­тории и И сторию I в. Церкви Новозаветной. Хотя основной матери­ал и терминологический аппарат был взят из сочинения Буддея. См.: Б арсов Н. И. Протоиерей Герасм Петрович Павский: Очерк его жиз­ни по новым материалам / / PC. 1880. Т. XXVII. Кн. 1 (далее: Барсов. Указ, соч.) С. 122; Смирнов А. Митрополит Филарет как автор начер­тания церковно-библейской истории / / Сборник, изданный Обще­ством лю бителей духовного просвещения по случаю празднования столетнего юбилея со дня рождения Филарета, митрополита Москов­ского. Т. II. М„ 1883. С. 128-129. Joh.-Franz Buddeus (1667-1729)- проф ессор философии в Галле, затем профессор богословия в Иене.

360

Сет. Филарет (Дроздов) и высшая дух, школа XIX в.: новизна и традиция

Но в 1828 г. Святитель довольно резко оценил статью своего бывшего ученика по СПбДА о. Герасима Павского, напечатан­ную в «Христианском чтении»: «Мне кажется, что издатели немецкое кушанье, не разжевав, глотают»29. И дело, видимо, не только в различии иностранных авторов, которыми пользова­лись святитель Филарет и о. Герасим, как предполагают неко­торые исследователи30 *. Главная беда, по мнению святителя, была в том, что «глотают» «не разжевав». При этом в отноше­нии о. Герасима Павского святитель чувствовал особую и не­посредственную ответственность: те промахи, которые он за­мечал в своих бывших учениках, ему следовало выправлять. При этом святитель Филарет всегда подчеркивал, что перспек­тива русского богословия — в преодолении этой зависимости, создании собственных православных богословских систем, рус­ской научной богословской терминологии, оснащении самосто­ятельными учебными пособиями. Попытка Устава 1814 г. акти­визировать богословскую мысль «практическим» богословием приводила к изменениям, но очень медленно".

В 1820-1830-е гг. перед высшими духовными школами встали два насущных вопроса: 1) на каком языке преподавать богословие, 2) по чему преподавать, то есть используя запад­ные «классические» книги или собственные записки. Если лек­ции по Священному Писанию читал по-русски еще сам святи­тель Филарет в СПбДА в 1812-1819 гг., а затем и его ученики, то в догматике долго не оставляли латыни. В СПбДА с 1819 г. ректор архим. Григорий (Постников), сменивший на этом посту святителя Филарета, повел активную борьбу за преподавание

29 Чтения в Императорском Обществе истории и древностей рос­сийских. 1869. Т. I. С. 57.

10 Объяснительная статья Никольского Н. К. к изданию «Хри­стианского учения в краткой системе» протоиерея. Г. П. Павского. СПб., 1909. С. 145.

" Рассуждение святителя Филарета (Дроздова) в письме к гра­фу В. П. Кочубею от 11 декабря 1827 г. о введении «деятельного бого­словия», как отличительной черте реформы 1808-1814 гг. ( Филарет (Дроздов), сет. Собрание мнений. Т. II. С. 208-209).

3 6 1

Я . Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

богословия на русском языке, причем особое значение он при­давал самостоятельно составленным лекциям, более живым и понятным. Архимандрита Григория обвиняли в упрощении академического богословия. Но святитель Филарет при реви­зии СПбДА в 1819 г. высоко оценил рукописные лекции рек­тора по разным разделам богословия и рекомендовал их, при соответствующей обработке, издать32. Латынь удалось суще­ственно потеснить: в заседании КДУ 30 августа того же 1819 г., после одобрительного отзыва архиепископа Филарета (Дроз­дова), академическим Правлениям было разрешено позволять преподавание богословия в духовных академиях и на латыни, и на российском языке, по усмотрению ректора33.

Однако в 1825 г. ситуация неожиданно изменилась: было принято решение о возврате к строгой латыни в преподавании богословия и обязательным латинским «классическим книгам», с запрещением пользоваться преподавателям самостоятельны­ми записками. Разумеется, это событие неотделимо от всей не­простой ситуации середины 1820-х гг.: падением Двойного ми­нистерства, критикой Библейского общества34. Но был здесь и

32 Филарет (Дроздов), сет. Собрание мнений. Т. II. С. 4 -6 .33 Там же. С. 5 -7 .34 Двойное министерство (Министерство духовных дел и народ­

ного просвещения) было учреждено 24 октября 1817 г. и соединило в себе управление и делопроизводство всех религий, которые испове­довали народы Российской империи (христианства — православия, католичества, греко-униатства, григориано-армянского вероиспове­дания, протестантства, - мусульманства, иудаизма, ламаизма), а также управление народным образованием. Министром был назначен князь А. Н. Голицын. К министерству было неоднозначное отношение и го­сударственной власти, и церковной власти, и православного епископа­та. Упразднено 15 мая 1824 г., в связи с кампанией против А. Н. Голи­цына. Российское библейское общество (РБО ) основано в Петербурге по указу императора Александра I от 6 декабря 1812г.(до 1814г.назы- валось: Библейское общество). Начальные задачи — распространение изданий Священного Писания, доступных неимущим, и перевод его на языки народов России — в 1816 г. дополнились задачей перевода Писания на русский язык (были переведены все книги Нового Завета '

3 6 2

Сет. Филарет (Дроздов) и высшая дух. школа XIX в.: новизна и традиция

специфический момент, относящийся непосредственно к учеб­ному богословию. Один из инициаторов, член КДУ Киевский митр. Евгений (Болховитинов) сформулировал свою позицию наиболее четко. Он считал удобнейшим преподавание по ста­рым классическим книгам по трем причинам: 1) записи лек­ций отягощают студентов; 2) составление лекций отнимает у преподавателей время, которое можно употребить на занятие наукой; 3) чаще всего конспекты начинающих преподавателей примитивны и однобоки — лишь в дальнейшем, при усилен­ной разработке науки, отработав свое понимание и методоло­гию на конкретных собственных исследованиях, они могут при­ступать к созданию серьезных научных систем и полноценных учебно-богословских курсов. Поэтому молодые силы членов преподавательских корпораций следует направить на самосто­ятельные научные исследования, а когда они будут способны определить точное место и значение каждого вопроса в общей системе богословского знания, они смогут учить студентов по новым построенным системам. Школа должна быть ограждена от случайностей, непродуманных до конца и непроверенных временем выводов35.

Но святитель Филарет этой позиции не разделял. По его мнению, «начался обратный ход, от общевразумительного уче­ния к схоластицизму»36, и он не оставил своего мнения о пре­подавательском творчестве. В 1826 г., через год после запрети­тельного указа, составляя отчет о ревизии МДА, проведенной им по поручению Синода, он особо отметил: «богословие дог­матическое и преподано, и в конспекте означено, и на испыта­нии представлено, сначала на русском языке, а далее на латин­ском. Предложенное на русском преимуществует порядком и ясностию изложения. Предложенное на латинском, вероятно,

и 8 первых книг Ветхого Завета). Перевод Писания иа русский язык был прекращен в 1824 г., РБО упразднено 12 апреля 1826 г.

1,5Малышевский И. Историческая записка о состоянии Киевской Духовной Академии в истекшее пятидесятилетие / / ТКДА. 1869. № 11-12 (далее: Малышевский. Указ. соч). С. 90-93.

ж Филарет (Дроздов), сет. Собрание мнений. Т. И. С. 209-210.

3 6 3

Я . Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

по действию классической книги, более ознаменовано сухим и маловразумительным языком школы, нежели силою истины общевразумительной и общеполезной»37. Но, настаивая на не­обходимости преподавания богословия на отечественном язы­ке, для философии Святитель считал не только допустимой, но и наиболее приемлемой латынь38.

Новое латинское пленение русского богословия было не­долгим и не строгим: оно нарушалось и сразу после 1825 г., а уже в начале 1830-х гг. во всех академиях богословие читали в основном на русском языке. Но, видимо, в силу привычки и для успокоения ревизоров, конспекты к экзаменам по богослов­ским наукам вплоть до конца 1830-х гг. представлялись латин­ские, даже таким ярким и самостоятельным лектором, как рек­тор КДА архим. Иннокентий (Борисов), знаменитый будущий архиепископ Херсонский39. В 1837 г. КДУ было дано офици­альное разрешение читать лекции по своим конспектам и на русском языке.

Святитель Филарет всячески поощрял в преподавателях не только самостоятельное составление «записок», но и дове­дение их путем постоянного совершенствования до уровня, достойного печати. Однако здесь Святитель был строг: многим казалось, что слишком. Через его строгую цензуру могли про­биться немногие. Приведем примеры.

В 1834 г. Святителя попросили высказать свое мнение об учебных богословских книгах, написанных протоиереем Гера­симом Павским для Наследника престола, законоучителем ко­торого был о. Герасим40. Оставив в стороне интриги, сопровож-

37 Там же. С. 141-142.зкТам же. С. 143.39 Малышевский. Указ. соч. С. 95.40 «Христианское учение в краткой системе» и «Начертание цер­

ковной истории». Павский Герасим Петрович (1787-1863), протоие­рей, богослов, филолог, гебраист. Первый магистр I курса преобразо­ванной С П бД А , бакалавр, затем проф ессор еврейского языка (1 8 1 4 -1 8 3 5 ) , первый профессор богословия Санкт-Петербургского университета, законоучитель наследника престола (1826-1835).

364

Сет. Филарет (Дроздов) и высшая дух. школа XIX в.: новизна и традиция

давшие это событие, участие в нем Двора, митрополита Сера­фима (Глаголевского), князя А. Н. Голицына и других, попу­лярный в свое время вопрос о противопоставлении монашес­кого и не-монашеского круга церковных деятелей11, обратимся к богословской полемике. Святитель Филарет нашел в сочи­нениях много опасных недочетов, нечеткость определений, не­полноту11 12. Протоиерей Герасим говорил, что он не собирался дублировать «Катехизис», но пытался приспособить догмати­ческое учение к детскому сознанию, при взрослении которого будет пополняться и догматическое знание11. Именно так он понимал «жизненность» богословия, его доступность и бли­зость. Но святитель возражал: неполнота и нечеткость в догма­тическом научении, тем более ребенка, грозит ущербным со­знанием, искажением мировоззрения, религиозного видения. А ущербные взгляды в богословской области нередко приво­дили в истории Церкви к ересям. Для протоиерея Герасима это окончилось удалением от Двора.

В 1844 г. графом Протасовым были посланы святителю

11 Сборник императорского Русского исторического общества. Т. 113. 1902. С. 138; Никольский Н. К. Вступительная статья к изданию «Христианского учения в краткой системе» протоиерея. Г. П. Пав­ского. СПб., 1909. С. 115.

12 Например: протоиерей Герасим определял «человека благоче­стивого, религиозного, богобоязненного» как «человека, одушевлен­ного чувствами веры, надежды и любви и показывающего стремле­ние к святости». Святитель возражал: тогда раскольники, сжигающие себя, — именно такие благочестивые и богобоязненные. О. Герасим относил к числу «язычников» «все... народы, непросвещенные свы­ше». Святитель возражал: не все, магометане — не язычники. Более веские обвинения — в неполноте изложения христианского учения. Про Иисуса Христа «не сказано, что Он Искупитель и Спаситель грешных», про пророков — что они «предвещали о рождении Иисуса Христа от Девы и о Его спасительных страданиях». Не дано опреде­ленного учения о грехопадении. Упомянуто лишь «одно имя таинств», но ничего не сказано ни об одном из них. См.: Филарет (Дроздов), сет. Собрание мнений. Т. II. С. 350-358.

« Цит. по: Барсов. Указ. соч. / / PC. 1880. Т. XXVII. Кн. 2. С. 707.

3 6 5

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Ф иларету «конспекты» по догматическому богословию бака­лавра СПбДА иеромонаха Макария (Булгакова). Святитель не одобрил ни структуру курса, ни терминологию44. Было отмече­но и латинское влияние — например, в настойчивом разделении «формы» и «материи» в таинствах. Но иеромонах Макарий был из упорных «ревнителей». После критики он основательно пе­рестроил свой курс, стараясь довести его до возможного совер­шенства. В 1847 г. он издал свои лекции по этому курсу под заглавием «Введение в православное богословие», за которые получил степень доктора богословия.

В 1830-е гг. Синод неоднократно возлагал на СПбДА и МДА поручения по переводу святоотеческих творений и пере­смотру имеющихся переводов. В процессе работы в МДА оформилась мысль об издании непрерывной серии «Творений святых отцов в русском переводе», и в 1835 г. проект был пред­ставлен сятителю Филарету. Однако около шести лет святи­тель не давал одобрительного ответа: «Печатать переводы свя­тых отцов дело весьма хорошее, полезное и достойное всякого поощрения. Но искрошить каждого святого отца на части, потом смешать всех и таким образом печатать — не знаю, похвалите ли это и вы, хотя таков почти весь ваш проект». Наконец, пере­работанный проект был представлен в Синод, в начале 1841 г. было разрешено начать подготовку, и с 1843 г. издание серии началось с выпуска трудов святителя Григория Богослова. Не менее интересно было новое начинание своими «Прибавлени­ями», в которых печатались оригинальные труды академиче­ских преподавателей научно-богословского характера45.

44 В петербургском курсе на первом месте, например, стоял раздел «О святой вере и Церкви вообще», а свт. Филарет считал наилучшим и самым естественным порядок Символа веры, ибо «Вселенский сим­вол есть не иное что, как сокращенная система догматического бого­словия», «система вселенских отцов», «апостольского предания», а не западной школы с ее поздним мудрованием. Кроме того, как можно читать о Церкви Христовой, не изложив сперва учение о Христе Боге.

45 Корсунский И. К истории изучения греческого языка и его сло­весности в Московской Духовной Академии. Сергиев Посад, 1894.

3 6 6

Сет. Филарет (Дроздов) и высшая дух, школа XIX в.: новизна и традиция

Столь же строго относился святитель Филарет и к про­чим изданиям: академическим переводам творений святых от­цов, магистерским сочинениям, представляемым в Синод, лю­бым другим научным и учебным сочинениям, поданным ему на отзыв46. Плоды академической науки, предъявляемые на суд общества, должны быть, по возможности, безупречны. Это необходимо и для доброй славы академий, и для сохранения общества от соблазнов. Так же критически святитель Филарет относился и к своим сочинениям, охотно представляя их на суд других. «Катехизис», к которому были предъявлены претен­зии — не только в русском языке библейских цитат, но и в недостаточном внимании к важности Предания — святитель дважды переделывал. Но эту строгость святителя Филарета неоднократно считали одной из причин того, что мало публи­куется научных статей и монографий преподавателей и студен­тов МДА. Иногда — проявлением той общей сдерживающей силы, которая не дает русскому богословию ни свободно раз­виваться, идти на смелые эксперименты и исследования, ни стать популярным в обществе47.

См. также: Смирнов С. История Московской Духовной Академии, М., 1870 (далее: Смирнов. История МДА). С. 116-120.

Результативность этого начинания побудила ректора СПбДА с 1847 г., архимандрита Евсевия (Орлинского), бывшего перед тем рек­тором МДА, преобразовать старейший академический журнал «Хри­стианское чтение» по примеру московского, то есть печатать там пере­воды творений святых отцов и церковных писателей не отрывками, а в цельном виде. См.: Чистович И. А. Санкт-Петербургская духовная академия за последние тридцать лет. 1858-1888. СПб., 1889. С. 68-69.

46 С 1828 г. (VI курс) в МДА были предприняты «опыты» печата­ния — по решению КДУ и под ответственностью академической Кон­ференции — лучших проповедей и рассуждений богословского и цер­ковно-исторического характера студентов.

47 Барсов Н. И. К биографии Иннокентия, архиепископа Херсон­ского и Таврического (Отношения к Иннокентию митрополита Мо­сковского Филарета). / / ХЧ. 1884. Ч. I . № 1-2. С. 188-194; Знамен­ский П. В. Печальное двадцатипятилетие (со времени смерти о. Фео­дора) / / ПС. 1896. Т. I. С. 555-562; Сергей Михайлович Соловьев.

3 6 7

Н. Ю . Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

1

О днако мало кто ревновал о русском богословии так, как святи тель Ф иларет. Так, по благословению святителя Фила­рета, профессор МДА А. В. Горский и ее выпускник К. И. Не- в о с тр у ев осущ естви ли в 1849-1862 гг. научное описание С инодальной библиотеки, давшее направление новым иссле­дованиям , особенно в славянской библеистике. К описанию рукописей Синодальной библиотеки собирались приступить В. М. Ундольский и М. П. Погодин. Но святитель Филарет счи­тал, что описанием церковных памятников и их исследованием полезнее заниматься людям, сведущим «в церковных догматах и законоположениях», «под ближайшим надзором духовного начальства», иначе «употребление древних рукописей, относя­щ ихся до церковных догматов, церковного законодательства, учения и церковной истории может произвести соблазн и дать пищ у лж еучениям». Церковный же взгляд откроет и внесет новые черты, полезные как для церковной учености, так и для науки в целом48.

Действительно, отношение святителя к научно-богослов­скому творчеству было не столь просто, и обусловлено это было самой ситуацией, в которой находилась русская богословская наука. С одной стороны, желание быстро поднять богословскую науку на современный европейский уровень делало неизбеж­ным использование западных научных методов и иноконфес-

Н есколько слов для его характеристики / / BE. 1896. № 6. (полный вариант: Записки С. М. Соловьева / / Там же. 1907. № 3-6; См. также: Флоринский Н. И. Филарет, митрополит Московский, и «Записки» о нем С. С о л о в ь е в а // ДЧ. 1896. Ч. 3. С. 582-589; Лебедев А. П. В защиту Ф иларета, митрополита Московского, от нападок историка С. М. Со­ловьева / / Лебедев А. П. «Великий в малом». Исследования по исто­рии Русской Церкви. СПб., 2005. С. 151-184. Даже почитатель свя­тителя Ф иларета С. К. Смирнов (будущий протоиерей и ректор МДА), перечисляя сочинения преподавателей и студентов МДА, так и не изданны е вследствие критических замечаний митрополита, говорит об этом с печалью. См.: Смирнов. История МДА. С. 216-229.

'ш С обрание мнений. Дополнительный том. С. 277-285. См. также: Горский А. В„ прот. Дневник. С. 78.

368

Сет. Филарет (Дроздов) и высшая дух, школа XIX в.: новизна и традиция

сиональных богословских сочинений. С другой стороны, не хватало опыта, чтобы четко отделять конфессиональные осо­бенности, которые могут быть опасны или просто неприемле­мы для православного богословия. Не была описана и введена в научный оборот православная источниковая база, славянс­кие и русские источники. Не был разработан самостоятельный богословский понятийный аппарат, терминология. Поэтому попытки отмежеваться от протестантских влияний приводили порой к использованию схем и тенденций католических, и на­оборот. Объявленная борьба с влиянием западной схоластики теоретически подразумевала возврат к святоотеческому бого­словию и введение в оборот святоотеческого наследия. Однако введение святоотеческих текстов в научно-богословский обо­рот и, тем более, построение самостоятельных богословских теорий в духе святоотеческого предания и православного по­нимания требовали значительного времени и трудов не одного поколения отечественных богословов.

3. Отношение святителя Филарета к реформам духовной школы. Эпоха преобразований конца 1850-1860-х гг. не могла оставить в стороне и духовно-учебную систему. Новые веяния, охватившие общество, в том числе и церковное, побуждали к пересмотру требований, предъявляемых к духовной школе из­вне. Научный подъем, охвативший все стороны знания, требо­вал изменения самих форм его организации — и этот порыв не мог не захватить и богословскую науку. Наконец, сам научно­учебный процесс в высшей духовной школе обнаружил весьма серьезные изъяны и поставил проблемы, которые также требо­вали обсуждения и решения. Было очевидно, что нужны какие- то изменения во всех сторонах духовно-академической жизни, но вставал вопрос о степени их радикальности. Должны ли эти изменения носить характер кардинальной реформы, подобной реформе 1808-1814 гг., или же разумнее было совершенство­вать процесс в рамках действующего Устава, подвергнув его допустимой коррекции. Необходимо было каждое реформатор­ское предложение рассматривать особо, оценивая не только предполагаемую пользу, но и возможную опасность. По мнению

3 6 9

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

святителя Филарета, для изменения духовно-учебных уставов нужны были очень серьезные основания, причем не внешние, а внутренние49. Были ли они?

Все представители духовно-учебной системы были со­гласны в формулировке главных проблем. Преподаватели и студенты изнемогали под тяжестью многопредметности. В бо­гословской науке отсутствовали серьезные научные исследо­вания практически по всем областям богословия, что приво­дило к печальному выводу об отсутствии в русской богослов­ской науке и самих специалистов. Многозадачность высшей духовной школы не позволяла ей сосредоточиться на реше­нии своих внутренних учебных и научных проблем, а силь­ная зависимость от центральных органов и бюрократические проволочки сковывали любые действия. Как решать эти про­блемы, прежде всего было предложено высказаться архиере­ям столичных городов.

В 1857 г. Санкт-Петербургским митрополитом Григорием (Постниковым) была составлена записка о необходимых, на его взгляд, изменениях в духовном образовании. Митрополит Гри­горий передал свой проект на рассмотрение в Конференцию СПбДА, затем — святителю Филарету, с просьбой сообщить

49 Еще в 1837 г. в проекте министра Н ародного просвещения С. С. Уварова о соединении приходских и уездных духовных училищ со светскими было замечено, что духовные школы являются един­ственными учреждениями, не испытавшими такое долгое время (с ре­формы 1 8 0 8 -1 8 1 4 гг.) никаких преобразований, и духовно-учебные уставы обвинены в неподвижности и стереотипности. Святитель Фи­ларет (Д роздов) в своем мнении по поводу предлагаемого проекта высказал сомнение в необходимости частого изменения учебного уста­ва для успеха наук, особенно духовных: «религия вечная, особенно взятая не в приготовительном состоянии, в каком она была во време­на Ветхого Завета, но в совершенном раскрытии, в каком она являет­ся в Новом Завете, Церковь, основанная на неподвижном камени веры, догмат неизменяемый, не могут ли безвинным образом дать духовному учению и духовно-учебному устройству более постоянства, нежели сколько находит позволительным светский взгляд?» (Собрание мне­ний. Т. II. С. 388).

3 7 0

Сет. Филарет (Дроздов) и высшая дух. школа XIX в.: новизна и традиция

свое мнение. Московский святитель на некоторые вопросы смотрел иначе, чем его бывший ученик, и составил спой про­ект. Митрополит Григорий, совместив оба проекта, представил результат 4 марта 1858 г. на рассмотрение Святейшего Синода'1".

Святитель Филарет был против резких преобразований, ибо они надолго выбивали любой процесс, тем более учебный, из рабочего состояния. Он считал, что в организационном от­ношении достаточно усилить власть епархиальных архиереев на духовно-учебные заведения и уничтожить нововведения, исказившие Устав 1814 г., провести частичную децентрализа- цию, а это не требует глобальной реформы.

В учебной части достаточно: 1) внести некоторые измене­ния в порядок преподавания наук в академиях, 2) определен­ным образом подкорректировать содержание и методику пре­подавания отдельных предметов, 3) придать светским наукам в академиях вид, соответствующий их положению в духовной школе, т.е. привести в соответствие с богословской направлен­ностью образования, 4) усовершенствовать саму академиче­скую систему обучения, как высшею образования, 5) наконец, самое главное, — организовать систему, ведущую к обладанию воспитанниками духовных академий «специальной учено стью», но при этом не приносить в жертву полноценное всестп роннее богословское образование. Как это привести в исполне ние? Многие замечания Святителя повторяли его же указания 1814 г. Это показывало, что задачи, поставленные реформой 1814 г., выполнены не до конца, и есть резерв, который можно использовать и без кардинальных изменений'*2. 50 51 52

50 ГАРФ. Ф . 1099. Оп. 1. Д. 676. Л. 1 14.51 П исьм о митрополита Григория к святителю Филарету от

31.05.1860 / / Прибавления к творениям святых отцов в русском пе­реводе. 1885. Т. I. С. 198.

52 Несмотря на все усилия ( делать богословие «деятельным», оста­валась проблема его отвлеченности и теоретичности, в то время как необходимо указывать практические решения ситуаций, «которые могут смущать христиан и затруднять пастырей». Церковному зако­новедению необходим более пракп/чсский характер. В церковной

371

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

А

Определенную новизну несут предложения по развитию «богословской учености». Преосвященный Григорий предла­гал ввести «специализацию» самостоятельных домашних прак­тических занятий студентов — позволить выполнять упражне­ния и писать сочинения по одному или двум предметам, «к ка­ким больше имеют склонности». Однако святитель Филарет относился к такому предложению более осторожно. Специаль­ные занятия избранными науками можно дозволять лишь из­бранным, для которых такое углубление имеет смысл, и под строгим контролем преподавателей, иначе это может грозить упадком знания в прочих науках. Более надежным путем к при­обретению специальных знаний святитель Филарет считал побуждение наставников академий и семинарий разрабатывать преподаваемые науки в научном и учебном отношении и пре­доставлении для этой деятельности максимальных возможно­стей. Именно научное и учебно-методическое совершенствова­ние преподавательской корпорации, специализация профессо­ров, по мнению святителя, могла привести к положительным сдвигам в академическом образовании и в богословской науке. Научная специализация — удел зрелого ума, сформировавше-

истории необходимо написать хороший учебник по истинным источ­никам. В философском классе наук надо изменить состав: если при введении Устава 1814 г. предлагалось более внимания уделять исто­рии философии, нежели систематическому ее изложению, то теперь необходимо вновь ввести в академические программы метафизику, ибо «история новейших философских систем не безопасна для моло­дых умов, если не будут предохранены систематическим изложением твердых начал здравой философии». Замечания о характере препо­давания в академиях не несут ничего принципиально нового: все было высказано в той или иной степени в документах 1808-1814 гг. Но ре­альность отрезвляла: вновь надо было говорить о вреде буквального изучения предметов, о необходимости более полагаться не на память студентов, а на разумение, о том, что упор надо делать не на количе­ство заученного, а на творческое саморазвитие. Такой методики, по мнению святителя Филарета, академиям так и не удалось выработать в должном виде. См.: ГАРФ. Ф. 1099. On. 1. Д. 676. Л. 15,16,21; РГИА. Ф. 1661. On. 1. Д. 705. Л. 4 -5 .

J 372

Сет. Филарет (Дроздов) и высшая дух. школа XIX в.: новизна и традиция

гося в полноценном богословском познании, способного охва­тить единство богословия как науки и оценить специфику каж­дой его области, разработать методы научного исследования. Хорошо было бы сделать из корпораций общества «ученых мужей». Но как? «Монашествующих долго не держат при Ака­демиях» (ибо замещают ими ректорские места и епископские кафедры), «светские же занимаются наукою, пока не женятся». Святитель предлагал систему формирования сословия «учено­го монашества», но действительно как ученого, а не как кадров для архиерейства: «академические кафедры замещать монаше­ствующими, и те из них, которые окажутся способными и опы­том засвидетельствуют свою ревность в науке и духовной уче­ности, оставлять при академии навсегда для трудов ученых»'’1.

Кардинальные же изменения духовно-учебных уставов не могут существенно повысить успешность духовных школ: «...Не­достаток не столько в Уставе училищ, сколько в исполнителях. Ректоры слабо смотрят за учением и поведением, а архиереи недовольно ревностны, от которых первый еемь аз... Мне ка­жется, нужнее поощрять и наставлять людей, нежели перепи­сывать уставы. ..»53 54.

Оценивая реальную ситуацию, святитель Филарет сфор­мулировал несколько причин не ломать безоглядно то, что су­ществует, и пойти по пути усовершенствования.

53 ГАРФ. Ф. 1099. On. 1. Д. 676. Л. 29-30.54 Письмо святителя Филарета к архимандриту Антонию от

09.03.1859 / / Собрание мнений. Т. IV. С. 171. Интересно, что этот от­зыв в целом созвучен отзыву митрополита Платона (Левшина), в свое время — в 1806 г. — так же настороженно отнесшегося к разрабатыва­емой в те годы духовно-учебной реформе. Хотя и митрополита Пла­тона трудно было обвинить и в недостатке ревности к духовному об­разованию, и в нежелании применять все допустимые методы для его совершенствования. Возможно, архипастырский опыт убеждал Мос­ковских святителей в том, что резкое введение новых идей, не под­крепленное достойными кадрами, пониманием этих идей и готовнос­тью их осуществлять со стороны практиков-преподавателей, не может принести полного успеха.

3 7 3

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

1) Реальные достижения академий показали жизненность системы духовного образования 1814 г., она была задумана и построена как усовершенствуемая в соответствии с современ­ными запросами общества и науки; совершенствование же ме­тодов преподавания, корректировка учебных планов и про­грамм не подразумевает радикального преобразования.

2) Негативные явления в духовной школе и богословской науке — многопредметность, отсутствие специальных научных исследований — являются не выявлением порочности Устава, но следствием его неполной реализации и непродуманных из­менений, и их разумная гармонизация с положениями Устава может привести к существенным улучшениям.

3) Духовная школа, по своей сущности и предмету заня­тий, имеет особые основания сохранять стабильность; при этом она должна оставаться школой, дающей полноценное образо­вание, под постоянным контролем за успехами и направлени­ем мыслей; и школой духовной, с единством учебно-воспита­тельного процесса, в православно-церковном духе.

4) Специализация в конкретных областях богословия должна совершаться в пост-школьный период, зрелым умом, способным к самостоятельному мышлению и оценкам.

5) Единственный путь повышения уровня высшего духов­ного образования и развития богословской науки — в создании условий для научной и педагогической богословской специа­лизации академических преподавателей и их совершенствова­ния в этом направлении.

Насущной проблемой всех духовных школ, в том числе и академий, оставалась проблема финансовая. В 1865 г., по ини­циативе святителя Филарета, было проведено некоторое повы­шение окладов служащих в духовно-учебных заведениях, в ча­стности, в академиях, из местных средств55.

Эпоха бурных изменений побуждала искать новые формы

55 Святитель Ф иларет выделил из сумм Московской кафедры 7.795 руб. в год для МДА. Вслед за этим были повышены до таких же размеров оклады наставникам других академий.

3 7 4

Сет. Филарет (Дроздов) и высшая дух. школа XIX в.: новизна и традиция

просветительской деятельности академий, богословствования вне школьных стен. Однако расширение вне-академической просветительской деятельности, как преподавателей, так и студентов, святитель Филарет не всегда признавал полезным. В 1859 г. студенты МДА, под влиянием широкого обсуждения вопроса о значении воскресных школ в нравственном и духов­ном воспитании народа, хотели открыть при академии такую школу для мещанских детей Сергиева Посада. Святитель Фи­ларет воспротивился этому: не отрицая значения школ для на­рода, он считал, что заниматься этим должны приходские свя­щенники, но никак не студенты академий. Студенты не имеют для того времени, ибо лучше употребить его «для усиления сво­его знания латинской и греческой словесности»™1. В том же году СПбДА выразила желание открыть у себя публичные лекции. Это было ответом на воскресные проповеди монаха-домини- канца Сойара, которые новизной тем и талантливым словом привлекали массу публики, в том числе образованной. Предус­матривалось два варианта: либо сделать обычные академиче­ские лекции открытыми для всех желающих, либо проводить в Академии силами профессорско-преподавательской корпо­рации особые публичные лекции. Однако ни один из этих ва­риантов не был одобрен святителем Филаретом, мнение кото­рого запросил обер-прокурор граф А. П. Толстой. Допускать посторонних на ординарные академические лекции — непри­лично для академии и даже вредно, ибо будет отвлекать вни­мание наставников и студентов, особые же лекции для публи­ки будут отнимать у них время, нанося ущерб существенным их обязанностям. Святитель приводит и более вескую причину опасности подобной формы апологетики для духовных акаде­мий. Церковная школа, принимая на себя чужую форму дискус­сии — публичное опровержение лжеучений «из природы» — рискует быть неуспешной на чужом поприще «мирских» аргу­ментов, «от природы». Убедить же неверующих одними свиде­тельствами Священного Писания невозможно, ибо от него они 56

56 Филарет (Дроздов), сет. Собрание мнений. Т. IV. С. 575.

3 7 5

Н. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

отказались. У богословской науки есть «своя кафедра» для об­ращения к миру — в церкви, «на что переносить к себе чужую кафедру»? Академию же следует беречь57.

Это противление, казалось, не отвечало общему настрою тех лет: сломать замкнутость духовной школы, вывести бого­словскую науку из затвора, дать ответ на богословские вопроша- ния общества, продемонстрировать светской науке достойный уровень науки богословской, наконец, побороть многолетнюю застенчивость и молчаливость преподавателей и выпускников духовной школы, их отстраненность от образованного обще­ства. В это же время святитель Филарет благожелательно от­несся к учреждению в 1863 г. Общества любителей духовного просвещения, среди инициаторов которого было московское духовенство — выпускники МДА и других академий. Святи­тель нашел это дело «полезным и благопотребным» и ходатай­ствовал пред Святейшим Синодом58.

Как можно объяснить эти ситуации? На это, видимо, было две причины. Первое: академии, по мнению святителя Фила­рета, особое богатство Церкви — они призваны решать бого­словские проблемы, встающие в церковной жизни. Духовное образование было наиважнейшим служением Церкви и учащих, и учащихся, и не терпело никакого отвлечения. Для этого слу­жения должно жить углубленно и сосредоточенно, под при­стальным наблюдением священноначалия, не допуская внутрь себя светский дух и пагубную дерзость. Лишь в таком случае академии смогут служить опорой в решении насущных церков­ных проблем — организации миссии, просвещения народа, при­ходской жизни. К любым попыткам расширить задачи акаде­мий, изменить строй академической деятельности, внести но­вые идеи надо относиться с большой осторожностью. И второе: русская богословская наука в середине XIX в. была молода и неопытна. Прежде, чем выходить с миссией, пытаться искать пути распространения и популяризации богословского знания,

57 РГИА. Ф. 832. On. 1. Д. 91. Л. 3 -5 об.м Филарет (Дроздов), сет. Собрание мнений. Т. V. Ч. 1. С. 438-440.

376

Сет. Филарет (Дроздов) и высшая дух. школа XIX в.: новизна и традиция

она должна была накопить потенциал, усвоить и переработать православным сознанием лучшие достижения западного бого­словия, устояться в своих основных положениях, разработать методы, выработать свой язык.

Таким образом, деятельность святителя Филарета соста­вила в истории духовных академий эпоху, которая оказалась основополагающей и для русского высшего духовного образо­вания, и для русской богословской науки. В эти годы сформи­ровался особый тип высшей школы, учебные планы которой сочетали богословское и классически-гуманитарное образова­ние, основанное на чтении и толковании Священного Писания, с особой ролью философских наук и древних языков и истори­ческой направленностью. При этом была выстроена иерархия наук, в которой богословие, являясь венчающим и структуро­образующим, не подавляет, но придает внутреннюю осмыслен­ность и верные ориентиры всем остальным наукам. Были зало­жены основные принципы высшего духовного образования, определено главное его предназначение — духовное служение и богословская образованность. Были поставлены ближайшие задачи русского богословия: усваивая и перерабатывая лучшие достижения западного богословия, развивать самостоятельные богословские исследования, в духе святоотеческого предания и православного понимания; осваивая научные методы разных школ и направлений, разработать православно-богословскую методологию, выработать русский понятийный аппарат и бо­гословский язык; делать богословское учение ближе к употреб­лению в жизни, но не в смысле популяризации, а в смысле ком­петентного ответа на вопросы, которые ставит Русская Церковь перед своей высшей школой и готовности выпускников духов­ной школы к деятельному просвещенному церковному служе­нию. При этом святитель Филарет показал и пути практическо­го решения этих задач: создать все возможные условия, с одной стороны, для научной и педагогической богословской специа­лизации академических преподавателей и их совершенствова­ния в этом направлении, с другой стороны, для стабильного, правильно построенного учебно-воспитательного процесса.

377

Я. Ю. Сухова. ВЕРТОГРАД НАУК ДУХОВНЫЙ

Встает вопрос о новизне идей святителя Филарета и их соотношении с прежней традицией, прежде всего, заложенной митрополитом Московским Платоном, через чью школу про­шел святитель Филарет. Известна оценка сотворчества — ду­ховно-учебного и богословского — двух святителей их общего биографа В. Виноградова: «..Попробуйте разобрать по состав­ным элементам нашу наличную богословскую науку, наличный строй духовной школы, наличный церковный строй, и вы от­кроете, что то идет от Платона, а то от Филарета. Наследие Платона и Филарета здесь усложнено новыми элементами, то положительными, то отрицательными, конструировано по-но­вому, но и в этой новой, более сложной конструкции, дело Пла­тона-Филарета лежит всюду краеугольным камнем»59. Он же говорил, что «это два одинаковых солнца, или лучше даже одно и то же великое солнце»60. Может быть, следует несколько скор­ректировать эти слова. Все же новизна, внесенная святителем Филаретом и в отечественное богословие, и в духовную шко­лу, несомненна. Митрополит Платон заготавливал формы — святитель Филарет стремился наполнить и наполнял их содер­жанием. Митрополит Платон создавал, оттачивал орудия ду­ховной учености — святитель Филарет их применил, блестяще и творчески. И это не умаляет значимости митрополита Пла­тона и созданной им духовной школы. Во-первых, это и есть истинное преемство, когда последователь превосходит предше­ственника, а ученик учителя. Но и более того. Откровение оп­равдывает предшествующую прикровенную эпоху, указывает ее истинное значение, которое, в свою очередь, не умаляет вы­соты вершин и ценности самого откровения. Митрополит Пла­тон мучительно искал главный критерий, которым должны оп­ределяться и общий настрой духовной школы, и тематика бо­гословских исследований, и включение того или иного пред­мета или образовательного элемента в учебные планы духовной

59 Виноградов В. Платон и Филарет, митрополиты Московские / / БВ. 1913. № 1. С. 14.

60 Там же.

3 7 8

Сет. Филарет (Дроздов) и высшая дух, школа XIX в.: новизна и традиция

школы, и методы преподавания. Что-то удавалось, что-то так и осталось не до конца определенным. Святитель Филарет, как представляется, нашел этот главный критерий — церковность. Традиция поверяется Преданием, а Церковь — хранительница и творительница Предания, «столп и утверждение истины» (1 Тим. 3: 15).

Не менее важно понять значение идей святителя Филарета для дальнейшего пути высшей духовной школы и богословской науки. Как показал опыт последующих реформ, осуществлен­ных в высшем духовном образовании (1869,1884,1910 гг.), те перспективы, которые видел для духовной школы святитель Филарет, в основном осуществились, а определенные им прин­ципы развития духовного образования оказались верными. Построением системы педагогической и научной специализа­ции академических преподавателей во второй половине XIX - начале XX в. удалось во многом реализовать замыслы Устава 1814 г. о создании Академий духовных наук. Недоучет же спе­цифики духовной школы и богословия, как предмета научных занятий, вносил в жизнь духовных школ диссонанс, а в начале XX в. привел к кризисным явлениям.

Святитель Филарет задал камертон процессу развития духовной школы, сохраняющий свою актуальность доныне. Процесс богословского образования сложен и ответственен, и сам по себе таит много опасностей. Это требует полной отдачи сил, полного внимания и духовной настроенности академиче­ского начальства, всей корпорации, каждого студента. Лишь в этом случае высшая духовная школа сможет стать для Русской Церкви тем «вертоградом наук духовных», становлению кото­рого всеми силами содействовал святитель Филарет.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

Сокращения названий изданий:

БВ — Богословский вестник (журнал МДА)БТ — Богословские труды ВА — Вестник архивиста BE — Вестник ЕвропыВестник ПСТГУ — Вестник Православного Свято-Тихоновского

гуманитарного университетаВестник РСХД — Вестник Русского Студенческого Христианского

Движения ВиР — Вера и разум ВиЦ — Вера и Церковь ВМУ — Вестник Московского университета ДБ — Духовная беседа ДЧт — Душеполезное чтение ЕВ — Епархиальные ведомостиЖМНП — Журнал Министерства народного просвещения ЖМП — Журнал Московской Патриархии ЖЗС — Журналы заседаний Совета (академии);ЖСС — Журналы собраний Совета (академии);ИА — Исторический архив ИВ — Исторический вестник ИЗ — Исторические запискиИРАИК — Известия Русского археологического института в Кон­

стантинополе

3 8 0

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

ИРАН — Известия Российской академии наукМС — Морской сборникОА — Отечественные архивы0 3 — Отечественные запискиПБЭ — Православная богословская энциклопедияПЗС — Протоколы заседаний совета (Академии);ПО — Православное обозрениеППС — Православный Палестинский сборникПС — Православный собеседник (журнал КазДА)ПСС — Протоколы собраний совета (Академии);ПТСО — Приложение к Изданию творения святых отцов в рус_

ском переводе РА — Русский архив РВ — Русский вестник РИБ — Русская историческая библиотека РИЖ — Русский исторический журнал РМ — Русская мысль РО — Русское обозрение PC — Русская старина РШ — Русская школаСИРИО — Сборник Императорского Русского исторического об­

ществаСП — Северная почта Стр. — СтранникТКДА — Труды Киевской духовной академии (журнал КДА)УЗ АН — Ученые записки Академии наук ХЧ — Христианское чтение (журнал СПбДА)ЦВед — Церковные ведомостиЦВ — Церковный вестникЦГ — Церковный голосЦИВ — Церковно-исторический вестникЦиВ — Церковь и времяЦОВ — Церковно-общественный вестникЧ О И ДР — Чтения в Обществе истории и древностей российских ЧОЛДП — Чтения в Обществе любителей духовного просвещения

библиотеки

3 8 1

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

Сокращ ения библиографических названий:

Извлечение из отчета Извлечение из Всеподданнейшего отче- обер-прокурора з а ... г. та обер-прокурора Святейшего Синода

по ведомству православного исповеда­ния за []. СПб., [].

Отчет обер-прокурора Всеподданнейший отчет обер-прокурора за .... Святейшего Синода по ведомству право­

славного исповедания за [] • СПб., [].

ПСЗ Полное собрание законов Российской Империи. Собрание первое. СПб., 1826—1830.

2 ПСЗ Полное собрание законов Российской Империи. Собрание второе. СПб., 1830—1884.

зпсз Полное собрание законов Российской Империи. Собрание третье СПб., 1884—1916.

Сокращения названий научных и учебных заведений:

ДС — духовная семинария.ДУ — духовное училищеЕЖУ — епархиальное женское училищеКазДА — Казанская духовная академия;КДА — Киевская духовная академия,МДА — Московская духовная академия,ПгДА — Петроградская духовная академия (с 1914 г.)РАИК — Русский археологический институт в Константинополе СПбДА — Санкт-Петербургская духовная академия (до 1914 г.)

3 8 2

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

Сокращения названий архивов:

ГАРФ — Государственный архив Российской ФедерацииИР НБУВ — Институт рукописей Национальной библиотеки

Украины им. В.И. ВернадскогоНА РТ — Национальный архив Республики ТатарстанОР РГБ — Отдел рукописей Российской государственной биб­

лиотекиОР РНБ — Отдел рукописей Российской национальной биб­

лиотекиРГИА — Российский государственный исторический архивЦГИА СПб — Центральный государственный исторический

архив г. Санкт-ПетербургаЦГИАУ — Центральный государственный историчес кий архив

Украины в г. КиевеЦИАМ — Центральный исторический архив г. Москвы.

СОДЕРЖ АНИЕ

П редисловие........................................................................................5

Духовно-учебная реформа 1808-1814 гг.и становление высшей духовной школы в России ........15

Реформа духовных академий 1869 г.и развитие богословской науки в Р о с с и и ......................... 53

Богословское образование в России в начале XX в. — полемика, анализ, с и н тез ........................................................ 99

Научно-богословские исследования в России —проблемы и поиск (XIX — начало XX в . ) ....................... 143

Научные командировки российских богослововза границу и их значение для российского духовногообразования и богословской науки(вторая половина XIX - начало XX в . ) ...........................172

Русский археологический институт в Константинополе и участие высшей духовной школы в его деятельности (1894-1914 гг .)........................................................................ 217

Практическое богословие в российских духовных академиях — проблема понимания и сложности развития (XIX — начало XX в . ) .........................................244

Студенты высшей духовной школы в России — научный поиск и церковный порыв (1890-1900-е г г .) ....................................................................275

Ученое монашество в России: научно-богословскаядеятельность и проблема консолидации........................ 304

Богословские науки в российских университетах —традиция и перспективы..................................................... 326

Святитель Филарет (Дроздов) и высшая духовнаяшкола XIX века: новизна и традиция..............................345

Список сокращений...................................................................380

Сухова Наталия Юрьевнародилась в 1963 г., окончила Механико-математический факуль­тет МГУ им. М. В. Ломоносова и Православный Свято-Тихоновс­кий гуманитарный университет. В 2003 г. защитила диссерта­цию на соискание ученой степени магистра богословия на тему «Уставы Духовных: Академий 1869 и 1884 гг. и их значение для высшего богословского образования в России». В настоящее время является доцентом кафедры Истории Русской Православной Церкви богословского факультета ПСТГУ.

Сборник статей Н. Ю. Суховой «Вертоград наук духовный» посвя­щен истории становления и развития высшего богословского об­разования в России, проблемам, возникающим в этом нелегком процессе и путям их решения. Данная тема в настоящее время является чрезвычайно актуальной, ибо преобразования, проводи­мые в последние годы в российской духовной школе, а также поиск новых форм богословского образования требуют осмыс­ления традиции отечественного духовного образования и бо­гословской науки и принципов богословского познания в целом. На основании обширного комплекса опубликованных и неопуб­ликованных источников автором проведено объективное иссле­дование нелегкого пути отечественной высшей духовной школы и ответить на ряд вопросов, связанных с реформами высшей ду­ховной школы, развитием научно-богословских исследований, жизнью и деятельностью преподавательских и студенческих духовно-академических корпораций.В сборнике нашли отражение также проблемы церковно-практи­ческого применения научно-богословских исследований, дея­тельности ученого монашества и богословских кафедр в рос­сийских университетах. Сборник рассчитан как на специалистов, так и на широкий круг всех, интересующихся историей Русской Церкви, историей образования и богословской науки.

На обложке:

ак магистра богословия православных духовных академий