Сердечная В.В. Тексты и их воплощение. «Евразия-

2013» и VII фестиваль «Коляда-Plays» // Современная

драматургия. 2013.

Сердечная Вера

Тексты и их воплощение.

«Евразия-2013» и VII фестиваль «Коляда-Plays»

Уральская земля стала родиной не только для

русского рока и новой драмы, но и для двух влиятельных

мероприятий, представляющих грани современной русской

драмы: конкурса драматургии «Евразия» и международного

театрального фестиваля «Коляда-Plays». Неслучайно итоги

двух конкурсных программ подводятся в один вечер:

получается глобальный срез бытия новой драмы в двух ее

ипостасях, текстовой и сценической.

Современная драма и проблема идентичности

Конкурс драматургии «Евразия», в прошлом году

переживший 10-летие, остается одним из наиболее

престижных состязаний драматургов постсоветского

пространства. Это очень молодой конкурс, – но не по

возрасту, а по составу участников (которые должны быть

не старше 35 лет), и по свежести пьес (которым не более

двух лет с момента написания), и по специфике текстов,

призванных сказать о сегодняшнем дне сегодняшним

языком. Это конкурс драматургического процесса,

схваченного в момент его становления.

Важнейшей проблемой, стоящей в центре большинства

текстов, становится проблема идентичности. Вопрос «Кто

я?» является центральным для современного общества,

испытывающего вызовы глобализации и стремительно

теряющего привычные ориентиры. Сегодня идентичность –

национальная, конфессиональная, семейная, – стоит в

центре самоопределения личности. И практически все

пьесы, вошедшие в шорт-лист, являют результат

серьезного размышления на эту тему: кто я, какой я, как

мне найти себя?

Первая премия в номинации «Пьеса на свободную тему»

присуждена Ирине Васьковской за пьесу «Март».

Этот текст отличает языковое изящество, по-

довлатовски искусные фразы, которые хочется цитировать.

Некоторые из них просто остроумны и гротескны: «у тебя

слишком однозначное лицо – как дверь в сортир»; «или ты молча

говоришь о погоде, или я не знаю, что будет». Другие открывают

дверь к безысходной правде жизни, в которой даже имя

человека забывается и подменяется: «другой уже позеленел

от древности и свою дочку звал Виктор, хотя она Таня»; «Если

мальчик, то Евгений. Как Пушкина».

Сюжетная ситуация – очень символична, хоть и

наполнена узнаваемыми бытовыми приметами.

Противопоставляя свободу и уют, автор простыми словами

демонстрирует скудость заботы как содержания жизни.

Странствующая героиня Маша остраняет ситуацию, доводя

ее до абсурда. Однако носителем бессмыслицы выглядит не

Маша, ушедшая в никуда от заботливых мамы и мужа, а

сами вечно больная мама и лысеющий супруг.

В пьесе наглядно показана невозможность

коммуникации, разрушение структуры диалога:

Маша: у меня есть зонтик.

Миша: а вдруг сломается. У тебя запасной будет. Ты один

зонтик на работе оставь, а второй – дома. Не надо будет носить с

собой. Будет два зонтика - дома и на работе.

Маша: дома и на работе?

Миша: у тебя же спина болит. Зачем тебе лишний зонтик

таскать с собой.

Маша: никакая спина у меня не болит.

Миша: ну что ты говоришь, я лучше знаю. Не садись туда,

там от окна дует, надень носки.

История эта очень русская, в ней много болезненно-

узнаваемого. Ирина Васьковская безжалостно обнажает и

иронически препарирует коллективность, оглядку на

мнение других. Мать слышит и не слушает Машу, повторяя:

«хоть бы раз ты мне наплела что-нибудь, как все нормальные

дети»; Миша боится поцеловать долгожданную молодую

жену: у нее на губе простуда: «тогда не будем заразу

растаскивать … ложись на мою кровать, я на диван пойду». Маша

с горькой иронией говорит: «все люди хорошие, дружелюбные.

Все похожи на добрых белочек». Но под маской добродушия, за

робкой влюбленностью Миши и нервической заботой мамы,

скрывается равнодушие, невозможность перемен,

заскорузлость в привычном.

Маша уходит, по-своему попытавшись и не сумев

построить диалог. Мама и муж снова одни в конце пьесы,

возвращаясь в колею привычного разговора:

Миша: снег.

Кочкина быстро листает книгу.

Кочкина: это к хлопотам. А снег лежал или шёл?

Миша: сугробы с меня ростом.

Кочкина: хлопоты, хлопоты.

Миша: ещё две собаки. Две овчарки.

Кочкина: это к болезни.

Миша: да вы что?

Кочкина: а если укусит во сне, то вообще.

Миша: нет, просто бежали.

Кочкина: болезни.

Доводя бытовую ситуацию до абсурда, обнажая

экзистенциальный ужас привычного круговорота, Ирина

Васьковская добивается высокого градуса обобщения.

История выходит за пределы русской глубинки, она

оказывается сюжетом о современном человеке, по привычке

цепляющемся за традиционные ценности, которые давно

утратили значимость. Маща – человек глобального мира,

лишившийся всех иллюзий: и рада бы обрести в них

спасение, но нет, защитные барьеры бытовых забот

рухнули навсегда, не оставляя места для самообмана. Эта

пьеса показывает богатый потенциал драматурга, которая

сумела из почти бессюжетной истории со странными

героями создать ситуацию, которая не отпускает читателя

– и не отпустит зрителя.

Вторая премия в номинации «Пьеса на свободную тему»

присуждена белорусскому драматургу Д.Богославскому за

пьесу «Тихий шорох уходящих шагов».

В этом тексте с первых слов также акцентируется

ситуация непонимания, невозможности диалога: пытаются

разговаривать два полуглухих старика. Кви про кво

оборачивается драмой сюжета в сюжете, полупризрачной

реальностью на грани сна, болезненного бреда, с

переменами ролей и масок:

АЛЕКСАНДР. Зачем мы вышли? Верни!

АЛЬБЕРТ. Это могло вас убить. Вы сейчас находились в теле

своего отца, в его разуме, понимаете, вы могли умереть вместе с

ним.

АЛЕКСАНДР. Но мы ведь так и не узнали что нужно.

АЛЬБЕРТ. Если бы и узнали, это было бы вам уже незачем. Еще

несколько секунд и вы бы умерли, как и ваш отец от сердечного

приступа.

В центре сюжета, движущегося концентрическими

кругами, – образ колодца, который нужно чистить,

метафора очистки семейных отношений от наносных

сложностей. Несмотря на нелинейность сюжета, из текста

становится ясна история о трагедии утраты родительского

гнезда. Вместо вишневого сада здесь – старый дом,

который пытается сохранить главный герой и хотят

продать его четыре сестры. Из плоскости сознания

драматург прорубается к подсознательному, актуализирует

нелогические закономерности; а в центре всего текста –

мучительное размышление о родительской любви. «Любил

меня отец или нет?» – этим вопросом мучается герой

вплоть до последней встречи с умершим отцом. И эта

история также видится очень современной и

универсальной. Любовь родителей, наследие предков,

разобщенность семьи, невозможность и проигрывание раз

за разом все того же диалога – все это слишком даже

актуальные темы современности, теряющей традиционные

опоры. Финал открыт и взывает к истолкованию, которое

для каждого окажется индивидуальным. Текст написан на

профессиональном уровне, показывая мастерство зрелого

драматурга, автора высоко оцененных пьес «Любовь

людей», «Брачо», «А если завтра нет?».

Третья премия в номинации «Пьеса на свободную тему»

присуждена В.Тетерину за пьесу «Провинция». Эта

история, простая по сюжетному движению, поднимает

актуальную тему возможности жизни в провинции. Язык ее

довольно тщательно воспроизводит говор молодежи,

сюжетное движение также повторяет типичные жизненные

ходы. Однако дидактика в пьесе весьма открытая, что

неизбежно оттесняет эстетические задачи на задний план.

История о том, как «средненький» парень стал хорошим,

как он поверил в Бога и встретил «правильную» девушку,

как он отказался от мести и не уехал в Москву, в

определенный момент начинает напоминать советские

сюжеты о борьбе хорошего с еще лучшим; и если в

соцреализме ценилась производственная тема, то здесь

добросовестно прорабатывается проблематика жизни

«офисного планктона». Пьеса очень поучительна, герой в

ней обретает самую положительную идентичность. Но все

это не придает тексту ни правдоподобия, ни эстетической

глубины:

ДЕНИС. Я теперь знаю, что мне делать дальше.

ОЛЬГА. То есть?

ДЕНИС. Я останусь здесь, в нашем городе. Не буду никуда

уезжать. Ты правильно тогда сказала, что мы должны менять

свою жизнь здесь, а не уезжать куда-то далеко. Это просто

бегство в поисках легкой жизни. А жизнь никогда не будет легкой,

если мы сами ее такой не сделаем. (Пауза.) Да и вообще, она никогда

не будет легкой. Правильно в народе говорят – хорошо, где нас

нет. Это точно.

Практически та же тематика поиска себя между

столичных соблазнов и родовых традиций поднята и в

пьесе Ю.Тупикиной «БА», получившей первую премию в

номинации «Пьеса для камерной сцены». «БА» лаконична,

метка и актуальна, ее сюжетная коллизия раскрыта

убедительно, и перемены в главной героине ощущаются как

глубоко вынужденные.

Пьеса обращается к теме жизни «креакла»,

«понаехавшего» в столицу из глубинки и растерявшего, в

погоне за успехом, все признаки традиционной личности.

Рафинированное, изысканное, бездетное и почти бесполое

существование героини с ее уютным пекущим пироги

мужчиной взламывается приездом бабушки-сибирячки,

которая с легкостью утверждает вековые ценности и в

квартире внучки, и за ее пределами. Она, грубая и нищая

бабка, воскрешает и концепцию добрососедства, и шумные

праздники, и семейные узы. «А что, Оля, ты огурцы не солила

в этом году?»; «проклял вас Бог, детей не даёт»; «голые

подоконники. Как у алкашей» – этими наивными словами

проверяется и опровергается икейный уют, и вместе со

сменой серых занавесок на голубые приходит к героине

понимание внутренней сути. Она, наконец, обретает

идентичность: семейную, гендерную, социальную; и что

как не обретение идентичности можно считать хеппи-эндом

в современной жизни.

Систему образов возглавляет Ба, и этот характер

выписан безо всякой идеализации: она напориста,

беззастенчива, говорит глупости, но при этом – очень

живая, и сердце ее исполнено любви, выражаемой в

традиционных формах: пироги, оладьи, цветочки на окне

посадить. Вторым ярким образом становится «антагонист»

этой истории – Леха, мужчина женственный и очень

современный. Главная героиня, Оля, в течение пьесы

освобождаясь от всего наносного – фамилии, работы,

слабого и удобного мужчины, – обретает себя,

прорезывается как плоть от плоти своего рода, грешного

и страстного русского пути. Настоящего, как подлинна

приехавшая к ней Ба:

БА. Тишенька, а что это ты холодец не ешь?

ТИХОН. Да я, Мария Васильевна, вегетарианец же.

БА. А, ну-ну. А вот мы в войну тоже лепешки из лебеды пекли. А

свекольным соком и углем разведенным диктанты писали. Чернил-

то не было, бедность…

В пьесе дается очень простой ответ на мучительные

вопросы российского горожанина. Простой – и верный, как

все простые ответы. Текст свидетельствует о таланте

автора раскрывать в малом большое, а в обыденном –

великое.

Вторая премия в номинации «Пьеса для камерной

сцены» присуждена Я. Новак за пьесу «Понедельники так

скучны». Текст на двух героев – вереница сбивчивых,

страстных монологов, нелогичных, непонятных, постепенно

раскрывающих перед читателем ту же важнейшую проблему –

самоутверждения, поиска себя между идентичностями:

селянина или горожанина, мещанина или гения, тварь ли я

дрожащая или право имею… Автор в монологах героев

балансирует на грани: то ли явь, то ли галлюцинация, то

ли параноидальный бред, то ли посмертное состояние.

Причинно-следственные связи нечетки, межличностные

надорваны. Постепенно в разговоре бывших друзей

вырисовывается образ опасной игры десятилетней

давности, игры поколения девяностых: игры, в которой

каждый должен был себя разрушить. Это пьеса-путешествие

в себя рассказывает не столько о девяностых или

двухтысячных, сколько об отчаянном поиске собственного

пути в юности.

Третья премия в номинации «Пьеса для камерной

сцены» присуждена Р.Карповой за пьесу «Глушь». Это

текст о глухоте, настоящей и симулированной, о поиске

диалога – и вновь о провинциальной глуши. Главная

героиня, юная и грустная Мила, живущая своими мечтами,

не так одинока, как кажется. И хотя с загадочным Сашей

общение не складывается, она все-таки находит

родственные души. Сюжетная ситуация проста и

символична, образы старшего поколения колоритны, а

монологи главной героини – правдивые размышления

молодежи о времени и о себе. Вновь – мучительные

вопросы о своем месте в этом мире, где «проезжают

грязные тачки и отвратительные автобусы с кривыми

несчастными лицами внутри», но надо как-то учиться жить.

Ведь недаром в конце пьесы «Мила улыбается».

Специальный приз получила пьеса С.Баженовой «По-

другому». Пьеса обращает на себя внимание языковым

чутьем автора, точностью речевых характеристик героев.

С первых реплик достоверно встают перед глазами и

«кремень» баба Паша, самозабвенно играющая на

компьютере, и работящий паренек Сашка, и его гулящая

мать. Не оставшись в стороне от насущной проблемы

постоянства и перемен, юная автор дает понять: не

всегда перемены желанны, и зеленая трава с того берега

может обернуться бедой.

Первая премия в номинации «Пьеса для детского

театра» не была вручена. И это, конечно, показательно,

– памятуя о максиме «писать как для взрослых, только

лучше» или о фразе профессора Толкиена, что литература

должна «превосходить наш уровень». Заслуженное второе

место занял текст Д.Войдака «папаМучительная-

папамУчительная сказка», которая, несмотря на некоторые

огрехи в строфике, состоялась как хорошая детская

пьеса. Она не только уморительно смешна, но поднимает,

в веселой и непринужденной форме, серьезный вопрос

участия отцов в воспитании детей. Загруженные бегом по

кругу, многие папы так редко видят семью!

ПАПА-РАССКАЗЧИК

Он посмотрел в раскрытое окошко,

Он папу подождал ещё немножко,

Спросил в окошко у соседской тёти:

СЫН

А где мой папа?

ТЁТЯ

Папа на работе!!

ПАПА-РАССКАЗЧИК

Он посмотрел на небо. И в знакомом

Увидел небе самолёт над домом,

Он крикнул всем, летящим в самолёте:

СЫН

А где мой папа?

ЛЮДИ ВСАМОЛЁТЕ

Папа на работе!!!

Третью премию в номинации «Пьеса для детского

театра» получила А.Батурина за пьесу «Царевна Верба»,

где в изящной форме рассказывается о приключениях

сказочной царевны в современном мире. В пьесе немало

шуток. Выразительна речевая характеристика злодейки

Тети Рупы:

Верба. Что такое пафос?

Тетя Рупа. Это то, что едят на обед твои родители, моё

сокровище!

В итоге царевна выбирает путь простой смертной,

«обычной девчонки», но ее выбор показан без особенных

иллюзий: мир мегамоллов и фастфуда совсем не идеален,

но именно в нем есть любовь. Одним словом – добротная и

оригинальная пьеса с элементами авторской мифологии и

узнаваемыми реалиями сегодняшнего дня.

«Евразия – 2013» может служить основой для

диагностики современного российского общества. В

России, пережившей кризисы 90-х и 2000-х и вступившей в

сферу глобальных искушений, нарастает кризис

идентичности. Принципиальной задачей становится поиск

своего места – в деревне или городе, в семье или

одному, в кругу «обыденных» забот и отношений или в

поисках собственной исключительной миссии. Эта

проблематика раскрывается молодыми драматургами на

разном материале, с различным уровнем мастерства, но с

неизменным упорством. Пьесы И.Васьковской «Март» и

Ю.Тупикиной «БА» справедливо занимают верхушку

пьедестала: эти два прекрасно написанных текста с

безжалостной внимательностью исследуют суть

национальной идентичности, ставя вопрос: как и каково

быть русским?.. И вместе с тем – каково быть современным

человеком? (Ведь каждая из пьес – и об этом…)

А дальше – тишина. Каждый автор и читатель,

драматург и зритель выводит правильный ответ сам.

Фестиваль процесса: от Москвы до самых до окраин

Международный театральный фестиваль «Коляда-Plays»

отражает актуальную историю постановки современной

драмы. Наряду со спектаклями гости фестиваля могли

увидеть обширную офф-программу, в которую включены

кинопоказы, учебные постановки, обсуждение конкурсных

мероприятий с критиками, а также традиционный актерский

клуб.

Конкурсная программа фестиваля представила широкую

карту театральных прочтений современной драматургии,

раскинувшуюся от Кудымкара (республика Коми) до

Кишинева, и от польской Лодзи до казахского

Петропавловска. За семь дней фестиваля новая драма

царила на сцене в самых различных ипостасях, от бытовых

до абстрактных и от камерных до масштабных.

Спектаклей в программе было так много, что на все

успеть было, к сожалению, нереально. Что объединяло,

вероятно, все постановки, приглашенные на фестиваль, –

это молодость и энергия создателей. Многие спектакли

выросли из лабораторных этюдов.

Так, молодой режиссер Никита Рак поставил в Улан-

Удэ сложную по композиции пьесу Я.Пулинович

«Бесконечный апрель». Любовно выверенная сценография

«питерской коммуналки», удачно разместившейся в высоком

пространстве итальянской сцены Камерного театра,

послужила фоном для этого спектакля-воспоминания с

бесконечными флешбэками, с переменами возрастов и

голосов. Сценография начала погружение в мир прошлого,

но постановочная команда с этим путешествием не вполне

справились: объемный текст Пулинович уплощался в

длинные пафосные монологи, а оформление сцены жило

собственной жизнью. Самым убедительным и ярким оказался

эпизод в поезде, когда Веня (С.Васильев) встречает и

теряет свою нечаянную любовь (М.Ланина); их диалог,

обращенный в зал, лишен навязчивого пафоса. Вероятно,

усложнил задачу актеров фестивальный формат, ведь и

визит в Екатеринбург стал для театра первым выездом

чуть ли не за последние 15 лет. Вместе с тем для меня

этот спектакль остался одним из самых визуально

красивых во всей фестивальной программе.

Молодая сплоченная команда артистов во главе с

режиссером Александром Огаревым приехала из Краснодара

с проектом «Double-Пулинович» по двум пьесам Ярославы:

«Жанна» и «Как я стал…». Два спектакля представили

совершенно различные взгляды на новую драму. Если в

«Жанне» современная история рассказывается в

сценическом и цветовом минимализме, с опорой на

народную музыку, то «Как я стал…» – калейдоскоп ярких

режиссерских решений. Оба спектакля объединяет отказ от

бытового прочтения текста, усложнение его символики

сценическими средствами. Несомненно, «Double-Пулинович»

– важное событие фестиваля, представляющее целую

концепцию возможностей постановки новой драмы в

современном театре.

Молодая актриса Н.Макарова стала центром притяжения

в спектакле пермского Театр-Театра «Фронтовичка» по

А.Батуриной, поставленном студентом Дмитрием Турковым.

Спектакль, выросший из лабораторного формата, дышит

свежестью: это и символические сценографические

решения, и стильные костюмы, и уход от бытового среза

повествования. Необычная сценография была успешно

перенесена в пространство Центра культуры «Урал», и

актеры вполне справились со своей задачей, хотя большой

зал и скрадывал звук. Вместе с тем очень эмоциональная

и человечная история, рассказываемая в пьесе, обрела

несколько иносказательное решение в спектакле, утратила

часть тепла; и в некоторые моменты казалось, что

противотанковые ежи и другие металлоконструкции

существуют на площадке неоправданно, параллельно по

отношению к жизни героев.

Среди победителей седьмого фестиваля «Коляда-Plays»

много учебных театров, театров юного зрителя и молодых

режиссеров. Московский Учебный центр имени Мейерхольда

получил приз «Лучший актерский дуэт» (за спектакль по

пьесе Екатерины Васильевой «Однажды мы все будем

счастливы»). Молодая режиссер Вологодского театра для

детей и молодежи И.Зубжицкая была названа лучшим

режиссером («Я не вернусь!..» Я.Пулинович). Юная

польская актриса Агнежка Скшыпчак, играющая обеих Наташ

в «Наташиной мечте» Я.Пулинович, увезла в Лодзь приз за

лучшую женскую роль. Самарская государственная академия

культуры и искусства также получила приз «Надежда» за

учебный спектакль – «Черное молоко» В.Сигарева в

постановке В.Горбунова. Тюменский Молодежный театр

«Ангажемент» был отмечен «За необычный взгляд» за

постановку «Бабы Шанель» Н.Коляды. К сожалению, эти

спектакли мне увидеть не удалось, но отзывы зрителей и

критиков оказались в основном созвучны мнению жюри.

Вместе с тем такая масса «молодежных» наград

свидетельствует о педагогической задаче фестиваля: как

повторяет демиург события Николай Коляда, это не

фестиваль достижений, а фестиваль процесса. Я бы

добавила – и фестиваль перспектив.

Очень показательна перспектива выхода новой русской

драмы на постсоветское пространство. Так, спектакль

«Нежность» по пьесе Н.Коляды, привезенный кыргызским

Национальным академическим драматическим театром им.

Абдумомонова, получил приз за лучший актерский

ансамбль. Несмотря на бытовые ситуации, пьеса поднимает

вечно актуальные темы – школьной любви, обмана и

надежды, миров мужчины и женщины; и оригинальное

решение этих тем кыргызским театром доказывает не

только общность нашего советского прошлого, но и

универсальность простой и перспективной сюжетной

ситуации.

Другой пример освоения новой драмы в пост-СССР

показал молдавский Государственный молодежный

драматический театр «С улицы Роз». Постановка

Ю.Хармелиным «Тройкисемеркитуза» Н.Коляды, получившая

приз «За сохранение традиций русского театра», – один

из немногих на фестивале спектаклей с историей. Почти

10-летний опыт игры дал артистам ощущаемое чувство

ансамбля, уверенность интонаций, глубокую

многоуровневую сыгранность. И вместе с тем – очевидно,

и по проблематике, и по сценографии, что этот

спектакль, как и пьеса, отражает мучительные проблемы

1990-х, проблемы «русского человека на рандеву»,

внезапно и остро ощутившего свою несхожесть с

иностранцем; и в этом смысле спектакль кажется

несколько утратившим актуальность, и тематическую, и

эстетическую. Германн в исполнении В.Павленко,

говорящий полспектакля по-немецки и только в

помешательстве осваивающий русский язык, – образ

замечательно цельный, в своей эмигрантской потерянности

и попытках привнести твердое денежное основание в

беспорядочное русское житье. Обращение молдавского

театра к этой острой пьесе и яркое, фантасмагорическое

ее решение весьма символичны: постсоветское

пространство остается в состоянии диалога с русской и

зарубежными культурами, поиска своей идентичности, и в

этом поиске может неожиданно помочь именно новая

русская драма, столь же напряженно ищущая место

современного человека в мире.

Мне удалось увидеть и спектакль по пьесе Анны

Богачевой «Царская елка», получивший приз «За обаяние и

точное ощущение детской аудитории». Постановка также

привезена из-за рубежа, Областным русским драматическим

театром имени Погодина (г.Петропавловск, Казахстан).

Остроумный, легкий, яркий и очень разнообразный

спектакль, праздничный и развлекательный, в котором

есть и скоморохи, и потешная согбенная бабушка, и масса

интерактива со зрителями. В постановке задействована

целая палитра средств выразительности – от рэпа и

брейк-данса до внезапно летящих к зрителям в финале

мыльных пузырей. Качественная стиховая основа задает

тон всей постановке, и особенно удачен финальный выход

из пространства русской сказки в пространство «ёлки», в

царство Деда Мороза.

К сожалению, я не увидела спектакль, получивший

Гран-при – «Бабу Шанель» по пьесе Н.Коляды в постановке

Чувашского государственного академического

драматического театра им. Иванова. Но единогласное

восхищение критиков, мнения зрителей, а главное –

удивительные чувашские актрисы, возрастные, величавые,

с озорным живым блеском в глазах, – убеждают, что этот

спектакль, с великолепным пением и замечательной

актерской игрой, достоин своего высокого приза. Ведь

тема пьесы, уход старых «прим» со сцены, обладает

универсальной актуальностью (что подтверждало большое

количество постановок текста даже в рамках фестиваля);

успех же принадлежит тем, кто решает эту проблему

наиболее искренне.

Среди внеконкурсной программы, – из того, что

удалось увидеть, – для меня открытиями стали читка

пьесы «Март» И.Васьковской, показавшая большой

потенциал молодого автора и студентов-актеров, и

перформанс Екатеринбургского центра современной

драматургии «Рыжий». При некоторой монотонности

интонаций замечательного актера А.Макушина, опыт

создания подобного полижанрового действия заслуживает

уважения, история эмоционально задевает, а образ

«народа», представленный тремя бессловесными

«уралмашевцами», является несомненной удачей

постановки.

Елене Соловьевой принадлежит замечательное

высказывание: «Коляда-Plays» – это фестиваль без вип-зоны».

Демократичность и свобода царят здесь повсюду,

заставляя самого неопытного и самого заслуженного

актера чувствовать себя желанным гостем. В столовой

фестиваля по одинаковым билетикам обедали чуваши и

французы; на заседаниях актерского клуба можно было

запросто поговорить о судьбах театра с польским

режиссером или молодым, но уже известным уральским

драматургом. В печатном дневнике фестиваля,

«Театральной газете», на равных говорят студенты ЕГТИ и

прославленные критики. Такой формат, без стеснения и

фальши, соответствует задаче новой драмы: заявлять о

современности честно и без утайки, обнажая ее проблемы

и решая их эстетически.

Уровень спектаклей в программе фестиваля – разный.

Но столкновение различных театральных школ, адаптация

под новые площадки, приносящая подчас яркие решения,

опыт погружения в обаяние театра и текстов Коляды

разносторонне обогащают участников, вовлекая и самые

провинциальные коллективы в театральный процесс под

знаменем современной драматургии.