Post on 10-Jan-2023
М ИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РО ССИ ЙСКО Й ФЕДЕРАЦИИ
ВОЛГОГРАДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ЦЕНТР АМ ЕРИКАНСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
Волгоград 2005
M1 NI‘nTRr DUCATION AND SCIENCE HE RUSSIAN FEDERATION
VOLGOGRAD STATE UNIVERSITYCENTER FOR AMERICAN STUDIES
AMERICANA
Volume VII
in ? m S ICAN Re l a t io n sHE HIS1 o r ic a i r e t r o s p e c t iv e
The Materials o f the Scholar Seminar evote to the 100 anniversary o f j . William Fulbright
Volgograd, 2004, October 17
Dr. A.I. Kubyshkin (Editor-in-Chief)■ Dr V M vDr. I I. Kurilla; Dr. M V Vassilenko F Kost°michenko;
N v o ' ' nko (Executive secretary)’N.V. Sazanova; O.V. Golovkina
Volgograd 2005
М ИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РО ССИ ЙСКО Й ФЕДЕРАЦИИ
ВОЛГОГРАДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ЦЕНТР АМ ЕРИКАНСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
AMERICANA
Выпуск 7
РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ИСТОРИЧЕСКОЙ РЕТРОСПЕКТИВЕ
Материалы научно-практического семинара, посвященного 100-летию со дня рождения Дж. Уильяма Фулбрайта
г. Волгоград, 17 октября 2004 года
Редакционная коллегия: д-р ист. наук А.И. Кубышкин (отв. ред.); д-р экон. наук
В.Н. Косторниченко; канд. ист. наук И.И. Курилла; канд. ист. наук М.В. Василенко (отв. секретарь);
Н.В. Сазанова; О.В. Головкина
Волгоград 2005
ББК 63.3(7)6-7 А47
Печатается при финансовой поддержке программы Дж.У. Фулбрайта в Российской Федерации
Редакционный совет:“ S £А.Н „И н Б°лховитинов; д-р ист. наук, ведущий науч. сотр. ИВИ ИМ R R ' Г - Та Дж- Кеннана 5 (Междунар. центрипй сьВИЛЬС°НаЛ Вашингтон- США); проф. Р. Крипо (Ун-т Центральной Флориды, Орландо, США); проф. Д. Аленсворт (Гос. ун-т ДжорSeKTon ВолГУ * 'P МУК Б Н КомиссаР°в> Д‘Р **»*. наук,ректор ВолГУ О. В. Иншаков; д-р техн. наук, первый проректор ВолГУ, Л , , вЬШ;Д-рЭКОННаук’ ДИР- НИИПЭИР XX века ВолГУ М.М. Загорулько
Авторы опубликованных материалов несут полную ответственность за подбор и точность приведенных фактов, цитат, экономико- статистических данных, имен собственных и прочих сведений
Americana [Текст]. Вып. 7. Российско-американские от- А47 ношения в исторической ретроспективе = Russian-American
Relations in the Historical Retrospective : материалы науч,- практ. семинара, посвящ. 100-летию Дж. У. Фулбрайта г. Волгоград 17 окт. 2004 г. / ВолГУ, Центр амер. исслед.; редкол.:А. И. Кубышкин (отв. ред.) [и др.] ; ред. совет: Н. Н. Болховитинов [и др.]. — Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2005 — 204 с
ISBN 5-9669-0093-0В седьмой выпуск сборника вошли стенограмма круглого стола
а также доклады участников научно-практического семинара «госсииско-американские отношения в исторической ретроспективе» посвященного 100-летию Дж. Уильяма Фулбрайта и состоявшегося в
лгоградском государственном университете 17 октября 2004 года. Для студентов, аспирантов, преподавателей гуманитарных
проблемами
ISBN 5-9669-0093-0 ББК 63,3(7)6' 7
© Центр американских исследований Волгоградского государственного университета, 2005
© Издательство Волгоградскогогосударственного университета, 2005
A<(f ° roc>j
Джеймс Уильям Фулбрайт (1905-1995)
ПРЕДИСЛОВИЕ
ситете с Т т о я л п ™ '' В Волгшрадском государственном универ-посвяшенные _руглыи стол и научно-практический семинарбрайта (1905 ПР ^ ™ * авшемУся юбилею Джеймса Уильяма Фул-т и е Ь~ 1995)- в заседаниях круглого стола приняли учас-Вол ГУ {Ралские стипендиаты программы Фулбрайта (только вS S T r " * трое и , них на кафедререгионоведения и международных отношений) и в ы п у ск н и к
программ - к е го 6 0 л к 30 я насыщенный и плодотворный разговор, касающийся не толь
е Г ~ д Г „ Т а з Г РИКаНСКОГО “ НаГО"; " ~ " м Ьыдело развития международного научного и кулыуп
пришли кДепм^ИВЛеННОИ ДИСКУССИИ участники круглого стола н ы е Т £ УШН° МУ мнению> что несмотря на определен
на проблемы и трудности в последние годы сотрудничество
= н Т м ИСКИМ И американским академическим сообществом Р ичными структурами фажданского общества значительно
Г З Ж Г ™ * новым —
и щ ь ю дж ерси, СШ А), создавать интегративные пентпы „ : «еждународного академического сотрудничества сприачечением представителей ачасти и б и зн ес-со о б щ ес™ и 4 -
ким образом, превратить российско-американские связи в прочные и даже рутинные отношения, не подверженные политической конъюктуре и свободные от враждебных стереотипов и пре дубеждений.
Именно такой подход в осуществлении международного научного сотрудничества был присущ сенатору Фулбрайту, чья политическая и общественная деятельность вызывала всеобщее уважение даже среди его политических противников и в сложных обстоятельствах атмосферы «холодной войны»
Очередной выпуск «Американы» подготовлен на основе материалов круглого стола и научно-практического семинара. В нем представлены как широко известные ученые с международной репутацией, например почетный профессор Лихайского университета У. Шейд, так и молодые исследователи, чей путь в науке только начинается. Эту традицию Центр американских исследований ВолГУ, готовяшийся встретить свой скромный юбилей — 10-летие со дня начала своей деятельности, считает необходимым условием повышения качества научных исследований в области американистики.
Участники семинара и редакторы сборника выражают глубокую благодарность директору программы Фулбрайта в Российской Федерации профессору Э. Рослофу, сотруднику института международного образования Е. Ш абашовой, ректорату ВолГУ, директору издательства ВолГУ Ф.П. Горькову за помощь и поддержку при подготовке сборника к печати.
А. И. Кубышкин,д.и.н., проф., директор Центра американских исследований ВолГУ,
Fulbright Scholar-in residence, 1996— 1997
НАСЛЕДИЕ ДЖ . УИЛЬЯМА ФУЛБРАЙТА
ДЖ. УИЛЬЯМ ФУДБРАЙТ И РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
В ИСТОРИЧЕСКОЙ РЕТРОСПЕКТИВЕ (м атер и ал ы круглого с т о л а
17 о к т я б р я 2 0 0 4 г., Волгоград)
17 октября 2004 года в Волгоградском государственном университете состоялось заседание круглого стола, посвященного 100-летию со дня рождения Дж.У. Фулбрайта. В круглом столе принимали участие стипендиаты программ Фулбрайта, «Открытый Мир», RESP разных лет.
Открыл заседание доктор исторических наук, профессор стипендиат программы Фулбрайта 1996-1997 гг. А.И. Кубышкин:
«В заседании нашего круглого стола участвуют 6 человек получивших в свое время грант Фулбрайта, четверо из которых работают в данное время в Волгоградском государственном университете: доктор философских наук, профессор Н.В. Омельченко, кандидат исторических наук, доцент И.И. Курилла, кандидат исторических наук, доцент С.В. Голунов и ваш покорный слуга. В плане мероприятия было собрать всех стипендиатов Фулбрайта и участников программы «Открытый мир», наиболее демократичной программы академического обмена, и обменятся мнениями по некоторым темам, в том числе связанным с именем Дж.У. Фулбрайта, в небольшом, но квалифицированном формате. К сожалению, сегодня не смог присоединиться к нам Эдвард Рослоф, директор программы Фулбрайта в Российской Федерации. Однако он письменно передал самые теплые слова приветствия всем участникам круглого стола, пожелал нам ус
пешной работы и заверил, что непременно посетит Волгоград вноябре 2005 года».
Приветствие от имени ректората ВолГУ участникам круглого стола передала проректор по научной работе, выпускница программы «Открытый мир» О.И. Сгибнева:
«Уважаемые коллеги, передаю вам поздравления от ректората Волгоградского государственного университета. Хочу отметить, что политика университета, направленная на максимальную открытость, возможность освоения научных программ других университетов, дает свои плоды. И сегодня многое из того, с чем познакомились участники программ Фулбрайта, применяется в практике нашего университета, помогает нам ощущать себя в едином образовательном пространстве, к которому призывает нас Министерство образования и науки и к которому приближает вступление в Болонский процесс. Такие встречи это своеобразное начало сотрудничества в открытом мире, на создание которого нацелено большинство программ».
Доклад, посвященный личности Дж.У. Фулбрайта и его вкладу в формирование гражданского общества, гак называемому второму открытию Америки 1 представил А.И. Кубышкин. Докладчик обратил особое внимание на новаторский характер деятельности Фулбрайта, который был выдающимся политиком, во многом опережающим свое время. Американский конгрессмен, имевший высшее образование и ученую степень, получивший образование в Университете Арканзаса имени Дж. Вашингтона и в Англии, был исключением из правила в атмосфере недоверия со стороны политиков к так называемым яйцеголовым 2. Им впервые была предложена оригинальная схема финансирования образовательных программ — за счет продажи военного оборудования, предоставленное СШ А по ленд-лизу третьим странам, и помещения полученных средств в банки под проценты. Так образовался фондовый капитал в 108 млн американских долларов.
Значение программы научных обменов Фулбрайта, по сути, было равнозначно второму открытию Америки. До Второй мировой войны Америка была культурно изолирована от Европы и остального мира. До 1945 года только два европейских (английских) университета изучали американскую литературу и культуру. Американцы в глазах европейцев в рамках культурных стереотипов оставались «выскочками» (par venue). У. Фулбрайт по
— 9 —
ставил во главу угла своей программы принцип взаимоизучения культур Нового и Старого Света. Это была своего рода финансовая, культурная и идеологическая инъекция, стимулирующая изучение американской культуры представителями Европы и Азии, а американцами — культуры других стран. Результатом стало создание не только программы Фулбрайта — самой престижной научной программы обменов в мире, но и создание многих научно-благотворительных фондов, например Форда и Маккартуров. Благодаря программам академических обменов в США, странах Западной и Восточной Европы, Азии, Африки и Латинской Америки формировалось особое общество интеллектуалов, высокопрофессиональных специалистов — общество фул- брайтеров.
Аничкин М.А., к.ф.н., заведующий кафедрой общей социологии ВАГС: Какое значение для последующей биографии Фулбрайта, его деятельности имела стажировка в Великобритании. Может быть, она явилась тем интеллектуальным мостиком, что соединил Европу и Америку? Присутствуются ли специфические взаимоотношения между выпускниками программ Фулбрайта из США и Великобритании? Или эта программа нацелена в основном на страны ЦВЕ?
Кубышкин А.И.: Не только Европа, но и сами Соединенные Ш таты являю тся активным объектом программы Ф улбрайта. В СШ А авторитет фулбрайтера исключительно высок, впрочем как и в Европе. Что касается стажировки Фулбрайта в Англии, то, в частности, на его взгляды оказал большое влияние его английский наставник (тьютор) Р. М аккалэм. По словам самого Фулбрайта, главное что он вынес из парламентской системы Великобритании — поним ание того, что это свобода в сочетании с ответственностью . Н есом ненно, пребывание будущего сенатора в Англии способствовало в дальнейшем сближению представителей американской и британской интеллектуальной элиты. Например, первые стипендиаты Фулбрайта отправились в 1947—1948 гг. читать лекции именно в британских университетах.
Доклад С.В. Голунова, к.и.н., доцента, стипендиата Фулбрайта 2004 года был посвящен американскому опыту и возможности его использования в пограничной политике РФ (по материалу Фулбрайтовского исследования).
- 10 -
Докладчик, прежде всего, отметил, что грант Фулбрайта имел огромное значение для написания его докторской диссертации. Материал, собранный в ходе исследования, ляжет в основу монографии. Пограничная безопасность — важный компонент государственной безопасности страны. Специфика пограничной политики состоит в том, что это внутренняя политика государства, которая обусловливается факторами извне, такими как отношения с сопредельными государствами, оценка вызовов сопредельной стороны, интенсивность и характер трансграничных потоков. Исходя из этого существует несколько подходов к формированию пограничной политики:
- секьюритизаторский подход (пограничная политика тожде- ствена пограничной безопасности);
- кооперативный подход (совместное управление в пограничной зоне);
- оптимизаторский подход (фильтрация нежелательных потоков, при интенсификации желательных). Секьюритизаторский подход более всего распространен в
мировой практике, но есть и более оптимальный — интеграционный подход. Например, в случае ам ерикано-м ексиканской границы. С точки зрения решения приграничных проблем интересен и полезен опыт ЕС и СШ А, последний из которых наиболее применим к российским реалиям. В американском случае учитывается асимметрия приграничных регионов. Также важна схожесть структур, обеспечивающих пограничную политику, большая протяженность границы в обоих случаях. Американская стратегия пограничной политики состоит их трех «линий обороны»: служба натурализации, рейнджеров и полиции. Позитивным моментом является и то, что наряду с традиционными средствами обеспечения пограничной безопасности применяются и новейшие высокотехнологические разработки. Важным моментом остается тот факт, что во главу угла ставится не только безопасность государства, но и личности, сбалансированность безопасности (секьюритизации) и сотрудничества, заинтересованность обеих сторон в обеспечении безопасности.
Сообщение, затронувшее актуальную проблему безопасности, вызвало оживленную дискуссию, в ходе которой были заданы следующие вопросы.
Головкина О.В., аспирант кафедры регионоведения и международных отношений: Если на региональном уровне внутри интеграционных сообществ (таких как ЕС) применяется в основном кооперативный подход в пограничной политике, какой подход применяется в отношении сопредельных стран — не-чле- нов ЕС?
Годунов С.В.: Вероятнее всего — оптимизации, но вышеперечисленные подходы — идеальные типы, в реальности в пограничной политике присутствуют элементы сразу двух или трех стратегий.
Кубышкин А.И.: Какова доходность одной операции по провозу наркотиков?
Голунов С.В.: В зависимости от того, сколько провезут.Попова Л.О., заведующая информационно-аналитическим
отделом ВолГУ, выпускник программы «Открытый Мир» 2002 года: А в абсолютных цифрах?
Голунов С .В.: На третьем месте в мире по доходности.Кубышкин А.И.: То, о чем говорил Сергей Валерьевич —
вопрос открытости и закрытости границ, это, по сути, индикатор уровня открытости общества в целом, того общества, к созданию которого призывал Фулбрайт.
Леонтович О.А., д.ф.н., директор Центра американистики ВГПУ, стипендиат программы RESP: Возможно ли обозначить, какой уровень безопасности достаточен, а когда начинаются уже «перегибы»? Какая ситуация, на ваш взгляд, складывается в СШ А после событий 11 сентября? М ожно ли считать нововведенные меры безопасности чрезмерными?
Голунов С.В.: Любое понимание безопасности субъективно. Государство исходит из интересов своих граждан и граждан зарубежных государств, при этом естественно, что интересы последних имеют меньшую ценность. Но, по-моему мнению, в американском случае «перегибы» все же есть. Хотя, с другой стороны, неудобства, связанные с прибытием в страну, компенсируются высоким уровнем безопасности на территории страны прибытия.
Фулбрайтовский профессор в ВолГУ доктор Кэрол Нечеми- ас прочитала доклад «Программа Фулбрайта: изменяя себя, изменяя наши представления, изменяя наше общество». Доклад состоял из двух смысловых частей, первая из которых посвящена личности сенатора Фулбрайта, а вторая — анализу его принципов
— 12 —
создания программы международных обменов. Идеи и цели программы Фулбрайта в целом опережали его время. Для поколения 60-х гг. это был образец смелого инакомыслия в годы вьетнамской войны и напряженных отношений с Советским Союзом.
Программы международного обмена (ярким примером которых может быть и программа Фулбрайта) дают, по мнению докладчика, три возможности:
- изменить себя;- изменить систему образования;- изменить само общество.
Это, конечно, идеальные цели, но мы можем изменить видение, увидеть наши стереотипы, предубеждения. Приходит глубокое понимание культурных явлений. В этом плане в американороссийских отношениях есть две значимые фигуры: Дж.У. Фулбрайт и А Н . Яковлев. Яковлев, как и Фулбрайт, фактически основал первую программу обмена в СССР, сделал их общедоступными для простых советских людей (не только партийной элиты). У Яковлева и Фулбрайта много общего: приверженность к плюрализму, терпимости и интеллектуальный поиск.
В рамках круглого стола состоялась также свободная дискуссия, посвященная проблемам организации и финансирования программ академического обмена.
Кубышкин А.И.: Следует признать, что усилия, деньги, выделенные государственным департаментом и американскими налогоплательщиками на обменные программы в целом, не были потрачены зря. Однако в настоящее время ввиду известных обстоятельств, связанных с ростом террористической угрозы и изменением подходов к проблеме национальной безопасности, резко сократилось финансирование российских обменных программ. И это приводит к известному падению интереса к американским грантам и снижению общего интереса к американистике (что еще сопряжено с возросшими трудностями в получении американской визы).
Леонтович О.А.: Профессор обязан входить в социальное пространство. Цель обменных образовательных и научных программ — создание интеллектуальной элиты. Наша цель — объединиться, чтобы войти в публичное пространство, определить наши отношения с властью и т. п. Существуют какие-либо формы выхода в публичное пространство?
- 13 -
Попова JI.О.: Я не выпускник программы Фулбрайта, но человек, который неоднократно пользовался программами госдепа США. Как использовать знания? Мы давно уже в рынке (рынке высшего образования). Рынок — это выпуск, предложения результатов, продукта (интеллектуального). Рынок — это система свободной конкуренции. С этой точки зрения Болонский процесс — это борьба (конкурентная борьба) американской и европейской систем образования. Оптимизация европейской и трансатлантической систем образования, их конвергенция, сближение.
Леонтович О.А.: Вузовские специалисты могут привлекаться в качестве советников (консультантов) власти. Надо выходить за рамки только академической среды. В этом плане международные программы (Фулбрайта) дают право заявлять о себе, так как придают вес не только в академическом, но и в экспертном сообществах.
Кубышкин А.И.: Проблема востребованности фулбрайтеров уже давно наболевшая. Консультации, экспертная работа зачастую не востребованы администрацией. При этом остро все еще стоит проблема межкультурной коммуникации. В Волгограде было несколько попыток интегрировать академическое и экспертное сообщество, но главное — каждый должен поддерживать эти инициативы.
Каретникова Л .Н ., доцент кафедры английского языка ВГПИ ВолГУ: У вас с Ольгой Аркадьевной другой уровень проблемы. У нас в Волжском приходится влиять не только на администрацию города, но и на администрацию университета, убеждая ее, прежде чем выходить на более высокий уровень, о котором вы говорите. Мне кажется, что в любой ситуации нужно думать о непреходящих ценностях. И что касается проблем региона, их изучения, мы будем интересны не только для местной власти, но и для зарубежной аудитории. Нужно разрабатывать совместные специальные программы, интересные в плане повыш ения престижа региона, и тогда не мы пойдем к власти, а власть обратится к нам.
Леонтович О.А.: У власти сугубо прагматичный подход. Мы тоже должны сформулировать четко, чем мы занимаемся, по каким проблемам мы могли бы давать экспертизу и осуществлять информационную поддержку властных структур. Должны
_ 14 _
подготовить такой вот пресс-релиз (декларацию), чтобы вести предметный диалог с властью.
Емельянова Е.Д., координатор международных программ Волгоградской академии МВД РФ , выпускник программы «Открытый Мир» 1999 года: Историческая ремарка... На западе социологи смогли убедить власть, что ни одно решение не должно быть принято без предварительного социологического исследования. Необходимо нам использовать помощь СМИ.
Кубышкин А.И.: Данный круглый стол задумывался, чтобы поддержать контакты между представителями научного сообщества, дать основу для подготовки в ближайшем будущем следующего собрания, возможно, во главе с Э. Рослофом.
Дудина И.А., к.э.н., начальник международного отдела Вол! У: Мы не пионеры в стремлении выйти на региональные проблемы, в Ростове давно существует Ю жно-российский центр академической мобильности п о д руководством Н.В. Пелихова, который сумел заинтересовать и власть, и бизнес. Он готов включить нас в эту сферу. Форм организации на самом деле много, необходимо найти свою нишу.
Леонтович О.А.: М ожно создать межвузовский центр академического обмена.
Кубышкин А.И.: А как совместная организация могла быназываться? Межвузовский центр?
Дудина И. А.: Здесь нужно проанализировать юридическую составляющую объединения. Лучше проконсультироваться со специалистами.
Попова Л.О.: Обменные программы финансируют и межвузовский обмен выпускников программ внутри одной страны. Необходима структурно-организационная работа с нашей стороны.
Дудина И.А.: Необходимо также и самим искать финансирование у бизнеса (искать заказчика самим). Начинать надо с себя, а потом уже «идти во власть». Я думаю, что нужно приложить основные усилия по организации визитов американских делегаций к нам в регион, это было бы поистине life changing experience.
В ходе круглого стола состоялся продуктивный, имеющий перспективы разговор. Основные результаты которого будут изложены в резолюции о создании межвузовского координационного центра, который будет сочетать аналитическую деятель
- 15 -
ность с вовлечением представителей всех уровней академического сообщества и всех, заинтересованных в научной деятельности, координацию гражданского общества. Изменяя нас самих, мы будем трансформировать и менять само общество. Это именно те идеи, которые воплощал человек, которому мы посвятили этот круглый стол — Джеймс Уильям Фулбрайт.
Примечания
1 Имеется в виду ситуация в США в конце 40 — начале 50-х годов XX века.
2 Яйцеголовыми «eggs head» называли американскую интеллигенцию, 1940—1950-х годов.
О. В. Головкина (Волгоград)
А.И. Кубышкин (Волгоград)
ДЖ.У. ФУЛБРАЙТ И «ВТОРОЕ ОТКРЫТИЕ АМЕРИКИ»
Джеймс Уильям Фулбрайт (1905—1995) хорошо известен нам как видный американский политик, на протяжении пятнадцати лет занимавший пост председателя сенатского комитета по иностранным делам и выступавший подчас с острой критикой внешнеполитического курса администраций СШ А от Д. Эйзенхауэра до Р. Рейгана '. Поистине всемирную популярность Фулбрайту принесла его знаменитая программа научных обменов — одна из наиболее престижных среди ученых всего мира. Более 250 000 студентов, преподавателей и ученых начиная с 1948 г. получили возможность не только провести научные исследования, но и самое существенное — расширить свои представления о культуре, истории и научных достижениях других государств.
Среди своих коллег конгрессменов Дж.У. Фулбрайт имел репутацию интеллектуала и значительно выделялся (особенно в 1940—1950 гг.) на общем фоне американских политиков своей образованностью, чувством собственного достоинства и принци
— 16 —
пиальностью — качествами, которые он выработал под влиянием семейного воспитания и в результате хорошего образования.
Будучи по своим философским убеждениям идеалистом- прагматиком, Фулбрайт, как и один из наиболее близких ему американских политиков В. Вильсон, полагал, что именно образование способно разрушить барьеры между государствами и способствовать сближению и укреплению взаимопонимания народов, живущих в разных социально политических системах^
Как отмечает автор наиболее известной биографии Фулбрайта профессор Арканзасского университета Р. Вудс, чувство уважения к университету и университетскому сообществу Биллу Фулбрайту (так называли его родные и друзья) было привито в семье 2.
С успехом закончивш ий среднюю школу Билл в возрасте16 лет поступил в 1921 г. в А рканзасский университет в Ф аи- етвилле и никогда впоследствии не жалел о своем выборе. Выходец из состоятельной и известной в городе семьи Билл Ф улбрайт заметно выделялся среди сверстников не только увлечениями (гольф и автомобили), но и присущим е м у аристократизмом и сдержанностью. Он был избран президентом студенческого общества (фратернити) «Сигма Си» и стал членом еще нескольких студенческих организаций. В университете он начал живо интересоваться политикой (политические науки стали его специализацией) и в мае 1923 г. был избран президентом студенческого совета. И нтересно, что одновременно с Фулбрайтом в пятистах милях к югу от Файетвилля президентом студенческого совета стал и студент Ю го-Западного университета в штате Техас Линдон Джонсон, будущий сенатор ипрезидент США.
Осенью 1924 г. Биллу предложили престижную стипендию Родса для продолжения учебы в Оксфорде. Стипендия присуждалась за научные и спортивные достижения и была хорошим шансом для молодого арканзасца вступить в немногочисленный тогда круг американской университетской интеллектуальной элиты. В Оксфорде под влиянием своего наставника Р. Маккалэма Дж.У. Фулбрайт в течение трех лет усиленно занимается вопросами британского конституционного строя, парламентской демократии, интересуется проблемами рабочего и профсоюзного дви жения. Свобода в сочетании с ответственностью — вот главное
- 17 -
условие функционирования демократического правительства — к такому убеждению приходит получивший магистерскую степень в Оксфорде Билл Фулбрайт.
Вернувшись в Соединенные Штаты в разгар экономической депрессии, Фулбрайт поступил в столичный университет Дж. Вашингтона— один из наиболее престижных в стране университетов, известный своим высоким уровнем преподавания юридических и политических наук. Билл выбрал юриспруденцию. Учебу Фулбрайт сочетал с работой, занимая скромную должность в Департаменте юстиции. По сложившейся в США традиции многие студенты столичных университетов стараются практиковаться в различных государственных учреждениях уже во время учебы, чтобы получить не только необходимые профессиональные навыки, но и солидные рекомендации для успешного продолжения карьеры.
В Вашингтоне Дж.У. Фулбрайт не только получил основательное юридическое образование, но и первые впечатления от политической жизни американской столицы, деятельности конгресса, различных правительственных учреждений. Именно здесь он становится убежденным сторонником политики «Нового курса», проводимой Ф.Д. Рузвельтом и одновременно противником изоляционизма во внешней политике, которого придерживалась подавляющая часть Конгресса США.
В 1936 Фулбрайт вернулся в родной Арканзас, где вскоре был принят на должность инструктора юридического отделения в своем университете. Казалось, ему предстоит рутинная академическая карьера с постепенным должностным повышением на протяжении многих лет. Однако вскоре судьба Фулбрайта круто изменилась. 12 сентября 1939 г. в автокатастрофе погиб президент Арканзасского университета Дж. Футралл.
Кандидатура Фулбрайта на пост президента Арканзасского университета была поддержана не только советом попечителей, но и самим губернатором штата К. Бейли (также близким знакомым семьи Фулбрайтов). В результате Фулбрайт стал самым молодым президентом университета в Соединенных Штатах — ему исполнилось 34 года.
Тем не менее уже в это время у молодого президента Арканзасского университета сложилась своя философия образования. «Задача университета, — говорил Фулбрайт, — состоит в том, чтобы убедить
студентов в необходимости эффективного управления, научить их тому, что политика может стать наиболее почетной профессией иI юмочь лучшим студентам сделать политическую карьеру»3.
В своем первом президентском обращении Фулбрайт отверг расхожее мнение, будто цель образования заключается в том, чтобы «превратить мозги в деньги».
За два года президентства в Арканзасском университете Дж.У. Фулбрайт в своих выступлениях и в своей деятельности поднял несколько важных тем, которые впоследствии не раз возникали и в его политической деятельности. Так, он неоднократно выступал против «болезни антиинтеллектуализма» и против враждебного отношения к политической деятельности. Президент университета активно защищал интересы штата и призывал жителей гордиться Арканзасом так же, как гордятся своими штатами жители Техаса и Калифорнии4.
Со времен Оксфорда Фулбрайт испытывал глубокий интерес к международным проблемам. Президенство в университете дало ему трибуну и возможность высказаться по ряду ключевых вопросов внешней политики США и международных отношений. В мире разгоралась война и Дж.У. Фулбрайт решительно выступал против изоляционизма, призывая к объединению усилий в борьбе с угрозой нацизма. В июне 1940 г. он написал письмо президенту Ф.Д. Рузвельту, в котором призывал поддержать Англию, оставшуюся в одиночестве после разгрома Франции, и при этом обращался с предложением президенту активнее опираться на молодых политиков, способных более адекватно оценивать национальные интересы страны.
Политическая активность президента Арканзасского университета и ее направленность не остались без внимания консервативного истеблишмента штата, и противники внутренней политики Рузвельта под демагогическим лозунгом деполитизации университета потребовали отставки Дж.У. Фулбрайта с занимаемой должности. Возглавил эту кампанию никто иной, как новый губернатор штата Арканзас Г. Эткинс, бывший член Ку- Клукс Клана, демагог и популист. В результате довольно грязной интриги 9 июня 1941 г. совет попечителей университета (состав которого был к этому времени сформирован из людей, лояльных Эткинсу) потребовал отставки Фулбрайта с поста президента университета.
- 19 -
Отставка с поста президента, как ни странно, способствовала взлету политической карьеры Фулбрайта. Уже в 1942 г. он был избран членом палаты представителей конгресса США, а в январе 1943 г. — членом комиссии по международным делам. В сентябре 1943 г. он вносит в палату представителей законопроект о механизме участия СШ А в послевоенном урегулировании международных проблем — предложения легли в основу проектао создании ООН. Эта инициатива принесла Фулбрайту национальную популярность и создала высокую репутацию в конгрессе. В ноябре 1944 г. он был избран в сенат.
Еще во время войны, находясь с визитом в Англии в 1944 г., Фулбрайт обсуждал с известным американским поэтом и интеллектуалом А. Маклишем идею создания образовательного и культурного центра при будущей ООН. В мае 1945 г. в переписке со своим другом Б. Симстером Дж.У. Фулбрайт высказал предложение о необходимости организации студенческого обмена между США и европейскими государствами в целях укрепления имиджа Соединенных Ш татов за рубежом. Называлась цифра в 100 ООО студентов ежегодно. Возникал вопрос: где взять деньги на финансирование программы? Фулбрайт выдвинул идею использовать для этой цели средства, полученные от продажи излишков военной собственности и имущества, расположенных по всему миру и оцениваемых примерно в 60—105 млн долларов. Опираясь на группу сторонников этой идеи, Фулбрайт умело и тщательно подготовил процедуру принятия законопроекта (Surplus Property Act). В качестве оппонентов программы обменов между студентами и учеными США и других стран выступили представители Министерства обороны и госдепа, опасавшиеся, что программа может способствовать «внедрению в СШ А агентов Коминтерна», который, кстати, к тому времени формально уже прекратил свое существование.
В борьбе за создание программы научного обмена Дж.У. Фулбрайт использовал все аргументы, в том числе и принятый в1944 г. так называемый Закон о помощи ветеранам (JI Bill), согласно которому миллионы демобилизованных американских солдат получили возможность с государственной помощью поступить в колледж или в университет. Инициативу Фулбрайта поддержали известные конгрессмены сенаторы Дж. Махони (кстати, выпускник Гарварда) и У. Бентон, а также бывший президент
США Г. Гувер. Так, У. Бентон заявил, что ветеранские организации получили «тысячи заявок от желающих поступить в зарубежные университеты»5.
12 апреля 1946 г. Сенат утвердил предложение Дж.У. Фулбрайта без предварительных слушаний, а 1 августа президент Г. Трумэн подписал соответствующий законопроект, который получил название «Акт Фулбрайта».
Однако фактически программа международного обмена начала работать лишь через два года. 35 студентов и один профессор прибыли в США, 65 американских студентов и ученых отправились за границу. Через двадцать лет программа охватила уже 110 стран. Было заключено 45 формальных соглашений об организации обмена. За период с 1948 по 1966 гг. 82 585 чел. (среди них 47 900 студентов) получили стипендии Фонда Фулбрайта.
По убеждению Дж.У. Фулбрайта, программа должна была бросить вызов национализму, ксенофобии, нетерпимости и предубеждениям, которые тогда господствовали в обстановке «холодной войны» в отношениях между странами. Необходимо отметить, что сам Дж.У. Фулбрайт в годы «холодной войны» вел свою упорную борьбу с демагогической и реакционной линией сенатора Дж. М аккарти, отстаивая и свою программу, и честное имя многих американских ученых и профессоров университетов, и одержал в этом поединке убедительную победу. Эта страница биографии Фулбрайта еще ждет своего исследователя.
Одной из важнейших задач своей программы Фулбрайт полагал не только и не сколько улучшение имиджа СШ А за рубежом, но и взаимоосвоение европейской культуры американцами и американской европейцами. До 1945 г., за исключением Оксфорда и Лондонского университетов, ни в одном европейском университете не изучалась основательно ни история, ни культура Соединенных Штатов.
Практически европейцы ничего не знали о важнейших аспектах формирования цивилизации в стране, ставшей к тому времени экономическим, политическим и военным лидером. Аналогичная ситуация относительно европейских исследований существовала и в самих США. Отнюдь не случайно, что известный американский интеллектуал и автор двухтомной книги «Новоанглийская мысль» (The New England Mind) П. Миллер стал
- 21 -
одним из первых фулбрайтовских профессоров в университете Лейдена в 1949—1950 гг., а известный историк Д. Бурстин преподавал американскую историю в Римском университете в 1950— 1951 гг. Один из лидеров американских интеллектуалов А. Ка- зин, после чтения лекций в качестве приглашенного профессора в университетах Ниццы и Кельна, получил фулбрайтовскую стипендию для преподавания в Англии и скандинавских странах. Знаменитый историк Г.С. Коммаджер был фулбрайтовским профессором во Франции, а Д. Аарон был одним из первых фулбрайтовских профессоров, кто получил приглашения из-за «железного занавеса» он преподавал в Варшавском университете в 1962—1963 годах.
Эти интенсивные научные и культурные контакты, несомненно, способствовали не только плодотворному обмену идеями и теориями, но вели к возникновению более широкого и толерантного взаимного восприятия культур и особенностей исторического как Европы, так и Америки. По сути дела европейцы заново открывали Америку — страну, в свою очередь стремившуюся лучше и глубже понять культурный код европейских, азиатских, африканских народов и природу общественных процессов, развивавшихся в послевоенном мире.
Не случайно именно в этот период в американских универ- си гетах интенсивно развиваются «Area Studies» как попытка систематизировать и определить разрозненные до того знания и представления о неамериканском мире.
Результаты фулбрайтовской программы научного обмена весьма впечатляют. Более 2 200 ООО ученых из десятков стран за ее почти шестидесятилетнюю историю стали стипендиатами программы. Английский ученый Р.Б. Маккаллум оценил взаимный обмен участников программы «как наиболее значительное и эф фективное перемещение ученых по земной поверхности со времен падения Константинополя в 1453 г.». Многие фулбрайте- ры впоследствии занимали посты премьер-министров, дипломатов, издателей и представителей академической элиты. Стипендиатом программы Фулбрайта был, например, бывший генсек ООН Бутрос Бутрос-Гали. Среди американских фулбрайтеров достаточно назвать имена президента Гарвардского университета Д. Бока, экономиста М. Фридмэна, историка Г.С. Коммаджера, писателя Дж. Апдайка, композитора А. Копленда, актера С. Ки
ча и видного представителя демократической партии сенатораД.П. Мойнихэна
В своем стремлении преодолеть культурный изоляционизм послевоенной Америки Дж.У. Фулбрайт был не одинок. Так, в1945 г. по инициативе чикагского промышленника У. Папски, газетно-журнального магната Г. Люса и президента Чикагского университета Р. Хатчинса был основан «Институт Аспена», ф инансировавший всевозможные мероприятия, поощрявшие контакты американцев с европейской культурой. Впоследствии при помощи этого института был создан известный Центр им. А. Линкольна в Вашингтоне.
В 1946 г. в Колумбийском университете был создан первый в стране исследовательский центр по проблемам России. Через год на средства фонда Карнеги был создан аналогичный институт и в Гарварде. С 1953 по 1966 гг. Фонд Форда выделил 270 млн долл. на международные исследования в 34 университетах страны.
Наиболее активными инициаторами поиска средств для организации международных исследований были У. Донован (один из создателей ЦРУ), Дж. Дэвис (бывший посол СШ А в М оскве) и известный дипломат Дж. Кеннан 6.
Программа американских исследований активно развивалась и в Европе. В 1947 г. был организован первый семинар в Зальцбурге. В 1949 г. создан американский институт в Осло. К 1964 г. во всех западноевропейских странах были созданы программы по изучению американской истории и культуры.
Безусловно, деятельность всех этих институций невозможно оценивать без учета обстоятельств жесткого идеологического и политического противостояния в условиях «холодной войны». Вопрос о качестве высшего образования был также, по мнению многих американских политиков и Фулбрайта в их числе, вопросом стратегической важности и непосредственно затрат ивал интересы национальной безопасности.
В этом плане необходимо напомнить об эффекте, который произвел на американское политическое и научное сообщество запуск в октябре 1957 г. первого искусственного спутника Земли, осуществленный в Советском Союзе. В своей речи в сенате по поводу этого события (23 января 1958 г.) Дж.У. Фулбрайт обвинил администрацию Д. Эйзенхауэра в недостаточном внимании к вопросам высшего образования и призвал к выработке госу
- 23 -
дарственной политики с целью немедленного увеличения численности и улучшения качества подготовки студентов, специализирующихся в области математики, инженерных и естественных наук, а также иностранных языков. Речь Фулбрайта получила большую огласку и вызвала оживленную дискуссию в американских научных и университетских кругах7.
Поддержали Фулбрайта и многие политики. Так, бывший президент Трумен, с которым у сенатора всегда были довольно натянутые отношения, тем не менее, написал Фулбрайту теплое письмо, в котором он полностью поддержал его идеи и выступил с идеей создания библиотеки своего имени как еще одного научно-исследовательского центра8.
Речь Дж.У. Фулбрайта легла в основу текста закона «Об образовании в целях национальной обороны», который, как известно, в конце 50-х — середине 60-х гг. привел к серьезным структурным изменениям в системе высшего образования в США, к значительному увеличению государственной помощи университетам и колледжам, то есть, по сути дела, ко второй образовательной реформе со времен принятия закона Моррила 1862 года. В период между 1960 и 1980 гг. количество студентов в С оединенны х Ш татах удвоилось, достигнув циф ры в 12 млн чел. (включая студентов двухгодичных колледжей), число университетов и колледжей возросло более чем на тысячу, превысив число в три тысячи 9.
Будучи приверженцем педагогических теорий Д. Дьюи и У. Джеймса, Дж.У. Фулбрайт, как и они, полагал, что университет способен в процессе воспитания своих выпускников способствовать нравственному совершенствованию и общества в целом. Мы должны, писал он, цитируя Дж. Кеннана, исходить из предпосылки, что «решительной и смелой ликвидацией нездоровых политических принципов можно добиться гораздо большего уважения в глазах всего мира, чем самой упрямой настойчивостью в достижении сумасбродных и бескомпромиссных целей»10.
Это стремление действовать через убеждение, апеллируя к разуму и здравому смыслу, было свойственно Фулбрайту на протяжении всей жизни.
Не являлся исключением и период 1960—1970-х гг., когда сенатор выступил не только как принципиальный и убежденный критик многих внешнеполитических акции своего прави-
— 24 —
гсльства, но занял позицию арбитра в конфликте, охватившем американские университеты в разгар выступлений против войны и Индокитае и подъема общественного движения против расовой и социальной дискриминации.
«Критиковать свою страну — значит уважать ее и оказывать ей услугу. В демократическом обществе критика является актом веры — таково было политическое кредо сенатора. Можно сомневаться в мудрости и эффективности движения протеста, объединяющего студентов, профессоров, служителей церкви и других, но нельзя сомневаться в их смелости, порядочности и патриотизме... В сущности это движение является выражением национальной совести и проявлением традиционного американского идеализма»".
В 1982 г. Арканзасский университет присвоил имя Фулбрайта Колледжу искусств и наук, который он окончил. Дж.У. Фулбрайт был с почестями встречен в родном Файетвилле, где когда-то выдержал первое серьезное политическое испытание. Он уже давно был признан наиболее авторитетным арканзасцем в стране и сполна получил все. Было объявлено о создании специального фонда в поддержку колледжа имени Фулбрайта в размере 30 млн долл., и первый миллион был внесен тут же. Поздравительную речь в честь виновника торжества зачитал Дж.К. Гэлбрейт.
Через 10 лет другой арканзасец, которого тоже все звали Билл, был избран президентом США. У.Дж. Клинтон, давний знакомый Фулбрайта и его протеже, полностью разделял взгляды сенатора на вопросы высшего образования и в немалой степени способствовал расширению государственной поддержки университетов, особенно на Юге. В мае 1993 г. на торжественной церемонии в Вашингтоне он вручил сенатору Фулбрайту «Медаль Свободы» — одну из наивысших государственных наград в СШ А в знак признания его заслуг перед страной, в том числе в деле укрепления и развития науки и высшего образования.
Сенатор Джеймс Уильям Фулбрайт умер после тяжелой болезни 9 февраля 1995 г. Он прожил долгую и насыщенную жизнь, в которой испытал и сладость триумфа, и горечь поражений. Более полувека он активно участвовал в политической борьбе, находился в гуще жарких внешнеполитических схваток и все- таки в глубине души оставался арканзасцем и патриотом своей страны. «Если радости жизни и имеют вообще какое-то отноше-
- 2 5 -
нйе к политике, то только к внутренней, а отнюдь не к внешней, — пйсйл он. — Это касается вопросов образования и культуры, трудоустройства, перестройки и украшения городов, а не войн на чужой территории и военно-политических союзов...»12
Его вклад в развитие высшего образования и международного научного и учебного обмена был оценен десятками университетов, присудившими ему почетные степени и награды. Программа его имени продолжает дело, завещанное сенатором, — способствовать «превращению международных отношений в человеческие отношения и поощрению принципа личной симпатии — этой редкой и чудесной способности воспринимать мир таким, каким его видят другие»13.
Примечания
Отечественная литература о Дж.У. Фулбрайте в основном представлена работами В.Б. Воронцова. См.: Воронцов В.Б. Критикующий сенатор из Арканзаса / / Новая и новейшая история. 1971. № 3. С. 109—121; Он же. Сенатор от Арканзаса. М.: Международные отношения, 1971; Он же. Сенатор XX века (О Дж. Фулбрайте). М.: Прогресс, 1992. Некоторые статьи и выступления самого Дж.У. Фулбрайта см. в кн.: Американцы размышляют. Американцы критикуют. Проблемы внешней политики США. М.: Прогресс, 1967. С. 38—52, 205—206.
Woods R.B. Fulbright. A Biography. Cambridge University press, 1995. P. 49.
3 Ibid.4 Ibid. P. 58.5 Ibid. P. 132.
Garson D.W. Feature Review. The Cold War and the University / / Diplomatic History. 2000. Vol. 24, № 1. Winter. P. 151.
Полный текст выступления Дж.У. Фулбрайта в сенате см: Congressional Record. Senate. 1958. Jan. 23. P. 871—877.
8 Off the Record. The Private Papers of Harry S. Truman / Ed. by Robert Y. Ferrell. N. Y.: Penguin Books, 1980. P. 354—355. О взаимоотношениях между Г. Труменом и Дж.У. Фулбрайтом см: McCullough D Truman N. Y: Simon & Schuster, 1992. P. 864.
9 Lucas Ch.J. American Higher Education. A History N Y St. Martin’s Griffin, 1994. P. 228—229.
10 Фулбрайт Дж. Уильям. Самонадеянность силы. М., 1967. С. 25.11 Там же. С. 44.12 Там же. С. 223.13 Там же.
- 2 6 -
С. Nechemias (Harrisburg, USA)
TH E U .S .-R U S S I A F U L B R IG H T PR O G R A M : FU L FIL L IN G F U L B R IG H T ’S D R E A M S ?
Though many members of Congress have served lengthy periods in office, few have left as enduring and shining a legacy as Senator J. William Fulbright. Senator Fulbright served in the U.S. Congress for 29 years, including 15 years as Chair of the Senate Foreign Relations Committee from 1959 to 1974. He is closely associated with US political history and foreign relations, particularly with respect to the Cuban Missile Crisis and to dissent and the Vietnam War. But it is the Fulbright program, «the house that Fulbright built», as Dr. Tatiana Venediktova, president of the Russian Fulbright Association puts it, that defines Fulbright’s place in history '. That program fittingly bears his name not only because he «fathered» the program but because it embodies his ideals and aspirations. And it is a mark of Fulbright’s political savvy and foresight that a program that originated in 1948 and that has accounted for the international scholarly exchange of over 250 000 grantees traveling between the United States and 140 countries still engenders great enthusiasm in the new m illennium 2.
This essay provides a brief overview of the Fulbright program with attention directed toward how the exchange program has operated within the context o f U .S.-Russian relations. The history o f U .S .- Russian Fulbright exchanges bear the mark o f Cold War mistrust and tensions: the U .S.-Soviet Fulbright exchange program began only in 1973 and included a mere 500 grantees between 1973 and 1992. Since the break-up of the USSR, an additional 1 000 scholars have joined the ranks o f U .S.-Russian Fulbright exchanges. The level o f interchange rose from an average of 26 people per year during the 19 year stretch under com m unism to 91 per year in the post-Soviet era 3. Two-thirds of «Fulbrighters» therefore have been concentrated in the very recent past, a factor that limits our ability to evaluate the program ’s impact since many of its effects are considered long-term . Nonetheless, there is strong evidence that the U .S.-Russian Fulbright program fulfills the hopes and dreams of J. William Fulbright.
- 2 7 -
THE FCILBRJGHT PROGRAM: TRANSFORMING INTERNATIONAL POLITICS
The Fulbright program involves several interrelated goals, some long-term and others more immediate, but all directed toward fostering international understanding. The standards are set high: there is an expectation that Fulbright alumni will contribute to their societies in public leadership roles, in less visible ways as «engines of positive change,» and as professors exercising a«m ultiplier effect» as they share their own broadened outlooks with thousands o f students. In each of these categories the Fulbright program has achieved clear success, including significant accomplishments in the U.S.-Russia program.
THE FULBRIGHT PROGRAM AND LEADERSHIP
Senator Fulbright argued that his Exchange Program aimed at nothing less than a transformation in international relations. He called for adiplomacy conducted by individuals with athorough understanding of various issues, circumstances, and countries. For Fulbright, intercultural education represented a key means o f obtaining that understanding — the acquisition o f «the ability to see the world as others see it, and to allow of the possibility that others may see something that we have failed to see, or may see it more accurately»4. That ernpathy, in turn, can foster a focus on how to avoid war rather than how to win a war. Fulbright considered the exchange program a «positive instrument of foreign policy designed to mobilize human lesources, just as military and economic policies mobilize physical resources»5. As he put it, «In the long course of history, having people who understand your thought is much greater security than another submarine».
Fulbright’s own life provides a role model for how and why he linked the worlds of scholarship, international exchange, and public service. Here was a man of intellect and of action, combining intellectual pursuit with a political career. His experience abroad as a Rhodes Scholar at Oxford University in 1928 proved a decisive element in influencing his thinking over his lifetime. He entered the academic world as a professor and became president of the University of Arkansas before embarking on a political career by running for and winning a seat in the U.S. House of Representatives in 1942. Two years later he ran
28 —
successfully for a Senate seat where he joined the Senate Foreign Relations Committee and served as its chair from 1959 to 1974, the longest serving chair in the history of that committee. His lodging of objections to President John Kennedy before the Bay of Pigs, and above all his chairm anship o f the Senate Foreign Relations Committee’s Vietnam hearings exemplified his strong commitment to exploring alternative perspectives and questioning the underlying assumptions behind key foreign policy decisions. He was applying lessons learned from international exchange — that there is a need to reach beyond the parochial and the familiar. And he fully intended that the Fulbright program would expand the numbers of decisionmakers who had enjoyed the benefits of international exchange.
Has the Fulbright program fostered the emergence of public leaders committed to the advancement of mutual understanding? Senator Fulbright understood that this effect would be long-term, delayed until students mature and take their place in society. The years have passed and the Fulbright program boasts of a lengthy list of alumni who have held leading positions in their respective countries’ governments. And Russia, despite its late entry into the exchange program, has produced one of the most notable «movers and shakers» in the political realm — Alexander Nikolaevich Yakovlev, a leading architect of glasnost and perestroika.Yakovlev participated in the first exchange program with the U.S.; he was 33 years old and studied at Columbia University. Like Fulbright, he reached beyond the familiar and gained new insights into both his own society and into western societies6. An intellectual, he nonetheless pursued a life of public leadershi p and served as apowerful voice for pluralism and tolerance in the heady days of perestroika in the late 1980s. Had Senator Fulbright lived to see perestroika, surely he would have taken pride in this «Fulbrighter» and recognized a kindred spirit who, like himself, placed a high value on dissent and on «speaking truth to power».
THE FULBRIGHT PROGRAM AND ACTIVISM
The vast bulk of Fulbright alumni will not serve as leading public officials in their societies, yet there is an expectation that many will promote positive change within their communities and professions. The Fulbright experience often radically changes the lives of participants. In the Russia-U.S. exchange, one such person is Olga Orlova, Deputy Director of the Perm Oblast’ State Library named after Gorky, and
- 2 9 -
an alumna of the Fulbright Junior Faculty Development program, 1995/1996 7. Orlova’s year at the Library and Information Research School of the University of Wisconsin, Madison, inspired her to introduce information technologies into the regional library and m unicipal libraries o f Perm oblast’. One o f her most notable achievements involves the establishment of 64 legal information centers at municipal libraries in Perm oblast’. Due to the introduction of computers and net technologies, free legal information is now available to the public and Perm plays a leading role in pioneering access to this type of information resource. Overall, Orlova has served with distinction as a leader in her area of specialization, promoting change in terms of library automation and increasing the range and quality of information available to her fellow citizens.
While it is beyond the scope of this essay to suivey Fulbright alumni in Russia, there are many stories of individual participants energized by their Fulbright experience. New dreams are acquired, along with the determination to realize them. Venediktova points to a number of «Fulbrighters» who have proved influential in their professions like the historians N.N. Bolkhovitinov, A.A. Fursenko, N.V. Sivachev, the filologists M.L. Gasparov, V.B. Kataev, V.V. Kuskov, and the Dean o f the Moscow State University Faculty of Journalism, Ya.N. Zasurskii8.
THE FULBRIGHT PROGRAM AND THE WORLD OF SCHOLARSHIP
Has scholarship and teaching benefited from U.S.-Russian Fulbright exchanges? While the Russian Fulbright Newsletter publishes a list of scholarly publications by Russian Federation Fulbright alumni, this essay looks at scholarship produced by U.S. scholars who participated in the Fulbright program in the USSR/Russia. It is a limited view, focusing on scholarly articles published in four leading Slavic studies journals in the west: these include Soviet Studies (Europe- Asia Studies after 1993), Russian Review, Slavic and East European Journal, and Slavic Review9. But these journals are crucial to the argument that Fulbright scholars generate a«ripple effect».The articles contained in these influential journals often appear as assigned readings in U.S. course syllabi for university classes on Russia; moreover, they represent the scholarly canon that informs the work of graduate students and professors alike.
- 30
A key task thus involves identifying articles appearing in those lour journals which focus on Russia and acknowledge the reseaich support of the Fulbright-Hayes program. A list of articles was gathered using J-STOR, a full-text journal data base available through Penn State University. The «data» provide insight into the sheer volume, thematic concerns, and significance of the Fulbright program in advancing understanding of the Soviet Union and Russia in the U.S. Articles were divided into two time periods: 1973 to 1993, when the U.S.-Soviet Union/Russia Fulbright program was relatively small, restricted to senior scholars, and for political reasons avoided research projects that delved into controversial topics; and 1994 to 2002, when greater numbers of scholars participated, including graduate students, and the acceptable range of research topics greatly expanded w. It should be noted that the numbers of articles identified as published by «Fulbrighters» in the latter time frame probably underestimates the true number, as J-STOR only covers Slavic Review to 2002, Europe- Asia Studies and Slavic and East European Journal through 2000, and Russian Review to 1998.
In the 20 year period from 1973 to 1993, «Fulbrighters» made substantial contributions to scholarly literature on Russia. There are26 scholarly articles that appear in the journals under review. This research largely reflects archival work and overwhelmingly falls within the sphere of history — 18 of the 26 articles not only are historical in nature but focus on the pre-Soviet period. The range of themes is broad, adding to our understanding of Russia’s past with respect to religion, serfdom, peasant movements, rural teachers, concepts of criminality, Russian military courts, urban welfare reform, and other topics. Two additional articles delve into aspects of art and literature in the pre-Soviet era. It is striking that the six articles that do focus on the Soviet era appear, with one exception, during the years of perestroika and the early 1990s. These include scholarly work on the history o f Komsomol, the purges, and Stalinist policies on science and culture.
As the sheer numbers of U.S. Fulbright scholars traveling to Russia rose, the volume of publications increased dramatically —18 articles over a markedly shorter time frame than the first set of publications. And trends that emerged in the late 1980s and early 1990s now dominate research conducted by «Fulbrighters»: 12 of the18 articles focus on the Soviet or Post-Soviet period, a shift away
- 31 -
from the former concentration on imperial Russia. Ten of these12 essays cover historical and cultural aspects of the Soviet era. The topics addressed by scholars clearly move into new territory, covering formerly off-limit subject matter like a cotton workers’ strike in 1932, «Bolshevik» Christianity during N EP, nuclear culture in postwar USSR, the Kirov murder and bread rationing in Leningrad, divorce and private life under Khrushchev, and so on. Perhaps most striking are two articles written by political scientists that concentrate on post- Soviet Russia and employ research methodologies like survey research and in-depth interviews. The former involves the analysis of voter attitudes during the 1995 Russian Duma election; the latter, an exploration of the meanings Russian citizens attach to the concept of democracy.
For students of Russia, this is an exciting and rapidly growing body of research that will greatly improve our understanding of Russia. Fulbright spoke of how university professors share the broadened outlooks they gained as a result of their international experience with thousands of students, who in turn benefit from a more accurate international perspective n . These scholarly publications, however, carry the impact of U.S. Fulbright scholars far beyond their own classrooms into a wider dialogue about the nature and direction of Russian society. Fulbright would argue that nations make mistakes because they do not understand one another — however modestly, the scholarship produced by «Fulbrighters» dispel some of that misunderstanding.
CONCLUSION
International scholarly exchange between Russia and the United States is a relatively recent phenom enon in terms of including junior scholars and substantial numbers of individuals. Yet the U.S.- Russia Fulbright program shows impressive results in several key areas: public leadership, social activism, and scholarship. The burgeoning body of research produced by U.S. «Fulbrighters» promises to foster a richer, more nuanced view of Russian realities, past and present. W hether the Fulbright program can truly transform the conduct o f international affairs remains an unfulfilled dream but one that surely cannot be reached in the absence o f intercultural education.
Примечания
1 Venediktova T. Dom, kotoryi postroil Fulbrait / / Russian Fulbright Newsletter. 2004. Issue 4. Summer. P. 28.
2 Roslof E.E. From the Fulbright Office in Moscow / / Russian Fulbright Newsletter. 2004. Issue 4. Summer. P. 5.
3 Figures calculated from data in: Roslof E.E. Op. cit. P. 6.4 Address at Brown University by Senator J. William Fulbright,
Congressional Record—House, Oct. 9, 1986, 99th Congress, 2nd Session. Vol. 132, № 139. Accessed through LexisNexis, November 9, 2004: http://we b . l e x i s - n e x i s . c o m . e z p r o x y . l i b r a r i e s . p s u . e d u / co n g c o m p /document?_m=234d3b67a.
5 Ibid.6 Yakovlev had the additional international experience of serving
as the Soviet ambassador to Canada, where he delved into the life of the country, spending days, for example, on farms trying to figure out how Canadian agriculture actually worked.
7 Alumni Success Stories. Mode of access: http://usa.perm.ural.ru/ alumni/persons/orlova/index/htm. Web site accessed December 8, 2004.I would like to thank Helen Khanzhina, a former resident of Perm, for calling my attention to Orlova.
8 Venediktova T. Op. cit. P. 29.9 Thus monographs, books, and articles appearing in other journals
are excluded. The author searched alternative categories of journals covered by J-STOR and found that virtually all published research by U.S. scholars that stemmed from the U.S.-Russia Fulbright exchange appeared in journals within the category of «Slavic studies».
10 The actual change in the Fulbright program began in 1993; assuming a minimum of a year time lag before research conducted by an exchange scholar would be published, the initial year for the contemporary period was set at 1994. However, this is an imperfect line of division as scholars participating in the U.S.-RussiaFulbright program prior to 1993 may be publishing articles many years later based on their research. The acknowledgements of Fulbright support typically do not include the year the grant was received, and the author did not have available a list of U.S. Fulbright scholars year by year over the time period in question.
11 Address at Brown University by Senator J. William Fulbright...
В.А. Смирнова (Волгоград)
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПРОГРАММЫ ФУЛБРАЙТА В РЕСПУБЛИКЕ КАЗАХСТАН
В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД
Казахстан — одно из наиболее динамично развивающихся государств Центральной Азии. С самого начала своего существования в качестве независимой республики Казахстан предпринимает активные шаги по установлению экономических, политических и гуманитарных контактов с США. Факторами заинтересованности США в отношениях с РК являются значительные запасы природных ресурсов на территории РК. Казахстан занимает третье место в мире по экспорту нефти и 4 место по экспорту природного газа '. Он также занимает стратегически важное расположение на евразийском континенте (из 13 основных трансконтинентальных маршрутов, в том числе газо- и нефтепроводов, обеспечивающих перевозки из стран Западной Европы и СНГ в Северо-Восточную и Юго-Восточную Азию по территории Казахстана проходят шесть коридоров2). Казахстан играет важную роль в международных отношениях в регионе, который граничит с Афганистаном, где США проводят антитеррористическую операцию. США взаимодействуют с Казахстаном во многих областях. Одним из важных направлений американо-казахстанского сотрудничества в гуманитарной сфере являются контакты в сфере высшего образования и науки.
Программа Фулбрайта — одна из самых известных зарубежных инициатив, действующих в сфере образовательных обменов в Центральной Азии в постсоветский период. Программа финансируется правительством США и оказывает помощь исследователям и преподавателям, специализирующимся в таких сферах, как политология, юриспруденция, экономика, экология, американские исследования и др. Ежегодно более 10 американских и казахстанских исследователей и преподавателей получают фанты на проведение исследований и преподавание в Казахстане и США соответственно. Отбор стипендиатов проводится по таким критериям, как профессиональная квалификация, потенциал, способность и желание разделять идеи и опыт людей другой культуры. О выделении фантов в рамках деятельности профаммы Фулбрайта в Казахстане и других ценфально- азиатских республиках можно судить по следующей таблице.
— 34 -
Коли
чест
во
гран
тов,
пол
учен
ных
в хо
де
реал
изац
ии
прог
рамм
ы Ф
улбр
айт
в Ц
ентр
альн
ой
Ази
ис
1997
по
2003
год
ы *
Ито
го смг- оо■ЧГ
ЦП-'Г СП >
уэхгэхеаойэю -зи хиживигв -offmedjHah
fccnCDCD7CMогм
Г" - CN1 OS
ао<Зоэээфойихиюнемийане СП - сэ СЭ OS
Коли
чест
во
иэиэхеаойэю -ЗИ ХИИЭ1ВДЯ2 -0H4irediH3ti
ьГМсэсэ7CDогм
оо т СП см гм On
aodooo3$odnхююнеяийэие СП - сэ сэ ОО
И91ГЭ1Ш0Н91ГЭ-ои хияэхшее-0H4KediH3ti
2000
-200
1 гг
.
« Т VS » сэ r-
aodoo33$odnхиюнеяийэитз СП СП т о о сэ
иэнзхетоНэкз -зи хиизхшее -ончкЫшэй
1999
-200
0 гг
. оо VS V» сэ сэ оо
aodo333$odnxioDircomdswe VS vn VS сэ 2
иэиэхшоНэцз-ЗИХЮЕЭХВДге-omirediHsti
1998
-199
9 гг
. 04 VS чй- сэ сэ оо
aodo333$oduхиязнк>ок1э1лге V-I гм сэ сэ -
иэкэхваойэт-ЗИХИЮХШР2-oHTirBdiHSh
fcСОСТ\ст\
оо чэ 't- о сэ со
aodo333$odu хинз HHCoidawK
1Г'O'.0\ -*г СП СП сэ сэ о
Стра
на, г
де
дей
ство
вала
пр
огр
амма
Ф
ул
брай
т
Каз
ахст
анУ
збек
иста
нК
ирги
зия
Тадж
икис
тан
Турк
мени
стан 80
1
<£ -с ov w IР—I г*—I f*-«ьо ьо ьо ьр'и, ’и.
ON з я я Р Цн и* IXt:°о* ЕС '■Ь гп" о\ ^ rS — г- wn
■•§ ^ а- ^ * 52& ciS о, iH -2 £ . < О о О О £i_4 с\ *2 Л ХЗ rC egtens ~ ^ О О ОD.OV Й М И И И о
£ I О Й О О О и
’В *<3 >> д
(X
' I—г-*: _ 3 о о о S: -з g U U О §; О ТЭ ТЗ 73 Т1 а>1*0 е >,>.>.5 : „ л л л; -5 и тз тз т! ^з 7 О U О т1> о га 03 eg г> ^ о а а а &1 ^ Р У У л; К „а, о. а, К
, g О - <N , л О О О03 о о о о
“ о о о S■ с а а о. 2
I g 3 § | §: «j с с с с
) сл......... ..... ., Т> Ё В В в! « сЗ Я СЗ я0 > ЬО 00 00 ад • 5 О О О О<, u« v- и. С.1 w Он си 0- Си
7-< )—г ■— у и и и.5 Э со OD on сл
- 35 -
В период с 1997 по 2003 гг. программа Фулбрайта постоянно выделяла на свою деятельность в Казахстане наибольшее число грантов по сравнению с остальными центрально-азиатскими республиками. На втором месте по количеству полученных грантов Узбекистан, на третьем — Киргизия.
Количество ф антов из расчета на одну страну не связано с численностью населения в ней. Так, население Узбекистана почти на десять миллионов больше, чем в Казахстане 3, но при этом на Казахстан приходится около 42 % всех фулбрайтовских грантов в Центральной Азии, а на Узбекистан — около 28 %. По всей видимости, политика программы Фулбрайта определяется уровнем развитости инфраструктуры системы высшего образования и науки в стране действия программы. В Казахстане этот показатель выше, чем в Узбекистане. Это может быть связано с большей степенью урбанизированности Казахстана: в 2002 г. доля городского населения в нем составляла около 56 %, в Узбекистане аналогичный показатель был равен 37 % 4.
Туркменистан и Таджикистан начали участвовать в программе Фулбрайта только в 2001—2002 годах. Политическая нестабильность и гражданская война в Таджикистане и антидемократические методы управления в Туркмении, по всей видимости, были ключевыми причинами, по которым программа Фулбрайта пришла в Туркмению и Таджикистан гораздо позже, чем в Узбекистан, Казахстан и Киргизию. Возможно, начало работы программы Фулбрайта в этих странах связано с помощью, которую они оказывали СШ А в ходе антитеррористической операции в Афганистане в 2001 году.
Таджикистан дал согласие на использование силами антитеррористической коалиции своего воздушного пространства, а также нескольких гражданских аэропортов и аэродрома м инистерства обороны 5. Обладая нейтральным статусом, не допускающим предоставления территории для транзита иностранных войск и грузов военного назначения, Туркмения дала разрешение на использование своего воздушного пространства для оперативной переброски гуманитарных грузов в Афганистан самолетами войск антитеррористической коалиции 6.
Тем не менее Таджикистан и Туркмения до сих пор получают наименьш ее количество грантов, причем американская сторона не посылает своих исследователей и преподавателей в
- 36 -
эти центрально-азиатские республики. Возможно, это объясняется тем же комплексом причин, которые долгое время препятствовали началу работы программы в этих центрально-азиатских республиках.
Реализация программы Фулбрайта повлияла на деятельность многих представителей академической среды в США и Казахстане: способствовала установлению неформальных контактов между ними, карьерному продвижению ученых и преподавателей, развитию науки, обмену образовательными технологиями, переменам в мировоззрении и ломке негативных стереотипов в отношении друг друга.
Так, американец Кейт Ростен (Keith Rosten) по итогам своего пребывания качестве фулбрайтовского профессора в Казахстане в начале 1990-х гг. написал книгу «Когда-то в Казахстане» («Опсе in Kazakhstan»). Книга представляет собой очерк жизни в республике в самом начале постсоветского периода — первые парламентские выборы, переход от рубля к тенге, проблемы простых казахстанцев, их отношение к своей истории и т. д.7 Таким образом, благодаря участию в программе Фулбрайта К. Ростен не только сам получил представление о Казахстане и казах- станцах, но способствовал тому, чтобы об этом узнали другие американцы. Программа Фулбрайта способствовала формированию основы для дружественных отношений между двумя странами и их народами.
В Казахстане продолжается реформирование всех сфер общественной жизни, поэтому ему необходим модернизационный опыт других стран. В частности, в казахстанском высшем образовании сейчас проводятся реформы по переходу на двухуровневую систему (бакалавриат/магистратура) и кредитную систему оценки знаний студентов8. В 2004 году министр образования и науки РК попросил фулбрайтовского профессора Дж. Натана (Jay Nathan) помочь министерству произвести оценку национальных стандартов программ управления частными компаниями по степеням магистра и бакалавра9. Опыт СШ А может быть особенно полезен для Казахстана, поскольку качество американского высшего образования считается одним из самых высоких в мире.
Экономика Казахстана нуждается в квалифицированных экономистах. Опыт Дж. Натана в качестве преподавателя менеджмента, который готов поделиться секретами своего мастерства со
- 37 -
своими казахстанскими коллегами, немаловажен в данном контексте. Дж. Натан проводит семинары по американским программам бизнес-образования, американской кредитной системе, американским методам преподавания и т. д. Как отметил сам профессор, работа, которую он делает, должна помочь «не только университету, но и экономике страны в целом, поскольку студенты, используя принципы менеджмента... будут способствовать модернизации страны в целом»10.
Для молодого государства, взявшего курс на построение рыночной экономики и демократического общества, серьезной проблемой является изменение мировоззрения. В данном контексте особенно важным является воспитание нового поколения, которому предстоит творить будущее своей страны. Демократический опыт США может стать очень полезным для будущих журналистов Казахстана. В 1997 году профессор У. Хикман (W. Hickman), прибывший в РК по программе Фулбрайта из Оклахомского государственного университета, преподавал журналистику в Казахстанском государственном университете. Работа с американским преподавателем способствовала созданию положительного образа американца и США в РК, вопреки негативным стереотипам времен «холодной войны». Очень важно то, что такое положительное восприятие складывается именно у журналистов — людей, которые будут формировать общественное мнение ".
Непростая ситуация в экономике Казахстана делает крайне затруднительным полноценное финансирование науки из государственного бюджета. Это касается даже научных изысканий, напрямую связанных с обеспечением национальной безопасности РК. Зарубежные фонды частично компенсируют тот финансовый вакуум, который образовался в сфере науки практически на всем пространстве бывшего СНГ. Так, исследовательница из Казахстана, выиграв стипендию фонда Фулбрайта в 1994—1995 гг. и установив контакты с университетом Мериленда, основала первый в РК центр изучения урегулирования конфликтов. В 1998 году она была уже президентом лаборатории по управлению конфликтами, а ее коллеги из университета Мериленда приезжали в Алматы с лекциями. Сотрудники данного центра публикуют исследования и проводят семинары по конфликтологии. Выпускница программы Фулбрайта была награждена премией СШ А и
— 38 —
КС за вклад в развитие демократии и гражданского общества Таким образом, программа Фулбрайта дала толчок очень важным для РК научным изысканиям, созданию исследовательского центра и карьерному росту ученых.
Налаживание связей с внешним миром уменьшает потери в ходе осуществления реформ, поскольку учиться на чужом опыте всегда дешевле, чем на своем собственном. Рост уровня знания английского языка среди населения в стране с переходной экономикой имеет большое значение для развития международных экономических, политических и культурных связей. Большое число ученых и преподавателей из СНГ, чьи научные интересы связаны с лингвистикой, приезжают в СШ А по программе Фулбрайта, чтобы улучшить свое знание английского языка и методики его преподавания. Повышение квалификации преподавателя означает более качественные знания его студентов. В 2000 году благодаря программе, Сапаркуль Мирсеитова провела 10 месяцев в университете Аризоны, где исследовала методы преподавания чтения на английском языке как способа развития навыков критического мышления. Она написала несколько статей по психолингвистике и языкознанию. Профессор кафедры языков, чтения и культуры университета Аризоны К. Гудмэн признался, что он многому научился у С. Мирсеитовой. Связи, налаженные с казахстанской исследовательницей, не прекратились с ее отъездом из США. К. Гудмэн и его супруга, преподаватель этой же кафедры, планировали приехать в Казахстан с лекциями ,3. Таким образом, программа Фулбрайта поспособствовала не только научному и профессиональному росту ученого и преподавателя, но и развитию международных контактов в сфере высшего образования и науки.
Программа Фулбрайта помогает американским учебным заведениям расширять их программы международного сотрудничества, обеспечивая прямое общение со специалистами из традиционно мусульманских стран. Осенью 2004 года колледжи Сент- Филипс и Сан-Антонио принимали Г.О. Абикееву, журналиста газеты «Мегаполис» из Алматы. Ее визит проходил в рамках новой программы фонда Фулбрайта, связанной с поддержкой глобального узнавания мусульманского общества и культуры (global understanding of Muslim society and culture). В программе визита Г. Абикеевой были занятия и просмотр фильмов по всемирной
- 39 -
истории, психологии, социологии, журналистике, истории искусства, встреча с профессорско-преподавательским составом и обмен методическим опытом.
Г.О. Абикеева — специалист по исследованию кино. В 2003 году она опубликовала книгу «Сердце мира: фильмы из Центральной Азии». Она преподавала курс по отражению истории культуры Центральной Азии в кинематографии в Гарвардском, Питтсбургском и Стетсоновском университетах. В заявке на получение гранта Г.О. Абикеева написала, что в ходе своих предыдущих визитов в СШ А она столкнулась с огромным интересом со стороны американских преподавателей и студентов по отношению к культуре, традициям, мировоззрению и религии населения Центральной Азии. Казахстанская исследовательница считает, что многое о стране можно почерпнуть из книг и газет, но кинематография — лучший способ понять людей. По ее мнению, визуальная информация дает возможность больше узнать о повседневной жизни, среде и эмоциях людей |4. Реализация новой программы очень важна для развития взаимопонимания между представителями разных народов, для ф ормирования более четких представлений об иной культуре, жизни, мировоззрении.
Республика Казахстан — молодое государство, в котором происходит сложный процесс реформирования всех сфер общественной жизни. Использование опыта других государств очень важно для успешности проводимых реформ. Программа Фулбрайта это одна из возможностей, благодаря которым осуществляется взаимодействие между Казахстаном и международным сообществом. Успешность внешних связей, в том числе и подобного рода, будет одним из факторов, определяющих стабильность внутреннего развития страны.
Очень важным фактором общественного развития является уровень развития науки и образования в стране. Деятельность программы Фулбрайта в Казахстане стала одним из факторов приобщения казахстанской интеллигенции к достижениям американской науки и американским образовательным технологиям. Благодаря этой и другим аналогичным программам, казахстанские многие ученые и преподаватели получают мощные финансовые и карьерные стимулы для дальнейшей работы, в то время как государство не может поддерживать науку и высшее образо
- 4 0 —
вание в том объеме, в каком это было во времена СССР. Статус фулбрайтовского стипендиата открывает перед ученым широкие возможности с точки зрения признания его заслуг другими фондами, поддерживающими науку и высшее образование.
Примечания
1 Trade with Kazakhstan. Mode of access: http://www.dfah-maeci.gc.ca/canadaeuropa/kazakhstan/tradewithkaz-en.asp.
2 Транспортные коридоры Казахстана. Режим доступа: http://www. transsystem. kz/rus/mdl_arch_year.asp?idx= 20&i=T69&lang—rus.
3 В Узбекистане растет численность населения. Режим доступа. h ttp ://cdf.gov .kg /ru /new s/cis/?dd= 6& m m —10& yy=2003& id=2702.
4 Рассчитано по данным: Численность населения 7 стран Сод р у ж е с т в а растет//Демоскоп weekly. 2005. 10—23 янв. (№ 185 186). Режим доступа: http://www.demoscope.ru/weekly/2005/0185/barom01.php.
5 Стрешнев Р. Трудный путь к стабильности и безопасности. Режим доступа: http://www.redstar.ru/2002/08/20_08/3_01.html.
6 Что значат для Ашхабада итоги выборов в США и Афганистане? Режим доступа: http://www.afganistan.ru/print/?id=3005.
7 См.: http://www.keithrosten.com/Once in Kazakhstan.8 Король Д.Ю. Смена приоритетов в образовательной политике
республики Казахстан (1990-2004 гг). Режим доступа: h ttp :// charko.narod.ru/tekst/an9/2_3.htmlII.3.
9 John’s University — Web Digest. Mode of access: h ttp :// digest.stjohns.edu/04-06-16_nathan.htmlSt.
10 Sadowski M. Fulbright scholar hits road for fourth time. Mode of access: http://www.zwire.com/site/news.cfm?newsid=l 1618600&BRD =2185&PAG =461 &dept_id=4l6046&rfi=6.
11 Collington Jason. Journalism prof receives Fulbright. Mode of access:http://www.ocolly.okstate.edu/issues/1997_Spring/970507/stories/fulbright.html.
12 1998—1999: Annual Report on the USA Fulbright Scholar Program / Prepared by the Council for International Exchange of scholars. P. 48.
13 Fulbright Scholar Progam: Annual Report 2000 / Prepared by the Council for International Exchange of Scholars. P. 47.
14 St.Philip’s College, San Antonio College to Host Visiting Fulbright Specialist from Kazakhstan. Mode of access: http://www.accd.edu/stories/ fullbright_sac_spc. htm.
- 4 1 -
Н.В. Сазонова (Волгоград)
АМЕРИКАНСКИЕ ОБМЕННЫЕ ПРОГРАММЫВ РОССИИ: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
В течение многих десятилетий основой взаимоотношений между СССР и США было взаимное соперничество во многих областях деятельности государства (экономической, политической, военной и т. д.). Однако, несмотря на имевшиеся противоречия по многим аспектам внешней и внутренней политики, существовали и общие интересы между нашими странами. В пользу этого говорит тот факт, что 27 января 1958 года в Вашингтоне было подписано первое соглашение между СССР и Соединенными Штатами в области научных, технических, образовательных, культурных обменов. В тот же год 17 американских и 22 советских участника обменных программ посетили СССР и СШ А соответственно. К сожалению, с нашей стороны данный договор использовался в недостаточной степени. Ежегодное количество участников, практически вплоть до конца 1980-х годов, было невелико, и их отбор проводился, что вполне естественно для того периода, не на конкурсной основе.
За более чем сорокалетнюю историю своего существования число обменных программ сильно возросло, как и возросло количество людей, вовлеченных в них. Наиболее известными и охватывающими большее число участников были и остаются такие программы, как «Программа стипендий Эдмунда С. Маски» (1992), «Программа Фулбрайта по обмену учеными» (1973), «Программа Фулбрайта-Кеннана для ученых в области гуманитарных и общественных наук» (2003) и некоторые другие. Все эти программы посвящены, в основном, научным, академическим обменам и исследованиям.
Увеличение числа обменных программ и их участников начинается с середины 1980-х годов. Это было связано с большими переменами, происходившими в нашей стране. Начавшаяся в 1985 году «перестройка» способствовала зарождению демократических процессов в России, что, в свою очередь, повлекло за собой расширение российско-американских отношений посредством личных контактов граждан двух государств.
В 1990-е годы начинают появляться программы, предназначенные для зарождавшегося тогда в России нового класса —
— 42 -
I
предпринимателей, занимающихся развитием малого и среднего бизнеса. В качестве примера можно назвать такие программы, как 11рограмма эффективного производства (1996), «Бизнес для России» (1994) и другие.
В последнее десятилетие XX века острота давнего соперничества несколько спала, стали появляться тенденции, говорящиео стремлении к взаимному сотрудничеству. Обменные программы между США и Россией являются сейчас одним из направлений во внешней политике Соединенных Штатов.
Сразу же следует отметить, что столь длительная эпопея деятельности американских обменных программ в нашей стране не дала тех результатов, на которые надеялись их инициаторы. Возникло множество проблем, которые тормозили работу программ. Все более острым и актуальным становится вопрос о необходимости внесения изменений в структуру деятельности обменных программ в России.
Для обсуждения возникающих проблем отделом прессы и культуры Посольства США был организован специальный российско- американский симпозиум «Подготовка к новому десятилетию программ обменов между США и Россией». В данном мероприятии, проходившем в Москве в марте 2004 года, приняли участие заместитель Госсекретаря США по образовательным и культурным связям Патриция Харрисон, Посол США в России Александр Вершбоу, более 100 ведущих представителей российских деловых и академических кругов, государственных учреждений, неправительственных организаций, а также выпускники американских обменных программ.
Одной из наиболее остро стоящих проблем является проблема сохранения как можно большего числа обменных программ, увеличив их эффективность при наметившемся уменьшении их финансирования американской стороной. Сокращение количества обменов не всегда выгодно для нашей страны, поскольку определить, какая из программ нужнее и эффективнее на данном этапе, достаточно сложно, что же будет в будущемпредсказать еще труднее.
Подобная ситуация возникает потому, что за последнее десятилетие XX века Россия достаточно сильно изменилась. В начале 1990-х годов наша страна находилась в глубочайшем политическом и экономическом кризисе. Отсутствие стабильной политической власти внутри страны не давали возможности эконо
- 4 3 -
мике развиваться по нарастающей. В стране еще не было достаточного количества людей способных заняться восстановлением разрушенных экономических, хозяйственных и инфраструктурных связей, зарубежные же предприниматели боялись вкладывать свои средства в столь нестабильное государство. К началу XXI века сложилась другая ситуация. Россия стала более стабильной как в политическом, так и в экономическом плане. В последние годы все больше внимания стало уделяться проблемам развития среднего и малого бизнеса, рыночным отношениям и т. д.
Идея постепенного сокращения финансирования обменных программ с Россией стала возникать в СШ А еще в середине 1990-х годов. Почему это стало происходить?
На наш взгляд, существует несколько предположений, которые в той или иной мере дают ответ на данный вопрос.
Одним из аспектов данной проблемы можно считать то, что правительственные структуры США, в частности Конгресс, стали выражать сомнение в необходимости тратить столь огромные деньги, вкладывая их в столь непредсказуемое государство, как Россия, поскольку неизвестно, что может произойти в этой стране. Демократические реформы и становление гражданского общества происходят очень медленно, постоянно пробуксовывая, а значит, основные цели обменных программ не достигнуты. Из этого может следовать вывод о низкой эффективности столь большого количества обменных программ и о необходимости сокращения их числа за счет снижения финансовой базы.
Кроме этого, принимая во внимание изменения во внешнеполитических приоритетах США и увеличение ассигнований на статьи, связанных с обороной и безопасностью, финансовая поддержка столь большого числа обменных программ слишком обременительна для, и без того дефицитного, бюджета Соединенных Штатов.
Другой аспект — отсутствие обратной реакции и выгоды для самих Соединенных Штатов (Да, мы вкладываем деньги в Россию, российские граждане приезжают в США на учебу, стажировку и т. п., а что же мы? Американцы реже бывают в России, следовательно, вложенные средства оправдываются лишь отчасти).
Одним из аспектов вопроса, почему происходят сокращения денежных ассигнований именно на российские обменные программы является то, что в конце прошлого — начале нынешнего столетия огромное внимание США привлекли бывшие советс
— 44 —
кие республики (особенно Украина, Молдавия, Грузия). Этому можно найти несколько объяснений. Во-первых, считается, что пострадавшие от развала СССР бывшие советские республики нуждаются в помощи не меньше, а в некоторой степени больше, чем Россия, и именно поэтому на них сосредотачиваются финансовые интересы США. Во-вторых, существует предположение, суть которого состоит в том, что Соединенные Штаты хотят ослабить положение России на международной арене путем ее частичной политической изоляции, и именно поэтому стараются оказывать помощь бывшим советским республикам, вкладывая в них средства. Таким образом, они (США) пытаются установить свое политическое влияние на постсоветском пространстве, которое Россия, в свою очередь, всегда считала и продолжает считать сферой своего влияния.
Трагедия И сентября 2001 года также отчасти повлияла на проблему финансирования обменных программ. На первый план в США, как и в других странах, выходит проблема безопасности. Происходит переориентирование внешнеполитических приоритетов С ИТА, что не лучшим образом сказывается как на финансировании обменных программ, так и на их работе вообще.
Так, одним из широко обсуждаемых в последние годы вопросов, отрицательно повлиявшем на реализацию обменных программ, является получение виз, позволяющих въезжать и находиться на территории той или иной страны в течение определенного периода времени. Эта проблема особенно обострилась в связи с террористическими угрозами и, как следствие этого, многочисленными процедурами по усилению мер безопасности как в Соединенных Штатах, так и в России, и усложнением процедуры выдачи виз.
Данная проблема может быть частично решена путем упрощения процесса выдачи виз участникам обменов и предоставления более доступной информации о процедуре получения виз. Процедура получения виз, особенно для поездок в США, очень длительная, трудоемкая и, на наш взгляд, не всегда оправданна и эффективна. Упрощение процедуры получения виз для участников обменных программ могут способствовать интенсификации процесса обменов, увеличению числа участников, поскольку именно процедура получения визы довольно часто становится «камнем преткновения» во всей программе.
Так, в результате усиления мер безопасности, сотни, если не тысячи иностранных студентов лишились возможности по
— 45 -
ехать на стажировку в Соединенные Штаты, которые, в свою очередь, также лишились определенных ассигнований в развитие собственного образования.
Тем не менее несмотря на все это проблема сокращения финансирования американцами обменных программ с нашей страной остается нерешенной. Как предотвратить сокращение числа российско-американских обменных программ?
В своем интервью Патриция Харрисон высказала следующее точку зрения : «Отношения с Россией всегда будут для нас очень важными. ...мы предлагаем изменить основу сотрудничества и двигаться от оказания помощи к равноправному партнерству. Обмен предполагает две стороны»1.
Данное высказывание, на мой взгляд, является наиболее рациональным решением проблемы финансирования российско- американских обменных программ. Переходя к софинансирова- нию обменов, Россия может даже в чем-то выиграть от такого положения. Во-первых, «равноправное партнерство» предполагает не только совместное финансирование программ, но и совместную разработку проектов и направлений этих программ. Во- вторых, но это уже в будущем, возможно создание собственно российских программ обмена, работающих как внутри России (на межрегиональном уровне), так и в рамках сотрудничества с ближним и дальним зарубежьем.
Именно в связи с этим вопросом (софинансирования) на проходивший симпозиум были приглашены представители российского бизнес-сообщества.
Отсутствие на начальном этапе деятельности обменов в нашей стране надлежащей законодательной базы является одной из причин низкого интереса российского бизнес-сообщества к участию и поддержке обменных программ.
Тем не менее следует отметить, что для России, особенно в начале 1990-х годах, само понятие «бизнес-сообщество» было еще чем-то новым и не совсем понятным для российских граждан, Средний и малый частный бизнес был еще практически не развит, а лишь начинал зарождаться. Государственные же предприятия не были заинтересованы в подобных частных инициативах, а точнее, они о них просто не знали. Возможно, это было упущением с американской стороны, а возможно, просто не было тогда условий и возможностей для проведения специаль-
- 4 6 -
пых маркетинговых исследований в среде зарождающегося российского бизнес-сообщества.
Выпускники же обменных программ, ставшие частными предпринимателями, которые могли бы заняться подобными вопросами, были не столь многочисленны, как сейчас, и более разрозненны. По причине отсутствия каких-либо координационных центров выпускники программ не имели возможности постоянно общаться друг с другом.
Что сыграло более важную роль в недостаточно высоком интересе зарождающегося российского бизнес-сообщества к оменным программам?
Возможно, причиной было отсутствие или слабое развитие технических средств общения (например, того же самого Интернета) инфраструктур, что не давало выпускникам программ, занимающимся частным бизнесом и заинтересованных в решении подобных вопросов, чаще встречаться и заниматься этими вопросами.
Отсутствие возможности постоянно поддерживать контак ты друг с другом отрицательно сказывалось и на самих программах обменов, поскольку снижало ценность тех знании и опыта, которые были получены выпускниками обменов как для каждого отдельного человека, так и для всего российского общества. Осознав необходимость и эффективность подобных сообществ, американцы стали способствовать их созданию в России. Одним из наиболее известных сообществ подобного рода является Ассоциация «Профессионалы за сотрудничество», которая действует в нашей стране уже на протяжении нескольких лет .
Необходимость создания различных общественных структур, способных создать координированную деятельность и наладить постоянные связи между выпускниками программ нарастала. Привлечение и лоббирование обменных программ в среде российского бизнес-сообщества (среди которых достаточно много выпускников различных программ обменов) на сегодняшний день реальная и крайне важная проблема.
Привлечение к финансированию или софинансированию отдельных программных направлений способствовало бы расширению возможностей лоббирования исследований в наиболее важных для России областях жизнедеятельности.
Малый процент участия в совместных программах можно объяснить еще и наличием такой проблемы как пассивность биз
- 4 7 -
нес-организаций, да и отдельных людей в вопросах общественного, политического и экономического устройства нашей страны. Эта болезнь российского общества (всех его слоев), от которой, по возможности, надо избавляться.
Одним из вариантов совместной деятельности российской и американской сторон может быть разработка специальных целевых программ, которые имеют ряд преимуществ. Во-первых, они четко сориентированы на какую-либо одну определенную сферу деятельности. Во-вторых, здесь более широкие возможности для новых инициатив отдельных людей или групп. В-третьих, подобные программы способны повысить интерес к себе со стороны заинтересованных структур и организаций, как коммерческих, так и общественных, что может способствовать увеличению числа обменных программ и интенсификации двусторонних контактов между физическими и юридическими лицами обоих государств3.
Одним из примеров успешного совместного сотрудничества между Соединенными Штатами и Россией в области обменных программ является Центр гражданских инициатив (ЦГИ). Эта американская некоммерческая неправительственная организация, основанная в 1983 году, была создана с целью поддержать политические и экономические преобразования в России. Программы ЦГИ способствуют развитию корпоративного партнерства и укреплению отношений между Россией и США. Центр оказывает широкий спектр информационных и консультационных услуг для руководителей и владельцев предприятий малого и среднего бизнеса; организует стажировки в США для руководителей и владельцев российских предприятий малого и среднего бизнеса более чем по 20-ти видам деятельности; осуществляет подбор квалифицированного персонала для российских и международных компаний. В настоящее время в нашей стране действуют семь офисов-партнеров: в Санкт-Петербурге, Волгограде, Екатеринбурге, Воронеже, Ростове-на-Дону, Дубне и Владивостоке. Данные офисы координируют работу 45 представителей, действующих практически во всех регионах России. Основными направлениями работы ЦГИ является обучение и информационная поддержка российских предпринимателей4.
Таким образом, если стоит проблема о сокращении финансирования обменных программ американской стороной и уменьшение самого числа программ, то существует возможность сохранить эти программы путем поддержки этих обменных про
_ 48 _
грамм российскими бизнесменами. Однако возникает вопрос: как привлечь, заинтересовать российское бизнес-сообщество в решении данной проблемы? С одной стороны, желание и возможности есть, но с другой — нет никаких гарантий, что эти средства будут использованы целенаправленно на поддержку именно обменных программ. С этой точки зрения, некоторая настороженность и апатия российской бизнес-элиты может быть объяснена отсутствием в нашей стране необходимого законодательства, защищающего интересы потенциальных спонсоров.
Как уже упоминалось выше, вопрос сокращения финансирования обменных программ американской стороной может быть связан с низким уровнем отдачи от этих программ. Число американцев, посетивших Россию, значительно ниже, чем число российских граждан, посетивших США. Так, за сравнительно небольшой период немногим более 10 лет более 50 тыс. российских граждан и 5 тыс. американцев приняли участие в академических и профессиональных обменных программах5.
Иными словами, существует значительный перекос в пользу российских граждан, что, естественно, не может устраивать американцев. В течение всего периода существования обменных программ между Россией и СШ А существует проблема некоторой односторонности обменных программ. С одной стороны, американцы готовы принимать у себя российских участников обменов, но в тоже время вопрос посещения России ими самими остается открытым. Следовательно, возникает проблема: почему американские граждане не хотят или не могут приехать в Россию?
Одна из причин связана с финансами. Всем известно, что обучение в Соединенных Штатах (особенно в высших учебных заведениях) — платное. Поездка на стажировку за границу очень дорогостоящее мероприятие, поскольку, несмотря на полученный грант на обучение в другой стране, американский студент вносит плату за обучение в своем университете (хотя сам обучается за пределами США), помимо этого возникает и масса других расходов.
Еще одной из причин, касающейся больше школьников и студентов, может быть низкий уровень знаний о России вообще у этих двух категорий потенциальных участников обменных программ, а также проблемы с доступом к информации о нашей стране, которая могла бы их заинтересовать. Например, в Интернете возможности получать не только общие сведения о России
- 4 9 -
(крупное государство на евразийском континенте и т. п.), а более интересные данные. Для этого в рамках совместного сотрудничества необходимо создавать англоязычные Интернет-сайты, посвященные различным аспектам истории, культуры, современной деятельности России и т. д. (например, Международное общество им. Владимира Соловьева — это неформальное сообщество людей, интересующихся российской культурой, философскими традициями и т. д. Данное сообщество было организовано в 1991 году в Москве представителями России, Соединенных Штатов и стран Западной Европы )6.
Серьезной причиной, препятствующей приезду американских студентов в Россию, является проблема зачета изучаемой дисциплины. В силу различий между образовательными системами наших государств, данный вопрос становиться достаточно острым. Решением проблемы так называемых «зачетных единиц» могут стать специальные договора между университетами двух стран, в которых данный вопрос был заранее оговорен. Так, например, у Волгоградского государственного университета существуют подобные договоры с Мэнсфилдским университетом (штат Пенсильвания) и Кентским университетом (штат Огайо), в рамках которого студентам засчитываются их курсы, прослушанные ими в России.
Нерешенной до сих пор остается и еще одна из наиболее важных и сложных проблем — проблема языкового барьера. Хороший уровень знания русского языка среди американских студентов встречается достаточно редко, что объясняется низким интересом американской молодежи к нашей стране, а также, возможно, отсутствием либо небольшим количеством соответствующих специалистов. В качестве возможных вариантов постепенного решения данной проблемы можно выделить следующие. Во-первых, можно привлечь большее количество американских студентов (а возможно и школьников) в Россию путем увеличения в российских высших и средних учебных заведениях числа курсов по разным предметам на английском языке. Подобное может только приветствоваться. Да и раньше, и сейчас основная часть курсов в высших учебных заведениях и в школах читается на русском языке. Это, естественно, резко ограничивает число американцев, имеющих возможность и желающих участвовать в программах обмена с Россией. Чтение курсов (особенно касающихся истории, культуры, политической деятельности, языка и т. д. на
- 50 -
шей страны) на английском языке могло бы привлечь к участию it обменных программах американских студентов, интересующихся Россией, но не имеющих хорошего знания русского языка. Гак, например, в Волгограде на базе Волгоградского государственного университета уже на протяжении нескольких лет идет работа над программой «Russian Studies». В рамках данной программы для иностранных студентов читаются несколько курсов на английском языке. В настоящее время уже читаются такие курсы, как «История России», «Русская философия Серебряного века», «История внешней политики России», «Русская интеллигенция в литературе XIX века» и ряд курсов по изучению русского языка, также сейчас разрабатывается курсы, касающиеся современной России («Современная политика России», «Внешняя политика России и проблема безопасности» и др.). Данные курсы помогут американским студентам лучше узнать и понять Россию, вызовут у них интерес к дальнейшему изучению нашей страны и привлекут большее число американских учащихся.
Волгоградский государственный педагогический университет в рамках сотрудничества с Ramapo College (штат Нью Джерси) на протяжении 6 лет осуществляет разработку и электронный обмен совместными курсами на английском языке, преподаватели ВГПУ также по программе обмена посещают СШ А для чтения разработанных ими курсов российским и американским студентам, обучающимся в данном колледже.
Подобные эксперименты полезны и для российских студентов и школьников, они помогали бы им совершенствоваться в английском языке, что, в свою очередь, повысило бы их шансы в обменных программах. Отсутствие подобных курсов в нашей стране можно объяснить тем, что не всегда специалист по России в какой-либо области знаний владеет английским языком в необходимом объеме для составления и чтения на нем своего курса. Это еще одна из многих проблем, которые возникают в связи с языковыми трудностями у организаторов и участников обменных программ между Россией и Соединенными Ш татами1.
Что же касается старшего поколения, здесь вопрос необходимо рассматривать несколько в другом аспекте. Основной проблемой этой категории людей являются предрассудки и стереотипы, оставшиеся еще с периода существования Советского Союза и «холодной войны». Решить эту проблему окончательно в
- 51 —
ближайшем будущем вряд ли удастся, но необходимо продолжать попытки преодолеть и этот барьер.
Для решения данной проблемы можно использовать несколько вариантов. Во-первых, необходимо использовать в качестве возможных разрушителей существующих стереотипов выпускников обменных программ. Для этого можно организовывать специальные собрания, на которых американцы среднего возраста могли бы получить ответы на интересующие их вопросы, или проводить презентации, где бы выпускники программ представляли бы общность ценностных, культурных ориентиров двух стран и необходимость дальнейшего совместного сотрудничества в различных областях или решения схожих проблем. Во-вторых (хотя это потребует некоторых дополнительных расходов), организовывать специальные обменные программы для людей старшего поколения. Это могли бы быть как просто туристические обмены, так и в рамках какого-либо культурного мероприятия (например, съезды филателистов и т. п.).
Указанные выше причины, конечно, не являются единственными и характерными только для американского общества. Однако вопрос, как привлечь американских граждан в Россию, остается открытым до сих пор.
Одним из вариантов решения возникающих проблем может быть привлечение, как многие считают, неиспользуемых или мало используемых ресурсов распространения информации о программах, а именно, выпускников обменных программ и лиц, занимающихся администрированием подобных программы. Их предлагается привлекать к распространению информации, которая могла бы «заинтересовать американские семьи, принимающие российских студентов, в поездках в Россию»8. Подобная деятельность может осуществляться путем проведения небольших презентаций или информационных дней в американских средних и высших учебных заведениях, возможно даже с привлечением администраций и преподавательского состава школ и университетов. Это могло бы повысить информированность американской молодежи о существовании подобных обменных программ и привлечь их внимание и интерес к нашей стране.
Естественно, осуществление всего выше предложенного возможно лишь при постоянном соответствующем финансировании обменных программ. Совместное финансирование обменов российской и американской сторонами будет способствовать расши
— 52 -
рению взаимных связей между нашими государствами. Естественно, вопросы распределения сфер финансирования каждой из стран должны оговариваться и решаться тоже совместно, с учетом возможностей и интересов той или другой стороны-партнера.
Двусторонние отношения — это не только отношения между двумя государствами, это, прежде всего, отношения между отдельными людьми, общественными движениями, коммерческими компаниями и т. д. Все они в процессе общения обогащают друг друга чем-то новым, вносят динамику, что-то изменяют, расширяют области двусторонних контактов.
Таким образом, вопрос, почему возможно сокращение ф инансирования обменных программ с американской стороны, остается открытым.
Скорее всего, истинная причина подобного решения частично впитала в себя все выше приведенные объяснения и предположения. Сплетение всевозможных факторов касающихся внутри- и внешнеполитических и экономических интересов и проблем обоих государств, изменения, произошедшие в обеих наших странах — все это и является наиболее вероятной причиной принятия подобного решения и возникающих в его результате проблем в эффективной реализации обменных программ между Россией и США.
Примечания
1 Харрисон П. «Если сосредоточиваться на громких именах, рискуешь упустить из виду суть» / / Известия. 2004. 26 марта.
2 Полную информацию см. на сайте: http://www.msu.ru.3 По материалам российско-американского симпозиума, про
ходившего в Москве в мае 2004 года. Режим доступа: h ttp .//www.usembassy.ru/bilateral/bilateralr.php?record_id=symposium_groups.
4 Полную информацию см. на сайте Центра гражданских инициатив. Режим доступа: http://www.ccirussia.ru.
5 Remarks — Exchanges Symposium, Opening Plenary Session Alexander Vershbow, U.S. Ambassador to Russia, Moscow, 2004.03.25. Modeof access: http://www.usembassy.ru/bilateral/statement.php?record_id=83.
6 http://members.valley.net/~transnat/solsoc.html.7 По материалам российско-американского симпозиума...8 Предложения рабочих групп. Режим доступа: ht tp: / /
www.usembassy.ru/bilateral/bilateralr.php?record_id=symposium_groups.
ИСТОРИЧЕСКАЯ РЕТРОСПЕКТИВА
И. И. Курилла (Волгоград)
РУССКИЕ ИНЖЕНЕРЫ В США В 1830-е гг.(ЗА ВЕК ДО ФУЛБРАЙТА)
К числу общепризнанных заслуг основанной сенатором Уильямом Фулбрайтом программы обмена относится расширение круга иностранных ученых и профессионалов, посещающих Соединенные Штаты. Такие поездки не только помогают лучше понять другую страну, поколебать устоявшиеся стереотипы, но и получить новые знания, приобрести новый взгляд на область собственной профессиональной деятельности.
Неудивительно, что закрывающие собственные страны режимы обречены на застой и отставание, тогда как программы модернизации, как правило, связаны с приглашением иностранных экспертов и направлением собственных специалистов за границу — в страны, лидирующие по показателям развития техники и экономики в данный исторический период. Так было в России начала XVIII века, когда Петр Великий отправлял русскую молодежь учиться в Голландию, так случилось и в 1830-е гг., в период царствования императора Николая I, когда лучшие русские инженеры были отправлены в США. Именно на этих инженеров по возвращении в Россию легла задача технического перевооружения Российской империи.
В конце 1830-х гг. правительство Николая I дало старт модернизации России, включавшей строительство железных дорог, внедрение парового двигателя, расширение начального образования и ряд других мер. Самодержец хотел вытащить империю на новые технические позиции, сохранив ее политическую систему и идеологию нетронутой. Российское правительство решило опереться в выполнении этой программы на американскую помощь. Англия, бывшая ведущим источником технологий
- 54 -
н ту эпоху, оставалась в то же время главным политическим соперником Российской империи. Николай не хотел попадать в какую бы то ни было зависимость от Великобритании. Серия командировок русских офицеров в Соединенные Штаты в конце 1830-х гг. привела к постройке за океаном пароходов для русского флота, к решению царя опереться на американских специалистов в его главном начинании — постройке петербурго-московс- кой железной дороги, а также заложила основы сотрудничества двух стран в предстоявшие бурные десятилетия, отмеченные Крымской войной, Великими реформами в России и гражданской войной в США.
Первый знак новой политики был подан в ходе аудиенции нового американского посланника Дж.М. Далласа в августе1837 года, когда император Николай сообщил тому, что собирается «направить несколько морских офицеров в Соединенные Штаты учиться военно-морскому строительству и науке»1.
Обещание царя было исполнено незамедлительно. По всей видимости, уже во время разговора Николая с Далласом в Соединенных Штатах или на пути туда находился штабс-капитан И.С. Д м итриев2, написавший в подробном отчете: «Я посетил все порты, как принадлежащие правительству Соединенных Штатов, так и те купеческие Адмиралтейства, которые встречались мне на пути при переезде из одного места в другое; был на озерах Erie и Ontario и на реке Ohio до мест Синеннатти и Луизвилль. — Старался везде собирать сведения и делал мои подробные замечания относительно способа строения всякого рода судов как военных так и купеческих. <...>
Так как употребление параходов на реках и озерах в Америке для облегчения средств путешествия и транпортирования товаров внутренней торговли есть одно из замечательнейших произведений Американского народа, то я в особенности обращал на этот предмет внимание... Так что ежели в случае введения подобных судов на водах и в нашем Отечестве, я научюсь и должен буду дать верный отчет строения и употребления пароходов на реках в Америке; которые в конструкции своей, скорости хода и силе машин разнетвуют противу тех употребляемых доныне в Европе»3.
Иван Сергеевич Дмитриев (?—1881) к моменту своей американской поездки был уже известным кораблестроителем.
В 1834—1836 гг. на Николаевской верфи он построил два корабля, после чего и был командирован на три года в Англию и Северную Америку для усовершенствования своих познаний по кораблестроению4.
Отчеты дают хорошее представление о дотошности русских офицеров и их стремлении не упустить из виду ничего действительно важного.
Через несколько месяцев после Дмитриева за океан отправился капитан 2-го ранга Иван Иванович фон Ш анц 5. В мае1838 года он докладывал А.А. Бодиско: «Для обозрения казенных Адмиралтейств и главных купеческих верфов, посещены мною города Бостон, Ньюйорк, Филадельфия, Балтимур, Вашингтон и Норфолк. <...>
Идучи на пароходах из Новой Орлинг вверх по рекам М иссисипи и Охио, посетил я города Начес, Виксбург, Луисвиль, Синсинати и Вылинг, в которых местах о тамошних превосходных речных пароходах, о их машинах и устройствах вообще, собраны мною полные сведения»6.
В следующем году еще два офицера Корпуса корабельных инженеров, капитан Пипин и подпоручик Шарубин путешествовали по США, изучая пароходы, доки и военно-морские сооружения 7. Их работа оказалась такой важной, что русский посланник А. Бодиско настоял на продлении их командировки на год и повышении годового жалования с 250 до 350 фунтов стерлингов 8. Свою деятельность за первый год пребывания в США русские офицеры охарактеризовали в рапорте на имя посланника: «Мы посетили уже почти все порта по берегам Атлантическим расположенные, как то: Норфолк, Вашингтон, Балтимур, Ф иладельфию, Нью-Йорк и Бостон. — Занимаясь в оных во исполнение наших инструкций обозрением как военных, так и партикулярных верфей и производящихся на оных судостроении, — а равно и разных других заводов и мануфактур, — входя во все подробности работ как собственно по кораблестроению, так и прочим механическим частям к нему соприкосновенным, и вообще до инженерного искусства относящимся. Ознакомились с системою пароходства Северных рек Америки, системою их построения и механизмам, сколько время и местные обстоятельства дозволяли. Составили подробные описания здешних военных верфей с их устройствами, образа производства работ, а
— 56 -
равно и судов, Американский флот составляющих. Снимая с дела и моделей и составляя рисунки и чертежи всему заслуживающему внимания, — и что только не превышало нашей возмож-I юсти приобрести»9.
Пипин и Шарубин закупили в США большое количество чертежей и несколько машин, в том числе «ледопробивную машину удивительной силы», после чего подали прошение остаться в Нью- Йорке на время строительства там парохода по русскому заказу, на что получили разрешение руководства российского флота .
Флотские инженеры не проходили мимо любой возможности изучить все новое, что встречалось им в Соединенных Ш татах, будь то устройство тюрьмы или способ минерализации мяса ". Среди новых знакомств русских офицеров был и молодой оружейник Сэмюель Кольт, который производил в то время эксперименты по укреплению побережья и подводным взрывам .
Нахлынувшим в Америку командированным инженерам всемерно помогали сотрудники немногочисленной российской миссии. Особую признательность И. Дмитриев высказывал в адрес секретаря посольства Е. Кремера «за его постоянное содействие в трудах моих, ибо в противном случае, я при всем моем усердии не мог бы сделать того, что ныне к совершенному моему удовольствию имею счастие нести в Отечество»13. Иван фон Ш анц также отметил чрезвычайную важность помощи осведомленного Кремера: «Возвративши из запада в Вашингтон... в начале апреля был готов оставить Америку, но желание Поверенного в делах г- на Кремера познакомить меня с новыми важными усовершенствованиями по части пароходных машин, над которыми тогда в тайне производились опыты, заставило меня остаться еще на более месяца в Нью-Йорке. - Как господин Кремер в сем успел, и как полезны для России могут быть эти усовершенствования, Вашему Превосходительству самому хорошо известно»14.
Наибольшим энтузиастом использования опыта американского пароходостроения для перевооружения русского флота оказался капитан 2-го ранга Иван фон Ш анц, установивший доверительные отношения с А. Бодиско. Он (видимо, привлекая в союзники секретаря миссии Е. Кремера) сумел убедить нового посланника в важности такого предприятия. Во всяком случае, в мае 1838 года А.А. Бодиско писал К.В. Нессельроде: «Если существует в Соединенных Штатах предмет, заслуживающий всего
- 57 -
нашего внимания, и который достиг здесь замечательной степени совершенства, то это, безусловно, навигация при помощи пара. Количество и разнообразие машин, чрезвычайная быстрота, с которой пироскафы проходят расстояния, все это поистине удивительно, и, вернувшись недавно из Англии, я не колеблясь отдаю предпочтение американским пароходам»15.
Поездки и изучение опыта кораблестроения увенчались решением русского правительства построить в Соединенных Штатах быстроходное паровое судно для Балтийского флота Российской империи. И. фон Ш анц в новом звании капитана 1-го ранга был назначен представителем российского правительства на постройке «Камчатки», а позже стал капитаном этого парохода, считавшегося лучшим судном Балтийского флота.
В середине лета 1839 года А. Бодиско, узнавший из частных писем о скором возвращении в Америку фон Ш анца с приданным ему в помощь лейтенантом фон Флотовым, ездил в Нью- Йорк в надежде встретить его сразу по прибытии |6. Посланник поторопился, но ожидал не напрасно: 28 июля с борта «British Queen» в Нью-Йорке сошли офицеры корпуса путей сообщения П. Мельников и Н. К раф т|7.
Одновременно с подготовкой к постройке парохода для Российского флота Николай решил сделать важнейший шаг к модернизации империи — соединить железной дорогой Санкт- Петербург и Москву. Столкнувшись с возражениями министра финансов Канкрина и главноуправляющего путями сообщения Толя, император решил изучить международный опыт. Наиболее интересным представлялся пример Соединенных Штатов, как по сравнимой с Россией обширности территорий, так и по климатическим особенностям.
Не прошла бесследно и активная деятельность в Соединенных Штатах морских инженеров Пипина и Шарубина, собиравших за океаном всяческую информацию о новейших изобретениях и конструкциях. «Резолюциею на докладе главноуправляющего путями сообщений его величество не соизволил окончательно разрешить вопрос о железных дорогах... с тем вместе, имея в виду развитие устройства сих дорог в Америке, повелено послать для осмотра их двух надежных офицеров»18.
Весной 1839 года, получив от Пипина переданные через Бодиско и Нессельроде чертежи и описание водопровода, постро-
— 58 —
снного через реку Потомак, главноуправляющий путями сообщения и публичными зданиями граф Толь, «изъявив благодарность за сообщение сих сведений, присовокупил, что с Высочайшего соизволения Государя Императора, в июне сего года отправляются в Америку двое отличнейших инженеров Корпуса пул ей сообщения для осмотра там всех достопримечательностей в отношении к различным системам внутренних сообщений»19.
В результате этого решения летом 1839 года два русских офицера, инженеры департамента путей сообщения подполковник П.П. Мельников и полковник Н.О. Крафт были направлены в Соединенные Штаты для изучения американской системы железных дорог. Павел Петрович Мельников (1804—1880) был в то время преподавателем Института корпуса инженеров путей сообщения и признанным специалистом в области железнодорожного дела. Еще в 1835 году он опубликовал небольшую работу о железных дорогах20 и начал читать соответствующий курс в институте. Позднее он вспоминал, как в 1837 году был на 15 месяцев командирован «для путешествия по всей Европе с целью изучения инженерного дела, а через год по возвращению отправлен был с той же целью и на тот же срок в Соединенные штаты Америки»21.
Николай Осипович Крафт (1798—1857) — преподаватель того же института, работавший в ведомстве путей сообщения (в частности, он разрабатывал проект соединения каналом Волги и Дона)2-.
В отличие от Морского министерства, несколько раз продлевавшего командировку Пипина и Ш арубина и во второй раз отправившего за океан фон Ш анца, Министерство путей сообщения и публичных зданий строго ограничило поездку своих офицеров одним годом: «При столь важном поручении и при ограничении срока пребывания Полковника Крафта и Подполковника Мельникова в чужих краях одним только годом, Штаб- Офицерам сим необходимо содействие и указание способов к успешному выполнению возложенного на них поручения, со стороны особ, более знакомых с местными обстоятельствами; — писал Нессельроде Бодиско, — по сему я вменяю себе в обязанность отнестись к Вашему Превосходительству с покорнейшею просьбою, принять Г г. Крафта и Мельникова, по прибытии их в место пребывания Вашего, в особенное покровительство ваше, и доставить им все возможные способы и удобности к обозрению
- 59 -
всех достойных примечания работ и сооружений по той части, для изучения которой они посылаются»23.
В архиве российского посольства в Вашингтоне сохранился план, который потом лег в основу как отчета, так и серии статей, написанных П.П. Мельниковым для ведомственного «Журнала путей сообщения»: «Согласно с инструкциею данною начальством полковнику Крафту и подполковнику Мельникову, они в течение десятимесячного их пребывания в Соединенных Штатах, занимались изучением различных вопросов, относящихся к внутренним сообщениям; — таким образом, объехав большую часть линий внутренних сообщений Северной Америки, они старались ознакомиться с системою построения каналов, гидростроительных сооружений <нареках?>, мостов, речных пароходов и железных дорог, не упуская из виду различные механические приборы служащие для сокращения времени и издержек при производстве работ, а также обращая внимание на заведения для снабжения городов водою и для освещения их газом.
По всем сим предметам приобретены подробные чертежи, модели и мемории. — особенное внимание сих офицеров было обращено на железные дороги и речные пароходы, как предметы которые по их мнению могут иметь ближайшее и полезное применение к улучшению внутренних сообщений России»24.
Задача Крафта и Мельникова облегчалась тем, что их предшественники проделали большую работу и установили полезные контакты в Соединенных Штатах. Крафт докладывал Бодиско, что «находящиеся сдесь (так в тексте — И. К.) по Высочайшему повелению офицеры Корпуса Корабельных Инженеров Пипин и Шерубин оказали нам также услуги доставлением различных чертежей... речных пароходов и машин и познакомив нас с морскими инженерами»25.
Одним из важнейших вопросов, ответ на которые искали М ельников и Крафт, был вид локомотивов, которые следовало предпочесть для использования в русских условиях.
Среди первых выводов М ельникова и Крафта было предпочтение американских локомотивов английским: «Мы полага- ем5 писал в своем отчете Мельников, — что при определении среднего груза поездов с товарами и исчислении стоимости движения их по железной дороге, назначаемой для перевозки большого количества грузных товаров, какова например дорога меж
— 60 -
ду С. Петербургом и Москвою, надобно принимать за основание расчетов машины системы Американских локомотив»26.
Для американских заводчиков это был шанс получить огромный заказ от русского правительства, что создало для инженеров уникальный шанс не просто познакомиться с американскими заводами, но и устроить испытания паровозов для их сравнения между собой.
Крафт писал в своем отчете, что «заведение Болдвина есть самое обширное в Соединенных Штатах... Заведение Норриса хоть менее обширно, но не уступает Болдвину с совершенстве постройки паровозов... Иствик и Харрисон недавно еще завели в Ф иладельфии машинное производство, но уже построили много паровозов, которые прочностью, силою, изобилием парообразования и простотою конструкции не уступают лучшим паровозам Норриса и Болдвина»27. В результате исследований Мельников также пришел к выводу о том, что «лучшее единение условий для возки больших грузов, из числа всех машин, какие я видел в Соединенных Штатах», представляет паровоз «Gowan and Marx», производства Истуика и Гаррисона28. Более того, Мельников настаивал, что «ежели бы машины были делаемы в России, в заведении, учрежденном при самой железной дороге, то не было бы необходимости в дубликатах, и сверх того ценность их не увеличивалась бы расходом за доставку их из Америки. К тому же, так как рабочие и материал стоят здесь гораздо дешевле, нежели в Соединенных Штатах, то пола[га]ть должно, что устроиваемые дома машины системы Г. Нориса, могли бы обходиться значительно дешевле нежели сколько требует за них Г. Норис»29. Что же касается Истуика и Гаррисона, то эти господа «выражали готовность поселиться в России, для учреждения фабрики локомотив, ежели б им были предложены достаточно выгодные условия, предложение это можно бы иметь в виду в случае нужды, ибо тот и другой, суть молодые люди весьма предприимчивые и отлично знающие свое дело; сверх того, не связанные еще большим заведением они могут переместиться с меньшим пожертвованием и потому на выгоднейших для Правительства кондициях, нежели заводчики в большом виде как Норис или Болдуин»30.
Вернувшись в Россию, инженеры предложили использовать опыт американских специалистов для постройки железной дороги между Санкт-Петербургом и Москвой. В результате реше
- 6 1 -
ние о строительстве дороги было принято. На должность главного консультанта строительства (фактически технического руководителя, так как никто из русских руководителей не имел практического опыта такого строительства) был приглашен американский знакомый М ельникова и Крафта Дж.В. Уистлер. Контракт на изготовление подвижного состава для дороги получили Истуик, Гаррисон и братья Уайнансы.
Исследовавшая историю правительственной политики в области строительства железных дорог в России Н.С. Киняпина пришла к выводу, что именно отчеты П.П. Мельникова и Н О. Крафта «заставили царское правительство перейти от общих рассуждений о назначении железных дорог к решению конкретных вопросов о характере, направлении и сроках железнодорожного строительства»31.
Что же до русских инженеров и офицеров, работавших в Соединенных Штатах во второй половине 1830-х гг., то практически все они в последующем заняли ведущие позиции в своих областях. И.С.Дмитриев стал в конечном итоге председателем кораблестроительного отделения морского технического комитета, Н.О. Крафт и П.П. Мельников руководили строительством петербурго-москов- ской железной дороги; Крафт потом стал ее первым руководителем, а П.П. Мельников стал позже министром путей сообщения.
Россия начала модернизацию с постройки в Америке большого военного парохода, равного которому не было в тот момент у самих Соединенных Штатов. На военную значимость железных дорог указывал П.П. Мельников. В этом сказалась разная логика модернизации: в СШ А паровой двигатель внедрялся первоначально в пассажирских и грузовых перевозках, тогда как Российское правительство, для которого модернизация была государственной задачей, подчиняло экономические нужды военным соображениям.
Именно поэтому первыми русскими инженерами в СШ А были офицеры флота и Корпуса путей сообщения. Их было совсем немного в 1830-е годы. Но эти люди привезли в Россию навыки и знания, почерпнутые ими во время американской командировки, по их настоянию и выбору в Россию приглашались в последующем американские эксперты и консультанты. И значение их командировок очень велико, причем не только для Российской империи, выступавшей реципиентом передовой американской технологии.
- 6 2 -
Россия оказалась первой страной, признавшей в Соединенных Штатах технического лидера тогдашней эпохи. Ни французы, ни немцы, ни, конечно же, англичане середины XIX века не обращались к американской экспертизе в собственных модер- низационных начинаниях. Именно такое признание заложило основы сближения двух стран в 1840—1860-е годы.
Примечания
1 Dallas G.M. Diary of George Mifflin Dallas, While United States Minister to Russia 1837 to 1839, and to England 1856 to 1861 / Ed. by Susan Dallas. Philadelphia, 1892. P. 11.
2 Во всяком случае, в рапорте, написанном 1 мая 1838 г., Дмитриев отчитывается о «10-ти месячном пребывании» в Америке, что предполагает его приезд туда в июле 1837 г. (Дмитриев — Бодиско,I мая 1838 г. / / АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 469.1838. Д. 222. JI. 52).
3 И.С. Дмитриев — А.А. Бодиско, 1 мая 1838 г. / / АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 469.1838. Д. 222. JI. 52—53.
4 По возвращении И. Дмитриев руководил строительством множества судов для российского Черноморского флота, в 1858 году (когда по результатам Крымской войны Черноморский флот перестал существовать) был переведен в Петербург, в 1864 году, несмотря на возраст, вновь был командирован за границу для изучения железного судостроения, в июне 1868 года назначен председателем кораблестроительного отделения морского технического комитета, в 1880 году произведен в корабельные инженер-генералы с назначением членом адмиралтейств-совета (Российский биографический словарь. Т. Дабелов — Дядьковский. Спб., 1905. С. 454-455).
5 Шанц И.И. (1802—1879) совершил в 1834—1836 гг. кругосветное плавание на военном транспорте «Америка», после чего был направлен в Соединенные Штаты.
6 И. фон Шанц - Бодиско, 9 мая 1838 г. //АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 469.1838. Д. 222. Л. 56—56 об.
7 См.: Binder F.M. American Shipbuilding and Russian Naval Power, 1837-1846 / / Military Affairs. 1957. Vol. 21, № 2. Summer. P. 81.
8 АВПРИ. Ф. Посольство в Вашингтоне. On. 512/3. Д. 41. Л. 10—II об., 12—12 об., 15—15 об., 19—19 об., 237—237 об. 265—265 об.
9 Пипин и Шарубин — А.А.Бодиско, рапорт. 15 марта 1839 г. //АВПРИ. Ф. Посольство в Вашингтоне. Оп. 512/3. Д. 41. Л. 265—265 об.
10 А.А. Бодиско — А.С. Меншикову, 2/12 ноября 1839 г. / / АВПРИ. Ф. Посольство в Вашингтоне. Оп. 512/3. Д. 41. Л. 393—394 об.; Меншиков —
- 6 3 -
Бодиско, 16 февраля 1840 г. (на бланке Канцелярии Морского министерства, №2762) / / АВПРИ. Ф. Посольство в Вашингтоне. Оп 512/3 Д. 42. Л. 251.
11 Шарубин - Бодиско, 27 февраля 1840 г. //АВПРИ. Ф. Посольство в Вашингтоне. Оп. 512/3. Д. 43. Л. 78,79. '
'■ Bradley j. Guns for the Tsar: American Technology and the Small Arms Industry in Nineteenth-Century Russia. De Kalb, 111., 1990. P.54.
13 Дмитриев - Бодиско, 1 мая 1838 г. //АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 469.1838. Д. 222. Л. 53 об.
14 И. фон Шанц — Бодиско, 9 мая 1838 года //АВПРИ. Ф Канцелярия. Оп. 469.1838. Д. 222. Л. 56 об.
15 Бодиско — Нессельроде, № 7. 2/14мая 1838г. //АВПРИ Ф Канцелярия. Оп. 469.1838. Д. 222. Л. 77—81.
16 А. Бодиско — К. Нессельроде, № 28. 21 июня/3 июля 1839 г. / / АВПРИ. Ф. Канцелярия. Оп. 469.1839. Д. 217. Л. 227.
17 А. Бодиско — К. Нессельроде, № 28. 19/31 июля 1839г. //АВПРИ Ф. Канцелярия. Оп. 469.1839. Д. 217. Л. 230.
IS [Мельников П.П.] Начало железнодорожного строительства в России / / Мельников П.П. Сведения о русских железных дорогах / Публ. М.Крутикова// Красный архив. 1940. Т. 99. С. 164.
19 Департамент внутренних сношений МИД — А.А. Бодиско, 25 мая 1839 г. Исх. № 3721 / / АВПРИ. Ф. Посольство в Вашингтоне Оп. 512/3. Д. 41. Л. 317 об.
20 Мельников П.П. О железных дорогах. Корпуса инженеров путей сообщения майора Мельникова. С. Петербург: В тип. Глав, управления путей сообщения и публичных зданий, 1835.
21 [Мельников П.П.] Начало железнодорожного строительства в России / / МельниковП.П. Сведения о русских железных дорогах / Публ. М.Крутикова// Красный архив. 1940. Т. 99. С. 135.
22 Российский биографический словарь. Т. Кнаппе — Кюхельбекер. СПб., 1903. С. 419.
23 Нессельроде — Бодиско, 8 июня 1839 г. (на бланке Департамента внутренних сношений МИДа, № 4120) / / АВПРИ. Ф. Посольство в Вашингтоне. Оп. 512/3. Д. 43. Л. 7 об. — 8.
24 <Документ без заглавия> / / АВПРИ. Ф. Посольство в Вашингтоне. Оп. 512/3. Д. 43. Л. 5.
25 Н.О. Крафт — А.А. Бодиско, № 44.4/16 ноября 1839г.//АВПРИ. Ф. Посольство в Вашингтоне. Оп. 512/3. Д. 43. Л. 20 об.
26 [Мельников П.П.] Описание в техническом отношении железных дорог Северо-Американских Штатов. Корпуса инженеров путей сообщения Подполковника Мельникова. 1841 года. Ч. IV. Отд. V. Численные данные относительно железных дорог и применение их к дороге между Петербургом и Москвою. С. 26—27. (Рукопись) / / Редкий
- 6 4 -
фонд Библиотеки Петербургского государственного университета мутей сообщения (ПГУПС).
27 [Крафт Н О ] Водные и сухопутные пути Пенсильвании.1839 и 1840 г. Составлено полковником Крафтом. (Рукопись). С. 239— 241 / / Редкий фонд Библиотеки Петербургского государственного университета путей сообщения (ПГУПС).
28 [Мельников П.П.] Описание в техническом отношении железных дорог Северо-Американских Штатов. Корпуса инженеров путей сообщения Подполковника Мельникова. 1841 года. Ч. IV. Отд. V. Численные данные относительно железных дорог и применение их к дороге между Петербургом и Москвою. С. 34—36. (Рукопись) / / Редкий фонд Библиотеки Петербургского государственного университета путей сообщения (ПГУПС).
29 Там же. С. 113-114.30 Там же. С. 116.31 Киняпина Н.С. Железнодорожный вопрос в политике само
державия 20—50-х гг. XIX в. / / Ученые записки Горьковского государственного университета. Серия историко-филологическая. 1964. Вып. 72, т. 2. С. 790.
О.Ю. Редькина (Волгоград)
ПРОБЛЕМА РЕЭМИГРАЦИИ МОЛОКАН ИЗ США В РОССИЮ В 1920-х гг.
И СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО
Во второй половине XIX — начале XX вв. религиозная эмиграция из Российской империи в Северную Америку привела к складыванию компактно проживавших на территории Канады и СШ А групп старого русского сектантства — духоборцев, молокан, субботников; протестантов — меннонитов, штундистов, баптистов *. Религиозная ситуация и государственно-церковная политика в России кардинальным образом меняются после революций 1917 г., что привело к возникновению религиозной реэмиграции. До настоящего времени данная проблема остается малоизученной как в отечественной, так и зарубежной историографии. Лишь как фрагментарные упоминая в немногих работах можно встретить сообщения о возвращении русских сектантов из Америки в Россию в 1920-х годах2. При этом в основном внимание уделя
лось реэмиграции духоборцев Канады. Политика советского государства в вопросе реэмиграции молокан из США в годы нэпа в СССР не была предметом специального изучения историков и религиоведов. В связи с вышесказанным представляет определенный интерес исследование причин, стимулировавших реэмиг- рантские настроения в среде молокан США в 1920-х гг., разработка государственными структурами советской России проектов переселения и участия сектантов Америки во внутренней колонизации юго-востока страны, отношение к данным планам молокан, хода и итогов реэмиграции молокан.
Основными источниками, позволяющими достаточно подробно осветить названный выше круг проблем, являются материалы фондов Ц И К СССР (ГАРФ. Ф. 3316), СНК СССР (ГАРФ. Ф. 5446) и СН К РСФСР (ГАРФ. Ф. 130), протоколы заседаний Постоянной комиссии СТО СССР по трудовой сельскохозяйственной и промышленной иммиграции и эмиграции, ее переписка с ведомствами и Центральным бюро Общества технической помощи советской России (ГАРФ. Ф. 364), проекты договора с молоканами на пользование земельными угодьями в Сальском округе Донской области, разрабатывавшиеся Главным концессионным комитетом при СНК СССР (ГАРФ. Ф. 8350); докладные записки о политических настроениях и экономическом состоянии групп старого русского сектантства в США, отложившиеся в фонде НКЮ РСФСР (ГАРФ. Ф. А-353) и личном фонде А.И. Клибанова (ОР РГБ. Ф. 648); переписка Наркомзема РСФСР с КомСТО по вопросам реэмиграции религиозных групп (РГАЭ. Ф. 478).
В 1921 г. складывается благоприятная обстановка для возвращения групп русского сектантства и старообрядчества из-за границы в Россию. Окончание гражданской войны, законодательное закрепление принципов свободы совести и отделения церкви от государства было дополнено особым курсом большевиков по отношению к «сектантам-коммунистам» и гонимым при царском режиме религиозным группам3. Важнейшим шагом стало создание осенью 1921 г. при Главсовхозе Наркомзема Организационной комиссии по расселению сектантов (Оргкомсекта). Его основной задачей было предоставление сектантам земель для устройства хозяйственных объединений на особых договорных условиях с Правительством РСФСР. Сектантам предполагалось передать все совхозьг за исключением тех, которые были агроба
з е -
ими; использовать все пустующие земли. В состав комиссии вошлиВ.Д. Бонч-Бруевич, представители наркоматов и сектантов. В начале октября 1921 г. состоялось заседание Комиссии, на котором в качестве возможных мест заселения сектантов предлагались 615 тыс. десятин в Донской области, 250 тыс. десятин в Ставропольской 1убернии, 250 тыс. десятин в Терской области, 150 тыс. десятин в Черноморско-Кубанской области. Комиссия решила обратиться ко всем сектантам с призывом вернуться в Россию4. 5 октября 1921 г. воззвание Оргомсекта к сектантам и старообрядцам было распространено по стране тиражом в 50 тыс. экземпляров. В нем религиозные группы, пострадавшие от притеснений царских властей, призывались включиться в строительство социализма5. Планировалось создание сектантских районов, где сельское хозяйство строилось бы изначально на коллективистских основах. Эти районы должны были стать показательными по уровню сельскохозяйственного производства, применению новых коллективистских форм груда и быта на практике. Вопросами переселения религиозных групп занимался Отдел колонизации и переселения Наркомзема и Постоянная комиссия СТО по трудовой сельскохозяйственной и промышленной иммиграции и эмиграции (далее — КомСТО).
Советское государство было заинтересовано в первую очередь в переселении материально обеспеченных групп, которые могли принести с собой не только трудовой потенциал, но и значительные капиталы, технику и т. д. Уже в сентябре 1921 г. советское правительство во главе с Лениным считало переселение духоборцев и молокан Америки «архиважным делом»6. Начиная с 1922 г. КомСТО велись переговоры о переселении духоборцев Канады и молокан США. Деятельное участие в подготовке реэмиграции из Америки принимало Общество технической помощи Советской России США и Канады (далее ОТПСР). Эта организация начала свою деятельность в 1919 году. В СШ А и Канаде в это время проживало около 300 тыс. русских и выходцев из России, которые были слабо интегрированы в американское общество. Кроме того, русская фракция в компартии США в 1919 г. составляла 15 тысяч человек 1. К своему I Национальному съезду ОТПСР уже имела 50 локальных отделов. На съезде в июле 1921 г. было избрано Центральное бюро (далее — ЦБ О ТП СР)8. Одним из направлений деятельности ЦБ ОТПСР ста
- 67 -
ло выявление потенциальных реэмигрантов из числа бывших выходцев из России. К таковым относились духоборцы, молокане, меннониты, проживавшие в СШ А и Канаде 9. По подсчетам Наркомзема, в СШ А проживало 300—500 тыс. немцев, эмигрировавших из Поволжья в СШ А |0. Наркомзем предполагал, что вывоз капиталов из Америки может стать серьезным фактором восстановления сельского хозяйства в Н ем республике “ . ЦБ ОТПСР изучало состояние хозяйств потенциальных реэмигрантов, возникновение разногласий внутри религиозных групп, связи с единоверцами в России 12. М онопольное право на перевозку реэмигрантов и паломников согласно циркуляру КомСТО № 4553 от 9 декабря 1924 г. имел Союзфлот |3, что давало дополнительную прибыль государству.
Одним из центров реэмиграции русских религиозных групп могли стать США и Мексика. Наиболее многочисленные группы старого русского сектантства и протестантов, выходцев из России, проживали в штате Аризона у г. Феникс — 500 человек, в Калифорнии (в Сан-Ф ранциско и округе — 4 тыс. человек, в Лос-Анджелесе — 5 тыс.), в Мексике (г. Ансенада и Гваделупа — 500 человек). По конфессиям они делились следующим образом: молокан — 1 500 человек, баптистов — 1 500 человек, субботников — 1 000, Новый Израиль — 1 000 и около 1 000 бывших сектантов, уже вышедших из общин, но сохранявших родственные связи |4. Однако реальным центром религиозной реэмиграции в СССР стал только штат Калифорния. Уже с 1921 г. отделение ЦБ ОТПСР вело активную работу среди молокан Лос-Анджелеса и Сан-Франциско. 30 ноября 1921 г. прошло общее собрание молокан и баптистов в г. Сан-Ф ранциско, где была образована I Калифорнийская земледельческая коммуна ОТПСР 15. Целью данного объединения был переезд в Советскую Россию для устройства там показательных сельских хозяйств. Собрание направило своих представителей Афанасия Каютенко и Ивана Селезнева с прошением во ВЦИК разрешить скорейший переезд на родину, так как безработица заставляет тратить средства, которые можно будет использовать для подъема хозяйства в СССР |6. А. Каютенко представил советскому правительству специальный доклад, в котором обрисовал сложную ситуацию положения сектантов в США. С одной стороны, подчеркивалось, что массив желающих вернуться в Россию значителен — 10 000 человек. Среди
- 68 -
причин стремления к реэмиграции назывались предсказание о непременном возвращении в Россию духовных вождей, экономический кризис в США, рост безработицы, трудности культурной интеграции в американское общество (сохранение традиционной одежды, поведения, незнание английского языка), развал семей под влиянием жизни в больших городах, письма единоверцев с Кубани, описывающие хорошие условия жизни. Единственным препятствием, по мнению А. Каютенко, оставалась боязнь сектантов привлечения их к службе в Красной армии. Авангардом реэмиграции называлась коммуна «Калифорния», которая состоит из 25 семей (110 человек), обладающая капиталом в 25 150 долл. и сельскохозяйственными машинами 17. По сведениям И. М. Трегубова, занимавшего пост инструктора Наркомзема по организации сектантских коммун, в Сальский округ из Калифорнии в 1922 г. за свой счет переселилось 270 молокан
Несмотря на негативное отношение части сектантов к ОТПСР, Бюро продолжало свою работу по подготовке групп реэмигрантов, сумело организовать и отправить первую группу из молокан 2 мая 1923 г. в СССР, не дожидаясь разрешения КомСТО. Молокане сами закупили сельскохозяйственные машины, переплатив при этом, отправили груз. Позже ЦБ ОТПСР пришлось предпринимать меры для возвращения разницы переплаченной суммы 19.
В 1923 г. реэмиграционная политика начинает связываться с концессионной политикой в СССР. В связи с этим КомСТО, Главконцесскомом и Наркомземом была сделана весной 1923 г. попытка разработать проект типового договора на передачу в срочное пользование земли сельскохозяйственным иммигрантам20. Проект договора был разработан представителями Наркомзема. Юрисконсульт Главконцесскома 7 мая 1923 г. признал его как в целом, так и по статьям согласным с утвержденным Главконцесскомом типовым договором на сельскохозяйственные концессии 21. Проект договора стал предметом серьезного обсуждения между Главконцесскомом, КомСТО и Наркомземом. Главконцесском рассматривал его на своих заседаниях дважды — 10 и 18 мая 1923 года.
Проект предусматривал передачу в арендное пользование на 24 года группе молокан из СШ А 24 тыс. десятин в северо- западной части Западного коннозаводства Сальского округа Донской области. Земельный массив должен быть поделен на 10 участков по 2 400 десятин в каждом. На этих участках образовыва
- 6 9 -
лись земельные хозяйства по 40 дворов. В случае недостаточного количества реэмигрантов молокане из Америки могли пригласить вступить в члены своего коллектива молокан, переселившихся из Карса, но число последних не должно превышать 25 %. Половина земельного массива сразу же отводилась для пастбищ и лугов. На второй половине разрешалось выращивать хлеба и кормовые травы.
Согласно п. 5 молокане должны были ввезти из США не менее 10 комплектов тракторов, пяти гарнитур моторных молотилок, семи жнеек, 15 сенокосилок, двух сноповязалок, одного комплекта оборудования для мельниц, не менее 30 чистокровных верховых маток и 20 английских жеребцов в возрасте от 4 до Шлет. Расходы по переезду и устройству на месте водворения группа молокан должна была провести за свой счет. Молокане могли рассчитывать только на общие для переселенцев и сельскохозяйственных иммигрантов льготы. Получая земельный массив во временное пользование, молокане обязывались содержать находящиеся в нем дороги, колодцы, пруды, древесные насаждения и т. д.22 Группа обязана была страховать имущество и скот, могла добывать необходимые для хозяйства песок, глину и камень, но не для продажи. Согласно п. 13 через три с половиной года молокане каждого участка должны быть иметь не менее60 плодовых маток донских, кабардинских и калмыцких пород и по 4 жеребца-производителя. Все работы по коневодству молокан должны были находиться под строгим контролем Управления коневодством Наркомзема, инспекции кавалерии военного ведомства. Помимо лошадей, группа молокан должна была к концу3 года аренды иметь не более 300 голов крупного рогатого скота и 600 голов овец 23.
Вызвала разногласия формулировка п. 12, запрещавшая в проекте Наркомзема сдачу пастбищ молоканами третьим лицам в аренду без разрешения на то в каждом случае правительства 24. С данной формулировкой согласился 10 мая 1924 г. Главконцес- ском 25. КомСТО предлагала более мягкую формулировку: «группа молокан не имеет права допускать на заповедных (нераспаханных) площадях выпас каких бы то ни было животных, не принадлежащих непосредственно этой группе»26.
Спорным оказался п. 16 о размере арендной платы. В проекте Наркомзема выплаты по аренде предполагались в натуральном
— 70 —
виде. Начиная с 6 года аренды с каждого участка должно было сдаваться молоканами по 20 лошадей для кавалерии (из них 10 лошадей в виде арендной платы и 10 по средним ремонтным ценам) и 3 бугая. За сданных сверх плана лошадей и крупный рогатый скот Наркомзем выплачивал бы суммы по средним ремонтным ценам (не выше рыночных цен). Только в случае отказа земельных органов от покупки молокане имели право продать сверхплановых лошадей на рынке. За невыполнение плана устанавливался денежный штраф: за первых 5 несданных лошадей — по двойной цене лошади, свыше 5 — в пятикратном размере 27.
На первом заседании Главконцесскома были внесены поправки в п. 16. Арендная плата устанавливалась золотых рублях, размер которой не должен быть ниже платы, взимаемой с сельскохозяйственных концессий Круппа. За каждую десятину ежегодно уплачивалось 2 руб. 80 коп. золотом. За 24 года аренды молокане должны были выплатить за 24 000 десятин 1 515 000 руб. Размер выплат должен быть следующим: 1 год аренды —2 500 руб., 2 год — 6 000 руб., 3 год — 11 300 руб., 4 год —30 000 руб., 5 год - 40 000 руб., 6 год - 67 000 руб., с 7 по24 годы — по 81 000 руб. ежегодно. Натуральные взносы, оговоренные в проекте Наркомзема, предлагалось сравнить с арендной платой шестого и последующего годов и соответственно внести их в размер арендной платы. Если стоимость подлежащих сдаче лошадей и бугаев окажется превышающей размер арендной платы данного года, то излишек засчитывается группе молокан в счет последующих арендных взносов. Если напротив, стоимость скота будет ниже арендной платы, то недостающую часть группа молокан либо покрывает деньгами, либо другими продуктами своего производства по средним рыночным ценам 28.
Против таких условий выступили КомСТО и Наркомзем. Главконцеском был вынужден с ними согласиться. На своем заседании 18 мая 1923 г. Главконцеском признал, что арендная плата молокан должна быть ниже, чем взимаемая с концессий Круппа. В силе оставлено указание Главконцескома о возможности взимания аренды в золотых рублях начиная со 2 года пользования так, чтобы к 6 году она взыскивалась бы в полном размере. С другой стороны, по желанию правительства СС СР, аренда могла взиматься и поставками определенного количества и качества лошадей, стоимость коих будет соответствовать стоимости
71 -
арендной платы. В проект был добавлен пункт о государственном кредите молоканам на 30 тыс. бревен на обычных условиях29.
Спор между ведомствами вызвал и вопрос о том, кто должен заключать договор. В типовых договорах Главконцескома именно он заключал договоры с концессионерами. КомСТО считала необходимым предоставить Наркомзему заключать договоры с иммигрантами по утвержденному Главконцескомом типовому договору на земельные участки не более 10 тыс. десятин и в пределах установленного постановлением СТО 2 февраля 1923 г. земельного фонда иммиграции в 220 тыс. десятин без отдельного в каждом случае вынесении таковых договоров на рассмотрение и утверждение Главконцесскома 30. 24 мая 1923 г. представитель молокан И.М. Селезнев направил в Главконцесском письмо с просьбой о предоставлении его группе таких же льгот, как для молокан, переселившихся в Сальский округ из Карса (Турция). Подчеркивая ге затраты, которые будут произведены молоканами при переезде, говорил о том, что п. 5, 13, 16 представляются невыполнимыми. И. М. Селезнев просил уменьшить количество поставляемых лошадей, аренды, освободить от оплаты землеустроительных работ, предоставить лес для жилых построек на льготных условиях3|.
Аналогичное письмо поступило и в Наркомзем. Ответ был дан 31 мая 1923 г. за подписями начальника Центромелиозема Андреева и Центрозема Тендзекадзе. В нем назывались предельные уступки Наркомзема молоканам: по п. 5 — молокане должны ввезти из США 20 чистокровных английских жеребцов; по п. 13 — к концу шестого года на каждый участок молокане должны иметь по 40 маток и 3 верховых жеребцов, а к концу 9 года — не менее 60 маток и 4 жеребца; по п. 18 — в счет аренды с каждого участка начиная с 6 года молокане должны сдавать по 15 лошадей, а с 9 года — по 20; по п. 29 Наркомзем разбивает массив на участки бесплатно, прочее же земельно-хозяйственное устройство ведется за счет молокан. Вводился дополнительный пункт о государственном кредите на лес: за 30 тыс. бревен молокане без процентов выплачивали их стоимость начиная с 8 года аренды в течение последующих 6 лет (с 8 по 11 годы аренды — по 15 % стоимости, с 12 по 13 годы — по 20 % стоимости). Лес молокане должны были заготовить сами в указанных земельными органами лесничествах. Условия Наркомзем объявил окончательными, требовал от представителей молокан дать ответ в течение 7 дней. Отсутствие ответа расценивалось как отказ
— 72 -
от ведения переговоров, после чего участок будет сдан другим претендентам 32. 7 июня 1923 г. представитель I образцовой молоканской артели И.М. Селезнев подписал договор на пользование 24 тыс. десятин в Сальском округе33, но переселение этой группы так и не состоялось. ЦБ ОТПСР сообщало 27 июля 1923 г. в КомСТО, что договор заключенный Наркомземом и Селезневым не приемлем для молокан Лос-Анджелеса, так как они не желают заниматься коневодством. Позиция самого И. М. Селезнева была двойственна: он отговаривал возвращаться в Россию своих родственников, а остальных молокан усиленно призывал к такому ш агу34.
Несмотря на неудачу, ЦБ ОТПСР продолжало активно работать среди молокан Калифорнии, сообщало КомСТО, что в августе 1923 г. настроения молокан за отъезд растут, просило прислать в адрес молокан специальное приглашение от М.И. Калинина 35. Кроме того, молокане хотели узнать отзывы об условиях жизни и труда уже переселившихся в Сальский округ единоверцев 36. ЦБ ОТПСР неоднократно сообщал КомСТО о недовольстве молокан условиями переселения в Сальский округ, обязательным разведением коней для Красной армии 37. КомСТО на рубеже лета — осени 1923 г., в свою очередь, не раз писала в Наркомзем о своей готовности изменить договор с молоканами, дать им свободу выбора в организации хозяйства, отказаться от пункта обязательного коневодства38. Но структуры Наркомзема иначе решили данный вопрос. Управмелиозем соглашался только на некоторое сокращение требований по коневодству в Сальском округе либо на отведение молоканам земель в другом месте 39. КомСТО предполагала в случае принципиального несогласия молокан наделить их землей в Поволжье40.
В Наркомземе и КомСТО в связи с переплетением переселенческой политики и политики концессионной боролись две тенденции в вопросе о формах ведения хозяйства реэмигрантами: индивидуальной или коллективной. В записке Наркомзема подчеркивалось, что при заселении 150 000 десятин в Поволжье иммигрантам и реэмигрантам не предъявлялось требование коллективной обработки земли, могли быть основаны и индивидуальные хозяйства, но проводить переселение необходимо было только в групповом порядке, когда договор о переселении заключался с переселенческим товариществом. Обязательным также было наличие у переселенцев опыта хозяйствования в засушливых рай
_ 73 -
онах41. Несмотря на то, что председатель КомСТО В.А. Смолья - нинов еще в октябре 1923 г. высказывался за разрешение одиночной реэмиграции42, все же КомСТО в 1923—1924 гг. продолжала требовать только коллективного въезда, экономической обеспеченности групп для переезда и первоначального устройства без кредитов от СССР; организации на арендуемых землях в первую очередь коллективных хозяйств (артелей, коммун) с применением механизированных средств обработки земли, которые стали бы показательными для остального крестьянства43. Борьба двух точек зрения завершилась победой второй из них.
Реэмиграция молокан Лос-Анджелеса осенью 1923 г. была отложена из-за неясной ситуации, сложившейся с их представителем в СССР. Молокане получили известие, что И.М. Селезнев арестован. По сообщению КомСТО в ЦБ ОТПСР, он был замешан в уголовной истории, арестован за кражу, но 26 августа 1923 г. его освободили без суда. Власти заявляли, что считать его жертвой антимолоканской кампании нет оснований44. В октябре 1923 г. И.М. Селезнев, передоверив исполкому Объединенных молоканских общин (переселенцы из Карса в Сальский округ) дело устройства молокан-реэмигрантов из Америки, уехал на Кавказ. Исполком Объединенных молокан, не имея никаких известий из Америки, отказался от продолжения решения этого дела. Вопрос оставался открытым и в январе 1924 года 45.
Группа молокан из Сан-Франциско оказалась более настойчивой. Ее представители Фетисов, Агапов и Лоскутов 19 сентября 1923 г. подали ходатайство об аренде 800 десятин земли в Сальском округе 46. По договору, заключенному с Наркомземом29 октября 1923 г., коллективу из 192 молокан было сдано в аренду на 24 года 850 десятин земли, причем земли духоборцев и молокан, переселившихся из Карса не были затронуты47. Расчет арендной платы за землю по годам был следующим (см. табл.):
Расчет арендной платы за землю по годамСроки платежей За 1 десятину За 850 десятин
1 -й год - _2-й год 10 коп. 85 руб.3-й год 60 коп. 510 руб.4-й год 1 руб. 20 коп. 1 020 руб.5-й год 2 руб. 50 коп. 2 125 руб.с 7-го по 24-й год 3 руб. 30 коп. 53 295 руб.
- 74 -
Итого за 24 года аренды молокане должны были заплатить арендной платы 57 045 рублей48.
В октябре 1923 г. из Сан-Ф ранциско прибыли 28 человек с тракторами и машинами. В связи с тем, что участок был явно недостаточен по площади для ведения коневодства, молокане вновь обратились к земельным органам с просьбой разрешить им организовать зерновое хозяйство и садоводство49. Данный вопрос слушался 17 марта 1924 г. в Коллегии Наркомзема, но решение осталось прежним.
29 октября 1923 г. уполномоченный Наркомзема на юго- востоке сообщал в отдел Госземимуществ о том, что группа молокан из Сан-Ф ранциско активно взялась за дело. Она помогла слабым хозяйствам молокан, переселившимся из Карса, при уборке хлебов50. Группа, занимая 850 десятин, осенью 1923 г. вспахала 70 десятин, засеяла — 50 десятин. В апреле 1924 г. у коллектива было 7 лошадей, 15 голов крупного рогатого скота, 21 голова мелкого рогатого скота и 150 штук птицы 51. Весной 1924 г. молокане вспахали 80 десятин, засеяли — 60 52. Таким образом, хотя группа молокан и была достаточно обеспеченной сельскохозяйственным инвентарем и скотом, все же при малой ее численности вряд ли было возможно освоить всю арендованную площадь без продолжения переселения.
Осенью 1923 г. ЦБ ОТПСР сообщало КомСТО, что молокане СШ А не готовы к отъезду, среди них много консерваторов. Но все же ЦБ ОТПСР организовало группу «Сектант», которая вышлет ходоков в СССР, предупреждая сразу, что это не будет массовое переселение53. В декабре 1923 г. представитель Бюро продолжал работу и среди молокан в Лос-Анджелесе. Он предлагал молоканам вновь послать ходоков в Россию и подыскать другой участок земли, отмечая, что среди молокан значительное число готово переселиться к единоверцам в Россию немедленно. В связи с этим, КомСТО запрашивалась им о возможности переселения молокан в местности, населенные их единоверцами в СССР, без предварительной посылки ходоков на места. ЦБ ОТПСР просило дополнительно выслать список свободных участков в молоканских селениях для ведения индивидуального хозяйства 54. Однако ни одна государственная структура, участвовавшая в подготовке реэмиграции не пошла на нарушение уже выработанных правил. Кроме того, КомСТО пресекало любые попытки решения воп
- 75 -
росов о реэмиграции помимо него. КомСТО в январе 1924 г. сообщала Наркомзему, что по ее сведениям молокане СШ А получили приглашение на переселение в Сальский округ от Ростовского земельного комитета на лучших условиях, нежели чем в договоре, проведенном КомСТО и Наркомземом через Глав- концесском. КомСТО требовала от Наркомзема расследовать это дело и принять все меры по пресечению возможных контактов местных органов власти с иммигрантами минуя Ком С ТО 55. Расследование было проведено, но «Ростовский комитет земледелия» обнаружен не был. Управление же уполномоченного Н аркомзема РСФ СР на юго-востоке сепаратно никаких предложений молоканам не посылало56.
В 1924 г. вопрос о широком переселении молокан из СШ А продолжал находиться в основном в стадии рассмотрения. Обсуждались как условия переселения, так и регионы возможной реэмиграции. В частности, желали переселиться из Южной Калифорнии и Северной Мексики свыше 2 500 человек, из Северной Калифорнии — 300 человек, из штата Аризона — около 500 человек. Группа общей численностью до 3 500 человек просила Наркомзем выделить долгосрочную ссуду в 1 млн золотом в валюте на переезд и лесоматериалы для строительства жилья на новом месте. При этом предполагалось привезти с собой инвентарь и семена на 500 тыс. рублей. Отдел кооперации Наркомзема заявил, что просимая ссуда не обеспечена хозяйственным имуществом реэмигрантов; пароходствам придется платить 750 тыс. валютой, а возврат ссуды будет осуществлен только через 8 лет в натуральной форме. Государство может приобрести на таковую ссуду на 50 % больше инвентаря, чем везут реэмигранты, который при этом будет собственностью государства. В связи с вышесказанным реэмиграция сектантов на их условиях для государства не выгодна и обременительна. Наркомзем может согласиться на реэмиграцию только в случае самостоятельной оплаты сектантами своего проезда; ссуда будет выделена в советских дензнаках на приобретение инвентаря и устройство в пределах РС Ф С Р57.
В феврале 1924 г. в СССР прибыли ходоки от молокан, желавших переселиться в Вологодскую губернию58. Но в февра- ле-марте 1924 г. на заседаниях КомСТО рассматривался вопрос о переселении молокан только на юго-восток59. Весной-летом 1924 г.
— 76 -
продолжалось переселение отдельных семей молокан в Сальский округ60. Обычным было наличие значительного багажа и капиталов при переезде. Например, семья молокан Добрыниных (8 человек) привезла личный багаж 12 мест стоимостью 700 долларов, груза на 650 долларов, наличного капитала 1 200 долларов. Кроме того, через Промбанк на имя Добрынина посылалась еще тысяча долларов С Ш А 61. Однако в целом трудности с реализацией имущества, дороговизна переезда, несогласованность условий договора об аренде, желание и сектантов, и советского государства извлечь максимальную выгоду от реэмиграции привели к тому, что не-молоканская реэмиграция в СССР массовой так и не стала.
Затягивавшаяся реэмиграция, нежелание сектантов вести хозяйство на условиях концессионных договоров сказались на изменении условий колонизации. В 1924 г. КомСТО признает Поволжье первоочередным регионом в иммиграционной сельскохозяйственной политике. С другой стороны, учитывая перенаселенность северных уездов Саратовской губернии, КомСТО отмечала, что пустующие земли могут быть в скором времени заняты, поэтому переселение из других губерний признавалось не выгодным. Кроме того, Поволжье и юго-восток были местом хлебного производства и экспорта, сельскохозяйственного отходничества для крестьян малоземельных и аграрноперенаселенных губерний. Необходимо было максимально быстрое восстановление зернового хозяйства, но у местного населения не было живого и мертвого инвентаря для его восстановления. В связи с этим признавалось более целесообразным в южные правобережные уезды привлекать арендаторов-концессионеров, которые должны поднять пустующие земли в результате ведения интенсивного хозяйства на небольших площадях, с привлечением собственных капиталов, сельскохозяйственных машин и последних достижений агрономической науки. Основного капитала на создание хозяйства требовалось до 60—65 рублей золотом на одну десятину и оборотных — до 30 рублей62.
В 1924 г. Наркомзем и подкомиссия КомСТО совместно вносят уточнения в план расселения в засушливых районах Поволжья и юго-востока РСФСР реэмигрантов из Северной Америки. Наркомзем выделял 150 тыс. десятин для этой цели. В Самарской и Саратовской губерниях (часть Пугачевского и Новоузенского
- 7 7 -
уездов) — 50 тыс. десятин; в Царицынской (Николаевский уезд) —25 тыс. десятин; в Сальском округе — 20 тыс. десятин; в Ейском районе Донского округа Северо-Кавказского края — 10 тыс. десятин; в Ставропольском округе — 25 тыс. десятин; в Терском округе — 20 тыс. десятин63. Согласно инструкции КомСТО по подбору и отправке реэмигрантских групп было определено общее число иммигрантов и реэмигрантов для поселения в Поволжье и на Северном Кавказе: в Самарской губернии — 5 ООО человек; в Саратовской губернии 3 500; в Царицынской — 2 500; в Северо-Кавказской области — 12 500. Коллективы переселенцев должны были иметь средства в размере не менее 50 руб. на десятину при коллективной обработке и 60 руб. на десятину при индивидуальной обработке м. Для изучения земельных ресурсов Поволжья была создана Поволжская колонизационно-мелиоративная экспедиция (далее — Экспедиция). Одной из основных задач ее работы стало привлечение в Поволжье и на юго-восток иммигрантов и реэмигрантов65. 15—17 марта 1925 г. прошло совещание представителей Экспедиции и Самарского губернского землеустроительного совещания. Было решено включить в колонизационный фонд в Самарской губернии Самарский, Бузулук- ский, Пугачевский уезды; в Саратовской губернии — Новоузен- ский уезд; в Царицынской губернии — Николаевский, Л енинский уезды и 2-й Донской, Хоперский, Усть-Медведицкий округа; в Астраханской губернии — Волго-Ахтубинскую пойму, дельту р. Волга и Калмыцкую областьб6. Таким образом, переселенческий фонд увеличивался за счет традиционных мест компактного проживания ф упп старого русского сектантства (особенно молокан) и старообрядчества. Однако это не сдвинуло с мертвой точки вопроса о массовом возвращении молокан из С ИТА в Россию.
1927 г. стал годом сворачивания переселенческой и реэмиг- рационной политики в целом и религиозной в том числе. Свою роль при этом сыграл целых комплекс различных причин: экономических, внешне- и внутриполитических. Важнейшей из них было то, что во второй половине 1920-х гг. в результате быстрого роста населения вновь возникает проблема аграрного перенаселения в европейской части России 67. Так, только в Армавирском округе Северо-Кавказского края в середине 1926 г. насчитывалось 26 тыс. безземельных крестьян, которые стремились переселиться в Сальский, Терской и Ставропольский округа68.
- 7 8 -
Органы земледелия не могли уже удерживать в зарезервированном состоянии земли для сектантов, переселение которых растягивалось иногда на неопределенные сроки. Повлияло на прекращение иммиграционной и реэмиграционной деятельности международное коммунистическое движение. В частности, она крайне негативно оценивалась Компартией Америки, гак как ослабляла «революционный потенциал» в США и Канаде 69. Своеобразной точкой в реэмиграции в СССР стало упразднение КомСТО 28 февраля 1927 года70. Дела КомСТО ликвидированы к 1 марта 1927 г.; функции ее распределены между другими государственными органами СССР. Отныне разрешение приглашения из-за границы рабочих и служащих решал ВСНХ СССР по соглашению с НКТ СССР, Н К И Д СССР, ОГПУ, НКВД, НКВТ, Н К Р К И 71.
На рубеже 1920—1930-х гг. происходит угасание в среде русского сектантства за границей реэмигрантских настроений. Этому способствовали вновь возникшая религиозная эмиграция из СССР (меннонитов, духоборцев и молокан), сведения о преследованиях в СССР верующих, о раскулачивании, коллективизации. Религиозная реэмиграция стала одной из половинчатых, не доведенных до конца мер нэпа, полное осуществление которой могло бы вернуть России раз и навсегда ее граждан, утраченных в результате недальновидной религиозной политики российского государства в конце XIX — начале XX века.
Примечания
1 См. подробно: Оболенский (Осинский) В. В. Международные и межконтинентальные миграции в довоенной России и СССР. М., 1928. С. 58—59, 75; Ипатов А.Н. Меннониты: вопросы формирования и эволюции этноконфессиональной общности). М., 1978. С. 46, 84 85 и др.; Башкирова Г., Васильев Г. Путешествие в Русскую Америку. М., 1990. С. 67; Нитобург Э.Л. Русские религиозные сектанты и староверы в США / / Новая и новейшая история. 1999. № 3. С. 34—55; и др.
2 Малов П.Н. Духоборцы, их история, жизнь и борьба. Париж, 1948. Кн. 1. С. 140,243-244, 305—309; Рыбин С.Ф. Труд и мирная жизнь. И с т о р и я духоборцев без маски. Сан-Франциско, 1952. С. 184 185 (фото № 52); Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. М., 1994. Т. 2. Ч. I. С. 143; Эткинд А. Русские секты и советский коммунизм: Проект Владимира Бонч-Бруевича / / Минувшее: Исторический альма
- 79 -
нах. Вып. 19. М.; Спб., 1996. С. 306; Крапивин М.Ю., Лейкин А.Я., Дал- гатов А. Г. Судьбы христианского сектантства в Советской России (1917- конец 1930-х годов). СПб., 2003. С. 202-204.
5 См. подробно: Эткинд А. Русские секты и советский коммунизм... С. 272—319.
4 РГАЭ. Ф. 478. Оп. 7. Д 174. Л. 2-3.5 Революция и церковь. 1922. № 1—3. С. 54—56.6 Крапивин М.Ю., Лейкин А.Я., Далгатов А.Г. Судьбы христи
анского сектантства... С. 79.7 ГАРФ. Ф. 364. On. 1. Д. 24. Л. 8.8 Там же. Л. 54.9 Там же. Д. 11. Л. 221, 244, 246, 300.10 РГАЭ. Ф. 478. On. 1. Д. 1790. Л. 257-258." Там же. Д. 1856. Л. 12.12 ГАРФ. Ф. 364. On. 1. Д. 11. Л. 244.13 Бывший Русфлот. ГАРФ. Ф. 364. Оп. 8. Д. 9. Л. 71.14 ГАРФ. Ф. А-353. Оп. 5. Д. 237. Л. 223.15 Там же. Л. 229. По другим данным собрание прошло 20 ноября
1921 г. (ОР РГБ. Ф. 648. К. 12. Цц. хр. 8. Л. 2).*6 ГАРФ. Ф. А-353. Оп. 5. Д. 237. Л. 193-194,196.17 Там же. JI. 223 23118 Крапивин М.Ю., Лейкин А.Я., Далгатов А.Г. Судьбы христи
анского сектантства... С. 202.19 ГАРФ. Ф. 364. On. 1. Д. 11. Л. 144.20 Там же. Ф. 8350. On. 1. Д. 795. Л. 1.21 Там же. Л. 5.22 Там же. Л. 2 об.23 Там же. Л. 2—4.24 Там же. Л. 3.25 Там же. Л. 12—12 об.26 Там же. Л. 7.27 Там же. Л. 3 об.28 Там же. Л. 12 об., 19.29 Там же. Л. 17-18.30 Там же. Л. 7.31 Тамже. Л. 21.32 РГАЭ. Ф. 478. Оп. 7. Д. 712. Л. 61,63.33 Там же. Л . 64.34 Там же. Л. 67.33 ГАРФ. Ф. 364. On. 1.Д. 11.Л. 246.36 Там же. Л. 203.37 Тамже.Д.24.Л. 174об.38 РГАЭ. Ф. 478. Оп. 7. Д. 712. Л. 68.
— 80 -
39 Тамже.Л.70.40 ГАРФ. Ф. 364. On. 1. Д. 24. Л. 190-190 об.41 РГАЭ. Ф. 478. Оп. 1.Д. 1856. Л. 2—2 об.42 ГАРФ. Ф. 364. Оп. 8. Д. 2. Л. 251.43 Там же. Д. 6. Л. 33.44 Тамже. On. 1.Д. 24.Л. 379.45 РГАЭ. Ф. 478. Оп. 7. Д. 712. Л. 72,100.46 Там же. Л. 73.47 Там же. Л. 82-83.48 ГАРФ. Ф. 364. Оп. 8. Д. 2. Л. 229.49 РГАЭ. Ф. 478. Оп. 7. Д. 712. Л. 83,92,106.50 ГАРФ. Ф. 364. Оп. 8. Д. 2. Л. 228.31 Там же. Л. 26.52 Там же. Л. 27.53 ГАРФ. Ф. 364. Оп. 1.Д. 11. Л. 300.54 Там же. Д. 23. Л. 74—75.55 РГАЭ. Ф. 478. On. 1. Д. 1161. Л. 25-25 об.56 Там же. Л. 56.57 Там же. Оп. 7. Д. 703. Л. 34.58 ГАРФ. Ф. 364. Оп. 8. Д. 2. Л. 122.59 Тамже.Д. 2.Л.98об.;Ф. 3316. Оп. 16а.Д.77. Л. 21,27.60 ГАРФ. Ф. 364. On. 1. Д. 23. Л. 185,244.61 Там же. Л. 244.62 РГАЭ. Ф. 478. Оп. 7. Д. 1528. Л. 8-8 об.63 ГАРФ. Ф. 364. Оп. 8. Д. 6. Л. 41,95,98,159-160.64 Тамже.Л. 154—157.65 РГАЭ. Ф. 478. Оп. 7. Д. 1508. Л. 182.66 Там же. Д. 2958. Л. 19.67 Рогалина Н.Л. Нэп как реформа (Аграрный аспект) / / Нэп в
контексте исторического развития России XX века. М., 2001. С. 230.68 Зацепин И. «Кубанский мираж» / / Экономическая жизнь. 1926.
5 сент. № 204 (2323). Л. 5.69 ГАРФ. Ф. 364. On. 1. Д. 24. Л. 49.70 Тамже.Оп.8.Д.9.Л.56.71 Там же. Ф. 5446 On. 1. Д. 26. Л. 326.
Д.А. Калистратова (Санкт-Петербург)
УЧАСТИЕ АМЕРИКАНСКИХ РАБОЧИХ В КАМПАНИЯХ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ: СОЦСОРЕВНОВАНИЕ, УДАРНИЧЕСТВО
Основным методом «рационализации труда» в годы первых пятилеток можно считать ударный труд, основанный на экстенсивном способе увеличения производства, преимущественно на дополнительных физических усилиях рабочих. По мнению Л. Си- гельбаума, термин «ударничество» возник в годы гражданской войны и означал «выполнение особенно трудных и безотлагательных задач»1. В период пятилеток значение понятия «ударный труд» расширилось и включило в себя выполнение каких-либо сверхурочных обязательств вообще. «Возрождение» ударничества относится к 1926 г., когда комсомольская бригада завода «Красный треугольник» взяла на себя обязательство увеличить выпуск резиновых галош, производимых за одну смену. В мае 1927 г. пресса рапортовала о добровольном движении создания рационализаторских ударных смен на ленинградских заводах2. В начале 1929 г. партия и правительство начали активно развивать движение ударничества. 16 января 1929 г. ВСНХ издал постановление о создании ударных бригад для «действительного улучшения и ускорения производственного процесса, снижения издержек, интенсификации труда и решения других важных экономических вопросов»3.
Власти стремились превратить ударные бригады в массовое движение путем различных кампаний, наиболее важная из которых — социалистическое соревнование — началась в 1929 г. Социалистическое соревнование приняло форму вызова, устного или письменного, который бросали друг другу бригады, цеха, а иногда отдельные рабочие. Зачастую социалистическое соревнование охватывало несколько заводов одной отрасли. Вызовы принимали форму встречных планов или предложений достичь больших результатов за меньшее время, увеличить объемы производства, производительность труда, снизить издержки, повысить трудовую дисциплину. Ударничество способствовало повышению трудовой дисциплины и производительности труда бригады, вело к возникновению взаимопомощи и контроля, создавало чувство ответственности за дело бригады.
— 82 —
При обращении к документам, отразившим участие иностранных рабочих в движении социалистического соревнования, обращает на себя внимание «национальная специфика» этого явления: принимая повышенные обязательства, иностранные рабочие провоцировали на ответный шаг соотечественников из своего рабочего коллектива или трудившихся на других предприятиях. Так, например, на Октябрьском вагоноремонтном заводе 8 марта 1932 г. состоялось собрание иностранных рабочих, на котором было принято заявление американцев Андерсена, Дейна, Муссоя, Янова, Буссанича и англичанина Хантера о вступлении в соревнование с американцами-«краснопутиловцами»4. Известны и случаи «международного соперничества» пролетариев. Вызовами обменивались иностранные и русские бригады рабочих5. Бригадир плотников 3-го отделения 4-го Госстройтреста американец Натан Голубь бросил вызов бригаде русских рабочих, которой он руководил 6. Соревнования проходили и между тремя крупнейшими колониями иностранных рабочих Ленинграда — немцами, американцами и финнами 1.
Поскольку в бригадах американских рабочих находились в центре внимания не только свои соотечественники (их поведение оценивалось и членами других иностранных колоний, и русскими пролетариями), игнорировать такие вызовы или отказаться от соревнования в подобных случаях было невозможным. Эф фективность социалистического соревнования как средства мобилизации возрастала благодаря использованию принципа гласности: имена рабочих вывешивались на регулярно обновлявшейся цеховой доске почета. Отстающая бригада «награждалась» железной черепахой, которая устанавливалась на рабочем месте перед началом смены. Таким образом, «проигрыш» в социалистическом соревновании мог повлечь не только общественное порицание, но и публичное осмеяние товарищами по цеху. В условиях взаимодействия в одном коллективе американцев и русских рабочих такая презрительная оценка воспринималась особенно остро, учитывая, что американцы позиционировались, во-первых, как носители передовой производственной культуры, а во-вто- рых, в контексте рабочего класса Америки, как наиболее активная и сознательная его часть. Ударный труд в сочетании с социалистическим соревнованием, по замечанию С. Коткина, стал «средством дифференцирования индивидуумов, а заодно и мето
- 83 -
дом политической вербовки внутри рабочего класса»8. И ностранные рабочие, организованные в образцовые, или ударные, бригады, олицетворяли авангард мирового пролетариата. П ример, который подавали ударники, по мнению X. Куромиа, «способствовал не только продвижению социалистического соревнования, но и другим аспектам политической и социальной мобилизации»9.
Символический капитал, который приносил статус ударника и победителя социалистического соревнования, конвертировался в экономические привилегии. В отношении американских рабочих материальные льготы до 1931 г. вряд ли были основным стимулом ударного труда, однако в связи с началом колдо- говорной кампании и переводом иностранцев на общие условия труда и снабжения с советскими рабочими экономический ф актор приобрел гораздо большее значение.
Власть именовать рабочего ударником принадлежала «треугольнику» — административному коллективу производственной организации, в который входили представитель менеджмента, председатель партийной ячейки и глава профсоюзной организации. Конфигурация коллектива изменялась, и, в зависимости от обстоятельств, «треугольник» мог быть представлен двумя или четырьмя членами. Соотношение сторон также не было постоянным; как правило, оно сдвигалось в сторону большей «партийности», в некоторых случаях в составе заводского треугольника преобладали члены администрации, но никогда коллектив, присваивавший звание «ударника», не был «беспартийным». Подпись представителя ячейки ВКП(б) легитимировала решение «треугольника».
Каковы были признаки статуса ударника с точки зрения власти? Критерии соответствия могут быть выявлены на основании запросов, рассылавшихся по иностранным отделам заводов заведующим иностранным бюро ЛОСПС т. Греве, который руководил в Ленинграде комиссией по выявлению лучших ударников среди иностранных рабочих в рамках ежегодных кампаний, проводившихся по инициативе Инобюро ВЦСПС. Победители конкурса Награждались билетами на летний круиз по Волге. В 1934 г. на звание лучшего ударника Ленинграда были «номинированы» пятеро американцев: рабочий завода «Красный Путило- вец» Кечин и начальник цеха Пантелло, рабочие швейной фаб
— 84 -
рики им. Володарского Гуревич и М алина и бригадир 4-го Гос- стройтреста Голубь. Заведующие заводскими бюро по работе среди иностранных рабочих и специалистов обязаны были предоставить фотокарточки и краткую биографию претендентов, а также предоставить уточненные сведения по следующим пунктам:
- как передает свой технический опыт;- сколько обучил русских рабочих;- какие дал рациональные предложения и их суммарный и
экономический эффект;- какую нагрузку несет;- какие премии получил;- как выполняет план;- как выполнили обязательства XVII партсъезда 10.
Помимо экономических показателей эффективности труда,таких как выполнение плана и рационализаторские предложения, от американских рабочих требовалось не только соответствовать декларированным целям приглашения в СССР иностранной рабочей силы — делиться техническими знаниями и развивать русских рабочих, но и соблюдать советские ритуалы по демонстрированию политической лояльности — принимать на себя обязательства к партийным съездам и годовщинам знаменательных событий.
Портрет «идеального» американца-ударника можно дополнить теми характеристиками, что выдавались на американских рабочих заводским треугольником. Например, такого рода: с момента приезда в СССР американец непрерывно работает на одном и том же предприятии, где обучил не менее 20 молодых русских рабочих, но даже старым, кадровым пролетариям он умеет показать ценные приемы и высокий темп работы. Приняв под свое начало отстающую бригаду (цех), он постепенно вывел в ударники своих подчиненных.
Неизменность места работы, отмечавшаяся в характеристике, была призвана подчеркнуть включенность иностранца в советский трудовой коллектив и бесконфликтные отношения с ним. Вертикальная мобильность подопечных американского рабочего иллюстрирует высказывание И.В. Сталина о сущности производственного соревнования, противопоставляемого конкуренции: «...товарищеская помощь отставшим со стороны передовых, с тем, чтобы добиться общего подъема... социалистическое со
- 85 -
ревнование говорит! одни работают плохо, другие хорошо, третьи Лучше, — догоняй лучших и добейся общего подъема»11. Таким образом, иностранный рабочий, проявляя «Сознательность», «берет на буксир» и подтягивает отстающий, он преследует цель общего блага. Он регулярно подаёт рационализаторские Предложения и перевыполняет производственный план на 130—190 %, бережно относится к станкам. Американец-ударник — член коммунистической партии США. Он политически активен не только на рабочем месте, где разъясняет товарищам особенности положения рабочего класса в капиталистических странах и, тем самым, поднимает боевой дух строителей социализма, но и за пределами рабочего места — в общежитии или клубе, принимает участие в работе партийной фракции, организует кружок политической грамоты, участвует в распространении государственного займа пятилетки, убеждает других иностранцев отказаться от индивидуальных условий работы и подписать коллективный трудовой договор |2.
В целом, возможность получить звание ударника и привилегии этого статуса зависела от множества обстоятельств, среди которых исполнение общественных обязанностей и участие в непременных политических ритуалах было не менее важным, чем какой-либо из критериев производительности труда. По мнению Л. Сигельбаума, это являлось «неизбежным следствием зыбкости системы заводского управления в 1931 — 1934 гг.»13.
По официальной статистике, 35—40 % иностранных рабочих Ленинграда работали «методами социалистического соревнования»14, в среднем 90 % иностранцев были ударниками 15. Насколько адекватно эти цифры отражают отношение иностранцев к кампаниям ударничества и социалистического соревнования и включенность иностранцев в «ритуалы» индустриализации? Совпадало ли их восприятие ударничества с официальной точкой зрения?
Историографическая ситуация, сложившаяся вокруг сюжетов об отношении иностранных рабочих в СССР к кампаниям первой пятилетки, на мой взгляд, излишне тенденциозна. Тема пролетарской солидарности была актуализирована советской историографией в конце 1960-х гг. в связи с юбилеем Октябрьской революции. Советскими историками была создана рафинированная картина труда иностранных рабочих в СССР и их участия в основных кампаниях индустриализации: «Многие иностранные рабочие и специалисты, работавшие в СССР, принимали актив
- 86 -
ное участие в соцсоревновании и ударничестве, в движении рационализаторов и изобретателей»16. В работах Л.С. Озерова неоднократно подчеркивалось «высокое сознание интернационального долга» зарубежными пролетариями, их стремление «оправдать доверие рабочего класса своей страны и Советского Союза», что «побуждало многих зарубежных рабочих показывать замечательные образцы труда на предприятиях и стройках СССР», «посланцы пролетариата многих стран мира самоотверженно трудились вместе с советским народом над претворением в жизнь величественной программы социалистической индустриализации СССР»17.
Кризис марксизма в конце 1980-х — начале 1990-х гг. привел к исчезновению в отечественной историографии интереса к «рабочему вопросу», и его реанимация связана с появлением работ зарубежных социальных историков, которые, в большинстве своем, воспроизводили схемы, созданные историками тоталитаристской и ревизионистской школ времен «холодной войны» 18 (причина этого кроется в традиционно повышенном внимании прежде всего к истории государственных институтов. Альф Людтке, отмечая сходную тенденцию в западногерманской историографии, назвал этот подход «государство и власть»19). Л. Си- гельбаум, X. Куромиа, У. Чейз, Д. Ш ирер акцентировали внимание на «театральности» поведения ударников, принимавших правила игры в строительство социализма20. «Интернациональный контекст» восприятия кампаний первых пятилеток воссоздавался западными историками с привлечением воспоминаний американцев, работавших в СССР; большинство их автобиографических сочинений было опубликовано еще в 1930-е годы. Так, по словам Эндрю Смита, американского рабочего московского электрозавода, «ударники были... низкими подхалимами, слоняющимися без дела и без цели... Технически некомпетентные, они нашли способ достичь успеха»21. Август Трос, начальник бурения, работавший в Баку, отмечал, что «ударные бригады по большей части состояли из тех, кто искал известности. Обычные рабочие возмущались несправедливыми претензиями ударников на превосходство и фальшью всего движения ударных бригад в целом»22. Однако приведенные выше точки зрения не охватывают весь спектр отношений американцев к кампаниям индустриализации и не объясняют специфику их участия в движении ударничества.
- 87 -
Сохранившиеся в фондах контрольных комиссий РКИ материалы расследования конфликтных ситуаций на производстве, участниками которых были американцы, не позволяют принять точку зрения советских историков о безусловном инкорпорировании американских рабочих в советские трудовые коллективы, в то же в анализ документов Инобюро ЛОСПС позволяет сделать вывод о том, что концепция ударного труда была близка американцам: они с энтузиазмом включались в производственные соревнования, стремились к перевыполнению норм, работали без выходных. Какой смысл вкладывали американцы в главные термины пятилетки? Со всеми вариациями социалистические обязательства, оформленные в виде «вызова» или протокола собрания американских рабочих, имели следующую структуру23:
1. Самоидентификация. Определение автором включенности в группы двух уровней: во-первых, отнесение себя именно к иностранным рабочим, во-вторых, идентификация себя с заводом: «Я, иностранный рабочий Горин, проживающий на ул. Лабораторной П/17»24, «Мы, иностранные рабочие и специалисты Октябрьского вагоноремонтного завода», «иностранцы-красно- путиловцы».
2. Ритуальный политический контекст вызова', «беру на себя обязательства к годовщине февральских событий», «к финишу1 /V», «к 1 мая», «включаясь в актив на местах», «с целью увеличения средств в помощь заключенным в стране капитализма, а также спасения Тельмана»; «к производственному походу XVII съезду для выполнения и перевыполнения производственной программы 1933 г. и подготовки к второму году II Пятилетки»),
3. «Соцобязательства»'.I. Экономические обязательства. Наиболее распространенной
была формулировка «работать по-ударному», «быть ударником на производстве», которая конкретизировалась в перечислении намерений:
- бесплатный сверхурочный труд («работать каждую пятидневку по 1 часу»);
- экономия материалов, «освобождение от импорта»;- «ставка» рационализаторских предложений («дать не менее
^предлож ений ценой не менее Fтысяч рублей»). Примечательно, что подача рационализаторских предложений, которая в силу специфики изобретательской работы не может
быть принудительной в рамках кампании соцсоревнования, стала обязательной («Обязать всех иностранных специалистов, не сдавших свои рацпредложения, сдать в срочном порядке», «не стесняясь сдавать не только изобретения, но и рацпредложения»);
- повышение статуса отдельной производственной проблемы путем включения ее в пункт социалистических обязательств («всем иностранным рабочим иметь самостоятельные инструменты, а отсюда изжить нужду в оных», «сделать собственноручно недостающие инструменты», «оборудовать шкафы с ключами для хранения инструментов для полной ответственности за сохранность их»);
- технический тренинг. Эта разновидность социалистических обязательств была специфической чертой иностранных «вызовов» («беру на себя обязательства передавать свои знания другим товарищам», «обязать каждого иностранца поднять квалификацию не менее 2 русских», «принять участие в техпом- финплане», «обучить не менее 8 учеников от инобригады»).
II. Обязательства дисциплины труда («работать без опозданий», «выполнять все зависящие от меня работы беспрекословно», «уплотнить рабочий день на все 100 %», «содержать машины в полном порядке и накануне выходного дня делать капитальную очистку»).
III. Политические обязательства: общие фразы, такие как: «участвовать в общественной жизни» или «повысить свой политический уровень», в соцобязательствах американцев встречались довольно редко. Как правило, их обещания носили конкретный характер («принять участие в колдоговорной кампании», «вовлечь всех иностранных рабочих на принятие участия в колдоговорной компании», «занимаюсь при заводе в политическом круге», «приняли на себя обязательство активно осветить себе задание съезда, а также проработать их со своими семьями», «обязать всех 3 раза в месяц посещать политучебу»25, «доклады и беседы по следующим темам: от XVI к XVII съезду, проработка тезиса II Пятилетки», «производственные подарки XVII Съезду: завод Вагоноремонтный Октябрьский — ремонт международного вагона, «Красный Путиловец» — чернильный прибор для тов.. Сталина», «общежитие на Детской 3 — в социалистический
- 89 -
дом!») , Необходимость вербального определения, «проговаривай ия» политической составляющей соцобязательств свидетельствует, на мой взгляд, об отсутствии у американских рабочих практик изъявления политической лояльности. Примечательно, что изучение русского языка воспринималось американцами как политический акт.
IV. Расширение круга соревнующихся («вызываю на соревнование остальных иностранных рабочих»).Таким образом, «вызовы» американских рабочих выполня
ли несколько функций, а именно: функцию демонстрации политической лояльности, функцию индивидуализации, артикуляции социальной идентичности и, в некоторой степени, функцию манифестации превосходства над советскими пролетариями. В участии инорабочих в соцсоревновании и ударничестве, наряду с искренним интересом, был велик, безусловно, момент принуждения следования дисциплине.
Носители иной трудовой этики, иностранные рабочие, включенные в ударничество и социалистическое соревнование, болезненно воспринимали дистанцию между реальной производственной практикой и идеалами. «Много говорят о соцсоревновании, я тоже за это. Но как выглядит соцсоревнование? В лучшем случае, бригада отделывается заключением соответствующего договора. Я теперь вижу, что соцсоревнование ничего общего с настоящим социализмом не имеет, но является контрреволюционным спором. Было установлено, что мастеру, например, необходимо сделать ремонт, который бы занял полчаса времени, если это сделать своевременно, но он его не делает. Заступает 2-я смена, и ей нечего делать, как ремрнтировать станки. Так выглядит соцсоревнование. Действительной социалистической задачей можно назвать тогда, когда мы можем сказать: это мы уже сделали, и это нам еще нужно провести. А здесь только бы скорее выполнить норму и сверх этого еще 2 штуки, но как это делается и сможет ли работать другая смена без забот о ремонте — это безразлично», — говорил рабочий завода «Знамя труда № 4»26.
Несмотря на то, что производственный энтузиазм иностранных рабочих приветствовался, начальство вскоре почувствовало себя в замешательстве — не только потому, что требования иностранных рабочих вносили разлад в и без того непрочные отношения профсоюзов и заводского начальства, но и потому,
- 9 0 -
'ТТнГр
эашга производственного процесса на многих:прщприя
равленцев среднего звена. Важн ' инструментов «са-соревнование, таким образом, стадо одним из инструмен мокритики» и, как следствие, звсгтммеханизм
: s z = = = E = =
iстроя, и бросить их на чаи^ у в страны»28. В специальномми врагами как внутри, так и вне нашей сф<ш
вит^р^^ганизш инГнаиш х... государственньгх ^ ™ ^ ^ ^ с о ц и а - профсоюзных и хозяйственных о Р ™ и м и ™ *” л2 йТ зТ р е д о в и Ц
ШШЯР^^ о̂лшГшш с̂омтолога̂ Брймс, ̂ шадистическое
” е м ы Ц « ™ ” веТи“ства, а также покончить с консерватизмом инженерно» элиты,
с тем чтобы в итоге последняя была заменена новыми карьеристами, наделе показавшими себя представителями более жесткого типа иерархии 31.
Примечания
1 Siegelbaum L. Stahanovism and the Politic of Productivity in the USSR, 1935—1941. Cambridge, 1988. P. 40.
2 Первые шаги индустриализации СССР, 1926—1927 гг. М., 1959. С. 378.
3 Постановление ВСНХ № 355 / / Комсомольская правда. 1929.17 янв. С. 1.
4 Протокол заседания от 8 марта иностранных рабочих по вопросу вызова Путиловскими рабочими на выполнение решений парт- съезда// ЦГАСПб. Ф. 6276. Оп. 232. Д. 60. Л. 29.
5 См., напр.: [Ответы на вызов русских рабочих] //Там же. Л. 87.6 [Вызов Н. Голубя] 02.02.1935//Там же. Д. 75. Л. 57; [Вызов брига
ды Н.Голубя] //Т ам же. Л. 58.7 См., напр.: Протокол от 18 марта 1934 г. собрания иност
ранных рабочих и специалистов Октябрьского вагоноремонтного дела / / Там же. Л. 31.
8 Kotkin S. Magnetic Mountain. Stalinizm as a Civilization. University of California Press, 1995. P. 205.
9 Kuromiya H. Stalin’s Industrial Revolution. Politics and Workers, 1928-1932. Cambridge, 1988. P. 117.
10 [Доклад заместителя заведующего Инобюро т. Германа заведующему Инобюро ЛОСПС т. Греве] / / ЦГА СПб. Ф. 6276. Оп. 232. Д. 60. Л. 58-59.
11 Сталин И.В. Соревнование и трудовой подъем масс / / Соч. М., 1949. Т. 12. С. 110.
12 Характеристика на Марфиан Ивана Ивановича / / ЦГА СПб. Ф. 6276. Оп. 232. Д. 60. Л. 130; Характеристика на Голубя Натана //Там же. Л. 136; Характеристика на Пантелло //Т ам же. Л. 138.
13 Siegelbaum L. Op. cit. P. 52.14 Стенографический отчет первой общегородской конференции
иностранных рабочих и специалистов / / ЦГА СПб. Ф. 6276 Оп. 232. Д. 3. Л. 5.15 Доклад о работе Инобюро ЛОСПС среди инорабочих и спе
циалистов по подготовке к XVII съезду ВКП(б) / / Там же. Д. 60. Л. 9—24. По нескольким заводам имеются более конкретные цифры: среди11 иностранных рабочих Госштампа 7 ударников, на заводе «Красный Выборжец», Октябрьском вагоноремонтном и заводе Бадаева все иностранцы были ударниками (7, 8 и 12, соответственно) из30 иностранцев-краснопутиловцев ударниками были 27 человек.
— 92 —
16 Ленинградские рабочие в борьбе за социализм. Л., 1975.С. 279-280.
17 Озеров Л.С. Строительство социализма в СССР и международная пролетарская солидарность (1921 — 1937 гг.). М., Мысль, 1972.С. 114—116. См. также: Озеров Л.С. Индустриализация СССР и международный пролетариат (1926—1932). М., 1983.
18 «Тоталитаристская» версия исходила из признания репрессивной сущности сталинской политики, исключавшей любую возможность проявления независимости рабочих и тем более коллективных выступлений. Нужно отметить, что при этом историки предполагали объективное существование антагонизма между рабочим классом и большевистским режимом (См., например: Arendt Н. The Origins of Totalitarionism. N. Y., 1951; Schwarz S. Labour in the Soviet Union. N. Y., 1951). В противовес этим утверждениям так называямая ревизионистская школа писала о подлинной поддержке рабочими большевиков, основанной на улучшении положения пролетариата и возможности социальной мобильности (Fitzpatrick Sh. Education and Social Mobility in the Soviet Union, 1921 — 1934. Cambridge, 1979).
19 Людтке А. Полиморфная синхронность: немецкие индустриальные рабочие и политика в повседневной жизни / / Конец рабочей истории? М., 1996. С. 63.
20 Kuromiya Н. Op. cit.; Siegelbaum L. Op. cit.; Shearer D. Industry, State and Society in Stalin’s Russia, 1926—1934. N. Y., 1997.
21 Smith A. I Was a Soviet Worker. L., 1937. P. 61.21 Цит. no: Siegelbaum L. Op. cit. P. 51.23 ЦГА СПб. Ф. 6276. On. 232. Д. 60,75.24 Адрес компактного размещения самой многочисленной груп
пы американских рабочих в Ленинграде, так называемая иноколония.25 Имеется в виду кружок политической грамоты. Такие кружки
были открыты в общежитиях иностранцев и Выборгском и Володарском Домах культуры.
26 Стенографический отчет 1-й общегородской конференции иностранных рабочих и специалистов / / ЦГА СПб. Ф. 6276 Оп. 232. Д. 3. Л. 9 об.
27 Ольхов В. За живое руководство социалистическим соревнованием. М., 1930. С. 67.
28 Сталин И. В. Соревнование и трудовой подъем масс. С. 109—110.29 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пле
нумов ЦК. М., 1973. Т. 4. С. 251.30 Правда. 1929. 20 июня.31 Bailes К.Е. Technology and Society under Lenin and Stalin: Origins
of the Soviet Technical Intelligentsia, 1917—1941. Princeton, 1978.
ОБРАЗОВАНИЕ И КУЛЬТУРА
Л. Ф. Воскресенская (Волгоград)
ПЕДАГОГИ РОССИИ И США: КАК МЫ ПОНИМАЕМ ДРУГ ДРУГА?
Данная статья написана вследствие рефлексии участия в программе «Партнерство в образовании», финансируемой правительством США и организованной российским отделением АСПРЯЛ. По прошествии нескольких лет после непосредственного участия в программе, поездки в Соединенные Штаты, живого общения с коллегами возникают вопросы более общего содержания, анализ категорий и понятий претендует на объективность и осво- божденность От первоначальных эмоций.
Проблема понимания — ключевая в процессе коммуникации. Ее можно рассматривать с психологических, социологических, лингвистических позиций. Наша задача проанализировать уровни понимания в процессе коммуникации профессионалов с точки зрения лингвистической прагматики, где важны как лингвистические, так и профессионально-педагогические аспекты. Понимание представляет собой сложную мыслительную деятельность, в которую включены фантазия, воображение, эмоции. В ситуации профессионального общения предполагаются профессиональные знания и профессиональный опыт участников коммуникации.
Среди параметров ситуации межкультурной коммуникации педагогов США и России наиболее значимыми представляются следующие:
- двоякий контекст: ситуация имеет профессиональную и страноведческую направленность;
- асимметричность: российские педагоги чаще являются представителями культуры-акцептора, американские — культуры-донора;
- 9 4 -
- язык коммуникации: английский,- мотивация: взаимный культурно-профессиональныи интерес,- продолжительность: от единичного контакта д а нескольких
лет Поясняя указанные параметры, можно добавить, что в современном мире общение педагогов в подавляющем количестве случаев носит организованный характер, причем организатором чаще выступает американская сторона. Если целью общения в обыденной жизни часто выступает обмен эмоциями, то цели профессионального общения строго когнитивны: приобретение нового профессионального знания, а также рефлексия собственного опыта в ситуации межкультурной коммуникации. Учитывая, что любая деятельность направлена на преобразование объекта, можно утверждать, что общение педагогов разных стран направлено на создание нового совокупного профессионального опыта. Асимметричность общения обусловлена тем, что всей аме
риканской культуре присуща агентивность - деятельностный подход к окружающему миру, тогда как ведущим свойством русской культуры является бытийность - созерцательное отноше ние к действительности В ситуации общения педагогов это выражается в том, что американские педагоги проявляют психологическую компетентность в ситуациях межкультурного общения, открыты, доброжелательны, готовы помочь и поделиться различного рода информацией. Они могут долго и обстоятельно отвечать на вопрос и рассказывать о какои-либо проблеме вряд ли спросят об аналогичной проблеме в российской школ . В отличие от учащихся, американские учителя выглядят «самодостаточными и нелюбопытными» в общении с иностранными коллегами. Таким образом, российские педагоги оказываются в роли реципиентов. Точнее, они сами определяют для себя эту роль, так как в ситуации общения с американскими коллегамиболее мотивированы „а получение ™ вого нроф есеион^ьно™знания. А если учесть, что участниками общения чаще бываю учителя английского языка, то возникает мотивация получения дополнительных сведений культурно-страноведческого характера чего не наблюдается у американских учителеи. Асимметричность общения проявляется и в употреблении английского в качестве языка-посредника, который для россииских представи лей не является языком их сознания.
- 9 5 -
Продолжительность ситуации общения в большинстве случаев можно разделить на два периода: непосредственное устное общение, которое длится в рамках организованной программы, и непосредственное общение через обмен письмами, которое не регулируется и длится до нескольких лет с тенденцией к постепенному прекращению. Однако следует выделить в этом процессе и ситуации опосредованного общения, когда анализируются полученные материалы: документы, различного рода аутентичные тексты (в том числе фотографии, аудио-, видеоматериалы), специальная литература. Полученный опыт рефлексирует- ся в процессе аутокоммуникации. Необычайно важный процесс происходит на этом этапе развития ситуации, когда педагог встречается с уже знакомым ему материалом (например, текст учебника о праздниках или о других подобных культурных реалиях) и осознает его по-новому, с точки зрения полученного личного опыта.
Указанные параметры ситуации межкультурного общения определяют уровни понимания и модули понимания. H.JI. Шам- не,;основываясь на исследованиях отечественных психологов А.Н. Соколова, 3 .И. Клычкова, А.А. Смирнова, выделяет 4 уровня понимания 2.- Фрагментарное понимание, которое составляют умения и навы ки перцептивно-сенсорной базы аудирования, умения различать, узнавать, дифференцировать языковые единицы, сегментировать высказывания, устанавливать значения незнакомых слов на основе словообразовательного анализа. Глобальное понимание характеризуется умением выделять ключевые слова и с их помощью определять общее содержание сообщения. На уровне детального понимания реципиент выявляет формальную структуру текста, отделяет основной фактический материал от второстепенного, новую информацию от уже известной, обобщает детали содержания, усиливает эксплицитно выраженную главную мысль текста. Уровень критического понимания предполагает умение понять цель речевого сообщения, оценить содержание сообщения и отношение к нему говорящего, проникнуть в подтекст.
Указанные выше параметры ситуации межкультурного профессионального общения определяют достижение уровней фрагментарного и глобального понимания в процессе непосредственного общения. Это объясняется прежде всего тем, что языком
- 96
общения для российских педагогов является язык иностранный, и в самом начале диалога они вынуждены проходить этап иноязычной речевой адаптации. На этом этапе все усилия направлены на фрагментарное понимание и адекватное реагирование в диалоге. Глобальное понимание наблюдается в процессе восприятия монологических высказываний: лекции, экскурсии, презентации.
Детальному пониманию в процессе общения могут препятствовать различные барьеры. Проблема барьеров понимания в межкультурной коммуникации требует особого рассмотрения. В рамках статьи, следуя профессиональному контексту, следует особо выделить значимость такого барьера, как расхождение фоновых знаний. При определении фоновых знаний как информации об определенном культурном пространстве, выступающем в качестве контекста общения, можно утверждать, что знания основных компонентов образовательного пространства и будут выступать фоновым контекстом.
Одним из самых наглядных примеров расхождения фоновых знаний может служить различие в понимании слова «школа». В понимании российского педагога слово школа означает единую систему, довольно условно разделенную на начальное, среднее и старшее звено. Американские педагоги не могут представить себе, как в одном школьном здании могут обучаться школьники от6 до 17 лет.
Одним из основных компонентов любого образовательного процесса является учебный план. Американский справочник образовательных терминов дает следующее определение учебного плана 3: Curriculum is a written plan that outlines what students will be taught. Curriculum may refer to all the courses offered at a given school, or all the courses offered at a school in a particular area of study. For example, the English curriculum, the curriculum of an elementary school.
Прочитав данное определение, российский педагог не найдет каких-либо расхождений в семантике английского «curriculum» и русского «учебный план». Однако при знакомстве с учебными планами американских школ российские педагоги видят, что они скорее напоминают программы учебных дисциплин, содержат подробное описание тех умений, которые должны приобрести учащиеся, очень общее описание содержания образовательно^
- 9 7 -
го процесса и вообще не содержат количества учебных часов, отводимых для прохождения учебных курсов V
Таким образом, педагоги, не имеющие большого опыта межкультурного общения, достигают уровня детального и критического понимания чаще всего именно в период, следующий за непосредственным общением. Период рефлексии и опосредованного общения представляется чрезвычайно важным в процессе профессиональной межкультурной коммуникации.
При определении «понимания» ученые выделяют различные аспекты или вспомогательные характеристики, которые принято называть модулями понимания. Описание процесса профессиональной межкультурной коммуникации с позиций модулей понимания позволяет полнее охарактеризовать проблемы общения специалистов одной профессиональной области и в то же время представителей различных культур.
В рассматриваемом процессе коммуникации происходит отождествление понятий «понимание личности коммуниканта» и «понимание языка». Поскольку общение в большинстве случаев происходит на английском языке, для российских педагогов коммуникативная задача сводится к правильному пониманию фразы и ее отдельных слов и к подбору английских слов для выражения собственной мысли. Только очень опытные в подобном общении люди видят за фразой личность человека ее породившую, который может обладать самыми разными чертами характера и мотивами. С другой стороны, американские педагоги в ситуации общ ения не всегда правильно оценивают степень владения их родным языком, преувеличивая возможности российских коллег. Это ведет к тому, что некомпетентное в языковом отнош ении высказывание принимается за неком петентность профессиональную.
Однако взаимопонимание как цель процесса коммуникации может быть достигнута прежде всего контекстом самой ситуации. Построение и верификация гипотетических интерпретаций обеспечивается пониманием профессионально педагогического дискурса. Понимание обогащено интерпретацией контекста и знаниями интерпретатора, взятыми в рамках социума. Взгляд на понимание как на процесс интерпретации выражает то представление, что задача понимания не в том, чтобы «расшифровать» (перекодировать) слова, а в том, чтобы устано-
- 98 -
нить, что за ними леж ит5. Данный модуль понимания особенно актуален в процессе межкультурного общения педагогов.
Еще одним модулем понимания является осознание нетож- дественности внутреннего и модельного миров участников процесса коммуникации. Когда человек в процессе говорения «понимает себя» (интерпретирует собственную речь), его внутренний мир меняется вследствие сложного процесса рефлексии. В ситуации, когда об одном и том же феномене профессиональной деятельности педагог рассказывает с позиций культуры своей страны (чего он не делает в общении с коллегами-соотечествен- никами), происходит рефлексия своего профессионального опыта. Это позволяет педагогу достичь более высокой степени абстракции в профессиональной деятельности и, следовательно, сделать еще один шаг в своем профессиональном развитии. Рефлексия собственного опыта (собственного не только в личностном смысле, но и в смысле всей культуры, которую представляет специалист) является одной из важнейших задач межкультурной коммуникации профессионалов.
Модуль соотнесения интерпретации с линией поведения интерпретатора предполагает ответ как реакцию на сообщение. Существует мнение, что между пониманием и ответом невозможно провести значимой границы, и всякое понимание предполагает возможный контекст ответа. В ситуации межкультурной коммуникации детальное и критическое понимание часто наступает в период, отсроченный от непосредственного общения, о чем говорилось выше. Поэтому и ответ может быть дан значительно позже как в непосредственном письменном общении с коллегами, так и в процессе аутокоммуникации самим говорящим. Этот процесс является важнейшим этапом в достижении цели общения.
Важным для понимания является и модуль «тональности», тесно связанный с мотивами участников межкультурной коммуникации. Если участники ситуации коммуникации настроены на взаимопонимание, то все уровни понимания будут достигнуты на соответствующем этапе общения.
Проблема тональности общения тесно связана с проблемой соотнесенности знания и понимания в процессе коммуникации. В рассматриваемом контексте знания часто выполняют роль пресуппозиций, негативно влияющих на оптимизацию тональности
- 9 9 -
коммуникации. Так, суждение российских педагогов о том, что отечественная система образования дает более обширные и глубокие знания по сравнению с американской, могут служеть барьером к критическому пониманию получаемой информации. С другой стороны, суждение американских педагогов о России как о малоразвитой стране приводит к усилению асимметрии в ситуаций общения, и они часто занимают роль ментора, инструктора или, в лучшем случае, наставника. В роли пресуппозиций могут выступать собственные убеждения педагога, основанные на его профессиональном опыте или на практике деятельности, общепринятой в его стране. Так, российскому школьному учителю с привычной ему «дисциплиной на уроке» трудно понять логику американской «democratic classroom». Эти ситуации в крайних своих проявлениях приводят к эмоциональному состоянию, известному под названием «культурный шок». Под этим понимается качественное изменение психологического состояния индивидуума, обычно в результате количественного накопления новой информации в рамках чужой культуры6. Причем испытывают его не только российские, но и американские педагоги. Так, увидев фотографии российских школ, американские учителя средней школы, с которыми было организовано общение в рамках программы, были крайне удивлены внешним видом учителей и учеников. И если в завершение непосредственного этапа коммуникации общий эмоциональный фон российских педагогов можно выразить фразой «Мы ожидали большего!», го у американских коллег превалировала реакция «Мы этого не ожидали!»
Таким образом, при столкновении культурных проявлений в любом социально-профессиональном контексте национально-специфические особенности, не осознаваемые при внут- рикультурном общении, становятся очевидными. В теории меж- культурной коммуникации используются термины «внешняя» и «внутренняя» культуры. Первая включает «поверхностные», явные компоненты, включая язык. «Внутренняя» культура располагается в сфере ценностей и менталитета, она не столь очевидна, но именно Зтот компонент играет ведущую роль в определении сущностной неповторимости культуры. Познание этих двух компонентов в их совокупности может обеспечить истинное понимание в межкультурном взаимодействии. Взаимопони
- 100 -
мание коллег - представителей различных национальностей возможно только в контексте их культуры. Таким образом, контекст культуры и профессиональной деятельности находятся друг с другом в диалектическом единстве: национальная культура проявляется в профессиональной деятельности, тогда как последняя может разворачиваться только в конкретной культурноисторической ситуации.
Примечания
■ Леонтович О.А. Россия и США: Введение в межкультурнуюкоммуникацию. Волгоград, 2003.
2 Шамне Н.Л. Актуальные проблемы межкультурном коммуникации: Учеб. пособие. Волгоград, 1999. д r-i.iHp tn
3 McBrien J.L., Brandt R.S. The Language of Learning. A Guide toEducation Term. Alexandria; Virginia, 1997. Qpmience
4 Vigil A., Garcia J. District Core Curriculum and Scope & Sequence.Instructional Support System. Albuquerque, NM, 1998.
5 Шамне Н.Л. Указ. соч. С. 129.‘ Бергельсон М.Б. Образовательные и научные обмены в свете
теории и практики межкультурной коммуникации / / Статьи участии ков научных, культурных и образовательных программ сотрудничества с США. Режим доступа: http://www.prof.msu.ru.
A.L. McEvoy (Mansfield, USA)
E X P E R IE N C E O F A N A M E R IC A N P R O F E S S O R IN V O L G O G R A D
The Fulbright Program aims to bring a little more knowledge, a little more reason, and a little more compassion into world affairs and thereby to increase the chance that nations will learn at last to live in peace and friendship.
Although I was not a scholar in residence, the aim of the Fulbright Program well describes my purpose behind and experiences with the faculty/student exchange program between Mansfield University an Volgograd State University. I am excited to share my thoughts and experiences with those who are also concerned about increasing the
- 101 -
levels of knowledge and compassion in the world. I hope that the following stories of my personal expectations for and experiences in Russia will convince women and men who are considering teaching, researching, or even studying abroad through Fulbright or other programs that it will be the most incredible experience of their lives, which is not to say that it will be a bowl of cherries.
Being a thirty-something American woman transposed into what is considered a deeply patriarchal culture, I experienced no discrimination or hostility and felt as respected in Russia as I do here in the States. I have no doubt that my character, actions, and ideas positively influenced many whom I met in Volgograd. I became a role model for a number of students there — both female and male. I hope that my stories will persuade other women to take advantages of these or similar opportunities.
There is simply no good reason not to partici pate in international educational experiences. In fact, I believe that the world would be a much better place if more of us traveled away from our comfort zones into cultures and perspectives profoundly different from our own. Although it is practically unfeasible, I truly believe that our students should be required to go abroad, if for no other reason than to realize that there is more to the world than the United States (or, in the case of many of the students here at Mansfield, more than the State of Pennsylvania). As educators, we have a professional — no, a moral obligation to open ourselves to new ideas and opportunities for our own growth. Regardless of our discipline, we ought to be (1) beginning and continuing to facilitate educational dialogues, (2) teaching the importance of acquiring and fostering an attitudinal openness to new or foreign beliefs, and (3) providing the skills necessary for critical thought and reflective self-analysis. This is not simply for the students in our classrooms; these are duties toward anyone that we m eet and build some semblance of a relationship with.Living and teaching abroad strengthens our skills and broadens our perspectives in ways far beyond that which can be done at home.
WALK A MILE IN SOM EONE E L S E ’S SH O E S
I am a philosopher by trade and I truly believe that some of our most important understandings o f the world come from our lived experience of it and patient, critical reflection on our experiences and
- 102 —
belief paradigms. I am not an empiricist nor is relativism found anywhere in my conceptual framework of the universe. But in order to understand what it is like to be something or someone (say, a Russian student or an American teacher), one has to have experienced it in some fashion (imaginatively or otherwise). Sometimes, people in similar circumstances will experience similar things. For example, American students in Russia and Russian students in America both experience great frustration about the local and university «cuisine.» And we all go through periods of homesickness, though the extent and length of it varies from person to person. Often, however, such a similarity is simply not present and we have to take a leap in our imaginative perspective shifting in order to grasp the experiences of others through their eyes. For example: trying to understand what it is like to be a Chechen student whose only options are University (which means life, although it also often m eans living with continuous, blatant hostility) or war (which may well be a death sentence). None of us Mansfieldians have experienced war or blatant hostility because of our ethnicity or nationality; but we have experienced some form o f racism or sexism and we can appreciate, conceptualize, or understand part o f the C hechen’s situation based on our (albeit) limited experiences. Moreover, even if it is a very limited level of empathic understanding, the knowledge gained helps to undermine our egocentric beliefs about the world and allows better appreciation of our opportunities and ways of life. We can share experiences with others, even if we cannot have identical experiences.
Frankly, such empathy is frequently absent in interpersonal relationships and it was one of the primary goals I set for myself and for my American students while we were there. I wanted to know what it was like to be in Russia. I wanted my students to know what it was like to be in Russia — to get over the entitlement attitude and nanve egoism prevalent in our culture. More accurately, I wanted us all to know what it was like to be an American in Russia, and to perhaps experience things as a Russian might rather than as an American. If we could put ourselves into the shoes of these others, and try to adopt a perspective similar to theirs, our level of understanding and compassion would exponentially increase. Of course, none of us can really know what it’s like to be a Russian, because we are not Russians. But we can gain a much better understanding of their individual lives — as well
- 103 -
as our own — by immersing ourselves in their culture and frameworks of beliefs and opening up dialogues and conversations.
There is no one «typical» Russian, just as there is no «one» typical American. This point was perhaps the single most frustrating one to make to both the Americans with me in Volgograd and the Russians we interacted with or befriended. Come to think of it, the misunderstanding or intellectual laziness that confuses the concepts of «some» and «all» is the single most frustrating thing about teaching here in the States. But this merely emphasizes the whole point I want to make in this essay: we are not all that different, Americans and Russians, and nowhere is this more true than in our experiences with the University.
In the description of my experiences that follows, I am telling a story — my story. I am trying to put words to the lived experiences, perspective- shiftings, and understandings that came from the 100 days submersed in Russian life. These are simply my experiences — not ones that I expect all other visitors to share, but ones that might give readers some understanding of what it could be like for them were they to live, work, and study abroad for a significant amount of time. The advice given to me was, in large part, irrelevant — perhaps even erroneous. Yet, these stories functioned to give me a framework for understanding their experiences in a context that would be far different from my own and to reinforce the obvious, but important, fact that what Russia is like will be different for every man or women who travels there.
UNDERSTAND THE EXCHANGE
The Mansfield-Volgograd exchange is entering its fourteenth year.lt is arather unique program in that the faculty participants are paid for their experience — in both Russian rubles and American dollars. As an untenured, junior faculty member, there is little chance that I could participate in an exchange were I not funded by my university or an outside grant source. I am paid by Mansfield (or rather, the Pennsylvania State System) as well as by Volgograd University (VolGU). The latter salary is approximately the same as that paid to Russian faculty with their first doctoral degree and amounted to about $400. The Russian exchange faculty are paid a typical adjunct salary, which for them can be enough to put a significant down payment on a house or a new car. Faculty on both ends pay for
- 104 -
their visas and plane tickets as well as food; lodging, in well-maintained apartments, is provided for us through the host University. It is a fantastic opportunity on both sides.
Students pay their own way on both sides of the exchange, although Mansfield offers a $1 000 scholarship to help defray the cost of travel. My own personal belief is that this is done as an incentive since many American students and the vast majority of Mansfield studeints — feel they lack the funds to complete the exchange or have no real interest in studying abroad. Thefe aie waiting lists every year for Russian students and scholarship monies are not an option. In fact, even the students who have tuition scholarships at VolGU have to come up with all of the money themselves. Being put on a waiting list has never been an issue for the Mansfield students;I only wish we could have enough interest to generate such a list! Our students pay their tuition, room and board as though they were attending Mansfield and the Russian students pay their tuition and room fees as though they were attending Volgograd. Basically, the Americans are paying the tuition, room and meal plan for the Russian students and the Russian students are paying for the tuition and room for the Americans (there is no «meal plan» at Volgograd). It is not generally in the financial interest of either University to participate in this program, yet there is a strong commitment to continuing the program even in times of severe fiscal crisis. Of this I am quite glad and I am forever grateful that I was given this opportunity.
TEACH AND BE TAUGHT
What was it like for me to teach in Russia? It really wasn’t much different than teaching here. I’m a philosopher by trade and most of my students walk into their first few classes with a fail amount of trepidation because they don’t know what to expect or are afraid of the subject material. This was as true there as it is here. I have an advantage of being young, reasonably attractive and a woman. Yes, being a woman is most certainly an advantage foi me as an educatoi as much here as it was there. That surprised me a good deal. I was all set to go into this highly patriarchal society and have to fight sexism at every turn. This was not the case — although there was a fair amount of covert sexism that I noticed but that did not really affect me. There were some brief looks of surprise when 1 was introduced as «Dr. McEvoy, a visiting philosophy professor at VolGU,» but I get
- 105 -
that here in the States too — most people think all philosophy professors are old, white men.
In the classroom, my style of teaching is more like coaching or facilitating learning rather than traditional lecture. This usually takes new students aback in the first few weeks of the semester, and I’m sure some never quite get used to it. I don’t lecture unless I really need to although I typically engage in a fair amount of instructor-led discussion. The average day in my classroom consists of me posing questions in the beginning of class and encouraging discussion. In Russia, I taught in the fashion that feels most comfortable to me — one using Socratic questioning. This was difficult for the Russians at first, but they soon opened up and involved themselves in discussion and debate.
There are some striking institutional differences between education here and education in Russia. One is their focus on developing foreign language proficiencies. The overwhelming majority of Russian students we met speak at least two different languages. Many speak three or four. In fact, some of the Russian students’ English was better than that of some of my students back home. Another difference is in the focus of educational programs. Presently there is no opportunity for the liberal arts education that is so prevalent here in the States. The students declare a major from day one and take courses only in that program until they graduate. If they change their mind (which a good number do), they have to start all over again. They can’t just switch majors two or three times like we can. Many Russian students do not pay for their university education. The students who do well on their entrance exams are funded and their waivers are contingent on maintaining high marks. There is no system of governmentally funded student loans — at least not yet.
Another thing that struck me as interesting is that the entering students share all classes together for the entire time they are at the University. This is a cohort that stays together throughout their program requirements and there is typically a very strong sense of loyalty that develops between the «group mates.» This characteristic is of interest for many reasons, including understanding their tendency to share work with each other in ways that are expressly forbidden here in the States. But when it all comes down to it, my experience was that Russian students are not really all that different from what we see in our classrooms here in America. This was somewhat o f a surprise to me.
- 106 -
LEARN FOR YOURSELF:
For the eight months between my selection as the Fall 2005 visiting faculty to Volgograd University and my departure from Newark airport, it seemed like people were falling over each other with advice and encouragement about what to expect (and to not expect) from the Russians I would interact with, teach, and befriend on my semester-long journey abroad. This was especially true of a dear friend and colleague in my department at Mansfield who, more than anyone else, shaped my early expectations of Russia. But stories came from the Provost and his wife, several English faculty, a Nursing colleague, the French professor (who is in charge of the exchange program), my Russian friends who had participated in the exchange, Russian students here on exchange, and several American students who had been in the program in past semesters. The reality-expectation gap for me ended up being much larger than anyone could have guessed.I don’t know if this is because of circumstances unique to my visit, character traits peculiar to me, or a style of teaching and interaction that is based upon a true desire for active engagement and learning for everyone involved including me, the teacher.
I think it is important that I give some idea of what I was told to expect once I arrived on Russian soil alongside what actually transpired while I was there. If for no other reason than to show that one should never expect anything to be in any particular way while in that wonderful country. Also, and directly in line with the Fulbright mission, whatever your particular teaching style happens to be, the self- reflection, compassion, understanding, and empathy that comes from teaching abroad is well worth any frustrations that will undoubtedly accompany it.
I will say that what scared me the most about going was not the language barrier or being far from my comfort zone. I believed that I’d have a translator for the semester to get me through the rough spots and I get pretty antsy if I don’t get away to «far-away-places» as often as possible. I wasn’t real concerned about missing the everyday conveniences like fast food, a car, ATMs and credit cards (although I was a bit nervous about Russian food and transportation options). My biggest fear stemmed from the professional obligations of my time there: the courses I would be assigned to teach and presentations and papers I would be expected to give.
- 107 -
Now, m ind you, I had already been given my teaching «assignment.» I would have two or three courses in the English Philology Department, although none of the faculty here could tell me what exactly that entailed. I would teach a course in the History Departm ent called «Contemporary Political, Social, and Moral Problems in the United States» and whatever practical ethics topic 1 choose for the philosophy department assignment. But for two years I had heard stories from the philosopher regarding his convoluted teaching assignment. He raved about being told he was going to teach a course on Hegelian and Marxist philosophy a day or two before the course started when he had prepared a course on some completely different topic and his ability to pull it off. Even my Nursing friend had a similar experience although she handled it much differently than the philosopher — she said no. The philosopher also took great glee in describing the conferences he attended while there: «At the end of the conference, the University Rector or organizer will stand up and give a summary of the papers and praise those he liked and critique those he didn’t.» One conference in particular sticks in my head: «This one English girl, I felt so bad, the airline lost her luggage and her paper was in her luggage. So she had no clean clothes and no paper, and she tried to wing it. When the afterconference summation came, he tore her apart saying that she should go back to school and learn to do it right. Taught me always to fly with a spare set of clothes and my papers in my carry-оп.» Ouch. The nursing professor had a similar experience to the philosopher regarding teaching assignments, except she stuck her guns and told them «no — 1 am teaching the courses I have prepared for.» It wasn’t a problem for her, but part of me chalked that up to here senior faculty status.
Now, my knowledge about Hegel and Marx are about as good as my Russian was, which is to say not very good at all. And, truth-be- told, although I am utterly at home in the classroom, I still get nervous presenting my work in front of my peers. I am still a junior faculty member and, like many others out there who aren’t too far removed from their graduate school days, I am often convinced that someone out there will finally figure out I’m some sort of a fraud because — well, because I don’t know everything about all of the philosophers. Yes, I know: that’s ridiculous. I realize it’s ridiculous. But it’s a concern I have a hard time setting aside. And I secretly believe that all teaching faculty share in this fear in one sense or another,
- 108 -
regardless as to how long out of graduate school they are. So needless lo say, along with my laptop with every PD F I have ever read on an external hard drive, I brought 72 pounds of books with me « c M m g Coppleston’s entire History o f Philosophy series (a life-saving reference set that every philosopher owns or has ready access to). Lugging those books all over Russia was most unpleasant; but darn it, if ey as me to teach a course on Mane or Hegel or Wittgenstein or an obscure philosopher I had no background in, I ’d be ready. Turns out I w unnecessarily spooked. I was never asked to change topics ^ history or philosophy and the philology assignment turned out to entail reading and discussing some of F. Scott Fitzgerald’s short stones and
— what I was ,old ,o expec, apd wha. < found were quite different. Neither the philology students nor I were really interested in Fitzgerald or Hemingway so we quickly moved into reading some more philosophical short stones and articles th a tI h saved on my laptop. They found these articles more difficult but generally , ra th e r in teresting and they helped gain a b e tte r understanding o f contem porary Americanized English My history students were enthralled by stories about American culture and we spent several classes watching and discussing the movies Bowling For Columbine, Fahrenheit 911, and The Life o f .David Gale. 1 showed these particular movies because I wanted to give them perspective on the America they thought they knew so ^ h ab o tit- not because I agree with the political sentiments behind the films but because I appreciate the dialogues that inevitably ensue. They were quite a hit and led us to trem endous discussion which I was told, is rare in Russian classrooms. The truth is, good discussion in ro b a b ly rare in American classrooms as well.
My philosophy class on ethical problems in the States br°ugh some interesting and intelligent conversations and debates. It was; difficult to teach through a translator, but my good f n e n d U M i s u i t i n e d d a
fantastic job and I don’t think too much was lost through the cracks. Regarding philosophy conversations - the conversations had students outside of the classroom were often much more profound ^ and rewarding - than those in the classrooms. This was more due to time restraints in class than any characteristics of the students themselves. A handful of college students and older men and women often congregated with «the Americans» over tea to discuss philosophy.
- 109 -
We had a regular Socrates’ Caffi going on Sunday mornings and afternoons. Some of these students were in the VolGU philosophy class but many were not. All of them brought such a vivacious interest to the table and, more than any other professional experience, my time in Philosophy Club is some of my most cherished.
Of course, my invited presentations were met with warm reception, quality questions, and interesting discussion. I felt welcome and there was much more sincerity and interest than I have seen at many professional conferences here in the States. In general, teaching in Volgograd was much like my experiences here: animated, interesting class discussions. I was respected by my students as much there as I am here, and the level of critical discussion of difficult issues paralleled my classrooms here. In a nutshell, my Russian students were neither better nor worse than those at Mansfield: some took class seriously, others didn’t; some learned as individuals, others in a collective; some left learning something new and continuing discussion outside of class, others only came on the last class to be assigned a grade.
LEARN WITH (AND FROM) OTHERS:
My colleagues here at Mansfield simultaneously raved about and warned me of what they referred to as «typical» tendencies of the students in Russia as well as the attitudinal differences of the average Russian. One warning was regarding the attitude (or lack thereof) about cheating and plagiarism. «I had a student,» explained a nursing faculty friend, «that got up in the middle of the exam and walked over to her friend in the front of the room to ask her the answer to the question.» The philosophy professor seconded this with several warnings regarding the prevalence of plagiarism on written papers and homework assignments and his frustration with the inability to give failing marks to any of his Russian students, regardless as to their lack of academic integrity, quality, or effort. Of course, this is the same man who raved over and over about the high quality of students found in the Volgograd schools. «Adrianne,» he opined on countless occasions, «it was such a joy to teach students eager to learn. Students who literally hung on every word I said — who respected me, my thoughts, and my teachings. Being surrounded by like-minded faculty members who I could sit and talk with for hours on end. I have to admit that I ’m jealous. My semester in Russia was perhaps the greatest time of my life and now you’ll get to experience just what it’s like».
— 110 —
Regarding the collective knowledge experience, I asked three of my close friends, who were also students, about the penchant foi sharing work. Each of them answered fundamentally the same way: «why wouldn’t I help a friend?» To me, having someone else do my work is cheating. To them it is giving the person an opportunity to do something else — something which may well be more important than whatever that lesson happens to be. I asked Constantine whether he was concerned that one of his group-mates would take advantage of him. «No — why would they?» Sharing work, asking for help, and explaining difficult concepts helps everyone.
I find it interesting that the Russian students have firmly in place what is right now one of the leading pedagogical movements in the States: a focus on collaborative learning. This isn t a new movement, but it is certainly a hot topic right now. To engage students in active and collaborative learning is the «thing to do.» 1 guess the difference is that the students in Russia do this regardless as to whether theii professors utilize any particular method of teaching. They realize that it is important to ask others for help when they need it and to use the help as a way of understanding the material being taught in the classroom. Understanding — not memorization and regurgitation of information. To other faculty, this was inappropriate behavior: students are expected to do their own work and exhibit their own level of knowledge. Well, as far as my teaching philosophy is concerned, what matters is the learning that takes place; the student s specific method isn’t really so important.
EXPECT THE UNEXPECTED
What turned out to be perhaps the only accurate piece of information (certainly the most helpful) was given by the head of the International Program here at Mansfield. She is a wonderful, bluntly honest French woman who studied in Leningrad for several years back in the 70’s and has been to Russia probably a dozen times since: «In Russia everything changes — and you never know what to expect in any given situation.» Right on the money. As it turned out, the mantra that carried the greatest explanatory force (Without leally explaining anything!!) was «hey — it’s Russia.» This kept us sanemost of the time.
Living in Russia was in some ways like living in the Twilight Zone. One minute we felt like we were in the States and we understood
- I l l -
what was going on around us. Everything made sense and we didn’t feel like clueless tourists. Just like that, we were in this crazy place where nothing made any sense. At least, it made no sense to us. And then, a little while later, it did make sense because we realized «hey — we aren t in Kansas anymore and everything is done differently here.» Except of course, those things that aren’t done differently, and it was anyone’s guess which things were which. Now this could be incredibly frustrating at times. For the first few weeks a number of us pulled out large quantities of hair trying to figure out what was going on in any given situation. Trying to regain some semblance of understanding, we had numerous discussions over vodka, movies, and cards with our Russian friends and other exchange students from Austria and Norway about the «Twilight Zone» feeling. And then it hit us (some took longei to get it than others, unfortunately): «Why? Because, hey — it’s Russia».
It seemed as though every time we would expect something to go one way, what we believed was the right or the rational or the practical way, it would go in a completely different direction. So we’d take that as a learning experience and next time the situation would arise,^ we’d expect it to go this way and bang — it was different.I can t explain it any better than that. I ’ve tried countless times. I’ve also tried to explain how, though it was intensely frustrating, it was also rather alluring because it was so different than anything we had evei encountered! The only people who seem to understand any of this aie people who have been to Russia. Aha — there’s that shared experience again.
What a valuable lesson: we could never expect anything to go a certain way. We had to be ready for countless contingencies and possibilities. This was the best practical experience in hypothetical teasoning and critical thought — not to mention the development of an open-minded stoicism — that I could ever ask for. What a growing experience. And isn’t that the point: to grow and learn?
THE BOTTOM LINE:
Russia. Russia was incredible. I had some of the highest highs, and the lowest lows in the 100 days spent immersed in Russian life. The people I met there were some of the greatest men and womenI have ever been fortunate enough to know. I would go again in a heart-beat and I wholeheartedly recommend eveiyone who has even
- 112 -
the slightest thought about traveling to Russia to go for a week, a month or more. But — take my stories and those of others who have been there with a grain of salt. They are all true, but may well be trivially true.
Go. Experience. Find your own stories. Spread your passion for reason and absorb the wealth of knowledge available. Meet people who will awaken compassion, concern, and care in your soul like nothing you will know here in the States. Discover who you are and what really matters.
0 . 10. Анцыферова (Иваново)
АМЕРИКАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ КУЛЬТУРА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА
И ГЕНРИ ДЖЕЙМС
Письмо — это деятельность, всегда тесно связанная с культурой, это внутренне определенная культурная практика, которая по-разному проявляет себя в изменчивых исторических условиях или, если воспользоваться формулировкой М. Уорнера, «средство* само по себе всегда опосредованное»1. Произведение словесности обретает свою особую форму бытования во взаимодействии с сетью социокультурных взаимоотношений, которые его окружают. С осознанием культурной обусловленности письма и литературной практики связан, в частности, один из наиболее продуктивных подходов к истории литературы, когда она изучается литературной культуры, «рабочих условий существования литературы, истории разнообразных и изменчивых представлений, которые конструировались вокруг письма в... социальной жизни»2.
Американская литературная культура второй половины XIX века, как и американское общество в целом, претерпевала сложные трансформации. Среди процессов, характерных для ее динамики, обозначим следующие:
- распад некогда однородного пространства литературной культуры СШ А (1860-е годы и далее);
- 113 -
- резкое увеличение читательской аудитории и ее последующая стратификация; возникновение массовой литературы;
- коммодификация литературы, которая все больше превращается в товар, в средство потребления;
- профессионализация литературы;- рост влияния литературы на общественное сознание США;- публичность как определяющий фактор общественной и
частной жизни.Литературный рынок США и Англии во второй половине
XIX века был отмечен резкими изменениями в производстве и потреблении книг. Некоторые из них были связаны с развитием технологии книгопечатания: «С переходом на производство бумаги из целлюлозной массы и с увеличением скорости набора процесс книгопечатания существенно дешевел. Все более доступными по цене становились переиздания старых произведений и, до принятия в 1891 году международного соглашения по авторскому праву, публикации современной иностранной прозы... К 1890-м годам книгопечатание и в Англии, и в СШ А стало очень прибыльным бизнесом, и последнее десятилетие XIX века было отмечено появлением обширной сети книжных магазинов, издательств и профессиональных журналов и, конечно, резким увеличением количества товаров»3. Однако исторической справедливости ради следует отметить, что значительное расширение американского литературного рынка произошло уже до начала Гражданской войны. Если в 1820-х гг. книгоиздательская промышленность приносила доход в два с половиной миллиона долларов, то в 1850-х гг. — уже 12,5 млн. Если в 1820-х гг. печаталось около 100 американских романов в год, то в 1840-е гг. — 1000 4. По замечанию Джона Теббела, Гражданская война, как ни странно, была од ним из факторов, способствовавших расширению круга читателей художественной литературы: «Возникновение массовой читательской аудитории было результатом первой революции в книгоиздании, связанной с появлением книг в бумажных обложках, и произошло еще до войны. Борьба между Севером и Югом только ускорила этот процесс, ибо книги в бумажных обложках, распространявшиеся по оптовым ценам среди солдат, значительно расширили ряды читателей»5.
Прогресс в технологии книгопечатания естественным образом сопровождался количественными и структурными измене
— 114 —
ниями читательской аудитории. Рост населения и все более широкое распространение грамотности с совершенствованием системы школьного образования привело к резкому увеличению числа читателей как в-Англии, так и в США. Молодая американская нация изначально отличалась очень высоким уровнем грамотности, но в рассматриваемый нами период радикально менялось соотношение читателей с более низким образовательным уровнем (middlebrow and lowbrow readers) по сравнению с численностью высокообразованной читающей публики (highbrow readers): первая группа начала количественно доминировать, став основным потребителем массовой литературы6. Однако, в целом, расширение читательской публики в СШ А было не беспорядочным процессом. Оно вполне определенным образом локализовалось вокруг среднего класса с его укладом жизни и его вкусами. Новая читательская аудитория очень отличалась от той, для которой творили писатели первой половины и середины XIX века — она была гораздо менее однородной. К концу века срез читательской аудитории демонстрировал невиданное ранее разнообразие вкусов, конкурировавших между собой на читательском рынке.
Генри Джеймс очень хорошо осознавал все эти процессы. Еще в 1865 году, в одной из первых своих критических статей — рецензии на роман английской писательницы М.Е. Брэддон «Аврора Флойд», он писал: «Американская читательская аудитория в целом... состоит из большого числа отдельных публик, подобно тому, как наше государство состоит из отдельных штатов, и совершенно необходимо принимать во внимание, для какой из этих публик пишет Мисс Брэддон»7.
Это беглое, но весьма проницательное замечание начинающего литератора обретает особый смысл, если мы вспомним другую его статью, написанную много позже. В работе1898 года «Проблема широких возможностей» Джеймс, по сути, намечает собственную концепцию «литературы для миллиардов». Американская литературная сцена, какой она сложилась к концу XIX века, представляется ему в виде «шахматной доски, четко поделенной на квадратики, каждый из которых доступен лишь определенному читателю». Долгое время стереотипно воспринимавшийся как художник сугубо элитарный, признававший настоящей литературой лишь то, что способно оценить искушенное в проблемах
- 115 -
литературного мастерства меньшинство, Генри Джеймс открывается в этой статье с неожиданной стороны, что свидетельствует, конечно, о более сложном облике этого художника. Он не только видит определенные положительные моменты в стремительно растущем количестве читателей, но и рассматривает «литературу для миллиардов» как некую новую ступень, которая неизбежно приведет к значительному расширению возможностей печатного слова. С образовавшимися «подразделениями и границами», пишет он, все более заметная стратификация американской читательской аудитории по социально-классовому признаку, по образовательному уровню и по интересам заставит американских авторов выступать против возможного доминирования в литературе некоего единого направления, «вкуса или тона», который утвердился бы в качестве некой общепринятой нормы, подчиняющей себя всех и вся. «Если этот процесс пойдет так и дальше, то в нашей стране могут развиться и оформиться самые разнообразные типы читательских аудиторий, каждая из которых будет гораздо более однородной и требовательной по своим вкусам группой, нежели где-либо в другом месте, подобно рыбным косякам, взыскующим более тонкой приманки»8.
Различные иерархические уровни американской литературной культуры маркировались разными способами. Среди них были и чисто литературные — стилевые, жанровые предпочтения, различные миметические модусы. Каждому из них соответствовали различные сегменты читательской аудитории. Причем литературные вкусы становились в эпоху Позолоченного века своего рода способом социокультурной самоидентификации. Эстетические предпочтения отражали, по сути, моральные различия, прочерчивали демаркационную линию между «своим» и «чужим»9. В статье 1899 года «Будущее романа» Джеймс напишет: «Значение книги в англо-саксонском мире практически безгранично, и основная форма ее распространения — пухлые прозаические истории, которые с удивительной легкостью расходятся максимально широко»'0. Можно с полным правом сказать, что к этому времени американская культура становится литературоцентричной (что, к слову, являлось одной из причин колоссального интереса американцев второй половины XIX века к литературе России — стране с традиционно кни- гоцентричной культурой)11.
- 116 -
Еще одним фактором развития литературы в конце XIX века была ее все возрастающая профессионализация. В США и ранее были писатели, которые зарабатывали себе на жизнь литературным трудом (достаточно вспомнить хотя бы Дж.Ф. Купера иЭ.А. По), но эти случаи были скорее исключением, чем правилом. В условиях капитализма второй половины XIX века акцент начинает ставиться на все большую рационализацию в использовании времени и пространства, что вело, в частности, к особой форме жизнестроительства — планированию жизни как карьеры. Избранная карьера, в свою очередь, определяла профессиональную сфокусированность и профессиональный характер самосознания 12. По мнению Джонатана Фридмена, в области американской литературной культуры этот процесс был тесно связан и мощно подпитывался оформлением эстетизма — одного из самых влиятельных литературно-художественных течений концаXIX века. Творчество Джеймса и художественная практика эстетизма — явления не только синхронные, но и связанные сложными взаимоотношениями притяжения и отталкивания. Исследуя данную проблему, Дж. Фридман обращает внимание на великолепную начитанность Джеймса в трудах английских эстетов и его личное знакомство со многими из них и отмечает в то же время, что для Джеймса не прошла незамеченной и особая американская модификация эстетизма, в гораздо более сильной степени подверженная тенденциям коммодификации и профессионализации |3.
Английский и американский варианты эстетизма отличались от аналогичных явлений французской и немецкой литературы тем, что были тесным и очень сложным образом связаны с развитием культурного аппарата, одновременно высоко профессионализированного и полностью управляемого законами рынка. Вообще говоря, каждый из участников движения эстетизма по-своему способствовал профессионализации л и тературы: «...Тезис Рескина об эстетическом преобразовании как пути спасения цивилизации, сосредоточенность Пейтера- на на моментах наиболее интенсивного переживания, мысль Уайльда о приоритете искусства перед жизнью — все это было задумано как вызов духу стяжательства и прагматизма буржуазной эконом ики, открывая вместе с тем новые карьерные возможности, новые профессиональные пути в рамках той же
- 117 -
экономики». Речь здесь идет не только об академических карьерах М. Арнольда, Дж. Рескина и У. Пейтера, преподававших теорию литературы в университетах, не только о появлении таких новых профессий, как эксперты живописи и скульптуры, изготовители и продавцы стильной мебели, уникальных книг, изящных предметов интерьера, вдохновленных теориями Джона Рескина и Уильяма М орриса о значении ручных ремесел. Самой блестящей карьерой, которую узаконил эстетизм, была карьера художника. В это время сформировался новый тип самосознания художника. «Нашедший свою особую нишу в изменившемся культурном рынке, освободившийся от тирании Академии и зависимости от аристократического патронажа, художник, опираясь на дискурс эстетизма, мог осмысливать свой собственный социальный статус в терминах отчужденности, изолированности, известной маргинальное™ , что вместе с тем подразумевало, что эта отчужденность имела свои, хотя и несколько проблематичные преимущества на новом культурном рынке»14.
Конечно, сам по себе феномен «отчужденного художника», то есть художника, лишенного взаимопонимания с современной публикой, совершенно не обязательно связан с эстетизмом и необязательно синхронен ему. В США достаточно вспомнить, скажем, судьбу позднего Купера, некоторые аспекты рецепции Готорна, По и Мелвилла, путь поэзии Э. Дикинсон к читателю. В Англии примеры Росетти, Суинберна и, в особенности, Уайльда, сделали очевидным, что позиция «отчужденного художника может стать источником значительного финансового успеха и заложить основы устойчивой литературной репутации в том самом обществе, утилитарному духу которого противопоставлял себя художник. Благодаря эстетизму сформировалась новая каста профессионалов, которые осознавали себя знатоками культуры и видели свое предназначение в приобщении наиболее восприимчивой части публики к эзотерическому знанию, монополия на которое принадлежала им и только им. В результате изменилась сама природа «эстетического». Несмотря на некоторые демократические тенденции, присущие раннему эстетизму, результатом усилий эстетизма в целом было то, что восприятие прекрасного перестало рассматриваться как некое универсальное переживание, объединяющее людей в едином порыве (как это было,
- 118 -
по крайней мере, в теории, для романтиков). Приобщение к прекрасному стало подразумевать некую профессиональную подготовленность, предварительное изучение особых законов, подобных, скажем, законам физики.
Еще одним фактором, несомненно, повлиявшим на то, как Джеймс выстраивал свои отношения с современной читательской аудиторией, стала трансформация понятия публичности. «Литературные суждения далеких от литературы читателей подчас могут быть очень полезны. Некоторые из весьма занятых людей прочитали больше романов и стихов, чем десятки праздных женщин... Им удается сделать это благодаря исключительному трудолюбию, к вящему удивлению их дочерей и сестер, которые сидят дома и только тем и занимаются, что разучивают монотонные сонаты и читают журналы... Со своей стороны, мы не можем представить для себя лучшей перспективы, чем писать рассказы для усталых адвокатов и директоров школ... их дар воображения, весь день, находящийся в узде рассудка, вырывается на свободу, когда его обладатель уютно устраивается пол вечерней лампой и отдается на волю литературным сочинениям»15.
Утопическому представлению об «усталых бизнесменах и адвокатах» как идеальных читателях соответствует в этом раннем эссе не менее, быть может, неожиданное для нас представление об авторстве, которое, по сути, уравнивает писателя и широкого читателя, свидетельствует о фактически полном тождестве этих понятий. На вопрос жены гипотетического автора, не надоело ли ему придумывать все новых персонажей, не устал ли он жить среди этих призрачно лживых созданий, литератор отвечает: «Так же, как самый работоспособный человек оказывается лучшим читателем романов, он же является и лучшим сочинителем романов. Так что лучший романист — самый занятой человек»16.
Эти представления двадцатидвухлетнего литератора могут быть взяты за исходную точку его долгого — длиной в жизнь размышления о том, что такое автор, что такое читатель и как должны строиться взаимоотношения между ними. Джеймс заявляет о себе декларацией утопического единства автора и его читательской аудитории.
Джеймс выходил на литературную арену в ту пору, когда начинало складываться такое новое для литературной жизни явление, как бестселлер. Написанные преимущественно женщина
- 119 -
ми-писательницами и находившие живой отклик в опять-таки женских душах (а женщины в то время составляли львиную долю потребителей печатной продукции) такие произведения, как «Фонарщик» («The Lamplighter», 1854) Марии С. Каммингс (продано 40 ООО экземпляров за 8 недель), «Листья папоротника» («Fem Leaves») Фанни Ферн (70 ООО за год), «Огромный, огромный мир» («The Wide, Wide World», 1850) Сьюзен Уорнер, продавались в колоссальных количествах. (Для сравнения можно привести следующие данные, за первые пять лет после опубликования романа «Моби Дик» было продано только 2 500 экземпляров, а за первые двадцать лет менее 3 000. Соответствующие данные по «Алой букве» выглядят так 10 800 экземпляров за первые три года и 25 200 за первое двадцатилетие)17. Это не могло не влиять не только на сам смысл/ценность литературного успеха, но и на содержание самого понятия «литература». Невероятный успех романа «The LaTplighter» заставил Готорна с горечью пожаловаться своему издателю в середине 1850-х годов: «Америка сейчас оказалась полностью во власти проклятой толпы писак женского пола, и у меня нет никакого шанса на успех, пока публика увлечена их халтурой — да мне и стыдно было бы пользоваться успехом у таких читателей»18.
Готорн был одним из первых в истории взаимоотношений писателей и читателей в Америке, кто внес столь явную нотку презрения к вкусам широкой публики. Снисходительное отношение к массовому читателю войдет в качестве одного из компонентов в состав сложного отношения Джеймса к читателю. Однако, в отличие от Готорна, ему суждено было жить и творить в условиях все большей коммерциализации литературы. И он не мог остановиться в осмыслении этой проблемы там, где поставил точку Готорн, сказавший «Мне было бы стьщно пользоваться успехом у такой публики», хотя такие интонации встречаются и у Джеймса. Размышления о природе литературного успеха, о вкусах современной публики стали для Джеймса постоянным источником литературной саморефлексии, определившей, в известной степени, и своеобразие эстетики его художественной прозы и избранные им формы литературной коммуникации. Конец 1890-х годов в творчестве Джеймса принято рассматривать как своего рода «экспериментальный период». Хотелось бы подчеркнуть, что это время было ознаменовано не только новы
— 120 -
ми экспериментами с новыми темами и с повествовательной техникой, которые часто рассматривались как все более последовательные и самодостаточные формальные поиски. Параллельно Джеймс продолжал поиски своего читателя, что особенно интересно проследить на примерах сотрудничества Джеймса с новыми журналами, появившимися в конце XIX века.
Печатная сфера в СШ А конца XIX века подтачивалась все более углублявшимся внутренним конфликтом: общепризнанной литературной элите — либеральным священникам, консервативным журналистам, интеллектуалам — приходилось все чаше убеждаться, что их культурная гегемония активно оспаривается. Представители этой интеллектуальной элиты, по сути, контролировали такие почтенные литературные журналы, как The Nation, Atlantic, North American Review, и самые старые американские университеты Бостона, Нью-Йорка и Филадельфии. К ней по своему происхождению и по семейным связям принадлежал Генри Джеймс. Однако эта старая элита (gentry elite) не могла не ощущать все более решительное противостояние ей другой, пока еще не до конца оформившейся культурной элиты, состоявшей в основном из образованных бизнесменов и менеджеров и их семей, чье возросшее благосостояние, упрочившийся социальный статус и культурные амбиции в послевоенной Америке позволили оказывать влияние на культурную жизнь не только северо- востока США, но и всей страны. Эта новая, в сущности, далекая в профессиональном плане от литературы социальная группа пыталась утвердить свой авторитет в вопросах культуры, внедряя в свою жизнь последние достижения английского эстетизма: оформляя интерьер своих домов в новом «эстетическом» стиле, собирая коллекции, которые станут основой первых американских художественных музеев, поддерживая «изящные» журналы, следовавшие образцу знаменитой британской Yellow Book, журналы, получившие широкое распространение на американском Западе и Юго-западе, в городах от Омахи до-Форт-Уорта .
Вопреки распространенному мнению, Джеймс смело экспериментировал с разными типами читательской аудитории, со трудничал с журналами самой различной ориентации. В 1890-х годах он публиковался и в авангардном Yellow Book, и в его американском аналоге The Chap Book, в консервативном North American Review, почтенном английском Punch и популярных еженедель
- 121 -
никах, типа Collier's в США и The Illustrated London News. В плане завоевания широкого читателя особенно интересной была история сотрудничества Джеймса с американским еженедельником Collier’s. В конце 1890-х годов новый редактор Роберт Дж. Колльер провозгласил изменения в издательской политике. Отказавшись от исключительно новостной ориентации и поставив задачу конкурировать с такими известными литературными журналами, как Harper’s, Century, Scribner’s и The Atlantic Monthly, он пригласил к сотрудничеству Генри Джеймса и опубликовал в своем далеко не элитарном журнале целый ряд его произведений малого жанра. По заказу Collier’s, в частности, были написаны «Поворот винта» («The Turn of the Screw», 1898), «Данный случай» («The Given Case», 1899), «Настоящее» («The Real Right Thing», 1899), «Особый тип» («The Special Type», 1900). Сам факт согласия Джеймса участвовать в таком журнале означал и важность для него поисков нового читателя, и попытки переосмыслить свое положение в новой социокультурной ситуации. Обращаясь к таким сенсационным темам, как развод, разглашение семейных тайн или вмешательство сверхъестественных сил, Джеймс свои произведения, написанные для Collier’s, предназначал читателю, жаждавшему «низкопробных» мелодраматических сюжетов. Это подтверждается, к примеру, письмами и заметками, относящимся ко времени создания повести «Поворота винта». Джеймс рассматривает это произведение как попытку попробовать себя в роли сочинителя «низкопробного чтива»20, а в одном из писем Хоуэллсу он иронически определял «Поворот винта» как «самую презренную, примитивную халтуру, неприкрашенную и однозначную, которую когда-либо создавал доведенный до отчаяния гордый автор»21.
Однако по предисловию к 12-му тому нью-йоркского издания, куда вошел «Поворот винта», можно судить, что на самом деле предполагаемая читательская аудитория повести представлялась Джеймсу более сложной и разнородной. С одной стороны, в предисловии он определяет жанр «Поворота винта» как сказку (fairy-tale), продолжая настаивать на общедоступности произведения. С другой стороны, он подчеркивает что его сказка, в отличие от других образцов этого жанра, безыскусных и непосредственных, — плод холодного расчета, «ловушка для тех, кого нелегко поймать... читателей пресыщенных, разочарованных, раз
- 122 -
борчивых», ведь задача завладеть вниманием «безмозглых» представляет небольшой интерес 22. Таким образом, одни и те же «сенсационные» произведения, написанные по заказу популярного журнала Collier’s (и «Поворот винта» здесь пример очень характерный именно в виду своей сенсационной популярности), адресовались одновременно и массовому читателю, читателю достаточно искушенному, готовому оценить дерзость попыток автора искусно балансировать между вкусами литературной элиты и массовой публики. В то время как сам проект Collier’s ставил своей целью поднять культурный уровень рядового читателя периодики, заставить его осознанно принимать участие в культурных процессах, Джеймс скорее делал очевидной сложность и разнонаправленность этих процессов, обнажал противоречия между культурными ценностями и их рыночной конъюнктурой. Джеймс словно бы подводил читателя к мысли, что осознанное участие в культурных процессах обязательно приводит к тревожащему пониманию собственной нетождественнос- ти той культурной роли, с которой ассоциирует себя участник, с теми культурными стереотипами, которые навязывает ему общество.
Позднюю прозу Джеймса (major phase) с ее сложным синтаксисом, изощренным психологизмом, запутанным стилистическим рисунком, требующую от читателя невероятных герменевтических усилий, вряд ли правомерно рассматривать как своего рода пренебрежение литературного мэтра к вкусам широкого читателя и привычной для него практике чтения. Приняв в конце XIX века стратификацию читательской аудитории как неизбежное условие новой литературной ситуации, Джеймс надеялся и верил, что его творчество найдет своего читателя, о чем, собственно, говорит предпринятое им нью-йоркское издание произведений. Однако на этой заключительной стадии своей карьеры Джеймс уже однозначно формулирует свои представления о своем читателе как о начитанном, искушенном в вопросах литературного мастерства. В это время Джеймс осознает свой статус писателя для немногих, для избранной читательской аудитории, и принимает его.
Как мы помним, Джеймс-критик впервые заявил о себе декларацией утопического единства автора и его читательской аудитории. Пройдя долгий путь от 1864 года до 1900-х гг., он до
- 123 -
Конца сохранит стремление к этому единству, правда, оно перейдет на качественной иной уровень. Искомое тождество труда писателя и читателя у позднего Джеймса из социокультурной сферы, подразумевающей несколько упрощенное уравнивание труда писателя и читателя, будет перенесено в сферу текстуальных процедур. Границы, отделяющие автора от читателя, будут размыты, станут проницаемы благодаря саморефлективности его прозы. Реально-историческому читателю, современнику Джеймса не дано будет ни понять, ни оценить это. Незадолго до смерти, в августе 1915 года Генри Джеймс писал Эдмунду Госсу о полном финансовом провале нью-йоркского издания: «Издание оказалось полным крахом как с моей точки зрения, так и с точки зрения издателя; выражаясь обтекаемо, оно не продается... я уже оставил всякие моления не этот счет; в моем возрасте, на излете моей долгой карьеры я остаюсь абсолютно и безнадежно непродаваем»27,.
Однако наследию Джеймса не суждено было забвение. Его книги, в особенности во второй половине XX века, постоянно переиздаются, причем и в популярнейшем формате Pocket book. Только роман «Послы» выдержал уже около десятка изданий в бумажной обложке. Конечно, резкое расширение границ аудитории читателей Джеймса связано с повышением образовательного уровня, с популярностью курсов по американской литературе в колледжах и университетах, преподававшихся адептами «новой критики». Нынешняя волна читательского интереса к Джеймсу, несомненно, связана отчасти с «культурологическим» уклоном в изучении литературы, со стремлением рассмотреть литературные явления в контексте современной литературной культуры. Это открывает совершенно новую ипостась Джей- мса-художника и человека. Из культовой фигуры непогреш имого Мастера, художника для избранных современная рецепция превратила Джеймса в сомневающегося, вечно ищущего художника, чьи эксперименты разворачивались не в башне из слоновой кости, но были неотъемлемой частью современной литературной культуры, откликом на ее самые болезненные процессы и трансформации. И эта созвучность Джеймса своему времени парадоксальным образом раскрывает секрет его острой актуальности сегодня.
ПримечанияI . .. ; : : * "• ' ■ > - • ' ■>
1 Warner М. The Letters of the Republic: Publication and the Public Sphere in the Eighteenth Century America. Cambridge, 1990. P. 5.
2 Brodhead R. Cultures of Letters. Scenes of Reading and Writing in Nineteenth-Century America. Chicago; L., 1993. P. 8.
3 Jacobson M. Henry James and the Mass Market. The University ofAlabama Press, 1983. P. 4.
4 Hart J.L. The Popular Book: A History of America’s LiteraryTaste. N. Y., 1950. Chap. 6,7.
5 Tebbel J. A History of Book Publishing in the United States. N. Y.,1972. Vol. 2. P. 673.
6 Jacobson M. Op. cit. P. 4.7 James H. Notes and Reviews. N. Y., 1968. P. 8.8 James H. The Question of Opportunities / / James H. Literary
Criticism /Ed. L. Edel. N.Y., 1984. Vol. 1. P. 653-654.9 Brodhead R. Op. cit. P. 103—104.10 James H. The Future of the Novel / / James H. Literary Criticism.
Vol. 1. P. 100.11 См. об этом: Анцыферова О.Ю. Русская литература и художе
ственные искания американских писателей конца XIX века (Г. Джеймс, У.Д. Хоуэлле, С. Крейн). Иваново, 2000.
12 Bledstein В. The Culture of Professionalism: The Middle Class and the Development of Higher Education in America. N. Y., 1976.
13 Freedman J. Professions of Taste: Henry James, British Aestheticism, and Commodity Culture. Stanford, 1990. P. XXIII.
14 Ibid. P. 53-54.15 James H. Notes and Reviews / Pref. by Piene De Chaignom la Rose.
N. Y., Inc, 1968. P. 5.16 Ibid.17 См.об этом: CharvatW. The Profession of Authorship in America,
1800—1870. Columbus, 1968. P. 262; Maigolis A T. Heniy James and the problem of Audience. An International Act. Ann Arbor, Mich., 1985; Habegger A. Henry James and the «Woman Business». Cambridge (England), N. Y., 1989.
18 Ticknor C. Hawthorne and His Publisher. Boston, 1914. P. 141.19 Ziff L. The American 1890s: Life and Times of a Lost Generation.
N. Y„ 1966. P. 12-145.20 James H. Letters / Ed. L. Edel. Vol. 3. P. 88.21 Anesco M. «Friction with the Market»: Henry James and the
Profession of Authorship. N. Y.; Oxford, 1986. P. 143.22 James H. The Art of the Novel: Critical Prefaces / Ed. by and with
pref. of R.P. Blackmur. N. Y., 1934. P. 171.23 Цит. no: Henry James: The Critical Heritage / Ed. R. Gard. P. 531.
- 125 -
Т.А. Анисимова (Волгоград)
СЕВЕРОАМЕРИКАНСКИЕ МЕТРОПОЛИСЫ XX ВЕКА: ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ
И РАЗВИТИЯ *
Урбанизация XX века стала мощным процессом быстрого роста и усложнения городов, повышения их роли в развитии общества, процессом, который охватывает социально-профессиональную и демографическую структуру населения, его образ жизни, размещение производительных сил и все, связанные с этим черты расселения. Города, сложившиеся в систему, ядром которой часто становится крупный центр, воздействуют на экономическую и социально-культурную жизнь прилегающих районов гораздо сильнее, чем единичные города, влияющие каждый порознь. Исследования показывают, что такие урбанистические структуры оказывают влияние и на окружающую среду в 50 раз больше, чем собственный радиус отдельных крупных городов '.
До начала 80-х годов XX века в научной литературе не наблюдалось какого-либо специального рассмотрения мировых урбанизационных тенденций, базирующихся на особенностях развития процесса в отдельных странах. Термин «агломерация» (от лат. agglomerare — «присоединять», «сосредоточивать») достаточно универсальный для обозначения крупномасштабных систем расселения — скопления близко расположенных городов и других поселений, объединенных в сложную динамическую систему производственным, трудовыми, культурными, бытовыми и прочими взаимосвязями. В европейской англоязычной литературе такие средоточия городов называют «конурбациями» (от лат. соп — «с, вместе» и urbs — «город»), в североамериканской литературе — «метрополисами» (от гр. metropolis — «главный город, столица»)2.
* В статье использованы материалу, полученные в результате работы в Библиотеке Конгресса СШ А (Вашингтон, 2003 г.), благодаря грантовой поддержке канадского правительства (Faculty Enrichment program).
- 126 -
В 1972—1975 гг. в результате работы нескольких международных агентств и исследовательских групп была выработана концепция так называемого «протяженного города» или «города, вышедшего из границ», базового понятия для определения подобного рода урбанизационных систем. Так, в СШ А это — стандартная метрополитенская статистическая зона (the standard metropolitan statistical area — SMSA) \ в Канаде — метрополитенская зона переписи (the census metropolitan area СМА), в Великобритании - неофициальная стандартная метрополитенская зона рынка рабочей силы (the unofficial standard metropolitan labor market area - SMLA), во Франции - агломерация, в Австралии, Германии, Ш веции и других странах введены также собственные определения4. „ .
Характерной особенностью урбанизации Северной Аме- рики в XX веке является разнообразие форм, выраженность временных периодов, относительная молодость городов и чрезвычайно быстрое пространственное разрастание их сети. Анализируя особенности процесса урбанизации в СШ А в этот период, Т.В. Бочкарева предложила выделение в нем нескольких стадий. Конечно, невозможно точно обозначить рубеж, где заканчивается одна стадия и начинается другая, но с оп ределенной долей условности можно согласиться с такой стадийностью: «усиленный рост городов, особенно крупных, до 60-х годов XX века, расслоение урбанизированного пространства в 60-е годы, бурное освоение пригородов в ходе субурбо- низации и формирование агломераций, активное освоение вне- агломерационных территорий в 70-е годы, как результат так называемого процесса контрурбанизации. И некоторая стабилизация урбанистической структуры страны в 80-е годы: продолжение роста малых и средних городов при некотором оживлении центров крупнейших городских агломераций после миграционной депрессии 70-х годов»5.
Внесем некоторые уточнения. Первые десятилетия XX века в СШ А были ознаменованы интенсивным развитием автомобилизма и созданием обш ирной сети шоссейных дорогу о чем свидетельствуют такие данные: в 1915 г. автомобильный парк насчитывал 2 млн, а в 1930 г. - уже 26 млн единиц*. Это способствовало расш ирению жилых и промышленных пригородов вокруг крупных городов — своеобразных ядер склады
- 127 -
вавшихся урбанистических систем расселения. Волна крупного промышленного строительства сопровождалась массовым притоком фермерского населения и иммигрантов в города. По мнению Е.Д. М ихайлова, в отличие от эпохи промыш ленной революции, когда главным источником роста городского населения была м играция из сельской местности, «в эпоху научно-технической революции преобладающим источником стало само городское население, как за счет естественного прироста, так и, в меньш ей степени, за счет миграции из малых и средних городов в крупные города. Известную роль в росте городов США играла и продолжает играть иммиграция»7. К 1940 г. в СШ А пять городов имели население более 1 млн жителей (Чикаго, Ф иладельфия, Детройт, Лос-Анджелес, а в Нью- Йорке проживало 7,4 млн человек), но уже 11 городов являлись ядрами миллионных агломераций, среди них Бостон, Кливленд, С ан-Ф ранциско и др.8
В 1940—1970-е годы концентрация квалифицированной рабочей силы и научных кадров в ключевых точках привела к росту агломераций, их функциональному усложнению и слиянию и, как следствие, формированию высоко урбанизированных зон — мегалополисов (термин ввел в середине XX века географ Ж. Готтман). На северо-восточном побережье СШ А (Бостон — Вашингтон) и в районе Великих озер в СШ А и Канаде (Милуоки — Питтсбург, Детройт — Торонто) образовались полосовидные мегалополисы, суммарное население каждого из них — не менее 40 млн человек9.
В 70-е годы население отдельных метрополисов СШ А составляло меньше половины от населения SMSA, и темпы роста агломерационного кольца в среднем в 4—5 раз превышали темпы роста населения ядер, а за 1970—1980 гг. по данным переписи населения 1980 г. «суммарное население пригородных зон агломераций выросло на 18,2 %, в то время как центральных городов — всего на 0,1 %. В 1980 г. в пригородах проживало 60 % населения американских агломераций»10. Видоизмененные к этому времени структуры расселения в СШ А и Канаде имеют свои национальны е особенности, поэтому стоит рассмотреть в самых общих чертах, как проходило ф ормирование м етрополисов в Канаде в первые три четвертиXX века.
- 128 -
В отличие от США, рост численности городского населения Канады в XX веке был более интенсивным (в противовес тому, что исторически колонизация в Канаде шла медленнее, чем в СШ А), и к 1980 году урбанизированность составляла уже 78 %. До 55 % городского населения страны сосредоточено в 22 крупных городах, среди которых 3 города — миллионеры (Монреаль, Торонто и Ванкувер). Распределение населения на территории Канады в целом неравномерное: более 90 % канадцев живет вдоль границы с СШ А пределах 300—400-километровой полосы, наибольшая концентрация наблюдается на юге провинций Онтарио и Квебек. Малолюдна северная часть страны — севернее 50° с. ш. плотность населения составляет лишь1 человек на 150—200 кв. км
Большинство городов Канады было основано еще до возникновения промышленности, в формировании их сети большую роль сыграло строительство железных дорог. Транспортная система позволила удовлетворить потребность в перемещении на значительные расстояния информации и взглядов, товаров и людей. Коммуникации разного рода, как издательское дело, почта, системы телефонной и телеграфной связи, сконцентрированные в урбанизированных зонах, развивались совместно с метрополисами п.
М ощный рост канадских городов, в том числе и территориальный, наблюдался в конце XIX века. Пик экономического роста многих городов и так называемая «урбанистическая экспансия» Канады были отмечены накануне I М ировой войны, что было непосредственно связано с массовой иммиграцией из Европейских стран. Те или другие города проявляли определенную активность в разное время, но в начале XX века рост «метрополитанизма» в Канаде наблюдался повсеместно. В первую очередь это проявлялось в концентрации коммерческой, транспортной и финансовой активности в городах, которая была привнесена в Канаду извне, ну а затем стали формироваться собственные метрополисы, базируемые поначалу на национальной коммерческой и транспортной активности, к которым в последствии добавились еще промышленная и финансовая составляющие. Главные экономические функции как показатель доминирования метрополиса над окружающей территорией, способствовали созданию фокусирующих и контролирующих струк
- 129 -
тур и влияли на формирование взаимных интересов метрополи- сов и их окружения |3.
За период с 1881 по 1921 г. население Монреаля выросло почти в 4 раза — с 177 тыс. жителей до 618 тыс. жителей, Торонто почти в 6 раз — до 618 тыс. жителей, а Ванкувер из небольшой деревушки в несколько сот жителей к 1927 г. вырос в крупный по канадским меркам метрополис с населением в 260 тыс. жителей 14, И не всегда такой рост и «расползание» городов имели стихийный характер.
В качестве одного из мощнейших стимуляторов развития теории расселения в Северной Америке в начале XX века стала широко известная основополагающая идея «города-сада», разработанная Э. Говардом (Англия), в которой были рассмотрены возможные пути целенаправленного и рационального развития отдельных групп взаимосвязанных городских и сельских поселений. В частности, в Канаде эта новая идея была впоследствии интерпретирована в национальную идею «пригорода-сада» и нашла широчайшее распространение, особенно в метрополисах.
Ярким примером нового подхода к проектированию пригородов в Канаде явилась разработка генплана г. Моунт Роял. Канадская Северная железная дорога получила возможность глубокого ввода терминала в центр г. Монреаль благодаря смелой и дорогостоящей разработке 5-километрового тоннеля с 2-сторонним движением. Задавшись целью снизить стоимость строительства (а это было 12 млн долларов), управление железной дорогой приобрело недорогой участок земли размером около2 ООО гектаров возле северной границы города и заказало проект нового поселения — г. Моунт Роял, который должен был расположиться всего в десяти минутах езды на электропоезде от центра г. Монреаль. Строительство тоннеля началось, и от продажи земельных участков в первое же утро было выручено более 1 млн долл. Таким образом, земли, проданные под девизом «пригорода-сада», во многом снизили затраты на строительство тоннеля |5. Принципы нового вида расселения определили директивы пригородного строительства в Канаде на последующую половину века (см. рис. 1).
Рис. 1. План г. Моунт Роял, пригород Монреаля. 1910—1911 гг. [1]. Из архива библиотеки г. Моунт Роял
Но рост пригородов имел и отрицательные стороны. Ка надские (и американские) пригороды не были спроектированы как самодостаточные, большинство из них представляли собой «спальные» зоны, поскольку, как правило, не имели в своем составе мест приложения труда, и жители пригородов вынуждены были ездить на работу в центр города. Прокладка транзитных линий электротранспорта и автобусных маршрутов через пригороды способствовала их безмерному разрастанию, как и росту метрополисов в целом. Положение усугубилось, как и в СШ А, с развитием автомобилизма и строительством скоростных дорог (см. рис. 2, 3).
- 131 -
Рис. 2. Южный Ванкувер, пригород-сад в западной части города [2]. Возникший за 40 лет до этого рабочий поселок и к 1929 г. отличался удивительно низкой плотностью населения. Смог от лесопильных
предприятий закрывает центр города и горные склоны
а бРис. 3. Метрополис Нью-Йорк (город и его предместья) [3|:
а — проект развития метрополиса до 1965 г.; б — действительное состояние метрополиса в 1962 г.
Выдающийся британский архитектор Т. Адамс работал в Комиссии по консервации в качестве консультанта по планировочным проблемам. К ом иссия была создана в Канаде в
132 -
1909 г. (по настоянию администрации Т. Рузвельта в СШ А с целью ф орм ирования континентальной консервации) и одной из главных сфер ее работы было инф орм ационное обеспечение и разработка реком ендаций по рациональному и спользованию природных и людских ресурсов. Адамс внес огромный вклад в канадское градостроительство, при его ак тивном содействии были основаны Лига общ ественного развития (1916) и Канадский институт градостроительства (1919). Подход Адамса к градостроительству заключался в представлении «квалиф ицированного города» и «ф ункционального города», спроектированного с наилучш им использованием городской земли под различны е социальны е нужды, города, все части которого соединены хорошими коммуникационны ми системами, что, следует отметить, актуально и на сегодняшний день |6. Идеи, предложенные Адамсом и развитые другими урбанистами, заложили новые принципы расселения, в последствии сформировав так называемый прогрессивный этап (1940—1960 гг.) развития канадских (и ам ериканских) метрополисов.
В.В. Владимиров и Н.И. Наймарк, проанализировав развитие зарубежных школ теории расселения, отмечают, в частности, что в 1940—1960-е гг. урбанисты стали применять не только многоаспектную (комплексную) оценку вариантов развития всех основных функциональных подсистем поселений в границах крупных урбанизированных районов, но и подход к решению каждой конкретной проблемы (жилье, транспорт и т. д.) стал многоуровневым 17. В Канаде, например, это государственный уровень, уровни провинции, метрополиса и муниципалитета отдельного поселения (город, пригород).
С некоторым ослаблением интереса к господствовавшим долгое время «утопическим» моделям преобразования сложившегося североамериканского расселения (и на глобальном уровне, включая Западную Европу и СССР) их место «постепенно стали занимать теоретические и экспериментальные разработки по экономико-математическому моделированию (прогнозированию) альтернативных путей развития отдельных функциональных подсистем систем населенных мест разного территориального ранга, выполняемые с применением методов системного анализа и ЭВМ »18. Новые технические возможнос
- 133 —
ти способствовали разработке и внедрению новых технологий и методов анализа.
Таким образом, теория расселения переш ла к третьему этапу своего развития, что сопровождалось разработкой правовых и управленческих механизмов решения ряда актуальных и сложнейших задач расселения. К их числу можно с уверенностью отнести проблему взаимосвязанного развития «центрального ядра» и «периферии» крупных урбанизированных регионов, метрополисов в том числе ,9. Потребность в таких мерах была очевидна, так как суммарное влияние на окружающую среду в межселенном пространстве приводило к кризисному состоянию. Экологическая проблема приобрела к этому времени несравненно с предыдущим этапом более емкое содержание, глобальный масштаб, поскольку к нарушению природных ландш афтов и «обеднению» природы добавились и н тенсивное и опасное загрязнение окружающей среды и нерациональное использование природных ресурсов. В 70-е годы правительства СШ А и Канады вынуждены были перейти к принятию мер, направленных на смягчение неблагополучной экологической ситуации.
Абсолютное большинство североамериканских метрополий представлено моделью моноцентрической урбанистической структуры, то есть имеющей один главный центральный город и множество поселений, на которые распространяется его влияние, а модели полицентрических структур характерны лиш ь для немногих городов — особенно на ю го-западе США. Ученые, занимающиеся проблемами расселения, утверждают, что для значительного числа экономических преобразований в метрополии (производство, оптовая и розничная торговля, система здравоохранения и т.д.) канадские города более центрально ориентированны е в своей структуре, чем американские.
Канадские метрополисы в целом отличаются от американских относительной компактностью. Так, Р. Томалти, всесторонне исследовав три крупнейших метрополиса Канады (Ванкувер, Торонто и Монреаль), называет их яркими представителями компактного развития города (см. рис. 4).
^ . M e t r o p o l i t a n 4'»c i t r W '" 1'0™"10
I o fГогопюЧ,^/
In itia lsettlement
M T A R.T.S. - Metropolitan Toronto and Region \Transportation Study Area (the urban field)С M.A. • Census Metropolitan Area ___
Рис. 4. Изменение границ Торонто с 1961 по 1971 гг. [4]Теория «наиболее компактной урбанистической формы» в
последнее время становится доминирующей парадигмой в североамериканской и международной литературе по градостроительству. На международном уровне проблемой компактного города занимается Организация экономической кооперации и развития (Organization for Economic Cooperation and Development — OECD). В США концепция более компактного роста городов преобразовалась в планировочную стратегию ряда штатов, в том числе. Флорида, Орегон и Нью-Джерси. В Канаде на государственном уровне идея компактного города нашла одобрение в публикациях Канадской ипотечной и жилищной кооперации, Канадского института урбанистики и Канадского института градостроительства. Рядом провинций были адаптированы основные принципы компактного развития (Британская Колумбия 1995 г., Онтарио — 1992 г. и Квебек — 1994 г.). В самых крупных метрополисах разработки компактного города были приняты как модель для дальнейшего развития и были созданы соответствующие институты: в Ванкувере это The Great Vancouver Regional District (1993), в Торонто — The Office for the Greater Toronto Area (1992), The
- 135 -
Great Toronto Area Task Force (1996), в Монреале — The Task Force on Great Montreal (1993) 20.
Во многих метрополисах Северной Америки государственные, провинциальные, региональные и муниципальные управления в своей деятельности должны не только принимать во внимание политических инициативы, отражающие контроль над огромным разрастанием городов и регулированием плотности населения в метро- полисах, но и учитывать общие рекомендации по развитию высоко урбанизированных зон. Обзор достижений и недостатков региональной интенсификации показывает, что многие из преимуществ такой деятельности накапливаются на региональном или даже государственном уровне, в то время как значительный рост или падение цен на недвижимость проявляет себя на уровне муниципалитетов. Поэтому не удивительно, что многие из них с большей долей осторожности воспринимают некоторые директивы, идущие сверху, нежели это происходит на уровне региона или метрополиса.
Наметившейся в последние десятилетия XX века тенденции урегулирования плотности населения центральных городов и пригородов пришлось преодолевать определенные трудности. Например, в Монреале, Ванкувере и Торонто городские власти пытались препятствовать внедрению в центральный город. Здесь муниципалитеты стремились сохранить существующие жилые образования и по возможности направить новое социальное ж илищное строительство на береговую зону и площадки, занимаемые в прошлом промышленными предприятиями. Это, в свою очередь, вызывало новые проблемы — застройщики неохотно брались за освоение подобных территорий, с одной стороны здесь просто невозможно было использовать типовые, уже «обкатанные» решения, с другой стороны, учитывая уровень загрязнения подобных территорий, вложенные инвестиции могли не оправдать надежд, так как продать новое жилье, построенное на таких участках, сложнее. С большей охотой власти шли на формирование новых функциональных зон (жилье, торговля, производство) в узлах ближе к периферии и вылетных коридорах.
Но есть и некоторые отличия: если в Торонто мэр города четко стоял в оппозиции к новым преобразованиям, то в Монреале наблюдался рост давления общественности на принятие важных решений. В Ванкувере была разработана строгая программа общественного участия в создании некоммерческих отношений между
— 136 -
существующими жилыми образованиями и вновь внедряемыми в них комплексами, в результате работы таких структур ожидалась определенная польза жителям центрального города метрополиса
Интенсификационные процессы в пригородных зонах трех метрополисов более случайны, и трудно поддаются классификации Некоторые муниципалитеты пригородов препятствуют инициативам целесообразного развития, а другие относятся к ним с большим энтузиазмом. Многие пригородные муниципалитеты адаптировали политику артериальной интенсификации, освоения небольшими участками свободных территории, развития новых жилых единиц. В пригородах Ванкувера и Торонто муниципалитет придерживаются идеи развития городских центров вокруг главных узлов с высокоорганизованным транзитным движением тран - порта что более очевидно наметилось в 90-е годы в Монреале.
В своей монографии Р. Томалти приходит к заключению, что интенсификации в пригородных зонах трех метрополисов препятствуют широко представленная на местах антипатия к урбанистическому развитию высокой плотности, ограничение числа предоставляемого жилья в сообществах и готовность занять открытые зеленые зоны под новое строительство, блокирование достижения консенсуса между официальными органами и проектировщиками жилых образований низкой плотности, нежелание профессионального вовлечения в урбанистическое проектирование (в основном работают транспортники и инженеры) с адаптацией новых, более компактных стандартов, что приводит к всеобщей зависимости от частного автомобиля в сообщениипригородов и центрального города.
Одним из действенных путей урегулирования расселения в урбанизированных районах США была финансовая ■к^ДДС^ка^де- ральным правительством частного жилищного строительства. С 940 1976 годы Министерством жилищного строительства и юродского развития было выдано ссуд на сумму 204,6 млрд долл., а в целом сумма, затраченная на строительство частного жилья, составила за этот период свыше 940 млрд долл. В послевоенный период значительные средства выделялись правительством США и для ликвидации трущоб в американских городах. Так, до 1977 г. Министерство предоставило для этих целей местным властям более 22, млрд долл.
С 1954 по 1977 гг. планировочные агентства разных уровней (регионального, местного и уровня штатов) получили средства в
— 137 —
размере 882 млн долларов для осуществления комплексной городской планировки в масштабах всей страны. А сумма, выделенная частным сектором на развитие новых городов в метрополисах (и урбанизированных зонах вообще), была во много раз выш е22. Под новым городом в США стали понимать не только свободностоящие города и города-спутники, но и крупномасштабную, разностороннюю, хорошо спланированную новую застройку в пределах уже сложившихся городов. И значительный опыт подобного строительства был накоплен в 70—80-е гг. XX века (см. рис. 5, 6).
Вапг*мог>з
Рис. 5. План развития метрополиса Вашингтон, O.K. на 2000 г. [5J:/ — город-спутник; 2 — скоростной транспорт; 3 — скоростная магистраль;
4 — высокая плотность; 5 — город в пригороде
Рис. 6. Модель функционально-планировочной организации районов индивидуальной застройки, формируемых по направлениям
транспортных коридоров. Предложение применительно к пригородной зоне Вашингтона, О. К. [6]
Рост городов в эти годы объясним и специф икой американской федеральной системы, в рамках которой у местных властей находились собственные земли, и можно было на локальном уровне осуществлять контроль над их использованием 23. Реш ения, принимаемые на стадии планирования нового города и разработки программы его строительства и дальнейшего развития, становились определяю щими В его жизни. В этой связи значительно возрастала роль правильности прогноза, так называемого научного «предвидения». Наибольшее распространение для реш ения целого ряда задач, таких как
выбор метрополитенского ареала, определение роста занятости населения, размещ ение ж илой застройки, потребность в территории для административных зданий и т. д., получили специально разработанные прогнозные модели NUCOM S (New C o m m u n ity S im u la tio n S y stem ), D R A M (D isag g reg a ted Residential Allocation M odel) и модели регионального уровня (RECAM O, E M PIR IC , P L U M /S D , PLU M -74, RAND и другие). Наиболее совершенные модели позволяют учитывать не только аспекты отдельного города, но и его взаимодействие с окружением и регионом, «таким образом, на планы региональной инфраструктуры оказываю т влияние прогнозы роста, и, в свою очередь, эта инфраструктура оказы вает влияние на характер роста»24.
В заклю чение следует отметить, что автору во время полугодового пребывания в Вашингтоне в 2003 г. довелось неоднократно бывать в некоторых исторически сложившихся пригородах и новых городах не только американской столицы, но и ряда других крупных метрополисов. Подобного рода поездки были совершены в 2000 г. и в пригороды некоторых канадских метрополисов. С полной уверенностью можно сказать, что эти жилые образования в большинстве своем размещ ены в благоприятных в природном отнош ении районах, спроектированы во взаимосвязи с транспортно-коммуникационны м каркасом и его узлами, что придает им структуроформирующие рассе- ленческйе качества. При наличии каких-то отрицательных сторон в ряде случаев (порой неэффективное использование земли или значительное расстояние от центрального города) все- таки думается, что принятая в СШ А в 1970 г. федеральная программа по развитию новых городов способствовала в значительной мере целесообразному развитию американских метрополисов в конце XX века.
Примечания
1 Владимиров В.В. Экологические основы методологии расселения и районной планировки: Дис.... д-ра архит. М., 1986. С. 55.
2 Крупнейшие города капиталистических и развивающихся стран / Под ред. В. В. Вольского, Л.И. Бонифатьевой, В.М. Харитонова. М.: Изд-во МГУ, 1987. С. 8.
- 140 -
3 В англо-русском лингвострановедческом словаре «Америка- на» приведена хронология формирования этого термина. См.. Амери- кана: Англо-русский лингвострановедческий словарь. Смоленск: Полиграмма, 1996. С. 591.
4 System of Cities: readings on structure, growth, and policy. N. Y.: Oxford University Press, 1978. P. 29.
5 Бочкарева T.B. Экологический «джин» урбанизации. М.: Мысль,1988. С. 8.
6 Озерова Г.Н., Покшишевский В.В. География мирового процесса урбанизации. М.: Просвещение, 1981. С. 144.
7 Михайлов Е.Д. США: проблемы больших городов. М.. Наука,1973. С. 59.
8 Озерова Г.Н., Покшишевский В.В. Указ. соч. С. 144.9 Крупнейшие города капиталистических и развивающихся
стран. С. 11—12.10 Тамже.С. 11.11 Озерова Г.Н., Покшишевский В.В. Указ. соч. С. 151.12 Careless J.M.S. Frontier and Metropolis: Regions, Cities, and
Identities in Canada before 1914. Toronto: University of Toronto Press,1989. P. 60.
13 Ibid. P. 60-61.14 Kalman H. A History of Canadian Architecture. Vol. 2. Toronto:
Oxford University Press, 1995. P. 659.15 Ibid. P. 657.16 Ibid. P. 659-660.17 Владимиров B.B., Наймарк Н.И. Проблемы развития теории
расселения в России. М.: Эдиториал УРСС, 2002. С. 258.18 Там же. С. 259—260.19 Там же.20 Tomalty R. The Compact Metropolis: Growth, Management and
intensification in Vancouver, Toronto, and Montreal. Toronto: ICURR Publications, 1997. P. V.
21 Ibid. P. IX.22 Управление развитием новых городов. М.: Стройиздат, 1987.
С. 104-105.23 Алексеев Ю.В., Сомов Г.Ю. Градостроительное планирова
ние поселений. Т. 1: Эволюция планирования. М.: Изд. Ассоциации строительных вузов, 2003. С. 220.
24 Управление развитием новых городов. С. 145.
- 141 -
Литература,использованная для извлечения иллюстративного материала
1. Kalman Н. A History of Canadian Architecture. Vol. 2. Toronto: Oxford University Press, 1995. P. 658.
2. The Canadian City: Essays in Urban and Social History / Ed. by G.A. Stelterand A.FJ. Artibise. Ottawa: Carleton university press, 1984. P. 188.
3. Johnson D.A. Planning the Great Metroplis. E & FN Spon, 1996. P. 172, 173.
4. System of Cities: readings on structure, growth, and policy. N. Y.: Oxford University Press, 1978. P. 23.
5. Управление развитием новых городов: Совместные исследования по соглашению между СССР и США о сотрудничестве в области жилищного и других видов строительства. М.: Стройиздат, 1987. С. 112.
6. Формирование районов индивидуальной жилой застройки: Пособие по проектированию. М., 1993. С. 42.
ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
W.G. Shade (Bethlehem, USA)
THE FOURTH GREAT AWAKENING AND THE ELECTION OF GEORGE BUSH IN 2004
As I am sure you know, there was a lot of hand wringing and soul-searching among Democrats following our recent presidential election. It is hard to deny however, the assessment made by former Democratic Committee Chair and present governor of Pennsylvania, Ed Rendell: «It is nearly impossible to defeat a sitting President in the middle o f a war». In fact, it has been nearly impossible to defeat a sitting President. Fifteen have been granted a second term and four men who inherited the presidency have won the own second term.
What struck me was how close the election of 2004 was and how similar the vote was to that in 2000. For months the polls revealed a close race, often too close to call. In the course of this parlor game, the differences between polls became an issue in itself and the art of polling attacked even as more polls appeared on the Internet and both candidates paid very close attention.
The 2004 election was also the bitterest election in my memory, consumed in negative ads, in which the Republicans accused their opponents of being both unpatriotic and immoral. To criticize the President’s policies was to put a bullet in the heart of some poor American soldier sent into Iraq and to promote terrorism around the world. Bob Jones, the President of Bob Jones University, an extremely right- wing evangelical religious institution, told our President, who campaigned there, that his election was endorsed by God and would help us resist «the Pagan assault on American society». He was not referring to Muslims, but his opponents within the United States — liberal Democrats.
143 -
What I will try to do is focus almost exclusively on voter behavior using early estimates, which I think are fairly solid. I think that, because they fit nicely with other electoral studies and seem to have an explicable historical context. Also the data is mostly taken from the generally reliable source, The New York Times, which included details of how the survey was done.
No American election can be explained by a single variable. Analyzing them is generally a matter of looking at what stays the same and isolating what changes would have pushed a candidate like Bush up from 48 to 51 % of the popular vote. This is not a very large shift and most Americans voted either Republican or Democratic as they had in 2000. Bush’s percentage of the electoral vote (53 %) was lower that anyone of the re-elected presidents except Wilson in 1916. The Republicans were able to add to their margin in the House and gain control of the Senate, so it will be easier for Bush to get done what he wants, but that does not always work out.
What I am going to say is not accepted by all American pundits although it is firmly in line with most of what I have said and written about American political history. My thesis, which has to do with my title (taken from a recent book by Nobel Laureate and economic historian, Robert Fogel) is basically that this election hinged on racial and ethno-religious conflicts within the United States — the domestic «culture wars,» more than the actual foreign wars.
To put it as clearly as possible, my country has become sharply divided on something that has taken the generic name, «moral values» or sometime «family values.» This is a concept difficult to explain to Europeans, because it involves a mixture of attitudes and «rights» that are foreign to you. In this election the portion of this issue that set off lights was the decision of a Massachusetts court to permit same sex marriages and the state referenda — the President suggested a Constitutional amendment — against such marriages. This was seen as a wedge issue that opened up all of the attacks on the sanctity of the family. «Moral values» involves attitudes on abortion, birth control, divorce, premarital sex, and drug abuse, but also cursing on camera. On Veteran’s Day, a large number of conservative television stations would not show the movie, «Saving Private Ryan,» because the soldiers were used the word «fuck» and several other expletives during the D-Day invasion. It also has something to do with putting the Ten Com m andm ents in secular courtrooms.
— 144 -
But the «moral issue» is something that also relates to the debate over public education — what is or is not done in our public schools. The Republicans almost all take the position that public education in the United States is fatally flawed and not worthy of fixing. The Christian Right, to which Bush is committed, attacks the «liberal» federal courts that have struck down mandatory prayer in the schools. They say that sex education encourages sexual activity. Thus they want to ban the movie, «Kinsey,» about the sex researcher who died fifty years ago. The Christian right also wants schools to teach «creation science,» or what they now call «intelligent design,» rather than the theory of evolution in the high schools. You all know that in the 1920s there was a famous American case about this, the trial of John Scopes. And we are back to that. What are called «moral values» are basically Evangelical Protestant ideas, but many Catholics and someconservative Jews have jumped on board.
But back to the election. A person’s race and religion, with a little consideration of the effect of certain geographic and economic gioups, is as central to American voting behavior as it ever has been. Of course the best predictor of how a person would vote in this election is the same as it usually is, what we call «party identification»: How did he or she vote last time. It seems that 93 % of the Republicans and 89 % of the Democrats hued to the party line. The deterioration of partisanship since the 1960s has meant agrowth of Independents — which is really a technical registration status — and as usual, they split their votes.
One of the best indicators this time was the preference ot those who went to church once or more a week. Over 60 % of those who did, voted for Bush. They saw that to mean they were more moral than their opponents. I read, what I had never seen before, letteis to the editor proclaiming the Republicans anointed by God and the Democrats eternally damned. Of course, Jefferson talked about the people who labored in the earth being the chosen people of God. Many politicians equated the will of the people with the will of God, but Jefferson and Jackson, Lincoln, Theodore Roosevelt, the rather pious Woodrow Wilson, and the immensely popular FDR, used such phrases loosely. Our current President seems to believe that he talks to God; and his core supporters, who believe they do as well, are now putting demands on him to keep the faith. But I am an historian and that means there has to be some context.
- 145 -
First lets deal with the usual things that effect American elections. No one argued much about the attack on Afganistan and deposing the Taliban to destroy A1 Qaeda. But the issue, like the policy, got lost and was not part of the election. Osama showed up alive and well, but I do not think his appearance changed a vote. Each side seemed to believe that it helped them. The real difference in the country was about invading Iraq. Something like 90 % of the American people who thought it was a «just» war voted for Bush. The opponents of the war, in similar high numbers, voted for Kerry, who called it «the wrong war at the wrong time.»
It was almost as if we Americans lived in two different worlds. Those who voted for Bush said that the war made the world «safer» while 90 % who thought it did not, voted for Kerry. Right up to the election consistent polling showed that nearly three-fourths of Republican voters believed that there were weapons of mass destruction in Iraq and that Saddam’s government sponsored the A1 Qaeda attack on 9/11. At one level the Bush administration — the President’s press officer — admitted those claims were false, but the Vice President kept saying they were true. Coming out of the polls, Republicans said their vote was determined in part by the war on terrorism, which they conflated with the war in Iraq, but they placed the joined issues below others on their agenda. Democrats did so as well, although they emphasized the bungling of the war and its injustice.
The same bipolar perception appears in attitudes about the economy. It should have worked for Kerry since things were not good and even Bush’s supporters were not confident. Actually they blamed their problems on Clinton. My own view is that economic ebb and flow is made up of long waves and smaller cycles. Politicians calm credit when it is not due and place blame where they can. The combination of the tax cuts and the Iraq war boosted the deficit out of sight and weakened the dollar relative to the Euro. More importantly American owned international companies were not paying taxes, using off-shore accounts and outsourcing all sorts of jobs from needle-work to computer programming. So there was a good deal of insecurity. But it seems that nearly 90 % of the Bush supporters felt the economy was «excellent» or «good» and a similar proportion of the Kerry supporters felt it was «fair» or «poor.»
But back to my real lecture. You do not have to be a follower of Marx or Lenin to believe that wealth has something with how people
- 146 -
vote. In 2004, as is usually the case, there was a statistically significant relationship between the two variables.But one has to wonder Why one third of the people in families who made under $15,000 a year generally our poverty level — voted Republican. And at the same time, why an even larger proportion, slightly over one third of the very’richest people in the country supported Kerry, who said hewould raise their taxes.
Lets look at this quickly. At the extremes economically, there was this one third vs. two-thirds division, but in the vast middle there was an even split. The Republicans spent a lot of time on the «class issue,» portraying their millionaire as a common man and the other, less wealthy candidate, as a Liberal Boston Brahmin. Of course Kerry could speak a sentence and, perhaps to his regret in this election, even knows French. «Dubbya» somehow at Yale learned to mangle things. (He actually said that he learned nothing at Yale and the truth is thatthe candidates had similar grades.)
Of course many people voted against their economic interest. Yes the wealthy, some of whom see economic development as more important than their immediate tax rate, but also much poorei and rather common Americans, and these are the ones to explain. They need a reasonable minimal wage, medical benefits, and social security (often just a decent job.) It is not just in the rust belt of Ohio and Pennsylvania, but the strained rural communities of the all those «Red» (Republican) states on the USA Today map in the South and the Central Plaines. One of the best selling books of this campaign season, W hat’s the Matter with Kansas, talks about the state s radical background and its irrational conservative present. Certainly there are Democrats who live there and there are red states that were competitive. Tom Dashile lost, but in a state, South Dakota that is more often Republican than not.The Democratic senators who got wiped out mostly came from the South. John Edwards did not carry his state foi the Democrats, but he may have been on the ticket because he thought he could not win back his North Carolina senate seat.
Ok, now I have done enough on the everyday issues. Let s consider some of the things that were different. As I said, almost all of those who voted in 2000 voted for the same party candidate in 2004. This year turnout jumped. I was still scandalous, but nearly 60 % of the eligible voters. It Was called «record high» by those who could only remember back to 1968. The conventional wisdom has always been
- 147 -
that if they could get out the vote, the Democrats would win. It is a simple equation. There is a correlation between wealth (and education) and voting. At the same time there is a correlation between wealth and Republican voting. So get out the poor and the Democrats will win.
This year turnout went up and the Democrats lost. If all of the voters had gone to the polls, I can only imagine Kerry winning. But it would not have been a Democratic blitz. For years we have been doing studies of non-voters and they break down pretty much like the voters. The reason the new voters (except the young) went Republican was that Karl Rove managed a campaign to get out the 4 000 000 Christian conservatives who had not voted in 2000 almost the margin of victory for Bush. They were Bush’s base.
As I said, look at what was stable and what changed. The rich and the poor did not move very much. The urban and rural voters and the generally geographic basis of the vote did not change very much from 2000. The large cities, which are to the Evangelicals «centers of sin» and responsible for the nation’s loss of «moral values,» went heavily Democratic. But the Bushies built their base especially in the white South and the more rural central states that are very white. In the country as a whole whites were nearly 60 % Republican and blacks a bit less than 90 % Democratic. Black dominated cities in the South such as Richmond, Memphis, and Montgomery, Alabama — the «Cradle of the Confederacy» — were carried by Kerry. Of course since whites still make up at least four-fifths of the electorate and, thus, a candidate who gets two-thirds of their votes is on his way to victory. Bush lost both the Hispanic and the Asian-American vote. He did better among the Hispanics, especially in Florida, but you must remember many of the Florida Hispanics are from wealthy families who left Cuba at the time of Castro’s revolution and have been quite successful economically. They also are Roman Catholics.
But the numbers were much more impressive in other areas. Bush won overwhelmingly among white men, while the majority of women — especially the unmarried and professional women — continued their Democratic allegiance. Bush not only won the Protestant vote by about 60 %, but also the white Protestant vote by over tw o - thirds; and, significantly for my argument, 80 % of those Evangelicals who believe they are «born again» Christians voted for him. That is my point. There were eleven states with the hot button issue of gay marriage also on the ballot and Bush won them all, including four of
- 148 —
five of the battleground states. It was the Christian Right march to the polls hat won Ohio and essentially the election. Even if Bush had the majority of the popular vote and Ohio went to Kerry, as it nearly did, Bush would be in retirement cutting brush in Crawford, Texas.
I do not blame you for being bewildered about the intricacies of American religion. My point is that all of this, which may seem to you as random commentary, relates to the exit polling that showed the main issue in the election for one quarter of Americans and near the top of the agenda among another three quarters was «moral values.» Karl Rove, the president’s key political adviser, got out Bush’s base by playing on issues that most Americans would rather not deal with. In this case it was the marriage of homosexuals and lesbians. This little package called «moral values» is so malleable that everyone can play with it. Rove is a master.
For a little history: that saint and former president Richard Nixon, following in the footsteps of Joseph McCarthy, struck on this as a topic at the beginning of the Cold War. And he sent his henchmen, led by Vice President Spiro Agnew, who was eventually forced to resign in a scandal, to harangue crowds about the immorality of the unpatriotic kids in the streets — including by this time John Kerry — protesting his administration’s war. They preferred the music of the Beatles, the Rolling Stones, Janis Joplin and Jimmi Hendricks to that of Glenn Miller, Lawrence Welk, and Doris Day and they alsoseemed to be changing the sexual behavior of the country in the 1960s and 70s.
So lets look more closely at the little differences in the voting and then offer some more historical and less political response. I have said that most of the boost in turnout seems to have been among white Protestant evangelicals — the 4 million that Rove targeted — and that could account for the fact that Bush got 4 million more votes than he did in 2000. This does not include Roman Catholics whose vote for Bush this year increased by 5 percentage points. The conservative Catholic hierarchy openly attacked Kerry, who is a practicing Catholic, on abortion, gay marriage and stem cell research, and tried to bring the Pope into the election in a way that would have been impossible when I cast my first vote for JohnKennedy in 1960.
Catholics had traditionally—that is for over a century— been Democrats but some did defect to Eisenhower in the 1950s on the
- 149 -
matter of anti-Communism — McCarthy was an Irish Catholic. They returned to home with the Irish Catholic and impeccable anticom m unist, John Kennedy in 1960 and stayed loyal in 1964. They later would vote for two Baptists, Jimmy Carter, and Bill Clinton. The majority of American Catholics also voted for the divorced Ronald Reagan. The allegiance of Catholic voters has been up for grabs since the 1960s and there has been a movement toward the Republicans that Bush did not have the advantage of in 2000, but clearly did this year with the issue of «moral values.»
This primarily involved abortion, but the issue of «choice» in primary school education, which to many Catholics is a dollars and cents matter, had an impact. They believe that religious schools teach better «values» than the secular public schools and they deeply resent having to pay to have their children taught by nuns and Christian brothers, as well as an army of lay teachers.
While many blacks wish to be given vouchers to send their children to Catholic schools in districts where the public schools are poor and ill-funded, the question of black voting is different. Yet it is crucial to my argument. African-Americans have not turned out for elections. Their general poverty and lack of education can be cited as reasons, but I would suggest that it is the general sense — felt by many white voters as well — that voting does not matter. Studies of non-voters tend to show that this is the main reason they don’t go to the polls. In any case, this year there was a 25 % increase in the turnout of African Americans.
While the black vote remained loyal to the Democrats, Bush gained three points (8 % to 11 %) and there was some real change that could be found especially in the so-called «battleground» states. In Texas Bush’s vote went from 5 % to 16 % and in a series o f important states Ohio, Florida, Georgia, and North Carolina it went up 5 or 6 points. In my state, Pennsylvania, it went from 7 % to 16 %. We are talking about small figures, but lots of new voters. The new black voters seemed to be middle class church-goers over 50.
With all of the media attention focused on the most extreme and abnormal elements of African American society — the sports stars and the media stars — the facts are different. The success of the Civil Rights movement have benefited black Americans. High school graduation rates are almost the same for blacks and whites. There are more black students than ever in our colleges and universities. The blacks who
— 150 —
voted for Bush on average made over $50 000 a year. Black college educated women make more than white college educated women.
Making money matters and it clearly was part of the shift of the Catholics to the Republicans over the long haul. Blacks since Reconstruction, when they gained the vote, were Republicans until 1936. Then in the crisis of the Great Depression, they switched to the Democrats and voted for FDR. When the Daughters of the American Revolution refused to allow Marion Anderson to sing in their hall, Mrs. Roosevelt forced the government into allowing Anderson to sing «America the Beautiful» at the Lincoln Memorial. Truman integrated the armed forces and for all their foot dragging, the Kennedy brothers reached out to Martin Luther King and eventually supported the Civil Rights movement which gained its most inprovable champion in a white Texan, Lyndon Johnson. White southerners like Jimmy Carter and Bill Clinton continued that tradition. Bush put black faces in his cabinet and on his staff, but nothing was done positively on racial issues during the first Bush administration.
But aga'in I am away from my point. Why was there a big bump in black turnout and how does that fit in with my argument? We do live in a segregated society and Sunday is the most segregated day. But the data shows that in the perhaps three-quarters of the African-American community is not broken and not dysfunctional. We have a huge number of black people, who are more churchgoing than whites and live by family values that would embarrass George Bush. These blacks oppose abortion and detest homosexuality. They warn their children about drugs, guns, prostitution and premarital sex. They pull their kids out of failing public schools, scrimp to send them to private, usually Catholic, secondary schools, and save for them to go to college. On the whole African-Americans are social conservatives, but they have adhered to the Democratic Party, because it has befriended them and produces for the large minority of their community who need a bit of help from the state. So when we see some defections, as those I have noticed, it is black people voting their «social values» — because their economic lives are in order.
In conclusion, I would like to dissociate myself from the standard version of the «moral values» argument, which is a favorite of the Christian Right that the election was one of «the secular coasts and the virtuous heartland.» I am not feeling un-virtuous that I do not go to church and that I oppose the war in Iraq. Most of the homosexuals
- 151 -
I know live pretty decent lives. I do not think that our society having more guns — in personal ownership than we have people — represents something «spiritual» or admirable. Like other Democrats I think health care is a moral issue. I think having just taxes is a moral issue. I think education is a moral issue. I will let you decide on this.
Back to my title. Religious awakenings are hard to chart. There has been, however, a new mood in American politics. In 1979 Jerry Falwell created a political action group called the Moral Majority and the Fundamentalists (Evangelicals who have been «bom again’) took over the Southern Baptist Convention, the largest such group in the United States. Then presidential candidates began to want support of religious groups and Reagan won them for the Republicans. This was a key part of the longer term shift of the white South from being exclusively Democratic to being entirely Republican as they are now. In 1989 Pat Robertson, a television Evangelical like Falwell, created a lobbying group for conservative causes called the Christian Coalition with a man named Ralph Reed as its dynamic leader. He is now one of Bush’s biggest defenders on television. Church attendance is up to over three-quarters of the population, far higher than Europe. In 2004 the issue of «moral values» and the votes of white evangelical Protestants decided the election.
О. В. Богатов (Волгоград)
АМЕРИКАНСКОЕ ЭКСПЕРТНОЕ СООБЩЕСТВО И ФОРМИРОВАНИЕ КАСПИЙСКОЙ ПОЛИТИКИ
США В 1990-е ГОДЫ
В последнее десятилетие в России вышло множество работ, посвященных изучению американской политики в Каспийском регионе. Часть исследователей сходятся во мнении, что на протяжении 1990-х гг. главной целью Соединенных Штатов здесь было установление контроля над нефтяными богатствами бывших советских республик '. Другие авторы акцентируют внимание на геостратегических интересах США, полагая, что политическое доминирование в регионе для американской администрации было важнее собственно экономических интересов. Подталкивание же
- 152 -
государством частных компаний к активному участию в разработке энергетических ресурсов было подчинено именно этой логике 2.
В ряде публикаций отечественных исследователей отдельно говорится о возможности периодизации каспийской политики США в 1990-х годах. В частности, М. Братерский выделяет 1996— 1997 гг. как своего рода рубеж, после которого произошла значительная интенсификация американской политики здесь 3. Еще один очевидный поворот в политике США в Каспийском регионе наметился, по мнению российских ученых, с приходом в Белый дом в начале 2001 г. администрации Д. Буша. Окончательное же ее изменение произошло после терактов 11 сентября 2001 г. и начала военной операции в Афганистане, когда государства региона превратились в «линию фронта войны с международным терроризмом»4.
Таким образом, американская политика в Каспийском регионе довольно подробно проанализирована в контексте как экономических, так и геостратегических интересов США, выделены этапы ее становления и развития в 1991—2004 годах. Однако от внимания исследователей зачастую ускользает один очень важный аспект: как в Соединенных Штатах, а именно, в экспертно-аналитических кругах воспринимаются процессы, происходящие в Каспийском регионе, как представители тех или иных неправительственных исследовательских центров оценивают роль и перспективы России, США, других государств на данном геополитическом пространстве. Тем не менее общепризнанно, что в Соединенных Штатах именно эксперты-интеллектуалы играют определяющую роль в принятии тех или иных решений на международной арене. Обуславливается это во многом особенностью формирования американской администрации: множество различных должностей во властных структурах (в том числе и в аппарате ведомств, отвечающих за реализацию внешней политики) занимают специалисты, пришедшие во власть из научных кругов. При смене президента происходит смена сотрудников администрации на нескольких уровнях. Зачастую уходящие с государственной службы специалисты возвращаются к научной деятельности, а их места занимают другие представители академических кругов, сотрудники «мозговых центров», по своим идеологическим установкам наиболее близких правящей партии 5.
- 153 -
Таким образом, анализ концепций американских исследователей постсоветского пространства, рекомендации авторов, придерживающихся различных идеологических установок, представляется очень важным компонентом изучения механизма принятия в США внешнеполитических решений в целом. Кроме того, в отечественной литературе практически не исследован генезис, первоначальный этап каспийской политики Соединенных Штатов, не проанализированы основные факторы, повлиявшие на ее формирование.
Начало формирования официальной политики США в отношении бывших советских республик Закавказья и Центральной Азии приходится на зиму 1991—1992 гг., когда с ними были установлены дипломатические отношенияб. Определяя стратегические интересы на постсоветском пространстве, госсекретарь Д. Бейкер уже через четыре дня после подписания Беловежских соглашений заявил, что «Америка обязана не допустить возникновения здесь режимов или сил, способных угрожать ей, а также по возможности способствовать уничтожению оружия массового поражения в бывших советских республиках»7. Усилия администрации Д. Буша в 1992 г., а затем администрации У. Клинтона в 1993—1995 гг. были направлены в первую очередь на минимизацию угрозы распространения ядерных вооружений, а также на лишение Украины, Белоруссии и Казахстана ядерного статуса.
Сразу же после распада Советского Союза Белым домом было официально провозглашено о построении «особых отношений» с Москвой. Как заявил в январе 1992 г. Д. Буш, главным условием безопасности США и всего мира является демократическая Россия, экономика которой основана на рыночных принципах. То же было объявлено в отношении и других бывших советских республик8. Большая часть финансовой помощи, выделяемой Соединенными Штатами бывшим советским республикам по различным программам, направлялась на стабилизацию социально-экономической системы России. О многом говорит и количество встреч на высшем уровне — только в 1992—1995 гг. лидеры России и США встречались двенадцать раз. Можно констатировать, что в этот период американская политика на юге СНГ не отличалась особой активностью. Государства региона в первой половине 1990-х гг. явно не входили в число приоритетных объектов американской дипломатии.
— 154 —
Изменения в политике США произошли в 1997 г., когда американская администрация объявила «новые независимые государства» Центральной Азии и Закавказья сферой своих жизненных интересов. Летом и осенью того же года чиновники Госдепартамента С. Айзенстат, С. Сестанович и С. Тэлботт озвучили цели американской политики в регионе. В целом, они повторили все то, что было провозглашено в 1991—1992 гг.: интересы США заключаются в построении здесь рыночной экономики, демократии и институтов гражданского общества. Новым же здесь было заявление об «укреплении независимости» этих стран9.
Тогда же началось наращивание военного сотрудничества с государствами региона, в основном в рамках специальных программ НАТО. Кроме того, американская администрация заявила, что ключевой задачей политики СШ А является сооружение основного экспортного трубопровода каспийской нефти по маршруту Баку — Тбилиси — Джейхан. Многие эконом исты, в том числе и американские, в этот период отмечали, что в условиях ценовой конъюнктуры на энергоносители во второй половине 1990-х гг., когда стоимость барреля нефти не превышала 20 долларов США, этот проект является убыточным для его инвесторов. Гораздо выгоднее было бы построить нефтепровод с большой пропускной способностью через территорию России или Ирана.
Большинство российских исследователей сходятся во мнении, что эта политика СШ А имела своей целью вытеснение России из Каспийского региона.
Почему же произош ел такой резкий поворот в ам ериканской внеш ней политике? Рассмотрим взгляды сотрудников наиболее авторитетных в СШ А «мозговых центров» на эту проблему.
Вашингтонский Центр международных и стратегических исследований (ЦМ СИ) — одна из влиятельнейших в Соединенных Штатах экспертных организаций. Центр был основан в 1962 г., его питомцы в последующие годы не раз занимали высшие государственные посты США, причем как в республиканских, так и демократических администрациях |0.
По мнению экспертов ЦМ СИ, изменение политики США на постсоветском пространстве произошло во многом из-за опасений Вашингтона за суверенитет бывших советских республик.
- 155 -
Так, по словам 3. Бэран, в середине 1990-х гг. Вашингтон осознал, что после распада Советского Союза Россия не лишилась имперских амбиций по отношению к своим новым соседям. Москва в этот период стремилась вернуть центрально-азиатские и закавказские государства под свой контроль, однако из-за ограниченности своих военных и экономических ресурсов она не могла эффективно влиять на ситуацию здесь. Видя, что руководители «новых каспийских государств» совсем не стремятся вернуться под протекцию Кремля, Россия решила продемонстрировать, что без ее присутствия в регионе он неминуемо ввергнется в хаос межнациональных войн. Поэтому Россия была заинтересована в дестабилизации обстановки у своих южных рубежей и напрямую участвовала в разжигании конфликтов в Закавказье, открыто поддержав абхазских сепаратистов в их борьбе с центральной властью Грузии и Армению в карабахском конфликте ".
Еще один сотрудник Центра П. Салливан отмечает, что в то время, когда Запад был открыто заинтересован в стабильной России, и «видел ее будущее среди процветающих свободных народов», российские лидеры, поддерживая нестабильность в Каспийском регионе, стремились восстановить свое былое влияние здесь п.
В конце 1995 г. была опубликована статья координатора Программы российских и евразийских исследований Центра С. Фойе. В ней автор, отметив, что «большинство россиян считает восстановление гегемонии над бывшими республиками СССР основным национальным интересом своей страны», подробно проанализировал подписанную Б. Ельциным «Стратегию России в отношении стран СНГ». Главный вывод, к которому пришелС. Фойе — цель «Стратегии» заключается в «новом порабощении» бывших советских республик. В связи с этим автор призвал правительство СШ А активизировать свою политику на постсоветском пространстве, не допустить «воссоздания империи». В целом же Фойе оценил политику России на постсоветском пространстве с лета 1992 г., направленную на разжигание войн у своих же границ, как «шизофреническую»13.
«РЭНД-корпорейшн» — политически не ангажированная американская экспертно-аналитическая организация, созданная в 1946 г. в Санта-М онике (штат Калифорния). Она проводит
- 156 -
исследования преимущественно по заказу государственных ведомств, специализируясь на разработках в области оборонной политики м.
Г. Фуллер, ведущий политолог РЭНД, в вышедшей в 1997 г. статье предлагал не рассматривать политику России в Каспийском регионе как некую монолитную систему. По его мнению, после 1991 г. сохранение СН Г было для России одной из важнейших внешнеполитических целей. Для ее достижения Москва на протяжении 1990-х гг. зачастую использовала различные «грязные трюки», политическое и экономическое давление. Подобная политика проводилась преимущественно реваншистско-на- строенными силами, сторонниками жесткой линии. Однако, по мнению Фуллера, из-за ряда причин именно на каспийском направлении Россия не сможет восстановить «свои имперские позиции». Поэтому автор рекомендовал СШ А и Западу в целом не конфликтовать с ней, а налаживать взаимовыгодное сотрудничество |5.
Сотрудники «РЭНД-корпорейшн» П. Хенц и Э. Уимбуш согласились с мнением, что Россия стремится восстановить свой имперский статус за счет доминирования над своими ближайшими соседями. В наибольшей степени эта тенденция проявилась с назначением Е. Примакова на должность главы МИДа. Однако, как отметили авторы статьи, «имперские привычки» во внешней политике могут привести Россию только к ее собственной дальнейшей дезинтеграции, поскольку «время империй прошло»16.
В 2003 г. «РЭНД» опубликовал доклад, подготовленный по заказу Министерства обороны СШ А и посвященный анализу конфликтов в Каспийском регионе. Один из его авторов О. Оли- кер, анализируя причины противоречий в политике России здесь в начале 1990-х гг., пришла к следующим выводам. После распада Союза российские военные и некоторые политики не могли смириться с независимостью бывших советских республик. Для массового сознания большинства россиян Российская империя и Советский Союз — это и есть Россия в ее естественных границах п. Соединенным Штатам, по мнению О. Оликер, нужно всемерно противостоять имперским амбициям России, но при этом необходимо отделять эти амбиции от ее объективных интересов |8. И, кроме того, основные вызовы безопасности региона детерминируются не внешними факторами (в том числе не Рос
- 157 -
сией), а факторами внутренними. США, по мнению экспертов «РЭНД», должны не искать врагов, а в первую очередь сфокусировать свое внимание на помощи прикаспийским государствам в преодолении их экономических, политических и социальных проблем 19.
Если «РЭНД» и Центр международных и стратегических исследований — организации без четкой идеологической установки, то ниже представлены концепции экспертов двух «мозговых центров», которые можно отнести скорее к либеральному крылу американской политической арены.
Институт Брукингса (Вашингтон) — одна из старейших эк- спергно-аналитических организаций США, руководимая в настоящее время С. Тэлботтом (в администрации У. Клинтона он занимал должность заместителя госсекретаря).
В феврале 2001 г. была опубликована работа Фионы Хилл, старшего сотрудника отдела исследований международной политики Института, посвященная анализу американской дипломатии в Каспийском регионе в 1990-е годы. Автор подвергла жесткой критике чрезвычайно упрощенный, по ее мнению, подход руководства Соединенных Штатов к формированию политики в Прикаспии. По мнению Ф. Хилл, США, объявляя в середине девяностых годов отношения с закавказскими и центрально-азиатскими республиками своим внешнеполитическим приоритетом, не понимали их культурно-этнических и политических особенностей. Кроме того, не учитывались «исторически более оправданные интересы» их непосредственных соседей, в том числе России 20. В статье, вышедшей в мае того же года, Ф. Хилл подчеркнула, что это непонимание и непринятие Соединенными Штатами российских интересов в Каспийском регионе, политика, направленная на вытеснение оттуда России, подталкивает ее только к еще большей изоляции, отрыва от западного мира. А это, в свою очередь, отнюдь не способствует укреплению международной стабильности в целом 21.
Б. Ш эффер, руководитель Программы каспийских исследований в Школе государственного управления им. Д. Кеннеди (Гарвардский университет), полагает, что Россия действительно сыграла значительную роль в эскалации многих конфликтов начала 1990-х гг. на постсоветском пространстве 22. Однако, по ее мнению, США допустили ошибку, полагая, что стремление Рос
— 158 —
сии к гегемонии на постсоветском пространстве - это долгосрочная тенденция. На самом же деле, с точки зрения Б Ш эф- (Ъеп уже в 1994 году Москва скорректировала свою политику отношении «новых каспийских государств», отказавшись от своих прежних имперских претензий 23.
И, наконец, необходимо подробно остановиться на а нал и работ представителей консервативных «мозговых центров» СШ . По данным рейтинга американской независимой медиа-гру ^«Fair» самой влиятельной э к с п е р т н о й о р г а н и з а ц и е й ^ открзаявляющей о своей приверженности консервативной идеологии, является Фонд «Наследие» (Вашингтон) .
По мнению ведущего специалиста Фонда по России разии А. Коэна, в первой половине 1990-х гг. для американского политического и стеб л и ш м ен та «романтическое увлечение» Россией действительно было приоритетнее отнош ении с другими государствами бывшего Советского Союза - В статье, вышедшей в начале 1996 г. (то есть в период формирования кас™ и кой политики Вашингтона), Коэн отмечал, что Росс” * ’ не смотря на огромную экономическую помощь и политическую поддержку со стороны СШ А, не развивается в сторону демократического правового государства. Ее политика по отношени к ближайшим соседям направлена на ослабление и подчинение бывших республик СССР. На южном направлении главным средством этой политики является разжигание межнациональных конфликтов. Ж есткой критике со стороны Коэна подверглась администрация У. Клинтона за то, что, несмотря на свое: м щ » ‘ вое лидерство и статус единственной сверхдержавы, СШ А не желают остановить «экспансию российского неоимпериализма» .
В марте 1997 года были опубликованы рекомендации А. Ко эна в адрес Конгресса США, в обеих палатах которого большинство в то время принадлежало республиканцам. Коэн заявил, необходимо поставить вопрос о предоставлении финансовой помощи России в прямую зависимость от ее политики по отнош нию к соседям. Кроме того, он предложил уделять больше вни мания двусторонним отношениям СШ А с постсоветскими государствами, по возможности интегрировать их в структуры HA1U.
Отдельно в этих рекомендациях эксперт остановился на энергоресурсах Каспия. Он подчеркнул, что только иностранные инвестиции в энергетический комплекс «новых каспииских го
- 159 -
сударств» могут стимулировать их развитие, вывести из экономической, а значит, и политической зависимости от России. Конгрессу А. Коэн предложил инициировать слушания, посвященные углеводородным ресурсам Азербайджана и Казахстана, обратить внимание общественности на важность каспийской нефти для обеспечения американской энергетической безопасности, и следовательно, заявить о необходимости участия США в разработке здесь месторождений. Причем Коэн отдельно отметил, что экспорт нефти и газа из Каспийского региона ни в коем случае не должен осуществляться через территорию России или Ирана 27.
В июле 1997 г. Комитет по иностранным делам Сената действительно провел слушания, посвященные политике Вашингтона в отношении государств Закавказья и Центральной Азии. Здесь было объявлено, что южные республики бывшего Советского Союза становятся сферой приоритетных интересов США. По сообщению «Известий», на этих слушаниях было объявлено, что причиной такого поворота в политике Вашингтона являются «богатейшие углеводородные месторождения Каспийского моря, сопоставимые с природными запасами Персидского залива... стратегическая цель США — найти альтернативные источники энергии, уменьшив тем самым свою зависимость от... арабских шейхов»28.
Здесь следует заметить, что американские ученые Э. Рич и К. Уивер, проведя исследование степени влияния тех или иных «мозговых центров» на принятие внешнеполитических решений в середине 1990-х гг., пришли к весьма любопытным выводам. По их мнению, оценить вовлеченность какой-либо экспертной организации в принятие решений на официальном уровне можно, подсчитав количество выступлений ее сотрудников на заседаниях Конгресса. В 1995 г., когда законодательная власть перешла к республиканцам, «на слушаниях чаще всего стали появляться представители Фонда «Наследие»... Представители исследовательских центров либеральной ориентации выступали в Конгрессе гораздо реже»29.
Научный сотрудник Фонда «Наследие» Б. Спринг в своей статье, вышедшей в 2002 г., отмечал, что в 1993—1998 гг. его организация выработала эффективный механизм влияния на принятие важнейших внешнеполитических решений. Основной путь
- 160 -
влияния — через конгрессменов-республиканцев, для которых Фонд организовывал многочисленные конференции и семинары, на которых эксперты «Наследия» представляли политикам свои рекомендации30.
Таким образом, в 1996—1997 гг. произошла трансформация политики США на постсоветском пространстве. На фоне ухудшения американо-российских отношений «новые независимые государства» Закавказья и Центральной Азии были включены в сферу «приоритетных интересов» Соединенных Штатов. Во многом на этот процесс повлияло восприятие в политико-академических кругах Соединенных Штатов российской политики в отношении соседей. Экспертами наиболее влиятельных исследовательских организаций этого периода — Центра международных и стратегических исследований (бывшие сотрудники которого заняли ряд ключевых должностей второй администрации У. Клинтона) и Фонда «Наследие» (влиявшего на принятие внешнеполитических решений через Конгресс) — политика России была оценена как агрессивная, направленная на утверждение господства РФ в Прикаспии. По их мнению, только активная роль СШ А в регионе, жесткое противодействие России на этом направлении могло препятствовать реализации имперских амбиций Москвы. Данная концепция, в основе которой лежала идея противодействия России, по всей видимости, легла в основу оформившейся во второй половине 1990-х гг. официальной политики СШ А в Каспийском регионе.
Следует также отметить, что американское экспертное сообщество вовсе не было абсолютно единодушным в данном вопросе. Главными критиками политики демократической администрации США по отношению к Каспийскому региону выступили сотрудники влиятельнейших экспертных организаций с центристской и либеральной идеологической направленностью.
Примечания
1 См.: Трофименко Г А. Центрально-азиатский регион: политика США и проблемы нефтяного импорта / / США: Экономика, политика, идеология. 1998. № 11. С. 21—36.; Гаджиев К С. Геополитика Кавказа. М., 2001. С. 372; Чернявский С.И. Экспортные маршруты каспийской нефти / / Мировая экономика и международные отношения. 1999. № 12. С. 64-68.
- 161 -
2 См.: Митяева Е.В. Международные аспекты освоения нефтяных ресурсов Каспийского моря / / США: Экономика, политика, идеология. 1998. № 2. С. 32—44; Самуйлов С.М. Политика США в отношении СНГ/ / США: Экономика, политика, идеология. 1998. № 10. С. 41—51.
3 Братерский М.В. Политика США в Средней Азии: итоги десятилетия / / США. Канада. Экономика, политика, культура. 2002. № 9. С. 55.
4 См: Гусейнова М.А. Новые тенденции в политике США в Центральной Азии и Закавказье / / США. Канада. Экономика, политика, культура. 2003. № 2. С. 43—60; Самуйлов С.М. Американское военное присутствие в Средней Азии и конгресс / / США. Канада. Экономика, политика, культура. 2004. № 8. С. 25—44.
5 В последние годы в был опубликован ряд работ, посвященных общим вопросам функционирования экспертных центров в США, а также их влиянию на принятие внешнеполитических решений американской администрацией в 1990-х годах. В частности: ШаклеинаТ.А. Россия и США в новом мировом порядке. М., 2002; Загорский А. Экспертное сообщество и внешнеполитический истеблишмент / / Pro et Contra. 2003. № 8. С. 7—17; Макарычев А. Проектные сети, трансферт знаний и идея «обучающегося региона» / / Там же. С. 32—49.
6 25 декабря 1991 г. США объявили о признании независимости Азербайджана, Грузии, Армении, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана. В январе 1992 г. в Алма-Ате было открыто первое американское посольство в регионе. Затем в течение последующих нескольких месяцев посольства США появились и в других столицах: в феврале — в Ереване и Бишкеке, в марте — в Баку, Душанбе, Ашхабаде, Ташкенте, и, наконец, в апреле 1992 г. — в Тбилиси (Fact Sheet: Armenia / / Dispatch. 1994. № 18. Mode of access: http://w w w .dosfan.lib.uic.edu/ER C /briefing/dispatch/1994/htm l/ Dispatchv5nol9; Fact Sheet: Azerbaijan / / Ibidem; Fact Sheets: Central Asian Republics / / Dispatch. 1994. № 19. May 9. Mode of access: http:// www.dosfan.lib.uic.edu/ERC/briefmg/dispatch/1994/html/Dispatchv5nol9; Fact Sheet: Georgia / / Ibidem).
7 Baker J. America and the Collapse of the Soviet Empire (Adress at Princeton University. Dec 12, 1991)// Dispatch. 1991. № 50.
8 Bush J. Coordinating Assistance to The New Independent States (Opening adress before the Coordinating Conference on Assistance to the N1S. Washington. Jan, 22 1992) / / Dispatch. 1992. № 4.
9 Eizenstat S. Testimony before the U.S. Senate Foreign Relstions In ternational Economic Policy, Export and Trade Prom otion Subcommittee. Mode of access: http://www.state.gov/www/policy_remarks/ 971023_eize_caspian.html; Talbott S. A Farewell to Flashman: American Policy in the Caucasus and Central Asia. Adress at the Johns Hopkins
- 162 —
school of Advanced International Studies (July 21, 1997). Mode of access: http://www.state.gov/www/policy_remarks/1997/970721_talbott-hire.html.
10 Например, А. Хейг, один из руководителей Центра в 1970-х гг., в администрации Р. Рейгана занимал должность государственного секретаря. М. Олбрайт, сотрудник Центра в начале 1980-х гг., стала госсекретарем в демократической администрации У. Клинтона, а одним из ее советников был назначен С. Сестанович, директор Программы восточно-европейских исследований ЦМСИ в 1987—1997 гг. (Distinguished Alumni. Mode of access: http://www.csis.org/html.alumni).
11 Baran Z. The Caucasus: Ten Years after Independence / / The Washington Quarterly. Winter 2002. P. 222—224.
12 Sullivan P.Pipeline to Ceyhan / / The Washington Post. 1999. Jan.5.13 Foye S. Russia and «Near Abroad» / / Post Sovie Prospects. 1995.
№ 12. Mode of access: http://www.csis.org/ruseura/psp/pspiiil2.html.14 Abelson D. Think Tanks and U.S.Foreign Policy: A Historical
Perspective// U.S. Foreign Policy Agenda. 2002. № 3. P. 11.15 Fuller G. Geopolitical Dynamics of the Caspian Region / / Caspian
Crossroads M agazine. Fall 1998. Mode of access: h t tp : / / www.ourworld.compuserve.com/homepages/usazerb/322.html.16 Henze P., Wimbush E. American Middle East Policy: The Need For New Thinking / / Caspian Crossroads Magazine. Winter 1997. Mode of access: http://www.ourworld.compuserve.com/homepages/usazerb/231.html.
17 Faultlines of Conflict in Central Asia and the South Caucasus: Implications for the US Army. 2003. P. 190
18 Ibid. P. 191-192.19 Foreign Policy for a World of Decision. Mode of access: http://
www.rand.org/publications/randreview/issues/rr.7.00/ foreign.html.20 Hill F. ANot-So-Grand Strategy: U.S. Policy in the Caucasus and
Central Asia Since 1991. Mode of access: http://www.brookings.edu/views/ articles/fhill/200 lpolitique.htm
21 Hill F. The Caucasus and Central Asia / / Brookings Policy Brief. 2001. №80. P. 4-5.
22 Shaffer B. Peace for Caucasus / / The Miami Herald. 2001. April 4. Mode of access: http://www.miami.com/herald.
23 Shaffer B. Executive Memorandum / / U.S.-Russian Relations: Implications for the Caspian Region. Cambrige, 2001. P. 5.
24 Think Tanks Survey 2003 / / Extra. July/Aug. 2004. Mode of access: http://www.fair.org/ extra/0405/think-tank.html.
25 Cohen A. A New Paradigm for U.S.-Russia Relations: Facing the Post-Cold War Reality (March 6, 1997). Mode of access: h ttp :// www.heritage.org/research.
26 Cohen A.The «New Great Game»? Pipeline Politics in Eurasia / / Caspian Crossroads Magazine. Spring/Summer 1996. Mode of access: http://www.ourworld.compuserve.com.
27 Cohen A. A New Paradigm for U.S.-Russia Relations.28 Юсин М. США мечтают вытеснить Иран из Закавказья и Сред
ней Азии / / Известия. 1997. 24 июля. С. 3.29 Рич Э, Уивер К. Пропагандисты и аналитики:«мозговые цен
тры» и политизация экспертов / / Pro et contra. 2003. № 2. С. 83—84.30 Spring В. The Heritage Foundation: Influencing the Debate on
Missile Defense / / U.S. Foreign Policy Agenda. 2002. № 3. P. 32.
O.B. Головкина (Волгоград)
МЕНЕДЖМЕНТ КУЛЬТУРНОГО РАЗНООБРАЗИЯ В СОВРЕМЕННЫХ МЕЖДУНАРОДНЫХ
ОТНОШЕНИЯХ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ ВКЛАД АМЕРИКАНИСТИКИ
Теория международных отношений по своей сути является междисциплинарной отраслью знаний, которая активно использует подходы и методы исторического, политологического, социологического, правового, философского, экономического исследований, методы моделирования.
Проводились и проводятся многочисленные (в том числе и междисциплинарные) исследования механизма, эволюции, основных этапов взаимодействия акторов 1 в современной системе международных отношений. Взаимодействие между акторами рассматривалось и как участие в войнах и как межгосударственное сотрудничество с точки зрения экономики, политологии (особо процесса формирования внешней политики), в последнее время активно разрабатывается социология взаимодействия акторов международных отношений. При этом система международных отношений рассматривается как некая социальная система, пространство коммуникаций, регулируемое нормами международного права.
Это было обусловлено радом причин. В первую очередь междисциплинарным характером теории международных отношений как отрасли знаний, что позволяет применять методы, к приме
- 164 -
ру, социологии. Так, международные отношения, по сути, осно ваны на взаимодействии акторов в определенном времени и пространстве коммуникаций 2, характеризуемом единством условии жизнедеятельности субъектов в каких-либо существенных отношениях (можно сказать, в социуме).
Во вторых, это было вызвано острой необходимостью новых проблем исследования и инструментария исследования международных отношений — тем, что Ивэр Нойман описал как «общая неуверенность, происходящая из ощущения, что эта дисциплина [Международные отношения] провела 1980-е годы, стреляя мимо цели».
Как любые социальные акторы, акторы международных отношений можно рассматривать как самостоятельные (единичные) субъекты коммуникации, так и как группы акторов, объединенные на основании общего признака и\или интереса Так, всех акторов международных отношений 4 можно условно разделить на группы по следующим признакам:
- «цивилизационному» (Запад — Восток),- «континентальному» или «региональному» (Европа, Амери
ка, Азия); .- «конфессиональному» (христианство, мусульманство и т. п.).
Внутри таких групп у акторов складывается форма коллективной идентичности, традиционно базирующаяся на противопоставлении «Свой — Чужой». Таким образом, оппозиция «Свой — Чужой», также как и роль «Другого» в складывании коллективных идентичностей становятся предметом пристального внимания и изучения в теории современных международных отнош ений5.
Но это далеко не единственная «социологическая» проблема международных отношений. В данной работе нас более интересует следующий аспект. Современные международные отношения характеризуются рядом вполне определенных признаков, таких как относительная устойчивость и предсказуемость. Это в свое время создало предпосылки для структурирования всей совокупности межгосударственных отношений, выстраивания определенной иерархии вокруг основных центров силы. Процесс глобализации сделал возможным возникновение и дальнейшее существование глобальных (мировых) центров силы, которые к тому же в большинстве случаев совпали по своей коллективной
- 165 -
идентичности, например, Запад — Восток. С другой стороны, совпали и две другие категории: категория «Другой/Чужой» совпала с категорией «Меньшинство». Следовательно, группы акторов, не принадлежащие к западной идентичности, выступающие по отношению к ней в качестве «Другого/Чужого, стали в современных международных отнош ениях так называемой «disadvantage group» в отношении к доминирующим западным центрам силы. Проблема деления социума на большинство и меньшинство не нова для современного научно-теоретического знания. Как не ново совпадение категорий «Другой/Чужой» и «Меньшинство»6. Существует несколько теоретических подходов к политическому регулированию взаимоотношений большинства и меньшинства: сегрегация (геттоизация, резервация, геноцид; ассимиляция и прокультурация; интеграция и кооптация (аккульту- рацтя, неокультурация)7. Если смотреть шире, то все их условно можно разделить на два основных тренда: исключение и включение. Следует, однако, не забывать, о том, что ни один из перечисленных выше подходов не является идеальным, то есть имеет как плюсы, так и минусы, и что в реальности они встречаются скорее в сочетании, нежели в чистом виде 8.
Предположив, что к международным отношениям можно применить паттерны и методы социальной теории, интересно выяснить, какой из вышеперечисленных подходов менеджмента культурного разнообразия преобладает. Как в данной среде действуют основные подходы к взаимоотношению большинства и меньшинств.
До сих пор в международных отношениях, как ни странно, преобладали и преобладают подходы ассимиляции и сегрегации. В современных международных отношениях незыблемый прежде принцип «национального» был заменен принципом «наднационального». При этом, прежде всего разрушался принцип государственного суверенитета. Наступил период ломки государственноцентристской модели. Целью этого было создание определенной общей, разделяемой всем мировым сообществом, ценностной парадигмы, которая бы сняла остроту конфликта национальных интересов, приведшего в XX веке к мировым войнам. Объединенное таким образом мировое сообщество должно было, по логике теоретиков, отказаться от подхода «свой — чужой» или хотя бы практиковать его в меньшей степени. Но наделе этого
— 166 —
не произошло. Несмотря на то, что ключевым понятием в изучении теории международных отнош ений считается «системность», которая предполагает наличие устойчивых, долговременных связей между главными элементами системы (национальными государствами), правовое регулирование их контактов, наличие общих ценностей. По факту основные принципы международного права, основные ценностные установки ООН не так уж универсальны, глобальны и общ еразделяемы, как того хотелось. Так, например, права человека (права человека как права, которыми обладает индивид просто в силу того, что он _ человек, безотносительно к социальному, культурному или политическому контексту), которые де-юре считаются непреходящей и приоритетной ценностью для любого человека и государства мира, исторически являются продуктом евро-христианской (протестантской) морали. И порой не являю тся априори неоспоримыми ценностями для, скажем, человека восточной, индуистской или мусульманской культуры. «Декультурация» или «десоциализация» (выведение прав человека за скобки культуры определенного социума) прав человека возможна только на бумаге. Так как концепт человека сам по себе строго привязан к культуре и сфере социального, изменяется параллельно с эволю цией данных категорий. Ведь именно эти две компоненты определяли как статус человека, так и его роль в определенном обществе. Например, понятие человека в европейской культуре в определенный исторический период нельзя было назвать гомогенным и целостным, так как оно расслаивалось на цивилизованного человека и дикаря, варвара, который часто представлялся в качестве недочеловека (индеец, чернокожий). В истории религии также вставал вопрос «полноценности» (как человека) неверного. Отделение прав человека от социокультурного контекста приводит, например, к тому, что если Устав ООН предлагает лиш ь «вновь утвердить веру в основны е права человека» , то согласно Документу Копенгагенского совещ ания конф еренции по человеческому измерению СБС Е от 29 июня 199 г. соблюдение прав человека необходимо для прочного мира, безопасности, справедливости, сотрудничества. При этом осуществление прав и свобод возможно только в условиях демократии и правового государства 10. Другими словами, происходит
- 167 -
ассимиляция акторов международного сообщества в систему, возглавляемую западной системой ценностей ".
Насколько эффективен данный подход к взаимоотношению большинства и меньшинств в контексте современных международных отношений? Какие опасности скрыты в его применении? Рассмотрим два примера эволюции менеджмента взаимоотношений большинства и меньшинств в рамках единого социума 12, два варианта политики мультикультурализма в США и Канаде.
При создании Американской республики в Декларации независимости было провозглашено, что «все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью»13, но отцы-основатели, как и большинство их свободомыслящих современников XVIII века, под равенством всех людей подразумевали только свободных белых мужчин. Представления отцов-основателей о равенстве, таким образом, предопределили появление ассимиляционной концепции «американского плавильного котла». В качестве эталона новой нации был смоделирован тип WAS Ра (белого протестанта англо-сак- сонского происхождения). Именно ассимиляция, в основе которой был заложен эталон белого мужчины англо-саксонского происхождения, способствовала тому, что и после отмены рабства сегрегация в отнош ении африканцев не только сохранилась, но и получила законодательное закрепление 14. И это было совершенно логичным, так как «черные» и «краснокожие» жители СШ А никоим образом не могли соответствовать эталону американской нации.
Во второй трети XX в. американский плавильный котел начал давать сбои, не успевая переплавлять активно прибывающих иммигрантов различных по цвету кожи, расовой принадлежности. Идеальный тип американца-WASPa перестал соответствовать действительности. В это же время актуальность приобрели аргументы сторонников «культурного плюрализма», основанные на убеждении, что полное этническое, языковое, культурное и религиозное единообразие вовсе не обязательно для нормального функционирования американского общества. Наступило время мультикультурализма и политкорректности. Но вместо единства разнообразий американское общество, по словам B.C. Малахова,
- 168 -
становится множеством единообразий, в котором проиис шг i и<> зитивная дискриминация и реактивный мультикультурпли i m
США, столкнувшись с проблемой визуально отличающп о ся меньшинства, не способного ассимилировать, тут же пред приняли меры по его сегрегации (сначала насильственной, а поз же добровольной). Многие социологи отмечали, что Affirmative Actions (как пример позитивной дискриминации) привели к гет- тоизации меньшинств и стигматизации их идентичностей. По мнению B.C. Малахова, этнические и культурные меньшинства Соединенных Штатов стали носителями реактивного мультикультурализма. «Если раньше их члены стремились скорее к слиянию с большинством, то теперь они, напротив, настаивают на собственной инакости»16. То, что когда-то было отрицательной характеристикой, получаемой группой извне, становилось положительной самохарактеристикой группы. Если раньше индивиды, принадлежавшие этническим и культурным меньшинствам, скорее противились выделению себя в особую группу, то теперь они подчеркивают свою особость. «Если вплоть до конца 70-х афроамериканцы и иммигранты из Азии и Латинской Америки предпочитали “стушеваться” и активно вовлекались в процесс ассимиляции, то с середины 80-х они энергично и даже агрессивно подчеркивают свою культурную несхожесть с большинством американского населения»17.
Подобная ситуация, заметим, имеет место в современном мире: страны четвертого мира 18 начинают агрессивно заявлять о своей инакости, неподчинении нормам и ценностям западной цивилизации. Случайно ли появление теории столкновения цивилизаций Хантингтона, или то, что исламский фундаментализм почти стал синонимом терроризма?!
США решили проблему дискриминируемого меньшинства посредством Affirmative Actions и введения политики идентичностей. Под давлением назревающего конфликта американское правительства решило дать черным американцам то, что по его мнению было им необходимо (признание страданий чернокожих вследствие рабства и дискриминации) и во искупление причиненного зла наделила льготами и привилегиями. Такое решение вопроса не принесло черным ни уважения, ни понимания со стороны белого большинства. Чернокожие американцы не были им услышаны, им не было создано условий для
- 169 —
продуктивного диалога. Того, к чему по большому счету они стремились более всего, не получилось. Власть СШ А не готова была включать отличающиеся меньшинство в жизнь большинства. Не могла изменяться в соответствии с потребностями, идеалами, целями меньшинства. Намного легче было исключить, обособить отличающихся (теперь уже посредством мер позитивной дискриминации), выделить из правила исключение, нежели менять правило.
Но в отличие от грамматических конструктов, социальным агентам присуща активность. Оставленные без внимания «исключенные» в гетто позитивной дискриминации начинают создавать свою систему взаимодействия, исключение из правила создает свои правила игры, которые искажают исходную систему, ввергая ее в хаос абсурда.
В СШ А меры позитивной дискриминации (Affirmative actions) способствовали культивированию «афроамериканости». Если раньше меньшинства насильственно отделялись от представителей титульного этноса, то теперь (благодаря выгодам Affirmative actions) они сами отделяют себя от большинства. И уже белое большинство нуждается в защите от мер позитивной дискриминации.
В МО нежелание изменять систему таким образом, чтобы были учтены интересы как большинства, так и меньшинств, чтобы меньшинства имели возможность влиять на политические процессы, нежелание услышать страны-изгои, аутсайдеров глобализации привело к международному терроризму, который, вначале вынесенный за скобки мировой системы, создал свою систему взаимодействия, свои правила игры, которые разрушают исходную систему, ввергая ее в хаос, заставляет ее играть по своим правилам.
В отличие от американского, канадский мультикультура- лизм возник как результат долгих поисков компромисса между двумя титульными этносами, нациями-основателями: франкоканадцами и англоканадцами. Наиболее яркая и специфичная черта канадского общества — это его этнокультурная мозаичность, выраженная в том, что ни одна этническая группа канадцев не составляет большинства населения страны в целом. «Канада — это страна меньшинств, связанных общенациональной идеей, этнокультурных групп, большинство членов каждой из ко
- 170 -
торых считает себя канадцами и одновременно с гордостью подчеркивает свою принадлежность к данной этнической группе, не выказывая сознательного стремления к ассимиляции с ка-кой-либо другой группой»19.
Именно эта особенность демографии населения Канады стабилизировалась и даже имеет тенденцию к некоторому росту, выказывает определенную сопротивляемость к ассимиляции, определяет видимую «мозаичность» канадского общества. «Например, уроженец русско-английской семьи обычно проявляет особый интерес к русской культуре и считает себя скорее русским канадцем”. “Канадскость” и даже “англоканадскость” такого человека естественна и не подвергается сомнению, а кровная связь с еще одной великой культурой предоставляет ему возможность дополнительного духовного обогащения»20.
Канадская концепция мультикультурализма (как либерально-демократического механизма взаимоотношений между представителями этно-культурного большинства и меньшинств) зас луживает самого серьезного внимания в первую очередь из-за своей несхожести с моделью американского мультикультурализма.
Первое отличие канадского мультикультурализма заключается в том, что в канадском обществе на протяжении всего времени его существования не было четко очерченного этнического эталона, как тип WASPa в США. Канадскому обществу всегда была присуща (в большей или меньшей степени), по крайней мере, дуалистичность сознания. Наличие в качестве этнического эталона не одного, а двух типов (французского и британского) исключало возможность жесткой ассимиляции.
Возможность выбора делала возможным сосуществование в Канаде двух различных типов социализации, основанных на различиях культуры (в том числе и политической), а значит, и на различиях социальных институтов. Что также препятствовало глубинной ассимиляции этнических сообществ21. Данная ситуация сохраняется и по сей день благодаря исключительному праву провинций проводить самостоятельную политику в отношении этнических, религиозных, и других меньш инств (которая может значительно отличаться, но не должна противоречить ф едеральному законодательству). Ш ирокие полномочия провинциальных властей укрепляют отличия системы социализации в регионах.
- 171 -
В Канаде, в отличие от США, члены этнических сообществ действительно пользуются закрепленным в канадской Хартии прав и свобод, а также в языковой политике Канады, правом пользоваться своими «родными» языками, включая и право преподавания на «родном языке».
Таким образом, канадский мультикультурализм следует отнести скорее к кооптационному нежели к ассимиляционному подходу. Подходу равноправного включения меньшинств в социум с обеспечением их возможностью достигать своих целей, вносить вклад в формирование общих институтов и ценностей, влиять на политические процессы при сохранении ими культурной, языковой, поведенческой и самобытности. Подходу, при котором не происходит сегрегации или геттоизации, который, напротив, способствует продуктивному диалогу различных культур и групп акторов.
Если представить, что мировое сообщество есть некое муль- тикультурное государство, обладающее определенной правовой системой, традицией управления (политической традицией), имеющее так называемые нации-основательницы (большинство22) и включающиеся (инкорпорирующиеся) в систему данного государства другие нации (меньшинства), то системы взаимоотношений представителей различных этносов и рас в мультикуль- турных сообществах СШ А и Канады могут послужить моделью менеджмента культурного разнообразия современных международных отношений.
Американский подход предполагает ассимиляцию «новичков» и исключение «несогласных» ассимилировать. Канадский подход основан на включении меньшинств в жизнь общества и предполагает их полноценное участие в процессе формирования политики управления обществом, формирования\изменения системы общества. Первый, наиболее простой, как мы увидели, до сих пор преобладающий в международных отношениях подход при этом несет в себе множество негативных последствий, с вызовами которых современное международное сообщество начинает сталкиваться в XXI веке. Последний предполагает кроме элементарного желания услышать «Другого» затрату значительных усилий на предоставление возможности услышать все точки зрения (даже неприемлемые), всех участников МО (даже изгоев), преобладание стремления найти умиротворяющий компро
- 172 -
мисс над стремлением во чтобы то ни стало отстоять свой интерес. Недостатком последнего является гораздо меньшая степень сплоченности общества, многослойность общей идентичности. Кроме того, сложно представить себе, что подобная идеалистическая система обладает продолжительной жизнеспособностью. Но 138-летняя история Канады вселяет определенные надежды.
Примечания
1 Наиболее употребительным термином, которым в социологии международных отношений принято о б о з н а ч а т ь ^ ™ имодействия на мировой арене, является TCpNmH ^KTop- CouH^b актор - это субъект международных отношении, который Действует и способен своими действиями внести любые изменения в окру
ЩУЮ "^международные отношения - это совокупность отношений возникающих в ходе многомерных контактов основных субъектов(акторов) на международной арене. д ПЯн Tv-
3 Один из представителей французской социологии, У пен выделяет следующие признаки социального актора:р ^ спогобность выражать свое собственное и независимое инение;
- признание со стороны других акторов,- принадлежность к определенной группе.4 Речь идет обо всех без исключения акторах, к которым отно
сят государства, ТНК, внутригосударственные регионы, различного рода международные и неправительственные организации|(пРавоза щитные, экологические, профессиональные и другие движ®™^'
5 Наиболее полное описание основных подходов к фор р ванию идентичности, использования «Другого» в мировой политике можно найти в книге Ивэра Ноймана «Использование ДРУ™Г°
6 Достаточно в качестве примера привести сложные по культурному составу общества, в которых «Чужие/Другие» стали меньшинствами внутри одного социума.
7 Сегрегация — разделение в обществе на категории, групо признаку различия социальных статусов, требующее ограничения сферы жизнедеятельности, при котором контакты между группами воспрещены частично или полностью. Может быть насильственной и
добров Ассимиляция _ ВКЛЮЧение одной социальной группы другойпутем усвоения ее культуры, языка, обычаев и т. п. rr,vnnv
Интеграция и кооптация — включение в общество, гру у новых членов как равных, при сохранении последними видимых раз
- 173 -
личий в стиле и укладе жизни, культуре, языке и т. п. Интеграция — процесс (политика) комплементарного включения целых народов (групп), в то время как кооптация — политика комплементарного включения конкретных социальных групп и членов, как правило, элит.
Приведенные выше политические подходы — лишь составная часть типов социокультурной переработки (формы фундаментального процесса освоения работы с населением, включая коллективные формы сознания и бессознательного), которые включают в себя формы социокультурной переработки (аннигиляция, метисация) и методы социокультурной переработки (натурализация, адаптация, депотрация). Подробнее см.: Градировский С., Лопухина Т. Исторические типы СК переработки. Режим доступа: h ttp :// www. antropotok. archi pelag.ru/text/a007. htm.
8 В работах Чарльза Тейлора подробно описывается пример того, что включение и исключение неотделимы друг от друга в демократических обществах. «Включающей, инклюзивной демократию делает то обстоятельство, что она является властью всего народа, тогда как исключающей, эксклюзивной ее делает то, что она является властью всего народа. Исключение — это побочный продукт потребности самоуправляющихся обществ в высокой сплоченности» (Тейлор Ч. Демократическое исключение (и «лекарство» от него?). Режим доступа: http://www.antropotok.archipelag.ru/text/a061.htm.
9 Устав Организации Объединенных Наций от 24 октября 1945 года / / Действующее международное право / Ю.М. Колосов,Э.С. Кривчикова. Т. 1. С. 7.
10 Документ Копенгагенского совещания конференции по человеческому измерению СБСЕ от 29 июня 1990 г. / / Права человека: Сб. междунар.-правовых документов. Минск, 1999. С. 694.
11 Очевидно наличие основных составляющих данного подхода: существует ярко выраженный эталон, представителями которого является большинство, меньшинство инкорпорируется исключительно посредством ассимиляции, подчинения, растворения в доминирующей ценностной парадигме за счет отказа от собственной идентичности, другие пути развития, достижения целей («осуществление прав и свобод возможно только в условиях демократии и правового государства») категорически отрицаются.
12 На наш взгляд, правомочным данное сравнение внутригосударственной политики и функционирования международного сообщества делает тот факт, что на современные международные отношения значительное действие оказывает процесс глобализации, одним из его следствий становится включенность абсолютно всех акторов в международные процессы, невозможность для последних самоустраниться, изолироваться от международных процессов. Это заставляет все акторы действовать в едином коммуникационном про
_ 174 _
странстве, которое характеризуется интенсификацией неомирш.и социальных отношений, которые связывают отдаленные местности таким образом, что локальные события определяются событиями, происходящими на большом отдалении, и наоборот. Что создает некоторые аналогии между внутренним функционированием государства и международного сообщества.
13 Конституция Соединенных Штатов Америки / / Конституции зарубежных государств. М.: Бек, 1996.
14 В 1898 г. Верховный суд утвердил «равное, но раздельное обращение в отношении черных и белых американцев в южных штатах». Поправка XIV к Конституции США, принятая в 1868 году, уже после отмены рабства, устанавливала количество представителей в нижнюю палату Конгресса в соответствии с численностью населения штатов, за исключением не обложенных налогом индейцев (Конституция Соединенных Штатов Америки).
15 Малахов B.C. Скромное обаяние расизма. М.: ДИК, 2001.16 Малахов B.C. Мультикультурализм и политика «инакости». Ре
жим доступа: http://www.intellectuals.ru.17 Малахов B.C. Указ. соч.18 Страны-аутсайдеры процесса мировой глобализации. См.:
Manuel Castells. The information age: economy, society and culture. Vol. III. End of millennium. 2nd ed. L.: Blackwell 2000. P. 67 127.
19 Черкасов А.И. Этнокультурная мозаика и межэтнические отношения в Канаде. М., 1999. С. 5.
20 Conway J.F. Reflections on Canada in the year 1997—1998 / / D‘Haenens L. Images of Canada. Ottawa: Ottawa University Press, 1998. P. 15.
21 По мнению С. Ильинской, этническое меньшинство является умозрительной общностью. Считается, что в реальной действительности ей соответствует некая группа индивидов, которая, как правило, находится в численном меньшинстве по отношению к остальной части населения государства и не занимает в нем доминирующего положения. Члены такой общности, как правило, являясь гражданами страны, обладают этническими, религиозными, языковыми или жизненно-стилевыми отличиями, которые выделяют их среди основной части населения. Умозрительность этнических меньшинств проявляется в том, что уроженцы одного государства, прошедшие социализацию в типовых институтах, как правило, не имеют между собой культурных отличий, значимых для социальной коммуникации. И даже считая «родными» различные языки, они с успехом могут объясниться на общем — государственном, а их идеи, верования, правила, обычаи и образцы семейной жизни привычны и не являются шокирующими друг для друга.
- 175 -
22 Большинством может быть не только группа, превосходящая другие по количественным показателям, но также имеющая значительные политические, экономические преимущества.
Ф.М. Неганов (Уфа)
РАЗВИТИЕ СЕКТОРА НЕКОММЕРЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ
В США И В РОССИИ
В развитых западных странах растет общее число неприбыльных (non-profit) организаций, которые выполняют самые разнообразные социальные задачи. В связи с этим усложняется социальная структура общества. Кроме того, организации третьего сектора становятся организационной основой гражданского общества. Несмотря на то, что их сущностной чертой выступает добровольный мотив возникновения и независимый характер существования, учитывая важность выполняемых этими организациями общественных функций, развитие данного сектора предполагает его государственное регулирование. Практика жизни заставляет создавать партнерские отношения между тремя секторами общества.
Анализ различных теорий показывает, что некоммерческие организации возникают и функционируют в рыночной экономике вследствие определенных несовершенств, присущих рынку , возрастающей потребности населения в реализации постма- териальных по характеру идей, проектов, любительских, профессиональных интересов. При этом там, где рыночная экономика имеет социальную направленность, наблюдается устойчивый рост числа различного рода общественных объединений, клубов по интересам, экологических организаций, ассоциаций, союзов. Не имея оснований для получения статуса коммерческих организаций в силу того, что они не устремлены на получение прибыли, а нацелены на выполнение своей миссии (идеи, принятой постматериальной ценности), но, вместе с тем, удовлетворяя посредством своей деятельности социально-значимые потребности населения, НКО с необходимостью возникают и
- 176 -
развиваются в рыночной экономике в качестве одного из ее секторов.
Как и предпринимательская деятельность, деятельность организаций некоммерческого сектора есть реакция человека на непрерывно возникающие общественные потребности. Но в предпринимательстве реализуется экономическая предприимчивость человека в определенном виде практической деятельности. В третьем секторе также получает реализацию человеческая предприимчивость, но ее результатом оказывается не только экономическая, но и социальная эффективность. Различные субъективные качества личности выступают основой, в одном случае для предпринимательской, в другом — для некоммерческой деятельности человека. Однако оба этих вида деятельности оказываются во благо обществу и создают благоприятные условия для более полной реализации сущностных сил личности, развитию ее социально-значимых качеств. Если предпринимательство дает жизнь творческой энергии человека для достижения более эффективного вида труда, то некоммерческая деятельность, прежде всего, ориентирована на реализацию свободной воли индивида или актуальной потребности общества. Если для успешного развития предпринимательства как важнейшего элемента общества жизненно необходим институт конкуренции, то для организаций третьего сектора, не стремящихся к прибыли, важно только соответствие их деятельности идеалу выполняемой миссии.
Успех предпринимательской деятельности в масштабе общества в целом, также как и успех НКО третьего сектора, определяются совпадением частных и общественных интересов, благодаря которому в одном случае достигается экономический, в другом — социальный эффект. К преимуществам, которыми обладают организации третьего сектора экономики, следует отнести следующие:
- экономия государственных затрат, выделяемых на организацию и управление;
- более низкие расценки благодаря привлечению труда добровольцев (волонтеров);
- гибкость и быстрота реакции на возникающие в обществе проблемы;
- отсутствие бюрократических проволочек при принятии решений и выполнении работ;
- 177 -
- высокая квалификация, большой опыт и сознательность персонала;
- горизонтальная иерархия и вытекающий отсюда плюрализм в принятии решений.Таким образом, появление в обществе третьего сектора обус
лавливается:- экономическими причинами: «провалы» рынка;- социально-политическими причинами: «провалы» государ
ства;- антропологическими причинами: мотивация человеческой
деятельности постматериальными ценностями.Как различать материальные и постматериальные ценнос
ти? Если обратиться к словарю, то мы там можем найти следующее определение постматериальных ценностей «А philosophy that emphasizes quality of life over acquisition of material goods»1 («Воззрение, согласно которому утверждается, что постматериальные ценности есть ценности качества жизни в отличие от ценностей приобретения материальных вещей»). Согласно вышеуказанному определению человека с постматериальными ценностями интересует не вещь сама по себе, а определенное состояние восприятия жизни (состояние восприятия ее так сказать мизансцены). Например, нас интересует не хлеб, а качественное состояние сознания и чувств (эмоций) от потребления хлеба. При этом понятно, что для этого состояния нужен предмет и при этом определенный, но сам по себе предмет не является уже ценностью. Главное — это человек, находящийся в определенной предметной мизансцене жизни.
Или, например: человеку нужна работа, чтобы получать деньги, на которые он хотел бы покупать вещи. В этом случае, учитывая, что конечная цель человека есть вещь, тогда работа как ценность есть материальная ценность. Если же человека интересует любимая работа, то его интересует как конечный итог его душевное состояние от самого процесса выполнения работы. 1 о есть его целью выступает не результат работы, а сама работа. Это душевное состояние позволяет нам заключить, что лю бимая работа как ценность есть ценность нематериальная (= постматериал ьная).
В секторе рыночных отношений (можно сказать и так — в рыночном обществе) отношения между людьми опосредуются
- 178 -
деньгами. И иначе здесь нельзя, так как Деньги есть: 1) необходимое средство достижения эквивалентности в общениях людей (обмен); 2) показатель эконом ической эффективности. Деньги, становясь главной ценностью , толкают людей к высокоэффективному труду, что необходимо рассматривать как благо. Деньги здесь выступают в качестве стимула необходимой деятельности. Для представителей третьего сектора, сектора нерыночных отнош ений, деятельность обуславливается мотивом, исходящим от самого человека. Он испытывает удовлетворение от состояния окружающей его жизни. Экологу нужно, чтобы была сохранена природа, ее красота, ее жизненные формы, представитель молодежной организации отдает свои силы и свободное время на работу с подрастающим поколением, он хочет чтобы его ценили не за материальные качества, а качества нематериальные и т. д. Как видим, человек третьего сектора (средний, усредненный) соверш енно иначе внутренне устроен, нежели представитель рыночной культуры. Его могут стеснять невидимые этические, семейные, групповые и другие нормы жизни. Он может остаться один и быть не в организации, но оставаться человеком новой нерыночной цивилизации. Объединения подобных людей дают нам соответствующие НКО. Но также нужно отметить, что нерыночный человек поступает не так, как ры ночный, не потому, что ему так выгодно, он просто не может поступать иначе. Рыночные и нерыночные люди как бы живут в разных мирах и правила их деятельности также совершенно различны. Между ними излом цивилизаций, на котором разворачиваю тся порой трагедии жизни отдельных людей. Так, постматериальные ценности нерыночных людей, вступающие в нерыночные отношения между собой, институализируясь в НКО, формируют и развивают так называемый третий сектор общества.
Прогрессивное развитие третьего сектора на Западе начинается примерно с 1970-х годов. Наиболее распространенное название этого сектора — неприбыльный сектор (nonprofit sectoi). Однако можно встретить также и другие варианты, например независимый сектор (independent sector). Сектор неприбыльных организаций включает в себя все организации [отмеченные, например, в США отделом внутренних доходов М инистерства ф и н ан сов (The In ternal Revenue Service, a b ranch o f the
- 179 -
Departm ent of Treasury)], освобожденные от уплаты налогов. Независимый же сектор составляют организации, входящие в неприбыльный сектор, то есть они является его (неприбы льного сектора) частью. Это организации, которые отделом внутренних доходов Министерства финансов обозначаются кодами 501(c)(3) и 501(c)(4) (здесь имеются в виду главным образом благотворительные организации — charitable, и так называемые social welfare organizations), а также религиозные конгрегации, братства и т. п. Если в 1998 г. неприбыльный сектор составлял 6,7 % (прибы льный сектор — Business sector — 80,0 %, а государственный сектор — Governm ent sector — 13,3 %), то доля независимого сектора в нем 6,1 % (от всех организаций страны).
Если обратиться к динамике роста числа организаций независимого сектора США, то она представляет следующую картину2 (см. табл. 1).
Таблица 1
Динамика роста числа организаций независимого сектора СШАГоды 1977 1982 1987 1992 1997 1998Число организаций 739 тыс. 793 тыс. 907 тыс. 1,03 млн 1,19 млн 1,23 млн
Проявившийся социальный феномен стал предметом пристального исследования и обсуждений. Сегодня можно признать тот факт, что государственная и муниципальная политика в развитых странах неизменно строится с учетом экономического и политического потенциала некоммерческих организаций. Это обусловлено теми реальными достижениями в экономике и социальной сфере, которые демонстрируют НКО. В отдельных странах, например, в Ш веции, доля некоммерческого сектора в экономике страны достигает 15 %. Во Франции к началу 1990-х гг. число организаций неприбыльной направленности возросло до 600 тысяч, в то время как в Великобритании их количество достигло 250 тысяч 3.
Полтора миллиона американских некоммерческих организаций имеют доход в размере 670 млрд долл., что превышает размер внутреннего валового продукта таких стран, как Россия, Бразилия или Австралия. Один из двенадцати американцев работает в неприбыльном секторе (см. табл. 2).
Таблица 2
Организации США *Показатели 1998 г.
27,71997 г. 27,6
1992 г. 24,5
1987 г. 21,9
1982 г. 18,2
1,626 1,586 1,426 1,285 1,180
П роцент от общего числа органи-5,8 5,8 5,8 5,9 6,5
Сектор независимых организаций1,23 1,19 1,03 0,907 0,793
Процент от общего числа организаций 4,4 4,3 4,2 4,1 4,4
• Источник: The New N onprofit Almanac: In Brief. 2001. Mode of access: http://www.independentsector.org.
Таким образом, почти 6 % от всех организаций США являются организациями третьего сектора. При этом 109 млн американцев, что составляет 56 % от числа всех взрослых, являются добровольцами в этих организациях.
Рост некоммерческого сектора в масштабе передовых западных стран подтверждается данными об уровне занятости в неприбыльных организациях. Н апример, в 1997 г. в третьем секторе было задействовано почти 5 % от общего числа всех зан яты х4. В частности, в СШ А средний ежегодный уровень прироста числа занятых в неприбыльном секторе составил 2,5 %, что значительно выше, чем в бизнесе (1 ,8% ) й в государственном секторе (1,6 %). Число американцёв, Занятых в неприбыльном секторе, удвоилось за последние 25 лет. Занятость в этом секторе составляет 9,5 % от общего числа занятых в СШ А, где общее число занятых в неприбыльном секторе в 2001 году исчисляется 12,5 млн человек. Следующая таблица дает нам более полную информацию о занятости в различных секторах США по годам (см. табл. 3).
- 181 -
Таблица 3
Динамика занятости в трех секторах США в 1977—2001 гг. (млн человек) *
Секторы 1977 1982 1987 1992 1997 2001Занятость во всех секторах 82,4 89,4 102,3 108,6 122,6 131,8Неприбыльный сектор 6,0 7,0 8,0 9,7 11,3 12,5Независимый сектор 5,5 6,5 7,4 9,1 10,6 11,7Другие неприбыльные организации 0,5 0,5 0,6 0,6 0,7 0,8Бизнес-сектор 61,3 66,6 77,3 80,2 91,7 98,4Производство 24,3 23,8 24,8 23,2 24,9 24,9Сфера обслуживания 37,0 42,8 52,5 57,0 66,8 73,5Государственный сектор 15,1 15,8 17,0 18,7 h 19,6 20,9Федеральные организации 2,7 2,7 2,9 3,0 2,7 2,6Организации штата 3,4 3,6 4,0 4,4 4,6 4,9Местные организации 9,0 9,5 10,1 11,3 12,3 13,4
‘ Источник: Nonprofit Almanac. Facts and findings / / Independent Sector. 2001. Mode o f access: http://www.independentsector.org.
В течение 1991 г. совокупные временные трудозатраты добровольцев в США составили 15,2 млрд часов, что эквивалентно работе 9 млн штатных сотрудников. В 2001 г. в третьем секторе США было задействовано 12,5 млн человек, что составило 9,5 % от всей рабочей силы занятой в производстве.
Значимость третьего сектора в экономике определяется его долей в национальном доходе страны (см. табл. 4).
Таблица 4
Динамика национального дохода США и доля в нем третьего сектора экономики *
Показатели 1998 г. 1997 г 1992 г 1987 г 1982 г.Национальный доход (грлн долл.) 7,3 6,9 5,2 3,8 2,7Доля неприбыльного сектора (%) 6,7 6,7 6,8 6,5 6,4Доля независимого сектора (%) 6,1 6,1 6,3 5,7 5,8
‘ Источник: The New Nonprofit Almanac: In Brief. 2001. P. 7. M ode of access: http://www.independentsector.org.
Как видим из таблицы, национальный доход США неук лонно растет с 1982 по 1998 годы. При этом доля неприбыльною (и независимого) сектора остается практически стабильно неизменной, вместе с тем растущей в абсолютном выражении.
Следует отметить, что некоммерческий сектор развивается на Западе в различных направлениях. Например, известный за рубежом экономист Е. Склут выделяет особый тип неприбыльных организаций — «высокодоходные неприбыльные организации», которые специализируются на развитии высокорентабельных видов деятельности. П оданны м ученого, таких организаций в СШ А около 60 % от числа всех некоммерческих структур5. Такие организации являются самоокупаемыми, так как полностью окупают свои расходы посредством собственной деятельности, не требуя привлеченного со стороны ф и нансирования. Главным же источником их финансирования выступают доходы от членских взносов и плата за услуги. Д анный факт свидетельствует о том, что такого рода неприбыльные организации оказываются очень близки коммерческим организациям. Более того, неприбыльные организации находятся в более выгодном положении, так как обладают налоговыми льготами и другими привилегиями, в отличие от организаций сферы бизнеса. Это также означает, что для последних они выступают конкурентами, а значит являются реальными участниками экономической жизни общества, которых не следует игнорировать.
Вместе с тем, третий сектор в развитых западных странах не только вносит существенный вклад в развитие экономики и способствует снижению социальной напряженности за счет создания рабочих мест, но и демонстрирует заметные достижения в области социальной работы, значительный процент детских садов, интернатов для инвалидов, домов для престарелых, больниц и тому подобных учреждений находятся в ведении некоммерческих организаций (например, во Франции все программы по работе с детьми на местном уровне осуществляются исключительно некоммерческими организациями). Однако важно подчеркнуть, что ценность некоммерческого сектора на Западе выходит за рамки экономики, предоставления рабочих мест и производства социальных услуг.
- 183 -
Как известно, в начале 1990-х гг. в США проводилось крупное исследование, посвященное перестройке системы органов государственного управления под общим названием «Reinventing government» (= «перестройка, реформа государственного управления»). Главной целью проекта было создание такой власти, которая бы стоила меньше, но работала бы лучше. Были разработаны и приняты в качестве государственной парадигмы управления принципы деятельности правительства.
В ходе реализации поставленной задачи было внесено много интересных предлож ений и начинаний. Для администрации СШ А очевидной и естественной виделась политика низкой заработной платы для непосредственных исполнителей услуг. Это, несомненно, приводило к удешевлению стоимости услуг, предоставляемых правительством. Однако такая стратегия получила жесткую критику, в частности, со стороныВ.Дж. Вильсона 6. Ош ибку он видел в том, что СШ А, следуя тенденции понижения заработной платы для победы на международном ры нке, упускают более важный аспект вопроса — повы ш ение качества и производительности труда. Реализуется данная политика через найм Н КО для оказания услуг населению . Правительство СШ А заинтересовано в передаче НКО максимального числа своих функций, даже вместе с финансированием , полномочиями и ответственностью, так как НКО могут выполнить требуемые объемы работ за м инимально возможные деньги за счет уменьш ения доли зарплаты в структуре цены услуги, оказываемой НКО. Секрета в этом приеме нет: доля заработной платы в структуре цены услуги падает при использовании труда добровольцев. Кроме того, можно дополнительно сэконом ить на отсутствии необходимости социальной защиты добровольцев. Добровольцами часто выступают жители районов, для которых предназначена услуга. Они иногда не могут ждать, справедливы в расчетах, точнее и добросовестнее могут вы полнить работы по оказанию требуемой услуги. В первую очередь это касается низкоквалифицированного труда. Например, это могут быть сиделки-родственники больных, находящихся на излечении в больнице, которая является НКО. Здесь же следует отметить, что распространена практика частных взносов, где денеж ны ми донорами выступают родственники больного. Это не что иное,
- 184 -
как частичная или полная оплата пребы вания родственника донора в больнице.
Другой характерной чертой взаимодействия правительства СШ А с третьим сектором является социальное изобретение, называемое зонами доверительного управления (Empowerment zone). Данная зона есть территория, выделенная для развития с максимально возможным привлечением ресурсов организаций, расположенных как на самой территории, так и в ближайшем соседстве с ней. Название происходит от идеи наделения жителей большими полномочиями в вопросах планирования социального и экономического развития территории. При этом программы базируются на жестких требованиях к исполнителям, которые связаны, с одной стороны, с анализом экономических возможностей, экономического потенциала территории, и, с другой стороны, с принятием организациями решения об объединении усилий, несмотря на наличие административных границ, их разделяющих.
Развитие зон доверительного управления началось в результате инициативы П резидента и Вице-президента СШ А в 1994 году по выделению средств из федерального бюджета на специальные программы развития территорий. По их замыслу эти программы должны быть разработаны так, чтобы дать локальным общинам (com m unity), расположенным в этих зонах, возможности для роста и ож ивления в социальном и экономическом аспектах. Общины реализуют свои полномочия, главным образом, через НКО, предлагающие свои м инипрограммы, встраиваемые в общий проект. Предполагается и федеральное ф инансирование развития таких зон. При этом правительство объявляет открыты й конкурс на проведение системы мер по улучшению социальной обстановки на некоторой однородной в этом плане территории. Грант, как правило, предоставляется не одной неком м ерческой организации, а своего рода корпорации из нескольких таких организаций. Предметом заявки является комплекс документов, состоящий из стратегического плана саморазвития организаций некоторой территории, бизнес-плана, плана мобилизации ресурсов и технологий управления и, наконец, из системы индикаторов, пригодных для проверки выполнения стадий проекта и для оценки качества исполнения. Только тогда, когда
- 185 -
все указанные условия соблюдены и все НКО собраны в единый проект и отвечают вы работанным сообщ а стратегическим целям, государство открывает финансирование. До этого момента происходит составление проекта в диалоговом режиме. Государство даже выделяет средства для помощ и неком мерческим организациям в подготовке проекта. В таких условиях эфф ективность третьего сектора увеличивается, так как вместо борьбы за ограниченны й государственный ресурс в гражданской сфере возникаю т горизонтальны е связи между организациями третьего сектора, способными принять на себя скоординированную и сбалансированную совокупность задач оказания услуг населению . Совместная выработка стратегического плана видения проблем территории и готовность взять на себя часть задач позволяет понять каждой организации свою роль в контексте общей стратегии развития территории. Программой развития зон доверительного управления правительство СШ А изобрело механизм формирования горизонтальных связей между разрозненны м и Н КО , находящ имися на одной и той же или на смежных территориях.'Ф актически речь идет о повы ш ении уровня развития общ ественных и н ститутов и их роли в реш ении проблем общества. Начав столь активное взаимодействие с третьим сектором эконом ики , правительство СШ А признало возможность развития только во взаимном согласовании экономических и социальных ф акторов. Этого можно достичь на пути поиска наиболее ж изнеспособных на каждом конкретном этапе развития структур взаимодействия всех секторов эконом ики, всех организационных структур общества. В процессе обсуждения плана развития представители организаций активнее вовлекаются в эту работу и к ним приходит поним ание преимущ еств совм естного развития.
Таким образом, развитие территории города (или района) есть дело взаимодействия не только государственного и муниципального уровня власти с самоуправлением, но и взаимодействия власти с НКО.
В России этот резерв почти не используется. Здесь мы имеем генеральный план развития любого города, района. Но планы эти составляются под диктовку министерств и ведомств или в угоду строительного комплекса, а не жителей. Привлечение НКО
- 186 -
для развития города или района оказывается объективной необходимостью. ' •
В отличие от госслужащих и работников коммерческих организаций, трудовые ресурсы НКО имеют свою специфику. Важнейшим ресурсом здесь выступает труд добровольцев — волонтеров. Наиболее давние традиции волонтерства принадлежат США, где уже в XIX в. добровольческое движение играло заметную роль в обществе. И если в 90-е гг. XX в. труд волонтеров стал важнейшим ресурсом эконом ики СШ А в целом, то в России этот институт в эти годы только начал законодательно оформляться. По настоящее время здесь остаются актуальными вопросы правового и экономического регулирования добровольческой деятельности. Вместе с тем, необходимо отметить, что добровольчество для России не является новым явлением, оно имеет свои давние традиции. Различные слои населения в годы царской власти активно принимали участие в помощи малоимущим, сиротам, инвалидам, работая на безвозмездной основе в приютах, школах, больницах. В годы советской власти безвозмездная форма труда на благо общ ества приняла принудительный характер для несогласных. Увеличение числа последних подорвало главный принцип добровольчества. К нему стали относиться тайно негативно, что привело к выработке отрицательного отнош ения населения к подобному труду. Поэтому применение подобного труда в России крайне незначительное.
Опубликованные статистические данные дают нам динамику развития волонтерства в СШ А и главные характеристики этого явления.
Участие в добровольчестве принимают, как правило, все слои населения, независимо от уровня образования, профессии и доходов (см. табл. 5). Люди рассматривают волонтерство как форму гражданского участия в общественно полезных делах, как способ коллективного дружественного взаимодействия (взаимодействия близких по духу), как эффективный механизм решения актуальной социальной проблемы. В сущности волонтерство является необходимой составляющей гражданского и демократического обществ.
Таблица 5
Динамика добровольческого труда в США (1989—1998 гг.) *Показатели 1998 г. 1995 г 1993 г. 1991 г. 1989 г.
Общее число волонтеров (млн человек) 109,4 93,0 89,2 94,2 98,4Доля в процентах от взрослого населения 55,5 48,8 47,7 51,1 54,4Занятость в неделю взрослого волонтера (ч) 3,5 4,2 4,2 4,2 4,0Стоимость волонтерства в год (млрд долл.) 225,9 201,5 182,3 176,4 169,6
Распределение волонтеров по различным характеристикам (%)Возраст: .
35-44 лет 67,3 55,0 54,5 60,8 64,245-54 лет 62,7 55,3 53,8 55,9 56,4
Семейные 61,9 55,8 52,2 56,1 59,2Выпускники колледжа 67,7 70,7 67,2 76,6 73,5Участвуют еженедельно или почти каждую неделю в религиозной службе 72,6 63,8 63,6 69.0 70,8
Тратят времени на волонтерство в среднем в неделю МВозраст:. 35-44 лет 3,7 4,3 4,8 4,7 4,6
45-54 лет 3,8 4,5 5,2 4,0 3,6Семейные 3,6 4,6 4,4 4.4 3,9Выпускники колледжа 3,1 4,8 5,0 4,6 5,5Участвуют еженедельно или почти каждую неделю в религиозной службе 4,0 4,7 4,6 4,6 4,8
’ Источник: The New Nonprofit Almanac: In Brief. 2001. P. 16. Mode of access: http://www.independentscctor.org.
Представляет интерес и вопрос мотивации добровольческого труда. В этой связи полезно проанализировать сравнительное исследование мотивов добровольцев в музеях России и США. Результаты исследование отражены в таблице 6.
Таблица 6Мотивы добровольцев в музеях России и США *
Мотивы добровольцев Частота упоминаний (%)Россия США
Получение дополнительных знаний и информации 71 35Участие в закулисной жизни музея 65 21Желание быть социально полезным 16 76Реализация собственной инициативы 12 72
Источник: Ш екова E.J1. Э кономика и менеджмент некоммерческих организаций. СПб., 2004. С. 51.
- 188 -
Как видим из таблицы, российских волонтеров в культурной сфере больше интересует все же личная выгода, нежели общественные дела, что еще раз свидетельствует о низком уровне развития гражданского общества и негативного отношения к государству. И наоборот, американцы исключительно по собственной инициативе готовы жертвовать своим свободным временем и силами ради социума. Нужно учитывать факт нйзкого уровня благосостояния российских граждан, что не позволяет им забывать о выгоде в любой ситуации. Кроме того, низкий процент по мотиву реализации личной инициативы свидетельствует о несвободе россиянина от материальных стимулов. Для американца — наоборот.
Различная история западного и российского обществ, а также их различное социально-экономическое положение оказывает заметное влияние на формирование и эволюцию НКО. Любой тоталитарный политический режим обеспечивает постоянный контроль государства над всеми сферами жизни общества, над каждой социальной группой, над каждым гражданином. Человек в таком государстве не имеет возможности (а, в общем, необходимости и желания) осуществлять какие-либо социально-политические действия, не предписанные господствующей идеологией. Построение гражданского общества после крушения тоталитаризма диктуется, с одной стороны, появлением реальных политических прав и свобод, а, с другой, отсутствием комфортной ситуации полной жизненной определенности и необходимостью каждому самостоятельно преодолевать факты социальной несправедливости.
В СССР официальная идеология всемерно поощряла бесплатный труд на благо общества, общественную активность. Однако необходимо иметь в виду, что мотивация этого труда шла сверху. При этом не предполагалось, что люди должны осознавать этот мотив и принимать его как их личный. Поэтому сам труд был, с одной стороны, как бы добровольным, но на самом деле носил принудительный характер. Государственная и партийная поддержка деятельности общественных организаций была огромной. Практически все организации были выстроены по вертикали и на высших этажах замыкались на идеологические отделы коммунистической партии. Негативной стороной подчинения общественных организаций государству и партии была их заор-
- 189 -
ганизованность, формализм, узкий спектр возможностей проявления инициативы и самостоятельности, действия с оглядкой на руководителей, которые были носителями официальной идеологии. Принцип так называемого демократического централизма не позволял развернуться и проявить творческую инициативу в низовых общественных организациях.
Массовое появление организаций третьего сектора в России наблюдается начиная с 1990-х годов. Ф ормирование этого сектора стало составной частью процесса расслоения российского общества, образования социальных групп, объединенных общими проблемами и общими интересами. При этом считалось, что само по себе многообразие общественных организаций, партий и политических движений уже есть свидетельство того, что в России происходит становление гражданского общества. Главной и характерной особенностью российского третьего сектора в середине 90-х гг. являлось то, что большинство некоммерческих организаций возникло с целью самопомощи и выживания, поскольку государство оказалось неспособным поддерживать систему социального обеспечения особо нуждающихся групп хотя бы на прежнем, «доперестроечном» уровне. В то же время число людей, которых можно отнести к разряду особо нуждающихся, из-за развала экономики и распада советского государства постоянно росло.
Число зарегистрированных негосударственных некоммерческих организаций в России за 90-е гг. составило почти 275 ООО. Ежегодное увеличение числа этих организаций в доли всех юридических лиц превышает 1,5 %. Однако формальные цифры численности НКО не отражают подлинной картины. Во-первых, пройдя процедуру регистрации, НКО может не подавать признаков жизни в течение сколь угодно долгого периода. Во-вторых, ряд НКО не ведет регулярной деятельности, а периодически возобновляет и прекращает ее.
Наибольшее количество НКО сосредоточено в крупных городах, особенно в Москве, Санкт-Петербурге, Н овосибирске, Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, Перми и лиш ь единицы в сельской местности. Объясняется это тем, что крупные города являются культурными центрами с высоким процентом интеллигенции среди населения, а согласно результатам опросов наиболее активными создателями и участниками орга
- 190 -
низаций третьего сектора в России являются лица, имеющие высшее образование и гуманитарные п роф есси и 7. По числу общественных организаций безусловным лидером является Москва. В Москве сосредоточены общероссийские и международные общественные организации и большинство представительств зарубежных благотворительных фондов (хотя деятельность последних во многих случаях ориентирована на другие регионы страны).
Территориальный аспект развития третьего сектора, безусловно, связан с инвестиционной политикой зарубежных доноров. Например, в 2002 г. значительный процент в общей доле программ зарубежной помощи был направлен в Приволжский федеральный округ, что, естественно, способствовало росту числа НКО на территории ПФО. Благодаря политике западных стран, которые через агентства международного развития, программы государственной помощи и частные благотворительные фонды оказывали финансовую, консультационную и техническую поддержку становлению российского третьего сектора, проводили образовательные программы и программы обмена, выросло множество российских некоммерческих организаций.
Основной акцент в политике зарубежных фондов делался на институциональное развитие третьего сектора, развитие его инфраструктуры, включающей организацию информационного обмена, создание специализированных сетей. Значительные инвестиции были направлены на создание и поддержание в различных регионах России ресурсных центров для НКО (функционально аналогичных бизнес-инкубаторам, создаваемым для развития частного предпринимательства). Прекрасно оснащенные технически и имеющие квалиф ицированны й обученный штат, ресурсные центры должны оказывать другим региональным НКО консультационные и экспертные услуги, проводить обучение, повышать их проектную культуру, предоставлять доступ к технике и коммуникациям , проводить конкурсы ф антов и т. д. В настоящее время, когда наиболее крупные западные доноры пересматривают свою политику поддержки гражданского общества в России, возникает вопрос о том, насколько и в каком объеме созданные ресурсные центры для НКО будут способны выполнять эти функции без постоянного западного ф инансирования, насколько их услуги пользу
- 191 -
ются реальным спросом среди других НКО, насколько существование этих структур способствовало укреплению третьего сектора. Ф актически, это вопрос о том, насколько эф ф ективной была стратегия зарубежных доноров по развитию третьего сектора в России.
Если говорить об основной стратегии, избранной инфраструктурными НКО, формирующими условия для развития третьего сектора в целом, то она в последние годы развивалась в рамках идеи социального партнерства с государством и бизнесом. Специальным направлением этой стратегии являлась работа со средствами массовой информации, направленная на формирование позитивного имиджа НКО. Социальное партнерство — термин, который не так давно стал использоваться для определения эффективных взаимодополняющих форм взаимодействия трех секторов общества: власти, бизнес-сектора и неправительственного некоммерческого сектора.
В силу неразвитости законодательства, особенно на федеральном уровне, вопросы взаимодействия трех секторов в решении социальных проблем, то есть в тех областях, где фактически прослеживается совпадение интересов всех трех секторов, все еще представляет собой значительную сложность. Эта сфера одновременно является зоной социального эксперимента, со всеми вытекающими плюсами и минусами данного положения вещей. Зачастую происходящее просто провоцирует ситуации полного отказа от взаимодействия представителей секторов, не говоря ужео построении эффективных партнерских взаимоотношений.
Сложившиеся к настоящему времени разобщенность и расслоение в обществе, инерционность с реформированием социальной сферы есть причина слабого состояния взаимопонимания и взаимовыгодного сотрудничества секторов. А это, в свою очередь, ведет к тому, что без постоянного взаимодействия НКО, властей и бизнеса их обособленная активность в решении социальных проблем вместо накопления положительного результата приводит к появлению межсекторных конфликтов и углубляет недоверие населения к процессу реформ, а также представителей секторов друг к другу.
Отсутствие традиции партнерских отношений, реального диалога между властью и гражданским обществом — одна из основных причин того, что движение к освоению Россией ценностей открытого, действительно демократического общества,
- 192 -
способного обеспечить право человека на достойное существование, происходит медленно и противоречиво.
Несмотря на то, что десятки тысяч лидеров российских НКО приняли участие в зарубежных образовательных программах, познакомились с эффективно работающими на Западе моделями формирования сообществ, привлечения добровольцев и перенесли их на российскую почву, никаких видимых успехов в формировании гражданских сообществ, где люди учатся самоорганизации, участию в принятии решений, контроле за властью, в формировании у населения мотивации к добровольческой деятельности, не наблюдается.
Принципиально новая социально-политическая и экономическая ситуация, сложившаяся в мире после развала СССР и курса принятого бывшими странами социалистического лагеря, повлияла и на процессы развития третьего сектора в России. Учитывая его важность для демократизации всего общества, страны Запада заинтересованы в финансовой поддержке развития российских НКО.
Вместе с тем, если вначале активного реформирования страны эта поддержка была значительной, то в последние годы ф инансирование деятельности российского третьего сектора со стороны стран Запада чувствительно сократилась. Прежде всего, это выразилось в приостановлении и сокращении многих программ, нацеленных на развитие и укрепление деятельности неправительственных организаций. Это, как полагают многие, связано в первую очередь с внешнеполитическими разногласиями между Россией и странами, входящими в антииракскую коалицию во главе с США, страны, которые направляли самые ощутимые финансовые средства на поддержку деятельности НКО. Однако мы придерживаемся другого мнения и склонны считать, что на данный момент в этой области четко прослеживаются элементы системного кризиса. И причиной тому явное несоответствие между размерами финансовых вливаний в этот сектор общественной жизни со стороны стран запада и достигнутыми результатами, которые никак нельзя назвать прорывом в области перехода к гражданскому обществу. Отчасти в этом виноваты и сами страны доноры, которые слишком сильно уверовали в чудодейственную силу и средства своего передового опыта, зачастую игнорируя очевидные ошибки. Кроме того, большая часть средств под об
_ 193 -
щей формулировкой, помощь развитию демократии в России, а следовательно, и институтов гражданского общества, одним из которых являются некоммерческие организации, направлялась на проведение рыночных реформ и приватизацию. Более того, наиболее значительные суммы выделялись в начале 1990-х гг., когда общественные организации были просто не готовы к освоению больших финансовых вливаний. Сегодня же, когда количество и, что более важно, качество этих организаций возросло, финансирование значительно сократилось.
Подобная ситуация никак не может устраивать людей, занятых в российском некоммерческом секторе, особенно на региональном уровне. Это утверждение основано на нашем убеждении, что и финансовая, и информационная, и образовательная помощь, оказываемая западными странами, помогает осуществлять значимые социальные проекты на территории отдельно взятого субъекта РФ. И если она оказывается, то во многом интенсифицирует деятельность региональных НКО. Таким образом, вопрос изменения стратегии взаимодействия между российскими обществе! п шми организациями и западными фондами и благотворительными организациями является весьма актуальным и требует скорейшего разрешения. И здесь важно учесть и по возможности не допустить ошибок, связанных с предыдущим взаимодействием.
Примечания
1 См.: http://www.ecopedia.com/postmaterialistvalues.htm.2 The New Nonprofit Almanac: In Brief. 2001. Mode of access:
http://www.independentsector.org.3 См.: Городецкая И. Возрождение благотворительности в Рос
сии / / Международная экономика и международные отношения. 1996. № 12. С. 129.
4 См.: Preston A. The Nonprofit Worker in a For-Profit World / / Journal of Labor Economics. 1999. № 7. P. 24—25.
5 Cm.: Skloot E. Enterprise and commerce in Nonprofit Organizations / / Powell W.W. (ed.) The Nonprofit Sector: A Research Handbook. New Haven, 1987. P. 61.
6 Cm.: Wilson W.J. When Work Disappears. The world of the New Urban Poor. Vintage Books. A Division of Random House, Inc. N. Y., 1996.
7 См., например: Алексеева О. Благотворительное движение: Регионы России. Представительство Charities Aid Foundation. М., 1996.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Анисимова Татьяна Александровна — доцент кафедры градостроительства Волгоградского государственного архитектурно- строительного университета
Анцыферова Ольга Юрьевна — доктор филологических наук, заведующая кафедрой зарубежной литературы Ивановского государственного университета, стипендиат программы Фулбрайта 2000-2001
Богатов Олег Викторович — аспирант кафедры регионове- дения и международных отношений Волгоградского государственного университета
Воскресенская Лариса Федоровна — кандидат педагогических наук, старший преподаватель кафедры английского языка Волгоградского государственного университета
Головкина Оксана Вячеславовна — аспирант кафедры реги- оноведения и международных отношений Волгоградского государственного университета
Калистратова Дарья Александровна — аспирант Европейского университета в Санкт-Петербурге
Кубышкин Александр Иванович — доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой регионоведения и международных отношений Волгоградского государственного университета, директор Центра американских исследований ВолГУ «Америкам », стипендиат программы Фулбрайта 1996—1997
Курилла Иван Иванович — кандидат исторических наук, докторант кафедры регионоведения и международных отношений Волгоградского государственного университета, стипендиат программы Фулбрайта 2001—2002
McEvoy Adrianne L., PhD — профессор философии, М энс- флидский университет (Пенсильвания, США)
- 195 -
Неганов Фаниль Мидхатович — доктор философских наук, профессор Уфимского государственного авиационного технического университета
Nechemias Carol, PhD — профессор политологии Пенсильванского государственного университета (Харрисберг, США), Фулбрайтовский профессор в Волгоградском государственном университете 2004—2005
Редькина Ольга Юрьевна — доктор исторических наук, доцент кафедры регионоведения и международных отношений Волгоградского государственного университета
Сазанова Наталья Викторовна — аспирант кафедры регионоведения и международных отношений Волгоградского государственного университета
Смирнова Вера Александровна — аспирант кафедры регионоведения и международных отношений Волгоградского государственного университета
Shade William G., PhD — почтный профессор Лихайского университета (Бетелхэм, СШ А), стипендиат программы Фулбрайта 1977—1978
SUMMARY
THE FIRST PART of this volume «Heritage of J.W. Fulbright» includes different works reflecting the biography of J.W. Fulbright and the implementation of Fulbright’s programs in Russia and Post-soviet space. It is started with the shorthand repot of the Round table devoted to 100 anniversary of J. William. Fulbright, which was held in VolgogradState University, October 17, 2004.
A. Kubyshkin in the article «J.W. Fulbright and the re-opening of the America» examines the contribution of Senator J. William Fulbright to the development and current problems of international scholar exchange. The author comes to the conclusion that Fulbright program made a great effort in the process of the development of mutual understanding and cooperation between academic community around world and of the better understanding of American cultural and scientific values among European and Asian intellectual communityand society in general.
C. Nechemias in her work «The U.S.-Russia Fulbright Program. Fulfilling Fulbright’s Dreams?» addresses to the International scholarly exchange between Russia and the United States as a relatively recent phenomenon in terms of including junior scholars and substantial numbers of individuals. Yet the U.S.-Russia Fulbright program shows impressive results in several key areas: public leadership, social activism, and scholarship.The burgeoning body of research produced by U.S. «Fulbrighters» promises to foster a richer, more nuanced view of Russian realities, past and present. W hether the Fulbright program can truly transform the conduct of international affairs remains an unfulfilled dream but one that surely cannot be reached in the absenceof intercultural education.
V. Smirnova‘s article «Fulbright‘s Program operation in the Republic of Kazakhstan in the post-soviet period» makes some insights into implementation of Fulbright's Program in Kazakhstan. Kazakhstan has been taking active measures to establish economic, political, educational and academic contacts with the USA since the establishment of the independent republic of Kazakhstan. Fulbright s Piogram had an effect on the fact that Kazakhstan intellectual elite got an access to
- 197 -
the achievements of American science and American educational technologies.
N. Sazanova studies one of discursive aspects of modern Russian- American relationships — exchange programs.Are these programs necessary or not to our countries? The article is reflected the problems which very often brake exchanges between two states. Also, the article gives some recommendations how these problems can be solved. The decision of existing problems of exchange programs can give much for understanding between citizens of our countries and play good role in whole Russian-American relations.
In THE SECOND PART of this collection of works «Historical Retrospective» there is investigation of the evolution of the Russian- American Relations.
I. Kurilla‘s article is the account of very first visits of Russian engineers to the United States as early as in 1830s; the visits marked the initial point of Russian-American co-operation in technology development. Transportation and Navy officers Dmitriev, Pi pin, Sharubin, Shantz, M el’nikov, and Kraft borrowed models of many American inventions, made friendship with leading US engineers and, upon their return home, played key role in the modernization efforts of NicholasI government. Much of this material is newly found by the author in Moscow and St.Petersburg archives. This research also exemplified Russia’s m odernization from above, when the introduction of a proven technological solution borrowed from abroad each time turned out to be more attractive than the development of local inventions, and when logic of military needs dominated over the logic of economic development.
O. Redkina reveals reasons which caused re-emigration of the US molocans in 1920s, analyses state elaboration of re-settlement programs and projects of American sectarians participation in the internal colonization of the American south-east. It‘s also interesting to find out molocans attitude towards those plans. Re-emigrant opinions among Russian sectarian groups abroad became less influential in the late 1920s. this fact took place due to the new wave of the USSR religious emigrants (mennonits, dukhobors and molocans), persecutions of believers in the USSR, collectivization and re-privatization of peasants real estate (raskulachivanie).
D. Kalistratova discusses the issue of social competition and shock work, which were considered as the major method of «labor
- 198 -
rationalization» in the years of the first five-year plan, Foreign workcis shock working provoked compatriots from their and other labor groups to response with the intensification of the social competition. Despite the fact that labor enthusiasm of foreign workers was encouraged, officials were confused later as foreign workers requirements worsened unstable relations between professional associations and chiefs of factories, they also revealed negative sides o f beurocracy and conservatism.
THE TH IR D PART of this volume «Education and Culture»presents collection of papers devoted to different aspects of American literature and architecture.
L. Voskresenskaya in her article «Educators of Russia and the USA: how we understand each other» highlights the problem of understanding in the process of intercultural communication within the programs of professional exchange is being analyzed in the article. The author defines the most important characteristics of the situation of communication and the levels of understanding which correspond with different stages of the direct and indirect conversation. Additional aspects of understanding are under consideration concerning the questions of motives, inner communication, conversation barriers and professional discourse.
A. McEvoy gives us an overview of her experience as an American professor in Volgograd State University. She hopes that the following stories of her personal expectations for and experiences in Russia will convince women and men who are considering teaching, researching, or even studying abroad through Fulbright or other programs that it will be the most incredible experience o f their lives, which is not to say that it will be a bowl of cherries.
O. Antsyferova refers to Henry James who presents interest not only as a founder o f the American theory of the novel, but as an artist influenced and formed by the specific sociocultural situation. The essay focuses on the following processes characteristic of the US culture of the late 19th century: drastic increase of the reading audience; stratification of the previously unified cultural space with the emergence o f high and low c u ltu re s ; co m m o d ifica tio n o f lite ra tu re ; professionalization of literature; increasing role of literature in the American social consciousness; publicity as an important feature of social and private life. The image o f James as an impeccable Master deaf to the voice of public at large is at the very least not wholly true.
- 199 -
He is rather an artist who never stopped searching for his reader, whose artistic experiments were not confined to the Ivory Tower of High Art, but were part and parcel with the contemporary literary culture, were lively reactions to its most painful processes and transformations.
T. Anisimova’s article “North American Metropolis: Specific Features of Formation and Development” contains some interesting insights into the history of XX century development of North American Metropolis according with economical, social, and cultural issues, focusing on the process of urbanization in Canada and USA.
THE FORTH PART of this collection of works «Politics and International Relations» includes articles discussing the political dimension of American and Russian life.
W. G. Shade in his study «The Fourth Great Awakening and the Election of George Bush in 2004» makes an attempt to draw some attention to how close the election of 2004 was and how similar the vote was to that in 2000. For months the polls revealed a close race, often too close to call. In the course of this parlor game, the differences between polls became an issue in itself and the art of polling attacked even as more polls appeared on the Internet and both candidates paid very close attention. The other specific feature according to the author was «the fourth great awakening», the fact that in 2004 the issue of «moral values» and the votes of white evangelical Protestants decided the election.
O. Bogatov in his assay «American Experts community and the development of the US policy towards the Caspian Region in 1990s» detects the the US policy towards the post soviet states accrued between1996 and 1997. New states of Central Asia and Caucuses Regions were included into the US sphere of interests. This fact was followed by the decrease of Russian- American relations. These changes were mainly caused by the dominant US experts' view on the Russian policy towards neighbor states.
O. Golovkina makes an attempt to implement the experience of the USA and Canada in political management of cultural diversity into the theory of IR. If we can consider the international community as a multicultural society with definite common judicial system, political tradition and dominant group and groups of minority, then we can use the experience of such multicultural societies as American and Canadian communities in elimination of problems with disparity,
- 200 -
discrimination and violations in international relations. H u n puiiems of political management of cultural diversity could be a model Ibi contemporary international relations.
F. Neganov‘s work «Development of NCO sector in the USA and Russia» includes analysis of how the American NGO sector influences the Russian one. Financial and informational support provided by the Western States helps local (Russian) NCOs to hold different social projects. Thus, International aid largely influents (intensifies) domestic NCOs activities. And it’s become very important to change the strategy of interrelation between Russian public organizations and Western fund and Charity.
СОДЕРЖАНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ (А.И. К убы ш кин)............................................................. б
НАСЛЕДИЕ ДЖ . УИЛЬЯМА ФУЛБРАЙТА
Головкина О.В. (Волгоград)АЖ. УИЛЬЯМ ФУЛБРАЙТ И РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ИСТОРИЧЕСКОЙ РЕТРОСПЕКТИВЕ( м а т е р и а л ы к р у г л о г о с т о л а 17 о к т я б р я 2004 г., В о л г о г р а д ) ........................8Кубышкин А.И. (Волгоград)ДЖ.У. ФУЛБРАЙТИ «ВТОРОЕ ОТКРЫТИЕ АМЕРИКИ»........................................................16Nechemias С. (Harrisburg, USA)THE U.S.-RUSSIA FULBRIGHT PROGRAM:FULFILLING FULBRIGHT’S DREAMS?...................................................... 27Смирнова B.A. (Волгоград)ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПРОГРАММЫ ФУЛБРАЙТАВ РЕСПУБЛИКЕ КАЗАХСТАН В ПОСТСОВЕТСКИЙ ПЕРИОД...........34Сазанова Н.В. (Волгоград)АМЕРИКАНСКИЕ ОБМЕННЫЕ ПРОГРАММЫВ РОССИИ: ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ..........................................42
ИСТОРИЧЕСКАЯ РЕТРОСПЕКТИВА
Курилла И.И. (Волгоград)РУССКИЕ ИНЖЕНЕРЫ В США В 1830-е гг.(ЗА ВЕК ДО ФУЛБРАЙТА).......................................................................54
Редькина ОЮ. (Волгоград)ПРОБЛЕМА РЕЭМИГРАЦИИ МОЛОКАН ИЗ США В РОССИЮ В 1920-х гг. И СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО........................................... 65
К алист рат ова АЛ. (Санкт -П ет ербург)УЧАСТИЕ АМЕРИКАНСКИХ РАБОЧИХ В КАМПАНИЯХ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ:СОЦСОРЕВНОВАНИЕ, УДАРНИЧЕСТВО...............................................82
ОБРАЗОВАНИЕ И КУЛЬТУРА
В оскресенская Л.Ф. (Волгоград)ПЕДАГОГИ РОССИИ И США: КАК МЫ ПОНИМАЕМ ДРУГ ДРУГА? ....94
McEuoy A.L. (M ansfield, CISA)EXPERIENCE OF AN AMERICAN PROFESSOR IN VOLGOGRAD...........101
Анциферова О.Ю. (Иваново)АМЕРИКАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ КУЛЬТУРАВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА И ГЕНРИ ДЖЕЙМС........................113
Анисимова Т.А. (Волгоград)СЕВЕРОАМЕРИКАНСКИЕ МЕТРОПОЛИСЫ XX ВЕКА:ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ И РАЗВИТИЯ.............................. 126
ПОЛИТИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Shade W.G. (Belhlehem, USA)THE FOURTH GREAT AWAKENINGAND THE ELECTION OF GEORGE BUSH IN 2004................................143
Богатов О.В. (Волгоград)АМЕРИКАНСКОЕ ЭКСПЕРТНОЕ СООБЩЕСТВО И ФОРМИРОВАНИЕ КАСПИЙСКОЙ ПОЛИТИКИ США В 1990-е ГОДЫ.............................152
Г оловкина О.В. (Волгоград)МЕНЕДЖМЕНТ КУЛЬТУРНОГО РАЗНООБРАЗИЯ В СОВРЕМЕННЫХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЯХ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ ВКЛАД АМЕРИКАНИСТИКИ.................................164
Неганов Ф.М. (Уфа)РАЗВИТИЕ СЕКТОРА НЕКОММЕРЧЕСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ В США И В РОССИИ.............................................................................. 176
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ.......................................................................195
SUMMARY.............................. ................................................................... 197
Научное издание
AMERICANA
Выпуск 7
РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ИСТОРИЧЕСКОЙ РЕТРОСПЕКТИВЕ
Материалы научно-практического семинара, посвященного 100-летию со дня рождения Дж. Уильяма Фулбрайта
г. Волгоград, 17 октября 2004 года
Главный редактор А. В. Шестакова Редактор В. Г. Полюшина
Технический редактор Л. С. Сморкалова Художник Н.Н. Захарова
Подписано в печать 5.09 2005 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Гарнитура Таймс. Уел. печ. л. 11,86.Уч.-изд. л. 12,75. Тираж 150 экз. Заказ /& ? «С» 109.
Издательство Волгоградского государственного университета. 400062, г. Волгоград, просп. Университетский, 100.