@2009 r. И. А. Ч Е Р Н Я К 0 8 А •

МЕСТНОЕ КРЕСТЬЯНСКОЕ СООБЩЕСТВО

В КАРЕЛИИ XIX века В БОРЬБЕ ЗА ВЫЖИВАНИЕ:

стратегия или интуициЯ?

Предлагаемая статья является фрагментом общего исследования автора, включающего со­ЦIIально-экономические 11 11сторико-демографические сюжеты в поле юучения традиц11онноR крестьянской семьи доиндустриальной эпохи 1.

Автору близка высказанная в литературе мысль о том, что персживаемый мировой наукой «бум» историко-демографических исследований связан не только с актуальностью проблем на· родонаселения в современном мире, но с активным поиском той области жизнедеятельности лю· дей. в которой нашли бы отражение и экономические реалии, и политико-правовые нормы, и культурные ориентиры той IIЛИ иной эпохи2 . При акцентированном вн1rмакии сегодняшнего IIC· тори•1ескоrо знания к человеческой личности возможность синтезировать то, что происходило в сфере экономики, и то. 'ITO генерировалось в области права, а также то, как ОТКЛ11кались на те 11ли 11ные вызовы времен11 народные культурно-этические представления 11 поведенческие нор­мы, открывается , пожалуй, более всего в рамках вечного сюжета - истории семьи - в отражен· ном 11 опосредованном человеческим сообществом. пережитом им ракурсе прошлой жизни.

Выясняя структуры семьи и домохозяJ:iства, выявляя модели брачного nоведения , анализируя сведения источников о средней продолжительности жизненного пути , способности к деторожде· нию 11 при•шнах смертности - все то, что характеризует локальные сообщества карельских кре· стьян на протяже!Uiи XVU-XIX вв. в каждой из этничесКIJ близКIIХ, но разделенных истор11ей, ре· гионалыю различимых по обе стороны современной межгосударственной грающы Карелий: Бе­ломорской, Северной Олонецкой, Олонецкой , Северной Финляндской, Приграничной (севера­восточное Приладожье). Ладожской (северо-западное Приладожье), собственно Карельской, или Выборгской (Карельский перешеек), а также Тверской, - исследователь семьи всегда скон­центрирован на обнаружении «Стратегий выживания» (Рис. 1).

На разных истори••еских этапах в условиях nриграничья , не раз и не два nроверявш11х мест­ные крестьянские домохозяйства на жизнесnособность, должны быщ1 находиться и срабатывать адекватные модели поведения. Насколько они вообще уловимы и что еще, кроме а priori прllзна­ваемоrо в историографю1 решающим сnособа nроизводства, воздействовало на семью в 1\стори­ческой ретросnектltве? В nоисках ответа на nостоянно встающ11й перед 11сследователем вопрос о том, как в конкретных 11сторических условиях, будь то рубеж XV/1-XVПI, рубеж XVJII- X[X IIЛII рубеж XlX-XX вв., домохозяйство крестьянина-карела обеспечивало свою жизнесrюсоб· ность. ••евозможно обойти вн11манием основное условие его воспроизводства в длительной пер· спективе- встуnление в брак. Что являлось необходимым и что достато•1ным в момент создания новой бра•1ной nары? Изменялись ли со временем, зависели ли от территории nроживан11Я, ко­реллировали ли с разли•1ными формами хозяйствования ориентиры брачного nоведения в ло· кальных людских сообществах?

Как не однажды отмечено в историографи11. безусловная за11нтересованность каждой кре· стьянской семьи в получении дополнительной nары рабочих рук формировала решающим обра­зом влиявший на традиции заключения браков принцип поведения в российской прооинции до­индустриальной эnохи. Полагают, что именно трудоемкость крестьянского хозяйства более все­го сnособствовала осознанию ситуации , что пора женить очередного сына . и что та же причина формировала основные требования к невесте, которую выбирали ему в жены. Решающее обстоя­тельство видят в том, •1то сразу после создания новой семейной nары крестьянский двор мог npe· тендовать на дополнительную долю земли в общем пашенном фонде nридеревенСКIIХ уrод11й3. Поэтому-то, как принято nодчеркивать на Западе, для традиционной российской модели брач· иого nоведения не являлось особенно удивительным, если nятнадцатилетн11й nодросток женился на восемнадцатилетней девице4•

• Черпякова Ирина Александровна, кандидат исторtt••еских наук . доцент. руководитель Исследова· тельскоn лаборатории локальной и мttкроистории Карслшt Петрозаводского государственного универси· тета. доцент Университета Йоэнсуу (Финляндия).

216

Современная восточная граница Финляндии

~

Рис. 1. Карта «Территории православной и лютеранской культуры . населенJtе которых с•штало себя

карелами в 1900 г.» из КJt. Family Life on the Northwestem Margins of lmperial Russia 1 Ed. Ьу Tapio Hamunen, Jukka Partanen and Yury Shikalov. Joensuu, 2004. Р. 20. 1. Выборгская Карелия (Карельский перешеек) 2. Ладожская Карелия (Северо-заnадное Приладожье) 3. Приграни•1ная Карелия (Северо-восточное Приладожье) 4. Северная Финляндская Карелия 5. Олонецкая Карелия 6. Северная Олонецкая Карелия 7. Беломорская Карелия

В современной отечественной историографии захточение nервого брака в чрезвычайно

раннем возрасте также nринято считать абсолютно nредnочитаемым в среде российского кре­

стьянства nрошлых эnох. Убедительно nодытожив всю отечественную историографию,

Б.Н. Миронов не сомневается, что в ХVШ- начале ХХ столетия «В России доминировали ранние

браки», что в ХУП в. наиболее расnространенным возрастом встуnления в брак для невест был

возраст в 13-14 лет и что женихи были не намного старше - 15-16 лет5. В то время как по Со-

217

борному Уложению ( 1649 г.) «которая девка (дворянского происхождения. - И. Ч.) будет в воз­расте , в пятнадцать лет», она должна была быть выдана замуж опекуном6, минимальный допу­стимый возраст вступления в брак даже для времен много более поздних в России оставался определенным церковью в 12 лет для девушек и в 15- для юношей7 • Утверждая, со ссылкой на специальную инструкцию от 1774 г. , что традиция женить сыновей и выдавать замуж дочерей еще подростками была жива в России долгое время, Б.Н. Миронов, тем не менее, на основе всех накопленных в отечественной историографии наблюдений no данному поводу, приходит к за­ключеtшю, что средний возраст вступления в брак, хотя и медленно, но повышался, и что за пе­риод 1780-1850 гг. он с очевидностью вырос с 15-16 до 18-20 лет для невест 11 с 16-18 лет до 2~ 21 года для жениховs.

Уместно отметить, что неизбежная умозрительность построений, основанных на предписа­ниях законодательства, равно как очевидная недостаточность сведений, почерпнутых в источн11· ках прецедентного происхождения, заставляет базировать изучение интересующей нас пробле­мы преимущественно на информации источников массового характера. При этом важно отда­вать отчет в том, ••то российская модель брачного поведения может быть выстроена с опорой на верифицируемые сведеиия документов такого рода только с 60-х гг. XVIII столетия , когда в них стали фиксировать имена не только мужской, но и женской части населения .

Согласно традициям брачного поведения , присущим населению западноевропейских стран, возраст вступления в брак на протяжении nоследних четырех столетий был там заметно более высоким, чем в России и восточной Евроnе в целом. По свидетельству Х. Палли, собравшего в реnрезентативной таблице данные множества исследоваппй, опубликованных за три послевоен­ных десятилетия во всем мире, абсолютно nредпочитаемым возрастом для заключения брака в течение XVIJJ и XIX в в. в тех из исследованных при ходов, которые локализуются в Западной Ев­ропе, был возраст не моложе 27 лет среди мужчин и 25 лет среди женщин9.

По мнению П. Ласлетта, высказанному тогда же, в конце 1970-х гг. , Западная Европа явля­ется единственным регионом в мире, где за nоследние два с половиной столетия случаев, когда бы женщина моложе 20 лет была уже замужем, не было зафиксировано вообще 10. Согласно за­ключению М. Андерсона, сделаниому в обобщающем труде, посвященном истории западноевро­nейской семьи в целом до начала ХХ в., типичным возрастом жениха в заnадноевропейской про­вннцки уже с доиидустриальной поры следует считать 27-28 лет, невеста же, как правiiЛо, оказы­валась младше, но не намного: обычно девушки выходliЛИ замуж не ранее, чем им исnолнялось 25-26лет11.

Выше сказанное вполне согласуется с наблюдеииями Ю.Л. Бессмертного о чрезвычайно ра­но nроявившемся вмешательстве власти в сферу брачного поведения локальных сообществ. Изучив муниципальные архивы нескольких французских городов, он пришел к заключению, что уже в раннее tювое время возраст вступления в брак во Франции мог быть строго регламентиро­ван городскими администрациями. Вот лишь одна из множества упомянутых им ситуаций: в 1573 г. чиновники магистрата вполне заурядного городка Амьена сочли необходимым издать специаль­ное предписание, согласно которому ни один юноша не должен был жениться ранее достижения возраста 24-25 лет и ни одна девкца не должна была выходить замуж прежде, чем ей исполнится 17- 18 лет. Особенное внимание при этом уделялось тому, чтобы этому правилу строжайше сле­довало бедное население12 .

Следующей отличительной чертой брачного поведения является разница в возрасте между суnругами. По западной, именуемой «европейской», модели она всегда характеризуется тем, что мужч11на старше 11 тем, что в целом возраст жениха отлкчается от возраста невесты, как nрави­

ло, весьма незначительно 1 3. Совершенно иная картина вырисовывается при изучении зарубежными исследователями

росскйских источников. П. Зап, основываясь на материалах расположенного в Рязанской губ. помещичьего имения Мишино, пришел к выводу, 'ITO в значительной части семейных союзов крепостных крестьян (от 33 до 46%) жена была заметно старше своего мужа 14• М. Миттераурер и А. Каган , основываясь на данных третьей ревизии по Ярославскому уезду, несмотря на лишь один обнаруженный случай, когда юноша 15 лет был уже женат, утверждают, что по экономи­ческкм пр11чинам в российской провинции было общепринятым, чтобы «мальчики жеинлись очень рано на взрослых женЩJiнах». Исследователи повторяют вслед за бароном А. фон Гакст­хаузеном, что в Росс11и можно было встретить «24-х летнюю женщину, которая нянчилась со своим шестилетним мужем» 1 5.

Третья отличительная черта, позволяющая выделять поведенческие ориентиры, действовав­шие в массовом порядке в заnадноевроnейских странах, это значительное количество лиц муж­ского пола, не вступавших в брак вовсе. Как показал Ю.Л. Бессмертный, до 10% населения фраи-

218

цузской глубинки в пеrиод позднего средневековья оказывалось вне брачных отношений на nро­

тяжении всей Ж11ЗШt 1 . Позднее, в XIX о. доля таковых в некоторых локальных сообществах выглядит еще более значительной, возрастая в отдельных регионах вдвое1 7.

Абсолютно иные. массовым образом действовавшие ориентиры ожtщаемого поведения об­

наруживаются в России. Состоять в браке было своего рода обязанностью, во всяком случае, в

среде сельского населения. Неженатый мужчина. если он мог быть женат по состоянию здоро­

вья , безусловно, должен был ощущать неодобрение односельчан , без особого стеснения обозна­

чавших это свое отношение в весьма обидных для самолюбия, nрозоищах и обзывках18. Итак, разница в характеристиках семейного поведения, выявленная исследователями по до­

кументальным материалам доиндустриалыюй эпохи в той части Евроnы, которую называют За­

падной , 11 в той, что именуется Восточной. выглядит весьма существенной , распадаясь на три

очевидных параметра: 1) средний возраст 11ступлевия в первый брак (после 25 лет там - до 20 лет здесь); 2) разница в возрасте супругов (он старше ее, при этом не намного там - она нередко стар­

ше его, разница может быть весьма существевной, здесь); 3) доля мужского населения вне брач­

ных уз (до 20% мужЧJш в отдельных локальных сообществах, никогда не встуnавших в брак, там ­

близкое к поголовно обязательному вступление в брак здесь) .

Известная линия на карте, nроведен1tая Д. Хэйналом для условного разграничения зон оре­

имущественного расоространею!Я «европейской» 11 «неевропейской» моделей брачного поведе­

Ю!Я, соединяющая виртуально Санкт-Петербуfgг (тогда речь шла о Леюtнграде) в северо-запад­

ной части Росс1н1 и Триест в северной Италии 9, актуализирует изучение ситуац1ш для террито­рии выше обозначенных семи областеft (см. рис. 1), население которых связывает себя с

карельским этносом, так как они объективно nоnадают в «зону nерехода». Важно оnределить к

какой именно модели брачного поведения приближались традиции заключения браков, быто­

вавшие о XVJII- XIX вв. в карельской деревне , и были ли они хоть сколько-то общими для «всех

карелий» в целом. Хотя больше не говорят об искомой «линии Хэйнала», как некой разграничи­

вающей •1ерте, внимание , тем не менее, по-nрежнему пр11Ковано к зонам , в которых предполага­

ется смещение или смешивание традиц1tонных- заnадной и восточной - моделей демографиче­

ского nооедеюtя. Безусловно, к таковым относится Карелия.

Правда, В.Л . Носевич, поfпtмая nод «ШIIрокой переходной зоной» nредположJiтельно Поль­

шу, Словакию, Румынию и уверенно Балт11ю, Беларусь, nравобережную Украину, а также Фttн­

ляндttю, не включает в свой перечень Карелию - эту важнейшую в контексте обсуждаемых сю­

жетов, вnлоть до ХХ в. этнически однородную территорию, разделенную историей между двумя

государствами20. Тем самым он уnускает 11 з виду немаловажное обстоятельство: работы К. Вар­nула и Э. Варис, внесших немалый вклад в историографию обсуждаемой nроблемы, сфокусиро­

ваны на сравнительном изучен1111 именно карельской традиционной семьи . Не что иное как де­

мографи••еское поведение обитателей районов Кюммене и Руокалахти , входящих в населенную

карелами юго-восточ1-1ую часть Финляндии - Северную Карелию, nозволило им выявить иско­

мые ••е рты nереходной зоны между восточным и западным путями развития крестьянских домо­

хозяйств21 .

Безусловным и значительным nродвижением в данном направлении является коллектавная

монограф•tя , увидевшая свет как результат не так давно завершенного совместного проекта, вы­

полненного с участием автора данной статьи по иниц11апtве 11 с лидерством Т. Хямюнена , про­

фессора университета Йоэнсуу (Финляндия)22 . Фшшя.ндскими (Aslak Aikio, Jukka Pananen, Matti Polla, Yury Sblkalov, Elina Waris, Кirsi Warpula), российскю.ш (С.Г. Кащенко, М.С. Куроn.яТНJJК,

И.А. Чернякова) 11 британскими (Тrасу Dennison, Beatrice Moring) учеными, активно и плодотвор­но юучающим.t демографические модели традиционных обществ, создана в соавторстве ШJtрО­

кая nалитра соnоставительных характер11стик семейной структуры и брачного поведения в гра­

ницах Беломорской , Олонецкой, Пригран11чной и Северной Карелии, волею политических судеб

и обстоятельств существующих в составе двух rосударств, занимая широкую nолосу территории

от Карельского перешейка до Белого моря. В исследовании широко использован компаратив­

ный подход, все выявленные в архивных документах даиные анализируются с учетом nоследних

достижений историографии воnроса , к тому же с nривлечением для анал11за материалов по со­

седней Эстонии, тоже на.ходящейся в зоне 11скомого <<перехода». Следование едiШой методике,

выработанной пользующейся заслуженным авторитетом в современной 11СТОр11оrрафии Кем­

бриджской груnпой (Cambridge Group)23. позволяет бухвально «раздвигать» рамки 11зученной территории с появлением каждого нового микроисторического исследован1tя.

Объектом нашего рассмотрения являются четыре карельсюJХ прихода: в Олонецхой Каре­

лии - Никольский Ялгубский , в Северной Олонецкой- Рождественский Ребольский , в Беломор­

ской - Ильинский Паиозерекий и в Тверской - Воскресенский Пятницкий . Издревле их обитате-

2 19

Пятницкое, 1782 120

• В браке

:1 81.7 о Вне брак~

100 40.2

80 t--r-89.9 91.5

~ 60 f-

40 f--77.8 - -l r-

59.8

20 f- ll г 34 118.~ ~~ о 10.1

Мужчн••~·~~нщи'Ньrуж'tюt~~~·•щмнf1ужчнн~~~·•щн•••· IS- 19 20- 24 25-29

В браке 22 3S 62 85 71 78 РJнс брак 77 52 32 IY 8 2

Ялгуба, 1782 45 5О • В браке 92.5 40 t-- о Вне брака- г-

35 73.5 60

30 .:;; ~ r- ! 25 ~

20 t-- t--

15 1-93.5 - t--

10 t--17.4 5О

t-- 40

5 t-- t-- t--26.5-

о г -1 7.5

Му)l(чнн~·~~нщмньt1)"*'1НII~~~шt.I,ННЬtiуж•Lнн~~!"'Ннttt. 15-19 20- 24 25-29

В браке 2 1 21 25 21 37 II'HC орак LY 4 у 14 J

Реболы. 1782

Панозеро, 1782 30.-----~~~----.

• В браке 66.7 О Вне брака

25~----------------~~

201--------

Рис. 2. Модели брачного поведения крестьян-карелов в 1782 г. (по четырем приходам)

Составлено 110: Государствеииыll арцо в Арханrелъскоn области (далее ГА АО). ф. 51, оп. 11. т. 2, д. 2710;

Государственкьrll архив ТверскоА обласn1 (далее: ГА ТО), ф. 312, оп. б, д. 117: Национальны!\ архив

республюш Карелия (далее: НА РК). ф. 4, оп. 18, д. 2/5. 2/1 О, 9!58.

лями были карелы-людuки , карелы-ливвики, собственно карелы и так называемые тверские

карелы. Всего в округах стоявших в Ялrубе, Реболах, Павозере и Пятницком церквей находи­

лось не менее сотни поселений, в которых в последней трети ХVШ столетия uроживало около

6 тыс. человек. К серед11не XIX в. их населенность возросла 11 состав11ла около 9 тыс. человек обоего пола24.

В соответствии с выводами М. Миттераурера и А. Кагана, поведен•rеские ориентации в сфе­

ре заключекия браков, вьrявленкые по материалам Ярославской губ., близки к показаt1ным

П. Запом на материалах Рязанской губ. Обе модели иллюстрируют традиции и тенденции , дей­

ствовавшие в среде крестьян , живших под властью помещиков. Проанализированные в анало­

rrt•lной методике- по возрастным группам 15-19,20-24 и 25-29 лет- сведения о состоянии в бра­

ке и вне брака крестьян-карелов обоего пола в именюt Пятн:ицком , находившемся в северо-запад­

ной части Тверской губ.25, демонстрируют близкую в главкых чертах модель поведения26• Что касается других карельских пркходов: Ялгубы (Петрозаводский уезд Олонецкой губ.), Ребол (По­

венецкий уезд Олонецкой губ.) и Павозера (Кемский уезд Архангельской губ.), по сведеt1иям той

же rv -й ревизии невозможно щ~ заметить: различия в моделях поведения существенны (Рис. 2).

В то время как в Реболах , и в Паиозере никогда не знавшие крепостной зависимости от част­

ного лица, бывшие черносошные крестьяне, поступали в последней четверти ХУШ в. сходным

образом, организовывая брак~t своих детей, как Тверской или Ярославской губ., где раннее за-

220

ключение браков исследователи традиционно связывают с регулирующей волей помещика-зем­левладельца: от 12% юношей в Реболах до 17% в Паиозере уже женаты до достижения 20 лет, а

доля успевших выйти замуж девушек, их ровесниц, еще выше: около 39% в Реболах и 27% в Па­нозере; ситуация в южнокарельском Ялгубском приходе существенно отличается: лишъ 6.5% юношей здесь женаты в столь юном возрасте. Немного менее значительна и доля уелевших вый­ти замуж девиц - даже не каждая четвертая , около 23%. Думается, что объяснение следует ис­кать в nриближенности местности Ял.губы к Петрозаводску, который как раз в последние десяти­

летия XVID в. nереживал второе рождение в связи с возобновлением металлургического nроизвод­ства, заглохшего было по окончаюm эnохи Петра Великого. Возведение Александровского завода (с мая 1773 г. по июнь 1774 г.) и особенио начало его nроизводительной деятельности, не могло не nривпекать молодых людей из окрестностей города, поnолнявших ряды учеников и

nодручных задолго до nрибытия шотландца Ч. Гаскойнас его сnодвижниками иностранными ин­женерами и активного nривлечения им русских квалифицированных, по nреимуществу, лиnец­

кого nроисхождения, мастеров.

Тем не менее, женщины, nриближаясь к возрасту 30 лет, nочти nоголовно уже замужем. Не­

далекое расстояние, разделяющее эти две точки на карте Карелии- Ялгубу и Петрозаводск- nо­видимому, вполне доnускало ситуацию временного nребывания в родных деревнях, достаточно­го для обзаведения семьей. Хотя нельзя не отметить, что все-таки большая доля в критическом

для заключения брака и деторождения возрасте женщин -7.5% (ер. 2.5% в nомещичьем имении Пятницком) - тех, кому от 25 до 30 лет, все еще в ожидании сватов.

Очевидно иную модель брачного nоведения донесли до нас ревизские сказки, составленные в ходе проведения IV ревизии в двух северно-карельских nряходах: с центром в Паиозере (цен­тральная часть Беломорской Карелии) и с центром в Реболах (заnад Северной Олонецкой Каре­

лии), всегда тяготевших к Финляндии, тесно с ней связанных на уровне постоянных визитов туда в nоисках работы. В частности, известен феномен разносной торговли , коробейни•rества, чрез­вычайно распространенвый среди карелов. С другой стороны nроисходили бесконечнь1е лересе­ления одиноких лиц, а то и целых семейств, как на ту сторону, так и на эту сторону вnолне эфе­

мерной границы.

Долянеженатых мужчин среди тех, кому от 21 до 24 лет, и в Реболах, и в Паиозере составля­ла явно nреобладающие вели•шны: ~70%. В расположенной заnадней Ребольской округедаже среди тех , кому уже 25- 29 лет, неженатых значительно больше половины (59%). Особенно ра­

зительно иной предстает ситуация с женской половиной молодого населения в этих двух север­ных nриходах по сравнению с южным, Ялгубским. В средней возрастной груnпе от 55% в Ребо­лах до 74% в Павозере не замужем, более того, и в старшей возрастной групnе, в близком к кри­тическому возрасте с точки зрения важнейшей для семьи репродуктивной задачи, каждая третья женщина все еще не замужем (33-35%).

Несколько десятилетий спустя, в середине XfX в. , разница в моделях брачного поведекия , от­меченная ранее на уровне тевдекции , nриобрела вполне оnределеffный характер и стала очевид­ной (Рис. 3). На примере одного из nриходов, Панозера , nокажем, что nодвижки не просто зна­чительны, модель nоведения на уровне прииятия решения о женитьбе/выходе замуж nриобрела качествекно новый характер, nричем это касается не только более активной , мужской, но и, в не

меffЬшей степеffИ, женской части населения.

Более чем очевидно rrрослеЖFrВается nостеnенное изЖFrВание манеры как жениться, так и не­

много nозднее, выходить замуж до достижения 20-летвего возраста. Поначалу бывшая значи­

тельной доля юношей, усnевших обзавестись семьей в возрасте от 15 до 19 лет (от 12 до 17% из них , по даниь1м ревизских сказок, собранных в 17~1780-е гг., были уже женатыми), сходит на нет в nоследующие десятилетия, причем, это становится очевидным уже к концу ХVШ в. Ни в материалах V (1795 г.), ни в материалах проанализированных нами следующих, VIIJ иХ ревизий ( 1834 г. и 1858 г.) не уnомянуто ffИ одного брака, в котором муж был бы столь молод. Тот же nро­цесс, хотя и с некоторым запаздыванием , наблюдаем среди жекщин. Если в 1760-1780-е гг. едва ли не каждая пятая (около 17%) из уnомянутых в ревизской сказке юных обитательниц Паиозера в возрасте от 15 до 19 лет уже замужем (по данным за 1782 г. доля таковых выглядит даже боль­шей, т.е. чаще, qем каждая qетвертая- более 27%), то спустя всего 13 лет, к 1795 г. доля замуж­них в данной возрастной групnе nадает до едини'!ных случаев, а в середине XIX в. их не находится вообще.

Наиболее выразительно выявленную тенденцию подтверждают цифры, характеризующие ситуацию в старшей из анализируемых нами возрасткых групn: от 25 до 29 лет. Не менее чем втрое, с 75 до 25% уменьшилась за столетие доля мужчин, обитателей Панозера, усnевших обза­вестись собственной семьей к тому времени как им исnолнилось 30 лет. В то же время уди"витель-

221

Пятницкое , 1850 120 ~----------~~~--------,

11.7

100

80

60

40

20

8 В браке оВне брака

Ялгуба, 1850 70 .-----------------------~

8 8 браке 12.3

оВне брака

46

Панозеро, 1858 1 8 ~--------------------------,

125 • В браке 16 1---------------~~~ о Вне брака-

14~--------~~~~------~~ ,..!!_ • 6~5

121------1

1 о 1-------1 1-- 1-

8 1----~ 1-- 1- l--125.0r--

o ·~ 92.3 87.5 ~ 6 ~-,....:....,..~ '""1-- 1- 1-- --t.~•..st-1

4 1- 1-- 1- 1- 1-

~ 100 ~- 1-- 1-- H7s.oHзs.si

Мужчкн~•IЖснuwны Муж•rни-:Jже-нщнны Мужчнн~riЖенщннь.t 15- 19 20-24 25-29

В бDакс О О 1 2 2 & Вне боэка 6 IЗ 12 14 6 5

Рис. 3. Модели брачного поведения кресть11н-карелов в 1850 г. (по четырем приходам) Составлено fiQ: Г А АО, ф. 51 , оп. 11, т. 23, д. 41.2; Г А ТО, ф. 312, оп. 6, д. 683; НА РК, ф. 4, оп. 18, д. 61/566. 70/696.

но nостоянна и на nротяжении всего находящегося в центре нашего внимания столетнего nери­

ода времени очен.ь далека до nолного охвата nредставительвиц этой возрастной групnы и доля

замужних женщин, составляя лишь от 60 до 66.7%. Остается оризнать, что даже в этом, крити­

ческом с то••ки зрения физиологии в виду nредстоящего деторождения, возрасте от трети до 40% (едва не nоловина!) женщин все еще оставались потенциальными невестами. Означает ли это, что им уже никогда не суждено было выйти замуж? Со всей определенностью можно утвер­ждать, что нет. Как nоказывает анализ информации индивидуального характера , случаи заклю­

чения браков и в более зрелом возрасте в nоселениях , составлявших Паиозерекий приход, от­нюдь не были едиинчными в те времена27 •

Для того, чтобы показать, какие механизмы могли включаться в локальных сообществах nри необходимости регулирования nроцессов воспроизводства, сосредоточим внимание на южно-карельском nриходе, центром которого в XIX в. являлась церковь Николы Чудотворца в д. Окуловекой (nозднее с. Ялrуба включило в себя не только эту деревню, но и несколько окрестных, веками считавшихся отдельными nоселениями).

Основным источником исторической информации, анализируемой нами , явились метриче­ские книrи, составленные nричетниками Никольского Ялrубского прихода на nротяжении не­

скольких десятилетий и сохранившие информацию о жизни и деятельности приходекого сооб­щества в важнейших сферах его существования: заключение браков, рождение детей и уход из

222

жизни с указанием при•шны смерти в каждом случае (болезнь, несчастный случай, старость). По­следовательно рассмотренные изменения в статусе посепеюШ, составпявших приход, выя1шля процесс nоявления новых nочянхов, в то время как старые деревни слrrвапись друг с другом по

мере увеличения их населенности.

Поиск объяснения проележеиных чрезвычайных колебаки:й в общей численности населения nрихода с ХVП в. до начала ХХ в. привел к исследованию nричин смертности, которое показало широкий спектр болезней обитателей данной территор(m. Обнаружена высокая смертность по причине чахотки несмотря на то, что приходекая жизнь протекала в самых благоприятных nри­родньrх условиях28•

Это заставило особенно пристально исследовать брачное поведение местных крестьян. Как выяснил ось, круг их брачных связей не отщrчался широтой, более того, nодавляющее большин­ство браков заключалось с партнера~m. жившими едва ли не в соседних дворах. Очевидная недо­статочность традиционных для исторического исследования методов, в том 'llicлe в сфере вери­фикации и соnоставимости анализвруемых фактов и факторов, стимулировала обращение к ме­тодикам анализа картографического материала.

Применяв в ходе выполнения проекта, поддержанного Российским фондом фундаменталь­ных исследований (РФФИ), в сотрудничестве с Е. В . Лялля (ПетрГУ) новейшие технологи•rеские разработки в конкретном микроисторическом исследоваНlU!. ограниченном Ялrубским прихо­дом Шуйской волости Петрозаводского уезда, удалось создать локальную геокодированную мо­дель социальной жизни обитателей данвой местности за сто лет, предшествовавших больше­вистской революции 1917 г. Серия тематических карт и графиков показывает ее функциониро­вание в виде ареалов брачных контактов и возрастных характеристик брачности на общем фоне исторически сложившихся nоловозрастных характеристик населения29.

Проанализируем выявленные нами по метрическим юmrам Ял губекого прихода за столетие (1799-1900 гг.) 706 брачных союзов с точки зрения географически сложквшихся ареалов, в ко­торых состоялись браки обитателей входивш11Х в приход деревень. Следуя сложнвшейся в исто­риографии прахтике видеть в брачном nоведении четыре тиnа: браки, заключенные внутри той же деревн11 (назовем их условно узкой эндогамией), в территориальных границах прихода (рас­ширенная эндогамия), в пределах уезда (узкая экзогамия) к за пределами уезда (расширенная эк­зогаМJtя), получаем, казалось бы, уверенное суждение о примерно равном в проnорциональном отношении распределении ориентаций при выборе брачных партнеров обитателями Ял губекого прихода в XIX в. по трем первым nозициям. Как nоказывают ваши материалы, 31% браков был заключен внутри деревень, в которых nроживали как женихи, так и невесты; доля в 33% nри­шлась на браки, в которых женихи и невесты были из разных деревень в пределах nрихода; и, наконец, еще 30% брачных пар составилось в nределах уезда. Хотя лишь 6% брачных союзов оказапись заключенными с nартнерамл из более отдаленных мест - «извне уезда», т.е. в наибо­лее широких, предпочтительных из-за крайней нежепателъности долговременной узости круга брачных связей, границах региона. В целом картина выrлядит если не абсолютно благополуч­ной, то и не пугающей (табл. 1).

Однако, анализ той же информации с привязкой к карте немедленно обнаруживает, что большая часть браков, заключенных с партнерами из других деревень, но в nределах пр~1Хода, не может быть отнесена к расширенпо-эндогамному поведению. 7 из 11 деревень, вход11вших в nри­ходекое сообщество (Анхимовская, Емепьяновская, Карповская, Куллиевская, Минки Бабюtна и Окуловская), явпяли собой фактически одно поселение. Это особенно wвственно прослежива­ется по исторической карте Генерального межевания 1792 г. Подчеркнем, что данвое уточисипе абсолютно важно, так как мы анализируем исторически бли.зкую во времени Генеральному ые­жеванию реальность, причем наступившую nозднее . Закономерно, что ныне эти деревни nред­стают единым nоселением, объединенным общим названием Ялrуба .

Примерам недостаточности заключений, сделанных на обычном в исторических исследова­ниях умозрительноы уровне, может служить следующее рассуждение. Чрезвычайная узость брачньrх связей совершенно очевидна по сведениям , касающимся д. Карповскоа. Последний брак, зафихснроваввь!Й здесь за исследуемый период в 100 лет, был заключен в 1859 г. Пример­но междуХ ревизией ( 1858 г.) и временем составпения Списка населенных мест (1873) д. Карnов­екая не только de facto, но и de jure адьmнистративно была объединена с д. Емепьяновской, nри­няв назвакие последней. Таким образом, к трем бракам, заключенным по сввдетельству метри­ческих книг в Карповской , надо добавить. еще три, когда невесты были найдены в Емельянов­екай. В таком случае количество узко эндогамных браков возрастает за полвека, по которым у нас есть данные, до 38% (6 из 16). Если же совсем строго следовать действительному положению вещей, то и в тех случаях, когда невесты были родом из деревень Мин к и БабЮIНа и Окуловской,

223

Ареал

Деревня

Приход

Уезд

Регнон

Деревня

Пр11ХОД

Уезд

Регион

Итого

География брачных союзов, заiUiюченных обитателями Ялгубскоrо nрихода

(Петрозаводский уезд Олонецкой губ.) в XIX в.

Анхи- Емелья· Карnов- Кулли- Окулов- M IIHKII Новый

Суй-Ялгора Почи-

мовскаа новскаа екая* евска.я екая Бабкина нок**

сарь***

Процентные СООТНОШеНitЯ

20 21 21 10 34 11 14 21 49 58 44 53 70 33 31 29 28 12 11 30 26 20 27 54 50 46 32 11 5 о о 6 4 7 5 7

Абсолютные цr1фры

16 27 4 1 73 3 2 9 87 48 54 10 7 70 8 4 12 21 9 38 5 2 57 14 7 20 56 9 6 о о 13 1 2 12

82 125 19 10 213 26 14 43 176

Таблtща 1

Всего

31 33 30 6

220 233 208 44

705

Составлено по: Метрические книr11 Ялгубского np1txoдa (Петрозаводски/1 уезд Олонецкой губ.) зз 1799- 1900 гг.// Национальный архив Ресnублики Карелия (НА РК). ф. 25, оп . 22. д. 13. 14, 18. 23. 24. 25, 26, 28, 135, 141,146,150,158,228,238,243,248,258.260,264. 297,304,312,316,324.335,342,350.356,364,371, 378,387,394.401,409,4 15, 425,433.442,451, 460,468. 482.484.

* Включая три брака, зафиксированные в 1801- 1805 гг. по д. Емельяновская. с которой позднее слилась д. Карnовская .

"* То же, ••то Березовые Мосты и Мандера.

*** Вместе с д. Суйсарсюtй Остров.

браки нельзя не nрrfчислить к этому же разряду. Все 4 деревни находил 11 сь абсолютно рядом, бу­дучи южной частью современной Ялrубы. Количество узко эндогамных браков автоматичесюt возрастает до 10 (из 16), составляя уже 63%. В четырех браках, т.е. л••шь в каждом четвертом, невесты происходили из более или менее отдаленных мест, но, оnять же, находивш•tхся в граНJJ­цах уезда: в двух случаях обитатели деревни Карповекой нашли себе жен в окрестностях Петро­заводска, в двух- в окрестностях Кондопоги. И только две из привезенных в деревню за полвека 16-ти невест были родом из действительно дальних, расnоложенных за Онежским озером дере­вень Марнаволока и Еремеевской. Тем не менее, они тоже локализуются в рамках региона , в примыкавшей к Петрозаводскому уезду с запада •1асти соседнего Пудожского уезда .

Однако обращение к программным средствам анализа информации позволяет существен­ным образом скорректировать выводы даже в этом, ка.запось бы, очев11дном случае. Взяв за ос­нову иной кр11терий пространственно-ареапьноi\ характеристики бра••ных связей, т.е. расстоя­НlfЯ в километрах, можно получJIТь доnолнительные основания для выводов. Так, nочти 54% браков, зафиксированвых приходскими метрическими книгами по д. Карnовской, оказапись за­ключенными в самой узкой 5-ти Кltлометровоi\ зоне. Две невесты происходили из деревень 20-ти километровой зоны (Су лажгора и Лехнаволок), две - из 50-ти километровой зоны (Ту лгу­ба и Нов. Улитина) и ещедве из 100 и 200 километровых зон. Понятно, что критерий расстояний, будучи абсолютно верифицируемым, снимает акцент с социально окрашенных оценок. Одно­временно такая методика гарантирует действительную сопоставимость сведений по каждой IJЗ деревень и , следовательно, формирует более адекватное понимание ситуации в цепом.

Зон.ироваt1ие ареалов с применением программных методов анализа картографической ин­формацю1 в сопоставлении с данными, rючерпнутыми в исторических документальных источни­ках, показапо, что в издревле существовавших деревнях Ялrубского прихода на nротяжении XIX в. предnОЧ.IПЗЛ II заключать браки едва ли не с nроживавшими в соседних дворах nартнерами. Даже если назывались соседние деревни в качестве мест обитания женихов 11 невест- Куллиевскаа, Аюшмовская , Карповская, Емельяновская или М1rнки Бабкина, все равно, следовать иной моде­ли брачного nоведения не представлялось возможным. Как ясно из выше изложенного, деревни эти слишком близко примыкали друг к другу и практически спивап11сь на местности в одно не­nрерывно продолжа.вшееся вдоль Ял губы (узкого залива Онежского озера) поселение. Поэтому не выглядит неожиданным, что именно в 5-ти километровой зоне обитателями Ял губекого при-

224

Браки, заJUtючеииые с женихами извне Ялrубс.кого прихода

Период Авхи- Емелья- Карnов- Кулли-

мовская новекая екая евекая

1799-1850 1 о о о

1851- 1860 о о 1 о

1861- 1870 3 3 -· о

1871- 1880 1 о - -· 1881- 1890 2 9 - -1891- 1900 5 5 - -Всего 12 17 1 о

Составлено по: См. источникл к табл. 1. • Вошла в состав д. Емельяновская.

•• Вошла в состав д. Анхимовская.

Окулов-Ял гора

Мншш Новый

екая Бабк••на Почлнок

о о 2 о

4 о 2 о

2 о 1 о

2 о -·· о

12 о - 2 10 1 - 1 30 1 5 3

Таблица 2

Cyileapь Всего

о 3 2 9 1 10

1 4 5 30 5 27

14 83

хода было заключено nодавляющее количество браков: от 64 до 67% в Алхимовекой и Куллиев­ской, от 50 до 54% в Емельяновской 11 Карnовской, от 40 до 47% в Окуловекой 11 д. М инки Баб­кина. В зоне более 50 км было заключено незначительное в целом количество браков: от 2 до 7% в Емельяновской, Анхимовской, Суйсари и Окуловской, каждый 9-й в Куллиевской, каждый 6-й в Карnовекой и каждый 5-й в д. М11нки Бабкина. Остальные браки сосгоялись с nартнерами из ближаl\шей округи- в зоне от 5 до 50 км: nочти каждый 2-й брак в деревнях Емельяновской и Оку­ловской, каждый 3-й в Анхимовской и Кароовской, блюко к тому. чтобы быть каждыА 5-й в Куп­лиевекой и Минки Бабюmа, больше 60% в Суйсари и все абсолютно браки в Новом Починке и Ялгоре. При этом кощtчество браков, состоявшнхся в относительно близком соседстве, в зоне более 5, но менее 20 км- явно преобладает: в 5-7 раз по деревням Новый По•tltнок и Ялгора , в 2-3 раза по Анхимовской, Емельяновской , Окуловекой 11 Суйсари .

Итак, всего в церкви Святого Николая в Ялrубе с 1799 г. по 1900 г. за исключением двух пе­риодов (1807-1846 гг. и 1870-1874 гг.), за которые у нас nока нет сведеюm, было заключено 706 браков, в которых хотя бы один nартнер был обнтателем/обитателыпщей прихода, и еще 25 бра­ков, в которых и жених , и невеста были людьми nриезж1tми, только лишь венчавшимися в дан­ной церкви.

Из 706 браков, являющихся объектом изучения. только в 83 ( 11 .7%) женихи происходили не из приходскнх деревень, а ЯВЛЯJШсь людьми nосторонними. Совершенно очев1щно, •гrо их общее коли­чество возросло в несколько раз именно в течение двух послеДЮfХ десятилетий XIX в. (табл. 2).

Ecmt в самом на•1але столетня таких браков во всем nриходе сложилось только 2 (плюс 1 в 1849 г.), в 1 850-е гг. - 9, в 1860-е гr. - 10, в 1 870-е гг. - еще 4 (т.е., всего 23 таких брака за 30 лет второй половины XlX в.), то с 1881 г. по 1900 г. (за 20 nоследних лет XIX в.) их было заключено 57. Пока трудно сказать, каким образом организовывались такие браки. Однахо география про­исхождения будущих мужей для девиц из ялrубских деревень и особенно анализ их nрофессио­нальных занятий, nозволяет предnоложить пни:циапtву со стороны членов приходекого сообще­ства. Так, среди женихов находим не только жителей весьма отдаленных приходов северной ча­сти Олонецкой, а также Архангельской губ. (19), но даже соседней Финляндии (4); не только мещан, мастеровых 11 канцелярских служителей Александровского завода в Петрозаводске (7), но также, и это абсолютно важно в контексте наших размышлений, отставных военных, служив­ших no самым разным ведомствам тогдашней российской ар~rои lt флота. Среди ялrубскнх же­нихов - бывшие матросы Черноморского, Ревельекого 11 других флотских экиnажей (11), быв­шие бомбардиры~~ артиллеристы (4), рядовые пехотинцы и ефрейторы лейб-гварди11 Финлянд­ского и Московского nолков, Свирскоrо, Нарвского, Омского резервных батальонов ( 18). Среди них оказалось немало уволенных в заnас служащих веяхого рода местных команд и отрядов стражников, в том 'IJtcлe norpaничJ:IJ>IX, даже один жандарм. Они nрибывали в Ял губекий приход из городов, вередко весьма отдалекных: наряду сОлонцом, Пудожем и Петрозаводском , как ме­ста их оставленной службы, упоминаются балтийские крепости Кронштадт, Ревель и Шлиссель­бург (19).

8 Роесн/\ская истор1111. М 3 225

В nервом десятилетии браков с приглашеиными женихами было очень мало (из 61 всего 2, что составило 3.3%). Во втором из выделеняых nериодов (1847-1860 гг.) за 14 лет из сыгранных в целом 178 свадеб на браки с женихами извне прихода пришлось всего 10 (5.6%). В третьем пе­риоде- за 20 лет с 1861 г. по 1880 г.- из 193 состоявшихся брачных союзов лишь в 14 (7.3%) фи­гурировали nартнеры извне собственной округи. Зато в четвертом периоде, в последние 20 лет XIX в. из 274 браков 57 (21 %) составили именно браки с nриглашеиными извне прихода жениха­ми. Каждый 5-й бра•1ный союз состоялся с мужчиной, найденным специально с этой целью где­

нибудь подальше от родных мест.

Так выглядит ситуация в средних цифрах. По отдельным деревням анализ дает еще более

вnечатляющие наблюдения. Первыми, можио думать, забили тревогу обитатели старинной

д. Анхимовской, где уже в третьем nериоде (1861-1880 гг.) 18% браков были заключены с жени­хами извне прихода. Жительницы Емельяновской в 1881- 1900 гг. вышли замуж за мужчин, спе­циально nриглашеиных для этого, в каждом 4-м бракосочетании (26%), а жительницы Окулов­ской, центральной деревни nрихода , даже еще чаще- nочти в каждом 3-м: 22 свадьбы из 77 быm1 сыграны с отставными военными из дальних мест, что составило 29%.

Представляемая методика, кроме очевидной результативности на уровне достижения нового

знания, обесnечивает новое , в пекотором смысле неожиданное, раскрытие nотенциального зна­чения количественной исторической информации, которая, будуч·и не nросто сосчитанной, но

nривязанной к картам соответствующей местности, позволяет визуализировать социальные и демографические процессы и явления, обесnечивая должиую адекватность интерnретаций.

В заключение заметим, что обнаруженные по документальным источникам массового ха­рактера локально бытовавшие модели брачного nоведения в каждой из наших четырех Карелий с очевидностью демонстрируют различия, которые хотя и nоддаются объяснению скорее всего nри выявлении внешних воздействий, следует связывать с традициями, хранимыми в том или

ином крестьянском сообществе, а более всего - с его внутренней готовностью к саморегуляции в ответ на вызовы, nостуnающие извне.

Примечаимя

1 См.: Чернякава И.А. Концепция изучения традиционной крестьянской сем.ьи в Карелии доиндустри· альной эпох.и по массовым источникам нового времени// Мат-лы XV Всеросс. научи. конф. «Писцовые кни­ги и другие массовые источники XVI- XX веков». М. , 2008. С. 355-366; Chemiakova / . Marriage Ьehaviour in pre· industrial Karelian rural parishes // Where the Twain mee1 agaiп: New results of the Dutch - Russian projecl on regional development 1780-1917. Wageningen, 2004. Р. 91- 129; Tchemiakova /. Marriage aod Family in White Sea Kare1ia du· ring the Pre-lлdustrial Time: Tradi1ions and Innovations // Family Life оп the Northweslem Margins of lmperial Russia. Joensuu, University Press. 2004. Р. 285-331.

2 Цатурова С. К. Рец. на кн.: Габдрахманов П.Ш. Средневековые крестьяне и их семьи: демографическая характеристика французской деревни в VШ-XI 88. (по данным грамот). М . , 1996 11 Средние века. 1997. Вып. 60. С. 474-476.

3 Smirh R. Peasant Farming in Muscovy. N.Y. 1977. Р. 82; Миронов Б .Н. Социальная история России периода и~mери11 (ХVШ - начало ХХ в.): Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и пра­

вового государства. В 2 т. Т. 1. СПб .. 1999. С. 161-162. 4 Czap Р. 'А large fami ly: the peasant's greatest weaJth': serf households in Mishino, Russia, 1814-1858// Family

Forms in Нistoric Europe. Cambridge, 1983. Р. 106. 3 Миронов Б. Н. Указ. соч. С. 163. 6 Соборное Уложение 1649 года// Российское законодательство Х-ХХ веков. В 9 т. Т. 3: Акты Земских

соборов. М. , 1985. С. 165. Ст. 10-11. 7 Миронов Б.Н. Указ. соч. С. 167. 8 Там же. См. также: Гурвич И.А . Экономическое ооложею1е русской деревин. М. , 1896. С. 60; Arkinson D.

Society and the sexes in t.he Russian Pasl// Women in Russia. Hassocks, 1978. Р. 30. 9 Полли Х. Некоторые характеристики развития семьи в странах Заладной Евроnы XVII- XJX веков (по

матеg11алам зарубежных исследований)// Брачность, рождаемость, семья за три века. М. , 1979. С. 170-173. 1 Lasleu Р. Characteristics of the Westem Family considered over time // Family life and illicit Love in earlier ge­

neralions. Cambridge, 1977. Р. 29. 11 Andersoп М. Approaches to t.he history of the Westem Family 1500-1914. Bristol, 1980. Р. 18. 12 Бессмертный ЮЛ. Жизнь и смерть в средние века: Очерю1 демографической истории Франции. М.,

1991. с. 210. 13 Hajпal J. European marriage pattems in persrective 11 Population in history: Essays in historical demography. L.,

1963. Р. 101-143. 14 Czap Р. Marriage and the peasant joint family in the era of serfdom 11 Тhе fami1y in lmperial Russia: New lines

ofhistorical resea.rch. Urba.na; Chicago; L., 1978. Р. 114.

226

15 Miueraurer М., Kagan А . Russian and Central European family structures: а comparative view 11 Joumal ofFami-ly Юstory. 1982. Vol. 7. Р. 103-13 1.

lб Бессмертный ЮЛ. Указ. соч. С. 211. 17 Anderson М. Ор. cit. Р. 18. IS Миронов Б.Н. Указ. соч. С. 161. 19 Хаджнол Дж. Eвponeilcккil ткn брач.ности в перспективе // Брачность, рождаемость, семья за три века.

Сб. статеil. М., 1979. С. 14-70. 20 Насевич В. Еще раз о Востоке и Западе: Структуры семьи и домохозяйстаа в истории Европы// Крут

идей: Историческая кнформатиха в информационном обществе 1 Труцы VП конфереНЦirи Ассоцкацrrи «Ис­торuя и компьютер». М, 2001. С. 15-38.

21 Warpula К. Eastem Finnish fami1ies on the Ьorderland of historical family forms // The History of the Family. 2002. Vol. 7. Р. 315-336; Waris Е. The Extended Family in the Finnish Karelia. The Family System in Ruokalahti 1750-185011 Scandinavian Joumal of History. 1995. Vol. 20. Р. 109-128.

22 Family Life оп the Nonhwestem Margins, of lmperial Russia. Joensuu, 2004. 23 См.: l.Asle/1 Р. Family and Household as Work Group and Кin Group: Areas ofTraditional Europe Compared //

Family Forms in Юstorical Europe. Cambridge, 1983. Р. 513-564; l.Asleu Р. lntroduction: The History of the Family // Household and Family in Past Time. Cambridge. 1972. Р. 28-31.

24 Подробнее см. : Tchemiakova !. Avioitumiskayttaytyminen Aunuksen, Vienan ja Тverin Karjalassa 1700-ja 1800-luvuilla (Брачное nоведение в Олонецкой, Беломорской и Тверской Kapeлmr в XVШ-XIX вв.) // Vaesto ja perhe Karjal.assa. Joensuu, 2003. S. 126-132; 133-143 (на рус. яз.).

25 Село Пятницкое с округой в XVIl-XIX вв. было населено карелами, вынужденно nокинувwnмr1 в силу известиь.rх nолитических обстоятельств регион северо-заоадноrо Приладожъя, захваченного Швецией, и осевшrrми в соответствrш с расселенческой nолитикой, проводившейся на государственном уровне в отноше­mш «корельских выходцев» nравнтельствами nервых Романовых, в окрестностях Бежецкого Верха. Владе­нием помещиков Чертковых приход стал в ходе земельных раздач Екатернны П. То, что вопреки традицнн, соблюцавшейся с ХVП в., карельские деревни здесь, в центральной России, оказалrrсь nередакнъrМJr вместе с их об11тателям11 из государственного фонда частному владельцу, видимо, объясняется чрезвычайной близо­стью камергера Е. А. Черткова к кьmератрице. Как nолагает В. С. Лопатин, подготовивший и издавший пе­

реnнску Екатерины О и графа Г. А. Потемкина, Чертков бьm одии.м из немног11х лиц, участвовав.шим в церемонии их тайного бракосочетання. См.: Екатернна П и Г.А. ПотеьtЮIН. Лнчная переписка 1769-1791. М., 1997.

26 Подробнее сы.: Tcl1emiakava !. Avioitumiskayttaytymineo Aunuksen, Vienan ja Tverin Karjalassa ... Р. 136-138.

27 Подробнее см.: Чернякава И.А. Паиозеро и ero обитатели: nять веков карельской истор1ш // Панозе­ро: с~дце Беломорской Карелки. Петрозаводск, 2003. С. 54-57

2 Подробнее см.: Чернякава И. А. Южио-карельский nриход в nозапрошлом веке: к nроблеые самоор­rанnзацнн локального крестьянского сообщества// Журнал отчетов н nубликаций ИЛЛМИК. 2007. М 2(4), ISSN 1819- 9399. http:/[illmik.petrsu.ru/2007news4/Chemyakova.html.

29 Проект вьшолиялся в 2005-2007 rr. (М 05-07-97504), его результаты представлеиьr в соответствии с требованиями в экспертный совет фонда для возможного опубликования.