Димитр ГАНОВ

Институт Исследования Общества и Знаний при БолгарскойАкадемии Наук

(Статья написана в 2011 году и не вышла из-за антипутинизм).

КАДЫРОВ И БУРДЬЕ1. «Религия» Кадырова

Комментируя анализ зарождения социальной группы,проделанным Марксом в „Нищете философии”, Бурдьезамечает: действительно, этот процесс начинается „стого момента, когда члены ее представительных группначинают бороться не только в защиту экономическихинтересов доверителей, но и в защиту и за развитиесамой организации”1. Однако, продолжает Бурдье, Маркспроглядел, что „если существование какой-либоперманентной организации, относительно независимой откорпоративистских и конъюнктурных интересов, являетсяусловием перманентного и чисто политическогопредставления о классе, то она же содержит в себе угрозулишения прав для „любых” рядовых членов класса”.Бурдье, конечно, не первый, заметивший этоготрагического элемента истории конституирования левыхорганизаций: все латентные опасности их элитаризациибыли предусмотрены еще Бакунином, потом многимисоциальдемократическими представителями на первых,нелегальных партийных съездах РСДРП. Однако анализ,1 Здесь и далее см. Бурдье, П. Политическое представление. Элементы теории политического поля (Памяти Жоржа Опта). В: Социология политики М.: Socio-Logos, 1993.

1

проделанный Бурдье, предвосхитивший глубочайшееисследование теории революционного авангарда Ш. Муф иЭ. Лаклау в „Hegemony of Socialist Strategy”, имеет ещетакую особенность, что может быть адрессирован к любомустановлению не только „массовой” организации,приобретавшей в себе как Институции „делегированные”голоса, надежды и желания своих членов и симпатизантов,но и каждой ассоциации, внешне создающей „представлениенепрерывности класса” (добавим к определению Бурдье:„етноса”, „религиозной общности”, „нации”), а глубоко всебе заключающей принципы „олигополитической логики” иуправление массами через посредство symbolic violence(конечно, никак не без применения и natural violence). Бурдье понимал, что политическое поле есть понятиеотнюдь не обусловленное экономическим детерминизмом,„объективными” процессами истории и пр., а естьсимволическое пространство, что и выражает сугубополитический характер процессов становления егоструктур. „Символическая власть есть власть, которуютот, кто ей подчиняется, дает тому, кто ееосуществляет, своего рода кредит, которым один наделяетдругого, fides, auctoritas, которые один другомувверяет, вкладывая в него свое доверие. Это власть,которая существует лишь потому, что тот, кто ейподчиняется, верит, что она существует. (...) Kred,кредит, харизма, это нечто такое, с помощью чего держаттех, от кого это нечто получили, является тем продуктомcredo, верования, послушания, который кажетсяпроизводителем credo, верования, послушания”, писалБурдье, автор не только дефиниции символическогонасилия, но и глубокого проникновения в бездну еговозможных разновидностей и прикладных проявлений. Говоря простыми словами, массовая политическаяорганизация становится следующим образом: сначала

2

маленький круг людей основывает ее, дает ей целей,программу и т.д., потом быстро пополняется„доверителями”, чье предназначение своим существованиемсоздать социальный капитал своих вождей, харизмакоторых обычно и вмещает в себе все реальныеполитические потенции организации. И конечно такназываемое „руководствo” с легкостью становится верхом,решающим все от имени всех, а массовая(леворадикальная) организация – умным авангардом,руководящим стихийными массами и сообщающим им извне ихидеологию; конечно, в самом „авангарде” имеют местоновые субординации, и т.д. Всё это очень походит нашаблон, может даже в этом и состоит главная опасностьгипперболизации и буквализации этого построения, однакоесли используем его только в качестве ограниченнойинтерпретативной схемы, мы установляем, что она имеетместо также при конституировании современныхфундаменталистких политических образований. Вособенности, если они рождаются на бывшейсоциалистической территории, наследником прочнолегитимированной деятельности леворадикальныхорганизаций. Наша Чеченская республика как раз такоеобразование, причем со своими оригинальнымиособеностями становления. Здесь вовсе не имеем дело собычным мусулманским средневековьем, где правит советдуховенства и все слушаются дрожащего голосапрестарелого пророка или софты, чего и попробоваливосстановить талибаны. Нет, Рамзан Кадыров и еготоварищи – сильные и смелые ребята, с могучимибицепсами, владеющие исскуством огнестрельного боя нехуже любого голливудского супермена. Они несекуляризированные модификации шахидов – наоборот, онисуть фундаментализации расхожего образа современной

3

западной массовой культуры всепобеждающего Рамбо,Батмэна, Нео. Они, однако, заместо героев Норриса,Шварценеггера, Стэлло́уна любят газават, полигамию ихиджаб. Их символический капитал уже настолько велик,что их слушаются почтенные старики и духовники: имисоздано политическое представление, уникальное в историиисламских государств и основанное на приемственностипоколений. Кадыров впрямую говорит, что уцелеть Чеченскойреспублики невозможно, если она не упирается намолодых: „Коммунисты всегда нас учили бояться: того,сего, другого, третьего и при этом не работать. В этомсостояла суть их стратегии — зажать ситуацию, не даватьлюдям свободы, не создавать нормальных условий дляразвития. А мы выбрали другую стратегию — отбираемамбициозную молодежь, создаем им условия и даемвозможность выполнить то, что должны делать мы сами,чеченцы. Мы должны поднять республики, спорт, культуру,науку, экономику. Мы не должны спать в сутки 24 часа.4-5 часов для сна нормально хватает. Человеку в 50, 60лет сложно работать в таком режиме. У нас время быстроидет, поэтому нужны молодые кадры”1. Президент джигиткак нельзя лучше представил конституирование чеченскогофеномена. Вековые попытки путем насилия – исимволического и эмпирического – секуляризировать,„цивилизовать” Кавказ и Закавказье и превратитьверующих мусульман в коммунистов утонули в крови спервасумгаитских армян в 88-ом, а потом уже 120 000 русскихтак называемых „гражданских лиц” в Чечне. ОднакоКадыров сумел сделать такое, что и не приснилось быникому в России в течении прошедших трех столетий, да ив старой Кабарде после ислямизации в начале XVIII века.1 Журнал «Огонёк» № 35 (5144) от 06.09.2010 г. , "Путин дал нам все на этой земле".

4

Подобно тому, как авангард рабочего класса извнесообщал последнему его идеологию, его „истинное”сознание вопреки „ложному”, кадыровцы сообщиличеченскому обществу его новую религию2. Первое,рационально была усвоена милитаризация Запада,милитаризация никак не только буквально, а в сознаниилюдей, опиравшуюся на легендарную воинственность ибезжалостность чеченцев, презрительно называемыми за то„шакалами”. Второе, в постсоветской эпохе правителиЧечни указали на коммунистическую геронтокрацию как надосель непреодолимую преграду для развития и автономиинациональной культуры и самосознания чеченцев, дляразвития страны вообщe. Символический весс почтеннойстарости, не уберегшую Народа Аллаха от позорногогяурского рабства, постепенно таял, а авангард здоровыхмолодых джигитов накоплял свой капитал. После распадаМахачкалы (единого исламского центра Северного Кавказа)в Чечне обособилось самостоятельное и не оченьцентрализированное Духовное управление мусульман, такчто традиционный ислам быстро терял свои позиции1.Наконец здесь водились также причины гораздо проще: поданным с осени 2009 г., в Чечни „крайне низкая долявозрастной группы жителей старше 55 лет: 9,2% от всехжителей республики”2. Авангард успел убедить2 Может, и, случайно, однако получилось это в Российской федерации, восемьдесят лет спустя Октябрьской Революции, сделанной преимущественно совершенно юными людьми; однако не случайность то, что в революционных организациях и даже просто в енергичных недоделанных опричнин вроде „кадыровцев” всегда преобладали молодые члены, в частности – люди без накопленного социального капитала, со всеми прозрачными последствиями чрезвычайных амбиций,а главное – со всей уязвимостью перед быстрорастущим влиянием символического капитала собственной элиты.1 См. Полянский, Д. С. Терроризм как политическое явление в современной России(Диссертация). Ставрополь, 2006; с. 105. 2 См. Чечня сегодня. Население и трудовые ресурсы. 15.10.2009 г. На http :// www . chechnyatoday . com / content / view /4011/459/ . Last Visited on 6 August

5

правоверных, что они должны жить в России, повиноватьсявсероссийскому государю Владимиру Владимировичу, резатьрусских втайне и поменьше и при том без какой-либоаргументации, просто вторив прилежно российскомугосударственному слогу. Кадыров даже объявил, чтоотказывается от звании президента, так как в ЕДИНОЙРОССИИ не должно быть более одного правителя. ЕщеКадыров-старший усвоил от постсоветских глав государстви премьер-министров Восточной Европы и обычай защититькандидатскую диссертацию, за ним последовал сын,которого в возрасте 30 лет выбрали почетным академикомАкадемии Наук Чеченской Республики, года два (2!!!)после окончания его высшего образования; и такимобразом президент опять указал этим символическимжестом на необходимость в учении, в прогрессе, не разуже высказанной им в модернисткий противовессзастывшего уважения к древной мудрости предков и кнеграмотности жён. И при том „уважаемых людей” необижали: „Тем же, кто работал с моим отцом, мне дажетяжело сделать замечание. Это уважаемые люди, я ихникак не могу ругать, если они не допускают большуюошибку”.3 И уважаемые люди в своё время, захотевприсягать 28-летнему Рамзану, попросили Путина изменитьКонституцию РФ, чтобы Кадыров смог стать президентомЧечни. Каким образом всё это стало возможным? Посмотримиздалека, хотя всё давно уж известно, однако либоумалчивается хоть понемногу, либо анализируется не безпристрастия. Чеченцы (сами себя издревне назвающие„нохчий”) пережили очень тяжелый период диаспоры,

20113 Журнал «Огонёк» № 35 (5144) от 06.09.2010 г. , "Путин дал нам все на этой земле".

6

длиной (пока) в полтора века. После полстолетнейКавказской войны свыше 5000 семейств стали мухаждирами1 в Османской империи, их общаячисленность достигло по мнению некоторых исследователейвплоть до 900 тысяч человек. Очень много из них скоропогибли, другие были ассимилированы Турцией, однако вТурции, Сирии и Йордании сегодня проживают довольнопотомков чеченской диаспоры. Так как чеченцы никогда несмирились с русскими, войны продолжались, во времяГражданской войны Красной Армии пришлось очень трудноодолеть мятеж чеченцев. Наконец была создана автономнаяреспублика, однако в 1934 г. ее объединили с Ингушетиейи в действительности подчинили РСФСР. Во времяОтечественной войны, когда чеченские отряды интенсивнопомогали немцам и убивали советских офицеров и солдат,в феврале 1944 года всё чеченское население (околополумиллиона) было депортировано из мест своегопостоянного проживания в Среднюю Азию. Наконец, послепоследних чеченских войн много чеченцев уехало в страныЗападной Европы, в Турцию и в арабские страны, врегионах самой Российской Федерации. И всё-таки изоколо 2,5-3 млн. чеченцев во всем мире почти 1 100 000сегодня проживают в самой Чечне. Здесь малое количествопригодных для земледелия земель. Промышленности ужепочти что нет. “Добыча нефти Грознефтегаза, контрольныйпакет которого принадлежит Роснефти, в настоящеесоставляет около 2 млн. тн. в год, то есть менее 0,5%от объёма общероссийской добычи и увеличение непрогнозируется”2. Два года тому назад безработица

1 Мухаджирство – процесс переселения после окончания войны в Османскую империюи страны Ближнего Востока части коренных народов Северного Кавказа, не смирившихся с утратой свободы.2 См.: Энергетический миф №7. Война в Чечне шла за ресурсы нефти.http :// sw - industrial . livejournal . com /75653. html . Last Visited on 6 August 2011

7

обхватывала по самым официальным признаниям свышe 74%трудоспособного населения и 35% общего числа жителей3; итем не менее люди проживают здесь. Тут работаетполитический симулякрум, сплачивающий и поддерживающийнациональную идентичность населения с одной стороны наосновании противостояния россиян, защиту родных земель,религию, традиций; и с другой стороны на основаниикажущейся интеграции в РФ, так как выжить на свой счетчеченцам всегда было совершенно невозможно. Кажущаясяинтеграция Кавказа имеет место еще с времен АнныИоановны, однако ее современная модифицированная формаимеет своих конкретных особенностей. Муфтия Ичкерии Ахмад Кадыров и его сын и начальникличной охраны Рамзан во время Первой Чеченской войнывоевали против России, в 1995-ом Ахмад Кадыров объявилРоссии военный джихад. Впоследствии тогдашний муфтиясам признался с улыбкой по телевидению, что призывалубивать русских. Во время геноцида русского населенияна Кавказе в 1991-1994 годах, что и послужило Россииповодом для войны (гораздо более, чем действительнобыть ее причиной), Кадыров-отец по крайней мере ни разуне обмолвился против убийств, изнасилований, всяческихунижений русских и конечно никак нельзя заподозрить егов непоследовательности. Однако во время ВторойЧеченской войны Ахмад вдруг объявился против крайнихрадикалов-фундаменталистов чеченского движения, стал насторону федералистов и начал поддерживать Путина. Всёэто выглядит ровно как списано у апостола Павла, однаконе совсем так. Ахмаду Κадырову ваххабизм ничуть не мешал до техпор, пока Масхадов не пересек домогательства муфтии к3 См. Чечня сегодня. Население и трудовые ресурсы. 15.10.2009 г. На http :// www . chechnyatoday . com / content / view /4011/459/ . Last Visited on 6 August 2011

8

президентскому посту, пока вторжение в Дагестан в 1999-ом не уронило престижа радикалов и тем самым вновьподняло в некоторой степени авторитет традиции. До техпор муфтия не называл Дудаева, Басаева и пр.„бандитами”, а воевал вместе с ними на поле боя. Когдав Буденновске сепаратисты захватили свыше 2000заложников и правительство РФ капитулировало передБасаевым ценою жизни 97 из них, меж этим „инцидентом” итрагедиями в „Норд-Осте” и Беслане разница только втом, что в первом теракте волей случая погибло меньшелюдей. Отчего только за это нельзя было покарать безправа помилования и Ахмада Кадырова, ровно какнесколько лет позже его боевого соратника иорганизатора теракта в Буденновске Шамиля Басаева?Отчего отец и сын стали героями России? Довольнонаивных трюизмов. Для муфтии ваххабизм был надобным еговрагом, конституировавшим его собственную героическуюидентичность, позволившую ему приобрести вместе иуважение народа за достойную защиту веры, и поддержкуРоссии в борьбе за власть; а для правительства РФКадыров был надобным другом, чтоб показатъ чеченцам,что он не ихний враг вообще и не вторит ступам Ермоловаили Иосифа Виссарионовича, уважает даже религиючеченцев и борется не с исламом, а только с егокрайностями; и в конечном счетe, Кадыров оказался дляПутина чем-то вроде нефтяной пароли. Кадыров создал нето, что в секуляризированным виде называем „культличности”, а новую религию чеченцев, диалектическиобъединив верность к традициям и религии с верностью кобщему с гяурами государству. Это удалось новому ипризнанному Россией президенту потому, что он был посуществу первым чеченским правителем: до него Чечня вовсей своей истории имела только боевых вождей вродеШамиля либо совершенно нелегитимных для населения

9

губернаторов и партсекретарей. Государственности наКавказе никогда не было, а вот с Ахмада началось то,что усугубилось во время Рамзана: государственности ввиде образа жизни. В отличии от кочевой мудростиразбойничьих налетов, показавших уже свою историческуюнесостоятельность для обеспечивания проживания Чечни,„мирное” сосуществование в пределах федерациидействительно привело к снятию спецрежима,„оптимизированию” состава бесчинствующих фереральныхвойск, относительному порядку в обычной жизни, новымрабочим местам и строительству инфраструктуры, чтопосле истощительных войн конечно понравилось людям. Абоевики стали появляться лишь изредка (хотя и в самомГрозном). И всё это – отец и сын. Таким образомфедерализм получил свою естественную легитимность, нестолько отождествляемой, сколько переводимой по-чеченски фигурой Двоединства. То, что золотой рублевойпоток пока что не полнит карманов простых чеченцев, анаправлен главным образом на восстановлениеинфраструктуры и при ненадеждности нефтяной добычивполне возможно, что скоро пересохнет, – это не имеетзначения для прочности власти: она постигла своюлегитимность. В Чечне никогда не было легитимностиправления как такового вне поля боя, установленногосуществования законного порядка; следовательно не было иностальгии, и оснований сравнивать с потеряннойАркадией государственности. И если теперь в Чечне естьгосударственность, и если имя этой государственности –Россия, так это не измена и федерализм непредательство. Такой парадокс, объединяющийпатриотическое самосознание с нехотением сражаться сРоссией, верность к прошлому с повиновениемконъюнктуре, удался удальцам А. и Р. Кадыровым. Делообстоит следующим образом.

10

Во-первых, удалось практически доказать, чтотрадиционная религия и нравы отвергают радикализм,ведущий людей к прямому исчезновению, а следовательно,налетов и разбоев нельзя считать отечественнымпромыслом, как прежде (в свое время пратеники прямоговорили этого Ермолову, и сравнивали родных грабежей с„сохой и торговлей” русских); наоборот, коли зовешьсямусульманином, значит, ты не должен быть ваххабитом. Ихотя традиция уже не имела своих древних ресурсов,радикализм быстро маргинализировался. И так как Ахмадсам был грешником и стал праведником, признавшись переднародом, и повел свой народ в правильную сторону,становившись почти что Мессией, это его, конечно,одновременно сделало его очень близким всем этимчеченцам, кто также, как и его Вождь, прошел черезкатарсис и понял „Истую Правду”. Но то, что сумелсделать Рамзан, есть перевод этой интерпретации событийс мира эмпирии в мир дискурса. Для того, чтоб примиритьс невозможной легкостью отвергание разбойничьего хаосакак образа жизни и его замену государственною жизнью,без того, чтоб люди потеряли фундаментальных,сокровенных основ традиций и уважения к прошлому,Рамзан подменил эмпирическую военщину симулякроммилитаризации. Вместо того, чтоб резать и стрелять, онввел в обращение ощущения воинствености, ощущениязащиты, ощущения патриотизма. Он ведет бесперерывныепереговоры с „бандитами”, и наконец они „сдаются”: иоказывается, что они не имели при себе никаких большихотрядов и вовсе не имеют такого положения и званий1,1 „...Кадыров занят исключительно переманиванием на свою сторону несуществующих „полевых командиров” и „бригадных генералов”. Причем делается это порой совершенно анекдотическим образом. К примеру, последний из сдавшихсяКадырову под гарантии амнистии „бригадный генерал” Арби Бисултанов, якобы приведший с собой 300 (!) раскаявшихся членов своего отряда, только что вышедших из лесов, на самом деле никогда в военных действиях участия не

11

однако образ врага и нескончаемые напоминания, что егонадо бить и уничтожать, сплачивает людей иконституировает новую идентичность воинственности.Повидимому, президент джигит многого позаимствовал отсвоего любимого российского президента и нынешногопремьер-министра, в прошлом подполковника КГБ: онпонимает, как важно бороться с выдуманным врагомдискурсивно без никакой надобности в его эмпирическомкорреляте. Не хватает пока только открытых процессовпротив предателей; но кажется, Кадырову хватит временина всё. И если Отец стал почти что Мессией, то его Сындействительно оказался Мессией: он успокоилсамосознание большинству чеченцев и почти что без боли.Не то что в Чечне люди не погибают, что нетубеспередела, что журналистов из правозащитныхорганизации не находят и не убивают на территории всейРоссии; однако сплошной войны нет, и убивают с умом, поправилам и по причинам, как у уважаемой мафии. Кадыровговорил Политковской, что Басаев „хороший чеченец”2. Я,говорил он, мечтаю встретиться с ним в бою. Здесь нетолько уважение к достойным противникам: признание, что„бандит”, кого надо „ликвидировать”, „уничтожить”, естьпатриот – это тоже диалектика кадыровского дискурса.Эклектика этого понятия вполне отражает умелуюэклектику образа действий, а повидимому, и мыслейПрезидента. Басаев – наше бывшее Я: его действительнонадо убить, т.е. диалектически снять в своем новомбытии, чтоб по-новому жить и любить, однако надо, чтоб

принимал. Обыкновенный (разве что чересчур пронырливый) чиновник довоенного Пенсионного фонда, с начала войны — беженец, живший вместе с десятками других беженцев в мечети ингушского села Яндырка” (См. М. Абудаева. Кадыров: „Я хочу быть похожим на Владимира Владимировича”. Новая газета, 2 ноября 2000 г.) 2 См. Анна Политковская. Центровой из Центороя. Интервью с Рамзаном Кадыровым. НоваяГазета, 21.06.2004 г.

12

он остался в нас, чтобы мы сохранили свое прошлое, ведьв нем состоит не только наше пережитое заблуждение, нои наше как таковое. Басаев заблуждается, но он любитЧечню, как и мы в свое время ее любили и заблуждались;у него намерения бороться за Чечню, просто он ошибся,он оказался предателем объективно, как выразился в свойсталинисткий период Мерло-Понти про Бухарина3. Осудитьнадо, убить, однако надо и уважать, и не забывать.Басаев – собственное оправдание Кадырова: если нас надоне карать за прошлое, а только Басаева и прочих„боевиков”, то именно за то, что мы вовремя бросилиавтомат и ушли в дискурс. Ушли в свое сознание еще дотого, как отряд Басаева пока что работал и мы с нимэмпирически боролись, за что мы и „воины”, категориядискурса, и уничтожили Басаева, спасли отечество; а онтолько „боевик”, категория эмпирическая ииррелевантная, поэтому и погиб. И всё это симулякрум. Политическое представлениеБурдье – это и есть территория Кадырова, а негеографское понятие Чечня. Политическое представление,в котором „полное и глобальное делегированиеполномочий, посредством которого самые обездоленныемассово предоставляют... своего рода неограниченныйкредит, позволяет свободно развиваться механизмам,стремящимся лишить их всякого контроля над аппаратом”1.Механизмы, посредством которые Кадыров приобрел статусМы, статус колективной идентичности, статус самогонационального конституирования – эти механизмыоказались возможными, потому что Рамзан сумел подменитьобщественные габитусы. Всё прошлое осталось целое,однако пошло другой дорогой, изменилось его3 Merleau-Ponty, Maurice. Humanisme et terreur. Gallimard, 1947.1 См. Бурдье, П. Политическое представление. Элементы теории политического поля (Памяти Жоржа Опта). В: Социология политики М.: Socio-Logos, 1993.

13

предназначение. Это вовсе не возвращение к идилическимгодам СССР, когда пробовали привить чеченцам дружбународов и интернационализм: сегодняшний „мир” такглубоко правдивый и искренний, что рука самаподнимается прицепить Кадырову к груди Героя России. Ито, что Россия поддерживает чеченского президента,вполне естественно: Аллах заговорил на языке дискурса,и оказалось, что чеченский и русский язык вполне могутсходиться. Чеченцам „контроль над аппаратом”кадыровской государственности не нужен: они пока и непонимают, куда их завел их предводитель. У них традицийтак называемого демократического государства нет, и всамой России оно есть исторически быстро переходящийфеномен с ограниченными потенциями; зато в Россиисильны другие традиции, из которых Кадырову есть чтопозаимствовать. Налицо все механизмы формальнойдемократии, а президенту республики никто и ничто пойтинавстречу не в состоянии; однако и Россия можетпоучится у Чечниисскуством как сделать так, чтобы никто и не могзахотеть идти навстречу своему Вождю и его команде, таккак таким образом стал бы навстречу собственнойидентичности. 4-ого августа 2011 г. Кадыров предложил „придатьконсолидации представителей различных национальностей ивероисповеданий, проживающих в России, статуснациональной идеи. (…) Кадыров отметил, что Россия втечение многих столетий прошла путь становлениямногонационального государства.”1 Вроде ничего нового –Кадыров опять засвидетельствовал свою готовность

1 Кадыров предложил России национальную идею. См. http://www.rosbalt.ru/federal/2011/08/04/875944.html Last Visited on 6 August 2011

14

поддержать Государство, легитимируя его властьидеологемой национального единства и элегантнонавязываемую русскому гражданину гордость, что он неподвластен опасностям етнического насилия исепаратизма, коим подвержен вражеский Запад, чьи„проблемы не должны нас пугать” (объединенных нас!)Однако всем известно, что истории этого пути„становления многонационального государства”позавидовать никак нельзя. Рамзан вроде говорит: нашивойны, наше бессмысленное насилие надо уважать, уроки изавоевания прошлого сделали нас такими правильными,какие мы есть теперь, и наше мы уже требуетнеразлучности. Поэтому и не надо спрашивать, почемуЧечня, Осетия и др. вообще должны входить в составРСФСР.

2. Кадыров и символическое насилие Кадыров не сумел бы сделать этой подменыгабитусов в чеченском обществе, если бы не владелисскуством употребления символического насилия.Конечно, здесь идет речь о практике, объязательной длякаждого политического лидера или государственногодеятеля. Однако Кадыров – далеко не каждый. Если бывсе вышеупомянутые начинания были ощущаемы структурамичеченского общества, они конечно были бы обречены.Более того, сам президент-джигит, со служебно-специфической скоростью закончив все высшие ступенисвоего образования, так и не успев запомнить темусобственного диплома, чрезвычайно далек от такогопонимания своей карьеры. Наоборот, начинания лидерапостигают свою цель именно потому, что ни он, ниуправляемые понимали, что происходит.

15

Символическое насилие работает дискурсивно, исрабатывает, как заметилБурдье, только там, где остается незамеченым. Когда,отвечая на вопрос „Как вам удается заставить чеченцевположить автоматы и ходить везде уже без оружия?”Кадыров говорит: ”Сегодня у нас милиционер илисотрудник правовых структур — это главный человек. Безбезопасности, без общественного порядка у нас ничегоневозможно сделать. Чеченцам надоело воевать, чеченцына самом деле не хотели воевать”2, – это не только(может, отчасти и совсем нет) дескрипция, а главнымобразом прескрипция. Это значит: До тех пор у нас власть невладела монополией легитимного насилия, а следовательно, небыло и никакого государства. У каждого водилось оружие и он егоупотреблял, как вздумается, следуя либо за шариатом, либо простоза возможностью стянуть, ограбить, насиловать и т.д. Сейчаснадо, чтоб оружием располагал свободно только репрессивныйаппарат государства, и тогда никто не сможет покушаться нанашу власть. Поэтому и надо ликвидировать боевиков,прикрываясь красивыми словами о мирной жизни и внушая людямнаш властовой дискурс про воина без автомата в руках. Надо импеть, что они устали от войны, от горя и пр. Слова безбезопасности у нас ничего невозможно сделать следуетпереводить так: Без мoeй верной, мне повинной службыбезопасности вроде той, какой я руководил еще во время отца, мненичего сделать невозможно, а то перед федеральными войсками ябессилен. Пусть они режут мирных чеченцев, да только чтобызнали: для спокойного произвола им нужен я. Не одни чеченцы –и правительство, и многие обладающие общественнымвлиянием люди России не прочь от восторга, когда первыйсреди чеченцев говорит, что и у них милиционер – главный

2 Журнал «Огонёк» № 35 (5144) от 06.09.2010 г. , "Путин дал нам все на этой земле".

16

человек. А в другом месте он ставит знак тождества межпонятиями ”воин” (Аллаха) и ”милиционер” (РФ).1 Конечно, сам Рамзан, никогда по всей вероятности ине слыхавший ни про Макса Вебера, ни про Элиаса,конечно и про Бурдье, не мог понимать почти ничего изэтого; важно то, что им самим руководит символическоенасилие таких идей. Он не настолько могучий, а темменее интеллигентный, чтобы просто создавать дискурссимволического насилия: он сам им манипулирован.Структура коммуникации, возникнувшая из этихмалозамечательных словечек, контекст, в каком она имеетместо, трибуна федеральной медии – всё здесьспособствует прямому успеху проповеди, оставшейнезамеченной как раз именно потому, что она не самвона. Или вот здесь:

 — То, что Алу Алханова объявили кандидатом в президенты отвас — от команды Кадырова, насколько это зависело лично от вашегожелания?       — Я только член команды.       — Кто принимал это решение?       — Все. Думали долго: кто может? Выбрали Алу Алханова,потому что я его считаю сильным. И я ему доверяю стопроцентно. Тычто, считаешь, Кремль выбирает? Народ выбирает. Я в первый разслышу, что Кремль что-то решает.1

Политковская не говорила, что Кремль выбирает. Онадаже не намекнула на это. Не сказала ”выбирает”. Рамзан1     — Конечно, я — воин и милиционер.       — Так воин или милиционер?       — Это одно и то же.( Анна Политковская. Центровой из Центороя. Интервью с Рамзаном Кадыровым. См. НоваяГазета, 21.06.2004 г. )1 Анна Политковская. Центровой из Центороя. Интервью с Рамзаном Кадыровым. См. НоваяГазета, 21.06.2004 г.

17

сам употребил это слово. Никак нельзя сказать, чтоб онэто слово „слышал”, тем более „в первый раз”.Посмотрим пристально: Выбрали Алу Алханова, потому что я егосчитаю сильным. Выбрать – понятие из словарядемократического государства. А здесь говорится, чтокого-то выбрали, потому что Кадыров одобряет его! Вотвам и центоровская демократия. Есть разные вариантыанализа. Может, Слуга Аллаха обмолвился и в гневе насамого себя, чтобы вовремя загладить ошибку и отвлечьвнимания, говорит про Кремль. Может, обмолвился ипрогневавшись на себя, он совершенно потерялся и самсебя выдал, попался, как ребенок. А может, Рамзаннеосторожно выразил самое вероятное: он предложилАхманова и все согласились с ним (формально ничего, апо существу первый вариант). Может, с умыслом сказал„Кремль”, чтобы сам подсказать Политковской такойвариант: слишком уж горячо утверждает, что она говорилапро Кремль. Что бы здесь ни было, символическое насилиеупражняется, так как разговор идет о команде Ахмада, апотом говорится, что решал „народ”. Этим словечкомполитики всегда пользовались как угодно, однако здесьКадыров редуцировал его до весьма ограниченного числалюдей2. А другие, если вообще нелюбимая газета попадетим в руки – либо радоватся будут, что ихний вождьпроявил скромность („я только член”), либо спохватятся,что „народ” вовсе не значит „все люди” и если„демократия” власть „народа”, этого следует понимать вособом смысле, а кто не хочет этого понимать, томувыдумаем лучшие тайные застенки!!!... В обоих случаяхполучится хорошо. Употребляя слова „Кремль”,„выбирать”, Рамзан вызывает ассоциации с демократическимгосударством. Он сам так и называет Российскую2 Ровно как партийная элита интелектуалов, „выбиравшие” истинное сознание пролетариата.

18

Федерацию, в которой числится и Чечня. Однако вконтексте его словоизлияния здесь эти слова звучат снегативной коннотацией. Кремль – где-то за девятиземель, а здесь понятие „народ” имеет собственногозначения. К тому же знаем, как в действительности обстоитдемократия и у вас, в России – это и есть послание кбольшинству читателей, к россиянам. Ведь Кадыровзаранее знает, что Политковская не лояльный емуроссийский журналист, и ее аудитория не поверит егосказкам про мир и про дружбу с Россией: здесь надоговорить и внушать совсем не то, что в „казенных”интервью. Соображает ли Кадыров всё это – за считанныесекунды? Конечно, нет. Как сам он говорит: не я, Аллахвсё делает. Однако само дело есть, и значение делаименно такое, сама многозначность означающего и естьозначаемое… А теперь посмотрим более свежее интервью.

Чечня сегодня, как и другие республики Северного Кавказа, –глубоко дотационный регион. В год федеральный бюджет перечисляетсюда миллиарды рублей. Есть шанс, что ситуация изменится?

Рамзан Кадыров: – Сейчас республика, можно сказать, встала наноги. Теперь будем учить нашу экономику, как маленького ребёнка,самостоятельно ходить. Однако уже сегодня мы совершенно спокойномогли бы обходиться без дотаций. Для этого нужно лишь датьвозможность региону распоряжаться доходами от добытой на еготерритории нефти. Уверен, что вскоре, если нам дадут возможность,Чечня станет финансовым донором!1

1 Каким должен быть Северный Кавказ? См.: Аргументы и факты, 8 декабря 2010 г., номер 45.

19

На первый взгляд всё ясно: от чеченцев требуетпризнания и гордости, а от федерального правительства –внимания: нефть наша, а вы ее забираете у нас почтивсю. Да мы таким образом не имеем никаких доходов, унас только одна нефть, как нам тогда обойтись бездотаций? Опомнитесь, да мы так вам намного дорожеобходимся! Однако оттуда следует, что Россия грабитЧечню. Ворует у Чечни, хотя потом отдает обратно кудабольше. Значит, Москве ультиматум (смотрите отдавайте,иначе начнем снова!!), а чеченцам – обетование нефтянойземли: мы ее хозяева, значит надо за свою нефтьпостоять, и это не сепаратизм, наоборот, государствупольза будет. Притом президент джигит, кажется, отличнопонимает, что он делает (на этот раз Бурдье ошибается).И главное, знает, что большинство чеченской аудиториине поймет двойной дестинации послания и декодирует лишьте значения, что посылаются ей одной. Конечно, Кадыровсовершенно не объясняет, каким образом Чечняразбогатеет от добычи нефти, как сумеет эксплуатироватьнаходища лучше Роснефти. Здесь проблема заключается нестолько в том, что таких объяснений нет и быть неможет, сколько в том, что всякая логика всегда выглядитневажно по сравнению с шаманским запеванием. И так какинтервьюер не спросил самое логичное „Каким образом этопроизойдет?”, значит, он на самом первом, самоммельчайшем уровне отступил перед символическимнасилием. Однако лидер Чечни совсем не ограничивает контактысо своими избирателями в рамках одних лишь интервью. Онпляшет в дискотеке, и девушки называют егопросто”Рамзан”. Он сам себя так называет. Он активныйлидер нескольких спортивных клубов, а в его личномблоге выражены соболезнования родным и близкимАхмадулиной (как писал удивленный посетитель, он не

20

подозревал, что президент читает стихи) и естьзатрагивающий рассказ о том, что в день своего рожденияКадыров зашёл в родную школу, собрался класс,симулировали учебных занятий, учительница (да, тасамая, бывшая, и конечно, русская!) делала Ему„замечание за разговоры”… а Он не слышал поздравлений иплакал, смотря на пустые места погибших (между прочим,за кого?) одноклассников1. Всё замечательно, однакопочему класс собрался в день рождения главы республики?Ведь встречи классов бывают не по таким поводам. Может,только для того, чтобы Кадыров мог написать потом этотв общем неплохой рассказ про президентские слезы иполучить от читателей „пять”? Всё это в конечном счете не имеет значения.Значения имеет только одно – чего постиг Кадыров путемсимволического насилия? Некоторые изследователи ижурналисты утверждают, будто он не так уж популярен, амногие его просто боятся и не смеют признаться в том,что не любят своего главу республики. Однако сам фактупотребления с его стороны символического насилияговорит о том, что довольно многоструктур общества реально подчиняются его символическойвласти. Следуя Бурдье, Жижек называет этого objectiveviolence: „Объективное насилие есть насилие, внутреннеприсущее „нормальному” положению вещей”2; и поэтомувоспринимается как закон. Однако эта легитимностьпроизвола власти в качестве „совершенного произвола”,т.е. законности, имеет место только „при условии, чтоэта власть признана, т. е. не воспринимается как

1 См. Личный блог Рамзана Кадырова. На http://ya-kadyrov.livejournal.com/10095.html. Last Visited on 6 August 2011

2 Zizek, Slavoj. Violence. Picador, New York 2008: p. 2.

21

произвол. Все это означает, что символическая властьзаключена не в „символических системах”... аопределяется в процессе и посредством определенногоотношения между теми, кто отправляет власть, и теми,кто ее на себе испытывает, т. е. самой структурой поля,где производится и воспроизводится вера. Именно вера влегитимность слов и того, кто их произносит, вера в то,что производитель не принадлежит произведённым имсловам, превращает власть слов и лозунгов во властьподдерживать или низвергать порядок”1. Бурдье забывает,однако, что каждый человек, в том числе „отправляющий”власть, также испытывает ее: власть – такая жеобъективная и объективирующая структура политическогополя, какие суть „доверенныe” и „доверители”. Каждый,кто „отправляет” власть, стремится приобрести ее,отдавая другим, не в качестве дара, а в видезадолжающей их асимметрии социальных отношений. Такимобразом „властимущий” становится должником самой этойасимметрии: если „доверенныe” верят в легитимностьслов, он верит в легитимность веры. Рамзан и его команда – авангард политическиорганизированного общества Чеченской республики. Однаков сегодняшнем политическом мире довольно познания длясимволического насилия и иронии по отношении к нему,хотя от его существования выкрутиться нельзя. Поэтому,если для Чечни теория Бурдье пока не обветшала, топотому, что на Кавказе еще не начались постмодернизм… ипостполитика.

1 Бурдье, Пьер. Социология социального пространства. М.: Ин-т экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя 2007, с.96.

22