CONCEPTION OF AKRIBWS: A STRUCTURE OF «ANNALES GRAECI» BY Q. FABIUS PICTOR

______________________________________________________________

181

ИСТОРИЧЕСКАЯ И ЮРИДИЧЕСКАЯ ТЕРМИНОЛОГИЯВ ИСТОЧНИКАХ ПО ИСТОРИИ ДРЕВНЕГО РИМА

ИСТОРИЧЕСКАЯ И ЮРИДИЧЕСКАЯ ТЕРМИНОЛОГИЯ В ИСТОЧНИКАХ ПО ИСТОРИИ ДРЕВНЕГО РИМА

© 2014 А. В. Мосолкин ПОНЯТИЕ AKRIBWS: К ВОПРОСУ О СТРУКТУРЕ «ГРЕЧЕСКИХ АННАЛОВ» КВ. ФАБИЯ ПИКТОРА

Современные исследователи восстанавливают структуру «Греческих анналов», напи-

санных первыми римскими историками Кв. Фабием Пиктором и Л. Цинцием Алиментом, на основании пассажа из Dion. Hal. Ant. Rom. I. 6. 2. Камнем преткновения является слово ajkribw'", которое означает «точно». Некоторые историки полагают, что Дионисий заблуж-дался, и описания событий meta; th;n ktivsin th'" povlew" и современной историей в «Грече-ских анналах» друг от друга не отличались. Другие же исследователи также полагают, что Дионисий был прав, но «Греческие анналы» состояли из трех частей: в первой части по-дробно описывались события от прибытия Энея в Лаций до середины V в. до н. э., во вто-рой (от середины V в. до н. э. вплоть до начала III в. до н. э.) рассказ велся лишь в общих чертах, наконец, в третьей (III в. до н. э.) вновь шло подробное описание. В статье выска-зывается гипотеза, что понятие ajkribwv" из Dion. Hal. Ant. Rom. I. 6. 2 нужно рассматривать в фукидидовской традиции (I. 22. 2). Таким образом, Дионисий говорил, что Фабий опи-сывал современные ему события на Фукидидов лад, используя аутопсию и дополнитель-ный метод расследования.

Ключевые слова: римская анналистика, «Греческие анналы», Кв. Фабий Пиктор, Л.

Цинций Алимент, аутопсия.

Что, казалось бы, может быть более эфемерным, чем размышление о струк-

туре древнего сочинения, которое дошло до нашего времени в жалких обрывках? Бессмысленность предложенной проблемы должна быть очевидна для всякого, кто хоть отчасти знаком с теми немногими фрагментами, которые приписывают-ся первому римскому историку Квинту Фабию Пиктору и сохранились благодаря либо антикварному любопытству более поздних писателей, либо христианской настойчивости обличителей язычества, либо еще какой-либо случайности, о ко-торой можно только догадываться. Мы не знаем ни точного времени написания «Греческих анналов», ни причины их создания, ни той судьбы в римской исто-

______________________________________________________________

182

А. В. Мосолкин. ПОНЯТИЕ AKRIBWS: К ВОПРОСУ О СТРУКТУРЕ

«ГРЕЧЕСКИХ АННАЛОВ» КВ. ФАБИЯ ПИКТОРА

риографии, которая была им уготована. Современные исследователи отказались от крайних суждений и перестали наделять Пиктора какими-либо резкими черта-ми, лишив его предвзятости, пылкости, дерзости.

Тем не менее, в «Римских древностях» Дионисия Галикарнасского есть пассаж, который позволяет нам пролить свет на структуру «Греческих анна-лов». В I. 6. 2, упомянув греческих авторов, которые оставили описания древ-ней римской истории, Дионисий сообщает также об авторах римских и пишет о них следующее (I. 6. 2):

oJmoiva" de; touvtoi" kai; oujde;n diafovrou" ejxevdwkan iJstoriva" kai; JRwmaivwn o{soi ta; palaia; e[rga th'" povlew" JEllhnikh'/ dialevktw/ sunevgrayan, w|n eijsi presbuvtatoi Kointov" te Favbio" kai; Leuvkio" Kivgkio", ajmfovteroi kata; tou;" Foinikikou;" ajkmavsante" polevmou". touvtwn de; tw'n ajndrw'n eJkavtero", oi|" me;n aujto;" e[rgoi" paregevneto, dia; th;n ejmpeirivan ajkribw'" ajnevgraye, ta; de; ajrcai'a ta; meta; th;n ktivsin th'" povlew" genovmena kefalaiwdw'" ejpevdramen («Истории, сходные с греками и ни в чем от них не отличающиеся, публиковали и некоторые римляне. События древнего Ри-ма они описывали на греческом языке. Самые ранние из них — Квинт Фабий и Луций Цинций. Расцвет их жизни приходится на время Пуниче-ских войн. Каждый из них те события, в которых сам принимал участие, описывал точно, исходя из собственного опыта; а то, что случилось после основания города, упоминал лишь в общих чертах»).

Это сообщение Дионисия уже давно привлекает историков и смущает своей несогласованностью. В «сухом остатке» мы получаем, что структурно труды Кв. Фабия Пиктора и Л. Цинция Алимента были разделены на две ча-сти. Первая часть, где речь шла о событиях, начиная с 754 г. до н. э., то есть со времени правления Ромула, была лишена всяческих подробностей и произо-шедшие события освещала лишь вкратце (kefalaiwdw'"). Эта часть была дове-дена, по-видимому, до начала III в. до н. э., когда первые римские историки родились на свет. Примерно с этого времени события должны были описы-ваться подробно (ajkribw'").

Но такое двухчастное деление противоречит нашим источникам как в от-ношении содержания трудов римских анналистов, так и в отношении их объе-ма. Начнем с первого.

I. Писали ли Фабий и Цинций о событиях, случившихся до основания Рима?

На этот вопрос, к счастью, можно ответить совершенно определенно: да, писали. И тому у нас есть несколько свидетельств.

1. В 1969 г. при раскопках древнего гимнасия в Таормине Дж. Манганаро нашел надпись1, где сообщается, что Пиктор «описал прибытие Геракла в Ита-

1 Manganaro 1974, 389–409.

______________________________________________________________

183


лию»; дальше упоминаются некий Ланой и Эней, а «много позднее (poli; u{steron) появились Ромул и Рем. Ромул основал Рим, став его первым царем»2.

Оставим в стороне загадочную фигуру Ланоя — это предмет специально-го исследования. На основании этого текста мы можем утверждать, что Фабий писал о событиях до основания Рима. Более того, он знал — или, если сказать смелее, придумал — т. н. «промежуточных» царей, которые отделяли Энея от Ромула, так как автор надписи утверждает, что, согласно Фабию, Ромул и Рем появились много позднее (poli; u{steron).

2. Надпись из Таормины позволяет больше доверять сообщениям Цице-рона (De div. I. 43) и Диодора Сицилийского (VII. 5. 4–5), которые прямо назы-вают труд Пиктора своим источником рассказа об Энее (quod in nostri Fabii Pictoris Graecis Annalibus eius modi est; Favbio" oJ ta;" JRwmaivwn pravxei" ajnagravyan). До обнаружения сицилийской надписи было неясно, в каком кон-тексте в «Греческих анналах» упоминался Эней: нельзя было исключить, что рассказ о троянском герое у Фабия был связан с современными ему события-ми. Теперь же надпись позволяет уверенно заключить, что у римского истори-ка до рассказа о Ромуле и Реме шел рассказ об Энее3.

Источники, сохранившие сообщения Цинция о временах до основания Рима4, к сожалению, менее определенны и вызывают большое сомнение в сво-ей достоверности. Сомнение это вызвано тем, что, как я полагаю, к Ι в. до н. э. анналисты, писавшие на греческом языке, в Риме чтились, но не читались. В частности, труд Пиктора, по-видимому, был переведен неким его родственни-ком на латинский язык и вытеснен переводом.

Мы располагаем четырьмя фрагментами труда Цинция, где говорится о событиях до основания Рима. Но стоит обратить внимание на два обстоятель-ства. Первое — все источники, где эти фрагменты цитируются, поздние. Это — сочинение Origines gentis Romanae (дважды), труд Мария Викторина, а также Сервия, комментатора «Энеиды», которые жили в III–IV вв. н. э. И вто-рое — во всех четырех случаях имя Цинция стоит в самом начале перечня пи-

2 Перевод дается по: Battistoni 2006, 169–180. См. также: Cornell II, 38. T. 7. 3 Строго говоря, нельзя исключить, что автор надписи мог достаточно смело ин-

терпретировать труд Пиктора. В качестве гипотезы предположу, что Геракл был назван не в начале «Греческих анналов», а там, где речь шла о прославлении gens Fa-bia, например, в рассказе о Фабии Максиме (Plut. Fab. 1). Упоминание загадочного Ланоя позволило Дж. Манганаро высказать предположение, что надпись отражала какую-то политическую заинтересованность жителей древнего Тавромения. Поэтому мое убеждение, что римский анналист писал про Энея до рассказа об основании Рима, строится, к сожалению, не на качестве свидетельств, но на их количестве.

4 Cornell 2013, II F9, F10.

______________________________________________________________

184



сателей, который приводят автор OGR, Викторин и Сервий5. Всякий раз этот список замыкает сочинитель, писавший на латинском языке: Гн. Гелий, Л. Кассий Гемина, Кв. Элий Туберон, Кв. Лутаций Катул. Закономерно пред-положить, что авторы III–IV вв. н. э. использовали сочинения только этих по-следних, откуда и были взяты указания на Цинция. Впрочем, если мы дове-римся добросовестности «посредников», то можно утверждать, что в труде Цинция события до основания Рима все-таки затрагивались. «Второй» анна-лист, закладывая основы римской историографии и идя в русле своего пред-шественника, должен был повторить общую структуру его повествования6.

Мы пришли к очевидному противоречию. Дионисий, который неодно-кратно ссылался на первых анналистов, утверждал, что они почти ничего не писали о событиях до основания Рима, хотя оба автора, несомненно, об этом писали. Чем объяснить это противоречие? Невнимательностью Дионисия? Ошибкой переписчиков? Конечно, эти объяснения исключить нельзя. Но, по-лагаю, что ответ можно найти, не прибегая к таким крайним средствам.

I в. до н. э. — торжество воцарения gens Iulia, и не только политического. Вероятно, именно в это время старая италийская легенда о Ромуле и Реме на официальном уровне сопрягается с мифом об Энее, мифом греческим. Если троянская легенда и не была навязана римскому миру греками в лице писате-лей, ремесленников, которые изготавливали керамику с изображениями троян-ского героя, и торговцев, которые эти сосуды развозили, то образованные римляне уже в лице своих писателей охотно разносили ее по умам своих со-племенников. В I в. до н. э. разделения на деяния Энея и деяния Ромула и Рема внутри истории о ktivsi" не существовало. Судьба вела Энея от троянских бе-регов основать всего лишь Лавиний, но у Вергилия, Ливия, Дионисия герой был неразрывно связан с Римом, и все его деяния рассматривались в рамках истории об основании города (genus unde Latinum Albanique patres atque altae moenia Romae. — Verg. Aen. I. 6–7). Дионисий, писавший для греческих чита-телей, давал им понять, что все действия Энея нужно рассматривать внутри греческой концепции рассказа о ktivsi"7. Приводя многочисленные версии рас-

5 Mar. Victor. Ars gramm. I, p. 23 K: ex nostris autem Cincius, Fabius, Gellius tra-diderunt; Serv. Ad Georg. I. 10: Cincius et Cassius aiunt; OGR. XVII. 3: ut scriptum est in Annalium Pontificum libro quarto, Cincii et Caesaris secundo, Tuberonis primo; OGR. XVIII: ut scribunt Lucius Cincius libro primo, Lutatius libro tertio.

6 Ниже в статье я буду чаще писать «Фабий», а не «Фабий и Цинций» по той про-стой причине, что о первом мы знаем чуть больше, чем о втором. О Цинции см.: Ver-brugghe 1982, 316–323.

7 Bickerman 1952, 65–81; Cornell 2013, I, 170 sq. Дж. Вербрюгге делает очень про-стое замечание, которым часто пренебрегают современные историки: труд Фабия нужно рассматривать не в рамках будущей римской историографии, но в рамках уже сложившейся греческой (Verbrugghe 1980, 2166 f.). Но, к сожалению, автор, удовле-творившись констатацией факта, эту мысль больше не развивает.

______________________________________________________________

185


сказа об Энее, он доказывал провозглашенное им самим греческое происхож-дение римлян. Поэтому, чтобы снять противоречие между сообщением Дио-нисия, что Фабий и Цинций описывали события meta; th;n ktivsin, и сохранив-шимися фрагментами сочинений римских историков, metav следует перевести не «после», а «начиная с». Исходя из этого, можно заключить, что, согласно тексту греческого историка, и Фабий, и Цинций описывали события, случив-шиеся задолго до формального основания Рима8. В качестве косвенного под-тверждения можно вспомнить название труда Т. Ливия — Ab Urbe condita. Ес-ли бы это сочинение не сохранилось, а заглавие мы бы понимали буквально — история от основания города, то в таком гипотетическом случае мы не смогли бы догадаться, что труд Ливия начинался с тех пяти параграфов, где речь шла о до-римских событиях. Очевидно, что Ливий, так же как и Дионисий, пони-мал под историей о ktivsi" предания о троянских беглецах, об основании Ла-виния и Альбы Лонги, легенду о царях, соединяющих Энея и Нумитора, а так-же о рождении близнецов.

Но теперь, когда рассказы анналистов «расширены» до троянских времен, одна проблема все равно остается. Она связана с тем, что количество и объем тех фрагментов из трудов Фабия и Цинция, где речь шла о событиях до III в. до н. э., значительно превышает количество и объем фрагментов о событиях III в. до н. э.

II. Почему про ktivsi" написано много, а про III в. до н. э. мало?

Если перевести то, что дошло до нашего времени от «Греческих анналов» Фабия, на язык цифр, то мы получим такую картину: из 26 сохранившихся фрагментов в четырнадцати речь идет о событиях времени до-республиканского Рима; в шести — от 490 до 290 г. до н. э.; наконец, еще в шести – от 264 до 217 г. до н. э. То есть всего шесть отрывков из той предпо-ложительно огромной части, где Фабий должен был описывать события по-дробно, ajkribw'". В процентом соотношении общая картина выглядит впечат-ляюще. Согласно подсчетам Т. Корнелла и Э. Бишэма, 50 % от всего объема сохранившихся текстов Фабия составляет история до основания Рима, 70 % — включая царскую эпоху. Если же мы «растянем» ktivsi" до 450 г. до н. э., как это предлагает Д. Тимпе9, то получим и вовсе обескураживающие 90 %10. То есть всего 10 % из сохранившихся фрагментов относятся к той части «Грече-ских анналов», которая должна быть самой объемной!

8 Д. Тимпе metav переводит как «после», начиная тем самым историю об основа-

нии с Ромула и Рема (Timpe 1972, 932–940). 9 Timpe 1972, 940. 10 Cornell 2013, I, 172.

______________________________________________________________

186



Однако приведенная статистика не противоречит Дионисию. Во-первых, объем сохранившихся фрагментов из «Греческих анналов» может и не корре-лировать с их первоначальным объемом. В качестве примера можно указать, что из книг 46–75 Ливия до нашего времени дошли лишь два пассажа11. Во-вторых, фрагменты «Греческих анналов» сохранились не случайно, но в ре-зультате сознательного отбора, проводимого более поздними авторами. Труд-но сказать, почему от сочинения Фабия осталось больше, чем от трудов его современников и ближайших последователей. От сочинения Цинция мы рас-полагаем семью фрагментами, Г. Ацилия — шестью, а А. Постумия Альбина — всего тремя. На мой взгляд, здесь возможны два объяснения. Первое заклю-чается в том, что Фабий оказался более ярким историком и писателем, чем остальные. Вероятно, он и был тем inventor’ом, который ради согласования ранней римской хронологии ввел «промежуточных» царей между Энеем и Ро-мулом. Сам этот факт говорит о том, что Фабий был внимательным исследова-телем, знакомым с современной ему греческой историографией. Ведь заполне-ние лакуны между Энеем и близнецами стало возможным только после под-счетов Эратосфена, показавшего, что троянская война (в переводе на наше ле-тоисчисление) велась в XII в. до н. э., а следовательно, троянец никак не мог быть отцом Ромула и Рема. В силу таланта Фабия всякий другой историк был вынужден идти по его стопам. Второе же объяснение заключается в почтении к Пиктору как к писателю самому первому, самому древнему (longe antiquissi-mus auctor), и авторы, его цитирующие, подчеркивали это многократно (например, Dion. Hal. Ant. Rom. I. 79. 4, VII. 71; Liv. I. 44. 2, 55. 7, II. 44. 10; Gell. NA. V. 4. 1). Сама древность автора становилась залогом его правдивости.

Впрочем, новаторство Фабия оценили не все и не сразу. По свидетельству Сервия, о «промежуточных» царях не знали ни Невий, ни Энний, которые всё еще называют Ромула «внуком» Энея (Naevius et Ennius Aeneae ex filia nepotem Romulum conditorem urbis tradunt [FPL, W. Morel3, fr. 27 = Serv. Ad Aen. I. 273]). Но такое пренебрежение хронологией может быть объяснено либо тем, что оба поэта писали до выхода в свет труда Фабия, либо тем, что от научных изысканий их удерживали поэтические задачи, ведь скучное перечисление царей, лишенных всяческой индивидуальности, не содержало никакой эстетической прелести12.

Насколько хорошим стилистом был Пиктор, сказать крайне сложно. С од-ной стороны, Дионисий и Плутарх приводят большой фрагмент из «Анналов», по-видимому, не «причесывая» его стиль. Это может свидетельствовать, что

11 Замечено Б. Фриром: Frier 1999, 258. См. также: Wiseman 2008, 241. 12 Скучными царями манкировал также Агафилл из Аркадии, чья строка сохра-

нилась в «Римских древностях» Дионисия (I. 49. 2): «Эней устремился в землю Геспе-рии, там у него родился сын Ромул» (aujto;" d’ JEsperivhn e[suto cqovna, geivnato d’ ui|a JRwmuvlon). К сожалению, мы ничего не знаем ни о жизни поэта, ни во времени, когда он жил. См.: Crusius 1894, 763–764.

______________________________________________________________

187


Пиктор умело использовал греческий язык. С другой стороны, Цицерон в из-вестном фрагменте жалуется на стилистическую безыскусность древних писа-телей, среди которых «затесался» и Пиктор13.

Подводя предварительные итоги, отметим, что по сохранившимся фраг-ментам из «Анналов» Фабия и Цинция нельзя сказать, подробно или нет писа-ли оба автора про основание Рима и про современные им события. Можно лишь заключить, что Фабий и Цинций писали о событиях до основания Рима, но насколько подробно они обрисовывали события как древние, так и совре-менные, мы понять не можем. Тем не менее, по свидетельству Дионисия, ис-торию до III в. до н. э. они описывали kefalaiwdw'", а с III в. до н. э. — ajkribw'". Таким образом, мы вплотную подошли к понятиям ajkribw'" и kefalaiwdw'". Но сначала посмотрим, как эту проблему распутывают совре-менные исследователи.

III. Понятия ajkribw'" и kefalaiwdw'" в современной историографии

Во всех новейших изданиях ранних римских историков ajkribw'" в Ant. Rom. I. 6. 2 переводят различными синонимами наречия «подробно»: copiose et ornate, diligenter14; sorgfälttig, detailreich, argumentative15; en détail16; in detail17; with great exactness18; fully19; «подробно»20. А слово kefalaiwdw'" чаще всего переводят как «в общих чертах»: capitulatim21; summarisch22; sommairement23; summarily24; in a summary way25; in summary fashion26; «в общем»27. Кажется,

13 Cic. De orat. II. 53–54: hanc similitudinem scribendi multi secuti sunt, qui sine ullis

ornamentis monumenta solum temporum, hominum, locorum gestarumque rerum rel-iquerunt. […] Talis noster Cato et Pictor et Piso, qui neque tenent quibus rebus ornetur oratio […] et, dum intellegatur quid dicant, unam dicendi laudem putant esse brevitatem. Впрочем, у меня этот фрагмент из «Оратора» вызывает сомнение. Полагаю, что Цице-рон здесь имел в виду другого Фабия. См.: Мосолкин 2006, 440–451.

14 Peter 1870, 73, 74. 15 Beck, Walter 2001, 61. 16 Chassignet 2003, LXIII; Fromentin, Schnäbele 2004, 31. 17 Cornell 2013, 170, а также: Frier 1999, 255. 18 Cary 1937, 21. 19 Marincola 1997, 77, not. 62. 20 Дионисий Галикарнасский 2005, 16. 21 Г. Петер воспользовался фразой Непота (Cat. 3. 3) при описании «Origines»

(Peter 1870, 73). 22 Beck, Walter 2001, 61. 23 Chassignet 2003, LXIII; Fromentin, Schnäbele 2004, 31. 24 Cornell 2013, 170. 25 Cary 1937, 21. 26 Frier 1999, 255. 27 Дионисий Галикарнасский 2005, 16.

______________________________________________________________

188



все современные исследователи делают вывод, что за первым понятием стоит изобилие текста, а за вторым — скудость. То есть о современности у ранних анналистов было написано много, а о древних временах — мало. Исходя из такого понимания, учеными были высказаны две гипотезы.

1. Не стоит принимать утверждение Дионисия буквально. Часто древние историки во введении к своим сочинениям старались умалить достоинства предыдущих писателей для того, чтобы стали видны достоинства собственно-го произведения: чего стоят одни нападки Полибия на Тимея! Не нужно забы-вать, что событиям до 264 г. до н. э. сам Дионисий посвятил двадцать книг (четыре книги до 509 г. до н. э.; шесть от 509 до 449 г. до н. э.). Поэтому при сравнении с таким монументальным трудом «Анналы» Фабия действительно могли казаться «куцыми». Но мы должны понимать, что такой объем не соответ-ствовал стандартам самого Дионисия, и его утверждение, что анналисты писали кратко, не должно вводить нас в заблуждение — их описания ранней римской истории, судя по сохранившимся фрагментам, были весьма пространны28.

2. Чаще всего исследователи склонны рассматривать заявление Дионисия буквально. Чтобы объяснить существование большого количества фрагментов из труда Пиктора, относящихся к истории до основания Рима, современные историки достаточно вольно прибавляют к «Греческим анналам» еще одну, самую первую, часть, по какой-то причине забытую или просто не упомяну-тую Дионисием. Таким образом, структура анналов получила сравнение с пе-сочными часами, где широкие основания разделяются узкой перемычкой (по-дробно – кратко – подробно). Такое построение можно объяснить и теми ис-точниками, на которые опирались римские авторы29.

Часть первая (ktivsi") своей подробностью и протяженностью обязана в первую очередь, по всей видимости, греческому интересу к «историям об ос-нованиях»30. Греки проявляли давнее внимание к своим неведомым западным соседям: уже в «Илиаде», в поэмах Гесиода и Стесихора можно найти робкие упоминания о связи Энея с западными землями (Hom. Il. XX. 307–308; Hesiod. Theogon. 1011–1016; IG XIV, 1284). Плутарх утверждает, что Фабий в своем исследовании шел по пятам Диокла с Пепарета. Если греческий биограф прав, то можно представить, какой подробный материал предоставили эллины рим-скому летописцу (Plut. Rom. 3. 1–8. 9). Но не только письменные источники могли возбуждать фантазию Фабия и Цинция. Римские анналисты использова-ли разбросанные по всему Лацию и Риму топографические свидетельства как кирпичики для строительства своих трудов.

28 Frier 1999, 257. 29 Подробную библиографию см.: Cornell 2013, 171, not. 53. 30 По этой теме см. знаменитую статью Э. Бикермана: Bickerman 1952, 65–81, а

также: Cornell 2013, 170.

______________________________________________________________

189


Эпоха буйных фантазий пресеклась при описании событий с конца VI в. до н. э. Вероятно, стиль в «Анналах» изменился разительно, если Дионисий позволяет такое особое замечание31. Вторая часть (ajrcai'a meta; th;n ktivsin genovmena) строилась на основании сухих заметок из понтификальных записей, а также семейных данных и данных государственных архивов (они представи-телю знатного рода Фабиев были, разумеется, доступны).

Наконец, подробная третья часть трудов и Фабия, и Цинция базировалась на их личном опыте (dia; th;n ejmpeirivan). Мы знаем, что Фабий принимал уча-стие в войнах и посольствах (Eutr. III. 5; Oros. IV. 13. 6–7; Liv. XXII. 57. 5; XXIII. 11. 1–6), а Цинций провел значительное время в плену у Ганнибала (Liv. XXI. 38. 2–5). Вероятно, личности обоих авторов вышли на страницы их произведений, что привело, по выражению Д. Тимпе, к постепенному «набу-ханию» текста32. Собственная роль автора в историческом повествовании ста-ла превалировать, а знакомство с греческими образцами сошло на «нет».

Таково вкратце суждение большинства авторитетных исследователей — от Г. Петера до Т. Корнелла. Все они пытаются «исправить» «неправильный» текста Дионисия. Ведь высказывание ученого эллина, согласно категоричному мнению Ж. Пусэ, нельзя интерпретировать иначе, как то, что «Анналы» состо-яли из двух частей33, а это противоречит нашим источникам. Однако у нас остается одна «зацепка», которая позволяет «расшифровать» послание Диони-сия, не прибегая к разрушению текста. Для этого нам нужно оставить на время римскую анналистику и вглядеться в то, как слово ajkribw'" понимали грече-ские авторы еще до Дионисия.

IV. Понятие ajkribw'" у греческих историков

Представление о точности впервые появилось, по-видимому, у торговцев и врачей, как об этом свидетельствуют Прокл («у финикийцев начало точному знанию чисел [hJ tw'n ajriqmw'n ajkribh;" gnw'si"] было положено благодаря торговле и сделкам». Пер. А. В. Лебедева; ср.: Plut. Per. 36. 2) и Арктин из Милета («Этому [sc. Подалирию, сыну Асклепия] — знание в перси вложил [sc. Посейдон] обо всем, что незримо, / Точное [ajkribeva] — дар врачевания неизлечимых болезней». Пер. О. Цыбенко). Очевидно, без точности нельзя ни совершить торговую опера-цию — иначе будешь обманут, — ни излечить больного. Такое понимание точ-ности неразрывно связано с tevcnh, то есть с мастерством34.

Со временем представление о точности в ремесленном мастерстве пере-шло в область литературы. jAkrivbeia — это слово из категориального аппара-

31 Timpe 1972, 934. 32 Timpe 1972, 934. 33 Poucet 1976, 214. 34 Цихонь 2014, 92

______________________________________________________________

190



та Фалеса, Платона и Аристотеля. Оно выражает потребность в точности и в мастерстве. Пожалуй, самыми близкими синонимами являются слова «исти-на», «правда»35. Аристотель писал, что «человеку образованному свойственно добиваться точности (ajkribev") для каждого рода предметов в той степени, в какой это допускает природа предмета» (Eth. Nic. I. 1 1094b. Пер. Н. В. Брагинской). Для нас особенно важен пассаж из «Истории» Фукидида (I. 22. 2), где писатель приводит знаменитое описание своего метода: «Что же касается событий этой войны, то я поставил себе задачу описывать их, получая сведения не путем расспросов первого встречного (oujk ejk tou' paratucovnto" punqanovmeno") и не по личному усмотрению (oujd’ wJ" ejmoi; ejdovkei36), но изоб-ражать, с одной стороны, лишь те события, при которых мне самому довелось присутствовать (oi|" te aujto;" parh'n), а с другой — разбирать сообщения дру-гих со всей возможной точностью (para; tw'n a[llwn o{son dunato;n ajkribeiva/ peri; eJkavstou ejpexelqwvn)» (пер. Г. А. Стратановского). Фукидид, провозглашая принципы своей исследовательской работы, отмежевывается от тех авторов, которые чрезмерно полагались на расспросы очевидцев, и от тех, кто мыслен-но восстанавливает события по своему собственному произволу37. Заметим, что слова ajkrivbeia нет в словаре Геродота. В «жертву» ремесленной точности Фукидид приносит байки свидетелей и авторские домыслы, до которых были так падки не только его предшественники, но и последователи. Г. Шепенс спе-циально подчеркивает, что для Фукидида личное присутствие автора в гуще исторических событий (aujtoyiva) желательно и даже обязательно для создания исторического исследования, но и оно не гарантирует, что все будет описано с точностью. Только сочетание аутопсии и расследования (l’autopsie et l’enquête) может привести к желанной объективности38. Добавим, что опыт автора (ejmpeiriva) вместе с его наблюдением случившегося являются необходимыми спутниками историка на его пути к точности, а значит, и к истине.

Вот почему ajkrivbeia возможна лишь при описании современных автору событий. С другой стороны, нельзя требовать от историка, изучающего древ-ние времена, той же точности, какую должно ожидать от того, кто изучает со-бытия недавние, так как ни этот историк, ни его предшественники, чьими тру-дами он пользуется, не были свидетелями событий, не видели их собственны-ми глазами, не говорили с очевидцами. Бесспорно, у историка, изучающего древность, должны быть другие принципы работы. В силу удаленности пред-мета исследования автор и не должен претендовать на точность, он вынужден быть не-точным. По-видимому, первым, кто столкнулся в своей работе с этими

35 Цихонь 2014, 89–90. 36 Marincola 1989, 216–223. 37 Подробный анализ фрагмента см.: Schepens 1980, 113–146. См. также: Horn-

blower 1991, 60; Marincola 1997, 68. 38 Schepens 1980, 143–144.

______________________________________________________________

191


двумя методами, был Эфор, который в IV в. до н. э. первым написал «Всеоб-щую историю» (Polyb. V. 33. 2), посвященную событиям с 1069/8 г. до н. э. (возвращение Гераклидов) по 341/0 г. до н. э. Он писал: «Мы убеждены, что те, кто рассказывает о событиях наших дней (kaq’ hJma'") очень точно (tou;" ajkribevstata levgonta"), достойны высшего доверия; но не доверяем тем, кто таким же образом ведет речь о древних событиях (peri; de; tw'n palaiw'n). Ведь невозможно, как мы полагаем, чтобы за столько лет сохранились в памяти все события и наиболее значимые речи» (FGrHist. 70 F 9).

Разумеется, ни Фукидид, ни Эфор, ни Полибий не подразумевали, когда говорили об ajkrivbeia, что их сочинения должны быть объемны. Поэтому Дио-нисий, собиравшийся довести свой труд до того времени, с какого начал По-либий, был прекрасно знаком с методом Фукидида и явственно ощущал не-возможность в своем труде описывать события точно39.

V. Фукидид и Фабий

А что же Фабий? Уместно ли оценивать сочинение римского анналиста в контексте истории Фукидида? Полагаю, что да. Влияние греческих писателей на римского нужно рассматривать в трех аспектах. Во-первых, всех этих авто-ров «роднит» то, что перед их глазами происходит грандиозное событие. Ге-родот — свидетель греко-персидских войн, Фукидид — войны между Афина-ми и Спартой, а Пиктор — свидетель войны еще более масштабной и долгой, войны между Римом и Карфагеном. Римлянин, памятуя о том, что мидийские войны стали, по сути, войной двух непримиримых цивилизаций, осмыслял, по-видимому, в подобном же ключе противостояние Рима и Карфагена. Поэтому Пиктор, вероятно, видел в своих предшественниках людей с похожим опытом.

Во-вторых, у Пиктора можно усмотреть сюжетное влияние Фукидида. За-имствование можно увидеть, как минимум, одно. Оценивая стоимость храма Юпитера, который строил Тарквиний Гордый, Фабий называет сумму 40 та-лантов (Liv. I. 53. 2). По мнению Р. Огилви, Пиктор, стараясь представить Рим вторыми Афинами, должно быть, знал, что Фукидид оценил статую Афины, сделанную из слоновой кости и золота, в ту же самую сумму (II. 13. 5). Эта цифра, по-видимому, была известна всякому, кто интересовался афинскими

39 Как мне представляется, слово kefalaiwdw'" не несет концептуальной нагрузки

и было подобрано Дионисием лишь как антоним к ajkribw'". К сожалению, содержание вышедших томов Lexicon historiographicum Graecum et Latinum пока еще не дошло до буквы K и поэтому пока сложно представить всю палитру употребления этого слова различными авторами (об употреблении ajkribw'" и kefalaiwdwv" вместе см.: Fantasia 2004, 53). Замечу лишь, что как в словаре Геродота нет слова ajkribw'", так в словаре Фукидида нет слова kefalaiwdwv".

______________________________________________________________

192



древностями. Культ же богини Афины в столице Аттики был равнозначен культу, связанному с храмом Юпитера в Риме40.

Наконец, в-третьих, влияние было методическое. Пиктор учился у греков не только тому, чтó писать, но и тому как писать. К III в. до н. э. жанр иссле-дования прошедших событий — жанр исключительно греческий. Вероятно, римский анналист вслед за греческими учителями осознавал, что историческое исследование тех событий, при которых автор присутствовал лично (aujtoyiva), более ценно, чем исследование, основанное на рассказах участников или на преданиях, которые опираются на то, что сейчас принято называть коллектив-ной памятью. Может быть, Пиктор не осмыслял понятие аутопсии столь глу-боко и не придерживался его так методически последовательно, как это делал Фукидид. Трудно сказать, поверял ли он аутопсию сообщениями, исходящими как от противника, так и от соотечественников, — мы не имеем никакого по-нятия о карфагенских источниках и мало осведомлены об источниках рим-ских. Но мне представляется бесспорным, что анналист хорошо понимал раз-ницу между аутопсией и чужим рассказом. Свидетельством тому как раз и яв-ляется сообщение Дионисия. Выражение из Ant. Rom. I. 6. 2 oi|" me;n aujto;" e[rgoi" paregevneto поразительно напоминает выражение Фукидида из I. 22. 2 oi|" (sc. e[rgoi") te aujto;" parh'n. Нельзя сказать с уверенностью, подлинные ли это слова Пиктора и Алимента, или же это пояснение Дионисия для греческого образованного читателя. Вероятнее второе. Дионисий был не просто читате-лем Фукидида, но еще и считал себя редким знатоком его творчества (De Thuc. 50–51). Поэтому Дионисий, как читатель «Греческих анналов», увидел и у Пиктора, и у Алимента методически различное описание разновременных со-бытий — стародавних и современных. По такой причине нет ничего удиви-тельного в том, что он столь явно для его современников показал связь рим-ских анналистов с методом Фукидида.

Вывод очевиден. В сообщении Дионисия (Ant. Rom. I. 6) не нужно искать указаний на то, что «Анналы» Пиктора и Цинция состояли их трех частей, или на то, что они имели «форму песочных часов», где рассказы об основании Ри-ма и современные деяния были более пространны, чем та часть, где речь шла о ta; de; ajrcai'a ta; meta; th;n ktivsin th'" povlew" genovmena. В словах ajkribw'" и kefalaiwdw'" не нужно искать намека на различие в объеме, что якобы должно было поразить греческого историка41. Дионисий всего-навсего хотел сказать,

40 Ogilvie 1970, 212–213. См. также о храме Юпитера: Dion. Hal. Ant. Rom. IV. 50;

Plut. Publ. 15. Влияние Геродота можно проследить в рассказе Пиктора о рождении Ромула и Рема. Этот знаменитый сюжет напоминает рассказ о рождении Кира (Hdt. I. 108–122).

41 Поразительно, но даже в Lexicon historiographicum Graecum et Latinum в статье ajkribhv", где У. Фантазия ссылается как на пассаж Фукидида I. 22.2 , так и на употреб-

______________________________________________________________

193


что сообщения анналистов, относящиеся к их собственному времени, были написаны — по его суждению — по тем правилам, которые сформулировал Фукидид. Фабий и Цинций принимали участие в государственных делах и бы-ли свидетелями того, что они описывали. И описывали они это ajkribw'", т. е. точно, достоверно, истинно; а то, чему они не были свидетелям и описывали только на основании материальных остатков и прочитанного, было изложено kefalaiwdw'". Два эти слова должны были означать не количество написанно-го, а его качество.

ЛИТЕРАТУРА

Дионисий Галикарнасский 2005: Римские древности. Т. I. М. Мосолкин А.В. 2006: Авторство «Латинских анналов» и «Комментариев к праву пон-

тификов» Фабия Пиктора // АМА. 12, 440–451. Цихонь К. 2014: AKRIBEIA и PAIDEIA: O необходимости привлечения античных

понятий к исследованиям культуры и культурных практик // Версус. 1 (3), 88–92. Battistoni F. 2006: The Ancient Pinakes from Tauromenion. Some New Readings // ZPE.

157, 169–180. Beck H., Walter U. 2001: Die Frühen Römischen Historiker I. von Fabius Pictor bis Cn.

Gellius / Herausgegeben, übersetzt und kommentiert von H. Beck und U. Walter. Stuttgart. Bickerman E. J. 1952: Origines Gentium // CPh. 47, 65–81. Cary E. 1937: Dionysius of Halicarnassus. The Roman Antiquities. Book I–II / Trans. by

E. Cary. Camridge (Mass.). Chassignet M. 2003: L’annalistique Romaine: les Annales des pontifes et l’annalistique

ancienne / Texte établi et traduit par M. Chassignet. P. Cornell T. J. 2013: The Fragments of the Roman Historians. Vol. I–III / T. J. Cornell (ed.).

Oxford. Crusius O. 1894: Agathyllos // RE. I, 763–764. Fantasia U. 2004: ajkribhv" // C. Ampolo, U. Fantasia. Lexicon historiographicum

Graecum et Latinum. I. Pisa, 36–66. Flach D. 1992: Einführung in die römische Geschichtsschreibung. Darmstadt. Frier B. W. 1999: Libri Annales Pontificum Maximorum. The Origins of the Annalistic

Tradition. Ann Arbor. Fromentin V., Schnäbele J. 2004: Denys d’Halicarnasse. Les antiquités romaines. Livres

I et II. Traduit et commenté par V. Fromentin at J. Schnäbele. P. Hornblower S. 1991: A Commentary on Thucydides. I. Oxford. Manganaro G. 1974: Una biblioteca storica nel ginnasio di Tauromenion e il P. Oxy. 1241

// PdP. XXIX, 389–409. Marincola J. 1989: Thucydides I.22.2 // CPh. 84, 216–223. Marincola J. 1997: Authority and Tradition in Ancient Historiography. Cambridge. Marincola J. 2007: Universal History from Ephorus to Diodorus // A Companion to Greek

and Roman Historiography / J. Marincola (ed.). Oxford, 170–179. Ogilvie R.M. 1970: A Commentary on Livy: Books 1–5. Oxford.

ление Дионисием этого слова в Ant. Rom. I. 74. 4, не указывается никакая связь между акрибеей Фукидида и Дионисия (Fantasia 2004, 47, 54).

______________________________________________________________

194



Peter H. 1870: Veterum historicorum Romanorum relliquiae. Disposuit, recensuit, praefatus est Hermannus Peter. Vol. I. Lipsiae.

Poucet J. 1976: Fabius Pictor et Denys d’Halicarnasse: «Les enfances de Romulus et de Rémus» // Zeitschrift für Alte Geschichte. 25, 201–216.

Schepens G. 1980: L’‘autopsie’ dans la méthode des historiens grecs du Ve siècle avant J.-C. Brussels.

Schepens G. 2007: History and Historia: Inquiry in the Greek Historians // A Companion to Greek and Roman Historiography / J. Marincola (ed.). Oxford, 39–55.

Timpe D. 1972: Fabius Pictor und die Anfange der romischen Historiographie // ANRW. I. 2, 928–969.

Verbrugghe G. P. 1980: Three Notes on Fabius Pictor and his History // Miscellanea di Studi Classici in onore di E. Manni. Rome, 2159–2173.

Verbrugghe G.P. 1982: L. Cincius Alimentus: His Place in Roman Historiography // Philo-logus. 126, 316–323.

Wiseman T.P. 2008: Unwritten Rome. Exeter.

Alexey V. Mosolkin

CONCEPTION OF AKRIBWS: A STRUCTURE OF «ANNALES GRAECI» BY Q. FABIUS PICTOR

A passage of Dionysius of Halicarnassus (Ant. Rom. I. 6. 2) is a basis for reconstruction of

structure of Annales Graeci written by Q. Fabius Pictor. A stumbling block is a word ajkribwv", which means «in detail», «with great exactness». Some modern scholars believe that Dionysius was wrong and that there was no clear difference between the story of meta; th;n ktivsin th'" povlew" and the description of the modern events. The other scholars do not think that Dionysius was wrong, but nevertheless Annales Graeci consist of three parts: first was written in detailed (since Aeneas legend to about 450 BC), second — in a summary way (to the beginning of the 3rd century BC), and third — also in detailed manner (the 3rd century BC). The author suggests that notion ajkribwv" in Ant. Rom. I. 6. 2 should be examined from the Thucydidean tradition (I. 22. 2). And thus, Dionysius meant that Fabius described his contemporary events in the Thucydidean way, that is he reconciled autopsy and his investigation.

Key words: Roman annalists, Annales Graeci, Q. Fabius Pictor, L. Cincius Alimentus, au-

topsy.

CONCEPTION OF AKRIBWS: A STRUCTURE OF «ANNALES GRAECI» BY Q. FABIUS PICTOR

Documents

Transcript of CONCEPTION OF AKRIBWS: A STRUCTURE OF «ANNALES GRAECI» BY Q. FABIUS PICTOR