Post on 24-Apr-2023
[2] 2009 Ежемесячный
литературно
художественный
журнал
Из классики ХХ века
Из будущей книги
Дискуссия
Трибуна nереводчика
Интервью
Среди книг
Реnлика
БиблиофИЛ
Авторы номера
ИНОСТРАННАЯ~ ЛИТЕРАТУРА
3
16
56
190
203
217
228
236
ДжЕНЕТ УинтЕРСОН Рассказъt. Перевод с
английского и вступление Н. Поваляевой
Ежи Пильх Рассказъt. Перевод с польского
К. Старосельской
Э. Л. ДоктоРОУ Марш. Роман. [Окончание.)
Перевод с английского В. Бошняка
Ожере.л:ье стихов: из двух а.м.ерикан.ских ан.тологий. Перевод с английского и вступление Г Кружкова
БоРис ФАликов "Ради талстой т.ети" Духовн.ъtе поиски Дж. Д. Сэлин.джера
Харек. в курятн.ике. О книге Эрнста Левина "Декамерон переводчика"
ВАЛЕРИЙ Кислов Потен.1,1,иалън.ый перевод
"В Москве ко .мн.е отчасти верн.уласъ вера в слово и литературу" Интервью с Гораном Петровичем.
Беседу ведет Елена Калашникова
241 Э. ВЕНГЕРОВА "Слово правды строгой ... "
Антон НЕСТЕРОВ МосtпыПауляЦелан.а
АндРЕЙ ЛогУтов Мечта о пон.и.ман.ии
256 А. ГЕЛЕСКУл Брак без любви
25 7 У кн.ижн.ой витрин.ъt с Михаилом Визелем
260 Ин.фар.ма1,1,ия к раз.мы1JJJ/.е'Нию. Non-fiction с Алексеем Михеевым
264 По .материалам зарубежnой npeccъt. Подготовили А. Лешневская, Е. Полетаева, И. Мокии,
Е. Захарова
269
© " Иностранная литература" 2009
[244] ил 2/2009
L... s ж
"' s :;} с..
u
рельского по истории средневеко
вой немецкой литературы и немец
кого романтизма, переводы немец
ких поэтов, послесловие к сбор
нику "Немецкая романтическая
комедия", перевод комедии Л. Ти
'ка "Кот в сапогах", статьи о романтической традиции в литературе
модернизма, а также в теории лите
ратуры и в критике ХХ века. Заклю
чает сборник статья "Немецко
язычная литература начала ХХ ве
ка в общеевропейском контексте"
Э. ВЕНГЕРОВА
Мосты Пауля
Цел ан а
Пауль Целан Стихьтвореиия. Пра
за. Письма. - М.: Ad Marginem, 2008
Целан - одна из ключевых фигур
для поэзии минувшего века. В Евро
пе и Америке он издавался и переиз
давался, о нем писали и думали, ком
ментировали и иллюстрировали ... О его стихах изданы сотни книг, ему
посвящены спецномера влиятель
нейтих интеллектуальных журна
лов - достаточно сказать, что толь
ко для описания всей этой громадЫ
текстов выпущено с десяток библиографических указателей ...
О поэзии Целана размышляли
Хайдеггер и Бланшо, Хане Георг Га
дамер и Жак Деррида, Анри Мишо
и Гюнтер Грасс, Эмиль Чоран и Ив
Бонфуа... В этом списке леворади
кал, неомарксист Теодор Адорно -и знаток каббалы Моше Идель, ли
тературовед }Кап Старобинекий и прозаик Роже Лапорт, философы Филипп Лаку-Лабарт и Эмманюэль
Левинас ... Из одного этого перечисления
виден масштаб поэта. Поэта, для
русскоязычного читателя больше
остающегося просто именем, не ас
социирующимся с текстами, ибо це-
лановских текстов по-русски долгое
время было очень и очень мало.
Чуть больше десяти лет назад, в
1996 году, Борис Дубин, готовя цубликацию Целана в журнале "Иност
ранная литература" (1gg6, NQ 12), с горечью писал: "Что через чет
верть века после целаиовекой гибе
ли у нас на руках? (Поэт ушел из жизни в 1970 г. - А. Н). Несколько
переложений "Фуги смерти" < ... > и еще трех-четырех вещей, погребеи
ных в хронологических и страно
ведческих антологиях. Плюс глухие
известия о переводах, которые где
то у кого-то когда-то то ли бьии на
руках, ТО ЛИ ГОТОВЯТСЯ К публика
ЦИИ и уже который год вроде бы
вот-вот выйдут. Плюс редкие маши
нописные следы попыток перело
жения, случаем донесенные из
Израиля, Киева, Риги ... < ... > согласитесь, странное недобытие, приз
рачное полусуществование, оско
лочное, руинное на-три-четверти
отсутствие - немота объемом в
поколение" ... Да, два года спустя, в 1998 году, в
Киеве вьШUiа книжка Целана в пре
красных переводах Марка Белорус
ца - около ста страниц текста, сти
хи и проза. До этого пять лет мыта
рившалея от издателя к издателю -и в конце концов изданная на день
ги, собранные друзьями переводчи
ка. С самого момента своего появле
ния она стала легендой, по той про
стой причине, что тираж ее был ... 300 экземпляров. Слышали о ней почти все, кто всерьез интересовал
ся поэзией, а вот в руках держали -немногие ... Бьиа еще серьезная публикация стихов в "Иностранной ли
тературе" (2005, NQ 4), подготовленная Ольгой Седаковой, Марком Бе
лорусцем и Татьяной Баскаковой.
Странным образом к началу
этого года русскоязычному читате
лю доступнее бьии два тома "Пауль
Целан: Материаль1. Исследования.
Воспоминания", чем тексты самого
поэта.
И вот, наконец, по-русски по
явился бОЛЬШОЙ ТОМ ОДНОГО ИЗ круп
неЙШИХ поэтов ХХ века: свыше 700 страниц целановских текстов, в
прекрасных переводах, с коммента
рием. Важно, что в книге представ
лены не только стихи Целана, но и
его проrраммные размышления о
поэзии, и его заметки из рабочих те
традей - форМульно-острые определения, такие, как: "Стихотворе
ние - это обретшая целостный об
раз тоска Я по иному", и письма:
жене, друзьям ... Ст~ даны на языке оригинала и по-русски, причем
там, где сушествует несколько вари
антов перевода, они представлены
рядом - не надо, чтобы их срав
нить, лезть в конец книги, как это
обычно бьmает с такого рода изда
ниями, когда "альтернативные пе
реводы" "сосланы" в приложение. А
учитывая, что Целан - из тех
поэтов, которые в полной мере ра
ботают с языком, заставляя его рас
крьmать смыслы, скрытые в повсе
дневном употреблении, но потаен
но присутствующие в словах, то
увидеть оригинал через призму сра
зу двух переводов - немаловажно,
Обычно в книге такие пары пред
ставлены работами Ольги Седако
вой и Марка Белорусца. Седакова -пожалуй, один из лучших современ
ных русских поэтов (при этом она
очень много переводит). Белорусец
же давно известен именно как луч
ший переводчик Целана. И книга,
которая сейчас пришла к читате
лю, - по сути, "вываривалась" мно
го лет. Несколько из представлен
ных в ней переводов Белорусца
впервые бьти опубликованы еще в
антологии австрийской поэзии "Зо
лотое сечение", вышедшей в 1988 году- два десятилетия назад! И ес
ли сравнить ту, давнюю публикацию
и вышедший сейчас том, становит
ся понятно, почему так долго и му
чительно появлялся "русский Це
лан" Дело в том, что нужно, чтобы
внутри русской поэтической тради
ции сложился некий язык, способ
ный дать Целану- зазвучать. А это
требовало времени и усилий.
Целан -поэт, изменивший пред
ставления о границах поэзии в той
же степени, что Пикассо или Клее
изменили представления о границах
живописи. Стихотворения зрелого
Целана сведены к нескольким фра
зам - так художник несколькими
росчерками, парой беглых штрихов
набрасывает портрет- но при этом
у Целана в стихотворении чудовищ
но спрессованы смысльr: настолько,
что сами слова разламываются, рвут
ся по живой границе, когда пристав
ка вдруг начинает жить отдельно от
корня, предлог при глаголе- от су
Ществительного, которым он управ
ляет (так разламываются земные
плиты при землетрясении) ... Целан просто рассекает слово на части, раз
ламывает его - так разламывают
хлеб и протягивают голодному: на,
ешь! И вот эта концентрация смыс
лов - на фоне оголенности каких -'Го
внутренних, почти геологических
структур стихотворения и самой за
трудненности целаиовекой поэтиче
ской речи -все это не давалось пере
водчикам. Те немногие попытки пе
реводить Целана, что делались здесь
в 7о-8о-е годы, чаще всего оборачи
вались тем, что Целана "приrлажива
ли", опрощали. Вот один из перево
дов Целана, вьmолненных для анто
логии австрийской поэзии, о
которой мы говорили, В. Леван
ским:
Стоять до конца в тени
ранящей дымки небесной.
За Никого, за Ничто
стоять
для тебя одной.
С целым миром в груди,
но без единого слова.
И вот для сравнения перевод
Марка Белорусца из новой книги:
Стоять- в тени от следа
Раны в воздухе.
Ни-за-кого-стоять, ни-за-что,
неопознанно,
за тебя
лишь.
Со всем, что вместимо там
и помимо
слова.
[245] ил 2/ 2009
[246] ил 2/2009
's ж
"' s ~ а.
u
Стихотворение, как оно пред
стает у Леванекого - просто зари
совка: вполне афористичная, но в
этой своей афористичности - ста
тичная; текст - но не событие. От
того напряжения речи, которое
присутствует в переводе Белорусца,
читателю делается столь неуютно,
что от этого ощущения хочется во
что бы то ни стало избавиться -'-как
то этот текст повернуть-подвинуть в
сознании: только вот текст сопро
тивляется, избавиться от него нель
зя; так стихотворение становится
для читателя событием - перестает
быть просто последовательностыо
слов, кем"'Го выговоренной мыслью,
а превращается в неизбывную часть
его, читателя, опыта.
Целана раз за разом называют
"поэтом после Катастрофы" Роди
тели его были арестованы и погиб
ли в концлагере, самому ему тоже
пришлось пройти через трудовой
лагерь, и то, что он остался жив, -nросто случайность. Для всего это
го Целан смог найти слова - где"'Го
по ту сторону безумия, по рвав связь
с "реальностью", отказавшись от по
пыток зафиксировать все "как оно
было":
Черное молоко рассвета
мы пьем его вечерами
мы пьем его в полдень и утром
мы пьем его ночью
пьем и пьем
мы роем могилу
в воздушном пространстве
там тесно не будет.
В том доме живет господин
он иг'рает со змеями пишет он пишет когда стемнеет
в Германию
о золотые косы твои Маргарита
он пишет так и встает
перед домом и блещут созвездъя
он свищет своим волкодавам
он высвистывает своих иудеев
пусть роют могилу в земле
он нам говорит а теперь играйте
пускай потанцуют.
< ... >
Он требует слаще играйте
мне смерть
Смерть это немецкий учитель
он требует
темней ударяйте по струнам
потом вы подыметееЪ в небо
какдым
там в облаках вам найдется
могила там тесно не будет
Черное молоко рассвета
мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя в полдень
смерть это немецкий учитель
мы пьем тебя вечерами и утром
пьем и пьем
Смерть это немецкий учитель
глаза у него голубые
он целит
свинцовая пуля
тебя не упустит он целит отлично
он на нас выпускает
своих волкодавов
он намдарит
могилу в воздушном
пространстве
он играет со змеями
и размышляет
Смерть это немецкий учитель
золотые косы твои Маргарита
пепельные твои Суламифъ.
П~вооО.СЕдлковой
Ни об одном стихотворении
Целана не сказано и не написано
столько, сколько об этом страшном
тексте. Может быть, это самый
сильный рассказ о Катастрофе из
всех возможных. И сила его в том,
что он - по ту сторону реальности.
Опыт, который принесла с собой
Вторая мировая война, просто не
поддавался выражению старыми
средствами. Их исчерпанность -она обнаруживалась именно тогда,
когда к ним прибегали люди, несо
мненно одаренные. Как, например,
польский поэт Тадеуш Боровский,
которому довелось пройти через на
цистские лагеря и который попро
бовал об этом рассказать. У него это
вышло. Вернее - почти вышло ... Его лагерные стихи - ярки, талант
ливы, но... на фоне целаиовекой
"Фуги смерти" они начинают ка
заться риторикой:
Начъ иад Биркеиау
И снова ночь. Застыла шлаком.
И небо вороном чернеет.
Как труn, за лагерным бараком
синюшный месяц коченеет.
И Орион - как после сечи
помятый щит в пыли и соре.
Ворчат моторы. Искры мечет
кровавым оком ·крематорий.
Смесь пота, сырости и гноя
вдыхаю. В горле привкус гари.
Как ЛаПОЙ, душИТ ТИШИНОЮ
трехмиллионный колумбарий.
Ночь без рассвета. Все затмило.
И дело близится к финалу.
Как божий суд
над мертвым миром,
вершится ночь над Биркенау.
Леревод А. ГЕЛЕСКУЛА
Но смелость Целана - еще и
друтогq рода.
Когда философ Теодор Адорно изрек свою (теперь уже до бесконечности зацитированную) форму
лу "После Освенцима поэзия невоз
можна", он ведь имел в виду прежде
всего, что она невозможна на его,
Адорно, языке - немецком. В не
мецкой традиции поэзия ассоции
ровалась с возвышенным. Только
вот "возвышенное" нещадно эксплу
атировалось все годы существова
ния Третьего рейха в его официаль
ной пропаганде: "От вас, обра
щался к солдатам своих войск
рейхефюрер СС Генрих Гиммлер, -именно от вас узнают, что это такое,
когда рядом с тобой- 100 трупов,
500 трупов, 1000 трупов. Выдержать
все это и -отвлекаюсь сейчас от от
дельных проявлений человеческой
слабости - сохранить порядочность стоило многого. Это не напи
санная и не доступная письму слав
ная страница нашей истории"'. И сами чувства, и язык их описания
были присвоены нацизмом - и про-
1. Цит. по: Orro Пёглер. Поэзия в наше время. Перевод Б. Дубина.
должали хранить на себе его страш
ный отпечаток: попробуйте употре
бить слово "порядочность" после
такого его употребления Гиммле
ром ... и послевоенная литератураособенно немецкоязычная послево
енная литература- отшатьmается
от всего, что выходит за рамки са
мого простого, осязаемого опьгга.
Признается толькQ правда простых
вещей. Именно она лежит .в основе
"неореализма". Целан же понимает,
что это- путь в тупик. Все, что мож
но найти в послевоенной Европе -развалины. Развалины городов. Раз
валины культуры. Развалины мыс
ли. Прошлое- то, довоенное, кану
ло навсегда. А новое - не настало.
Мировая война закончилась? Но ... чтобы обернуться войной за власть,
за то, кто именно получит право
распоряжатьсЯ будущим ... Всматриваться надо не вовне, а внутрь. В
пронизаннуiО кавернами внутрен
нюю реальность. "Повернуть глаза
зрачками в душу". Целан пьггается
не описъюатъ некую ситуацию, а пи
сатъ ее внутреннюю суть. Таков весь
его сборник "Решетки языка". Сло
во "Spгachgitter", вынесенное в на
звание книги, созвучно общеупот
ребимому "Sprechgitter" - "перего
ворная решетка" решетка, что на
свидании в тюрьме отделяет пре
ступника от тех, кто пришел его на
вестить. Целан говорил в связи с
этим названием и заглавным стихот
ворением сборника: "Я стою на дру
гой пространствеиной и временной
плоскости, чем мой читатель. Он
может понять меня только отдален
но, ему никак не удается меня ухва
тить, он все время хватается только
за прутья разделяющей нас решет
ки... Ни один человек не может
быть 'как' друтой; и потому, вероят
но, он должен изучать другого,
пусть даже через решетку ... " А само заглавное стихотворение звучало
следующим образом:
Глаз кругл меж прутьев.
Веко инфузорно
ресничит вверх,
мерцаньем открывая взгляд.
[247] ил 2/2009
[248] ил 2/2009
.... s :z: "" s ct 0.1 CL u
Радужка, без снов,
тускло плавуча:
небо, сереющее сердце,
ВИДНО, НИЗКО.
В железном светце, криво,
чадящая лучина.
Ты по светлосуrи лишь
узнаешь душу.
(Был бы я как ты.
Был бы ты как я.
Разве не стояли мы
под одним ветром?
Мы-чужие.)
Каменные плиты, и на них
друг к другу близко эти оба
смешка, сереющие сердце,
два выема-
рта полных молчанья.
П~вооМ.БЕлоРУсцА
И, пожалуй, неудивительно,
что Целан встречает непонимание
современников. Они чувствуют сто
ящую за ним силу; не могут не счи
таться - но... отказываются при
знать. Характерна история участия
Целана в одной из встреч так назы
ваемой "Группы 47"- в нее входили такие немецкие писатели, как Ген
рих Бёлль, Гюнтер Грасс, Эрих Кестнер и другие. Целан выступает с
чтением своих стихов. Критик
Вальтер Йенс, бывший на том вечере, вспоминал: "Когда Целан высту
пал в первый раз, люди говорили:
'Но ведь это невозможно слу
шать!' - он читал слишком пате
тично. Мы смеялись, 'Он читает
прямо как Геббельс!'- сказал кто
то. Его просто высмеяли .. . 'Фуга смерти' в нашей группе с треском
провалилась! Это бьт совершенно
другой мир, и сторонники неореа
лизма, которые, можно сказать, вы
росли на этой программе, никак с
ним не состыковывались"1 • А ведь "Группа 4 7" - это лучшие из писате
лей, работавших тогда в немецкой
литературе ...
l. Здесь и далее цитаты даны в переводе Т. Баскаковой.
Проблема Це.лана - песовпаде
ние с реальностью, слишком ясное
понимание того, что она уязвима и
в любое мгновение может обру
шиться в небытие, в ничто ... А как еще относиться к реаль
ности тому, кому довелось в 1920 году родиться в еврейской немец
коязычной семье в городе Чернов
цы - всего за два года до его рожде
ния тот бьт частью Австро-Вен
грии, на два с небольшим десятка
лет отошел Румынии, в 1940 году бьт насильственно присоединен к
СССР, в 1941 году оккупирован Германией, в 1944-м освобожден Крас
ной Армией и включен в состав Ук
раины и советизирован - настоль
ко, что Целан предпочитает при
первой же возможности уехать в
1945 году в Румынию? И не найдя пристанища и там - бежать в Вену.
Когда-то, из Черновцов, Вена каза
лась городом мечты. Только вот ... После войны, униженная аншлю
сом с Германией, оккупированная
войсками союзников и поделенная
на оккупационные зоны, Вена стре
милась представить себя жертвой
истории -благо роль эта сулила из
вестные дивиденды: играя ее, мож
но бьто избежать денацификации
и демократизации, задевающих ин
тересы власть имущих. И над всем
этим витал некий дух провинциа
лизма. В одном из венских писем
Целан замечает в связи с вечером,
на котором он читал стихи мест
ным интеллектуалам: "Я бьт не бог
весть как счастлив, когда мне сказа
ли, будто бы являюсь величайшим
поэтом в Австрии и -насколько им
известно - в Германии тоже ... " Целан не выдержал в Вене и года, пе
ребрался во Францию, в Париж.
Париж всегда был городом,
благожелательным к экспатриан
там - здесь Целану суждено все же
осесть: стать парижанином. И все
же, не эти ли метания - а, по сути,
просто ощущение хрупкости бы
тия вобрала в себя одна из целанов
ских заметок 1953 года: "Настоящая поэзия антибиографична. Ро
дина поэта -его стихотворение; от
стихотворения к стихотворению
она меняется. Расстояния все те
же, вечные: бесконечные, как то
мировое пространство, в котором
каждое стихотворение стремится
уrвердить себя в качестве- пусть
кроШечного - небесного светила. Они бесконечны и как расстояния
между его Я и его Ты,: с обеих сто
рон, от обоих полюсов возводятся
мосты, а в середине, на полпуrи,
там, где должна быть несущая мое;
товая опора, сверху или снизу, -там место стихотворения"
Со временем стихи Целана ста
новятся все минималистичней по
словарю и синтаксису - и все слож
ней по смыслу. Если сравнить ран
него Целана и позднего - впечатле
ние, как будто с годами сквозь ка
мень, от которого отсекают все
лишнее, проступает скульптура
что-то вроде предельно точной в
своей лаконичности кикладекой
статуи:
Одогранник: Рембрандт,
на ты со шлифовкой света,
от-мысленного от звезды,
как локон, височно сонный,
линии на ладони изрезают лоб,
среди ледниковых валунов, на
угесе-столе,
мерцает тебе
у правого уголка рта
шестнадцатый псалом.
П~воо В. ЛЕтУчЕго
У Целана бьmи весьма своеоб
разные отношения с одним из авто
портретов Рембрандта, .1665 года, хранящимся ныне в собрании
Кёльнского музея: в дневнике, пос
ле похода в музей, Целан записыва
ет: "Портрет Рембрандта ... < ... > да, меня еще раз озвучили, я жил, да" И
еще одна запись об этом портрете,
мелькающая в тетрадях поэта: "Я
смотрю на автопортрет Рембрандта
(кёльнский): глаза и рот расширены мимолетностью, голова и отчасти
плащ позлащены мимолетностью,
ею изглоданы, ею вымечтаны;
трость забрызгана двумя-тремя каплями той же субстанции". Целан
вновь и вновь приобретал откры'Г
ки с изображением этой картины и
дарил их друзьям. Так, один из са
мых близких в последние годы ему
людей, Илана Шмузли, вспоминала,
что в ответ на просьбу подарить ей
какую-нибудь свою фотографию Це
лан дал ей такую открытку, говоря,
что других изображений у него нет,
а сама мысль о фотографии - не
стерпима.
Собственно, все это восстанав
ливается из комментария к книге -и тут спасибо Татьяне Баскаковой и
Марку Белорусцу, взявшим на себя
непростой труд протянуrь такого
рода ниточки от текста к читателю.
Но при всем том: читатель должен
ВСПОМНИТЬ ТОТ рембрандтОБСКИЙ
портрет- только тогда он увидит,
что образ одногранинка- валуна, у
которого ветер "сточил" край до
острого скоса, возникает из-за сход
ства с заломленной под углом шля
пой художника на картине. Что
"шлифовка света", упомянугая в сти
хотворении,- это много больше,
чем аллюзия на то, как Рембрандт
выстраивает свет на своих карти
нах. Про освещение у Рембрандта
точно сказала Ольга Седакова: он
"остро чувствует, что видимое, яв
ленное - совсем не само собой разу
меется. Свет и тень встречаются у
него не в мире видимого, как у его
собратьев. Все гораздо болезнен
ней: тень ставит видимое под во
прос. Собственно, его не следовало
было бы называть "мастером свето
тени": он, по точному слову Ман
дельштама, ее мученик: Как cвemume-
1tU м:ученик ·РембраШJт. Видимое воэ
никает из огромной непробудной
невидимости, '7n'Ь.М'Ы ОСЯ30DWЙ, и как
бы помнит о том, что очень легко
может опять раствориться в ней,
что невидимость всегда рядом - из
за бренности вещей "мира сего" или
из-за нашей, близко обступающей
слепоть1. И потому то, что нечто ви
димо, - событие уже само по себе.
Зрение- собьггие само по себе ... " Эта работа Рембрандта- сродни ра
боте Целана со словом. Но есть еще
одно: шлифовальщиком света бьm
не только Рембрандт, но и живший в
[249] ил 2/2009
[250] ил 2/2009
.... s %
"' s
~ u
том же Антверпене, что и художник,
Барух Спиноза- философ, вынуж
денный зарабатывать на жизнь тем,
что шлифовал линзы. А двигаясь по
тексту стихотворения дальше, чита
телю хорошо бы вспомнить, что
Шестнадцатый псалом начинается
стихом "Храни меня, Боже, ибо я на
тебя уповаю",- но при том увидеть,
как чугь горьковато опущен на авто
портрете Рембрандта уголок рта- и
его изгиб "срифмован" художником
с изгибом nшяпы: что отраЖено в композиции целаиовекого стихот
ворения, где начало и конец образу
ют·своеобразную "рамку"
Мы начали с того, что к Целану
написаньr тома и тома комментари
ев ... Но, может быть, гораздо JI}'ЧIP:e чита11ь его стихи параллельна с со
зерцанием картин Пауля Клее и чте
нием Хайдеггера. Хайдеггер - едва
ли не единственный философ, при
близившийся к тому, что пытался
проговорить Целан. Принадлежав
ший поэту экземпляр хайдеггерав
екого "Времени и бытия" весь ис
пещрен пометками. Другое дело -мог ли Целан, читая немецкого фи
лософа, отрешиться от мысли, что в
1933 году, приняв пост ректора
Фрайбургского университета, тот
вступил в Германскую национал-со
циалистическую рабочую партию,
подписывал приветственные теле
граммы фюреру, произносил речи,
в которых призывал коллег служить
делу национальной революции? .. Целан и Хайдеггер встретились в
1967-м, когда поэт приезжал во
Фрайбург выступать в университе
те. Поэт был несказанно удивлен,
обнаружив, что почти повсюду в го
роде в книжных магазинах лежат
его стихи. Но он не знал, что нака
нуне его выступления отставной
ректор университета, 78-летний фи
лософ Мартин Хайдеггер сам обо
шел книжные магазины и попросил
владельцев заказать книги Целана и
выставить их в витринах. После вы
ступления Целана их представили
друг другу. Подбежавший фотограф
хотел было запечатлеть "историчес
кий момент", но Целан решительно
запретил съемку. Хайдеггер промол-
чал. Он просто пригласил Целана
на следующий день в гости к себе до
мой. О чем они тогда говорили и как, неизвестно. Но в память этого
посещения Целан написал стихот
ворение, в котором, среди прочего,
отсылает к названию и темам книги
Хайдеггера "Лесные тропьr", куда вошли работы, написанные фило
софом как раз в годы нацизма, с
1935-го по 1946-й:
... под кровом Хижины,
г~е в книгу
чьежимя
в ней перед моим? -в ту книгу
запись
о надежде
сегодня в сердце
на мыслящего
слово,
что грядет,
проплешины в лесу, буграми,
ржавь,
ятрышник да ятрышник по рознь,
смутность, в дороге после,
явственна,
он, кто везет нас,
со-внимает то же,
недо-
торённые, лесом
поваленным тропы в топях,
сыро,
сиро.
Перевод М. БЕЛОРУСЦА
Чего в этом стихотворении
больше - надежды, горечи и разоча
рования, просто усталости, каждый
читатель может ответить только для
себя сам. За всей интонацией этого
стиха слышится и общее состоя
ние Целана: истощенность, угнетен
ность, выжатость борьбой с посто
янно преследующими его приступа
ми душевной болезни. А с самого
начало бо-х безумие ходит с Целаном
бок о бок. Он периодически ложится
в клинику, но даже постоянное на
блюдение врачей не помогает избе
жать срывы. В ноябре 1965-го в при
сrупе душевного помугнения он пы
тался убить жену - после этого
случая они окончательно стали жить
отдельно, позже, в 1967-м, жена пода
ла на развод -что только усилило су
меречное состояние Целана ... Конец бо-х - едва ли не худшее
время в судьбе Целана. Его письма
исполнены мрачности и отчаяния.
Просветом стала поездка в Изра
иль - встреча там с теми, кого он
знал еще по Черновцам. Среди них
была Илана Шмуэли, подруга детства и юности, уехавшая в Палести
ну еще в 1944-м. Она успела послу
жить в израильской армии, участво
вала в войне за независимость,
стала социальным работником, за
нималась адаптацией репатриантов
и трудновоспитуемых подростков.
Илана была из тех женщин, что,
отличаясь редкой душевной тон
костью, крепко стоят на земле. И те
непростые отношения, которые
вновь соединяют ее с Паулем, дЛЯ
него были глотком свежего воздуха.
Простоты, подлинности, которых
так не хватало ему в парижекой жиз
ни. Той простоты, с которой Илана
писала ему: "Я хотела, я могла бы
спать с тобой и готовить тебе еду,
ничего больше - это имело бы
смысл" ... Но при том у нее хватало слуха, мудрости - сформулировать
и иное: "Для меня ведь было хоро
шо чувствовать твою любовь, она
ведь была - такая большая, мно
го, - я не могу измерить ее, но она
бьиа, и это бьио хорошо. Что же
касается моей внутренней раздво
енности, то она с тобой не связа
на- она существовала всегда, и до
тебя тоже, она мне присуща. А вот
вкус к целостности - его я почув
ствовала благодаря тебе, именно
там и тогда, он бьи дЛЯ меня чем-то новым ... "
В этих словах Иланы Шмуэли -возможно, самая точная формула
того, к чему же взьmает поэзия Це
лана. Она взыскует целостности и подлинности человека. Безусловно
-сти его реакций. Абсолютной чест-
ности в отношениях с миром. Все
го, чего так нелегко достичь. Пото
му-то его стихи и отзьшаются в нас
такой болью. Потому - раз с ними
столкнувшись, их так трудно за
быть. Вернее - забыть то чувство,
которое они вызывают в нас. Сти
хи - как потребность в действии и
бытии.
Антон НЕСТЕРОВ
Мечта о понимании
А?tтологuя совре.ме-н,?tой брита?tск,ой
драматургии/ Пер. с англ.- М.:
НЛО, 2008. 768 с.
Составление антологии -дело все
гда рискованное. Тем более если
это - антология работ переводчес
кого семинара. Тем более если уча
стники семинара собрались со всех
уголков России, чтобы переложить
по-русски тексты малознакомой
культуры. И тем не менее попытка
оказалось очень достойной. Судя
по вводной статье руководительни
цы семинара Анны Гениной, рабо
та переводчикав бьиа настоящим
приключением со своими успеха
ми и неудачами. Согласитесь, что
держать в руках результат подобно
го рода приключеимя само по себе
интересно - особенно если этот
результат по-настоящему качест
венный.
За исключением некоторых до
садных опечаток (так, семнадцати
летний юноша из "Калеки с острова
Инишмаан" странным образом оказывается стариком "лет семидеся
ти-восьмидесяти") книга переведе
на профессионально: в ней звучит
совершенно естественный, некли
шированный, динамичный язык,
которого и ожидает читатель, уви
дев в заглавии слово "современ
ный" Пожалуй, современность и
своевременность перевода не ме
нее важна, чем современность текс-
[251] ил 2/2009