«Central’naja Azija v tvorchestve Josefa-Antuana Kastan’e» [L’Asie centrale dans...

17/06/11 02:41castagne_rus

sur 28file:///Users/crapin/Desktop/_ddur%20MB%2011avril2011/16%20WEB%20….fr/Site_local_SG_2005/_reserve/_3Articles_html/castagne_rus.html

Publications

© Tous droits réservés: « Central’naja Azija v tvorchestve Josefa-Antuana Kastan’e » [L’Asiecentrale dans l’activité scientifique de Joseph-Antoine Castagné], Vostok-Oriens : istorija isovremennost’ afro-aziatskix obshchestv [Orient : histoire et actualité des sociétés d’Afrique etd’Asie], Moscou, 1999, N° 1, p.130-147. Compte-rendu de B.A. Litvinskij « Kastan’e.Issledovatel’-uchenyj ili ljubitel’-kraeved ? » [Castagné. Chercheur-savant ou bien amateur-débutant?], p. 147-155.

С.М.Горшенина

Центральная Азия в творчестве Жозефа-Антуана Кастанье *

В наши дни, когда центрaльноазиатский регион становится болееоткрытым для западных исследователей, когда положено начало подлинномудиалогу культур, истоки которого прослеживаются с глубокой древности,внимание отечественных востоковедов привлекает деятельность, литературноеи научное творчество зарубежных ученых, волею судеб долгие годы работавшихв регионах России, и в частности в Туркестане. Одним из ярких представителейэтого отряда востоковедов является Жозеф-Антуан Кастанье, французскийисследователь, чье имя тесно связано с изучением самых различных сторонистории Туркестана, его культуры, религии, этнографии.

______________________________________________________

* Работа выполнена при спонсорской поддержке Французского института поизучению Центральной Азии, Ташкент (ФИИЦА-IFEAC); основные положения статьи былиизложены автором в докладе в Académie des Inscriptions et Belles-Lettres (Париж,7.03.1997)

Несмотря на то, что в отличии от всех французских путешественникови исследователей Центральной Азии конца ХIХ - начала ХХ вв. - Г.Бонвало,Ю.Краффта, Ж.Мартина, Ж.Шаффанжона, супругов Уйфальви - Жозеф-Антуан Кастанье (1875-1958), проживший более двадцати лет в России,прекрасно знавший эту страну, и посвятившей ее азиатской части болеесемидесяти работ, оказался практически забыт[i].

Это имя было знакомо лишь узкому кругу специалистов,занимающихся центральноазиатской историей. Для соотечественников-французов он был в первую очередь политическим историком[ii].

Советские же исследователи воспринимали его скорее как дилетанта-подвижника от науки. Так, М .Е.Массон утверждал, что Ж.-А.Кастанье был



подвижника от науки. Так, М .Е.Массон утверждал, что Ж.-А.Кастанье был"полным профаном" во всем, что касалось среднеазиатских древностей[iii].Более того, ряд советских историков (А.Ч.Абуталипов, А .Х.Бабоходжаев,А.И.Зевелев, Ю.А.Поляков, Л.В.Шишкина и др.) считали, что Кастанье былодним из агентов французского Второго бюро и английской ИнтелледженсСервис, "пособником буржуазного империализма"[iv].

Между тем, многие труды Ж.-А.Кастанье, ставшие библиографическойредкостью, и сегодня представляют не только историографическийинтерес, а его исследовательская деятельность в целом - одна изинтересных страниц становления истории и краеведения ЦентральнойАзии.

Будучи исследователем с разносторонними интересами, чтосоответствало духу универсализма и состоянию науки того времени,Кастанье проявил себя как археолог, этнограф, историк, исследовательрелигии народов Средней Азии, спелеолог, один из организаторов охраныпамятников в регионе, представляя собой, таким образом, яркую фигуру винтеллектуальной жизни Туркестана, а потом и Франции. Об этомсвидетельствуют и неоднократные положительные отзывы о немВ.В.Бартольда, и то, что в течении многих лет Ж.-А.Кастанье регулярнопубликовал результаты своих исследований на страницах престижного"Revue du Monde musulman", возглавляемого Луи Массиньоном.

В период первой мировой войны на Кастанье были возложеныопределенные дипломатические поручения[v], что дает праворассматривать его как своего рода предтечу современной французскойдипломатической миссии в Узбекистане, а его внезапный отъезд "вместе своеннопленными во Францию"[vi] позволяет сегодня связывать имяКастанье с первой постреволюционной волной политических репрессий[vii].

Для адекватного понимания научного наследия Кастанье необходимореконструировать основные этапы его биографии, которые в результатедвухгодичных поисков в архивах и библиотеках Парижа, Лиона, Монпелье,Москвы, Санкт-Петербурга, Оренбурга, Самарканда и Ташкента и вбеседах со многими людьми разного возраста и социального положения,стали более или менее известны[viii].

Будучи уроженцем небольшого французского городка Гайак (Gaillac,Tarn)[ix], Кастанье проводит свои юношеские годы в Тулузе, где заканчиваетполный курс обучения в лицее и там же еще в течение семи лет посещает лекциипо французскому языку на высших курсах, получив в результате диплом licencié-ès-lettres[x], дающий право преподавания в средних учебных заведениях.



Весной 1899 года Кастанье переезжает в Россию, избрав первымместом своего жительства Кавказ. Мотивация этого переезда остаетсянеизвестной[xi].

По назначению попечителя Кавказкого учебного округа Кастаньестановится исполняющим дела учителя французского языка в частнойпротогимназии и в женской гимназии графини Евдокимовой в Пятигорске.Спустя год, в феврале 1901, успешно выдержав испытания впедагогическом совете Владикавказской гимназии, получает званиеучителя гимназии по французскому языку. В том же году он покидаетКавказ и вместе с женой и дочерью[xii] переезжает в Оренбург, гдепродолжает преподавательскую деятельность сначала в Оренбургскомреальном училище, затем в Оренбургской мужской гимназии иНеплюевском кадетском корпусе.

Именно в это время, по-видимому, сформировались основныенаучные пристрастия Ж.-А.Кастанье. Попутно с педагогическойдеятельностью занимаясь этнографическими исследованиями еще наКавказе[xiii], Кастанье в Оренбурге не только продолжает своиэтнографические наблюдения, но и становится страстным собирателем иисследователем центральноазиатских древностей.

В 1902 г. он избирается действительным членом Оренбургской ученойархивной комиссии - одного из старейших научных обществ края[xiv], а ссентября 1909 г. становится ее вице-председателем. Задолго до этого в1904 г. он получает открытый лист на право проведения раскопок отСанкт-Петербурсгской Императорской археологической комиссии и с этоговремени часто проводит рекогносцировочные поездки по всем уездамОренбургской губернии и эпизодические раскопки, результаты которых с1904 г. неизменно появляются в печати. К этому же периоду относится егопервое путешествие в Туркестан (1904), которое, пожалуй, во многомпредопределило его будущее.

Впечатления от этого путешествия Ж.-А.Кастанье изложил в "Отчете опоездке в Туркестан"[xv], по жанру скорее напоминавшем путевой дневник,в котором описание трудностей пути из Оренбурга в Ташкентсоседствовали с перечислением редких памятников, встречавшихся подороге в "безотрадной степи", и восторгами по поводу Туркестана -"удивительной страны контрастов и величия". Многие страницы этогоотчета впоследствии были воспроизведены в более поздних работахфранцузского исследователя[xvi].



С августа 1905 г. Ж.-А.Кастанье, который неоднократно писал обедственном состоянии архитектурных памятников, безвозвратноразрушаемых временем, природными стихиями и безжалостнымидействиями людей, входит в комиссию по "выработке действенных мер кохранению памятников древности"[xvii]. Комиссия составила "Основныеположения об охране древностей", во многом предвосхитившиесовременные подходы к проблемам сохранения всемирного культурногонаследия[xviii].

Параллельно Кастанье принимает на себя в 1909 г. обязанностихранителя музея, находившегося под попечительством Оренбургскойученой архивной комиссии[xix]. Музей, основанный еще в 30-е гг. Х 1Х в.В.И.Далем, насчитывал к 1910 г. более 3100 единиц хранения[xx].Благодаря своей исключительной энергии, а также стараниям помогавшегоему во всем письмоводителя комиссии М .М.Гельда к 1911 г. Кастаньеудалось разобрать все музейные экспонаты[xxi], привести в порядокнумизматическую коллекцию, составить каталог монет и медалей, а такжеопись палеонтологического отдела музея[xxii]. По инициативе Кастаньебыло также выстроено деревянное здание, в котором размещалисьлежавшие ранее на открытом воздухе громоздкие экспонаты.

В июле 1912 г. Кастанье подает прошение главному инспекторуучилищ Туркестанского края с просьбой о переводе его в одно из учебныхзаведений Ташкента, Самарканда или Скобелева[xxiii], мотивируя своюпросьбу ухудшением состояния здоровья и обострением ревматическойболезни. И уже в августе 1912 г. распоряжением Туркестанского генерал-губернатора, генерала от кавалерии А .В.Самсонова, бывшего по традициипочетным председателем Туркестанского кружка любителей археологии изаинтересованного в привличении в регион представителейинтеллектуальной элиты, Кастанье переводят в Ташкент[xxiv].

Сохранив за собой статус преподавателя французского языка иклассного наставника в Ташкентском реальном училище Кастанье былтотчас принят в интеллектуальной среде города - в том же году онстановится членом Туркестанского кружка любителей археологии, а черезгод - вступает в члены Туркестанского отдела Русского Императорскогогеографического общества[xxv].

Свидельством признания его заслуг на государственном уровнеявляется письменная благодарность Министра народного просвещенияРоссии за труд "Древности Киргизской степи и Оренбургского края";получение им премии имени В .Н.Витевского, утвержденной Оренбургскойгородской управой, а так же награждение его орденом Святого Станислава



городской управой, а так же награждение его орденом Святого Станислава3-й степени (1908 г.) и Святой Анны 3-й степени (1913 г.) и более чемуспешное продвижение по ступенькам государственной служебнойиерархии: в 1908 г. он получает чин коллежского ассесора, в 1909 г. -надворного советника, а еще через год, в 1910 году, Кастанье за выслугулет производится в чин коллежского советника со старшинством, чтосогласно еще принятому при Петре I табели о рангах, соответствоваловоинскому званию капитана I ранга во флоте или полковнику в армии, идавало право личного дворянства в Российской империи[xxvi]. Казалось,что Россия действительно стала для него второй родиной...

Но октябрьский переворот радикально изменил ситуацию.

Несмотря на то, что 28 сентября 1913 г. Ж.-А.Кастанье принялроссийское подданство[xxvii], его связь с Францией никогда непрерывалась. Во время пребывания и в Оренбурге и в Ташкенте онпривозил из Франции последние издания научных книг и журналов,реферировал их содержание для своих коллег, знакомил с результатамифранцузских научных экспедиций, рассказывал о новых способахпопуляризации археологических знаний во Франции, сам неоднократнопубликовал результаты своих исследований во французскихизданиях[xxviii].

После октября Кастанье решает вернуться во Францию, отказываетсяот российского подданства и в течении некоторого времени выполняетотдельные поручения Министерства иностранных дел Франции[xxix]. Выбореще не сделан окончательно: или принять новую советскую власть(Кастанье продолжает преподавать, как и прежде входит внаблюдательный комитет при Туркестанском народном музее ибиблиотеке, занимается составлением новых музейных коллекций, вплотьдо роспуска ТКЛА и ТОИРГО состоит членом этих научных обществ), или -перейти в стан ее активных противников. Вскоре этот вопрос решился безпрямого участия француза. После нескольких обысков, проведенных в еготашкентском доме[xxx], со стороны ВЧК в сентябре 1918 г. былапредпринята попытка арестовать французского исследователя пообвинению в организации антисоветского заговора. Но будучипредупрежден, он сумел скрыться в горах Ферганы, где провел 19 месяцеввплоть до февраля 1919 г.[xxxi]. Выбор был сделан - с этого времениКастанье вновь осознает себя французским гражданином, заброшенным начужбину.

Между тем, последний год пребывания Кастанье в Туркестане былотмечен его работой в ЦУАРДЕЛе (Центральное управление архивными



отмечен его работой в ЦУАРДЕЛе (Центральное управление архивнымиделами), которому Декретом ЦИК Советов Туркреспублики от 30.01.1920 г.было поручено "организовать дело охраны памятников науки и искусстваТуркестана" и "производство археологических изысканий и собираниевсякого рода научного, литературного и художественного материала длянадлежащего исследования их"[xxxii]. Во главе этого начинания всталД.И.Нечкин, а его заместителем и уполномоченным в Ташкенте былназначен Ж.-А.Кастанье[xxxiii].

В мае 1920 г. специальная комиссия, возглавляемая Д.И.Нечкиным,приступила к осмотру памятников старины в Самарканде. Для этого былосоздано три комиссии - строительно-техническая, художественная иархеологическая (Кастанье входил в состав последней). Итогом работыстало создание постоянной Самаркандской комиссии по охране иреставрации памятников искусства и старины[xxxiv], с которой на первыхпорах Кастанье начинает сотрудничать. Как удалось ему совместить своеполулегальное положение в республике с этой, довольно высокой,должностью в ЦУАРДЕЛе, а также с не менее ответственной работойвоенного цензора в Генштабе туркестанских войск (об этом пишет самКастанье), остается пока тайной.

В сентябре 1920 г. он уезжает вместе с бывшими военнопленными воФранцию. С этого времени начинается тесное сотрудничество Кастанье сМинистерством иностранных дел Франции, где он работает как переводчик в службе изучения иностранной прессы и редактор аналитическогобюллетеня русской прессы[xxxv]. Его научные интересы радикальноменяются - теперь это исключительно политическая история. В это жевремя ему было поручено опекать афганских студентов, обучающихся влицее Мишле в городе Ванве (lycée Michelet à Vanves)[xxxvi].

Дальнейшую судьбу Кастанье можно обозначить только пунктирно,опираясь на единичные упоминания в архивных документах и отрывочныесведения в его собственных печатных работах, которые практическиисчезают к середине 30-х годов ХХ века, когда он предположительновышел на пенсию[xxxvii]. Известно лишь, что в сентябре 1925 года попредставлению Ш.Бонэ, бывшего вице-резидента Франции в Тонкине,министра Франции и шефа службы архива и шифровки в Министерствеиностранных дел, Кастанье был удостоин звания кавалера Орденапочетного легиона[xxxviii]. С 1921 г. он является корреспондентомПарижского антропологического общества; предположительно в начале 50-х годов он переезжает в Монпелье, где и умирает в январе 1958года[xxxix]. Судьба его научного архива, коллекции среднеазиатскихдревностей, знаменитой археологической карты Средней Азии и



древностей, знаменитой археологической карты Средней Азии имногочисленных фотографий остается неизвестной.

Приступая к анализу научного наследия Кастанье необходимо сразуоговориться, что отдельные его работы не утратили своего значения и поныне, но большая их часть представляет сегодня исключительноисториографический интерес или же носит характер прямого источника(автор выступает как свидетель и участник политических событий вреволюционном и постреволюционном Туркестане или же приводит оченьподробные анализы, а иногда просто перевод, русской и персидскойпрессы первой трети ХХ века).

В начале своей научной карьеры французский исследовательпредстает скорее как археолог[xl]. Свою деятельность в этом качествеКастанье предворил изучением результатов археологических работ,производившихся в Оренбургских края с 1865 г. Итогом этих исследованийявился "Обзор археологических раскопок в Оренбургской губернии и вкиргизской степи"[xli], ставший по сути, одним из первых опытовисториографии археологического изучения Оренбургского края.

Впоследствии это "историографическое" направление былопродолжено. Обладая талантом накапливать и систематизировать научнуюинформацию, полученную предшественниками, Кастанье отдает всебольшее предпочтение не археологическим раскопкам, а анализу тогоматериала, который уже был накоплен российскими археологией икраеведением. Это стремление Кастанье совпало с интересамипрофессиональных историков и археологов, в среде которых к началу ХХвека обозначилась потребность в составлении археологической картыцентральноазиатского региона[xlii].

В качестве подготовительного материала к составлениюархеологической карты края может быть рассмотрена одна из самыхкрупных работ Кастанье "Древности киргизской степи и Оренбургскогокрая"[xliii]. Появление этой работы Кастанье связывает с необходимостьюсоставления общего обзора всех памятников древности, сведения окоторых разбросаны в разных периодических и научных изданиях.Подобная постановка вопроса предвосхитила более позднюю идеюсоздания свода памятников истории материальной культуры и архитектурыцентральноазиатского региона (70-е годы ХХ века), над воплощениемкоторой в течение нескольких лет работали коллективы научныхсотрудников различных институтов центральноазиатских республик икоторую вплоть до сегодняшнего дня нельзя считать завершенной.



Не соглашаясь с объвинением в компиляторстве, предъявленнымМ.Е.Массоном в отношении этого труда[xliv], хотелось бы отметить, чтоподобная попытка систематизации уже известного науке историко-археологического материала не имела ранее прецедентов. При описаниипамятников Ж.-А.Кастанье приводит сведения других авторов, привлекая иоценивая как опубликованные работы, так и рукописи, хранящиеся вОренбургской ученой архивной комиссии. Наиболее редкие из них Ж.-А.Кастанье цитирует практически полностью, создавая таким образом нетолько историографию, но и своего рода хрестоматию по археологическомуизучению центральноазиатского региона. Наряду с компиляцией Кастаньевводит материалы собственных находок и наблюдений, а также, приступаяк анализу древностей Оренбургской, Тургайской, Уральской, Акмолинской,Семипалатинской областей, Букеевской степи и Усть-Урта, предлагаетсвою типологию памятников: намогильных курганов, мавзолеев,почитаемых могил, городищ, архитектурных сооружений и т.п.

Надо добавить, что профессор Н.И.Веселовский, которому этосочинение было представлено на рецензию для получения премии им.В.Н.Витевского, также неодобрительно отозвался об этом труде Ж.-А.Кастанье: "Его описательная часть еще сколько-нибудь сносна, но и тутвидно, как далеко стоит наш автор от археологии... Что же касается доопределений и народов, то это суть фантазии, которые стыдно читать"[xlv].

Однако, это отмечает и Н.И.Веселовский, описание всех памятниковдается очень подробно, зачастую с рисунками автора. Многие памятники, окоторых упоминает Ж.-А.Кастанье, впоследствии были или разрушены, илине вполне корректно отреставрированны, но в любом случае погибли длядальнейшего исследования, сохранившись подчас только в описанияхфранцузского исследователя.

Ж.-А.Кастанье не склонен был считать, что одна только археологияможет восстановить облик исчезнувших культур, и старался повозможности привлекать данные исторической науки и этнографии. Сдругой стороны, он всегда пытался обнаружить следы древних культов иверований в археологическом материале, сравнивая их с результатамисвоих наблюдений религиозных представлений современныхсреднеазиатских народов. В этом объяснение того, что во всех его работахархеология и этнография существуют на паритетных началах.

Стремление к синтезу этих научных дисциплин прослеживается, вчастности, в книге "Надгробные сооружения Киргизских степей"[xlvi],изданной параллельно на русском и французском языках.



Исследование делится на доисламский и исламский периоды.Анализируя этимологию слова "курган", Кастанье, чьи доводы выглядятвесьма спорно с лингвистической точки зрения, отмечает, что киргизыназывают эти сооружения по-разному, в зависимости от их формы, цвета иназначения. Сам автор различает погребальные курганы, сторожевые (ониже путевые) и памятные, которые, в свою очередь, подразделяются наподтипы. Он предпринимает попытку проследить генезис формированиямусульманского надгробного сооружения, реконструировать традиционныйоблик мусульманской могилы, наметить их весьма условную типологию.

Пытаясь выяснить генезис погребального обряда домусульманского имусульманского времени, Кастанье сравнивает археологические иэтнографические данные, а также, прибегая к методам сравнительнойэтнографии, проводит параллели с погребальными обрядами народовсеверной Африки, Америки и Палестины. Автор приходит к выводу, чтолюбая религиозная доктрина формирует свой погребальный обряд и типпогребения, которым присуща наибольшая степень консервативности икоторые несут на себе отпечаток прежних религиозных представлений.

Нередко прибегает Кастанье и к методу сопоставительного изученияпамятников культуры и искусства, чтобы определить место и значениекультурного наследия народов Центральной Азии во всемирной историицивилизаций. Наиболее ярко этот принцип сравнительнойкомпаративистики, который к началу ХХ века еще не оформился в один изметодов исторического исследования, проявился в "Историко-сравнительном этюде о каменных бабах Киргизских степей и Россиивообще в связи с каменными изваяниями Франции, Германии и прочихстран (разные виды воспроизведения черт умерших в связи с культомпоклонения предкам)" , которым он завершает свою книгу "ДревностиКиргизской степи и Оренбургского края"[xlvii], и в этом же году издает ее нафранцузском языке отдельной брошюрой[xlviii].

Основываясь на личных наблюдениях, сделанных им в Германии,Франции, России и в Туркестане, и суммируя данные, приводимые вработах других исследователей и путешественников, Кастаньеразрабатывает типологию балбалов (каменных изваяний человеческойфигуры, которые сегодня большинством ученых датируются VI-XIII вв. н.э.),очерчивает ареал их распространения, и считает возможнымпредположить, что скульптуры Германии являются промежуточным этапомв генезисе каменных изваяний между первобытными монументамиФранции и Италии, с одной стороны, и каменными бабами России иЦентральной Азии, с другой.


sur 28file:///Users/crapin/Desktop/_ddur%20MB%2011avril2011/16%20WEB%2…fr/Site_local_SG_2005/_reserve/_3Articles_html/castagne_rus.html

Кастанье полагает, что искусство различных регионов, каждое в своевремя, проходило сходные стадии развития и подпитывалось одинаковымиидеями. В частности, все народы в равной степени были проникнутыуважением к мертвым, что нашло отражение в культе почитания предков,где и "нужно искать происхождение лицевых стелл и прочих аналогичныхпамятников"[xlix].

Этот же методологический принцип положен в основу другой работыЖ.-А.Кастанье "Культ змей у различных народов и следы его вТуркестане"[l], толчком к написанию которой послужила находка амулета изчерного хризолита в кишлаке Сох Ферганской области в виде двух змей сразинутыми пастями, закрученных в кольцо и обращенных друг к другу.Отсекая предположение, что подобный амулет мог быть лишь"произведением человека, дающего волю своей фантазии"[li], Кастанье наоснове анализа мифологического, этнографического и археологическогоматериала, полагает, что культ змеи - пережиток фитишизма и тотемизма,был распространен во всех частях света. Связывая амулет с тотемическимкультом ежегодного празднования заклинания змей, Кастанье приходит квыводу, что культ змеепочитания существовал и в Туркестане. Благодаряболее позднему открытию ряда предметов, сравнимых с амулетом из Соха,сегодня можно датировать этот памятник бронзовым веком ипредположить, что он был импортирован из Месопотамии[lii]. Несмотря нанесколько наивный характер сравнений Кастанье, очевидно, что основноенаправление его размышлений, основанных на утверждении древностипамятника и его важной семиотической нагрузке, не было ложным.

Но подобный подход неоднократно вызывал нарекания. Так,Ю.О.Домбровский - сотрудник Алма-Атинского музея и автор романа"Хранитель древностей", считавший Ж.-А.Кастанье своимпредшественником (в Алма-Ату при переводе туда столицы Казахстанапопало много вещей из коллекции французского исследователя), писал:"Семиречью [Кастанье был] предан фанатично. Куда он только не совалсяс ним! В Париж, в Музей человека, где он вручил "великому Мортилье"доклад о каменных бабах; в Тулузу, где он говорил о них же со"знаменитым Картальяком"; в Мадрид, где он в археологическом музееизучал иберийские надгробия. В Берлин, на Корсику, в Тунис, на развалиныКарфагена. Все идеи и образы мировой истории, осевшие золотом,мрамором, гранитом и бронзой, этот человек хотел привлечь для того,чтобы они объяснили ему, что же такое каменные бабы его родных степей.Ничего из этого, конечно, не вышло. Карфаген и царство инков только вконец запутали дело. Тайна так и осталась тайной"[liii].



Конечно, с Домбровским, который вообще-то пишет о Кастанье ссимпатией, можно согласиться в том, что работам Кастанье не хватало теоретической основательности и концептуальности. Но надо учитывать иобщий уровень развития науки того времени, когда еще только началскладываться фундамент знаний о центральноазиатском регионе.Предприняв саму попытку компаративного анализа, французскийисследователь тем самым вышел за рамки "типичного креда большинствадореволюционных археологов-краеведов, склонных ограничивать своюроль разыскиванием, собиранием и накоплением материалов длянауки"[liv].

Ж.-А.Кастанье был сыном своей эпохи - эпохи универсальных знанийи энциклопедических научных интересов. Переход от универсализма кспециализации был лишь одним из возможных оптимальных путейразвития науки, но еще не реальностью. А потому можно вполнесогласиться с утверждением Ю.О.Домбровского, считавшего, что "историядействительно была музой" для Кастанье: "О чем он только не писал, чтотолько не описывал, в каком только уголке степи не побывал и какие толькоистории с таинственными подземельями и скелетами с ним не случались!Писал он и о надгробных памятниках, и о сирийских надгробиях, и онеолитических стоянках, и о свастике, и бог еще знает о чем"[lv]. В это "богзнает что" следует включить не только историю, во всех ее многоликихипостасях, начиная с архивных розысков следов военнопленныхфранцузов, участников наполеоновского похода, сосланных вОренбургскую губернию и затерявшихся в Киргизских (Казахских)степях[lvi], и заканчивая реконструкциями фаллического культа укиргиз[lvii], но и спелеологию[lviii], гидродинамику, а также исследованиеживотного и растительного мира Центральной Азии и метереологическиенаблюдения[lix].

По переезде в Ташкент деятельность Ж.-А.Кастанье развивается врамках двух самых авторитетных научных обществ центральноазиатскогорегиона - Туркестанского кружка любителей археологии и Туркестанскогоотдела Императорского русского географического общества[lx], взявших насебя финансирование научных поездок Ж.-А.Кастанье и опубликование ихрезультатов.

Центр тяжести его научных интересов поначалу перемещается всторону ТКЛА, членом которого он состоял чуть более пяти лет, заставпериоды и его расцвета, и его гибели[lxi].

Кастанье отсекает большую часть своих разнообразных увлечений,отдавая явное предпочтение в общем балансе своих научных занятий



отдавая явное предпочтение в общем балансе своих научных занятийсоставлению археологической карты Центральной Азии. В.В.Бартольд, хотяи значительно позже, писал в этой связи: "Исследователям в областиархеологии придеться ограничиваться собиранием, охраной и внешнимописанием научного материала. Попытки точно определить значение этогоматериала как исторического источника были бы преждевременными, покаостаются неизученными большинство письменных источников, в настоящеевремя только отчасти доступных туркестанским исследователям, дажезнающим восточные языки. Было бы возможным теперь же составитьархеологическую карту Туркестана, на которую впоследствии могли бызаноситься поправки и дополнения, тем более, что выполнение этойработы в значительной степени подготовлено одним из недавнопокинувших край исследователей - Кастанье"[lxii].

Между тем отношение к научной деятельности Ж.-А.Кастанье винтеллектуальной среде Ташкента, ревниво и настороженно относящейся кработе "чужаков", было неровным. К началу века в Ташкентесконцентрировались достаточно серьезные силы профессионалов-востоковедов, что предопределило большую степень специализированостиисследований и иную расстановку интеллектуальных сил по сравнению суниверсализмом специалистов Оренбурга, занимавшихся как русской, так исреднеазиатской историей. Ж.-А.Кастанье, бывший вице-председательОренбургской архивной комиссии, осознал это довольно скоро.Туркестанские исследователи, от которых Ж.-А.Кастанье невыгодноотличался отсутствием фундаментального востоковедческого образования(хотя он знал персидский язык), упрекали его в легковестности выводов,определенной склонности к беллетризированию, в допущении рядаисторических неточностей, в использовании "устаревших, плохихпереводов письменных источников" (в то время как Кастанье использовалпереводы арабских хроник германского ученого В .Томашека, многиеработы которого не утратили своего значения и поныне), в незнанииэлементарных правил транскрибирования собственных имен игеографических объектов, оформления научно-справочного аппарата ипорядка цитирования, а также в не всегда корректных историческихпараллелях и незнании новейших исследований в областиориенталистики[lxiii].

Но зачастую Кастанье сам провоцировал подобные резкие нападки.Вот один из примеров: "Чего дожидаются столичные ученые-археологи,чтобы предпринять раскопки? Или, может, того, чтобы неумолимое времяили грубая рука человека уничтожила дотла столько памятников старины?Побольше свободы действия, поменьше требования к местным любителямархеологии в смысле научной подготовки, губительной для дела (Sic. -



археологии в смысле научной подготовки, губительной для дела (Sic. -С.Г.). Время не ждет"[lxiv].

Но причина, думается, была не только в наличии определенныхогрехов в работах Кастанье и в резком характере импульсивногофранцуза, но и в самом характере высказываемых им предположений,порой разительно расходящихся с устоявшимися авторитетными мнениями.

Неоднократно Кастанье вспупал в научные споры с В .В.Бартольдом,то предлагая другую интерпретацию этимологии слова "Муг"[lxv], то иначелокализуя древнюю столицы Уструшаны - Кирополис[lxvi], солидализируясьв этом с В.В.Григорьевым, В.Томашеком и Ф.Шварцем[lxvii] и отождествляяантичный Кирополь не с равнинным Шахристаном (как мы знаем сегодняисключительно средневековым городищем), а с занимающим болеевыгодное географическое положение Ура-тюбе. Топографический анализместности совпадал с данными античных источников (Arrien IV.3),говорящих о наличии между цитаделью и нижним городом реки,пересохшее русло которой, образовав пролом в стене, позволилоАлександру Македонскому проникнуть в город. Кастанье ссылался также назаписки Бабура, зафиксировавшего наличие устной локальной традиции,подтверждавшей, что слово "Уструшна" было первоначальным названиемгорода Ура-тюбе. Последующие изыскания подтвердили наличие нагородише свидетельств еще ахеменидского присутствия; таким образом, вэтом споре интуитивные прозрения Ж.-А.Кастанье были ближе к истине,чем научная аргументация В.В.Бартольда.

Будучи неутомимым путешественником, исколесившим вдоль ипоперек весь Туркестан, Ж.-А.Кастанье, во время своих странствий, к словусказать, совершаемых только во время школьных каникул и в праздничныедни, сумел обозначить многие перспективные для дальнейших историко-археологических работ объекты, деятельное внимание к которым состороны профессиональных археологов было привлечено только спустядесятилетия. По сути, все принципиальные археологические городища,которые были отмечены Ж.-А.Кастанье как интересные объекты длябудущих более внимательных исследований - Ахсыкент, Шахрухия, Канка иЕр-курган, стали впоследствии, в 70-е годы ХХ века, объектами важных ипродуктивных раскопок[lxviii]. Вместе с этим можно отметить, что плангородища Ахсыкент, составленный Ж.-А.Кастанье, не многим отличается отпланов современных археологов[lxix].

В мае-июне 1913 г. Ж.-А.Кастанье был командирован Русскимкомитетом для изучения Средней и Восточной Азии и ТКЛА в местностьШахрухию для уточнения вопроса о локализации древнего городища



Шахрухию для уточнения вопроса о локализации древнего городищаБенакента (Бенакета), "входившего в состав городов области Шаш,захиревшего в ХIII-ХIV вв. и, по-видимому, восстановленного, но уже надругом, близком к Бенакенту месте под названием Шахрухии (по именисына Тимура Шахруха)"[lxx]. Ж.-А.Кастанье, дав вслед за своими предшественниками Е .Т.Смирновым, М.С.Андреевым и муллой Алимомподробное описание городища Шахрухии, составил глазомерный планместности и отождествил развалины Бенакента с пространством на северо-запад от местности Шара-Кия или Шахрухия, что соответствует местностиТарат-хана (в 1876 г. о ней писал полковник Д.К.Зацепин[lxxi]).

Другое городище - Канка, представляющее "из себя обширноеукрепление с высоким бугром, господствующим на северном углу" иобщепризнанное сегодня как столица Ташкентского оазиса доисламскогопериода, также было определено Ж.-А.Кастанье, как заслуживающеевнимания и, более того, представляющее "больший интерес, чемразвалины Шахрухии"[lxxii]. Как показали последующие археологическиеработы, проводимые ташкентским отрядом Инститата археологииАкадемии наук Республики Узбекистан, "именно в Канке находиласьстолица области Ши, упоминаемая китайскими источниками на рубежеэр"[lxxiii], а позже именно здесь располагался один из самых крупныхгородских центров раннесредневекового Шаша, занимавший общуюплощадь около 150 га [lxxiv].

В 1914 г. проведя комплексную историко-географическую экспедицию в области песков Ферганы, в ходе которой были осмотрены ряд древнихкурганов (городище Быст-тахта (Быст-гахва), курган Бахмал и др.) Кастаньена основе трудов средневековых арабских географов в переводеВ.Томашека и находок подъемного материала (керамика, стекло, монеты)предположил, что под нынешними песчанными насыпями Ферганскойобласти около развалин мазара Ходжа-Ягона находится древниепоселение Ходжистан[lxxv].

Летом 1916 г. вместе с М .С.Андреевым французский исследовательосуществил беглый осмотр древностей южной Согдианы[lxxvi]. По мнениюКастанье именно здесь, среди многочисленных курганов Кашкадарьи,должна быть легендарная Ксениппа, о котором упоминает Квинт Курций(VIII.2.14), и Наутака, где в 328 г. зимовал Александр Македонский и черезкоторую бежал Бесс (Arrien III.28; IV.18). Первая была локализованнаименно в этом регионе Э.В.Ртвеладзе[lxxvii]; локализацию второго городаподтвердили исследования Кешской археолого-топографическойэкспедиции (1965), отождествившие с Наутакой городище Ер-Курган[lxxviii].



Вместе с этим Кастанье были отмечены перспективные длядальнейших историко-археологических и этнографических исследованийпамятники и поселения: комплекс Абдулла-хана, крепость Захар-и-Мирон,развалины Касана, Бузачи, Кала-и-Дабус, селения Нур-Ата и Газган. Тогдаже были описаны развалины Ногай-кургана и "Бузун".

Помимо изложенного выше, свидетельствовать о научнойкомпетентности Ж.-А.Кастанье, думается, может тот факт, что вплоть досвоего отъезда из Туркестана французский исследователь входил вНаблюдательный комитет при Туркестанской публичной библиотеке иТуркестанском музее, определяя во многом их закупочную политику.

Располагал Ж.-А.Кастанье и собственной коллекцией древностей,которая по отзыву специалистов была одной из лучших в Туркестане.В.В.Бартольд, высоко оценивая эту коллекцию, отмечал, что "собраниеявляется результатом многочисленных командировок и разъездов ихранится в полном порядке, происхождение каждого предмета точноуказано"[lxxix]. Приступив к формированию коллекции еще в Оренбурге, Ж.-А.Кастанье неустанно пополнял ее, используя для этого любые средства.Так, интересен следующий факт: в 1911 г. он обратился в Оренбургскуюученую архивную комиссию с просьбой предоставить ему в личноепользование "без определенного срока возраста" обнаруженные им вовремя археологических раскопок в Уральской области четыре предмета, повсей видимости амулеты предположительно ахеменидского времени[lxxx].Свою просьбу он мотивировал, что "специально занимается амулетами иимеет уже свою небольшую их коллекцию"[lxxxi]. Сведения о том, что этипредметы были возвращены в музей Оренбургской комиссии, необнаружены.

Большая часть коллекция была представлена подъемнымматериалом: керамическими изделиями Х II-ХХ вв., дающимипредставления о различных школах художественной керамикиЦентральной Азии, фрагментами стеклянных сосудов, медной посуды,терракотoвыми скульптурками, украшениями из камня, меди и стекла.Помимо археологической коллекции Ж.-А.Кастанье также располагалбогатым этнографическим собранием и собранием книг по вопросамистории, археологии и этнографии Туркестана, многие из которых оннеоднократно передавал в дар ТКЛА и ТОИРГО[lxxxii]. В 1920 г. свыше 500предметов, составивших 23 коллекционных описи, были проданы Туркестанскому народному музею. Предметы по археологии, неотносящиеся к Туркестанскому краю, а также коллекции по этнографии,были переданы в музей бесплатно. Г.Н.Чабров упоминает о продажи частиколлекции в Эрмитаж, но документально подтвердить это не удалось.



коллекции в Эрмитаж, но документально подтвердить это не удалось.Также остается невыявленной судьба части коллекции, вывезенной Ж.-А.Кастанье во Францию[lxxxiii].

Параллельно с археологическими изысканиями Ж.-А.Кастаньеведет и спелеологические наблюдения, которые оформились в одно изпервых систематических описаний пещер Туркестана[lxxxiv]. Очерку оспелеологии Туркестана был предпослан небольшой историографическийобзор о состоянии мировой и особенно французской спелеологии. Нонесмотря на определенную для своего времени новизну эта работа такжебыла подвергнута суровой критике со стороны М.Е.Массона[lxxxv].

Пожалуй, только работа Ж.-А.Кастанье в качестве этнографа,кропотливо собирающего народные предания, сказки, песни, фиксирующеготрадиционные обряды, не была подвергнута резкой критике. Несмотря нато, что эти исследования не заслужили известности и высокой оценки всоветской и французской историографии, спустя десятилетия ониобнаружили свою ценность. Ж.-А.Кастанье удалось запечетлеть ту сторонутрадиционного бытового уклада азиатских народов, которая оказаласьнаименее жизнестойкой перед лицом европейской цивилизации.

Этнографические работы Ж.-А.Кастанье, ярко отмеченныерационализмом, а иногда и снисходительным отношением к изучаемомупредмету, в основном посвящены магии и магическим обрядамцентральноазиатских народов. Эту серию работ[lxxxvi] отличают попыткапонять сакральный смысл знаковых систем, выработанныхсреднеазиатскими народами (тамга, символика сторон света, ориентацияжилища, символика цвета); желание типологизировать тюркско-монгольскую демонологию; преобладание пересказов народных легенд,сказок, преданий и обычаев; подробные записи песнопений бакшей,описание их музыкальных инструментов и попытка переложитьтрадиционную тюркско-монгольскую эзотерическую музыку на европейскийнотный стан. Часты и лингвистические, довольно сомнительные с точкизрения формальной филологии, рефлексии по поводу этимологии именсобственных и топонимов. Но опять-таки, все явления были рассмотрены сточки зрения компаративного анализа, в ходе которого выстраиваютсяпараллели между обрядами народов Азии, Австралии и Африки.

Последней прижизненной публикацией Кастанье стала работа "Культсвятых мест ислама в Туркестане"[lxxxvii], где автор подводит итог своиммноголетним наблюдениям и создает беспрецидентный для своеговремени свод святых мест Туркестана - отдельных могил, мазаров, святыхродников, архитектурных памятников и комплексов, связанных с именами



родников, архитектурных памятников и комплексов, связанных с именамиболее чем 160 святых подвижников Ислама, особое внимание уделяя сакральной эпиграфике и легендам. Работа эта не утратила своегозначения и поныне.

Деятельность Ж.-А.Кастанье на поприще политической историиоказалась наименее забытой частью его научного наследия. Изнутри знаяполитическую ситуацию в советской России революционного ипостреволюционного времени, свободно владея русским и персидскимязыками, Кастанье оказался незаменимым в службе информациифранцузского МИДа, где он начинает работать с осени 1920 года. Париж нетолько изменил его научные пристрастия в пользу политической истории,но и значительно расширил географию его интересов. Помимо прессы,издаваемой в советской России, в Туркестане и на Кавказе, Кастаньедовольно активно рецензирует издания, увидевшие свет в Афганистане,Турциии, на Дальнем Востоке (Япония, Монголия, Китай), а также приводитподробную хронику научной и культурной жизни во всем азиатскомрегионе. Публикации подобного рода (а именно они доминируют внаследии Ж.-А.Кастанье - политического историка) сегодня приобретаютхарактер прямого источника, так как большая часть изданий,рецензируемых Ж.-А.Кастанье, позднее была уничтожена.

Будучи непосредственным свидетелем событий Тукестанскойреволюции, Ж.-А.Кастанье в работе "Туркестан после русской революции(1917-1921)"[lxxxviii] дает одну из первых, еще не свободных от личностныхоценок, версий революционных событий в регионе. Частые сравненияфранцузской революции и туркестанских событий приводят Ж.-А.Кастаньек выводу о генетическом единстве революционных событий буржуазнойфевральской и социалистической октябрьской революций. Все событиярассматриваются им в рамках следующей схемы: создание временногоправительства после падения монархического режима - свержениевременного правительства и приход к власти большевиков - началополитических беспорядков и зарождение национального движениясопротивления - формирование федеративной Туркестанской республики.

Дав общюю экспозицию революционных событий в Туркестане, Ж.-А.Кастанье переходит в следующих работах к более частным вопросам - национальному движению сопротивления (так называемомубасмачеству)[lxxxix] и к проблеме эмансипации женщин Востока, напримере Турции, Ирана, Афганистана и Советского союза[xc]. Ж.-А.Кастанье отмечает, что"после большевисткого путча в октябре 1917 годадвижение эмансипации женщин, в отличии от других стран, перестает бытьисключительной прерогативой фиминистски настроенных групп.



исключительной прерогативой фиминистски настроенных групп.Инициатива вскоре перешла в руки советских, более того,коммунистических организаций, привыкших действовать посредствомдекретов и директив. С этого дня пропаганда, отлившаяся вбольшивистские декларации, трансформировавшись в классовую борьбу,принимает форму санкционированной борьбы против традиционализма,то, что на революционном сленге называлось "борьбой против религиозныхи буржуазных пережитков". Вскоре эта борьба вылилась в конфликт,источник криминала и насилий, жертвами которых зачастую были самиженщины-реформаторы"[xci].

Говоря об оппозиционном движении мусульман Средней Азии, Ж.-А.Кастанье, оставаясь на позициях скорее беспристрастного наблюдателя,чем злостного "буржуазного фальсификатора", связывает идеинационального движения за независимость с древней историей СреднейАзии, выводя их истоки из извечного ирано-тюркского соперничества,усугубленного в конце Х IХ века русским вторжением. В общей панорамеантисоветского движения в Туркестане он выделяет несколько потоков -"белое" антибольшевистское русское движение, собственно туземныевоинствующие соединения, представители военных сил Антанты и бывшиевоеннопленные стран Западной Европы. Соотношение этих сил ипреследуемые ими конечные цели менялись в разные периоды вразличных регионах. Особое значение в усилении движениясопротивления Ж.-А.Кастанье придает фигуре Энвер-паши и идеям пан-исламизма, подчеркивая, что Москва, возлагавшая на Энвер-пашубольшие надежды, первоначально сама избрала его в качествепосредника между властями Бухары и мятежниками. Показана также рольмладобухарцев, которые, будучи недовольны прежним режимом, во многомспособствовали его падению и заключение впоследствии политическогоальянса между ними и большевиками, что, по мнению Ж.-А.Кастанье,выглядит вполне логично.

К проблеме "Большевизм и ислам" французский исследовательвозвращается в своей одноименной работе[xcii], где интересна самапостановка вопроса, позволившая проанализировать следующие аспекты: историю большевистского путча; основные этапы формированиянациональной политики молодого советского государства от чрезвычайнолиберальных лозунгов на начальном этапе до создания жесткойфедеративной структуры в ходе перманентных реорганизацийгосударственного аппарата; становление системы изучения истории,культуры и политической ситуации Востока; пропагандистские ипедагогические структуры; анализ советской прессы и официальныхдокументов; движение эмансипации женщин и собственно анализ создания



документов; движение эмансипации женщин и собственно анализ созданияразличных по форме, методам реализации и продолжительностисуществования национальных государственных образований на Кавказе, вКрыму, Татарии и в среднеазиатском регионе. Стремясь бытьобъективным, Ж.-А.Кастанье приводит собственные наблюдения,сведения, почерпнутые из прессы, официальные документы, и большиецитаты из работы репрессированного позже туркестанского историкаВ.Чайкина " Материалы к истории российской революции", гдеприоткрывается одна из самых кровавых и бесмысленных страницкрасного террора - расстрел бакинских комиссаров и разгром временногоТранскаспийского правительства в Ашхабаде[xciii].

Ностальгия по русской Средней Азии, где он провел лучшие инаиболее плодотворные в научном отношении годы, ни на минуту неоставляла Ж.-А.Кастанье во Франции. Отсюда и частые контакты с "белой"эмиграцией, и регулярно появляющиеся в журналах "Revue du Mondеmusulman" и "Revue des -études islamique", его переводы работ российскихи туркестанских специалистов то об аграрных реформах в Туркестане[xciv],то о латинизации арабского алфавита тюркских народов[xcv], а то и далекоотстоящей от политики перевод работы М.Гаврилова о цеховом уставесреднеазиатских ремесленников "Риссоля"[xcvi], и периодическиевыступления в различных научных обществах по вопросам, связанным соСредней Азией[xcvii]. Но чувство неприятия ряда событий, происходившихв Советском Союзе нарастало и печать отчуждения все более явственнопросматривалась в работах Ж.-А.Кастанье...

Этим многоточием, а не точкой, так как многие вопросы, связанные сжизнью и научной деятельностью Ж.-А.Кастанье по-прежнему остаютсяоткрытыми, можно завершить эту попытку создания биографиифранцузского ученого, чье имя, как и имена многих других представителейранней среднеазиатской французской историографии[xcviii], почтибесследно кануло в лету.

[i]Его имя отсутствует практически во всех крупных работах, посвященных французскимисследователям и путешественникам в Средней Азии этого периода. См., например:N.Broc. Dictionnaire illustré des explorateurs et grands voyagers français du XIX ° siècle, II,Asie. Paris, 1992; M.Jan. Le voyage en Asie centrale et au Tibet. Antologie des voyagersoccidentaux du moyen age à la premiere moitié du XX° siècle. Paris, 1992.

[ii]H.Carrere d’Encausse. Réforme et révolution chez les Musulmans de l’Empire russe;Bukhara, 1867-1924. Paris, 1966; A.Bennigsen, C.Quelquejay. Les mouvements natiaonauxchez les musulmans de Russie. Paris, 1960; A.Bennigsen, C.Quelquejay.La Presse et le



chez les musulmans de Russie. Paris, 1960; A.Bennigsen, C.Quelquejay.La Presse et lemouvement national chez les Musulmans de Russie avant 1920. Paris, 1964.

[iii]M.E.Массон. Падающий минарет. Ташкент, 1968, с. 25.

[iv]А.Ч.Абуталипов. Французская буржуазная историография Октябрьской революции игражданской войны в Средней Азии, рукопись канд. диссертации. Ташкент, 1983, с . 204;А.Х.Бабоходжаев. Провал английской антисоветской политики в Средней Азии и наСреднем Востоке в период признания советского государтсва де-факте и де-юре (1921-1924). Ташкент, 1957, с.14; А.И.Зевелев, Ю.А.Поляков, Л.В Шишкина. Басачество: правдаистории и вымысел фальсификаторов. Москва, 1986, с. 49.

[v]Ж.-А.Кастанье писал: "С 1915 по конец 1917 гг. мне было поручено различнымикомитетами правительств Антанты наблюдение и реапатриация военнопленных Германиии Австралии, ранее бывших французскими гражданами". См.: J.Castagné. Le Turkestandepuis la révolution russe (1917-1921). - Revue du Monde musulman, 1922, L, c. 40.

[vi]Революция в Средней Азии. Ташкент, 1928, с.100.

[vii]В.А.Германов. Галерея печальных призраков. - Звезда Востока, 1995, № 3-4, с. 109-127.

[viii]Мне хотелось бы выразить благодарность директору ФИИЦА П.Шювену,предоставившему мне возможность в течение года работать во Франции в рамкахстипендии "Дидро", а также П.Бернару и Ф.Грене, включивших меня на этот период всостав своей научной группы "Эллинизм и восточные цивилизации" Центра национальныхисследований Франции (UMR 126-5 du CNRS).

[ix]Центральный государственный архив Республики Узбекистан, ф. И - 47, оп. 1, е.х.2521, с. 19 об.

[x]Archives nationàles de France, Centre des archives contemporaines, dossier de promotiondans l’Ordre de la Légion d’Honneur de Joseph Antoine Castagné, n ° 20547.

[xi]Возможно, одной из причин переезда была близость Ж.-А.Кастанье к франк-массонам,или, как минимум к Fédération de l’Héreult Libre Pencée (см. некролог Кастанье, "Midi Libre",1958, 21 janvier, № 4602). С другой стороны, имеется свидетельство Ю.О.Домбровского,давшего в своем романе "Хранитель древностей" описание фотографии Ж.-А.Кастанье водеянии, характерном для представителей массонской ложи. Пока никаких фотографийКастанье не найдено.

[xii]Всего у Ж.-А.Кастанье, вступившего 30.04.1900 г. в брак с дочерью полковникаЛ.А.Немиловой (11.02.1875 г.р.), было две дочери - Мария (21.01.1901 г.р.) и Ольга(29.06.1903 г.р.).

[xiii]Впоследствии эти этнографические наблюдения лягут в основу его работы « Le droitcutumier familial des montagnards du Caucase et des Tcherkesses en particulier. A - Etat actueldes études sur les peuples Nord-caucasiens. B - L’exposé de M. le professeur A.M.Ladijenskysur le droit famillial ches les Tcherkesses. - Revue des études islamique, Paris, 1929, II, c. 245-275.

[xiv]Созданная в декабре 1887 г., эта комиссия к началу ХХ века была эффективнодействующим научным центром, среди почетных и действительных членов которой были



действующим научным центром, среди почетных и действительных членов которой былимногие крупные российские ученые того времени. В сферу интересов Оренбургскойкомиссии постепенно входят проблемы гражданской истории, истории культуры и религийнародов Востока, археологического изучения края, этнографии и статистики. В ихизучении принимали участие комиссии и приглашенные исследователи, регулярновыступавшие с докладами на заседаниях ученой комиссии, которые впоследствиипубликовались ее в периодически издаваемых трудах. См.: Труды Оренбургской ученойархивной комиссии. Вып. ХХIХ, Оренбург, 1913, с. 192.

[xv]И.А.Кастанье. Отчет о поездке в Туркестан. - Труды Оренбургской ученой архивнойкомиссии. Вып. XVI. Оренбург, 1906, с. 176-201, илл.

[xvi]J.Castagné. Note de voyage en Asie centrale. Rouen, 1908; И.А.Кастанье. Поездка поТургайской и Сыр-Дарьинской области 1906-1907 гг. вдоль Ташкентской железной дороги.Оренбург, 1909.

[xvii]Труды Оренбургской архивной комиссии. Вып. ХVI, 1906, с. 258.

[xviii]Там же, с. 263-271.

[xix]Там же. Вып. ХХIII, 1911, с. 273.

[xx]Там же. Вып. ХХV, 1911, с. 184.

[xxi]Там же. Вып. ХХIII, 1911, с. 273.

[xxii]Там же. Вып. ХХIХ, 1913, с. 17.

[xxiii]Центральный государственный архив Республики Узбекистан, ф. И-47, оп. 1, ед.хр.2521, с. 2-3.

[xxiv]Там же, с. 8.

[xxv]Известия Туркестанского отдела Императорского русского географическогообщества. Т. Х, вып. 2, 1914, с. 20.

[xxvi]Центральный государственный архив Республики Узбекистан, ф. И-47, оп. 1,

ед.хр. 2521.

[xxvii]Там же, с. 25.

[xxviii]Например, Ж.-А.Кастанье сообщал о результатах экспедиции П.Пельо в КитайскийТуркестан; им же был подготовлен некролог не смерть Р .Готьо - одного из пионеровдиалектологии Памира и дешифровки древней согдийской письменности. См.:И.А.Кастанье. Несколько слов об экспедиции г.Пельо в китайский Туркестан. - ТрудыОренбургской ученой архивной комиссии. Вып. XXV. - Оренбург, 1911, с . 210-212;ИА.Кастанье. Некролог на смерть французского исследователя-лингвиста Р .Гатьо. -Известия Туркестанского отдела Императорского русского географическго общества. Год20. Т. XIII. Вып. 1, Ташкент, 1917, с. 20-21.

[xxix]Сегодня можно отвести многочисленные обвинения в шпионаже от Ж.-А.Кастанье.Будучи иностранцем, он был неплохо осведомлен об обстоятельствах прибывания



Будучи иностранцем, он был неплохо осведомлен об обстоятельствах прибыванияиностранных граждан в Туркестане; со многими из них его связывали или дружескиеотношения, или общие дипломатические задачи, вытекавшие из необходимостирепатриации иностранных граждан. Вместе с тем Ж.-А.Кастанье не пользовался большимдоверием в среде профессиональных агентов: бывший британский агент Бейли пишет всвоих воспоминаниях, что он знал Кастанье, но никогда не работал с ним (См.: F.M.Bailey.Mission to Tachkent by Lt.-Col.F.M.Bailey. New-York, Oxford, 1992, pp. 89,101), аинформация о политической ситуации в Средней Азии в Генеральном штабефранцузской армии и в МИДе Франции формировалась из других источников: анализпрессы и эпизодические наблюдения военных атташе французских военных миссий вРоссии (в частности, на Черном море) и пограничных с Туркестаном государств (Персии).Говорить же о наличии консульского отдела в Туркестане в период с конца ХIХ в. вплотьдо середины ХХ века не приходиться, так как большая часть дипломатическихдокументов, посвященных Средней Азии так или иначе возвращается к необходимостисоздания консульского отдела или разветвленной агентурной сети в этом регионе вближайшем будущем. Более корректным будет обозначить персоны, которые в разное,как правило, достаточно короткое время и не всегда активно, выполняли функцииконсульского агента: Пеллисье (Красноводск, 1918), Капдевиль (Ташкент, 1918-1920),Кастанье (Ташкент, 1915-1920). Имя последнего было написано с ошибкой. С другойстороны, пока ни в одном архиве Франции не было обнаружено ни рапортов, ни дажекратких информаций Ж.-А.Кастанье о политической ситуации в Туркестане. См.: Archivesdu Ministère des Affaires étrangers, Série - Europe 1918-1940, Sous-serie - URSS, Volume - 7,с. 30-34, 42, 44; Volume 4, с. 172; Volume 58, с. 8, 10, 46, 86-119; Archives Armée de Terre,7N3268, 20 N1084, 5N209, 7N3118 .

[xxx]J.Castagné. Le Turkestan depuis la revolution russe....., c. 43.

[xxxi]Обстоятельства его жизни в этот период остаются неизвестными. Возможно, что повозвращению во Францию, он сам несколько видоизменил эту часть своей биографии,чтобы преуменьшить масштабы своего сотрудничества с советской властью в период1919-1920 гг., когда Франция официально пребывала в состоянии войны с Россией. См.:J.Castagné. Le Turkestan depuis la revolution russe....., c. 57; J.Саstagné. Les basmatchis. Lemouvement national des indigènes d’Asie centrale depuis la révolution d’octobre 1917 jusqu’enoctobre 1924. Paris, 1925, c. 24-25.

[xxxii]И.И.Умняков. Археологическая и ремонтно-реставрационная работаСредазкомстариса. - Труды Средазкомстариса. Вып. III, 1928, c.46; Центральныйгосударственный архив Республики Узбекистан, ф.Р-394, оп. 1, ед.хр. 122, с. 4.

[xxxiii]Там же, ед.хр. 3, с. 22.

[xxxiv]К этому времени в Самарканде уже работали комиссия, созданная в 1918 г. дляспасения давшего сильный крен восточного минарета медресе Улугбека, и комиссия поохране памятников старины, созданная в 1919 г.

[xxxv]В некрологе Ж.-А.Кастанье ("Мidi libre") указывается, что он был заместительдиректора службы иноформации и прессы МИДа Франции (sous-chef de section Ministeredes Affaires étrangères Service d’Infirmation et de Presse), однако это пока не находитподтверждения на документальном уровне.

[xxxvi]J.Castagné. Note sur la politique extérieure de l’Afghanistan depuis 1919 ( mission ettraités). - Revue du Monde musulman, 1921, XLVIII, c. 20,23, 24.



traités). - Revue du Monde musulman, 1921, XLVIII, c. 20,23, 24.

[xxxvii]Исключением является его последняя работа"Le culte des lieux saints de l'Islam auTurkestan" (l'Ethnographie, Nouvelle serie, 1951, n° 46, c. 46-124), в которой он, по всейвидимости, использовал материалы своих старых туркестанских архивов.

[xxxviii]Archives nationàles de France, Centre de archives contemporaines, dossier depromotion n ° 20547.

[xxxix]В последние годы жизни Ж.-А.Кастанье жил с Беллой Бродской; его семья,возможно, осталась в России. Похоронен в общей коммунальной могилe, где позже былипроизведены перезахоранения.

[xl]За весь оренбургско-туркестанский период раскопки и рекогносцировочные осмотрыпроводились в Уральском, Актюбинском и Оренбургских уездах, в Ферганской области(Ахсыкент), Ташкентской области (городище Канка, Никифоровские земли), Бухарскойобласти, в Ура-Тюбинском и Шахристанском районах.

[xli]И.Кастанье, А .Попов. Обзор археологических раскопок в Оренбургской губернии иКиргизской степи. - Труды Оренбургской ученой архивной комиссии, Вып. XVI, 1906, с.206-224.

[xlii]Попытки составить археологическую карту предпринимались задолго до Кастанье.Так, в 1869-71 гг. уфимский археолог Черняков-Анучин представил в Императорскоемосковское археологическое общество археологическую карту Оренбургского края. Позжепредседатель Оренбургского отдела Императорского русского географического обществаД.Н.Соколов также занимался вопросом о составлении археологической карты земельОренбургского казачьего войска. См.: Отчет и протоколы заседаний ОУАК за 1908 год.Оренбург, 1909, с. 49-50.

[xliii]И.А.Кастанье. Древности Киргизской степи и Оренбургского края с рисункамиИ.А.Кастанье. - Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. XXII. Оренбург,1910.

[xliv]Центральный государственный архив Республики Узбекистан, ф. Р-2773, оп.1, е.х.228, с. 13.

[xlv]Государственный архив Оренбургской области, ф. 96, оп. 1, д. 39, с.86,87,118,119,130.

[xlvi]И.А.Кастанье. Надгробные сооружения Киргизских степей. - Труды Оренбургскойученой архивной комиссии. Вып. XXIII. Оренбург, 1911 /на рус. и фр. языках/.

[xlvii]И.А.Кастанье. Древности Киргизской степи..., с. 301-320.

[xlviii]J.Castagné. Etude historique et comparative des statues babas des steppes kirghizes etde Russie en générale par Joseph Castagné (Communiquée par M.A. de Mortillet). - Bulletins etmémoires de la société d’anthropologie de Paris. Paris, 1910.

[xlix]И.А.Кастанье. Древности Киргизской степи.., с. 320.

[l]И.А.Кастанье. Культ змей у различных народов и следы его в Туркестане. - ПротоколыТуркестанского кружка любителей археологии. Год XVIII /на титульном листе и обложке



Туркестанского кружка любителей археологии. Год XVIII /на титульном листе и обложкеошибочно напечатано год XVII/. Вып. 1. Ташкент, 1913, с. 17-28.

[li]И.А.Кастанье. Культ змей..., с.17.

[lii]См., например: Л.И.Ремпель. Цепь времен. Ташкент, 1987, с. 34-35, илл. 9 (объектысравнимые с находками в Ниппуре и Азербайджане).

[liii]Ю.О.Домбровский. Хранитель древностей. Москва, 1991, с.21.

[liv]Б.В.Лунин. Из истории русского востоковедения и археологии в Туркестане.Туркестанский кружок любителей археологии (1895-1917). Ташкент, 1958, с. 46.

[lv]Ю.О.Домбровский. Хранитель древностей...., с. 21.

[lvi]И.А.Кастанье. Документы о военно-пленных французах 1812-1813 гг. в Оренбургскойгубернии. - Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. XXV, 1911, с. 223-249.

[lvii]J.Castagné. A propos du culte phallique. - Revue d’Archéologie et d’Anthropologiepréhistorique de Paris, 1914, n° 2.

[lviii]И.А.Кастанье. Современные успехи спелеологии и мои спелеологические поездки поТуркестану в 1913 и 1914 гг. - Известия Туркестанского отдела Императарского русскогогеографического общества. Т.XI. Вып. 2. Ч.2, Ташкент, 1915, с. 3-51.

[lix]И.А.Кастанье. Отчет об археологических разведках в песках Ферганы в 1914 году. -Известия Туркестанского отдела Императорского русского географического общества. Т.XII. Вып. 2, Ташкет, 1916, с. 285-286; И.А.Кастанье. Современные успехи спелеологии...;И.А.Кастанье. Поездка по Тургайской и Сыр-Дарьинской области...

[lx]Б.В.Лунин. Научные общества Туркестана и их прогрессивная деятельность. Конец Х1Х- начало ХХ в., Ташкент, 1962, с . 89-102; Он же, Из истории русского востоковедения иархеологии...; В.В.Дубовицкий. Деятельность Туркестанского отдела Русскогогеографического общества по изучению Таджикистана (1897-1917). Автореф. канд.дис.Душанбе, 1989, с. 20.

[lxi]Вопреки сложившемуся в советской историографии представлению о ТКЛА как олюбительской, краеведческой организации, к началу ХХ века этот кружок представлялсобой один из самых крупных и серьезных специализированно-гуманитарных научныхцентров, своего рода форпост русской ориенталистики в Центральной Азии. Многиечлены ТКЛА получили классическое востоковедческое образование в одном изтрадиционных центров мирового востоковедения - в Санкт-Петербурге, Москве илиКазани. Многие из них стали впоследствии видными учеными, с именами которыхсвязывают появление в Центральной Азии ряда научных направлений. Однако слово"любители", затесавшееся в название ТКЛА, на многие годы вперед предопределилоснисходительное отношение к этому первому учреждению исторического профиля вТуркестане. См.: В.А.Германов, Туркестанский кружок археологии: примат науки илиполитики? - Вестник Каракалпакского отделения Академии Наук Руспублики Узбекистан,1996, № 1, с . 90-97; Г.А.Пугаченкова, В .А.Германов. Туркестанский кружок любителейархеологии и домусульманкие древности Средней Азии. - Вестник древней истории, 1996,№ 4, с.189-195.



[lxii]В.В.Бартольд. Собр.соч., IX, 1977, с. 549.

[lxiii]Болезненно реагируя на малейшую критику, Ж.-А.Кастанье в одном из личных писемпишет по поводу спора с B.В.Бартольдом: "Несогласие мое с мнением проф.Бартольдаотносительно местоположения прежней столицы Острушаны в Шахризябсе, а не в Ура-Тюбе, навлекло на меня нерасположение этого профессора. Еще нашелся один сВеселовским, которому мои лавры не дают спать!". И в другом письме, уже заочнополемизируя с Н.И.Веселовским:" Почему же его [Веселовского] взгляды надо считатьбезапелляционными и вполне доверять его предположению? Почему я не могу наосновании моих других трудов сделать сопоставление... я ведь предполагаю, но ненавязываю, как почтенный профессор Веселовский взгляды, но дело будущих ученых наосновании разных данных уже вывести совершенно непреложную истину". (См.:Государственный архив Оренбургской области, ф. 96, оп. 1, е.х. 39, с. 86; е.х. 94, с . 3-4).Подобную же аргументацию Ж.-А.Кастанье приводит и в споре с Л.А.Зиминым:" Hа званиеученого я не имею ни малейшего права претендовать... мне свойственно ошибаться и моемнение ни в коем случае не может считаться безапелляционным и стеснять свободуученых археологов" (См.: Протоколы Туркестанского кружка любителей археологии, ХХIII,с. 7-8; Л.Зимин. По поводу одной научной поездки. - Туркестанские ведомости, 1914, №150,152,163; Он же. Ответ г. Кастанье. - Туркестанские ведомости, 1914, № 163).

[lxiv]Цит. по: С.Маджи. И.А.Кастанье как историк Средней Азии. - Общественные науки вУзбекистане. 1993, № 6, с. 15.

[lxv]Труды Оренбургской ученой архивной комиссии, XIV, 1905, с.31-32.

[lxvi]Протоколы Туркестанского кружка любителей археологии, ХХ, 1915, с. 32-52.

[lxvii]В.В.Григорьев, Поход Александра Великого в Западный Туркестан. - Журналминистрества народного просвещения, 1881, № 9, 10; W.Tomaschek , CentralasiatischeStudien. 1. Sogdiana. - Sitzungsberichte der Kaiserlichen Akademie der Wissenschatten, t.LXXXVII. Wien, 1877; F. Schwarz , Alexander des Grossen Feldzüge in Turkestan: kommentarzuden Geschichtswerken des Flavius Arrianus u. Q.Curtius Rufus auf Grund vieljähriger Reisenim russischen Turkestan u. den angrenzenden Ländern. München, Wolff, 1893;

[lxviii]См., например: R.X.Sulejmanov. L'architecture monumentale d'Erkurgan. Complexescultuels et communautaires. - Histoire et cultes de l'Asie centrale préislamique, ed. P.Bernard etFgrenet, Paris (Editions du CNRS), 1991, pp. 167-172; Ju.F.Burjakov. A propos de l'histoire dela culture de la région de Tachkent au I-er millénaire av.n.è. // Histoire et cultes de l'Asiecentrale préislamique, ed. P.Bernard et Fgrenet, Paris (Editions du CNRS), 1991, pp.194-204,pls. LXXIX-LXXXII; А.А.Анарбаев. Ахсыкент в древности и средневековье. - Советскаяархеология, 1988, № 1, с . 171-187; Древний и средневековый город восточногоМавероннахра, под. ред. Ю.Ф.Бурякова, Ташкент, 1990; М.Х.Исаммиддинов,Р.Х.Сулейманов, Еркурган : стратиграфия и периодизация, Ташкент, 1984.

[lxix]А.А.Анарбаев. Ахсыкент в древности и средневековье...

[lxx]Б.В.Лунин. Из истории русского востоковедения и археологии..., с. 113.

[lxxi]Туркестанские ведомости, 1876, № 24.

[lxxii]И.А.Кастанье. Отчет о поездке в Шахрохию и местность "Канка". Ташкент /отд.отт./,1913, с.13-14.



[lxxiii]Г.А.Пугаченкова, В .А.Германов. Туркестанский кружок любителей археологии..., с.193.

[lxxiv]С.Б.Лунина. Археология Средней Азии, Ташкент, 1986, с. 46.

[lxxv]И.Кастаье. Археологические разведки в области песков Ферганы. Ташкент,1914 /Туркестанский курьер, 1914, № 39, 40, 41, 43/.

[lxxvi]И.А.Кастанье.Археологические разведки в Бухарских владениях. - ПротоколыТуркестанского кружка любителей археологии. Год XXI, 1917.

[lxxvii]Э.В.Ртвеладзе. Ксениппа-Паретака. - Кавказ и Средняя Азия в древности исредневековье, под ред. Б.А.Литвинского, М., 1981, с. 95-101.

[lxxviii]Г.А.Пугаченкова, В .А.Германов. Туркестанский кружок любителей археологии.., с.193-194; М.Х.Исаммиддинов, Р.Х.Сулейманов, Еркурган...

[lxxix]В.В.Бартольд. Собр.соч, VIII, 1977, с.337.

[lxxx]Предметы, переданные Ж.-А.Кастанье: медвежий клык, оправленный в золото;скрученная в спираль раковина, с приделанной золотой головкой змеи; фигурка измалахита, напоминающая собаку, и коготь птицы из стекла. См.: Труды Оренбургскойученой архивной комиссии, Вып. ХХIХ, 1913, с. 56.

[lxxxi]Там же.

[lxxxii]Известия Туркестанского отдела Императорского русского географическогообщества. Т. Х , вып. 2, ч . 1, Ташкент, 1915, с . 51; Центральный государственный архивРеспублики Узбекистан, ф. И-69, оп. 1, ед.хр. 61, с. 73,78.

[lxxxiii]См.: М.Е.Массон, Падающий минарет, с . 24-25; В.С.Минасянц. К историикомплектования археологического фонда Музея истории народов Узбекистана (1876-1917). - Времен связующая нить (по материалам музейных фондов). Ташкент, 1992, с. 22-23; Г.Н.Чабров. История музейного дела в Средней Азии (дореволюционный период),рукопись. - Центральный государственный архив Республики Узбекистан, ф. Р-2681, оп.1,е.х. 42, с.59; Там же, ф. И-72, оп. 1, ед.хр. 14, с.18; Там же, ф.Р-396, оп. 1, ед.хр. 54.

[lxxxiv]И.А.Кастанье. Современные успехи спелеологии и мои спелеологические поездкипо Туркестану в 1913 и 1914 гг. - Известия туркестанского отдела Императарскогорусского географического общества. Т.XI. Вып. 2. Ч.2, Ташкент, 1915, с. 3-51.

[lxxxv]Отношения М .Е.Массона и Ж.-А.Кастанье были сложными. Причиной к этомувозможно, могло быть опубликование французским исследователем фотографиинайденной в 1919 г. на Афрaсиабе резной алебастовой панели, полученной от Массона"под честное слово без права публикации" (в известных автору трудах Кастанье этапубликация не обнаружена); или ценные находки среднеазиатских древностей,увезенные Кастанье в Париж, или же иные причины. См.: М.Е.Массон. Падающийминарет..., с. 24-25; Он же . Три эпизода, связанные с самаркандскими памятникамистарины. Первая археологическая раскопка на самаркандском городище Афросиаба приСоветской власти в 1919 году. Ташкент, 1972, с . 39; замечания Г.А.Пугаченковой,высказанные в личной беседе в автором.



[lxxxvi]См., например: И.Кастанье. Из области киргизских верований. Нечистые силы излые духи. Дивы. Албасты или марту. Пери. Бичура. Обр. Жез-тырнак. Уббе. - ВестникОренбургского ученого округа, 1912, № 3, с . 71-93; Он же. Из области киргизскихверований. Олицетворение стихий. Магические способы врачевания болезней. - ВестникОренбургского ученого округа, 1912,№ 6, с . 201-218; Он же. Из области киргизскихверований. О чарующих силах, заключенных в человеке. - Вестник Оренбургского ученогоокруга, 1913, № 3, с . 65-83 /1-19/; Он же. Из области киргизских верований. О чарующихсилах, заключенных в человеке. - Вестник Оренбургского ученого округа, 1913, № 4,с.112-135 /2-23/; Он же. Из области киргизских верований. Лечебный сеанс у киргизКазалинского и Перовского уездов. - Вестник Оренбургского ученого округа, 1913, № 5,с.149-166 /1-18/; Он же. Из области киргизских верований. Разные киргизские знахари.. -Вестник Оренбургского ученого округа, 1913, № 6, с.187-196 /1-10/; Он же. Из областикиргизских верований. Разные киргизские знахари. - Вестник Оренбургского ученогоокруга,1913, № 7-8, с . 217-224; Он же. Остатки языческих обычаев, замеченных вокрестностях Чуста Наманганского уезда. - Туркестанские ведомости, 1914, № 78, 79, 80;Он же. Пляска бачи в Сайлы /из нравов туземцев Туркестана/. Сырдарьинская область. -Туркестанский курьер, 1916, № 179; Он же. Восточный мистицизм / из области туземныхверований в Бухаре/ Могила "злого духа". - Туркестанский курьер, 1916, № 182.

[lxxxvii]J.Castagné. Le culte des lieux saints... Вероятно, чтоЖ.-А.Кастанье неоднократноконсультировался при написании этой работы с М.Чокаевым, проживавшим в эмиграции вПариже.

[lxxxviii]J.Castagné. Le Turkestan depuis la Révolution russe ...

[lxxxix]J.Castagné. Les basmatchis...

[xc]J.Castagné. Le mouvement d’émancipation de la femme musulmane en Orient surl’exemples de Turquie, Perce, Afghanistan et URSS (avec 6 planches hors texte). - Revue desétudes islamiques, II, 1929, c. 161-226 .

[xci]J.Castagné. Le mouvement d’émancipation ...

[xcii]J.Castagné. Le bolchévisme et l’Islam. Les organisations soviétiques de la Russiemusulmane. - Revue du Monde musulman , LI, 1922.

[xciii]В.Чайкин. К истории Российской революции. Вып.1. Казнь 26 бакинских комиссаров.М., 1922.

[xciv]J.Castagné. L’exposé de M.Nemtchenko sur la réforme agraire au Turkestan". - Revue desétudes islamique, III, 1928, c. 372-399.

[xcv]J.Castagné. La latinisation de l’alphabet turc dans les républiques turko-tatares de l’URSS.- Revue des études islamique, I, 1927, c. 321-353; Он же. Note annexe sur l’expositionYakovlev [Le développement d’une langue écrite nationale chez les peuples orientaux del’Union Soviétique et la naissance de leur alphabets nationaux, juillet - août 1926, Ecole deslangues orientales, Paris]. Traduction des catalogues n° III, IX de l’exposition du professeurYakovlev. - Revue des études islamique, I, 1928, c. 29-46; Он же. Le mouvement delatinisation dans les républiques soviétiques musulmanes et les pays voisins ( documents depresse russe). - Revue des études islamique, IV, 1928, c. 559-595.

[xcvi]J.Castagné. Les corps de métiers en Asie centrale et leur statuts (Rissola). Introduction de



M.M.Gavrilov. - Revue des études islamique, II, 1928, c. 209-230.

[xcvii] В апреле 1933 г. он представил доклад "Проблемы китайского Туркестана" вКомитете по изучению проблем стран тихоокеанского бассейна (Comité d’études desproblemes du Pacifique).

[xcviii]Несмотря на глубокие традиции французского востоковедения и наличия рядаработ, посвященных как его институциональной структуре, так и анализу основныхнаучных направлений, проблема ранней французской историографии Средней Азии(середина XIX - начало ХХ вв.), представленной именами почти 60 французскихисследователей и путешественников, которые наряду с российскими, английскими ,немецкими и шведскими учеными открывали для западно-европейского обществаазиатский мир, требует более внимательного рассмотрения. В силу сложившихсягеополитических обстоятельств эта тема долгое время не затрагиваласьисследователями. Свою роль здесь сыграла и относительная скудность материала, иневозможность для западно-европейских исследователей работать в архивах ибиблиотеках бывшего Советского Союза, а для советских ученых - ознакомиться сдокументами, хранящимися во Франции. Между тем, эта тема включает в себя такие небезынтересные аспекты как истории создания первых археологических, этнографических,географических и зоологических карт Средней Азии, возникновения частных игосударственных коллекций среднеазиатских древностей, формирования уникальныхфотоархивов и многие другие. См., например: М.Х.Маданова. Казахстан-Франция(Малоизученные страницы общения народов в Х IХ веке). Алматы, 1993; S.Gorchenina.Voyageurs francophones en Asie Centrale de 1860 à 1932. - Cahier du Monde russe. Статьяпринята к печати; S.Gorchenina. Un précurseur de l’archéologie et de l’ethnologie françaisesen Asie centrale: Joseph-Antoine Castagné (1875-1958). - Compte-rendus de l’Académie desInscriptions et Belles-Lettres. Статья принята к печати; S.Gorchenina. Un précurseur del’archéologie française en Asie centrale: Jean Chaffanjon. - La Timourides. Статья принята кпечати.

Publications

«Central’naja Azija v tvorchestve Josefa-Antuana Kastan’e» [L’Asie centrale dans...

Documents

Transcript of «Central’naja Azija v tvorchestve Josefa-Antuana Kastan’e» [L’Asie centrale dans...